Приватир Сахаров Василий
– Без разницы. Наше государство слишком слабо заселено. В Алжире осталось чуть более четырёхсот тысяч человек, и половина из них проживает в пустыне и горах Атлас. Я объявил себя султаном, но у меня мало подданных, не хватает рабочих рук и налогоплательщиков, а потому мы готовы торговать с вами, но обмен поведём только на людей. Если вас смущает моральная сторона этого вопроса, то могу гарантировать, что каждый человек, кого вы доставите на наши берега, получит свободу.
– Нет, работорговля вполне приемлема, когда она не касается близких мне по крови людей, а в этом регионе мира таких мало, и все они со мной.
– Правильная жизненная позиция, капитан Мечников.
– Вполне обычная, такая же, как и у всех, и я не исключение.
– Соглашусь с вами. Пожалуй, так оно и есть.
Султан замолчал, и я ещё раз обдумал наш разговор, принял окончательное решение и подытожил:
– Итак, вы готовы торговать, и уже завтра мои артиллеристы могут посетить ваши склады?
– Да. – Короткий кивок.
– Мы выбираем снаряды, делаем заказы на топливо и расстаёмся, а когда найдём, чем с вами расплатиться, можем вернуться и получить своё. Так?
– Вы всё понимаете верно.
– В таком случае – мы с вами договорились.
В тот день мы ещё о многом говорили, но главные слова прозвучали в самом начале разговора. Теперь мы знали, что султан желает получить за свои товары и услуги, и так между нами был перекинут первый мостик.
Абуталеб покинул фрегат уже в сумерках, а следующим утром десять артиллеристов во главе с Игначом отправились инспектировать имущество почившего в бозе флота Алжирской Народно-Демократической Республики. На многое мы не рассчитывали, думали, что если какой-либо одиночный склад и уцелел, то вряд ли на нём будет то, что нам необходимо для продолжения боевых действий против Альянса.
Однако мы ошибались. Как оказалось, до наших дней сохранился практически весь складской комплекс алжирских ВМС, который находился километрах в двадцати от столицы в подземных штольнях. Во время чумы и последующего развала склады оказались никому не нужны, а позже пришли жители пустыни и взяли их под охрану. Само собой, часть добычи они использовали, но большую часть оставили на месте, вдруг начнётся работа по восстановлению военного флота, и тогда запасы прежнего государства им пригодятся.
До катаклизма Алжир обладал далеко не самым мощным флотом на Средиземном море, но кое-какую силу он всё же имел, и основу всего в нём составляли корабли советской постройки. И если смотреть по факту, то в военно-морские силы Алжирской Народно-Демократической Республики в 2013 году входили следующие боевые единицы: три фрегата типа «Мурад Раис» (по русской классификации проект 1159), четыре корвета типа «Джебель Шенуа» (проект 802), три корвета проекта 1234, три десантных транспорта и две подводные лодки типа «Кило» проекта «Мубарак». Кроме них имелось около десятка вспомогательных судов и больше сорока ракетных, торпедных и сторожевых катеров. До наших дней ни одно из вышеперечисленных судов не дожило, по крайней мере, так говорил султан, а ЗИПы, сменные приборы и боеприпасы ко всем этим кораблям остались на берегу.
Игнач вышел на связь, как и договаривались, ровно в 21.00:
– Мечник, на связь! – Голос казака был усталым, но чрезвычайно довольным.
Вызова от главного артиллериста я ждал и ответил сразу:
– На связи! Что у тебя, дружище?
– Полный пендык!
– То есть совсем ничего нет?
– Наоборот. Имеется почти всё, что только душа пожелает. Дай мне хороший корабельный корпус, башковитых ребят, и я за полгода из запчастей соберу такой боевой корабль, какого Средиземноморье давно не видело. Местные сидят на богатстве и не понимают этого, и, будь моя воля, я все до последней железки собрал бы и до родных берегов дотянул.
– Говори, да не заговаривайся. Боевой корабль – это не трансформер, который можно как конструктор на коленке собрать.
– А я насчёт сборки корабля не шутил, это вполне возможно сделать.
– Кончай пустой трёп, – оборвал я его восторги. – Конкретно, что на складах есть?
– Гирокомпасы в полной комплектации и артиллерийские прицелы, БИУСы, радары, гирокомпасы, рулевые системы, радиоаппаратура, антенны, двигатели, комплекты инструментов, сотни видов датчиков, подводная сварка, сменные стволы на орудия и сами пушки. Все приборы в сборке и не разграблены, а главное – почти всё оборудование русского производства, с инструкциями и технической документацией.
– А боеприпасы?
– На АУ-630 около тридцати боекомплектов в заводской смазке, а на Melara только пять вразброс, и придётся каждый снаряд проверять.
– Что тебе требуется?
– Пришли Кума и пару радистов, а кроме них полсотни бойцов из абордажной команды. Будем более подробно осматривать все приборы и снаряды перебирать.
– Хорошо. Завтра жди подмогу.
Связисты, услышавшие, что имеется новая аппаратура, утра ждать не стали и во главе со своим командиром БЧ отправились на помощь Игначу спустя всего полчаса после его выхода на связь, а десантники не понадобились: султан прислал местных феллахов. Для эскадры было два варианта действий. Первый – все корабли остаются в порту Алжира, и мы ждём результатов окончательной инвентаризации военно-морских складов. Второй вариант заключался в том, что Игнач, Кум, радисты и комендоры продолжат работу, а «Ветрогон» и десантные транспорты отправятся на Сицилию.
Среди оставшихся на кораблях командиров прошло короткое совещание, и было решено времени понапрасну не терять. Курс эскадры – Палермо. Осуществляются планы старого Патти, но в более мягком варианте.
Главный вождь всех племён провинции Рагуза предлагал истребить кланы Палермо, с которыми у его семейства шла двухсотлетняя вендетта, а мы решили, что нам лишней крови не надо, и пленниками, которых мы захватим во время набега, можно расплатиться за боеприпасы и оборудование. Джузеппе Патти не возражал, а даже наоборот, обрадовался, мол, рабство – ещё большее унижение для его врагов, чем гибель.
Решение было принято, команды отданы, и корабли покинули Алжир. Переход от африканского берега к западной оконечности Сицилии короткий, всего двое суток средним ходом. Происшествий не случилось, море немного штормило, но нас это не смущало. Как и планировалось, к точке высадки, которая находилась в семнадцати километрах от развалин Палермо, мы подошли ровно в полночь. Агентура старика Патти уже ожидала нас на руинах городка Исола-делле-Феммине, обозначила сигнальными кострами место высадки, и пришёл черед нашего десанта.
Ночь. Волнение моря около двух-трёх баллов. Корабли встали в ста пятидесяти метрах от берега, и с них высадились отряды хорошо вооружённых, готовых к драке бойцов. Определённое сходство с десантированием в город-герой Севастополь, в котором я принимал участие, имелось. Вот только на берегу нас встречали не пулемётными очередями, а здоровой тридцатилитровой ёмкостью с местным горячим вином. Такой десант мне определённо нравился гораздо больше, и настрой появлялся соответствующий, не столько боевой, сколько деловой.
Кружка подогретого винца со специями одним махом вливалась в горло. Горячая волна прокатилась по пищеводу, сырость моря отступила, и мышцам захотелось игры и движения. Вокруг меня – греющиеся у жарких костров воины. Рядом стояли Лида, Крепыш и молодой Патти, глаза у всех блестели, и в этот миг все мы ощущали себя охотниками. Вот только наша добыча – не звери, а люди, живущие в горных и прибрежных деревушках провинции Палермо.
– Джузеппе, – начал я отдавать команды, – бери двести пятьдесят своих бойцов и двигайся вдоль берега на восток. С тобой – пять наших пулемётчиков и радист, так что, если случится где-то заминка, сразу докладывай. Твою цель никто не оспаривает, Палермо за тобой.
Военный вождь блеснул белозубой улыбкой и ответил:
– Си, команданте!
– Крепыш, с тобой полсотни сицилийцев и полторы сотни десанта. Направление – в глубь острова, цель – городок Карини.
– Понял.
– А я? – вскинулась Лида.
– Конечно же со мной, красавица. Ты не против? – приобняв подругу за плечи, весело спросил я.
– Нет, – задорно засмеялась женщина.
– Отлично. Мы с тобой и остальными воинами двигаемся на юго-запад, к поселению Теразини.
– Действуем по плану? – спросил Крепыш.
– Да, пока ничего менять не надо. Джузеппе захватывает Палермо, грузит добычу на корабли и морем направляется в Теразини. Твой отряд берёт Карини, ровно за сутки чистит его и отходит к нам на соединение. Проводники у тебя есть, так что не заблукаешь, и если не случится ничего такого, что сможет изменить наши планы, то через четверо суток мы покинем эти берега и снова направимся в Алжир.
Вопросов не последовало, основные моменты были обговорены, и настал черёд самой операции. Стоя вокруг жаркого костра, мы выпили ещё по одной кружке виноградного вина, пожелали друг другу удачи и, разделив десант на отряды, разошлись в противоположные стороны.
Племена провинции Палермо были сильными и достаточно многочисленными. Они имели возможность удержать нас и остановить наш набег ещё на берегу моря. Однако до сего времени они даже не подозревали о нашем существовании, к обороне не готовились и никакой опасности для себя не чуяли. Мы же, напротив, от агентуры Адриано Патти знали все местные дороги, местоположение каждого поселения, численность людей в них, количество бойцов и вооружения. Все преимущества были на нашей стороне, и работа началась с самого утра. Две рыбацкие деревушки были взяты с ходу, никто и пикнуть не успел. В каждой осталось по десятку сицилийцев, а основные силы, нигде не задерживаясь, пошли вдоль побережья к городку Теразини, в котором проживало почти полторы тысячи человек.
Вечером отряд достиг основной цели и вышел на опушку леса перед возделанными полями вокруг городка. Кругом сады, вспаханные клочки земли и виноградники. Для подхода к городским стенам, невысоким каменным блокам, накиданным вокруг поселения, ландшафт был просто идеальным.
– Колыч, с тобой две группы и десять сицилийских бойцов. Обойди город слева, займи южный проход, блокируй дорогу и дави всякое сопротивление.
– Понял!
– Джан, с тобой твоя группа и двадцать сицилийцев. Начинаешь работу с севера и берёшь порт. Вряд ли кто-то решится на рыбацких лодках ночью в море выйти, но всё может быть.
– Есть!
– Мы с Лидой идём в центр городка и хватаем за шкирку местного вождя. Разведка, вперёд! Начинаем!
Воины рассыпались и в наступающих сумерках побежали к городку. Бросок вперёд. На воротах, которые перед нами, смена караула, и мы залегли. Минута, другая, три стражника с лупарами в руках покинули пост, и на месте остались их сменщики, самые обычные крестьяне с обрезами. Я взмахнул рукой, и группы продолжили свой бег. До приоткрытых ворот оставалось метров двадцать, когда один из стражников заметил нас. Он открыл было рот, чтобы вскрикнуть, но сбоку на охранников бросились несколько стремительных теней, которые зажали им рты и вонзили ножи под сердце.
По сравнению с количеством жителей Теразини нас немного, но наше воинское мастерство, превосходство в вооружении, уверенность в себе и знание всех уязвимых точек городка не оставили местным никаких шансов. Воины просочились за ворота, пара человек с пулемётом остались при них, а основная ударная группа заторопилась к дому вождя, слово которого здесь – закон. Нет никого желания самим бродить по домам и выкуривать из них жителей, и самый лучший вариант – взять хозяина, который может приказать своим людям не сопротивляться.
Вокруг тихо, и потому гулко слышен топот нескольких десятков ног по древней мостовой. Но вот залаяли собаки, раздался чей-то вскрик, и где-то в стороне, там, где должна находиться группа Джана, пару раз выстрелило гладкоствольное ружье. Народ всполошился, за окнами домов, мимо которых мы проносились, послышались возбуждённые голоса и суета. Однако поздно, мы уже были в центре и вошли во двор добротного каменного домика. Удар в дверь! Она на запоре, а за ней – гневные мужские крики и характерный звук передёргиваемых ружейных затворов.
– Минёр, заряд!
Кусок пластиковой взрывчатки с детонатором закреплён на двери, воины откатились в стороны, заняли укрытия. Раздался вскрик:
– Берегись!
Прогремел глухой взрыв. Дверь упала внутрь дома, и воины вломились внутрь. В большом зале находился городской глава вместе со всем своим многочисленным семейством. Люди, которых здесь больше десятка, все были живы, но контужены, поэтому сопротивления не оказали.
Мы быстро вычислили вождя – пожилого толстого дяденьку, который был одет в шерстяную душегрейку. Он ползал по полу в попытках подобрать старую потрёпанную автоматическую винтовку ВМ-59 в десантном варианте. Я ногой отшвырнул ствол в сторону, а наш санинструктор привёл хозяина в чувство. Прошло несколько минут, прежде чем вождь посмотрел на нас вполне осмысленно и, увидев сицилийцев Патти, проскрипел зубами, но промолчал и сопротивления не оказал.
Правитель Теразини соображал неплохо, что мы от него хотим, осознал сразу и во избежание ненужных жертв разослал своих родственников по городку. В сопровождении наших воинов близкие люди вождя пробежались по улицам и объяснили жителям, что каждый выстрел в нашу сторону будет караться полным уничтожением всего дома, из которого ведётся огонь.
Что меня удивило, стрельба стихла моментально, и ночь прошла спокойно, никто не пытался выстрелить из-за угла или сбежать. Горожане оказались поразительно дисциплинированными людьми, и у меня мелькнула мысль, что если бы на их месте оказались наши граждане, то фига я так спокойно смог бы с неполной сотней воинов контролировать полуторатысячное поселение, где в каждом доме по паре стволов. Впрочем, чему я удивляюсь, ведь читал исторические книжки и, какие итальянцы вояки, представление должен иметь, хотя по привычке воспринимаю их всерьез, как харьковских сектантов, кавказцев или караимов. Ну, это и правильно, лучше переоценить противника, чем потом удар в спину получить.
Поутру началась зачистка. Бойцы прочёсывали дом за домом, изымали оружие, сортировали людей, составляли списки жителей, и так продолжалось весь день. Вечером – вновь тишина и спокойствие, граждане Теразини не поняли, что их ожидает, и считали нас обычными грабителями, которые изъяли у них все драгоценности и вскоре уйдут. Это нормально, и про то, что вскоре всем горожанам предстоит путешествие к берегам Африки, им знать пока не надо. Во избежание эксцессов и недоразумений, так сказать.
В этот же день поступили донесения от Крепыша и молодого Патти. Военный вождь из Рагузы осуществил мечту своих предков – уничтожил враждебный клан и сейчас вёл погрузку пленников, а уже завтра должен подойти к Теразини. У Крепыша тоже всё неплохо, он без боя взял Карини и захватил почти четыре сотни молодых сицилийцев.
Так пролетели ещё одни сутки моей жизни. Мы с Лидой отдыхали в нашем временном штабе, доме городского вождя. За окном накрапывал лёгкий дождик, а в комнате было уютно, тепло и сухо. В руке – стаканчик молодого вина, в камине потрескивали поленья, а рядом со мной – красивая женщина.
Чёрт побери! Если бы десять лет назад, когда я жил в родной деревне вблизи города Горячий Ключ, мне рассказали, что я стану средиземноморским приватиром и буду командовать вольной эскадрой, то сто процентов не поверил бы этому. Однако факт остаётся фактом, я стал самым настоящим пиратским вожаком. До славы Чёрной Бороды, Дрейка, Моргана или алжирца Барбароссы мне ещё далеко, но впереди много дел, и думаю, что свой след в истории я ещё оставлю.
– Командир, – позвал меня сидящий за рацией связист, – Поццалло срочно вызывает.
– Кто на связи?
– Тимошин.
Я надел наушники.
– Мечник на связи! Что случилось?
– Полчаса назад из Портопало гонец прибежал. Он доложил, что в паре миль от порта появился эсминец Альянса. База приведена в полную боевую готовность, но ты, командир, знаешь, что у меня в основном молодняк, и если поисковый корабль на нас выйдет, то единственная надежда на гаубицы и миномёты, а десант я могу и не отбить.
– Держись, комендант. Завтра вечером будем у тебя. Конец связи!
– Что на базе? – встревоженно спросила Лида.
– Разведка Альянса неподалеку от Поццалло засветилась. – Я вернул гарнитуру связисту и приказал ему: – Вызывай «Ветрогон».
– Возвращаемся? – подошла ко мне Лида и посмотрела в глаза.
– Только фрегат, а десантные корабли продолжат собирать пленных и от Теразини двинутся в Алжир.
Глава 22
«Ветрогон» мчался к нашей базе почти семнадцать часов, и всё это время я поддерживал связь с комендатурой. Однако вражеский эсминец так и не показался вблизи нашего ППД, и было непонятно, то ли он отвернул в сторону, то ли получил необходимую информацию и, не рискуя вступить с нами в бой, вернулся на территорию Средиземноморского Альянса. Полная неизвестность, которая била по нервам и заставляла нас быть более осторожными.
Фрегат вошёл в бухту Поццалло, обшарил всё доступное ему пространство радарами и противника не обнаружил. Не заходя в порт, мы прошли к Портопало, здесь встретились с местным вождём Фредди Висконти и от него узнали подробности появления эсминца. Действительно, вражеский корабль подходил к разрушенному порту, простоял пару часов и ушёл на север, в сторону Ното-Марины. Вроде бы всё в порядке, можно расслабиться, но беспокойство одолевало меня всё сильней, и я приказал двигаться по предполагаемому курсу противника.
Наш корабль проскочил Ното-Марину, и в районе городка Эвола на берегу был замечен густой столб дыма. Врага по-прежнему не было видно, и в сопровождении десанта, Лиды и верного Лихого я высадился на берег. Всего пару дней назад в этом месте проживал крупный клан рыбаков, а теперь на месте их поселения были только чадящие развалины некогда аккуратных каменных домиков. Мы опоздали всего на несколько часов. Десант Альянса был в этом месте. Об этом свидетельствовали следы на берегу и большое количество гильз от автоматических винтовок М-16, разбросанных по всему рыбацкому посёлку.
– Ищите выживших! – скомандовал я.
– Да и так всё ясно, – посмотрела вокруг моя боевая подруга и перекинула свой АКМС за плечо. – Бойцы Альянса высадились с двух мотоботов на берег, подошли к посёлку с двух сторон и захватили его. Затем, – она кивнула на небольшой амбар, возле которого на земле валялся мёртвый старик в добротной кожаной одежде, какую в этих краях могли себе позволить лишь немногие, – попытали старейшину, получили от него какие-то сведения и добили деда. С жителями поступили по стандартной схеме: кто помоложе – на корабль, хоть какая, а добыча. Остальных, кто им не подошёл, само собой, в распыл.
– Это я тоже понимаю, но если есть выжившие, то они могут знать, что интересовало вражеских морпехов, а главное, что старик им рассказал. Поселение от Поццалло вдалеке, но новости о нас сюда должны были дойти.
– Живых не осталось! – отозвался один из воинов.
– Только трупы! – поддержал его второй.
Люди не нашли, но Лихой чуял, что рядом есть кто-то помимо нас, и раз знал он, то и мне это было известно.
– Веди! – сказал я Лихому.
Сильно похожий на своего отца-анатолийца мощный волкодав в несколько длинных прыжков пересёк небольшую поселковую площадь и застыл подле узкого тёмного пролома, который уходил под землю и был присыпан мусором и кирпичами. Видимо, это был подвал под домом и кто-то в нём затаился. Сам пёс раскидать нагромождения стройматериала не мог, но сразу подскочили десантники, которые разбирали завал в стороны, и пара человек осторожно спустилась в щель. Прошло несколько минут, и сильные мужские руки подали наверх первого человека – маленькую девочку лет семи в порванном шерстяном платье серого цвета. Следом за ней появился второй уцелевший – огненно-рыжий паренёк лет двенадцати, одетый в обычную синтетическую майку и шорты и поверх закутанный в старое суконное одеяло.
Девчонка сильно дрожала, и её сразу обняла Лида. Каким бы серьёзным воином она ни была, а всё же женщина, и оттого порой сердобольничает. Паренёк держался нормально, но видно, что тоже замёрз – мы хоть и на юге, а температура воздуха всего пять градусов, – губы посинели, поджилки подрагивают, но на ногах стоял твёрдо.
Ко мне подошёл Антонио Праска, и я спросил паренька:
– Расскажи, что у вас произошло и кто спалил посёлок?
– Я не знаю, кто это был, но они похожи на вас, все с огнестрельным оружием и в броне, и с дедом моим, который у нас старостой был, через переводчика общались. Эти воины его про каких-то пиратов спрашивали, а дед промолчал. Они его стали бить, а он всё равно молчал.
Мальчишка зашмыгал носом, и я поторопил его:
– И что дальше было?
– Солдаты убили деда и стали других наших мужчин пытать. Один не выдержал и сказал, что на южном побережье острова, где-то возле Поццалло есть чья-то база. Тогда они собрали всех наших и к берегу поволокли, а кто старый был, тех в общинном доме заперли и вместе с посёлком подожгли. Мы с сестрой случайно уцелели, в подвале солёную рыбу в бочках сортировали, и нас не заметили.
– Понятно. – Всё, что мне было необходимо узнать, я узнал и, развернувшись к бойцам, которые стояли вокруг, махнул рукой в сторону берега: – Возвращаемся на корабль!
Десант направился к нашим моторным шлюпкам, стоящим на том же месте, где недавно находились мотоботы морских пехотинцев Альянса, и уже на пляже нас догнал выживший паренёк. Он подёргал меня за рукав куртки-штормовки и спросил:
– А как же мы?
– Из подвала вас вытащили, и теперь вы свободны. Одежду и еду найдёте на развалинах, но мой вам совет: идите с сестрой к родственникам. Наверняка ведь в других деревнях близкие родичи есть?
– Нет у нас никого…
– Врёшь.
