Далекое эхо Макдермид Вэл
— А как же ты сам? — Алекс почувствовал, что заражается подозрениями Верда.
Тот ответил давно знакомой волчьей ухмылкой:
— Я удалюсь в убежище. Прихожане знают, что тот, кто им проповедует, должен время от времени удаляться в пустыню, чтобы восстановить духовные силы. Что я и сделаю. Самое великое свойство телепроповеди — это что видео можно снимать где угодно. Так что моя паства за время моего отсутствия меня не забудет.
— Но ты не можешь прятаться вечно. Раньше или позже тебе придется вернуться домой.
Верд кивнул:
— Я это знаю. Но я не собираюсь сидеть сиднем, Алекс. Как только я уведу свою семью и себя с линии огня, я собираюсь нанять частного сыщика и выяснить, кто прислал венок на похороны Зигги. Потому что, когда я узнаю это, я узнаю, кого мне опасаться.
Алекс резко втянул в себя воздух:
— Ты уже все хорошо продумал. Не так ли?
— Чем больше я размышлял о том первом венке, тем больше задумывался. А поскольку Господь помогает тем, кто помогает себе сам, я придумал этот план. На всякий случай. — Верд притянул Алекса к себе и крепко обнял. — Береги себя.
— Как трогательно… Черт побери, — проговорил сзади хриплый голос.
Верд отпрянул и оглянулся. Сначала он не мог сообразить, кто этот угрюмый тип, который злобно уставился на них с Алексом. Но вдруг память стерла патину лет, и он вновь очутился у «Ламмас-бара», избитый, напуганный…
— Брайан Дафф, — выдохнул он.
Алекс перевел взгляд с одного на другого:
— Это брат Рози?
— Да, верно.
Смятение чувств, терзавшее Алекса последнее время, взорвалось яростью.
— Позлорадствовать пришел?
— Торжество справедливости. Так, кажется, это называют: один гнусный убийца пришел хоронить другого. Да, я пришел позлорадствовать.
Алекс рванулся к нему, но был остановлен твердой рукой Верда, крепко схватившего за предплечье.
— Оставь его, Алекс. Брайан, никто из нас не тронул Рози и пальцем. Я знаю, тебе хочется кого-то обвинить в ее смерти, но это были не мы. Ты должен в это поверить.
— Я не собираюсь верить ничему подобному. — Он сплюнул под ноги. — Я искренне надеялся, что на этот раз копы заберут кого-то из вас. Но уж коли этому не бывать, что ж, так-то лучше, чем никак.
— Конечно, этому не бывать: мы не убивали твою сестру. Мы ее не трогали, и анализ улик на ДНК это докажет, — воскликнул Алекс.
Брайан презрительно фыркнул:
— Какие улики? Какой анализ ДНК? Эти идиоты хреновы потеряли улики. Неоткуда брать ДНК на анализ.
Алекс растерянно открыл рот.
— Что? — прошептал он.
— Что слышал. Теперь тебе не страшна длинная рука закона. — Он скривил губы в издевке. — Но дружка твоего это не спасло, а? — Он повернулся на каблуках и, не оглядываясь, пошел прочь.
Верд медленно покачал головой:
— Ты ему веришь?
— Зачем ему лгать? — вздохнул Алекс. — Знаешь, я и правда надеялся, что нас наконец полностью оправдают. Как можно быть такими некомпетентными? Как можно было потерять единственную улику, которая положила бы конец всему этому кошмару? — Взмахом руки он указал на венок из роз и розмарина.
— Тебя это удивляет? Они и в первый раз не слишком отличились. Почему на этот раз должно быть иначе? — Верд оттянул ворот пальто. — Алекс, мне очень жаль, но мне надо спешить. — Они пожали друг другу руки. — Я буду держать с тобой связь.
Алекс застыл как вкопанный, потрясенный тем, с какой быстротой весь его мир перевернулся вверх дном. Если прав Брайан Дафф, то, может быть, это и есть причина появления зловещих венков? А если так, то неужели этот кошмар будет длиться до тех пор, пока не умрут они с Вердом?
Грэм Макфэдьен сидел в своей машине и наблюдал. Эти венки были мастерским штрихом. Всегда стоит использовать все возможности. Он не был тогда в Сиэтле и не видел, какой эффект произвел первый венок. Однако нет сомнений, что на этот раз Мэкки и Джилби прочувствовали его послание. А это значило, что послание попало в точку. Невинные люди не обратили бы внимания на подобный знак.
Зрелище их волнения с лихвой возместило скуку и отвращение от того парада лицемерий, которое он вынужден был наблюдать в крематории. Священник, очевидно, не был знаком с Дэвидом Керром, — неудивительно, что он представил его сущим праведником. Но противнее всего, когда вокруг все закивали с умным видом, слушая эту чушь всерьез и подтверждая ее ханжески постными минами.
Интересно, какие бы у них сделались рожи, встань он посреди крематория и объяви правду. «Леди и джентльмены, сегодня мы хороним убийцу. Этот человек, которого вы, как вам кажется, хорошо знали, всю свою взрослую жизнь лгал вам. Дэвид Керр притворялся достойным членом общества. А на самом деле много лет назад он принял участие в зверском изнасиловании и убийстве моей матери, за которое никогда не был наказан. Так что теперь, когда вы будете перебирать свои воспоминания о нем, вспомните и это». О, это бы наверняка стерло с их лиц благочестивую скорбь! Он почти жалел, что не сделал этого.
Но это было бы потворством своим слабостям. Злорадство тут ни к чему. Лучше оставаться в тени, особенно после неожиданного явления его дядюшки, что дало ценную подсказку. Он понятия не имел, что именно дядя Брайан сообщил Джилби и Мэкки, но те от этого аж закачались. Нет, теперь им ни за что не забыть, в чем они когда-то приняли участие. Теперь они не будут спать ночами, высчитывая, когда их прошлое их настигнет. Это была очень приятная мысль.
Макфэдьен наблюдал, как Алекс Джилби брел к своей машине, явно не замечая ничего вокруг.
— Он даже не знает, что я есть на планете, — пробормотал Макфэдьен. — Но я есть, Джилби. Я есть.
Он включил зажигание и поехал в отель, где был организован поминальный стол. Надо помаячить там в сторонке… Просто удивительно, как просто проникнуть в чужую жизнь.
32
По словам медсестры, Дэвина явно шла на поправку. Она хорошо дышала без кислорода, ее желтушка прекрасно поддавалась лечению светом люминесцентных ламп, горевших день и ночь над ее колыбелькой. Стоило Алексу взять ее на руки, как он забывал о тоске, оставшейся после похорон Брилла, о тревогах Верда по поводу странного венка. Единственное, что понравилось бы ему еще больше, чем сидеть с женой в палате для новорожденных и любоваться ненаглядной дочуркой, — это заниматься тем же самым у себя дома. Так он считал до памятного разговора в крематории.
Словно прочитав его мысли, Линн, кормившая девочку, подняла на него глаза:
— Еще парочка дней, и мы привезем ее домой.
Алекс улыбнулся, скрывая тревогу, которую пробудили в нем ее слова.
— Не могу дождаться, — сказал он.
На обратном пути домой, в машине, он раздумывал, как рассказать жене о венках и неожиданном сообщении Брайана Даффа. Но расстраивать ее сейчас ему никак не хотелось, и он промолчал.
Измучившись за день, Линн сразу отправилась спать, в то время как Алекс откупорил бутылку отличнейшего «Шираза», которую берег для особого дня. Он принес вино в спальню и налил два бокала.
— Ты решил рассказать мне, чем ты так озабочен? — спросила Линн, когда он устроился поверх пухового одеяла рядом с ней.
— Ну-у, я просто думал об Элен и Джеки. Не могу отделаться от мысли, что Джеки может быть причастна к убийству Брилла. Я не говорю, что она сама его убила. Но похоже на то, что она знакома с людьми, которые могли это сделать… за соответствующие деньги.
Линн нахмурилась:
— Мне почти хочется, чтобы это оказалась она. Пусть эта стерва Элен помучится. Как она могла тайком изменять Бриллу и строить из себя идеальную жену?
— Я думаю, Линн, что Элен страдает вполне искренне. Я ей верю, когда она говорит, что любила его.
— Только не начинай ее защищать.
— Я ее не защищаю. Но что бы там ни было между ней и Джеки, она о нем заботилась. Это очевидно.
Линн поджала губы:
— Верю тебе на слово. Но тебя тревожит не это. Что-то произошло после того, как мы уехали из крематория, и до того, как ты приехал в отель. Это из-за Верда? Он сказал что-то тебя расстроившее?
— Видит бог, ты — ведьма, — констатировал Алекс. — Послушай, это пустяк. Просто у Верда очередной заскок.
— Это должен быть очень далекий и опасный заскок. Куда-нибудь на альфу Центавра, чтобы так на тебя повлиять, когда и так кругом происходит столько всего важного и серьезного. Почему ты не хочешь мне рассказать? Это что, мужские игры?
Алекс вздохнул. Он не любил утаивать что-либо от Линн. Он никогда не верил в то, что от многого знания — многая печаль. По крайней мере, к браку между равными это не относится.
— Отчасти. Мне правда не хочется беспокоить тебя этим. У тебя и так забот хватает.
— Алекс, если прикинуть, сколько и каких у меня забот, возможно, все остальное покажется развлечением.
— Только не это, любовь моя. — Он отпил вина, смакуя его согревающий пряный вкус. Вот бы отключиться от всего и наслаждаться этим божественным вкусом. — Некоторых тем лучше не касаться.
— Почему я никак не могу тебе поверить? — Линн положила голову ему на плечо. — Давай, колись. Ты же знаешь, что тебе сразу станет легче.
— Вообще-то я в этом не очень уверен. — Он снова вздохнул. — Не знаю, может, лучше и правда все тебе рассказать. В конце концов, ты у нас самая трезвая и разумная.
— Чего никто и никогда не говорил о Верде, — сухо заметила Линн.
И он с напускной беспечностью рассказал ей о злополучных венках. К его удивлению, Линн не стала отмахиваться от этой истории, как от очередного выверта Верда.
— Поэтому-то ты и пытаешься убедить себя, что Джеки наняла киллера, — медленно произнесла она. — Мне эта история совсем не нравится. Верд прав, что отнесся к этому серьезно.
— Послушай, тут может быть самое простое объяснение, — запротестовал Алекс. — Возможно, кто-то знал их обоих.
— После того, как Брилл отсек себя от прошлого? Люди, которые могли знать их достаточно хорошо, могли быть только из Керколди или из Сент-Эндрюса. А там всем известно дело Рози Дафф. Такое не забывается. Тем более если их знали так хорошо, что прислали венок на похороны, хотя во всех извещениях говорилось: «Цветы только от семьи», — подчеркнула Линн.
— Даже если так, это не означает, что кто-то решил нас прикончить, — нахмурился Алекс. — Допустим, кто-то решил нас разыграть. Нет основания полагать, что один и тот же тип дважды совершил убийство.
Линн недоверчиво покачала головой:
— Алекс, ты на какой планете живешь? Я еще могу поверить в то, что кто-то, решивший вас припугнуть, прочел в газете о смерти Брилла. По крайней мере, это произошло в той же стране, что и убийство Рози Дафф. Но как он мог узнать о смерти Зигги так быстро, чтобы успеть прислать цветы на похороны, если сам не имел к ней отношения?
— Не знаю. Но в наши дни мир стал тесен. Возможно, у приславшего венок Зигги есть какие-то связи в Сиэтле. Может быть, кто-то из Сент-Эндрюса переехал туда и встретил Зигги случайно, в клинике. Все-таки Зигги — имя необычное, да и как врач он был достаточно известен. Ты сама знаешь, когда мы с ним и с Полом ели в каком-нибудь ресторане или кафе в Сиэтле, обязательно кто-нибудь подходил поздороваться. Люди не забывают врача, лечившего их ребенка. А если так, то что может быть естественней, чем написать кому-нибудь на родину по электронной почте, что Зигги погиб? А в маленьком городке, вроде Сент-Эндрюса, новости распространяются, как пожар в лесу. Такое ведь вполне разумно предположить? — Голос Алекса звучал все более взволнованно по мере того, как он пытался найти любые доводы, чтобы отвергнуть предположение Верда.
— Ну, это натяжка… впрочем, может, ты и прав. Только это мало что меняет. Нельзя полагаться на такую малую вероятность. Нужно что-то делать, Алекс. — Линн отставила бокал и крепко обняла мужа. — Ты не можешь рисковать, тем более сейчас, когда со дня на день сюда приедет Дэвина.
Алекс допил свое вино, уже не обращая внимания на вкус.
— Что, по-твоему, я должен делать? Спрятаться куда-нибудь с тобой и Дэвиной? Куда же мы поедем? И что станется с бизнесом? Я не могу так просто бросить дело, которое нас кормит. Нам ведь еще ребенка нужно растить.
Линн погладила его по голове:
— Алекс, смотри на вещи проще. Я не предлагаю, чтобы мы поступили, как Верд, и скрылись всей семьей в какой-нибудь глуши. Но ты сказал мне, что сегодня на похоронах был Лоусон. Почему бы тебе не пойти и не поговорить с ним?
Алекс презрительно фыркнул:
— Лоусон? Человек, попытавшийся задурить меня овощным супом и показным сочувствием? Человек, который так давно зациклился на этом деле, что явился посмотреть, как одного из нас будут кремировать? Неужели он станет слушать меня с пониманием?
— У Лоусона могли быть подозрения, но, по крайней мере, он не дал тем типам тебя избить. — Алекс соскользнул на пол с кровати и улегся головой на живот Линн. Она, сморщившись, вывернулась из-под него. — У меня швы! — Он подвинулся и устроился у ее плеча.
— Он рассмеется мне в лицо.
— А возможно, совсем наоборот. Воспримет это серьезно и наведет справки. Не в его интересах закрывать глаза на таких добровольцев-мстителей, если это действительно они. Кроме всего прочего, это выставляет полицию полным дерьмом.
— Ты не знаешь и половины всего, — вздохнул Алекс.
— Что ты имеешь в виду?
— После похорон произошло еще кое-что. Там оказался брат Рози. Он заверил нас с Вердом, что пришел позлорадствовать.
Линн ужаснулась:
— Алекс, это скверно! Для всех вас. Несчастный: столько времени не может забыть прошлое…
— Это не все. Он сообщил нам, что файфская полиция потеряла вещественные доказательства по делу Рози. Те самые улики, по которым, как мы надеялись, будет сделан анализ ДНК.
— Шутишь?
— Хотел бы я пошутить.
Линн покачала головой:
— Тем более тебе нужно поговорить с Лоусоном.
— Думаешь, ему понравится, что я тычу его в это носом?
— Мне все равно, понравится ему или нет. Тебе нужно знать наверняка, что происходит. Если на тебя в самом деле некто охотится, это может означать, что он в курсе происходящего и больше не надеется на правосудие. Утром же позвони Лоусону. Договорись о встрече с ним. Тогда я успокоюсь.
Алекс скатился с кровати и начал раздеваться:
— Если это тебя успокоит, считай, что я это уже и сделал. Но не вини меня, если он решит, что эти народные мстители правы, и арестует меня.
К удивлению Алекса, когда он позвонил, чтобы договориться о встрече с заместителем начальника полиции Лоусоном, секретарша назначила ему время в тот же самый день. Он успел лишь заскочить на пару часов на работу, отчего разволновался еще больше. Он предпочитал лично за всем присматривать — не потому, что не мог полагаться на сотрудников, просто каждый день сулил какие-нибудь сюрпризы. Приехав, он убедился, что время уже упущено и надо гнать изо всех сил. Он скинул на дискету кучу отчетов и докладных записок, надеясь выкроить время и проглядеть их дома, чтобы держать руку на пульсе. Потом, схватив сэндвич, чтобы перекусить в машине, он помчался обратно в Файф.
Пустой кабинет, куда его пригласили, был в два раза просторней его собственного. Все же должностные преимущества в государственном секторе куда заметнее, подумал он, окидывая взглядом большой письменный стол, карту графства в затейливой раме и вывешенные на видных местах благодарности Лоусону. Он уселся в кресло для посетителей, с юмором отметив, что оно гораздо ниже кресла по другую сторону письменного стола.
Ему не пришлось долго ждать. Дверь позади него отворилась, и Алекс вскочил. Годы не пощадили Лоусона. Кожа на его лице загрубела и покрылась морщинами, на скулах краснел старческий румянец — сосудистая сетка, свидетельство либо неумеренного пьянства, либо долгого пребывания на файфских восточных ветрах. Однако глаза по-прежнему глядели пронзительно. Алекс заметил, что Лоусон цепко оглядел его с головы до ног.
— Мистер Джилби, — сказал он. — Извините, что задержал вас.
— Ничего, я могу представить вашу занятость и благодарен, что вы согласились принять меня так скоро.
Лоусон прошел мимо, не подав ему руки.
— Мне всегда интересно, когда о встрече просит человек, связанный с уголовным делом. — Он устроился поудобнее в своем кожаном кресле и поправил форменный пиджак.
— Я видел вас на похоронах Дэвида Керра, — сказал Алекс.
— У меня были дела в Глазго. И я воспользовался возможностью отдать последнюю дань уважения.
— Я даже не подозревал, что файфская полиция испытывает такое большое уважение к Бриллу, — поднял брови Алекс.
Лоусон нетерпеливо махнул рукой:
— Я полагаю, что ваш визит связан с возобновлением дела Рози Дафф?
— Да. Косвенно. Как продвигается расследование? Далеко ли вы продвинулись в нем?
У Лоусона этот вежливый вопрос вызвал явное раздражение.
— Я не могу обсуждать ход следствия с человеком в вашем положении.
— О каком именно положении идет речь? Вы ведь не рассматриваете меня в качестве подозреваемого? — Теперь Алекс был гораздо увереннее в себе, чем тогда, в двадцать лет. Он не собирался оставлять подобные замечания без ответа.
Лоусон передвинул лежащие на столе бумаги:
— Вы были свидетелем.
— А разве свидетелям нельзя рассказывать о том, что происходит? Вы торопитесь сообщить в прессе, если хоть чуточку продвинетесь вперед. Почему же у меня меньше прав, чем у журналистов?
— Я и с прессой не говорю о деле Рози Дафф, — сухо ответил Лоусон.
— Не потому ли, что вы потеряли улики?
Лоусон смерил его долгим жестким взглядом и сказал:
— Без комментариев.
Алекс покачал головой:
— Так дело не пойдет. После того, через что нам пришлось пройти двадцать пять лет тому назад, полагаю, что заслуживаю лучшего ответа. Рози Дафф была тогда не единственной жертвой, и вы это знаете. Может быть, пришло время мне обратиться в прессу и рассказать, что полиция спустя столько лет продолжает обращаться со мной как с преступником? И, беседуя с журналистами, я могу также рассказать им, как файфская полиция загубила дело Рози Дафф, потеряв важные вещественные доказательства, которые могли бы меня оправдать и, не исключено, привести к аресту настоящего убийцы.
Угроза явно обеспокоила Лоусона.
— Я не люблю, когда меня запугивают, мистер Джилби.
— Я тоже. Очень не люблю. Вы правда хотите увидеть себя на страницах газет, — родные оплакивают убитого сына, а полицейский берет и заявляется на похороны? Причем хоронят того человека, чья невиновность до сих пор под вопросом из-за некомпетентности вас и ваших сотрудников?
— Вам нет нужды становиться на такую позицию, — произнес Лоусон.
— Разве? Я думаю, что такая нужда есть. Предполагается, что вы сейчас проводите пересмотр нераскрытых дел. Я — ключевой свидетель. Я — тот, кто обнаружил тело жертвы. И до сих пор ни один сотрудник Файфской полиции не нашел нужным связаться со мной. Это не свидетельствует о служебном рвении, не так ли? А теперь я узнал, что вы даже не сумели обеспечить сохранность вещественных доказательств. Может быть, мне стоит поговорить со следователем, который теперь ведет это дело, а не с бюрократом, по рукам и ногам опутанным прошлым?
Лицо Лоусона напряглось.
— Мистер Джилби, это верно, что у нас возникла проблема с уликами по этому делу. В какой-то момент, в ходе последних двадцати пяти лет, пропала одежда Рози Дафф. Мы стараемся ее найти, но на сегодняшний момент сумели отыскать лишь ее кардиган, который был обнаружен на некотором расстоянии от места преступления. И на котором нет биологических следов. У нас не имеется сейчас вещей, которые могли бы быть подвергнуты анализу современными криминалистическими методами. Так что на настоящий момент мы в тупике. Вообще-то следователь, ведущий это дело, и сама хотела бы с вами побеседовать. Просто пройтись по старым протоколам. Возможно, мы вскоре такую встречу организуем.
— Господи! — воскликнул Алекс. — Наконец-то подумали со мной поговорить? Вы что, ничего не понимаете? Мы до сих пор в подвешенном состоянии! Вы сознаете, что за последний месяц убиты двое из нас?
Лоусон поднял брови:
— Двое из вас?
— Зигги Малкевич также погиб при подозрительных обстоятельствах. Как раз накануне Рождества.
Лоусон подтянул к себе блокнот и снял колпачок с авторучки:
— Это для меня новость. Где это произошло?
— В Сиэтле, где он проживал последние двенадцать лет. Какой-то пироман установил у него в доме зажигательную бомбу. Зигги погиб во сне. Можете проверить это у тамошней полиции. У них единственный подозреваемый — партнер Зигги, что, скажу я вам, глупость несусветная.
— Я очень сожалею о мистере Малкевиче…
— Докторе Малкевиче, — прервал его Алекс.
— Докторе Малкевиче, — поправился Лоусон. — Но я все еще не вижу, почему вы считаете, что эти две смерти связаны с убийством Рози Дафф.
— За этим-то я и пришел сегодня к вам. Объяснить, почему я убежден, что такая связь есть.
Лоусон откинулся в кресле и сплел пальцы рук:
— Я весь внимание, мистер Джилби. Меня интересует все, что может пролить свет на этот темный вопрос.
Алекс объяснил ему насчет венков. Здесь, в управлении полиции, это звучало неубедительно. Он через стол ощущал скептицизм Лоусона, когда старался придать веса такому мелкому происшествию.
— Я знаю, это довольно странно, — заключил он, — но Том Мэкки достаточно уверен. Он отправляет свою семью в безопасное убежище и сам уходит в подполье. На такое просто так не пойдешь.
Лоусон кисло улыбнулся:
— Ах да. Мистер Мэкки. Может быть, это результат слишком большого количества наркотиков, принятых в семидесятые? Кажется, галлюциногены могут приводить к длительной паранойе.
— Вы считаете, что нам не стоит относиться к этому серьезно? К тому, что двое наших друзей погибли при подозрительных обстоятельствах? Двое людей, которые вели добропорядочную жизнь и не имели криминальных связей. Двое людей, у которых на первый взгляд не было врагов. И на обоих похоронах появились венки, прямо намекающие на дело об убийстве, где оба были подозреваемыми?
— Никто из вас не был публично назван подозреваемым. И мы постарались, как могли, вас защитить.
— Ага. Но даже после этого один из ваших офицеров погиб в результате давления, оказанного на нас.
Лоусон резко выпрямился в кресле:
— Хорошо, что вы об этом вспомнили, потому что никто в этом здании тоже об этом не забыл.
— Уверен, что не забыли. Барни Макленнан был второй жертвой убийцы Рози Дафф. И я убежден, что Зигги и Брилл — тоже его жертвы. Разумеется, косвенные. И полагаю, что кто-то убил их, потому что хочет возмездия. И если это так, то мое имя тоже есть в этом списке.
Лоусон вздохнул:
— Я понимаю, почему вы так на это реагируете. Но я не верю, что кто-либо пустился осуществлять программу мести, направленную против вас четверых. Я могу вам сообщить, что полиция Глазго разрабатывает следственную линию, не имеющую ничего общего со смертью Рози Дафф. Совпадения случаются, и эти две смерти являются именно таким совпадением. Это совпадение и ничего больше. Так дела не делаются, мистер Джилби, — никто не станет ждать двадцать пять лет.
— А как насчет братьев Рози? Они с радостью снова возьмутся за нас. Вы говорили мне, что приказали им нас не трогать, чтобы не причинять большего горя их матери. Их мать еще жива? Может быть, теперь это их не заботит? Может быть, поэтому Брайан Дафф объявился на похоронах Брилла, чтобы поиздеваться над нами?
— Это верно, что и мистер и миссис Дафф уже умерли. Но я не думаю, что вам стоит чего-то бояться со стороны Даффов. Я сам виделся с Брайаном несколько недель назад. Не думаю, что он мечтает о мести. А Колин работает за рубежом. Он приезжал домой на Рождество, но его не было в стране, когда убили мистера Дэвида Керра. — Лоусон глубоко вздохнул. — Он женился на одной из моих сослуживиц Дженис Хогг. Ирония судьбы: именно она в свое время спасла от Даффов мистера Мэкки, когда те его избивали. К моменту женитьбы она оставила службу в полиции, но уверен, что она не станет поощрять мужа в таком серьезном нарушении закона. Полагаю, на этот счет вы можете быть спокойны.
Алекс услышал убежденность в голосе Лоусона, но облегчения не почувствовал.
— Брайан вчера был не слишком дружелюбен, — заметил он.
— Понятно, что этого от него не дождетесь. Но давайте посмотрим в лицо фактам: ни Брайана, ни Колина вы не можете назвать изощренными преступниками. Если бы они решили убить вас и ваших друзей, они бы, пожалуй, заявились за вами следом в людный бар и разнесли вам голову из охотничьего ружья. Хитроумное планирование — не по их части, — сухо уточнил Лоусон.
— Значит, это не оставляет никаких подозреваемых. — Алекс подвинулся в кресле, собираясь встать.
— Не совсем, — тихо промолвил Лоусон.
— Что вы имеете в виду? — спросил Алекс, и тревога вновь охватила его.
Вид у Лоусона был немного виноватый, словно он сказал больше, чем нужно.
— Не обращайте внимания. Я просто размышлял вслух.
— Погодите-ка. Вы не можете так просто отмахнуться от меня. Что вы хотели сказать своим «не совсем»? — Алекс подался вперед, будто готовясь вот-вот прыгнуть через стол и вцепиться в безупречно отглаженные лацканы Лоусона.
— Мне не следовало этого говорить. Мне очень жаль. Я просто размышлял как полицейский.
— Разве вам не за это платят жалованье? Ну же, объясните мне, что вы имели в виду.
Лоусон забегал взглядом по сторонам, словно пытался сообразить, как выпутаться из ситуации. Затем он провел ладонью под носом и глубоко вздохнул.
— Сына Рози, — произнес он.
33
Линн уставилась на Алекса, продолжая тихонько баюкать дочку.
— Повтори еще раз, — потребовала она.
— У Рози был сын. Тогда это так и не стало известно. По какой-то причине патологоанатом при вскрытии этого не заметил. Лоусон признался, что тот был трясущимся стариком, который к тому же любил выпить. Но в его защиту он сказал, что следы родов могли быть скрыты нанесенными ранами. Естественно, родные не стали этого сообщать, потому что понимали, что, если люди узнают о ее незаконном ребенке, Рози станет выглядеть разбитной мамашей-кукушкой, которой и была. Из невинной жертвы она превратилась бы в девицу, получившую по заслугам. Родные отчаянно старались сохранить ее доброе имя. Как винить их за это?
— Я их и не виню. Один разок прочитать, что пресса сделала с вами, и любой на их месте поступил бы так же. Но почему этот сынок всплыл сейчас?
— По словам Лоусона, его усыновили. В прошлом году он решил отыскать свою биологическую мать. Он нашел женщину, которая руководила приютом, где находилась Рози во время беременности, и от нее узнал, что счастливого воссоединения с матерью не будет.
Дэвина захныкала, и Линн, улыбнувшись, бережно приложила мизинец к ее губкам.
— Наверное, это стало для него ужасным потрясением. Ведь, чтобы взяться за поиски родной матери, уже требовалось немалое мужество. Она один раз уже тебя отвергла неизвестно почему, и ты решаешься второй раз найти ее и, может быть, вновь получить пощечину. Но так надеешься, что она откроет тебе свои объятья…
— Понимаю. И затем узнать, что кто-то лишил тебя этого шанса двадцать пять лет тому назад. — Алекс наклонился вперед. — Можно мне немножко ее подержать?
— Конечно. Она недавно поела, так что должна немного поспать. — Линн бережно передала дочь Алексу, как самое драгоценное и хрупкое сокровище в мире. Он подвел руку под ее слабенькую шейку и нежно прижал дочку к груди. Дэвина что-то тихо пробормотала и затихла.
— Так, значит, Лоусон считает, что за тобой охотится ее сын? — уточнила Линн.
— Лоусон вообще не считает, что за мной кто-то охотится. Он думает, что я чокнутый псих, который делает из мухи слона. Его очень смутило, что он проговорился о сыне Рози, и он долго уверял меня, что этот малый совершенно безобиден. Сына зовут Грэм. Кстати, Лоусон не назвал мне его фамилии. По профессии вроде бы компьютерщик. Тихий, уравновешенный, вполне нормальный.
Линн покачала головой:
— Не могу поверить, что Лоусон отнесся к этому так легко. Кто же, по его мнению, послал эти венки?
— Он не знает и знать не хочет. Все, что его сейчас заботит, — это что его драгоценное повторное расследование трещит по швам.
— Они сарай вычистить не смогут, не то что убийство раскрыть. Он дал какое-нибудь объяснение тому, как им удалось потерять целый ящик вещественных доказательств?
— Они потеряли не целый ящик. У них остался кардиган. Он, кажется, был найден отдельно. Его перебросили через забор в чей-то сад. Его исследовали после других вещей жертвы, вероятно, поэтому-то он хранился отдельно от остальных улик.
— Он нашелся позднее? — нахмурилась Линн. — Это, случаем, было не тогда, когда они устроили второй обыск в вашем доме? Я смутно припоминаю, что Брилл жаловался, как полиция снова все перевернула спустя несколько недель после убийства.
Алекс напряг память:
— После первого обыска… Да, потом они пришли после Нового года. Они соскребали краску со стен и потолков. Хотели знать, не делали ли мы косметический ремонт. — Он презрительно фыркнул. — Больше делать нам было нечего. И Брилл тогда сказал, что слышал, как они что-то говорили о каком-то кардигане. Он решил, что они ищут что-то из наших носильных вещей. Но конечно, дело было не в том. Они говорили о кардигане Рози, — торжествующе закончил он.
— Это значит, что на ее кардигане была краска, — задумчиво произнесла Линн. — Поэтому они и брали соскобы.
— Верно. Однако совершенно очевидно, что образцы из нашего дома с теми пятнами не совпали. А то мы оказались бы совсем в дерьме.
— Интересно, станут они делать новый анализ? Лоусон что-нибудь об этом говорил?
— Не совсем об этом. Он сказал, что у них нет никаких вещей Рози, пригодных для проведения современного криминалистического анализа.
— Это чушь. В наши дни они могут столько узнать о краске. Я получаю теперь из лаборатории больше информации о ней, чем было даже три-четыре года назад. Они должны снова отдать ее на анализ. Тебе нужно вернуться к Лоусону и настоять, чтобы они это сделали.
— От анализа нет никакого толку, если не с чем сравнивать. И Лоусон не бросится этим заниматься только потому, что я ему это скажу.
— Мне казалось, ты говорил, что он хочет раскрыть это дело?
— Линн, будь на это хоть какой-то шанс, они бы это сделали.
Линн вспыхнула от гнева:
— Господи, Алекс, ты сам себя послушай. Ты что, так и будешь сидеть и ждать, пока что-то не взорвется у нас дома? Мой брат мертв. Кто-то нагло вошел в его дом и убил его. Единственный человек, который мог бы помочь тебе, считает тебя психом. Я не хочу, чтобы ты умер, Алекс. Не хочу, чтобы наша дочь росла, не имея о тебе никаких воспоминаний.
— Думаешь, я этого хочу? — Алекс нежно прижал дочурку к груди.