Далекое эхо Макдермид Вэл

46

Апрель 2004 года; Голубые горы, Джорджия

Лучи весеннего солнца золотили кроны деревьев, когда Алекс и Верд поднялись на очередной гребень. Верд направлял путь к скальному выступу, нависавшему над пологим склоном. Вскарабкавшись на него, Верд уселся наземь, свесил длинные ноги вниз и заболтал ими в пустоте. Он полез в рюкзак и достал оттуда маленький бинокль, навел его на подножие холма и передал Алексу:

— Прямо вниз и затем чуть налево.

Алекс подкрутил фокус и повел биноклем по местности внизу. Внезапно он понял, что видит крышу их хижины. Маленькие фигурки, суетившиеся вокруг нее, были дети Верда. За легким складным столиком сидели Линн и Пол. А младенцем, брыкающимся на коврике у их ног, была Дэвина. Он видел, как его дочурка широко раскинула ручки и засмеялась, глядя на деревья. Любовь к ней мучительно пронзила его.

Он чуть ее не потерял. Когда он услышал выстрел, ему показалось, что сердце его сейчас разорвется. Крик Линн отозвался у него в голове предвестием конца света. Прошла вечность, прежде чем из дыма возник вооруженный полицейский с Дэвиной на руках. Но даже это не принесло облегчения, потому что, когда они приблизились, Алекс увидел, что она залита кровью.

Но это была только кровь Макфэдьена. Снайпер поразил его точно. Лицо Лоусона было бесстрастным, точно высеченным из гранита.

В последовавшей затем суматохе Алекс заставил себя оторваться от жены и дочери, чтобы поймать Карен Пири.

— Вам нужно обезопасить тот автоприцеп.

— Какой автоприцеп?

— Лоусона. Для рыбалки. У озера Лох-Ливен. Тот, в котором он убил Рози Дафф. Краска на потолке совпадает с краской на кардигане Рози. Возможно, там найдутся и следы крови.

Она посмотрела на него с неприязнью:

— Вы ждете, что я восприму эту чушь всерьез?

— Это правда. — Он вытащил из кармана конверт. — У меня здесь частицы краски, которые докажут, что я прав. Если вы позволите Лоусону вернуться к прицепу, он его уничтожит. Все улики развеются с дымом. Вы должны ему помешать. Я ничего не выдумываю, — повторял он в отчаянии, стараясь ее убедить. — Данкан тоже слышал, что говорил Макфэдьен. Тот видел, как Лоусон напал прошлой ночью на Тома Мэкки. Ваш шеф ни перед чем не остановится, чтобы замести следы. Возьмите его под стражу и обеспечьте сохранность автоприцепа.

Лицо Карен осталось невозмутимым.

— Вы предлагаете мне арестовать моего шефа, заместителя начальника полиции?

— Полиция Стратклайда арестовала Элен Керр и Джеки Дональдсон на основании гораздо менее серьезных доказательств, чем те, что вы здесь услышали. — Алекс старался сохранять спокойствие. Он не мог поверить, что все снова ускользает из рук. — Если Лоусон был бы не тем, кто он есть, вы бы не колебались.

— Но он тот, кто есть. Он глубоко уважаемый высший офицер полиции.

— Вне подозрений, как жена Цезаря? Тем больше причин воспринять все это серьезно. Вы что, думаете, это не окажется во всех завтрашних газетах? Если вы считаете, что Лоусон чист, докажите всем, что это так.

— Ваша жена зовет вас, сэр, — ледяным тоном проговорила Карен и пошла прочь, оставив его одного.

Однако его слова на нее подействовали. Лоусона она, конечно, не арестовала, но, прихватив нескольких патрульных полицейских, она незаметно покинула Сент-Монанс. На следующее утро Алексу позвонил ликующий Джейсон и радостно сообщил, что по своим криминалистическим каналам узнал, что его коллеги в Данди прошлой ночью получили в свое распоряжение некий автоприцеп. Игра продолжается.

Алекс опустил бинокль:

— Они знают, что ты за ними шпионишь?

Верд ухмыльнулся:

— Я говорю им, что Господь все видит, а у меня с ним прямая линия связи.

— Не сомневаюсь. — Алекс лег на спину, подставив солнцу потное лицо. Подъем был крутым и тяжким. Сил и дыхания для разговоров не было. Впервые со времени их приезда накануне днем он получил возможность остаться с Вердом наедине. — На прошлой неделе нас навестила Карен Пири, — сообщил он.

— Как она там?

Вопрос совершенно в духе Верда. Он не спросил: «Ну и как она теперь оправдывается?», только «Как она?». В прошлом он так часто недооценивал своего друга. Пожалуй, теперь пришла пора это исправить.

— По-моему, она все еще сильно потрясена этой историей. Она и большинство полицейских в Файфе. Тяжело узнать, что твой шеф, заместитель начальника полиции графства, — насильник и убийца-рецидивист. Резонанс получился весьма серьезный. Полагаю, что половина штатного состава продолжает верить, что мы с Грэмом Макфэдьеном просто выдумали все это.

— Так Карен явилась к тебе снять показания?

— Что-то вроде того. Разумеется, теперь не она ведет это дело. Ей пришлось передать расследование убийства Рози Дафф полицейским из другого округа, но она подружилась кое с кем из новой следственной группы. А значит, в курсе всей информации. К ее чести, она захотела прийти к нам и сообщить последние новости.

— В чем же они состоят?

— Закончено криминалистическое обследование автоприцепа. Кроме совпадения краски, они нашли в месте, где скамья крепится к полу, крошечные пятнышки крови. Они взяли для сравнения на ДНК кровь у братьев Рози и из тела Макфэдьена, потому что это ближайшие ее родственники. Очень велика вероятность того, что кровь в прицепе принадлежит Рози Дафф.

— Надо же, — покачал головой Верд. — После стольких лет он попался на чешуйке краски и капле крови.

— Один из бывших его коллег дал показания, что Лоусон часто хвастался, что во время ночных дежурств коротает время, завлекая девиц в свой автодомик и занимаясь с ними сексом. А мы сами можем свидетельствовать, что он находился поблизости от места, где было найдено тело Рози. Карен говорит, что в службе безопасности сначала заколебались, но потом все-таки решили предъявить ему обвинение. Как только Лоусон это услышал, он сломался. Она говорит, такое впечатление, будто он больше не мог выдержать этой тяжести. Говорят, это довольно обычное явление. Карен сказала, что убийца, загнанный в угол, сам хочет разоблачения. И признается во всех до единого проступках и преступлениях, которые когда-либо совершал.

— Так почему же он это сделал?

Алекс вздохнул:

— Он ее обхаживал несколько недель. А она все не соглашалась идти до конца. От сих до сих и не дальше. Довела его до ручки. И он ее изнасиловал. По его словам, она сказала, что отправляется прямиком в полицию. А этого он допустить не мог, поэтому схватил свой разделочный рыбный ножик и заколол ее. Уже повалил снег, так что он решил, что никого не встретит, отвез ее на Холлоу-Хилл и там бросил. Он хотел, чтобы это выглядело как ритуальное убийство. Говорит, что пришел в ужас, когда понял, что подозревают нас. Разумеется, он не хотел, чтобы его поймали, но клянется, что точно так же не хотел, чтобы в этом обвинили кого-то еще.

— Очень благородно с его стороны, — язвительно усмехнулся Верд.

— Я думаю, это так и есть. Ведь одной маленькой ложью он запросто мог спалить одного из нас. Когда Макленнан узнал о «лендровере», то Лоусону достаточно было якобы вдруг вспомнить, что он видел машину в ночь убийства на дороге на Холлоу-Хилл или у «Ламмас-бара» сразу после закрытия.

— Один Господь знает истину, но думаю, что сомнение следует истолковать в пользу Лоусона. Знаешь, он, должно быть, думал, что за давностью лет может ничего не бояться. Ни малейшего подозрения…

— Ни малейшего. Крайними оказались мы. А Лоусон все двадцать пять лет вел себя вроде бы совершенно безупречно. И вдруг начальник полиции графства объявляет пересмотр нераскрытых дел. По словам Карен, Лоусон уничтожил вещдоки по этому делу после первого же случая, когда анализ на ДНК был успешно применен в суде. Тогда они все еще находились в Сент-Эндрюсе, так что ему ничего не стоило до них добраться. А вот кардиган действительно совершенно случайно переложили не туда при очередном переезде. От остальной одежды Рози, той, с которой и можно было бы взять биологические пробы, он избавился лично.

Верд нахмурился:

— Как же получилось, что кардиган с самого начала оказался не там, где тело?

— Возвращаясь к своей «панде», Лоусон заметил валявшийся на снегу кардиган. Он уронил его, когда тащил тело Рози на холм. Тогда он просто перекинул его за ближайшую изгородь. Меньше всего он нужен был Лоусону в полицейском автомобиле. Так что в отсутствие вещественных доказательств он спокойно ждал пересмотра, считая себя в полной безопасности.

— А потом из небытия вдруг возникает Грэм. Этого фактора он никогда не брал в расчет, потому что даже не подозревал о его существовании благодаря отчаянным усилиям семьи Дафф сохранить респектабельность. Появился человек, кровно заинтересованный в том, чтобы узнать истину. Но я все равно не понимаю, почему он решил убивать нас, — рассуждал Верд.

— По словам Карен, Макфэдьен не слезал с Лоусона, постоянно требуя повторного допроса свидетелей. В частности, нас. Он был убежден в нашей вине. Среди прочих материалов на его компьютере обнаружилась запись разговоров с Лоусоном. И комментарий: странно, что Лоусон, сидя в патрульной машине неподалеку от Холлоу-Хилла, ничего не заметил. Когда сам Макфэдьен спросил об этом Лоусона, тот отвечал ему уклончиво, что Макфэдьен понял как обиду. Но, разумеется, дело было в том, что Лоусону не хотелось объяснять, чем именно он там занимался в ту ночь. Все воспринимали его присутствие на месте преступления как само собой разумеющееся, но если вычесть из этого уравнения нас, то остается только Лоусон. Если бы он не был полицейским, то сразу стал бы главным подозреваемым.

— Пусть так. Но почему он решил взяться за нас по прошествии стольких лет?

Алекс заерзал на камне:

— Это тебе будет проглотить труднее. По словам Лоусона, его шантажировали.

— Шантажировали? Кто?

— Брилл.

Верд остолбенел:

— Брилл? Ты шутишь. Что за чушь он несет, этот Лоусон!

— Думаю, это не чушь. Ты помнишь тот день, когда погиб Барни Макленнан?

Верда передернуло.

— Как можно такое забыть?

— Лоусон стоял ближе всех к краю утеса, когда их вытягивали. Он видел, что произошло. По его словам, Макленнан держался за Брилла, но тот запаниковал и спихнул его с веревки.

Верд на мгновение прикрыл глаза:

— Хотел бы я не поверить в это, но такая реакция в духе Брилла. Но я все еще не понимаю, чем тут можно было шантажировать Лоусона?

— После того, как они вытащили Брилла, началась кутерьма. Лоусон взялся за Брилла. Он поехал с ним вместе на «скорой». Он объявил Бриллу, что видел, как все случилось, и пообещал, что сделает все возможное, чтобы Брилл ответил по всей строгости закона. Вот тогда-то Брилл и обронил свою бомбочку. Он заявил, что однажды вечером видел, как Рози садилась в патрульную машину Лоусона у «Ламмас-бара». Тот понял, что, если это выйдет наружу, он окажется в полнейшем дерьме. Поэтому он заключил с Бриллом сделку. Если тот промолчит о том, что видел, Лоусон сделает то же самое.

— Это даже не шантаж, а договоренность о взаимоуничтожении, — хрипло произнес Верд. — Что же у них не сложилось?

— Как только объявили о пересмотре нераскрытых дел, Брилл отправился к Лоусону и заявил, что в обмен на продолжение молчания требует, чтобы его оставили в покое. Он не хотел, чтобы его жизнь снова пошла кувырком. И он сообщил Лоусону, что подстраховался: якобы теперь не он один, Брилл, знает, о том, что он видел у «Ламмас-бара». Только, разумеется, не сказал Лоусону, кому из нас он это якобы открыл. Поэтому-то Лоусон и требовал, чтобы Карен занималась вещдоками, а не повторными допросами. Это давало ему время убить всех, кто мог знать правду. Но он перестарался. Он хотел, чтобы подозрения в убийстве Брилла пали на Робина Макленнана, и потому рассказал ему, как на самом деле погиб Барни. Однако, прежде чем он успел убить Брилла, с тем вышел на связь сам Робин. Брилл перепугался и вновь навестил Лоусона. — Алекс криво усмехнулся. — Это и было тем делом в Файфе, о котором наш приятель говорил в тот вечер, когда заезжал ко мне. Во всяком случае, Брилл обвинил Лоусона, что тот не выполняет уговор. Брилл, видно, решил, что он очень умный. Он сказал, что первым расскажет свою часть истории, и тогда обвинение Лоусона, что он убил Барни, будет выглядеть как попытка обвиняемого очернить свидетеля. — Алекс вытер ладонью лицо.

— Бедный глупый Брилл, — простонал Верд.

— Ирония заключается в том, что, если бы не Грэм Макфэдьен, который мертвой хваткой вцепился в это дело, Лоусон преспокойно перебил бы нас всех.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы Грэм не отслеживал нас через Интернет, он никогда не узнал бы о смерти Зигги и не послал бы этот венок. Тогда мы никогда не связали бы эти два убийства и Лоусон мог бы на досуге отстреливать нас поодиночке. Но даже тогда он постарался, как мог, замутить воду. Он осторожно, как бы случайно, проговорился мне о Грэме Макфэдьене. Притворно проговорился. И разумеется, он рассказал Робину Макленнану, как Брилл убил его брата. Так он себя обезопасил. После убийства Брилла этот скользкий ублюдок отправился к Робину и предложил ему алиби, которое Робин согласился принять, ни на минуту не задумавшись, что оно имеет и обратную силу: то есть он дает алиби настоящему убийце.

Верд, вздрогнув, убрал ноги с края обрыва и поджал колени к груди. В ребрах заныло, напомнив о недавней боли.

— Но почему он явился за мной? Можно было бы и сообразить, что никто из нас не знает, что видел Брилл, иначе мы бы взялись за него сразу после убийства Брилла.

Алекс вздохнул:

— К тому времени он слишком далеко зашел. Благодаря венкам Макфэдьена мы связали воедино два убийства, которые должны были выглядеть абсолютно несвязанными. Единственной его надеждой было выставить убийцей Макфэдьена. А ведь Макфэдьен не остановился бы на двоих? Он бы не успокоился, пока не прикончил бы всех четверых.

Верд грустно покачал головой:

— Какая чудовищная каша. Но почему он первым убил Зигги?

Алекс застонал:

— Это так просто и банально, что плакать хочется. Кажется, как раз перед объявлением о доследовании по старым делам, Лоусон запланировал провести отпуск в Штатах и уже заказал билеты.

Верд облизал губы:

— Так что с такой же легкостью этим первым мог оказаться я?

— Да, если бы он решил порыбачить в вашем краю.

Верд закрыл глаза и сложил ладони на коленях:

— А кстати, как насчет Зигги и Брилла? Удалось собрать доказательства по их убийствам?

— Боюсь, с этим хуже. Несмотря на тот факт, что Лоусон запел наконец, как пресловутая пташечка, у полиции нет доказательной базы, подтверждающей, что Брилла убил Лоусон. Он действовал очень и очень осторожно. Алиби у него нет, но сам он клянется, что в ту ночь был на озере. И если даже найдется свидетель, который скажет, что его автомобиля не было в ту ночь возле его собственного дома, это ничего не даст.

— Значит, он за это не ответит?

— Получается, что так. По шотландским законам признание должно быть подтверждено другими доказательствами до того, как предъявляется обвинение. Но копы в Глазго уже оставили в покое Элен и Джеки, что тоже неплохой результат.

Верд с досадой ударил ладонью по камню:

— А как же насчет Зигги? Что, полиции Сиэтла тоже нечего сказать?

— Почти нечего. Мы знаем, что Лоусон был в США за неделю до смерти Зигги. Предположительно, он рыбачил в Южной Калифорнии. Вот и все. Правда, когда он сдавал арендованный автомобиль, на спидометре оказалось примерно на две с половиной тысячи километров больше, чем обычно бывает при местных поездках.

Верд яростно пнул ногой камень:

— А это как раз дорога до Сиэтла и обратно. Правильно?

— Правильно. Но снова прямых улик нет. Лоусон слишком ловок, чтобы пользоваться кредитными карточками где-нибудь, кроме тех мест, где ему и положено быть. Карен говорит, что полиция Сиэтла предъявляла его фото для опознания на бензозаправках, в мотелях и так далее. Но пока безрезультатно.

— Поверить не могу, что он вновь отвертится от убийства, — сказал Верд.

— Я-то думал, ты веришь в правосудие, которое превыше людского?

— Божий суд не снимает с нас обязанности действовать в рамках морали, — на полном серьезе ответил Верд. — Одним из способов выражения нашей любви к ближнему служит защита людей от их собственных дурных порывов. Заключение преступников в тюрьму есть крайнее проявление того принципа.

— Уверен, там они чувствуют себя любимыми, — иронически заметил Алекс. — У Карен оказалась еще одна новость для нас. Они решили не предъявлять Лоусону обвинение в покушении на убийство в связи с нападением на тебя.

— Почему же нет, пес его забери? Я же говорил им, что готов приехать и свидетельствовать в суде.

Алекс выпрямился:

— Без Макфэдьена нет прямых доказательств, что тебя избивал именно Лоусон.

Верд вздохнул:

— А-а, ладно. По крайней мере, от убийства Рози он не отвертится. В общем, не так уж и важно, спросят с него за меня или нет. Знаешь, я ведь всегда гордился своим благоразумием в опасных ситуациях. — Он задумался. — Но в тот вечер, когда я вышел из твоего дома, куда оно девалось? Интересно, вел бы я себя с той же лихостью и идиотизмом, если бы знал, что у меня на хвосте даже не один, а двое.

— Скажи за это спасибо. Если бы Макфэдьен не шпионил за нами, мы никогда бы не смогли связать Лоусона и его автомобиль с местом преступления.

— До сих пор удивляюсь, что он не вмешался, когда Лоусон стал меня избивать, — с горечью произнес Верд.

— Может быть, его просто опередил Эрик Гамильтон, — вздохнул Алекс. — Полагаю, всего мы никогда не узнаем.

— Думаю, главное — что мы наконец-то получили ответ на вопрос, кто отнял жизнь у Рози, — сказал Верд. — Двадцать пять лет нас терзала эта заноза, и только теперь ее вытащили. Благодаря тебе нам удалось обезвредить яд, отравлявший нашу дружбу.

Алекс с любопытством посмотрел на него:

— Ты никогда не задумывался…

— Не был ли это кто-то из нас?

Алекс кивнул.

Верд понурил голову, размышляя:

— Я знал, что это не может быть Зигги. Он не интересовался женщинами и никогда даже не хотел от этого излечиться. У Брилла нервишки бы сдали, он бы обязательно проболтался. А ты, Алекс… Что ж, скажем так, что я не представлял, как бы ты смог доставить ее тело на Холлоу-Хилл. Ведь к тебе в руки ключи от «лендровера» тогда не попали.

Алекс был потрясен.

— И это единственная причина, по которой ты решил, что это не мог быть я?

Верд улыбнулся:

— Ты всегда был волевым и решал все самостоятельно. Ты умел сохранять хладнокровие в острых ситуациях, но когда уж взрывался, это было как извержение вулкана. Ты был очень увлечен этой девушкой… Буду честен с тобой: мне приходило это в голову. Но как только нам сказали, что на нее напали где-то еще, а потом бросили на холме, я понял, что это не можешь быть ты. Ты был спасен от подозрений отсутствием транспортных средств.

— Спасибо за откровенность, — обиделся Алекс.

— Ты спросил — я ответил. А кого подозревал ты?

У Алекса хватило совести смутиться.

— У меня мелькала мысль о тебе. Особенно когда ты обратился к Богу. Это походило на чувство вины. — Он посмотрел поверх деревьев на дальний горизонт, где горы сливались в единый гребень, окутанный синей дымкой. — Я часто думаю о том, насколько иной могла бы стать моя жизнь, если бы Рози приняла мое приглашение и пошла в тот вечер на нашу вечеринку. Она осталась бы жива. Так же, как Брилл и Зигги. И нашей дружбе ничего бы не угрожало. И каждый из нас не мучился бы виной.

— Возможно, ты женился бы на Рози, а не на Линн, — сухо заметил Верд.

— Нет, — нахмурился Алекс. — Этого никогда бы не произошло.

— Почему же? Не надо недооценивать, насколько тонки нити, связывающие нас с нашей судьбой. Ведь Рози тебе очень нравилась.

— Это прошло бы. Да и она бы никогда не пошла за мальчишку вроде меня. Она была слишком взрослой. Кроме того, я почему-то знаю, что даже тогда Линн спасла бы меня.

— Спасла? От чего?

Алекс улыбнулся тонкой, сдержанной улыбкой:

— От чего бы то ни было. От всего.

Он посмотрел вниз на хижину и лужайку, где пребывало в заложниках его сердце. Впервые за двадцать пять лет над тяжкой глыбой прошлого забрезжило будущее. Оно ощущалось как награда, которую он наконец заслужил.

2003