– Вру, – согласно кивнул мальчишка. – Мне за родных отомстить надо, а те, кто деда убил, ваши враги, и они вас ищут. Возьмите меня с собой, я стрелять умею.
– Как тебя зовут, мститель?
– Лука Бастико.
– А лет тебе сколько?
– Пятнадцать.
– Опять врёшь, а я этого не люблю. Ещё раз скажешь неправду, дам пинка под зад и слушать не стану. Повторяю вопрос: сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– Далеко твои родственники живут?
– По берегу полдня в сторону Сиракуз идти.
– Тогда уговоримся так, гроза всего Средиземноморского Альянса. Доведёшь сестру к родне, и, если желание мстить не утихнет, направляйся в Рагузу, найди мой отряд и часовым объясни, что тебя капитан Мечников на службу берёт. Запомнил?
– Да, синьор капитан. – Паренёк закивал.
– В таком случае – до встречи, Лука Бастико.
Мальчишка с сестрой остались на берегу, а мы погрузились в лодки и вскоре оказались на борту «Ветрогона».
Короткий переход, и фрегат снова вошёл в уже ставший почти родным порт Поццалло. На причале нас встретил Тимошин. Он доложил о положении дел на базе, и, отложив отдых, мы с ним сразу направились инспектировать его хозяйство. В расположении всё как обычно: строители роют очередной блиндаж, караулы и боевые дозоры несут свою службу, с кухни доносятся аппетитные запахи, а в женских бараках суета, подруги наших воинов готовятся встречать вернувшихся из похода моряков и десантников.
Пока осматривали базу, подумалось, что вот ведь как получается: пока опасность далеко, предполагаешь, что ты к ней готов, а как только она оказывается где-то совсем рядом, оглядываешься и понимаешь, что сделано очень мало. Есть две миномётные и одна гаубичная батареи, по территории раскидано полтора десятка крупнокалиберных пулемётов, с моря и берега прикопаны мощные фугасы, и сам наш лагерь укреплён очень даже неплохо. Однако против вражеской эскадры, которая будет направлена для уничтожения базы и отряда, наши укрепления слабы, а силы ничтожны.
Сколько у нас есть времени? Неизвестно. Возможно, две недели, ведь эскадру так просто не соберёшь, но уверенности в этом нет. Что делать и как поступить? Вариантов много, и они самые разные, и, куда ни глянь, всюду проблемы, которые необходимо решить. Ладно – воины, мы погрузились на корабли, ушли в море, и ищи-свищи нас по всему Средиземноморью. А куда деть женщин, четвёртая часть из которых беременна, техников, нескольких инвалидов и подростков? Этот сегмент нашего отряда не является боевым, но бросить его нельзя, это наши люди. Как это часто бывает, целесообразность вступает в противоречие с морально-этическими нормами, и моя задача как командира всего этого табора под названием «вольный отряд приватира Мечникова» – найти оптимальный вариант действий.
Обход окончен, мы с Тимошиным направились в штаб, где нас уже ожидали Скоков и Лида. Скинув на вешалку тяжёлую штормовку, я прошёл к своему трофейному адмиральскому креслу, сел и всмотрелся в лица моих товарищей.
Комендант базы был обеспокоен, и я его понимал. Человек обжился на этом месте, завёл хозяйство, женился на симпатичной мальтийской девушке, почувствовал себя человеком, заработал уважение и нынешним статусом коменданта вполне доволен. Теперь же его хрупкие планы на будущее рушились прямо на глазах, ведь вскоре враг придёт в его новый дом. Сейчас Тимошину требовались чёткие указания и план на будущее. Он должен был видеть перед собой ориентир, к которому может двигаться, и я ему такой ориентир дам, а иначе он будет бесцельно топтаться на одном месте и ждать, куда его кривая судьбы потянет.
Командир «Ветрогона», напротив, был совершенно спокоен. На этом берегу его ничто не держало, корабль рядом, топливо ещё имеется, боеприпасы вскоре подвезут, и он был готов к любому развитию событий. Ему не требовалось принимать глобальных решений, он отвечал только за любимый фрегат и его экипаж. Всё остальное волновало майора постольку поскольку.
Я посмотрел на Лиду Белую и встретился с прямым ответным взглядом синих глаз моей боевой подруги, фактически второй жены. Мы с ней очень близки и пережили много всяких поганых ситуаций. Однако о прошлом и о внутреннем мире этой красивой женщины я знаю очень мало, наверное, столько же, сколько и любой другой человек, который служил под её началом. Чего она хочет? Чего ждёт? О чём думает? Пока эти вопросы ответа для меня не имели. По виду она была совершенно спокойна, и кажется, что, как и Скокова, её мало что волновало. Однако есть в её глазах некая едва уловимая тревога – она не могла остаться равнодушной к тому, что вскоре на нас навалятся каратели Альянса.
– Итак, товарищи офицеры, – начал я наше маленькое совещание. – Как говорится, враг у порога, и отсидеться в глуши у нас не получилось. Мы не знаем, когда Игнасио Каннингем пошлёт против нас своих адмиралов, и у нас нет времени ждать Игнача, Кума и Крепыша, а потому давайте думать о нашем будущем уже сейчас. Начнём со старшего по званию, – я посмотрел на Скокова. – Что будем делать, Максим Сергеич?
– Хм! – чуть усмехнувшись, хмыкнул майор. – Нашёл когда о старшинстве званий вспоминать. Всё равно ведь всё по-своему сделаешь.
– Это само собой, командир здесь один, но и твоё слово дорого стоит.
Майор положил руки на стол, сжал их в кулаки, подумал и сказал:
– Я вижу два варианта развития событий. Мы можем погрузить всех своих людей на корабли, забрать всё, что нам необходимо, уйти в сторону Испании и уже в тех краях создать новую базу для нашей войны против Альянса. Конечно, от вражеской территории это далековато, но больше спрятаться негде. Сардиния, Корсика, юго-западное побережье Италии и юго-восточные берега Франции отпадают, там радиация, не очень сильная, но всё же есть. На Мальте и на берегах Африки нас найдут очень быстро, и мы получим точно такую же ситуацию, какая у нас сейчас. Поэтому предлагаю поход на Испанию. Второй вариант гораздо проще. Эскадра бросает весь балласт, который виснет на ней тяжёлым грузом, оставляет на берегу всех некомбатантов и продолжает разбой на морских трассах противника. Как операционную базу можно временно использовать Алжир. Сколько-то времени пробегаем, нанесём врагу урон, а там, глядишь, война закончится, и мы будем предоставлены сами себе.
– Чепуха! – вскинулся Тимошин. – Ты, Максим Сергеич, хоть и товарищ мне, но я скажу, что поступить, как ты предлагаешь, недостойно мужчины. Как можно бросить женщин и подростков? Это предательство, и я категорически против этого.
– Успокойся, – Скоков поморщился, – это всего лишь моё личное мнение. Да, я считаю, что некомбатанты – это наша обуза, и именно из-за них мы теряем мобильность. У меня спросили – я ответил. Теперь ты излагай, что надумал, а мы тебя послушаем. Может, в твоей голове родился гениальный план, как всем хорошо сделать? Давай, расскажи.
Тимошин немного успокоился и посмотрел на меня.
– Говорите, Антон Антонович, – поддержал я Скокова.
– Я не знаю, что предложить, – растерялся комендант базы, – но то, что бросать людей нельзя, – это я понимаю очень чётко.
– Тогда давайте обойдёмся без нервов. – И я обратился к Лиде: – Твои предложения?
– Надо драться, – уверенно заявила женщина. – Мы знали, что нас могут обнаружить, и готовились к этому, так что встретим карателей Альянса всем, что у нас имеется. Корабли необходимо спрятать в одной из глухих бухт неподалёку, воины закрепятся на базе, а гражданских мы на время эвакуируем в Рагузу. Думаю, что покидать базу без боя нельзя, и мы сможем устроить вражескому десанту такую кровавую баню, какую они на всю оставшуюся жизнь запомнят.
– Сурово.
– Как думаю, так и говорю.
– Ты права и не права одновременно. Без сомнений, вражеский десант мы можем встретить, и если случится бой, то нанесём противнику серьёзные потери. Однако ты забываешь о том, что мы не регулярное подразделение вооружённых сил ККФ и нам нет нужды стоять насмерть. Большую часть всей своей сознательной жизни, милая моя, ты была наёмником, но как-то незаметно для себя стала рассуждать как самый настоящий лейтенант регулярных войск Конфедерации.
– Но ведь мы готовились к тому, чтобы встретить вражеские корабли!
– Одиночные поисковые корабли класса корвет-фрегат, а не полноценную карательную эскадру с парой артиллерийских крейсеров в авангарде. Давай раскидаем ситуацию на составляющие. Корабли уходят, мы их прячем – и лишаемся своих глаз. Нет радара – нет координат вражеских кораблей. Наши гаубицы не смогут стрелять, если суда противника находятся вне пределов прямой видимости, то есть артиллерийской дуэли не получится. Несколько вражеских кораблей остановятся в семи-восьми милях от берега и начнут причёсывать весь берег по квадратам, выпустят с полтысячи снарядов калибром свыше сотни миллиметров, и вся наша героическая оборона на этом закончится. И это без вертолётов, которые повиснут над головой, и без десантов в соседние бухты. Я прав?
– Всё правильно сказал, – одобрил Скоков.
– Да, – нехотя согласилась Лида.
– Наверное, – пробубнил Тимошин.
Ещё раз оглядев командиров, я решил, что все осознали, в какой попе мы можем оказаться, и решил перейти к тому, что сам надумал:
– Мой план таков. Завтра я отправлюсь к Адриано Пдтти и переговорю с ним насчёт того, чтобы в глубине его территории на какое-то время поселились наши некомбатанты: подростки, рабочие и женщины. С ними останется Антон Антонович и два взвода бойцов. Думаю, что за некоторые материальные блага вождь пойдёт на то, чтобы приютить несколько сот человек. Теперь что касается воинов и моряков. Через два дня сухогруз и танкер отправятся в Алжир и станут под погрузку топливом, оборудованием и боеприпасами. БДК вернутся в Поццалло через три-четыре дня. На них загрузим всё самое ценное имущество с базы, и вместе с теми, кто может сражаться, десантные транспорты двинутся в район Балеарских островов, где станут на якорь и будут ожидать встречи с остальными нашими кораблями. Точные координаты места их стоянки определит Максим Сергеич. Далее: «Ветрогон» ждёт возвращения яхты с диверсионной группой Серого и появления вражеской эскадры. При обнаружении чужих кораблей и засветившись на их радарах, яхта и фрегат начинают отрыв, при этом от базы они расходятся разными курсами. Вражеский адмирал, который будет командовать карателями, должен частью сил кинуться за нами в погоню и помимо этого высадить в Поццалло морскую пехоту. На базе не окажется никого, и, побродив, вражеская пехота вернётся на свои транспортные суда. Пока всё это происходит, фрегат и яхта отрываются от преследователей и идут в Алжир. «Ветрогон» забирает танкер и сухогруз, и все движутся к Балеарским островам. Там мы встречаемся с нашими БДК и идём к Испании. Там ищем хорошую бухту под базу и, обосновавшись на новом месте, перевозим туда наших гражданских и оставшееся на Сицилии имущество.
– Слишком всё сложно, – первым отозвался майор, – хотя и осуществимо. Есть несколько важных моментов, которые необходимо ещё проработать: зимние шторма, профпригодность наших штурманов, честность Патти и – насколько ты доверяешь алжирскому султану, которому лично я ни черта не верю.
– Да или нет, Максим Сергеич? – уточнил я у Скокова.
– В целом с планом согласен. Общее направление и смысл того, что ты задумал, мне понятны. Значит, голосую за.
Тимошин, услышав, что ему не потребуется бросать некомбатантов, расправил плечи:
– Как долго нам придётся находиться вдали от основных сил отряда?
– От трёх месяцев до полугода.
– Большой срок… – протянул он.
– А иначе никак.
Лида только молча кивнула, мол, поддерживает мой план.
Прочие мелкие детали нашей предстоящей эвакуации мы обсуждали ещё целый вечер. Составляли списки воинов, которые должны были войти в разные отряды, подсчитывали оружие, запасы продовольствия, топлива, технику и то, что нам необходимо забрать с собой. Знал бы я в тот момент, как судьба повернётся, многое бы в тот день переиначил, но тогда, пусть не всем довольные, но определившиеся в своих дальнейших планах, ровно в 21.00 командиры покинули штаб.
В лагере был маленький праздник. Бойцы вернулись из похода на базу, потерь не было, и они веселились от всей своей широкой вольной души. Я хотел было к ним присоединиться, посидеть у костерка, песни послушать, под печённое на углях мясо винца выпить, но в комнату вбежал сильно взволнованный дежурный связист.
– Что такое? – спросил я.
– Вот! – Он положил передо мной большой лист бумаги, весь исписанный словами на английском языке и переводом на русский с оборотной стороны. – На длинных волнах перехватили открытое послание Первого лорд-маршала ко всем вооружённым силам Средиземноморского Альянса.
– Открытое?
Данному факту я искренне удивился, поскольку никогда ранее радиостанции Альянса не работали в открытом режиме, а такого, чтобы сам правитель всего государства выступил с неким обращением, и представить было нельзя.
– Так точно, командир. Мы сами удивились и первую передачу просто прозевали, а чтобы вторую перевести, вашего переводчика Аргайла вызвали. После повтора передача пошла по третьему кругу. Видимо, радиостанция даёт в эфир запись, и мы перевели каждое слово.
– Какая станция вещает, Фамагуста?
– Да.
– Можешь идти. – Посмотрев в окно на веселившийся народ, я вздохнул и добавил: – Шифровку из Краснодара сюда принесёшь. Буду на месте.
– Понял!
Связист вышел, а я сосредоточился на обращении Первого лорд-маршала Игнасио Каннингема. Правитель Альянса много чего наговорил, весь лист был исписан мелким убористым почерком переводчика, но если кратко, суть сводилась примерно вот к чему: «Всем генералам и адмиралам, капитанам кораблей и командирам боевых частей. Сего дня, 9 декабря 2064 года, на острове Кипр произошёл ужасный по своей наглости и цинизму террористический акт. Обнаглевшие пираты всем известного наёмника, убийцы, насильника, мародёра и предателя Александра Мечникова проникли в глубь острова и взорвали оплот нашей научной мысли астрономическую обсерваторию на горе Олимп. Погибло множество мирных граждан и группа наших ведущих учёных, которые работали над исследованием звёздного неба. Уничтожено уникальное оборудование, нанесён колоссальный урон всей нашей науке, но я заверяю всех и каждого, что проклятый террорист и его бандитская шайка не уйдут от расплаты и справедливое возмездие настигнет их, где бы они ни находились. С этого момента Александр Мечников объявляется врагом нашего государства номер один и за его голову назначается награда в сто тысяч золотых фунтов из казны Военного совета, а лично от меня – повышение в чине, титул лорда и остров Лесбос в потомственное владение».
По смыслу обращение Игнасио Каннингема было именно таким, а всё остальное шелуха и пустые слова, что враг не пройдёт, пиратов ждёт ужасная смерть, никакой пощады террористам и так далее. Положив бумагу на стол, я закурил и задумался о том, что сейчас прочитал.
Что мы имеем по факту? Во-первых, группа Серого всё же выполнила свою задачу, и отработала она именно радиолокационную станцию, а не обсерваторию. Как на ситуацию ни посмотри, а ради обсерватории Первый лорд-маршал не затеял бы такого крика на весь радиоэфир. Во-вторых, группа потерь не понесла, иначе имел бы место рассказ про тысячи убитых диверсантов. В-третьих, бойцы Серого идут к побережью. Сегодня ночью, как и было запланировано, яхта выдвинется им навстречу, и теперь отряду осталось вернуться на базу. В-четвёртых, мы окончательно допекли Каннингема, и до подхода карательной эскадры у нас нет двух недель, и на что можно рассчитывать – это срок в семь-восемь дней.
О-ля-ля, как жизнь нас крутит. Строишь планы, а они оказываются несбыточным прожектёрством, мечтаешь о спокойствии, а получаешь бурю, делаешь расчёт на относительно мирную зиму, а вынужден бежать. Впрочем, я не расстроен, то ли привык к неожиданным поворотам судьбы, то ли добрые вести с Кипра разогнали всю ту муть, которая с самого утра на душу ложилась.
В дверь постучали. Я посмотрел на часы: десять минут одиннадцатого, время шифровки с родины.
– Да, войди, – разрешил я.
Появился связист, положил передо мной расшифровку сообщения и удалился. Послание с родины было коротким: передачу из Фамагусты перехватили, поздравляем с успехом, так держать, служите честно, наша моральная поддержка с вами, жмём руки, всех наградим и всё одобряем.
Да-а-а! Высоким начальникам что, они сидят в Краснодаре и стратегические вопросы решают, а ты тут крутись как знаешь. Хотя, надо признать, командование нас не забывает, и одно это уже немалый задел на будущее, ведь сколько бы мы по морям ни скитались, а рано или поздно домой вернёмся.
Глава 23
Ранним утром 10 декабря с небольшим конным конвоем и повозкой с ценными подарками я отправился в городок Рагуза, ставку самого авторитетного местного вождя и нашего «большого друга» Адриано Патти. К полудню был на месте и без всяких экивоков и околичностей попросил у него убежища и приюта для наших людей. Просьба была подкреплена щедрым материальным подношением, по сути, самой обычной взяткой, и Патти пошёл мне навстречу, как-никак – мы друзья и союзники, а значит, друг другу должны помогать.
От нашей сделки вождь ничего не терял, ведь свободной земли, леса и развалин на его территории было с избытком, а отрядные некомбатанты на своё содержание никаких затрат не просили. Всё, что от него требовалось, – это нарезать Тимошину кусок территории в пределах своих владений и толкнуть несколько речей перед остальными вождями провинции. В общем, с Патти мы договорились, сделкой оба остались довольны, ударили по рукам и распрощались, как нам тогда казалось, на очень долгий срок.
Так прошёл первый день, отведённый мной на эвакуацию отряда из Поццалло. Второй и третий пролетели в рабочей суете. Люди бегали, шли паковка вещей, демонтаж оборудования и погрузка всего ценного на «Ставрос». Полнейший бедлам, в котором мог разобраться только один человек – комендант базы Антон Антонович Тимошин, который и возглавил все основные работы. Всё же организатор и гражданский администратор он хороший, этого у него не отнять. Нужный и полезный для нашей структуры человек, и в эти деньки я не раз хвалил себя за то, что на должность начальника базы выбрал именно его.
Вечером двенадцатого числа порт покинули танкер «Звезда Вифлеема» и грузопассажирское судно «Ставрос». Они ушли на Алжир, где должны были стать под погрузку, которой руководил Кум, а им на смену утром тринадцатого от африканских берегов вернулись наши десантные транспорты с сицилийцами и воинами отряда. Всё развивалось по моему плану, мы торопились как можно скорее покинуть базу, но человек предполагает, а судьба располагает. Отряд не успел сделать для эвакуации базы всё, что планировалось, и в этом виновато наше самомнение и недооценка противника.
Я и все командиры отряда предполагали, что у нас в запасе как минимум восемь дней. Однако сегодняшнее утро принесло два известия.
Первое – радостное: пришла наша яхта, которая благополучно, без особых приключений достигла острова Кипр, забрала на борт диверсионную группу Серого и вернулась в Поццалло.
Вторая же, напротив, была поганой настолько, насколько это возможно. При возвращении яхта обнаружила корабли вражеского флота. Карательная эскадра Альянса находилась совсем рядом, и к нам в гости шла не просто группа из нескольких кораблей, а более двадцати самых лучших боевых единиц из состава гвардейской флотилии Игнасио Каннингема.
С самого начала своего рейда ни группа Серого, ни яхта на связь не выходили, соблюдали полное радиомолчание. Однако о том, что наше самое скоростное судно входит в порт, мне доложили сразу же, как только оно появилось на экранах радарной установки «Ветрогона», которая работала в режиме двенадцатимильного обнаружения целей.
Покинув штаб, я успел встретить героев прямо на причале. Несмотря на запарку и лагерную суету, хотелось устроить парням достойный приём и обеспечить группе отдых по полной программе. Но только я пожал руки Серому и Тарпищеву, которые первыми соскочили на бетон причала, как капитан яхты сказал:
– Беда, Мечник! Гвардейцы лорд-маршала уже на подходе.
– Где? – выдохнул я.
– Когда мы их догнали, они находились в шестидесяти пяти милях от бухты. Средняя скорость эскадры – восемнадцать узлов, так что сейчас они милях в двадцати пяти.
Мозг ещё лихорадочно обрабатывал полученную информацию и искал выход, а правая рука уже выхватила из чехла рацию и нажала на кнопку передачи сигнала:
– Мечник вызывает «Ветрогон»!
– На связи! – без промедления отозвался ходовой мостик фрегата. – На посту вахтенный матрос Саблин.
– Где капитан?
– Проводит инспекцию в машинном отделении.
– Срочно его на мостик, и переключи радар на обзор в тридцать миль.
– Понял. – С полминуты длилось молчание, и прозвучал доклад: – Дистанция двадцать шесть миль, множественные цели, идущие курсом на Поццалло, средняя скорость – семнадцать с половиной узлов. Капитан вызван на мостик.
– Всем командирам групп и подразделений, – мои слова предназначались всему лагерю, – боевая тревога! Тимошин, срочная эвакуация оставшихся в лагере рабочих бригад! Бросайте всё, мешки на плечи, лошадей в повод – и в лес! Лида, поднимай десант! Игнач, за тобой гаубицы и миномётные расчёты! Капитанам кораблей через десять минут доложить о готовности судов покинуть порт!
– Есть! – коротко отрубила Лида.
– Со мной сорок подростков и десять рабочих, ухожу на Рагузу, связь на постоянный приём, – ответил Тимошин.
– Комендоры на позициях, к открытию огня будем готовы через пятнадцать минут, – голос Игнача.
Читать бесплатно другие книги:
