Мятежная Рот Вероника
— Я не помогал ей в этом…
— Но ты ее не остановил! Ты был там и просто смотрел…
— Что я мог сделать?
— Ты мог хотя бы попытаться, трус! — кричу я так, что мое лицо краснеет, а на глазах выступают слезы. — Пусть и неудачно, если ты любил меня!
Я судорожно вдыхаю. Слышу только щелканье клавиатуры. Кара занята делом. Калебу нечего ответить. Умоляющее выражение лица сменяется пустым.
— Вы не найдете здесь ничего, — заявляет он. — Она не станет хранить такие важные файлы на компьютерах общего доступа. Так нелогично.
— Значит, она его не уничтожила? — спрашивает Маркус.
Калеб качает головой.
— Она не верит, что можно уничтожить информацию. Только ее носитель.
— И слава богу, — вздыхает Маркус. — Где она его хранит?
— Я не собираюсь больше говорить, — отвечает Калеб.
— Думаю, я знаю, — подаю голос я. Калеб сказал, она не станет хранить файл на компьютерах общего доступа. Значит, она держит его у себя в кабинете либо в лаборатории, про которую говорила мне Тори.
Калеб даже не смотрит на меня.
Маркус подбирает револьвер и крутит на пальце, так, что он оказывается рукояткой вперед. Потом взмахивает рукой и ударяет Калеба в челюсть. Глаза парня закатываются, и он падает на пол.
И откуда только Маркус так хорошо владеет этим приемом?
— Нельзя было позволить ему убежать и предупредить остальных, — говорит Маркус. — Пойдем. С остальным Кара справится сама.
Кара кивает, не отрывая взгляда от экрана. С мерзким ощущением в животе я иду следом за Маркусом и Кристиной прочь с поста управления, к лестнице.
Теперь в коридоре пусто. На плитках пола валяются клочки бумаги, видны отпечатки ног. Маркус, Кристина и я мчимся к лестнице. Я гляжу на его затылок, туда, где сквозь коротко стриженные волосы проглядывают кости черепа.
Внезапно вспоминаю лишь свист ремня, летящего в Тобиаса. А теперь еще и рукоять револьвера, ударяющую в челюсть брата. Мне плевать, что он сделал Калебу, я бы сама так поступила. Но он причиняет боль другим людям и одновременно является самоотверженным лидером Альтруизма. Это меня бесит. Все мысли путаются.
В особенности потому, что я его выбрала. Его вместо Тобиаса.
— Твой брат предатель, — говорит Маркус, когда мы сворачиваем за угол. — Он заслуживал и худшего. Поэтому не надо так на меня смотреть.
— Заткнись! — кричу я, толкая его к стене. Он очень удивлен и не сопротивляется. — Я тебя ненавижу, ты это знаешь! Ненавижу за то, что ты ему сделал, и я имею в виду не Калеба.
Придвигаюсь ближе к его лицу.
— Если я сама, может, и не застрелю тебя, то уж точно не стану мешать сделать это другим, — шепотом добавляю я. — Моли Бога, чтобы мы не оказались в такой ситуации.
Он смотрит на меня, внешне безразлично. Я отпускаю его и снова бегу к лестнице. Кристина следом, Маркус в паре шагов позади.
— Куда теперь? — спрашивает она.
— Калеб признался, что она не станет хранить файл на компьютере общего пользования. Насколько мне известно, у Джанин два личных компьютера. Один в кабинете, другой — в лаборатории, — объясняю я.
— Тогда какой из них надо найти первым?
— Тори сказала, что лаборатория Джанин защищена безумными средствами охраны. А у нее в кабинете я была. Совершенно обычная комната.
— Значит… в лабораторию.
— На самый верх.
Мы практически подлетаем к двери, ведущей на лестницу. Я распахиваю ее, и мы видим группу детей-эрудитов, несущихся вниз. Я прижимаюсь к перилам и начинаю проталкиваться вверх, толкаясь локтями и не глядя на их лица, будто здесь не люди, а просто масса, которую надо сдвинуть в сторону.
Я жду, что поток постепенно иссякнет, но на следующем этаже он становится только плотнее. Толпа в синем, освещенная бледно-голубыми лампами. И лишь белки глаз яркие, как фонари, в контраст всему остальному. На лестнице эхом отдаются испуганные рыдания, больше похожие на вопли демонов в бетонном колодце.
Когда мы добираемся до лестничной площадки седьмого этажа, толпа начинает редеть, а потом и вовсе исчезает. Я провожу ладонями по плечам, чтобы стряхнуть волоски, пыль с рукавов и частички кожи всех тех, кого мне пришлось расталкивать. С площадки мне виден конец лестницы.
А еще тело охранника, рука которого свисает со ступеньки, и бесфракционник с повязкой на глазу.
Эдвард.
— Кого я вижу, — произносит Эдвард. Он стоит наверху короткого лестничного марша, всего в семь ступенек, я — внизу. Между нами лежит предатель-лихач, с остекленевшими глазами и темным пятном на груди. Видимо, Эдвард, застрелил его.
— Странный наряд для той, которая вроде бы ненавидит эрудитов, — продолжает он. — Я думал, ты дома осталась, ждать, когда твой любимый вернется героем.
— Как ты уже мог догадаться, — я поднимаюсь на одну ступеньку, — этого и не предполагалось.
Синеватый свет отбрасывает резкие тени на впадины на щеках Эдварда. Он протягивает руку за спину.
Если он здесь, значит, Тори там, наверху. Следовательно, Джанин может быть мертва.
Я чувствую, как сзади подходит Кристина, слышу ее дыхание.
— Мы пойдем дальше, — говорю я, преодолевая очередную ступеньку.
— Сомневаюсь, — отвечает он, выхватывая пистолет. Я бросаюсь вперед, над телом охранника. Эдвард стреляет, но мои руки уже на его запястье, и я сбиваю ему прицел.
Звенит в ушах, я с трудом удерживаю равновесие на теле охранника.
Кристина бьет кулаком, через меня. Попадает Эдварду в нос. Я теряю равновесие и падаю на колени, вцепляясь ногтями в его кисть. Эдвард падает на меня, и я ударяюсь головой о бетонную поверхность. В спину впивается рука мертвого охранника.
Маркус подбирает пистолет Эдварда и наставляет на нас.
— Вставай, Трис, — говорит он мне. — А ты — не шевелись, — добавляет он, обращаясь к Эдварду.
Я нащупываю край ступеньки, выбираюсь из-под Эдварда, слезая с мертвого охранника, и встаю. Эдвард садится прямо на убитого им предателя-лихача — как на подушку. Держится за бок обеими руками.
— Ты в порядке? — спрашиваю я Кристину.
— А-а, — с перекошенным лицом отвечает она. — Ага. Попало сбоку, но кость не задета.
Я протягиваю руки, чтобы помочь.
— Беатрис, нам придется оставить ее, — говорит Маркус.
— Что это значит? — кричу я. — Мы не можем! Случится что-нибудь нехорошее!
Маркус тычет мне пальцем в грудину, меж ключиц, наклоняясь ко мне.
— Слушай меня внимательно, — шипит он. — Джанин Мэтьюз укрылась в своей лаборатории при первых же признаках нападения. И это — самое безопасное место в здании. В любой момент она может решить, что эрудиты проиграли и лучше стереть информацию, чем рисковать тем, что кто-то найдет данные. Тогда наша операция будет провалена.
А я потеряю все, навсегда. Родителей, Калеба и, наконец, Тобиаса, который никогда не простит мне того, что я пошла на сотрудничество с его отцом, особенно если у меня не будет необходимых доказательств моей правоты.
— Нам придется оставить твою подругу — продолжает Маркус. У него несвежее дыхание. — Пошли, или мне придется идти одному.
— Он прав, — соглашается Кристина. — Времени нет. Я останусь здесь и не дам Эдварду пойти следом за вами.
Я киваю. Маркус убирает палец. На коже остается болезненное пятно. Я тру его, подымаясь вверх по лестнице и открывая дверь. Кристина улыбается мне сквозь боль, прижимая руку к бедру.
Глава 44
Следующая комната больше похожа на прихожую, широкая, недлинная, выложенная голубым кафелем на полу. Стены и потолок окрашены в синеватый оттенок.
Когда глаза приспосабливаются к яркому освещению и непривычному цвету, замечаю прямоугольник на стене слева и другой, справа. Просто две двери.
— Придется разделиться, — заявляю я. — Нет времени проверять их по очереди вместе.
— Тебе какая больше нравится? — спрашивает Маркус.
— Правая, — отвечаю я. — Нет, погоди, левая.
— Прекрасно. Я пойду в другую.
— Если я обнаружу компьютер, что делать дальше? — спрашиваю я.
— Если ты найдешь компьютер, то Джанин в твоих руках. Думаю, у тебя есть на уме пара способов заставить ее сделать то, что нужно. В конце концов, вряд ли она приучена терпеть боль.
Я киваю. Мы одновременно направляемся к своим целям. Мгновение назад я думала, что испытаю облегчение, расставшись с Маркусом. Но у меня появились новые проблемы. Что, если я не смогу преодолеть систему безопасности, которую, без сомнения, организовала Джанин, чтобы защититься от непрошеных гостей? А если не найду нужный файл?
Берусь за ручку двери. Замка, похоже, нет. Что имела в виду Тори, упоминая безумные меры защиты? Я думала, будут сканеры сетчатки, замки, коды. Пока что все открыто.
Что же тогда меня тревожит?
Я открываю дверь, а Маркус — свою. Мы переглядываемся. Я вхожу в следующее помещение.
Эта комната, как и прихожая, голубая. Везде на полу, стенах и потолке находятся панели, похожие на лампы дневного света.
Как только дверь закрывается, я слышу глухой удар, будто задвинулся засов. Хватаюсь за ручку и изо всех сил дергаю ее вниз, но она даже не сдвигается. Я в ловушке.
Со всех сторон меня пронизывают тоненькие, колющие лучики. Век недостаточно, чтобы защитить зрение, и приходится закрыть глаза ладонями.
Я слышу лишенный эмоций голос, похожий на женский.
— Беатрис Прайор, второе поколение. Фракция рождения — Альтруизм. Выбранная фракция — Лихачество. Дивергент, статус подтвержден.
Откуда эта комната знает, кто я такая?
— Текущий статус — посторонняя.
Раздается щелчок, и я слегка раздвигаю пальцы, чтобы посмотреть, не исчезли ли лучи. Они никуда не делись, но из устройств на потолке начинает идти цветной пар. Я инстинктивно прикрываю рот рукой. Несколько секунд смотрю на синий туман.
Внезапно оказываюсь в темноте, такой кромешной, что не вижу своей руки, даже очертаний пальцев. Мне надо искать следующую дверь, но я боюсь сдвинуться. Кто знает, что со мной случится, если я это сделаю?
Потом опять зажигается свет. Я стою в тренировочном зале Лихачества, там, где мы спарринговали, внутри круга. У меня столько воспоминаний, и все такие разные, начиная с триумфа, когда я победила Молли, и кончая ужасом, когда Питер забил меня до потери сознания. Я принюхиваюсь. Пахнет точно так же, как тогда. Потом и пылью.
За кругом — синяя дверь, которая не имеет к залу никакого отношения. Я хмурюсь.
— Посторонний, — говорит голос. Теперь он похож на голос Джанин, но, возможно, мне это только кажется. — У тебя пять минут на то, чтобы добраться до синей двери, пока не будет впрыснут яд.
— Что?
Я понимаю, что сказал голос. Яд. Пять минут. Надо ли удивляться? Это сделала Джанин. Такое же безумное творение, как и остальные дела. Я начинаю дрожать. Интересно, это действует яд? Ведь он уже повлиял на мой мозг.
Сосредоточься. Я не могу уйти. Надо продолжать или…
Или конец.
Я делаю шаг к двери, и на моем пути кто-то возникает. Невысокая девушка, светловолосая, худощавая, с темными кругами под глазами. Я сама.
Отражение? Я машу ей рукой, но она не отвечает мне.
— Привет, — говорю я. Она не шевелится. Этого я не ожидала.
Что здесь происходит? Я судорожно сглатываю, чтобы продуть заложенные уши, которые будто заткнуты ватой. Если все создала Джанин, то это тест на интеллект или логику. Значит, я должна четко мыслить. Я должна успокоиться. Я прижимаю руки к груди и с силой надавливаю, в надежде, что давление создаст такое же ощущение, как при объятиях, и придаст ощущение безопасности.
Не помогает.
Делаю шаг вправо, чтобы получить лучшую позицию относительно двери, и мой двойник тоже шагает в сторону, шаркая по земле и перегораживая дорогу.
Думаю, я знаю, что со мной будет, но надо попытаться. Я разгоняюсь и пытаюсь в последний момент обежать ее, но она готова. Хватает меня за раненое плечо и рывком разворачивает в сторону. Я ору от боли так, что начинает першить в горле. Она выкручивает мне руку, и я чувствую, будто мне в правый бок ножи колют. Начинаю опускаться на колени, и тут она бьет меня ногой в живот. Я падаю ничком, вдыхая пыль.
Сжимая руками живот, я понимаю, что поступила бы именно так, будь на ее месте. Чтобы победить, надо понять, как одержать верх над собой. Как же я могу быть бойцом, если она знает мои стратегии, наделена умом и силой не меньше, чем я?
Она снова бросается на меня, и я вскакиваю на ноги, стараясь не обращать внимания на боль. Сердце бьется еще быстрее. Я хочу обрушить на нее град ударов, но она начинает первой. Сначала я успеваю увернуться, но затем ее кулак попадает мне прямо в ухо, и я теряю равновесие.
Делаю пару шагов назад, надеясь, что она не станет меня преследовать. Зря. Снова набрасывается, хватает меня за плечи, дергает их и одновременно бьет коленом.
Я выставляю вперед обе руки, закрывая локтями живот, и резко толкаю ими изо всех сил. Она этого не ожидает и отшатывается назад, но не падает.
Я бегу на нее. В голову приходит желание двинуть ей ногой. Понимаю — у нее возникает такое же желание. Увертываюсь.
Как только что-то приходит в голову мне, подобная мысль появляется и у нее. В лучшем случае у нас будет ничья, но я должна победить и добраться до двери. Чтобы выжить.
Я пытаюсь подумать, но она снова бросается на меня. Мышцы на лбу напряжены от сосредоточенности. Хватает меня за руку, и я вцепляюсь в нее. Мы держим друг друга за предплечья.
Совершенно синхронно отводим назад локти и ударяем вперед. В последнее мгновение я наклоняюсь к ней. Мой локоть ударяет ей по зубам.
Мы кричим, обе. У нее по губам течет кровь, и мое предплечье тоже окровавлено. Она стискивает зубы, затем орет и бросается на меня с неожиданной силой.
Сбивает меня с ног, прижимает к полу коленями и пытается молотить кулаками по лицу. Я скрещиваю руки перед собой, и ее кулаки стучат по мне, будто камни.
Делая резкий выдох, я перехватываю ее запястье и тут замечаю, что краем глаз вижу мельтешащие точки.
Яд.
Сосредоточься.
Она пытается высвободиться, а я подтягиваю колено к груди. Потом, крякнув от натуги, отталкиваю и упираюсь ей ступней в живот. Толкаю. Лицо пылает огнем.
Головоломка. Кто выиграет в сражении двух идеально одинаковых бойцов?
Ответ. Никто.
Она подымается на ноги и вытирает губы ладонью.
Вывод. Мы не можем быть идеально одинаковы. В чем между нами разница?
Она снова движется на меня, но мне нужно время, чтобы подумать, и на каждый ее шаг вперед я делаю шаг назад. Комната начинает качаться, потом кружиться, я падаю набок и вцепляюсь пальцами в пол, чтобы удержаться.
У нас одинаковый вес, одинаковые навыки, одинаковый стиль мышления…
Я вижу дверь у нее за спиной и понимаю. У нас разные цели. Я должна добраться до информации, а она — охранять данные. Но даже в симуляции она не сможет биться с таким отчаянием, как я.
Я бегу к краю круга, где стоит стол. Мгновение назад он был пуст, но я знаю правила и умею управлять ими. На столе появляется пистолет, сразу же, как только я его представила.
Врезаюсь в стол. Перед глазами мельтешат точки, закрывая обзор. Я даже не чувствую боль от столкновения. Ощущаю биение пульса в щеках, словно сердце покинуло привычное место в груди и переместилось в мозг.
На другом конце комнаты перед моим двойником также возникает пистолет, он на полу. Мы обе протягиваем руки за оружием.
У меня сжимает горло, будто меня душат. В голове стучит, как от недостатка воздуха. Пульс пронизывает все тело.
На другом конце комнаты уже не мой двойник, преграждающий путь. Там Уилл. Нет, нет! Я заставляю себя вдохнуть. Яд прекращает доступ кислорода к моему мозгу. Просто галлюцинация внутри симуляции. Я судорожно выдыхаю.
На секунду снова вижу своего двойника, держащего в руке оружие. Но ее тоже трясет, и она держит ствол на максимальном удалении от себя. У нее тот же страх, что у меня. Но, нет — она не слепнет и не задыхается. Но она слаба почти как я.
Снова Уилл, глаза пустые, как в симуляции, желтый ореол волос над головой. По бокам нависают кирпичные дома, но позади него дверь, отделяющая меня от отца и брата.
Нет — от Джанин и от моей цели.
Я должна пройти. Должна.
Я подымаю пистолет, хотя у меня и болит плечо, прихватываю второй рукой поверх, чтобы крепче держать его.
— Я…
Я задыхаюсь, слезы текут по лицу и попадают в рот, я чувствую их соленый вкус.
— Прости.
Я делаю то, что не в состоянии сделать двойник. В нем нет такого отчаяния.
Я стреляю.
Глава 45
Я не могу видеть, как он умирает снова.
Я зажмуриваюсь, когда спусковой крючок пружинит обратно.
Спустя пару секунд я открываю глаза. На полу лежит та, другая Трис. Это — я.
Я бросаю пистолет и бегу к двери, едва не спотыкаясь о тело. Дергаю ручку и тащу на себя. Пальцы немеют. Я сцепляю их за спиной и сжимаю, чтобы они пришли в порядок.
Следующая комната вдвое больше, тоже залита голубым светом, но не таким ярким. В середине находится большой стол, на стенах висят фотографии, графики и списки.
Я глубоко дышу, и зрение приходит в норму. Пульс начинает успокаиваться. Среди снимков я замечаю фото меня самой, Тобиаса, Маркуса и Юрайи. Длинный список каких-то химических формул. Все перечеркнуты красным маркером. Видимо, Джанин разрабатывала сыворотки.
Слышу голоса и ругаю себя. Чем ты занимаешься? Поторопись!
— Имя моего брата, — доносится до меня. — Я хочу, чтобы ты его назвала.
Голос Тори.
Как она прошла симуляцию? Она тоже дивергент?
— Я его не убивала.
Теперь говорит Джанин.
— Думаешь, это освободит тебя от ответственности? Полагаешь, ты и так не заслужила смерти?
Тори даже не кричит, а завывает. Из ее рта изливается все горе, которое она сдерживала столько лет. Я иду к двери, видимо, слишком быстро, поскольку задеваю бедром за угол стола и вздрагиваю от боли.
— Причины моих действий за пределом твоего понимания, — заявляет Джанин. — Я хотела пожертвовать малым во имя общего блага, такого, которое ты никогда не осознавала, даже когда мы учились в одном классе!
Хромая, я добираюсь до двери из матового стекла. Она отъезжает в сторону, пропуская меня. Я вижу Джанин, прижавшуюся к стене, и Тори с пистолетом.
Между ними стеклянный стол, на котором стоит серебристая коробка. Компьютер. И клавиатура. Противоположная стена является огромным монитором.
Джанин смотрит на меня, но Тори не сдвигается ни на дюйм. Похоже, она даже не слышит моих шагов. У нее красное, залитое слезами лицо, рука дрожит.
Я совсем не уверена, что найду видеофайл. Пока Джанин жива, я могу заставить ее, но если она умрет…
— Нет! — ору я. — Нет, Тори!
Но ее палец уже на спусковом крючке. Я бросаюсь вперед изо всех сил, ударяя ее в бок. Раздается выстрел, и я слышу крик.
Ударяюсь головой о плитку. Плюю на звездочки перед глазами и снова бросаюсь на Тори. Откидываю оружие в сторону.
Идиотка, почему ты его не схватила?
Кулак Тори ударяет меня в шею. Я начинаю задыхаться, и она скидывает меня и ползет к пистолету.
Джанин сидит на полу у стены. Кровь течет по ее ноге. Ноге! Я со всей силы ударяю Тори по ее ране на бедре. Она орет от боли, а я резко вскакиваю.
Подбегаю к лежащему стволу, но Тори тоже не мешкает. Она обхватывает меня руками за ноги и дергает. Я грохаюсь на колени, но я все еще выше ее. Ударяю сверху вниз ей по ребрам.
Она стонет, но не останавливается. Я снова пытаюсь ползти, но она впивается зубами мне в руку. Боль несравнима с любой, которую мне доводилось испытывать от ударов или от пуль. Я воплю из всех сил. Слезы застилают глаза.
Я никогда не была бы способна на такое, если бы не необходимость отбить Джанин у Тори и получить то, что мне надо.
Я выдергиваю руку у нее изо рта, у меня темнеет в глазах от боли. Выбрасываю руку вперед, хватаю рукоятку. Разворачиваюсь и навожу пистолет на Тори.
Моя рука залита кровью, как и подбородок Тори. Стараюсь не обращать внимания ни на что и продолжаю целиться в Тори.
— Не думала, что ты предатель, Трис, — говорит она. Ее голос больше похож на рык зверя, а не человеческую речь.
— Ошибаешься, — отвечаю я, смаргивая слезы, чтобы лучше ее видеть. — Трудно объяснить прямо сейчас, но… я только прошу, поверь мне. Есть нечто важное, и только она знает, где…
— Это так! — шипит Джанин. — Оно на этом компьютере, Беатрис, и только я могу его найти. Если ты не поможешь мне выжить, оно умрет вместе со мной.
— Она лгунья, — возмущается Тори. — Если ты ей веришь, то ты дура и предатель одновременно, Трис!
— Я действительно ей верю. Ведь все абсолютно логично! Самая важная информация спрятана именно здесь, Тори!
Я делаю глубокий вдох и начинаю говорить тише.
— Пожалуйста, выслушай меня. Я ненавижу ее не меньше, чем ты. У меня нет никаких причин защищать ее. Я говорю тебе правду. Это действительно очень важно.
Тори молчит. На мгновение мне кажется — я ее убедила.
— Нет ничего важнее ее смерти, — произносит Тори.
— Если ты так считаешь, несмотря на мои доводы, то оставайся при своем мнении, — продолжаю я. — Но я не собираюсь позволить тебе убить ее.
Тори с трудом поднимается на колени, вытирая с подбородка мою кровь. Глядит мне прямо в глаза.
— Я — лидер Лихачества, — заявляет она. — Не тебе решать, что мне делать.
Прежде, чем я успеваю подумать…
И прежде, чем я понимаю, что надо стрелять…
Тори выхватывает из голенища сапога длинный нож, делает рывок вперед и вонзает Джанин острие в живот.
Я кричу. Джанин издает ужасный звук, смесь воя и бульканья. Тори сжимает зубы. «Джорж Ву», — произносит она имя своего брата. И я вижу, как нож снова входит в тело Джанин.
И ее глаза стекленеют.
Глава 46
Тори встает. С бешеными глазами поворачивается ко мне.
Я цепенею.
Все, что я сделала, чтобы попасть сюда — сговор с Маркусом, просьба о помощи к эрудитам, лестница на высоте третьего этажа, по которой пришлось ползти, выстрел в саму себя, пусть и в симуляции, — зря. Я принесла все в жертву, в том числе мои отношения с Тобиасом, жизнь Фернандо, собственное будущее в Лихачестве — и все напрасно.
Спустя мгновение открывается стеклянная дверь. В комнату врываются Тобиас и Юрайя, готовые к бою. Юрайя кашляет, наверное, от яда, но сражение окончено. Джанин мертва, Тори победила, а я — предатель-лихач.
Тобиас останавливается как вкопанный, едва не споткнувшись, когда видит меня. Его глаза расширяются.
— Она предатель, — говорит Тори. — Едва не застрелила меня, защищая Джанин.
— Что? — переспрашивает Юрайя. — Трис, она права? Почему ты вообще здесь?
Но я смотрю лишь на Тобиаса. Во мне загорается огонек надежды, но болезненной, смешанной с болью и виной за то, что я обманула его. Тобиас гордый, упертый, но он — мой. Может, он выслушает меня, и есть хоть один шанс, что все, сделанное мной, имеет смысл…
— Ты знаешь, почему я здесь, — тихо говорю я.
Протягиваю ему пистолет Тори. Он неуверенно подходит ко мне и забирает оружие.
— Мы нашли Маркуса в соседней комнате. Он застрял в симуляции, — говорит Тобиас. — Ты пришла сюда с ним.
— Да, — отвечаю я. Кровь от укуса Тори стекает по моей руке.
— Я тебе верил, — Тобиаса трясет от гнева. — А ты бросила меня и встала на его сторону?
— Нет, — я качаю головой. — Он мне кое-что объяснил, и сказанное моим братом, и услышанное от Джанин идеально согласовывалось с его словами. Я хотела знать правду. Так было необходимо.
— Правду.
Он хмыкает.
— Ты думаешь, что узнала правду от лжеца, предателя и социопата?
— Ты вообще о чем? — спрашивает Тори.
Я и Тобиас глядим друг на друга. Его синие глаза, обычно задумчивые, сейчас жесткие и осуждающие. Будто снимают с меня слой за слоем, докапываясь до сути.
Читать бесплатно другие книги:
