«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего Полищук Вадим
— Так точно, Ваше превосходительство!
— Что делать думаете, капитан?
— Мною разосланы три парных дозора казаков. Один по дороге на Телин и два к железной дороге. При наличии неисправной машины и малого запаса горючего деваться им некуда. С минуты на минуту жду доклада об их обнаружении.
— Похвально, капитан. Но обнаружить — это даже не полдела. Как думаете их эвакуировать?
— Это возможно сделать только по железной дороге. Нужен паровоз, платформы и саперная рота.
— Саперы-то вам зачем? — удивился Зарубаев.
— Полустанки и разъезды не оборудованы для погрузки такой техники на платформы, придется строить пандус.
— Хорошо, я распоряжусь, но помните о важности и секретности.
— Так точно, Ваше превосходительство!
— Поручик!
Вышколенный офицер мгновенно возник возле дверей, почтительно склонив голову с идеально ровным пробором.
— Подготовьте приказ. Командиру шестого саперного батальона выделить в распоряжение капитана Кондратьева роту для выполнения секретного задания…
Закончив диктовать, Зарубаев обернулся к капитану:
— Действуйте. А этого, Васюкова, я у вас заберу пока. И книжечку эту посмотрю. Любопытная должна быть литература. Комбриг Левицкий… Что это за звание такое или должность?
Кондратьев счел генеральский вопрос риторическим, да и время поджимало.
— Разрешите идти, Ваше превосходительство?
— Да, да, конечно, идите. Приказ будет готов с минуты на минуту, я его тут же подпишу.
Шлепнув на свежую подпись корпусную печать, Кондратьев выскочил в штабной двор:
— Урядник, вернулись разведчики?
— Нет еще, ваше бродь!
— Оставайся здесь. Как кто вернется, галопом на станцию.
Несмотря на поражение в последнем сражении и проигранную войну, поручик Петров был вполне доволен жизнью. В мирное время ему бы еще года три-четыре в субалтернах бегать, а так он уже командир саперной роты. А это немалый карьерный рост и положение в обществе соответствующее. И штабс-капитанские погоны уже не за горами. Именно его рота была выделена в распоряжение Кондратьева.
— Машины эвакуировать? Откуда?
Вопросы были вполне закономерные, вот только ответов на них пока не было.
— Выдвигайтесь с ротой на станцию. По железной дороге поедем.
— Слушаюсь!
Поручик отправился поднимать своих саперов, а Кондратьеву еще предстояло добыть паровоз и вагоны. Приказ приказом, но подвижной состав из воздуха не появится, тут особый подход нужен.
Танк Мирошкина на буксире приволокли через три часа. Все это время экипаж разгружал вагоны, царское обмундирование вывалили прямо на землю. Со вторым пришлось повозиться, снарядные ящики так просто на землю не скинешь.
— Сержант, двоих с пулеметом в дозор, остальных на разгрузку вагона.
— Есть!
Лейтенант подошел к только что вылезшему из люка механику.
— Иваныч, а что, если насос с восьмерки перекинуть, справишься?
Водитель на пару секунд задумался.
— Можно попробовать.
— А регулировка?
— Лейтенант, не обижайся, но я свой первый танк собрал, когда ты еще в коротких штанишках ходил.
— Сколько времени тебе потребуется?
— Если втроем, часа за четыре должны управиться.
— Действуйте. Да, как грузить будем, с торца?
Ерофеев отрицательно покачал головой.
— Начнем «восьмерку» на буксире втаскивать — можем на бок завалить. Лучше сделать боковой пандус. Одним танком втащим, вторым довернем. Только работы много, боюсь, за сутки не управимся.
— Управимся, думаю, предки скоро подоспеют.
— Откуда такая уверенность? — удивился механик.
Сергей указал на маячившего в отдалении казачка.
— Второй куда-то ускакал, надо полагать, с донесением.
— Дошел-таки Васюков, — предположил Ерофеев.
— Может, оно и к лучшему. Пойду, помогу с разгрузкой.
Сергей уже направился обратно к вагону, когда механик окликнул его:
— Лейтенант, дальше-то что?
— Не знаю. А пока надо вывезти танки.
— Мне ваш генерал не указ, у меня свое начальство есть!
Железнодорожник в фуражке с красным верхом и золотой цепью поперек живота был исполнен собственной значимости.
— А случись что, кто за это отвечать будет? Каждый вагон на счету, я уж про паровозы и не говорю. А платформ так и вовсе нет. Даже и не уговаривайте, не дам.
Положение сложилось патовое. Вернуться к командиру корпуса и доложить — означает расписаться в собственной беспомощности, такое не забывают. Выбить своими силами паровоз и вагоны для эвакуации этих чертовых танков тоже решительно невозможно. Кондратьев уже начинал жалеть, что ввязался в это дело.
А вокруг кипела и бурлила станционная жизнь, сама станция доживала последние дни, войска оставляли Телин и уходили дальше, к Сыпингайским позициям, рекогносцированным еще в 1903 году. Пока капитан обдумывал свои дальнейшие действия, к нему подкатился незнакомый штабс-капитан.
— Штабс-капитан Маслов, — представился незнакомец, — служу по интендантской части при штабе первой армии.
— Капитан Кондратьев, четвертый Сибирский корпус.
— Я краем уха слышал, что у вас есть приказ командира корпуса на эвакуацию чего-то там с разъезда неподалеку от Мукдена.
— А вам какое до этого дело? — насторожился Кондратьев.
— Есть у меня… то есть у нашего управления свой интерес. Надо вывезти застрявшие на одном разъезде вагоны с воинским имуществом.
— Я бы и рад помочь, — развел руками капитан, — но паровоз и вагоны мне не дают.
— А вот это я беру на себя. Давайте ваш приказ.
Интендант Кондратьеву сразу не понравился — скользкий тип. Но, если и вправду добудет паровоз… А, была не была!
— Вот, возьмите.
— Подождите минуту, все будет.
Маслов исчез за дверью кабинета начальника станции. Не было его минут пять, вышли оба: и интендант, и начальник.
— Сколько вагонов вам потребуется?
Кондратьев не сразу поверил своему счастью.
Если по сорок нижних чинов на вагон, то…
— Хотя бы три.
— Идемте.
Вся троица решительно направилась в сторону депо.
— Капитан, черт возьми, как вам это удалось?
— Я приложил к вашему приказу несколько своих бумаг, — ухмыльнулся интендант.
До Кондратьева наконец дошло, что он банально дал железнодорожнику взятку. Сразу все нашлось, и паровоз, и вагоны. Правда, обычные теплушки, платформ действительно не было. Саперы поручика Петрова заполнили выделенные им вагоны. Паровоз свистнул, пыхнул дымом, пшикнул паром, с лязгом дернул вагоны и потащил короткий эшелон в направлении Мукдена.
Кондратьев предпочел добираться на паровозе. Во-первых, впервые представилась такая возможность. Во-вторых, надо было первым увидеть танки и потомков. И принять какое-то решение. Капитан пытался проиграть в голове разные варианты, но в голову лезла всякая чушь. В конце концов он решил дождаться встречи и дальше действовать по обстановке.
Генерал Зарубаев тоже думал о предстоящей встрече, только не со свалившимися на его голову потомками, а с начальством. Комкор покосился на лежавшую на столе невзрачную серую книжку. Неведомый комбриг о всей деятельности русского командования отзывался весьма нелицеприятно. Ему-то легко, поморщился генерал, двадцать лет спустя, имея на руках все данные. А попробовал бы сам, да еще под таким руководством… Да черт с ней, с книжкой, четвертый Сибирский там упоминали всего пару раз, и на фоне остальных он выглядел очень даже неплохо. А вот то, что касалось дальнейшей судьбы империи…
Нет, плохие предчувствия с утра не обманули. То, что рассказал этот деревенский простак, рушило основы генеральского мировоззрения. Через двенадцать лет рухнет империя, царская семья будет казнена, какое-то быдло придет к власти… И этот Васюков думал, что его наградят и к родне в деревню отправят? Дурак! Пусть в одиночке под арестом посидит с полным запретом общения с кем бы то ни было.
Как обо всем этом начальству доложить? Тут и голову потерять можно, не только эполеты. И не доложить нельзя, держать такую информацию у себя — все равно что играть бомбой с подожженным фитилем. Слухи рано или поздно все равно расползутся. Значит, надо принять меры, чтобы расползлись как можно позже.
— Поручик!
Адъютант и его идеальный пробор мгновенно возникли в кабинете.
— Распорядитесь вызвать ко мне командира конвойной сотни.
— Слушаюсь, Ваше превосходительство! Что-нибудь еще?
От этой угодливости генерал поморщился.
— Нет, это все, идите.
Адъютант испарился. Генерал придвинул к себе лист бумаги, собрался с мыслями и макнул в чернильницу перо. Донесение в штаб 1-й армии он решил написать собственноручно.
— Паровоз!
Приближавшийся со стороны Телина столб дыма предупредил о приближении эшелона. Поскольку разъезд был оставлен минимум сутки назад, то наиболее вероятной версией было приближение спасательной экспедиции. Вагон со снарядами был почти разгружен, но после предупреждения работа остановилась, все взгляды скрестились на Сергее. Даже механики оторвались от ремонта танка. Стратегию продумывать было некогда. Стерев со лба капли пота, лейтенант приказал:
— Продолжайте разгрузку. И не стрелять, ни в коем случае.
Поправил ремень с кобурой и, не оглядываясь, двинулся навстречу эшелону. Пришла запоздалая мысль, что неплохо было бы взять из танка фуражку, но не возвращаться же, так и пошел в шлеме. Заметив приближающуюся фигуру, казачок напрягся, но вскакивать в седло и делать ноги не спешил. У приближающегося паровоза отсутствовала привычная красная звезда на котле, а сверху громоздился огромный фонарь. Постепенно замедляясь, эшелон остановился в сотне метров от Сергея. Из будки на насыпь спрыгнул офицер в длинной шинели и, привычно придерживая шашку левой рукой, пошел навстречу. Из вагонов выбрались еще несколько человек, эти просто глазели, враждебности никто не проявлял. Это хорошо.
В приближающемся офицере Иванов узнал уже знакомого капитана — как его — Кондратьева. Послали того, кто уже имел с ними дело. К тому же штабной офицер для поручений. Вот ему и поручили, вполне логичный шаг со стороны местного начальства.
О выходе потомков к железной дороге капитан Кондратьев узнал от казака, встреченного по пути сюда. Из паровозной будки он разглядел постройки разъезда, вагоны возле них и эти броневые машины, которые перебежчик называл странным словом «танки». Дав команду машинисту остановиться, на всякий случай перекрестился и спрыгнул с паровоза.
Встретились приблизительно посередине. На этот раз Сергей и сам отметил прежде не замеченные отличия в форме: шашка, револьвер на ремешке, погоны с одним просветом без звездочек, петлицы, фуражка с черно-желтой кокардой. А лицо нормальное, без тени надменности и высокомерного присутствия десятка колен благородных предков, какими обычно показывали белогвардейских офицеров в советских фильмах.
Со своей стороны Кондратьев тоже пристально рассмотрел офицера, которому сорок лет спустя пришлось возвращать то, что они так бездарно отдали японцам за прошедший год. Обычный парень, ничуть не похожий на былинного богатыря. Спокоен, уверен в себе. Это потому, что за ним стоят столь грозные машины, или просто психология победителя? А может, напускное?
Первым прервал затянувшуюся паузу Сергей:
— Теперь, я полагаю, вы уже знаете, кто мы и откуда?
— Да.
— Дошел-таки Васюков…
— Дошел. И я прислан командиром корпуса генерал-лейтенантом Зарубаевым для эвакуации ваших машин. Надеюсь, этого решения вы не оспариваете?
— Нет, танки надо эвакуировать любой ценой. Кого вы привезли?
— Саперную роту.
— Саперы — это хорошо. А платформ не было?
— Нет, только вагоны.
— Придется их разобрать и переделать в платформы, а также соорудить боковой пандус для погрузки. Одна машина вышла из строя окончательно, вторую механики обещали отремонтировать часа через два. Горючего хватит на погрузку и еще чуть останется.
— Эти детали вы обсудите с командиром саперов поручиком Петровым. Задачу ему я поставлю. И вот что, лейтенант, прикажите вашим подчиненным не болтать, откуда они, особенно при нижних чинах.
При последних словах капитана Сергей едва сдержался, чтобы не выдать своих чувств:
— Хорошо.
Вскинув руку к шлему, Иванов повернулся и пошел обратно к вагонам, капитан с ответным отданием чести чуть задержался.
— Ну что? — встретили командира танкисты и десантники.
— Работаем по прежнему плану, — вагоны разбираем, делаем пандус. Да, про то, кто мы и откуда, — молчок. Не хочет местное начальство солдат баламутить.
— А мы им будем подчиняться?
Это кто там такой горластый? Ну конечно, стрелок-радист Малышев. Рановато у него голосок прорезался.
— Да, будем. Все ресурсы сейчас у них, они и музыку заказывают. Или кто-то к японцам захотел?
Желающих поближе познакомиться с японской военщиной не нашлось.
— Тогда продолжаем работу.
Между тем эшелон подполз еще ближе, из вагонов хлынули солдаты в серых шинелях. Если бы не папахи и отсутствие пулеметов… Гора обмундирования, вываленного на насыпь, быстро уменьшилась. Нет, живучи солдатские традиции. Она бы и полностью исчезла, но для одной роты была слишком велика. Утрата вещевого имущества не огорчила прибывшего с ротой интенданта. И на штабель ящиков со снарядами он внимания не обратил. Штабс-капитан нацелился на третий вагон, до которого танкисты еще не добрались. Убедившись, что вагон цел, интендант успокоился.
— Что в вагоне? — поинтересовался Сергей у сержанта-десантника.
— Ничего интересного, тряпки какие-то в тюках.
С прибытием целой роты дело с разгрузкой пошло существенно быстрее. Часть саперов начали разбирать крыши построек. Сергей направился к капитану Кондратьеву и стоящему рядом с ним саперному офицеру с тремя звездочками на погонах.
— Поручик Петров, — представился сапер.
— Лейтенант Иванов, — в свою очередь назвался Сергей. — Зачем вы крыши разбираете?
— На помост пустим, другого строевого леса в округе нет.
— Этого не хватит, надо пандус делать из шпал и укрепить рельсами.
— Сколько же ваши машины весят? — удивился Петров.
— Тридцать две тонны, — ответил Сергей и, спохватившись, перевел массу танков в более привычные для этого времени меры: — две тысячи пудов.
— Сколько?! — ахнул поручик. — Я думал, не более тысячи. Постойте, тогда и рессоры у вагонов не выдержат!
Сергей привык к четырехосным сорокатонным платформам. Местные двухосные вагоны на такие грузы не были рассчитаны. И что делать? Решение предложил второй саперный офицер — прапорщик Щербаков, призванный из запаса. Сергей уже заметил, что Петров только общие команды отдавал, а непосредственно работой руководил именно прапорщик и унтер-офицеры.
— Днища вагонов шпалами укрепить, сверху положить рельсы, чтобы нагрузку равномерно распределить. Танк ставим так, чтобы вес на все колесные пары равномерно распределить.
— А не развалится на ходу под этакой тяжестью? — усомнился поручик.
— Если потихоньку, верст пять в час, то не должно развалиться. А начнет разваливаться — в пути подправим.
Офицеры вопросительно уставились на Сергея, ожидая его решения.
— Годится, — кивнул лейтенант, — так и сделаем. Но тогда нам все вагоны потребуются.
Капитан Кондратьев исподволь продолжал рассматривать танкистов. А не просты потомки! Вроде механики возятся в железных потрохах своей машины, а оружие постоянно под рукой, один из этих, как его… танков, тот, что исправный, стоит так, что можно стрелять вдоль дороги в направлении Мукдена, а если башню развернуть, то… А вон еще двое с ружьем-пулеметом расположились так, чтобы контролировать горную дорогу и сам разъезд. Грамотно расположились, и заметишь не сразу.
Тем временем разгрузка ящиков со снарядами подошла к концу, и поручик Петров скомандовал своим саперам:
— Разбирайте вагоны!
И тут возникла заминка — на пути солдат встал интендантский штабс-капитан Маслов:
— Не дам, не дам разбирать вагон!
Кондратьев с Петровым пытались его вразумить.
— Капитан, нам нужен этот вагон для выполнения…
Интендант продолжал упорствовать, не слушая ничьих доводов. Солдаты ждали, чем закончится спор офицеров, а время шло.
— Не дам, только через мой труп!
Зря он такое сказал, эти слова переполнили чашу терпения Сергея, слишком много он пережил за последние сутки, чтобы споткнуться на этом препятствии.
— Можно и через труп.
Все завороженно наблюдали, как он вытащил из кобуры ТТ, передернул затвор и вскинул пистолет. В последний момент Кондратьев успел толкнуть Сергея под руку, и пуля пробила вагонную доску рядом с интендантской головой.
— Вы что, лейтенант?! Он же свой! Уберите его.
Солдаты оттащили бледного как мел штабс-капитана в сторону и усадили на штабель снарядных ящиков. Тюки с материей полетели в грязь.
— Успокойтесь, Сергей Николаевич.
Капитан отпустил руку Сергея, убедившись, что приступ ярости у того прошел. Лейтенант поставил ТТ на предохранительный взвод и убрал в кобуру.
— Надоела эта интендантская сволочь! Что это за ткань?
— Китайский шелк.
— Дорогой?
— Да уж не дешевый, — усмехнулся Кондратьев. — А у вас, смотрю, с интендантами не церемонятся.
— Церемонятся, к сожалению, но не всегда. Ладно, пойду гляну, как у механиков дела.
Дела у механиков двигались довольно бодро.
— Последние гайки докручиваем. Потом регулировка, и можно заводить, — сообщил Ерофеев и, понизив голос, добавил: — как выстрел бахнул, я ключ бросил и за автоматом потянулся, а потом смотрю, офицерик-то тебя отпустил.
— Нормально все, — успокоил танкистов Сергей, — у нас иной раз тоже до стрельбы доходило.
Все-таки правильно капитан взял именно саперную роту, а не обычных пехотинцев. У саперов и инструмент есть, и работать им они умеют. Через полчаса от вагонов остался один остов. Солдаты начали укладывать на них вывороченные из полотна шпалы. Другая группа начала выкладывать у полотна пандус, скрепляя шпалы костылями, звонко стучали удары кувалд. Подошел поручик Петров.
— Сейчас рельсы сверху положим — и можно приступать к погрузке.
Сергей обернулся к механикам:
— Иваныч, когда заводить будем?
— Еще пять минут, — последовал ответ из моторного отделения.
— А вы не слишком фамильярны с нижними чинами? — удивился Кондратьев.
— Они не нижние чины, — отрезал Сергей, — мы один экипаж, в случае чего все вместе гореть будем.
Рев танкового дизеля был лучшим звуком, который лейтенант Иванов услышал сегодня. Постучав на холостом ходу, дизель взревел, выплюнул из кормы две струи черного дыма. Водитель погонял его на разных режимах, потом скрежетнули гусеницы, и танк с лязгом двинулся вперед, небольшой доворот, остановка, несколько метров назад, и все стихло. Из люка показался Ерофеев и поднял вверх большой палец. У Сергея камень упал с души, вторая машина была на ходу. Только сейчас он заметил, что все бросили работу, увлеченные невиданным раньше зрелищем.
Разнеслись крики офицеров и унтеров, возобновился стук кувалд, под привычное «И-и-и, взяли, еще-е-е, взяли!», саперы потащили рельсы на импровизированные платформы. Работа близилась к концу. Ерофеев, стирая рукавом пот, подошел к офицерам:
— Ну что, лейтенант, цепляем «восьмерку»?
— Давай.
Обращение водителя к офицеру покоробило Кондратьева, но на этот раз он от комментариев воздержался.
Наконец все было готово к погрузке. «Восьмерку» подтащили к пандусу.
— Командуй, лейтенант.
Перекрикивая дизель, Сергей приказал всем отойти и, спиной вперед, вступил на дерево пандуса. Повинуясь его жестам, танк двинулся за ним. Вот его гусеницы зацепились за крайнюю шпалу. Дерево просело под чудовищной тяжестью, но выдержало. Передний танк втащил за собой второй. Сергей шагнул через щель на импровизированную платформу, передний танк, как привязанный, следовал за ним. Только по стекающему по лицу водителя поту можно было понять, что такая видимая легкость дается ему не даром. Пока все шло нормально.
Передняя «тридцатьчетверка» наползла на платформу, чуть перевалилась, качнулась на вагонных рессорах. Секунду помедлила и двинулась дальше, втягивая за собой неисправную боевую подругу. Вот правая гусеница нависла над краем платформы, все замерли. Доворот, натянулись буксировочные тросы, еще полметра, доворот, еще чуть вперед…
— Хорош!
Сергей поднял скрещенные над головой руки. Первый этап погрузки был закончен. С другой стороны эшелона подогнали командирский танк и зацепили «восьмерку» тросом за кормовой крюк. «Тридцатьчетверка» напряглась, сдвинула корму «восьмерки», и тут с хлопком пушечного выстрела порвался трос, хлестнув по лобовому листу брони рядом с люком водителя.
— Иваныч, жив?!
— Да живой, живой. Цепляйте еще раз.
Со второго раза корму «восьмерки» удалось задвинуть на место. Паровоз сдвинул состав, подогнал к пандусу пустую платформу, и командирский танк занял свое место. Дело было сделано.
— Можем начинать движение.
Поручик Петров буквально лучился довольством от выполненной работы.
— Да, конечно, — согласился Кондратьев, — дайте команду машинистам.
— А я бы еще задержался, — вмешался Сергей.
— Зачем?
— Стрелки подорвать, снарядов вон сколько оставляем. А еще можно рельсы испортить, шпалы. У немцев для этого поезд специальный был и подрывные заряды.
— У немцев?!
— Тов… Капитан, я вам потом расскажу. Давайте сначала дело сделаем.
Разворотного круга на разъезде не было. Пятясь задом, паровоз потянул эшелон в Телин. Дважды хлопнули заряды под стрелками, вспыхнул штабель со снарядами. Задействовать своих саперов для разрушения железнодорожного полотна поручик Петров отказался. Упирал на то, что они и так устали, а им еще до Телина идти. А еще говорят, что в императорской армии солдат не жалели! Или поручик торопился быстрее с разъезда убраться? Японцы могли появиться в любой момент.
Эшелон полз медленно, со скоростью пешехода, поскрипывали перегруженные рессоры. Воспользовавшись малым ходом, часть солдат разместилась на платформах. Офицеры, как и экипажи танков, расположились на броне.
— Лейтенант, вы обещали рассказать про немецкий поезд, разрушающий железную дорогу. Где вы его видели?
— В Венгрии. Огромный плуг, выворачивает шпалы и ломает их.
— Позвольте, немецкий поезд в Венгрии? А как вы туда попали?
— Как и все, — усмехнулся Сергей, — на танке.
— У вас там тоже была война? — догадался капитан.
— Была. Четыре года. Я только последний год застал, а сержант Ерофеев, с которым я столь фамильярно общаюсь, почти три года воюет, трижды в танке горел. Васюков вам ничего не рассказал?
— Не успел. Но если вы до Венгрии дошли, значит, победили?
— Дошли. И до Берлина, и до Вены. И капитуляция была, полная и безоговорочная.
— Не может быть! — изумился Кондратьев. — Сергей Николаевич, будьте любезны, расскажите, очень интересно.
Интересно ему! Этот капитан, на десяток с лишним лет старше его, вдруг показался Сергею любопытным ребенком, ничего в этой жизни не ведающим. И саперный поручик ушки навострил. Вдруг расхотелось их щадить.
— Ладно, слушайте. Начну, пожалуй, с четырнадцатого года…
Говорил лейтенант долго, больше часа, иногда прикладываясь к фляге, чтобы промочить горло. Поначалу ему еще задавали вопросы, потом слушали молча и опять, не выдержав, задавали вопросы. Мировая война, превратившаяся в мировую бойню, мазурские болота, снарядный голод. Частные успехи в Галиции сменились поражениями, одна революция, вторая, развал армии, Гражданская война… Слова вроде знакомые, а что за ними стоит, разум капитана Кондратьева воспринимать отказывался. Великие княжества Польское и Финляндское — самостоятельные государства?! А Германия что же? Фашизм?! Как и Италия? Это что такое? Понятно не очень, но, судя по всему, ничего хорошего. А Австро-Венгрия? Распалась?! Двуединая монархия распалась? А Франция? Англия? Еще и Северо-Американские Штаты влезли.
Опомнившись, капитан шуганул чересчур приблизившихся солдатиков.