Далекое эхо Макдермид Вэл
— Том Мэкки? — неуверенно спросил он.
— Он самый. Ну как? Теперь поверили Алексу? Этот маньяк захватил его ребенка. Он уже убил двух человек, а вы стоите тут, ничего не делая, и надеетесь, что он облегчит вам жизнь, доведя их счет до трех.
Лоусон покачал головой. Верд прочел в его глазах тревогу.
— Это неправда. Мы делаем все возможное, чтобы вернуть ребенка Джилби в целости и сохранности. И вы не можете утверждать, что Грэм Макфэдьен виновен в чем-то, кроме этого правонарушения.
— Неужели? А кто убил Зигги и Брилла? Кто еще, по-вашему, черт бы вас побрал, сделал это со мной? — Верд указал единственным целым пальцем на свое лицо. — Прошлой ночью он мог меня убить.
— Вы его видели?
— Нет. Было не до этого — старался остаться в живых.
— В таком случае ничего не меняется. Никаких улик, мистер Мэкки. Никаких доказательств вины.
— Слушайте меня, Лоусон. Мы двадцать пять лет жили с памятью о смерти Рози Дафф. Внезапно неизвестно откуда является ее сын. И вскоре двоих из нас убивают. Господи, ну почему вы единственный не видите связи между этими событиями? — Верд уже кричал, не обращая внимания на то, что несколько стоящих рядом полицейских следят за ним бесстрастными глазами.
— Мистер Мэкки, мне надо организовать проведение сложнейшей операции. Вы стоите и выкрикиваете голословные обвинения, что никак не помогает делу. Теория — вещь хорошая, но мы действуем на основании улик. — Теперь Лоусон не скрывал гнева. Стоящая рядом Карен Пири закончила говорить по телефону и незаметно придвигалась к Верду.
— Вы никогда не найдете улик, если не будете их искать.
— Не мое дело расследовать убийства, находящиеся вне моего ведения, — резко оборвал его Лоусон. — Вы отнимаете у меня время, мистер Мэкки. А, как вы правильно заметили, на кону жизнь ребенка.
— Вы за это заплатите, — воскликнул Верд. — Вы оба, — уточнил он, поворачиваясь к Карен и включая ее в свое обвинение. — Вы были предупреждены и ничего не сделали. Если он тронет хоть волосок на головке этого ребенка, клянусь, Лоусон, вы пожалеете, что на свет родились. А теперь скажите, где Линн?
Лоусон внутренне поежился, вспомнив прибытие сюда Линн Джилби. Она буквально вылетела из полицейской машины и бросилась к нему. Она била его кулаками по груди, что-то невнятно крича. Карен Пири тогда ловко ввернулась между ними и обвила руками отчаянно рыдавшую женщину.
— Она там, в белом фургоне. Карен, отведите мистера Мэкки к машине группы быстрого реагирования. И побудьте с ним и миссис Джилби. Я не хочу, чтобы они метались здесь туда-сюда, когда у нас повсюду расставлены снайперы.
— Учтите, когда все закончится, — продолжал говорить Верд, когда Карен уже тянула его прочь, — мы с вами еще встретимся и посчитаемся.
— Я бы на это не рассчитывал, мистер Мэкки, — ответил Лоусон. — Я — старший офицер полиции, и угрожать мне — серьезное правонарушение. Идите и помолитесь вместе. Вы делайте свою работу, а я буду делать свою.
Карлтон-вэй выглядела словно задворки города-призрака. Ни малейшего движения. Тут и всегда-то днем было тихо, но сегодня здесь стояла неестественная тишина. Рабочий ночной смены в доме номер семь был поднят с постели отчаянным стуком в заднюю дверь. Сонного, его заставили одеться и последовать за двумя полицейскими за порог дома, потом через лаз в заборе в конце сада и далее, через спортивные площадки, — на шоссе, где ему наконец сообщили о происшествии настолько диком, что впору заподозрить розыгрыш, если б не присутствие полиции и блокпост на шоссе, отрезавший Карлтон-вэй от остального мира.
— Теперь все дома пусты? — спросил Лоусон у констебля Макинтайр.
— Да, сэр. И единственная линия связи, ведущая в дом Макфэдьена, — это выделенный канал, доступна только нам. Вокруг дома размещены бойцы группы захвата.
— Хорошо. Начнем, пожалуй.
Две машины с полицейскими опознавательными знаками и фургон шеренгой въехали на Карлтон-вэй. Они остановились на улице перед домом Макфэдьена. Из головной машины вылез Лоусон и присоединился к переговорщику, Джону Данкану, стоявшему за фургоном, так чтобы не было видно из дома.
— Вы уверены, что он там? — поинтересовался Данкан.
— Инженеры говорят, что да. Тепловое сканирование или что-то в этом роде. Он там с ребенком. Оба пока еще живы.
Данкан передал Лоусону пару наушников, а сам взял радиотелефон для прямой связи с домом. Телефонную трубку взяли на третьем звонке. Молчание.
— Грэм, это вы? — произнес Данкан решительно и в то же время доброжелательно.
— Кто это говорит? — Голос Макфэдьена звучал на удивление спокойно и раскованно.
— Меня зовут Джон Данкан. Я здесь для того, чтобы мы смогли разрешить эту ситуацию так, чтобы никто не пострадал.
— Мне не о чем с вами разговаривать. Я хочу говорить с Лоусоном.
— Сию минуту его здесь нет. Но я передам ему все, что вы скажете.
— Лоусон или никто, — отвечал Макфэдьен с любезной непринужденностью, словно они беседовали о погоде или о футболе.
— Как я уже сказал, Лоусона сейчас здесь нет.
— Я вам не верю, мистер Данкан. Но давайте притворимся, что вы говорите правду. Я не спешу. Я могу подождать, пока вы его разыщете. — Линия замолкла. Данкан посмотрел на Лоусона.
— Конец первого раунда, — заметил он. — Мы дадим ему пять минут, а затем я снова позвоню. Рано или поздно он станет с нами говорить.
— Вы так думаете? Мне он показался очень хладнокровным. Как вы считаете, может, мне лучше с ним поговорить? Может быть, тогда он почувствует, что добьется того, о чем просит.
— Слишком рано для уступок, сэр. Он должен в чем-то уступить нам, прежде чем мы ответим ему тем же.
Лоусон глубоко вздохнул и отвернулся. Он ненавидел это ощущение собственной беспомощности. То-то СМИ порезвятся, цирк устроят, — а между тем вероятность трагического исхода гораздо выше любой иной. Он знал, что такое штурм. Для кого-то он всегда кончается плохо.
Алекс прикидывал, что ему делать. При любых других обстоятельствах самым разумным было бы сейчас уйти и направиться в полицию. Пусть пошлют сюда команду криминалистов и разберут это место по частям в поисках единственной капли крови или краски, которая неизбежно установит связь между этим автоприцепом и смертью Рози Дафф.
Но как мог он пойти таким путем, если названный прицеп принадлежит заместителю начальника полиции Лоусону? Лоусон прекратит любое расследование, прикончит его еще до того, как оно начнется. Прицеп тут же сгорит, и это припишут местным хулиганам. И что тогда останется от улик? Ровным счетом ничего. Все окажется простым совпадением. В том числе присутствие Лоусона рядом с местом, где Алекс споткнулся о тело Рози. В то время никому не пришло в голову задуматься об этом. Тогда, в конце семидесятых, полиция была вне подозрений — отличные парни, которые ловят плохих. Никто не заинтересовался, почему Лоусон не видел убийцу, отвозившего тело Рози на Холлоу-Хилл, хотя его машина была припаркована как раз у въезда туда. Но теперь настали новые времена, когда вполне позволительно подвергнуть сомнению честность таких людей, как Джеймс Лоусон.
Если таинственным мужчиной в жизни Рози был Лоусон, становилось понятным, почему она это скрывала. Ее буйные братцы озверели бы, узнав, что она встречается с копом. Кстати, это объясняет, почему Лоусон всегда оказывался рядом, когда кому-то из них четверых что-то угрожало, словно их добровольный ангел-хранитель. Совесть, понял Алекс. Это в человеке заговорила нечистая совесть. Несмотря на убийство Рози, Лоусон сохранил в себе достаточно порядочности и не желал, чтобы кто-то другой заплатил за его преступление.
Но ничто из этих обстоятельств не является достаточным для обвинения. Шансы спустя двадцать пять лет отыскать какого-нибудь свидетеля, который мог бы видеть Рози с Джимми Лоусоном, равны нулю. Единственное серьезное веское доказательство можно найти только внутри этого автоприцепа, и если Алекс сию минуту не сделает что-то для его сохранности, будет поздно.
Но что он может сделать? Он не владел сноровкой взломщика. Подростком он залезал в чужие автомобили, но это совсем не то что вскрыть дверной замок. К тому же, если он взломает дверь, Лоусон насторожится. В любое другое время тот мог бы подумать, что это подростки или какой-нибудь бродяга. Но не теперь. Не теперь, когда к делу Рози Дафф проявляется такой интерес. Сейчас Лоусон таких вещей не пропустит. Может взять и сжечь свою собственность.
Алекс отступил на шаг и задумался. Он заметил, что на крыше было окошко — световой люк. Возможно, он сумеет пролезть внутрь? Но как забраться на крышу? Оставалась одна-единственная возможность. Алекс протопал обратно к воротам, распахнул их и въехал на топкий луг. Впервые в жизни он пожалел, что не разъезжает по городу, как дурак, на огромном четырехприводном внедорожнике. Нет, ему нужно выпендриваться на «БМВ-535». Ну и что он станет делать, если эта игрушка застрянет в грязи?
Он медленно объехал вокруг автодомика и остановился рядом. Открыв багажник, он вытащил стандартный набор инструментов — плоскогубцы, отвертку, гаечный ключ. Затем положил в карманы все, что, на его взгляд, могло оказаться полезным, снял пиджак и галстук, закрыл багажник. Он залез на капот, потом на крышу автомобиля. Оттуда было уже недалеко до крыши автоприцепа. Каким-то образом Алексу удалось туда вскарабкаться.
Там оказалось преотвратно. Крыша была скользкой и липкой, грязь приставала к одежде и к рукам. Крышка люка представляла собой вздутый плексигласовый пузырь в раме размером тридцать на двенадцать дюймов. Протиснуться туда будет трудно. Он сунул отвертку под раму и попытался ее приподнять.
Сначала крышка не шелохнулась. Но после повторных попыток в разных точках круга она медленно отжалась и со скрипом подалась. Взмокший от усилий Алекс вытер лицо тыльной стороной ладони и заглянул внутрь. Он увидел шарнирную конструкцию, которая удерживала крышку люка на месте, позволяя закрывать и открывать его изнутри, но не шире чем на несколько дюймов. Алекс застонал. Придется отвинтить эту железяку, а потом вновь поставить на место.
Он кое-как втиснул отвертку под нужным углом. Очень трудно было попасть в шлиц винтов, которые явно не откручивались со времени их установки более четверти века тому назад. Он потратил уйму времени и сил, пока наконец первый винт, а затем и остальные не повернулись в своих гнездах. Крышка люка свободно откинулась.
Алекс посмотрел вниз. Все не так уж плохо. Он рассудил, что если осторожно опустится, то сможет ногой дотянуться до деревянной скамейки-сиденья, которая шла вдоль одной из стенок. Он сделал глубокий вдох, крепче ухватился за края люка и полез вниз.
Ему показалось, что под тяжестью повисшего тела руки вылетят из суставов. Алекс бешено закрутил ногами, как на велосипеде, ища опоры, но в следующий миг просто отпустил край люка и рухнул на пол.
В царившем вокруг полумраке все выглядело таким же, как в тот раз, когда он был здесь много лет назад. Тогда он ничего не почувствовал, интуиция не подсказала ему, что он сидит в том самом месте, где Рози встретила свою ужасную гибель. Не было ни специфического запаха, ни пятен крови, и страшная аура не заставила затрепетать его нервы.
Теперь, когда он был так близок к ответу, Алекс едва мог заставить себя посмотреть на потолок. Что, если Лоусон с тех пор красил его дюжину раз? Остались ли там хотя бы следы улики? Он дождался, пока пульс успокоится до почти нормальной частоты, затем с молитвой, обращенной к Богу Верда, запрокинул голову и поглядел вверх.
Черт. Потолок был не голубым, а кремовым. Такие труды, и все зря. Нет, он не уйдет с пустыми руками. Он залез на скамейку-сиденье и, выбрав уголок, который трудно будет заметить, острой отверткой отколупнул несколько кусочков краски, собирая чешуйки в конверт, который заранее взял из кейса.
Набрав достаточное количество частичек, он слез со скамейки и выбрал кусочек побольше. Он был кремовым с одной стороны и голубым с другой. Колени у Алекса задрожали, и он плюхнулся на скамейку в полном смятении. Он вытащил из кармана цветовую таблицу, которую оставил Джейсон, и сравнил голубой овал, всколыхнувший его зрительную память двадцатипятилетней давности. Приподняв край занавески, чтобы впустить дневной свет, он положил отколотую чешуйку на бледно-голубой сегмент. Чешуйка стала почти неразличима, слившись с фоном.
В глазах защипало. Неужели это и есть окончательный ответ?
44
Данкан предпринял еще три попытки поговорить с Грэмом Макфэдьеном, но тот упорствовал: он будет разговаривать с Лоусоном, и только с ним. Он позволил Данкану послушать крики Дэвины, но это была его единственная уступка. Отчаявшийся и разозленный Лоусон решил, что с него хватит.
— Время идет. Ребенку плохо, все средства массовой информации дышат нам в затылок. Дайте мне телефон. Теперь буду говорить я, — объявил он.
Данкан покосился на побагровевшее лицо шефа и передал ему трубку.
— Я помогу вам, — сказал он.
Лоусон соединился с домом.
— Грэм? Это я, Джеймс Лоусон. К сожалению, у меня очень много времени заняла дорога. Как я понимаю, вы хотите со мной поговорить.
— Чертовски верно. Я хочу с вами поговорить. Но прежде, чем мы перейдем к этому, я должен вас предупредить, что записываю наш разговор. И когда мы станем беседовать, все пойдет прямиком на веб-сайт. Все средства информации имеют единый указатель информационного ресурса, так что сейчас, вероятно, ловят каждое слово нашего разговора. Кстати, нет смысла пытаться закрыть этот сайт, потому что я запрограммировал, чтобы он перескакивал с сервера на сервер. И прежде чем вы определите, откуда поступает сигнал, он уже пойдет откуда-нибудь еще.
— В этом нет необходимости, Грэм.
— Необходимость есть. Вы думали, что заткнете мне рот, обрезав телефонные провода. Вы рассуждаете, как человек прошлого столетия. Но я — будущее, Лоусон, а вы история.
— Как ребенок?
— Вообще-то сплошной геморрой. Оно орет и плачет все время. У меня голова раскалывается. Но ничего. По крайней мере, пока. До сих пор никто не пострадал.
— Она страдает уже от того, что разлучена с матерью.
— Это не моя вина. Это вина Алекса Джилби. Его и его друзей. Они разлучили меня с моей матерью. Они убили ее. Алекс Джилби, Том Мэкки, Дэвид Керр и Зигмунд Малкевич убили мою мать, Рози Дафф, 16 декабря 1978 года. Они сначала ее изнасиловали, а потом убили. А файфская полиция так никогда и не обвинила их в этом преступлении.
— Грэм, — прервал его Лоусон, — это прошлое. А мы сейчас беспокоимся о будущем. Твоем будущем. И чем скорей мы покончим с этим делом, тем лучше будет это твое будущее.
— Не говорите со мной, как с тупицей, Лоусон. Я знаю, что за это меня посадят в тюрьму. Все равно, отдам свою заложницу или нет. Этого ничто не изменит, так что не надо оскорблять мой интеллект. Мне терять нечего, но я позабочусь, чтобы другие также ощутили потерю. Так на чем я остановился? Ах да. На убийцах моей матери. Вы никогда не предъявляли им обвинения. А когда вы недавно под фанфары возобновили это дело, дескать, анализ на ДНК раскроет старые преступления, оказалось, что вы потеряли вещественные доказательства. Как вы могли сделать такое? Как вы могли потерять такую важную вещь?
— Мы теряем контроль, — прошептал Данкан. — Он называет ребенка «оно». Это плохо. Вернитесь к ребенку.
— Похищение Дэвины найти их не поможет, Грэм.
— Зато не даст замять дело об убийстве моей матери. Теперь весь мир узнает, что вы сделали.
— Грэм, я делаю все, что в моих силах, чтобы найти убийцу вашей матери.
В трубке раздался истерический смех.
— О, я это знаю. Но меня такие действия не устраивают. Я хочу, чтобы они мучились на этом свете, а не на том. Они умирают, как герои. А их преступление — шито-крыто. Вот что у вас получается.
— Грэм, давайте говорить о вашем нынешнем положении. Дэвине нужна ее мать. Почему бы вам не вынести ребенка из дома, а мы обсудим ваши жалобы. Я вам это обещаю.
— Вы с ума сошли? Это же единственный способ привлечь ваше внимание, Лоусон. И я намерен использовать его по максимуму, прежде чем все это закончится. — Разговор резко оборвался: на другом конце провода телефонная трубка с грохотом опустилась.
Данкан попытался скрыть свою досаду:
— Теперь мы, по крайней мере, знаем, что его гложет.
— У него крыша поехала. Мы не можем вести с ним переговоры, если он транслирует их на весь мир. Кто знает, какие еще дикие обвинения он обнародует в следующий раз? Его нужно сажать в психушку, а не уговаривать. — Лоусон стукнул кулаком по борту автомобиля.
— Прежде чем это сделать, нам нужно до него добраться и вытащить его и ребенка сюда.
— Ё-мое, — проревел Лоусон. — Через час стемнеет. И мы возьмем этот дом штурмом.
Данкан был потрясен:
— Сэр, это против всяких правил.
— И похищение ребенка тоже, — бросил Лоусон через плечо, направляясь обратно к своей машине. — Я не намерен стоять и ждать, когда жизнь ребенка в опасности.
Алекс пустился в обратный путь с чувством невыразимого облегчения. Пару раз он серьезно сомневался, что выберется с топкого луга без помощи трактора. Но обошлось. Он взялся за телефон, намереваясь позвонить Джейсону и предупредить, что едет к нему с чем-то очень интересным. Но сигнала не было. Алекс разочарованно поцокал языком, продолжая осторожно ехать по выбитому проселку к главной магистрали.
Недалеко от Кинросса его телефон зазвонил. Он схватил трубку. Четыре сообщения. Он нажал на кнопку и прочитал их. Первое было от Верда, в нем коротко говорилось, чтобы он как можно скорее позвонил домой. Второе, также от Верда, с номером его мобильника. Третье и четвертое — от журналистов: просьбы им позвонить.
Черт, что там происходит? Алекс завернул на парковку у паба на окраине городка и набрал номер Верда.
— Алекс? Слава богу! — ахнул Верд. — Ты сейчас едешь? Ты за рулем?
— Нет, я на парковке. Что происходит? Пришла куча сообщений…
— Алекс, только не волнуйся.
— Что-то случилось? С Дэвиной? С Линн? Что случилось?
— Алекс, произошла неприятность. Но все в порядке.
— Верд, черт бы тебя побрал, просто скажи мне, в чем дело, — рявкнул Алекс, охваченный паникой. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
— Макфэдьен захватил Дэвину, — медленно и четко произнес Верд. — Он держит ее в заложниках. Но с ней все в порядке. Он не причинил ей вреда.
Алекс ощутил, как чья-то рука влезла в его тело и вырвала сердце. Вся любовь, которая в нем была, казалось, мгновенно обратилась в страх и ярость.
— А как Линн? Где она? — задыхаясь, проговорил он.
— Она здесь с нами, около дома Макфэдьена в Сент-Монансе. Подожди, я дам ее тебе. — Прошло несколько мгновений, и он услышал жалкий, помертвелый голос, отдаленно напоминающий голос его жены.
— Где ты был, Алекс? Он украл Дэвину. Он забрал нашего ребенка, Алекс. — В трубке сквозь хрип слышались слезы.
— Я был вне зоны досягаемости. Там сигнал не проходит. Линн, я еду к тебе, и я знаю нечто, что все переменит. Не давай им ничего делать. Ты меня слышишь? Все будет хорошо. Дай мне снова Верда, пожалуйста.
Продолжая говорить, он включил зажигание и начал выруливать с парковки.
— Алекс? — Он услышал тревогу в напряженном голосе Верда. — Как скоро ты здесь появишься?
— Я в Кинроссе. В сорока минутах. Верд, я знаю правду. Я знаю, что случилось с Рози, и могу это доказать. Когда Макфэдьен это услышит, он поймет, что ему больше не нужно мстить. Ты должен удержать их от всего, что может угрожать жизни Дэвины, пока я не расскажу ему то, что узнал. Это динамит.
— Я постараюсь, как смогу. Но они отстранили нас от происходящего.
— Верд, делай все, что можешь. Что угодно. И присмотри за Линн ради меня, пожалуйста.
— Конечно. Приезжай побыстрее. Ладно? Благослови тебя Господь.
Алекс нажал на газ и помчался так, как никогда раньше не ездил. Он почти желал, чтобы его остановили за превышение скорости. Тогда у него будет полицейское сопровождение. Свободный проезд на всем пути до Восточного Нейка. Сейчас ему это было жизненно необходимо.
Лоусон окинул взглядом помещение церкви, которое они заняли под штаб:
— Группа технической поддержки может определить, в которой из комнат находится Макфэдьен с ребенком. До сих пор он проводил почти все время в комнате, расположенной в задней части дома. Ребенок иногда с ним, иногда в передней комнате. Так что все должно пройти без сучка и задоринки. Мы подождем, пока они расстанутся, тогда одна группа врывается с фасада и хватает ребенка, а другая заходит сзади и захватывает Макфэдьена. Мы дождемся темноты. Уличные фонари гореть не будут. Он не сможет ничего разглядеть. Я хочу, чтобы все сработало как часы. Ребенок мне нужен целым и невредимым.
С Макфэдьеном дело другое. Он психически неуравновешен. Мы понятия не имеем, вооружен он или нет. Есть основания полагать, что он уже совершил два убийства. Есть сведения, что прошлой ночью он серьезно избил еще одного человека. Если бы ему тогда не помешали, уверен, что снова дошло бы до убийства. Он сам заявил, что ему нечего терять. При первом признаке того, что он взялся за оружие, разрешаю вам открыть огонь на поражение. У кого-нибудь есть вопросы?
В церкви наступила тишина. Группу быстрого реагирования готовили именно для подобных операций. Помещение церкви стало сосудом, переполненным адреналином и тестостероном. Это был тот момент, когда страх получает иное название.
Макфэдьен пробежал по клавишам и кликнул мышкой. Соединение через мобильный телефон шло крайне медленно, но ему все-таки удалось скинуть свой разговор с Лоусоном на веб-сайт. Следом он послал мейл в новостные издания, с которыми вступил в контакт ранее, и пригласил их в первые ряды зрителей предстоящего штурма: подключившись к его сайту, они смогут сами напрямую услышать, что происходит.
Он не питал никаких иллюзий относительно исхода этой истории. Но он твердо намеревался срежиссировать происходящее и позаботиться, чтобы история попала на первые полосы всех газет. Если даже ценой жизни ребенка — что ж, так тому и быть. Он был готов. Он сможет это сделать. Он знал, что сможет, и не важно, что его имя желтая пресса превратит в синоним зла. Зато он будет не единственным плохим парнем. Даже если Лоусон добьется запрета на публикацию этой истории, информация уже вышла за пределы его досягаемости. Он не сможет заткнуть Интернет, и некие факты станут известны. Ведь Лоусон знает, что у Макфэдьена есть еще один козырь.
Когда они позвонят в следующий раз, он его выложит. Он разоблачит все двурушничество полиции. Он расскажет всему миру, как низко пало шотландское правосудие.
Судный день настал.
Алекс остановился у полицейского блокпоста на дороге. Он уже видел впереди множество машин, мог различить красно-белые барьеры, перегородившие начало Карлтон-вэй. Опустив окно и сознавая, какой он грязный и растрепанный, Алекс обратился к полицейскому, который наклонился с ним поговорить:
— Я отец ребенка. Это мой ребенок сейчас там. Где-то там моя жена, мне нужно быть с ней.
— У вас есть какое-нибудь удостоверение личности? — спросил констебль.
Алекс предъявил водительские права:
— Я Алекс Джилби. Пожалуйста, пропустите меня.
Констебль сверил его лицо с фотографией на правах, затем отвернулся и заговорил по рации. Минутой позже он повернулся назад:
— Простите меня, мистер Джилби. Мы должны быть очень осторожны. Если вы припаркуетесь там с краю, один из офицеров проводит вас к жене.
Алекс последовал за другим полицейским в желтой куртке к белому микроавтобусу. Тот распахнул дверь, и Линн, вскочив с сиденья, упала в его раскрытые объятья, когда он не успел еще подняться по ступенькам. Она вся дрожала, и он ощущал, как стучит ее сердца. Не было слов, которые могли бы передать их муку. Они просто прильнули друг к другу, в общем страхе и отчаянии.
Долго-долго длилось молчание. Затем Алекс сказал:
— Все будет хорошо. Я могу покончить с этим прямо сейчас.
Линн подняла на него глаза, опухшие от слез, с покрасневшими веками:
— Как, Алекс? Ты ничего не сможешь!
— Смогу, Линн. Я теперь знаю правду. — Он поглядел через ее плечо и увидел сидящую возле двери рядом с Вердом Карен Пири.
— Где Лоусон?
— Он на брифинге, — сказала Линн. — Он скоро вернется. Тогда ты сможешь с ним поговорить.
— Я не хочу с ним разговаривать, — покачал головой Алекс. — Я хочу поговорить с Макфэдьеном.
— Это невозможно, мистер Джилби. Этим делом занимаются опытные переговорщики. Они знают, что делают.
— Вы не понимаете. Есть вещи, которые ему необходимо услышать и которые только я могу ему сообщить. Я не хочу угрожать ему. Я даже не стану его умолять. Я просто хочу кое-что ему рассказать.
Карен вздохнула:
— Я знаю, мистер Джилби, вы очень расстроены. Но вы можете причинить большой вред, думая, что делаете добро.
Алекс ласково высвободился из рук Линн:
— Речь ведь идет о Рози Дафф, не так ли? Все это произошло из-за того, что он считает, будто я имею какое-то отношение к ее смерти, вернее, к убийству Рози Дафф. Ведь так?
— Вроде бы так, сэр, — осторожно согласилась Карен.
— А что, если я вам скажу, что у меня есть ответ на его вопросы?
— Если у вас имеется какая-либо информация касательно этого дела, вы должны сообщить ее мне.
— Все в свое время. Обещаю. Но Грэм Макфэдьен заслуживает того, чтобы первым услышать правду. Пожалуйста. Поверьте. У меня есть свои причины. Это ведь жизнь моей дочери стоит на кону. Если вы не позволите мне поговорить с Макфэдьеном, я уйду отсюда и расскажу все, что я знаю, прессе. И поверьте мне, вам это совершенно ни к чему.
Карен взвесила ситуацию. Джилби выглядел спокойным. Каким-то даже слишком спокойным. Ее не учили, как вести себя в подобных ситуациях. В обычной обстановке она отправила бы его по инстанциям, строго по субординации. Но Лоусон занят где-то в другом месте. Возможно, надо обратиться к переговорщику?
— Давайте посоветуемся с инспектором Данканом. Он ведет переговоры с Макфэдьеном.
Она вылезла из фургона и подозвала одного из полицейских в форме:
— Пожалуйста, останьтесь с миссис Джилби и мистером Мэкки.
— Я иду с Алексом, — вскинулась Линн. — Я не собираюсь стоять в стороне.
Алекс взял ее за руку и обратился к Карен:
— Мы пойдем вместе.
Она поняла, что потерпела поражение.
— О'кей. Пошли, — сказала она и повела их к кордону, преграждавшему проход к дому Макфэдьена.
Алекс никогда не ощущал в себе столько жизни. Он чувствовал движение каждой мышцы. Все ощущения невероятно обострились, каждый звук и каждый запах усилились почти невыносимо. Он никогда не забудет эти несколько минут. Это был самый ответственный момент в его жизни, и он все сделает правильно. Алекс мысленно отрепетировал этот разговор во время безумной гонки к Сент-Монансу и не сомневался, что найдет слова, которые освободят его дочь.
Карен привела их к белому фургону, припаркованному у знакомого дома. В наступающих сумерках все казалось мрачным, соответствуя настроению осаждающих. Карен громко постучала по стенке фургона, и дверь, открываясь, скользнула вбок. В просвете показалась голова Джона Данкана.
— Инспектор Пири? Чем могу помочь?
— Это мистер и миссис Джилби. Он хочет поговорить с Макфэдьеном, сэр.
Брови Данкана в ужасе взлетели вверх.
— Не думаю, что это хорошая мысль. Единственный человек, с которым Макфэдьен желает говорить, это заместитель начальника полиции Лоусон. А он распорядился не вести никаких переговоров до его возвращения.
— Он должен услышать то, что я хочу сказать, — веско произнес Алекс. — Он делает все это, потому что хочет, чтобы мир узнал, кто убил его мать. Он думает, что это сделали я и мои друзья. Но он не прав. Сегодня я выяснил правду, и он должен быть первым, кто это услышит.
Данкану не удалось скрыть свое удивление:
— Вы хотите сказать, что знаете, кто убил Рози Дафф?
— Знаю.
— Тогда вам нужно сделать заявление об этом одному из наших офицеров, — твердо сказал Данкан.
По лицу Алекса прошла дрожь, выдавая силу сдерживаемого чувства.
— У него сейчас моя дочь. Я могу прекратить это мгновенно. Каждая минута промедления, когда вы не даете мне с ним поговорить, может стоить ей жизни. Я не стану говорить ни с кем, кроме Макфэдьена. А если вы не позволите мне этого, я обращусь к прессе. Я скажу им, что у меня есть средство закончить эту осаду, а вы не даете мне его применить. Вы действительно хотите услышать эту эпитафию своей профессиональной карьере?
— Вы не понимаете, что делаете. Вы не являетесь опытным переговорщиком. — По голосу Данкана Алекс понял, что это его последняя попытка воспрепятствовать разговору.
— Весь ваш опыт не дал пока ничего хорошего. Разве не так? — вмешалась Линн. — Алекс всю свою деловую жизнь ведет переговоры с разными людьми. Он прекрасно умеет это делать. Пусть попробует. Мы берем на себя полную ответственность за исход.
Данкан посмотрел на Карен, та пожала плечами. Он глубоко вздохнул.
— Я буду вас слушать, — сказал он. — Если решу, что ситуация выходит из-под контроля, то я прерву разговор.
От внезапного облегчения у Алекса закружилась голова.
— Отлично. Вперед, — произнес он.
Данкан вынес телефон и надел наушники. Затем он передал пару наушников Карен и подал микрофон Алексу:
— Ну, давайте.
Телефон прозвонил раз, другой. Три раза. На середине четвертого звонка трубку сняли.
— Вернулся за следующей порцией, а, Лоусон? — раздался голос на другом конце провода.
Он говорит как ни в чем не бывало, подумал Алекс. Непохоже на человека, который похитил младенца и чья жизнь висит на волоске.
— Это не Лоусон, — произнес он. — Это Алекс Джилби.
— Мне нечего тебе сказать, ты — гнусный убийца.
— Погоди минуту. Мне нужно сказать тебе кое-что важное.
— Если ты собираешься отрицать, что убил мою мать, можешь не сотрясать воздух напрасно. Я тебе не поверю.
— Я знаю, кто убил твою мать, Грэм. У меня есть доказательство. Оно здесь, в моем кармане. У меня частички краски, которые соответствуют краске на одежде твоей матери. Я взял их сегодня утром в автоприцепе у озера Лох-Ливен. — В ответ тишина и звук резко втянутого воздуха. Алекс продолжал: — В ту ночь там был еще один человек. Человек, на которого никто не обратил внимания, потому что у него был повод там находиться. Человек, который встретил твою мать после работы и привез ее в свой автоприцеп. Я не знаю, что именно произошло, но подозреваю, что она отказалась от секса с ним и он ее изнасиловал. А придя в чувство, осознал, что не может оставить ее в живых, потому что она пойдет и расскажет об этом. Для него это означало крах. Поэтому он ее заколол. Затем отвез ее на Холлоу-Хилл и бросил там умирать. Никто никогда его не подозревал, потому что он представлял закон. — Карен Пири смотрела на него, открыв рот, в ужасе от того, что сразу сообразила, о ком речь.
— Назови его имя, — прошептал Макфэдьен.
— Джимми Лоусон. Это Джимми Лоусон убил твою мать, Грэм. Не я.
— Лоусон? — Это было почти рыдание. — Это какой-то фокус, Джилби.
— Никаких фокусов, Грэм. Как я уже сказал, у меня есть доказательство. Что ты теряешь, поверив мне? Кончай эту ерунду, и у тебя будет шанс наконец увидеть, что справедливость восторжествует.
Наступило долгое молчание. Данкан подбирался ближе к Алексу с явным намерением отнять микрофон. Но Алекс отвернулся и сжал микрофон крепче. Наконец Макфэдьен заговорил:
— Я думал, что он делал это, потому что только так можно достичь какой-то справедливости. Я не хотел, чтобы это делалось его способом, потому что хотел заставить вас страдать. А он делал это, чтобы прикрыть себя. — Макфэдьен говорил медленно, но растерянному Алексу его слова были абсолютно непонятны.
— Делал что? — переспросил он.
— Убивал твоих ребят.
45
Ночь опускалась на Карлтон-вэй. В темноте двигались темные фигуры, прижимая к бронежилетам автоматы и винтовки. Они распределялись по окрестности с тихой грацией львов, выслеживающих антилопу. Приблизившись к дому, они рассеялись веером, пригнулись под подоконниками, сгруппировались у фасада и у задней двери. Каждый старался дышать ровно и тихо, сердца стучали, как барабаны, призывая на битву. Пальцы проверяли, на месте ли наушники. Никто не хотел пропустить сигнал к штурму, когда он прозвучит. Если он прозвучит. Не было времени на сомнения и колебания. Когда раздастся команда, они покажут, на что способны.
Над их головами завис вертолет, неподалеку техники прильнули к экранам тепловизоров. Они отвечали за правильный выбор момента. Пот заливал им глаза, ладони увлажнились, но они не отрывали глаз от двух движущихся ярких пятен. Как только пятна разделятся, можно давать добро. Но пока они слиты воедино, все остаются на месте. Здесь нельзя ошибиться. От этого зависит человеческая жизнь.
Теперь все было в руках одного человека. Заместитель начальника полиции Джеймс Лоусон шел вдоль Карлтон-вэй, зная, что игра подходит к финалу.
Алекс с трудом пытался осознать смысл слов Макфэдьена.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил он.
— Я видел его прошлой ночью. С бейсбольной битой. Под мостом. Он избивал вашего друга. Я думал, он хочет справедливости. Я думал, он делает это во имя справедливости. Но если мою мать убил Лоусон…
Алекс судорожно вцепился в единственный факт, который знал точно.
— Он убил ее, Грэм. Я достал улику. — Внезапно связь прервалась. Алекс с недоумением повернулся к Данкану. — Какого черта?
— Хватит, — сказал Данкан, срывая у него с головы наушники. — Я не дам вам вещать на весь мир. Какую ахинею вы порете, Джилби? Вы что, заключили пакт с Макфэдьеном подставить Лоусона?
— Да в чем дело? — требовала ответа Линн.
— Это был Лоусон, — повторил Алекс.
Читать бесплатно другие книги:
