Приватир Сахаров Василий
– А точнее?
– Если тебе название Пальма что-то говорит, то именно там.
– Говорит, это самый крупный город на Балеарах. Что у Кума?
– У нашего главного связиста всё настолько хорошо, насколько это только возможно. Он у алжирского султана в большом почёте, и тот предлагает ему место своего главного специалиста по техническому развитию, обещает дворец, гарем и много-много золотых денежных знаков. Кум пока отказывается и на тебя ссылается, но, судя по всему, перспективы ему нравятся, так что надо его сдёргивать из Алжира как можно скорее.
– Ясно. А как с танкером и сухогрузом?
– «Звезда Вифлеема» загружена топливом под завязку, а на «Ставросе» столько добра скопилось, что если дотянуть его до дома, то было бы шикарно. Оба судна готовы к походу, техническое состояние хорошее, экипажи слаженные, так что норма.
– Получается, что отряд малой кровью от карателей отделался?
– Да. Удачно всё сложилось. Базу, конечно, жаль, но люди и корабли уцелели, и это главное.
Одним большим глотком выпив полкружки чая, я посмотрел на раскинувшееся вокруг нас море, на заходящее солнце, на вечерний сицилийский берег по левому борту и продолжил расспросы:
– А что на Чёрном море?
– Наши побеждают. Вышибли вражеский десант из Туапсе и атаками торпедных катеров изрядно потрепали эскадру Черри. Это ожидаемо, а сюрприз – это поход батальона спецназа из Чётвертой гвардейской бригады от Кавказа через Трабзон к Мерсину.
– Да ты что… – удивился я.
– Вот так-то. Твой родной батальон при поддержке кочевников некоего Сулеймана Хаджи из Сиваса и диверсантов доктора Талата атаковал Адану и Мерсин. Эти базы Средиземноморского Альянса разрушены, захвачены огромные трофеи, и Игнасио Каннингем срочно вернул все корабли карательной эскадры и войска Уотсона обратно к Кипру. Официально эскадра возвращается с победой, но мы-то с тобой истинное положение дел знаем, так что нам очередной плюс, а противнику жирный минус. Сейчас Первый лорд-маршал просит об очередных мирных переговорах, и Симаков решил пойти ему навстречу.
– И нам опять приказ «стоп»?
– Именно. В этот раз Игнасио Каннингем хочет мира не только на словах, и, скорее всего, мирный договор всё же будет заключён.
– Ещё бы, – представив незавидное положение дел Первого лорд-маршала, усмехнулся я. – Адмиралы и генералы от потерь на себе волосы рвут, потоплено несколько крупных кораблей и два десятка корветов, разрушены базы, а политика главы государства ведёт к гибели всего их сообщества. Тут уже не до понтов, и, если война продлится ещё полгода-год, Военный совет порвёт своего правителя на тряпочки. Как давно переговоры начались?
– Сразу после атаки на Мерсин, пять дней назад.
– Зная Симакова и то, как он не любит тягомотину, о результатах нас скоро известят.
Мы допили чай, и Скоков спросил:
– Что дальше делать будем?
– Ждать приказа свыше и держать нос по ветру.
Я встал и направился к себе в каюту, а мне вслед донеслись слова капитана «Ветрогона»:
– Шифровки из столицы и вся документация по отряду у тебя на столе.
– Угу. – Мой голос был глух, и всё, чего мне сейчас хотелось, – это привести себя в порядок.
Я вошёл в каюту. Три отсека-комнатушки: основной – это кабинет адмирала, справа вход в спальню и в санузел. Лида уже спала, свернувшись клубочком, после банных процедур чистая и свежая, и на её лице было такое умиротворение, что хотелось подойти к ней и погладить её, как маленького ребёнка, по голове.
Да уж, это в старом кино красиво получалось или в книгах про Конана-варвара. Герой одолевал всех врагов и по окончании битвы в обязательном порядке занимался любовью с шикарной красоткой. В реальности этот момент не имел никакой романтической окраски, поскольку после боя или долгого похода от немытого тела и из давно не чищенного рта такие запахи доносились, что всё желание обладать женщиной испарялось моментально. Про пот, щетину, грязные ногти и вонючие носки промолчим, кто имеет понятие об элементарной гигиене, тот влияние этих факторов на психику человека недооценивать просто не может. Другое дело – через сутки после похода. Вот здесь уже страсть в натуральном виде и любовная игра до изнеможения. Требуется сбросить внутреннее напряжение, а секс и алкоголь – самые лучшие антидепрессанты.
За такими размышлениями в течение получаса я привёл себя в порядок, переоделся в чистую мягкую фланелевую робу, вроде тех, что моряки носят, и желание спать временно отступило. По себе знаю, что это ненадолго, полчаса бодрячка после душа, и в сон потянет с новой силой.
Пройдя в кабинет, я налил себе сто граммов коньяка из запасов адмирала Папастратоса и сел за стол. Время пока есть, можно покопаться в накопившихся за месяц моего отсутствия на борту документах.
По отряду всё понятно – сброс координат кораблей эскадры, донесения о проделанной работе и пара рапортов от находящихся в Алжире бойцов с просьбой уволить их со службы и отпустить на волю. Сказать нечего, оба сержанта из наёмников, профессионалы, и семей не имеют, а султан Фархад человек не глупый и ценность таких людей понимает очень хорошо, а потому переманивает их, не стесняясь. Со своей стороны Фархад прав, и наёмники о своём уходе уведомляют заранее, тоже претензий нет. Но людей терять не хочется, и по прибытии в порт Алжир надо будет с каждым сержантом в отдельности переговорить. Если они чисто на деньги и материальные блага польстились, то и чёрт с ними, полный расчёт, и пускай идут на вольные хлеба, а если что-то иное, то можно и переубедить воинов.
Следующий пласт документации. Распечатка ежевечерних шифрованных сообщений от начальника ОДР при ГБ генерал-майора Ерёменко С.И. (вон оно как, уже генерал, растёт человек в званиях, а значит, диктатор его работой доволен).
Послания моего непосредственного начальника делятся на четыре части. Первая – это краткий обзор политических и военных событий в пределах Кубанской Конфедерации и в Причерноморье. Я просмотрел и ничего нового не узнал. Скоков рассказал всё кратко, предельно точно и по существу. Средиземноморский Альянс понёс серьёзные потери, и шестой день подряд в районе Новороссийска идут переговоры между адмиралом Черри и Ильёй Симаковым. До чего они договорятся? Не знаю, вариантов превеликое множество, но, как бы ни сложилось, мы готовы практически к любому развитию событий.
Вторая часть сообщений – ответы на наши запросы по военно-морским базам на территории Средиземного моря. С ВМБ Средиземноморья всё достаточно просто, сбрасывалась выжимка из всех доступных аналитикам ГБ источников, и это не самое срочное.
Третья папочка – краткие послания из дома. Сообщения от родственников, опять же три-четыре предложения, которые мало о чём могут рассказать. Однако для офицеров, сержантов и имеющих семьи рядовых воинов отряда они значат очень много. Для меня, само собой, тоже. Однако в этом отношении у меня есть иной источник информации – разумный волкодав с телепатическими способностями, который имеет постоянную связь со своим единоутробным братом. Общаться с кем-то из близких и устраивать прямой разговор через псов я опасаюсь. Было дело, пробовал с сыном контакт наладить, но не получилось. Целый день сильно болела голова, и с тех пор экспериментировать желания нет, и мне остаётся только наблюдать. Впрочем, этого достаточно, я знаю, что дома всё хорошо, дети растут, жена хранит домашний очаг и нападений на моё столичное логово не происходило.
Всё это важно, всё это интересно, но более подробным прочтением займусь позже, когда окончательно приду в себя после похода, отосплюсь и настроюсь на деловой лад. Что не терпит отлагательства, так это просмотр четвёртой части сообщений от Ерёменко, а именно – приказы и рекомендации начальника относительно наших действий.
Таких шифровок за месяц было три. Одна касалась нашей эвакуации с Сицилии, и в ней генерал полностью одобрял мои решения о разделении отряда на части. Правда, я основным ставил фактор сохранения человеческих жизней, а он акцентировал внимание на том, что для Альянса уничтожить рассеянные силы соединения гораздо сложнее, чем одно скопление кораблей и воинов. Ну, ничего иного от моего прагматичного начальства я и не ожидал.
Другое послание пришло шесть дней назад. Приказ о прекращении любых военных действий против средиземноморцев. Пустое и стандартное уведомление, подобное мы уже получали. А вот последняя шифровка оказалась очень важной и была получена всего два дня назад. В ней Ерёменко приказывал (подчеркнуть дважды), не рекомендовал, а отдавал чёткий и не терпящий никаких толкований приказ совершить разведывательный рейд в район Гибралтарского пролива. Нам следовало выйти в заданный район и осмотреть побережье на предмет создания в тех местах полноценной военно-морской базы.
Как это приказание истолковать и как к нему отнестись? Выполнить его не проблема, сделаем. Однако с чего бы вдруг такой интерес к Гибралтару? Объяснений нет, а значит, придётся самому думать, что к чему, хотя если глубоко не копать, то всё и так на поверхности лежит. Война с Альянсом заканчивается, и в первом столкновении между средиземноморцами и кубанцами победа осталась за нами. А что бывает после окончания войны? Правильно, подготовка к следующей войне. В связи с этим Симакову не нужен сильный Альянс под боком, и он станет давить на это государство всем, чем только сможет: диверсантами, шпионами, разбойниками, пиратами и революционерами. Акции на морских путях будут происходить в любом случае, а для этого требуется надёжная военно-морская база на фланге вероятного противника. Обустроить её лучше всего в месте, которое легко контролировать и мимо которого не проскочишь. А таких точек на Средиземном море относительно немного. Босфор, Дарданеллы, Мальта и конечно же Гибралтар. Всё остальное, включая порушенный временем и заиленный Суэц, – только локальные стратегические отметки. Думаем дальше: Черноморские проливы под Альянсом, и они их не отдадут, Мальта слишком близко от Кипра, и её можно легко блокировать, а пролив Гибралтар – это горлышко бутылки под названием Средиземное море, и для постоянной базы это место подходит как нельзя лучше.
И что же из всего этого вырисовывается для нас, то есть для отряда Александра Мечникова? Многое, но самое главное – это то, что после подписания мира домой мы опять не попадаем. Хреново! Люди хотят на родину, к детям, жёнам и налаженному хозяйству, однако начальство на три весёлые буквы не пошлёшь, по крайней мере наше, и выходит так, что придётся нашу командировку продлить на неопределённый срок и продолжить свою работу на благо родной державы.
Эх! Потянувшись, я оставил решение всех вопросов на завтрашний день и отправился спать. Разделся, прижался к тёплому гладкому телу боевой подруги и отрубился без задних ног.
Проснулся, в спальне темно, шторы приоткрыты, а света нет, значит, всё ещё ночь. Отчего проснулся, сразу не понял, посмотрел на часы – пять утра, спал девять часов, тело отдохнуло и готово к работе. Прислушался: в кабинете Лида что-то напевает, да так красиво, легко и мелодично, что со своим голосом она вполне могла бы в столичном театре выступать.
– Доброе утро, красавица. Чего поём с утра пораньше? – запахивая халат и выходя из спальни, поинтересовался я у Лиды, которая сидела в одной ночной рубашке за столом и просматривала оставленные мной бумаги.
– Да вот, – она поворошила документацию, – проснулась рано, тебя будить не стала и решила почитать.
– И как тебе приказ на поход к Гибралтару?
– Нормальный приказ. – Подруга пожала плечами. – Ты рядом со мной, и у нас есть дело. На остальное плевать. А ты разве не рад?
– Честно говоря, как-то не очень. Домой хочу, к семье и детям. Опять же бизнес пригляда требует.
– Значит, к жене торопишься?
«Ну, началось, – подумал я при этих словах боевой подруги. – Правы старые и опытные камрады, утверждая, что рано или поздно, но такой вопрос звучит всегда».
– И к ней тоже.
Я решил, что если речь зашла о наших личных отношениях, то проще сразу всё обговорить. Не хочу, чтобы между нами были недомолвки и недоговорённости, так что каков вопрос, таков и ответ.
– Ты её любишь?
– Как и тебя, милая.
– Значит, нет. – Она невесело улыбнулась.
– А тебе чего-то не хватает, может, ласки, тепла, общения или внимания? Ты знаешь, что я к тебе сердцем прикипел, любого за тебя порву, а если понадобится, то и жизнь отдам. Это не любовь, и всё же мы вместе. Мы с тобой никогда не говорили на эти темы: любовь-морковь, цветочки-лютики, серенады-поэмы. Не понимаю этого, но если ты и Мара, две равнозначно дорогие мне женщины, будете рядом со мной до самого конца моих дней, то я буду счастлив.
– Я с тобой. – Лида встряхнула головой, и её роскошные волосы водопадом рассыпались по плечам. – И раз уж между нами такой разговор, может быть, поделишься своими планами на наше дальнейшее совместное житьё, ведь наверняка ты уже всё продумал.
– Пока мы в походе, ты моя женщина, а на родине разберёмся. Не пропадёт у такой красавицы, как ты, интерес к своему командиру и любовнику, введу тебя в свою семью как вторую жену. А если мы разбежимся или ты кого получше найдёшь, считай, что и не было ничего.
Лида встала, подошла вплотную, прижалась к моей груди и сказала:
– Ты мой, этим всё сказано, и, даже если придётся делить тебя с другой, я пойду на это.
– Тогда, – я подхватил её на руки и понёс в спальню, – до подъёма время ещё есть, а мы с тобой больше месяца вместе не были.
Ночь прошла красиво и хорошо, но она закончилась, наступило утро, и началась работа по планированию нового похода. Я обложился картами, лоциями, справочниками и занялся сбором информации. Перед нами стояла цель – разведка пролива и поиск хорошего места для создания новой базы. Предварительно для этого подойдут четыре порта: конечно, английское владение Гибралтар, испанский город Альхесирас, марокканские Танжер и Сеута. Есть где развернуться и куда свою энергию приложить, а как нам помочь, надеюсь, родина способ найдёт, а иначе и заморачиваться не стоит. У нас в отряде мужчины серьёзные и пробивные, разведку проведём в лучших традициях нашего лихого соединения – тихо, спокойно и без нервов, да и новую базу основать сможем, благо опыт уже имеется. Вот только что дальше с ней делать, по окончании войны с Альянсом, – вот вопрос из вопросов. Нам постоянная база уже особо и не нужна, а земли Конфедерации слишком далеко.
В таких делах пролетел весь день, наступил очередной вечер, фрегат подходил к африканским берегам и с утра должен был войти в порт Алжир. К 22.00 в каюте собрались командиры. Мы все ждали получения очередной шифровки с Кубани, и как чувствовали, что сегодня нас ждут важные известия. Вскоре в каюту постучался радист, он доставил расшифрованное послание Ерёменко, и, дабы не томить командиров отряда ожиданием, я встал и зачитал его вслух:
«Капитану ОДР при ГБ Мечникову.
Командование Отдела дальней разведки при ГБ, высшее командное руководство вооружённых сил Конфедерации и лично диктатор поздравляют отряд капитана Мечникова с окончанием войны. Сегодня, 15.01.2065, между правительством Кубанской Конфедерации и полномочными представителями Средиземноморского Альянса подписано мирное соглашение. Каждая из сторон прекращает ведение боевых действий, отзывает все свои вооружённые формирования в места постоянной дислокации и отказывается от всяческих претензий к бывшему противнику. Как одно из обязательных условий мирного договора Кубанская Конфедерация получила право проводить свои торговые суда в Средиземное море, а Альянс имеет возможность торговать на территории Кубани. В связи с этим первые два корабля с гвардейской морской пехотой и оборудованием для создания полноценной ВМБ будут готовы к отплытию через один месяц. В этот срок отряду Мечникова необходимо эвакуировать весь личный состав, оставшийся на острове Сицилия, провести поиск в районе пролива Гибралтар и незамедлительно радировать в ОДР о результатах разведывательных мероприятий. Более подробные инструкции получите следующим сообщением.
Генерал-майор ОДР при ГБ Ерёменко».
– И это всё? – спросил меня Игнач.
– Пока всё, а дополнение с разъяснениями завтра прилетит.
– Значит, конфликт с Альянсом окончен и мы можем вернуться домой?
– Не думаю, что всё так просто, Игнач. Средиземноморцы на нас очень злые, и наверняка каждое судно, которое мы у них захватили, числится как пиратское плавсредство, которое не подпадает под мирный договор, а значит, проход в Чёрное море для нас закрыт.
– А если на судах Конфедерации пассажирами домой отправиться?
– А если таможенный досмотр и предъявление судовой роли? – вопросом на вопрос ответил я. – Погоди, разберёмся, что к чему. Начальство нас не бросит. Однако чую, что вернуться на родину нам в любом случае будет проблематично.
Глава 26
Первая официальная военно-морская база Кубанской Конфедерации на Средиземном море была основана 25 января 2065 года. Именно в этот день трёхцветный флаг Кубани был водружён на вершине Гибралтарской скалы, а в Краснодар была отправлена радиограмма о том, что вольный отряд Александра Мечникова готов встретить транспортные корабли с десантом из Третьей гвардейской бригады морской пехоты.
Однако всё не просто так. Пришёл, поднял знамя и сразу же стал на этой земле хозяином – это не про нас. Подъёму флага над горой предшествовали другие события, и о них можно и нужно рассказать чуточку подробнее…
«Ветрогон» в сопровождении всех судов нашей эскадры прошёлся по проливу. В каждом удобном для строительства базы месте мы высаживали разведку, общались с немногочисленным местным населением и собирали сведения о положении дел в этих краях. Такая работа шла четыре дня, и за это время были обследованы Танжер, Сеута, Альхесирас, Гибралтар, а также несколько деревушек на побережье. Всё, что мы узнали, было собрано в единый информационный массив, переработано, обдумано, и в полдень 24 января весь командный состав отряда собрался на очередной совет, который и должен был решить, где же мы остановимся.
Место для проведения совета было неизменно – моя адмиральская каюта, а начинался серьёзный разговор с подведения итогов разведки.
– Итак, товарищи вы мои, драгоценные и бриллиантовые, – я посмотрел на Кума, у которого на пальцах красовались три массивных золотых перстня с отличнейшими камнями, – в проливе имеется четыре удобные гавани. Вариант номер один: Танжер. Всё неплохо, только из-за постоянного атлантического течения и штормов, приходящих со стороны океана, портовые сооружения очень сильно обветшали, да и сама бухта изрядно захламлена потонувшими в ней судами. Значит, Танжер отпадает, его можно использовать только для мародёрки. Правильно излагаю?
– Да, – отозвался Кум, торопливо спрятав руки под стол и, судя по судорожным движениям локтей, срочно снимая с пальцев подарки алжирского султана.
– Верно, – поддержал Скоков, – Танжер слишком запущен и открыт для атлантических штормов. Нам там делать нечего.
Другие командиры промолчали, и я продолжил:
– Вариант номер два: Сеута. Место мне нравится, но вся инфраструктура разграблена местными жителями, которые относятся к нам очень враждебно. Задавить их не проблема. Однако если мы это сделаем, то возникнут трения с племенами из города Тетуан, который находится в глубине материка. Вывод напрашивается сам собой – Сеута тоже отпадает, по крайней мере пока, а к населению этого городка необходимо присмотреться и собрать о нём более подробную информацию. Крепыш, – я посмотрел на нашего вечно невозмутимого и спокойного камрада, который и занимался разведкой в этом месте, – всё так, я ничего не напутал?
– Верно, – тот согласно мотнул головой.
– Продолжаем. Вариант номер три: Альхесирас. Город большой, жителей уцелело немного, сохранились некоторые постройки, а от портовой инфраструктуры, наоборот, кое-что осталось. В принципе для базы место практически идеальное, но река Гуадарранке за минувшие годы изменила своё направление и сильно размыла портовые волноломы. Это проблема невеликая и решаемая, устье реки в самом конце бухты Альхесирас, и, если сделать на берегу несколько направленных взрывов, течение реки снова изменится. Однако этот вариант предлагаю оставить как запасной.
– Правильно, – вновь поддержал меня капитан «Ветрогона», а все остальные опять согласно промолчали.
– Ну и наконец, вариант четвёртый, он же последний, и он же приоритетный: бывшая военно-морская база НАТО Гибралтар. Городок разрушен, а на территории военных объектов закрепились некие англоязычные анархо-коммунисты, численностью до ста пятидесяти активных штыков с семьями и четырьмя сотнями рабов. Как доложила разведка, – короткий кивок в сторону Крепыша, – анархисты – противники серьёзные, несколько безалаберные, но у них много хорошего вооружения и есть один небольшой итальянский тральщик класса «Леричи» плюс крепостная артиллерия. Переговоры ни к чему не приведут, а только насторожат их. Так что необходимо нанести неожиданный удар, выбить этих бандитов с территории ВМБ и захватить все важные объекты на полуострове. Возражений нет?
– А может, лучше дождаться наших морпехов, а самим пока в Альхесирасе закрепиться? – спросила Лида.
– Нет. В любом случае надо брать Гибралтар. Там отличнейший аэропорт, наземная станция спутниковой связи «Интелсат», сухие доки, мощная береговая радарная установка, радио– и телевещательные станции, судоремонтные доки и свои электроподстанции. Нам необходимо только уничтожить окопавшихся там мародёров и занять городок, а дальше всё по плану. Перевозим сюда мастеров, строителей, молодёжь и женщин, приводим объекты в порядок и ждём караван с родины.
– Так бы и сказал, что всё решил, – с усмешкой пробурчала подруга, – а то развёл здесь расклад вариантов.
– А это чтобы каждый имел представление о том, что имеется в наличии, и сознательно сделал свой выбор здесь и сейчас.
– Понятно.
– Раз так, то голосуем. Кто за то, чтобы захватить Гибралтар? – Как и ожидалось, все присутствующие были за, и, раскинув карту бухты Альхесирас, я приступил к постановке задачи: – Перед нами – цель, и наши дальнейшие действия я вижу следующим образом. Этой ночью десант высаживается на берег в районе мыса Европа у разрушенного маяка, далее марш-бросок к городу, атака, захват того, что осталось от крепости, арсенала, аэропорта и других опорных точек. При потере фактора внезапности в район Южного мола подходит «Ветрогон» и по координатам от корректировщиков начинает артиллерийский обстрел укреплений противника. Всё просто и логично, ничего сверхъестественного я не предлагаю, и на рожон лезть не надо. Пришли, перебили плохих парней, провели ревизию трофеев, отсортировали рабов по полезности и стали обживаться.
Замечания по моему плану были, само собой, и, некоторое время поспорив о численности штурмовых групп и порядке действий, отряд приступил к выполнению поставленной боевой задачи…
Ночь, небольшое волнение моря, и на мыс Европа во главе с Крепышом высадился десант. После этого события развивались как в кинофильме с низким бюджетом и плохим сценарием. Бойцы отряда беспрепятственно проникли на территорию городка и начали захват стратегических объектов, а обжившиеся на скале анархисты, будто сонные мухи, ничего не соображали, метались в панике между домами и попадали под огонь наших стволов. И так продолжалось до тех пор, пока штурмовики не подошли к последней опорной точке местных бандитов – городскому арсеналу.
Я в это время находился на «Ветрогоне», который уже вошёл в порт и швартовался к центральному причалу, и вызов на связь застал меня на палубе фрегата. Включилась рация, и я услышал взволнованный голос командира штурмовиков:
– Мечник, это Крепыш, ответь!
– На связи!
Крепыш волновался очень редко, а значит, произошло что-то серьёзное.
– У нас проблемы. Арсенал заминирован, и в нём закрепился глава этих грёбаных анархо-коммунистов. Кричит и ругается, угрожает взорвать весь имеющийся в его распоряжении боезапас и требует, чтобы мы немедленно покинули город. Что делать?
– Жди, сейчас подойду и сам посмотрю, в чём там дело.
– А может, ну их на фиг, этих отморозков?
– Не дрейфь, братан. Если бы этот вожак действительно был отморозком, мы уже на воздух взлетели бы. Думаю, нас пугают, и если это так, то сможем договориться.
– Мне так не кажется.
– Разберёмся!
Фрегат прижался бортом к причалу, и, кивнув на берег, я позвал Лихого:
– За мной!
Борт корабля вровень с причальной стенкой. Мы с разумным псом перемахнули через леера и оказались на берегу. Следом за нами пошла группа Серого, и мы побежали к городскому арсеналу. Городок небольшой, всё рядом, так что через десять минут наша группа была уже на месте.
Обнесённый бетонной стеной большой просторный двор, по центру – несколько приземистых казематов, вокруг них наши воины держали на прицеле каждый вход и бойницы, а из ближайшего здания раздавались дикие выкрики на английском языке. Видимо, это тот самый местный вожак-камикадзе, который угрожал здесь всё взорвать.
– Лихой, вперёд! Послушай эмоции этого самоубийцы!
Волкодав унёсся к стене каземата, а ко мне подбежали Крепыш и переводчик Тедди.
– Достал меня уже этот шантажист, – выдохнул командир штурмовиков. – Я даже с чего-то перенервничал, да и воины волнуются. А ну как реально подорвёт арсенал? Здесь же боеприпасов под скалой сотни вагонов, наверняка ещё со Второй мировой пылятся.
– Нормально, Крепыш. Сейчас посмотрим, что за перец там окопался. С ним много народа?
– Точно не известно, но мы заметили пятерых бойцов и штатских человек сорок.
– Тедди, – окликнул я прижившегося у нас англичанина, – переводи, что этот горячий гражданин кричит.
Рёв вожака не смолкал, и Аргайл переводил дословно:
– Вы думаете, что сможете покорить свободолюбивых коммунаров?! Нет! Лучше смерть, чем рабство! Даю вам ещё один шанс на то, чтобы покинуть территорию республики Гибралтар! Забирайте, что успели награбить, и убегайте, у вас есть ещё десять минут, а после этого я нажму на кнопку, и все мы погибнем!
– Нет, – послушав слова анархо-коммуниста, сказал я, – это не самоубийца. Всем на позиции, сейчас или на мирный исход его разведу, или на штурм пойдём.
Ко мне вернулся Лихой. Мгновенная сцепка взглядов, секундное слияние разумов, и пришли эмоции противника – жалость, рядом близкие люди, дети, семья, любимая, страх смерти, огромнейшее отчаяние и крошечная надежда на чудо. Этого достаточно, я прав, такие люди не самоубийцы, вот только им всегда нужна лазейка из, казалось бы, безвыходной ситуации.
– Тедди, переводи, что я скажу.
– Готов!
– Эй, воин! – выкрикнул я. – С тобой говорит капитан Александр Мечников, командир отряда, который захватил Гибралтар!
– И что ты хочешь, капитан?! Я сказал: свобода или смерть! Мы не сдадимся, и, когда надо будет взорвать арсенал, моя рука не дрогнет!
– А жену и детей не жалко?
Секундное молчание, и вопрос:
– Откуда ты про них знаешь?
– Считай, что я немного волшебник.
Снова молчание, и разговор продолжился:
– Своих близких всегда жаль. Однако и в плен сдаваться мы не можем…
– Так в чём проблема? Уходи. Тебя и всех твоих выживших воинов вместе с семьями выпустят.
– Не верю.
– Даю слово капитана Кубанской Конфедерации.
– Я не знаю ни про какую Конфедерацию, и для меня вы очередные бандиты.
– Кто бы говорил, у самого четыреста рабов по подвалам на цепи сидит, а туда же, в честные граждане лезешь. Моё слово нерушимо. Хочешь – поверь и спаси своих детей, а нет – подрывай всё к черту и не болтай попусту. Мы не уйдём, и это факт, а ты в арсенале долго не просидишь. Выдвигай свои предложения, и если сговоримся, то разбежимся без лишних смертей.
В этот раз вождь анархо-коммунистов думал долго, минуты три, не меньше, возможно, с кем-то советовался и вот выдал своё предложение:
– Мы забираем свой корабль и уходим. Сначала наши семьи, которые переправятся в Альхесирас, а затем мужчины. Если обманешь, точно тебе говорю, взорву арсенал.
– Давай иначе поступим. Забираете корабль и уходите всем скопом, сразу, а то кто тебя знает, семьи будут в безопасности, а ты нам прощальную каверзу устроишь.
– Нет. Настаиваю на своём предложении, а всё остальное буду рассматривать только как попытку оттянуть время.
Я оглянулся, воины готовы ворваться внутрь казематов и ждут команды начать штурм. Не хочется рисковать, но и довериться вожаку тоже сложно. Пока его сдерживает присутствие близких, а когда их не будет рядом, он своё решение может и изменить.
– Это твоё последнее слово? – окликнул я возможного камикадзе.
– Последнее.
– Ладно, принимаю твоё решение. Однако учти, у меня в море ещё рота бойцов, которые в случае подставы с твоей стороны догонят твоих близких и разделаются с ними.
– Мы поняли друг друга.
Из казематов появилось около пятидесяти женщин и детей. Их сопроводили к изрядно потрёпанному тральщику, который вместе со всей своей командой был захвачен в самом начале операции и теперь стоял у причала. Мирных жителей отпустили на волю, и их путешествие к Альхесирасу и возвращение корабля заняло два часа. Тральщик вернулся к причалу, и из арсенала появились последние защитники древней крепости – четверо рядовых бойцов, грязные и патлатые юноши лет по семнадцать, и вождь – пожилой, но всё ещё крепкий приземистый мужичок лет под пятьдесят в рваном сером пальто, очень похожем на шинель.
Они остановились передо мной, может быть, ожидали смерти. Однако я своё слово сдержал и после того, как отрядные радиоминёры проверили здание арсенала на наличие сюрпризов и отключили подрывную машинку от проводов, отпустил несостоявшихся самоубийц вслед за своими близкими. На прощание вожак, имени которого я так и не удосужился узнать, обернулся на причале. Он тяжко вздохнул, пристально, как будто запоминая, посмотрел на меня, сплюнул на потрескавшийся бетон и последним взошёл на борт своего судёнышка.
Разбитый и бесполезный для нас тральщик анархо-коммунистов покинул причал и отправился на другую сторону бухты, а мы водрузили над горой трёхцветное знамя своей страны и приступили к инвентаризации всего того, что захватили.
Что есть Гибралтар? Если объяснять коротко, то это скала, которая соединена с материком песчаным перешейком, а на ней уже всё остальное: небольшой городок, порт, аэропорт и военные сооружения англичан. При желании всю скалу можно обойти за один световой летний день. А можно поступить гораздо проще: подняться на вершину скалы и с неё всё пространство одним взглядом окинуть.
Такое вот небольшое владение, которое временно, до прибытия нового коменданта этого дальнего форпоста, стало моим. В этом случае сыграла свою роль двойственность нашего положения, и, честно говоря, меня это не сильно радовало. С одной стороны, наш отряд сам по себе, и всё, что мы захватили, только наше. С другой – все мы работали на ГБ, а командиры отряда даже имели официальные офицерские чины, на которые им шло второе жалованье и выслуга лет. Вот и спрашивается: кто мы были по сути – натуральные пираты или всё же защитники своей родины? Думать нечего, мы – воины ККФ, а раз так, то и всё, что отряд сейчас считал своим, таковым является только до тех пор, пока начальство не решит это у нас отобрать. Конечно, обидно, если у нас реквизируют уже ставшие нам родными корабли и заставят их передать кому-то другому, но, если поступит такой приказ, мы колебаться не будем, для порядка поворчим и поступим, как командование прикажет. Опять же в таком случае всегда можно смело рассчитывать на материальную компенсацию, как минимум в треть реальной стоимости трофея, а это такие деньги, что до конца своих дней можно себе ни в чём не отказывать.
Впрочем, размышления о делёжке отрядных трофеев не самые важные. Как я уже сказал, первым делом был произведён подсчёт и инвентаризация того, что мы захватили в Гибралтаре. Скала? Одна штука в наличии, простояла тысячи лет до нашего прихода, и ещё столько же простоит. Город? Разрушен практически полностью, причины обычные: ветхость и неухоженность. Аэропорт? Заросшая травкой взлётно-посадочная полоса, и всё. Электрические подстанции? Топливо есть, ремонт проведём, и приблизительно через неделю у нас будет электричество. Радиолокационная станция? Разбита, но при наличии запасных частей и хороших мастеров, соображающих в радиотехнике, вполне может быть восстановлена. Порт? Молы старенькие, причалы битые, а портовые краны сгнили. Однако на фоне всеобщей разрухи и запустения пирсы выглядели достаточно надёжно и могли быть использованы эскадрой в десять – пятнадцать вымпелов, а при ремонте и вдвое большим количеством судов. Сухие доки? На данный момент к работе они не пригодны и требуется серьёзный ремонт. Станция спутниковой связи «Интелсат»? Повреждена проживавшими здесь до нас анархо-коммунистами. Но, по словам Кума и его парней, она может быть отремонтирована. Только зачем, если спутников над Землёй не осталось? Незачем, и значит, пусть стоит себе спокойно и нас не тревожит. Радиовещательная станция? Она досталась нам в хорошем состоянии. После короткого ремонта наличными силами и средствами вступит в строй, и мы получим прямую связь с домом. Арсенал? Подземные казематы забиты артиллерийскими снарядами самых разных калибров, большинство боеприпасов пригодны к использованию, но некоторую часть необходимо как можно скорее утилизировать, а иначе и без камикадзе на воздух взлетим.
Вот так вот. Вроде бы всё перечислил, и отряду настала пора потрудиться не оружием, а руками. С Сицилии доставили всех наших некомбатантов и рабочих, и уже через девять дней после того, как Гибралтар был объявлен владением ККФ, начались работы по обустройству базы. Наши люди при поддержке сотни освобождённых местных рабов, пожелавших остаться рабочими на базе, принялись расчищать развалины и наводить порядок в пределах города.
Кум и его люди отремонтировали радиостанцию, провели пробный сеанс связи с Краснодаром, и состоялся первый разговор с моим непосредственным начальником генерал-майором Ерёменко. Связисты долго колдовали, ругались, подстраивали частоты, и наконец в наушниках я услышал чем-то недовольный голос командира:
– Это Центр. Мечник, ты слышишь меня?
– Да, Иваныч, – ответил я в микрофон. – Связь не очень, но слышу тебя нормально.
– Здравствуй, Саня. – Голос начальника ОДР заметно повеселел.
– Привет, командир. – Я непроизвольно улыбнулся.
– Как у тебя дела и что в отряде?
– Полный отчёт отправил шифровкой ещё вчера. Базу держим крепко, имеем несколько полевых орудий среднего калибра и батарею 120-миллиметровых миномётов, ждём прихода каравана с родины и того момента, когда сможем домой вернуться.
– Два судна с морскими пехотинцами, рабочими, техникой и оборудованием придут к тебе в начале марта, а вот с возвращением на родину проблема, Саня.
– Серьёзная?
– Вполне. В Альянсе ты в демона зла превратился. Средиземноморцы тебя ненавидят всеми фибрами души, и далее восточного побережья острова Сицилия не суйся, там патрульных кораблей столько, что в любом случае не пройдёшь. Для нас, для Конфедерации, это хорошо. Альянс продолжает нести траты на прикрытие своих западных пределов. А вот для вас это не есть хорошо, так как вы даже до Греции не дотянете и с вероятностью девяносто процентов будете обнаружены и потоплены. Сам понимаешь, при таких раскладах отряд даже по земле к дому пройти не сможет.
– Ну, сам-то я смогу, а со всем отрядом, конечно, нет.
– Вот и я про то же самое толкую.
– Так, и что мне теперь делать? На скале сидеть и пролив караулить?
– Нет, для тебя кое-что иное задумано.
– А именно?
– На Балтику пойдёшь.
– Чего?!
От таких слов Ерёменко я даже как-то немного растерялся.
– Ничего, – хохотнул генерал. – Дождёшься смены, проведёшь лёгкий ремонт своих судов и на фрегате отправишься в дальний поход из Средиземного моря в Балтийское. Посмотришь, что там творится, сбросишь информацию, и если захочешь, то с особо боевитыми воинами из своих головорезов можешь попробовать пройти от Питера к Ростову.
– Тогда уж легче попытаться через Грецию на Украину выйти.
– А что, неужели от Питера на родину не пройдёшь?
– Иваныч, ты меня на слабо не бери. Пройти-то мы пройдём, да только по дебрям от Балтики до Дона путешествие совершить – это не по морям на фрегате рассекать. Здесь всё не один раз надо просчитать, всё до мелочей продумать.
– А ты налегке иди, тихой сапой, как ты это умеешь, и за лето к дому доберёшься.
– Налегке не получится, при мне добра и трофеев много скопилось.
– Тонны золота? – продолжал веселиться Ерёменко.
– Да какие там тонны, Иваныч? – удивился я. – С чего ты это взял?
– Все пленники, которых наши войска на Чёрном море захватили, утверждали, что ты на Крите у адмирала Папастратоса пять тонн слитков в свою пользу отобрал.
– Брешут. Там было всего ничего, и тонны не набиралось, и я большую часть потратил на то, чтобы отряд выжил.
– Вот же ты скопидом, Саня. Небось сейчас сидишь и прикидываешь, что можно государству отдать, а что себе затихарить?
– Я не скопидом, а о будущем думаю и о детях своих, которым должен что-то оставить, чтобы не ходили после моей смерти босые и голые по белу свету. Кое-кто, между прочим, тоже себе немало под Ростовом отжал, так и ничего, жадиной его никто не называет.
– Ладно, Мечник, – голос генерала стал серьёзен и вновь приобрёл деловой тон, – тему трофеев пока оставим в покое, хотя большую часть: станки, золото и оборудование – из того, что в Гибралтаре не пригодится, можешь отправить на судах Конфедерации домой. Всё будет чётко, под опись сдано, а в Новороссийске твои соратники-финансисты и верная жена это добро примут. Теперь скажи, ты готов к новому дальнему походу или мне другого человека искать, а тебя в Гибралтаре оставить?
Быстро прикинув, что к чему, и рассудив, что если мы на Средиземном море смогли выжить, то и до Балтики дойдём, я сказал:
– Отряд к походу готов, командир. Многого не обещаю, но то, что на Питер посмотрим, практически гарантирую.
– Отлично. В таком случае мы на эту тему ещё пообщаемся, а пока обдумай, каким маршрутом двинешься, и определись с воинами, кто останется на ВМБ, а кто за тобой пойдёт.
– Понял.
– До завтра, Саня. Конец связи!
– Отбой!
Вот такие вот дела. Мне думалось об одном, а начальство новую заботу подкинуло.
Улыбнувшись, я передал наушники и микрофон дежурному связисту и покинул помещение радиостанции. Сегодня я еще раз обдумаю слова и предложения начальника ОДР полковника Ерёменко, а завтра соберу своих лейтенантов на военный совет, поставлю перед ними боевую задачу и начну готовить базу к передаче новому командиру, а отряд к походу. Жизнь продолжается. Впереди – досель неизведанные земли, а в конце длинного и несомненно совсем не лёгкого пути, как награда, дом – милый дом.
Читать бесплатно другие книги:
