Бесконечная земля Бакстер Стивен

Глава 26

Джошуа проснулся. Большое шерстяное одеяло, которым он предпочитал укрываться, слегка попахивало плесенью, спать под ним было тепло и спокойно. Снаружи, как он видел сквозь иллюминатор, мелькали Земли. Там тянулся бесконечный евразийский лес – иногда он горел, иногда спал под снегом. Очередное утро на «Марке Твене».

Джошуа осторожно выбрался из постели, принял душ, вытерся, надел на запястье пластмассовый браслет. Единственную материнскую вещь, которая ему принадлежала. Браслет был дешевый и немного тесный, но для Джошуа стоил дороже золота.

«Марк Твен» слегка накренился – Джошуа уже знал, что это предвещает остановку. Теоретически он понимал, что нет никаких причин для толчков, но у каждого корабля свои особенности. Он вновь посмотрел в иллюминатор.

Вопреки ожиданиям, корабль висел над океаном, который тянулся, насколько хватало глаз. Они уже не первый день плыли над евразийскими ландшафтами. Джошуа вырос в Мэдисоне, на озерах. «Господи, – подумал он, – я искупаюсь». И разделся до трусов.

Не советуясь с Лобсангом, он побежал к лифту и спустился, так что открытая кабина повисла совсем низко над бездонным синим морем, спокойным, как озеро.

В люке над ним показался передвижной модуль Лобсанга.

– А, вот ты где. Если хочешь окунуться в это соленое море, настоятельно советую подумать дважды. Я, как обычно, выслал шары-зонды и метеорологические ракеты и почти уверен, что суши на планете практически нет. Уровень воды очень высок – вероятно, мы летим над затонувшими континентами.

– А, Мировой океан.

– Я понятия не имею, не плавает ли здесь что-нибудь, сравнимое разумом с рыбой. На первый взгляд нет ничего, кроме водорослей – кстати, удивительно ярких. Это потрясающий мир, и его исследование стало бы настоящим прорывом. Так или иначе, раз нельзя запретить тебе купание, я рекомендую подождать, пока не проверю окружающую среду на безопасность.

Спокойное море зазывно блестело.

– Да брось. Уж конечно, купание мне не повредит.

Джошуа услышал над головой какой-то механический звук, и Лобсанг ответил:

– Уверен? Кто знает, какие формы жизни существуют здесь. Джошуа, пока я не проверю, не надо. Потому что из глубины может всплыть бог весть что и ты покинешь этот мир – как и прочие – со звуком, который не передашь иначе как «бульк». Со всеми вытекающими последствиями.

Джошуа услышал, как открылся люк; что-то с плеском упало в воду.

Лобсанг сказал:

– Такой необыкновенный человек, как ты, не имеет права быть подопытной свинкой – в тех случаях, когда есть механизмы, специально для того приспособленные. В данном случае мой подводный модуль. Смотри!

Из воды выскочило нечто вроде механического дельфина, зависло в воздухе и вновь нырнуло.

Джошуа взглянул на Лобсанга и вновь задумался, откуда берутся выражения его искусственного лица – созданы ли они умелыми руками мастера или по-настоящему отражают чувства, как положено рефлексам? В любом случае сейчас Лобсанг чуть не прыгал от радости, наблюдая за своим новым созданием. Он обожал механические игрушки.

Но улыбка быстро увяла. Лобсанг сказал:

– Обнаружены разные рыбы, взяты пробы воды, найден планктон, до дна расстояние неопределенное… что-то приближается… предлагаю вернуться на борт… держись крепче!

Лифт внезапно взмыл вверх, с лязгом ударившись о тормозные колодки. Джошуа посмотрел вниз и увидел, как чудесный плавучий модуль в последний раз перевернулся в воздухе, прежде чем на нем с неумолимой точностью сомкнулись огромные челюсти.

Потрясенный, он повернулся к Лобсангу.

– Бульк?..

– Более того, учитывая сопутствующие факторы, я полагаю, что не просто бульк, а БУЛЬК.

– Считай, что я наказан. Мне очень жаль твою субмаринку. Она дорого стоила?

– Ты не поверишь сколько. И надежно запатентована. Но, к сожалению, недостаточно хорошо вооружена. В любом случае у меня есть еще. Пойдем. Для разнообразия я сам приготовлю тебе завтрак.

Покончив с едой, Лобсанг дождался Джошуа в наблюдательном пункте.

– Пока что я назвал нашего голодного гостя акулой. На Земле, несомненно, существовали огромные акулы, и я сделал хороший снимок, пусть разбираются ихтиологи. Имею честь поздравить тебя с тем, что ты по-прежнему способен пользоваться ногами.

– Ладно. Я понял. Спасибо.

«Марк Твен» тем временем двигался дальше. Джошуа снова видел леса, а мир, покрытый водой, остался далеко позади. Больше никакого моря, никакого ослепительного сверкания. По привычке Лобсанг и Джошуа сидели рядом в молчании. Хотя теперь их дружбу можно было считать укрепившейся, порой проходили часы, когда никто не говорил ни слова.

В очередной раз обратившись умом на запад, Джошуа ощутил в голове странное давление. Как будто он направлялся домой, на Базовую Землю, а не стремился вперед.

Почему-то он впервые задумался о конце пути.

– Лобсанг, а как далеко мы намерены забраться? Я готов к долгому путешествию, как мы с тобой условились. Но все-таки у меня есть дела дома. Сестра Агнес и остальные уже не так легки на ногу, как прежде…

– Интересная реакция великого отшельника, – сухо заметил Лобсанг. – Мне кажется, Джошуа, ты очень похож на путешественников и охотников времен Дикого Запада. Как Дэниэл Бун, с которым я тебя уже сравнивал, ты избегаешь общества других людей, но не всегда. Не будем забывать, что даже у Дэниэла Буна была миссис Бун и целая ватага маленьких Бунов.

Джошуа сказал:

– Если не ошибаюсь, я читал, что некоторые из маленьких Бунов были от его брата.

– Я тебя понимаю, Джошуа. И именно это пытаюсь сказать.

Джошуа вдруг ощетинился.

– А я сильно сомневаюсь, что ты способен хоть что-то во мне понять, железный человек.

– Давай условимся вот о чем. Если мы в следующие две недели не найдем человека, с которым ты бы мог поболтать, я разверну корабль и мы полетим обратно. Мы и так уже собрали достаточно сведений, чтобы мои университетские друзья запрыгали от радости. Ты получишь отпуск, а я начну работать над чертежами «Марка Трина», да простит меня тень мистера Клеменса.

Он взглянул на Джошуа, который сидел с растерянным видом, и сжалился.

– На диалекте лоцманов «твен» значит два, а «трин» – три. Я просто пошутил.

– А я думал, ты уничтожил свою авиационную мастерскую. Ты же сказал – небольшой тунгусский метеорит.

– У «корпорации Блэка» много засекреченных объектов, Джошуа. Интересно, впрочем, что ты задумался о возвращении, как только я узнал, что у наших поющих друзей из морозного леса возникла та же самая идея.

– У троллей? То есть?

– Я замечал разрозненные группы этих существ, которые путешествовали между мирами. Тролли и родственные им виды, более или менее похожие. При беглом взгляде трудно судить, здесь большой простор для исследований. Но простой демографический мониторинг доказывает, что в целом они движутся назад по линии нашего маршрута, причем в изрядном количестве. Возможно, что-то вроде миграции.

– Хм, – сказал Джошуа, ощущая слабое давление в черепе. – Или они от чего-то бегут.

– В любом случае интересно, не правда ли? Гуманоиды, которые умеют переходить. Интересно, что будет, когда на Базовой Земле опять появятся тролли-переселенцы.

– Опять? Что ты имеешь в виду?

– Я ведь рассказывал тебе об обрывочных старых свидетельствах. Визиты загадочных существ, мифы… Я считаю, что тролли и их родственники навещали Землю тысячелетиями – то ли просто проходя мимо, то ли с какой-то иной целью. Частота подобных посещений снизилась в последние века, возможно, в связи с ростом научного знания.

«Или внутреннего давления, – подумал Джошуа, – по мере того как росло население Земли. Если только тролли реагируют на многолюдье так же, как и я».

– Но в последние десятилетия, с самого Дня перехода, их встречали все чаще и чаще. Полагаю, мы наблюдаем первую волну миграции. Сейчас я приведу тебе пример, чтобы ты понял…

Глава 27

Если верить отчету, составленному двумя студентами – а затем спрятанному и засекреченному согласно британскому закону о государственных тайнах, – в ночь инцидента было облачно и темно. Дело происходило в глуши Оксфордшира, в самом сердце Британии. При свете аварийного фонаря, питавшегося от аккумулятора, Гарет открыл парусиновый рюкзак и вытащил инструменты – две биты, крикетную и бейсбольную, барабанные палочки, которые он стянул в университетском оркестре, и даже крокетный молоток. То, чем можно бить по камням.

А Лол тем временем стучал лбом о дуб, который вместе со своими сородичами башней возвышался над камнями, напоминавшими кольцо сломанных гигантских зубов, воткнутых в землю. По слухам, это был один из древнейших в стране памятников истории – возможно, он предшествовал эпохе земледельцев, которые воздвигли большую часть менгиров в Британии. Но никто не знал наверняка, потому что здесь никогда не проводились нормальные археологические изыскания. Ни аккуратной дорожки, ни туристической тропы, утыканной табличками с информацией для посетителей, которые никогда сюда не приходили. Только камни и лес, который над ними возвышался. И легенда, согласно которой эти камни пели, отгоняя эльфов и прочих демонов. Легенда и привела сюда Гарета.

Лол обвил руками скрюченный ствол.

– Деревья! Деревья – вот начало начал, Газ. Они нас питают. Они росли на нашей планете триста миллионов лет. Представляешь? Огромные древовидные папоротники в каменноугольный период. Дерево определяется формой, а не видом. Некогда мы жили на деревьях. Они лежат в основе нашей мифологии. Есть легенды о мировых деревьях, похожих на лестницу в небо.

Они оба занимались естествознанием: двадцатилетний Лол изучал квантовую физику, а Гарет – акустику. Лол выглядел младше своих лет – точь-в-точь пятнадцатилетний подросток в затейливом байкерском прикиде. И он жил дома, с родителями. Но хоть он и любил пускаться в рассуждения о всякой растительной мифологии, ум у него, несомненно, был острый. Гарет считал довольно сложными нелинейные уравнения гидравлики, лежавшие в основе акустики, но квантовая физика – это ж вообще мрак…

Гарет услышал хлопок, как будто кто-то перешел. Он обернулся. Ему показалось, что он заметил движение среди теней, которые камни отбрасывали при свете фонаря. Какое-то лесное животное вышло на охоту?

Лол сказал:

– Дай мне пиво.

Гарет уставился на приятеля.

– Оно ведь у тебя было.

– Нет.

– Я привез палки. Блин. Вечно ты забываешь закупиться, – он швырнул в Лола барабанной палочкой, едва не угодив в голову. – Если пива нет, давай закончим побыстрей и вернемся в паб, пока мы не успели протрезветь.

Лол подобрал палочку.

– Прости, старик.

Гарет достал мобильник и включил диктофон, готовясь записывать звуки, которые будут издавать камни, когда они начнут по ним бить.

Он делал это, чтобы привлечь внимание одной девушки.

Она изучала искусство, и иногда они встречались в автобусе по пути в колледж, но ему не о чем было с ней поговорить. Уж точно не о математике. Молодой человек решил, что архео-акустический эксперимент может ее впечатлить.

На протяжении веков археологи упускали элемент звука, когда исследовали исторические памятники. Гарет однажды слышал любительский квартет парикмахеров, выступавший в крытой неолитической гробнице. Он был потрясен. Эту штуку, несомненно, выстроили с расчетом на акустику. И теперь он собирался поиграть на менгирах, чтобы проверить их акустические качества. Эта мысль пришла ему в голову по самоочевидной ассоциации: местные жители называли менгиры «поющими камнями», а легенда гласила, что они, мол, поют, отпугивая злых духов. А заодно Гарет хотел исследовать, каким образом легенды о духах, призраках и прочих кочующих сущностях обрели совершенно новый смысл в эпоху Долгой Земли, когда реальность внезапно стала проницаемой.

Возможно, он перемудрил. И не достиг главной цели, потому что был здесь с Лолом, а не с ней. Но, по крайней мере, он, в отличие от многих других жителей Британии, творчески подошел к вопросу о новых мирах. После Дня перехода минуло всего несколько лет. Гарет провел лето после окончания школы в Америке, где все говорили об экспедициях в отдаленные миры и о создании бесконечного множества последовательных Америк. А в Англии царили скука и пустота. Долгая Земля не впечатлила Джона Буля. Разумеется, массовому воодушевлению не способствовал тот факт, что последовательные Англии сплошь поросли густейшими лесами. В основном островки цивилизации в ближайших последовательных реальностях представляли собой маленькие четырехугольные просеки в зарослях, точные копии пригородных садиков, которые разбивали семьи из среднего класса, чтобы выращивать фасоль, загорать, если на Базовой Земле шел дождь, а иногда чтобы стать жертвой дикого кабана. Тем временем бедняки, старые и молодые, бросали свои пособия по безработице и бесперспективную работу и просто исчезали в лесах, и города вымирали, от центральных кварталов к окраинам, и экономика постепенно рушилась…

Лол долго молчал. Слишком долго по меркам Лола.

Гарет поднял глаза.

Друг куда-то смотрел.

Нечто стояло в самом центре каменного кольца. Группа приземистых коренастых фигур, которых раньше там точно не было. С первого взгляда фигуры показались Гарету камнями – менгирами, стоявшими приблизительно по кругу. Нет, он ошибся. У них были обезьяньи лица и черные волосатые тела. И они стояли прямо, похожие на детей в костюмах обезьян. Свет фонаря мигал, отбрасывая угольно-черные тени.

– Они, кажется, перешли, – выдохнул Лол.

– Это что, шутка? Угощение или жизнь? До Хеллоуина еще далеко, придурки.

Гарет занервничал; он всегда нервничал в присутствии детей, за которыми никто не надзирал.

– Слушайте, если вы не…

И тут низкорослые пришельцы, как один, раскрыли рты, и зазвучал многоголосый аккорд. Выдержав его неправдоподобно долгое время, они завели песню. Быструю и без мелодии, как показалось Гарету. Но пели они безупречно и красиво, так что у молодого человека даже в животе закололо.

Лол, стоявший на противоположной стороне круга, явно был в ужасе. Он зажал уши руками.

– Вели им замолчать!

Гарета вдруг посетило вдохновение. Он схватил биту.

– Бей по камням! Живей!

И грохнул бейсбольной битой по ближайшему камню. Тот зазвучал.

Они с Лолом бешено колотили по менгирам. Слышались глухие ноты, безобразные, нестройные. Гарет торжествовал, невзирая на страх перед обезьяноподобными пришельцами. Он не ошибся. Камни представляли собой литофон, они были подобраны по звуку, а не по внешнему виду. Поэтому он дубасил по камням, и Лол делал то же самое.

Обезьяны встревожились. Тесный круг распался, уродливые лица сморщились, зубы обнажились, песня превратилась в уханье и отдельные возгласы. Один за другим незваные гости начали переходить и пропадать. Может быть, для того и существовали Поющие камни? Чтобы издавать безобразные диссонансы и преграждать поющим обезьянам дорогу в мир людей, как гласили легенды?

Вскоре поляна вновь опустела. Гарет обвел взглядом камни, отбрасывавшие длинные тени. Стены мироздания казались такими тонкими…

А Джошуа и Лобсанг на «Марке Твене», изучая отчеты о подобных инцидентах, узнали, что тролльи первопроходцы, провозвестники вынужденной миграции, проникали гораздо дальше, чем можно было представить.

Глава 28

Джошуа и Лобсанг углублялись все дальше, продолжая свое осторожное путешествие.

Среди безликих миров Кукурузного пояса попадалась масса джокеров. Например, мир, покрытый саранчой; корабль оказался посреди тучи огромных насекомых, которые стукались о стенки гондолы. Потом путешественники задержались в мире, где, по расчетам Лобсанга, в результате случайного столкновения тектонических плит так и не образовалось Тибетское плато. Воздушные зонды обнаружили, что без Гималаев климат Центральной и Южной Азии, а также Австралии стал совершенно иным.

Были миры, которых они вовсе не понимали. Например, мир, окутанный нескончаемой багрово-красной пыльной бурей, точь-в-точь Марс в ночном кошмаре. Мир с пожухлой травой и паукообразными деревьями. Корабль пролетел над рекой, которая иссыхала в русле, обнажив широкие полосы потрескавшейся грязи. Вокруг, нервно глядя друг на друга, густо толпились животные. Джошуа взглянул на землеметр – 127487. Бессмысленный набор цифр.

– Как видишь, этот мир страдает от жестокой засухи, – сказал Лобсанг, – что и вызвало необычайную концентрацию животных у воды. У нас есть возможность как следует понаблюдать. Ты, должно быть, заметил, что у меня есть привычка останавливаться в удобных местах.

– Здесь полно лошадей.

Да, больших и маленьких, всех размеров – от шетландского пони до зебры, и разного обличья – косматые, коротконогие, с двумя, тремя или четырьмя пальцами на каждом копыте… И ни одна не походила на настоящую лошадь Базовой Земли.

Но среди стад, боровшихся за доступ к воде, были и другие животные. Например, семейство высоких и длинных тварей, нечто вроде верблюдов, созданных с оглядкой на жирафов. Молодые особи, с ногами, похожими на трубочки для коктейлей, выглядели душераздирающе хрупко. А еще Джошуа увидел слонов с самыми разными бивнями. Животные, похожие на носорогов, животные, похожие на бегемотов… Травоядные, вынужденные тесниться у водопоя, нервничали и пугались, потому что с ними соседствовали хищники. Ну разумеется. Джошуа заметил стаю местных гиен и кошку, похожую на леопарда. Они ждали и наблюдали за настороженными толпами у озера.

Наконец к реке приблизилось существо, очень похожее на огромного страуса. Семейство носорогов боязливо попятилось, но птица вытянула шею, широко разинула клюв и изрыгнула шар, похожий на ядро. Снаряд врезался в ребра самца-носорога, который с ревом рухнул наземь. Семья бросилась врассыпную, а птица заторопилась лакомиться поверженной добычей.

Лобсанг при помощи винтовки, заряженной снотворным, свалил птицу и дал задание передвижному модулю. У гигантского страуса оказался специальный отдел желудка, наполненный смесью фекалий, костей, камней, кусочков дерева и прочих непереваримых предметов. Все это было, словно цементом, скреплено гуано, и получались огромные шары, твердые, как тик. Долгая Земля воистину полнилась чудесами, и, с точки зрения Джошуа, птица-пушка заняла положенное место в галерее курьезов.

Путешественники занесли увиденное в путевой журнал, и «Марк Твен» двинулся дальше. В тот вечер они смотрели фильм по выбору Лобсанга – «В поисках галактики». Джошуа не мог сосредоточиться на сюжете: покачиваясь вместе с кораблем и бормоча «Не сдаваться! Не бросать оружие!», он постепенно заснул.

И проснулся от яркого света. Корабль вновь остановился, и в безмятежное небо взмыли ракеты-зонды.

Здесь было не так холодно, как в предыдущих мирах; Лобсанг заметил: чем дальше они продвигались на запад, тем теплее становилось. В лесу просматривались многочисленные озера – по мнению Лобсанга, возникшие в результате метеоритного дождя. Два озера разделяла узкая полоска земли, которая живо напомнила Джошуа перешеек между Мендотой и Мононой в Мэдисоне.

Лобсанг объявил:

– «Запад-139171». Мы по-прежнему в пределах Кукурузного пояса.

– Почему мы остановились?

– Посмотри на север.

Джошуа увидел дым. Тонкий черный столбик в нескольких милях к северо-востоку.

– Это не огонь лагерного костра и не лесной пожар, – сказал Лобсанг. – Скорее горящий поселок.

– Значит, там люди.

– Да. И я получил радиосигнал. – Лобсанг включил отрывок записи. Приятный женский голос по-английски, по-русски и по-французски возвещал о своем присутствии молчаливому миру. – Далеко забредшие поселенцы. Называют себя Первой Небесной Церковью Жертв Космического Злоупотребления Доверием. Мы далеко от дома; здесь мало постоянных поселений. Этот дым от горящих домов. Видимо, там что-то случилось.

– Давай посмотрим.

– Опасность неизвестна. И неизмерима.

Возможно, Джошуа и был нелюдимом, но неписаное правило Долгой Земли гласило, что нужно помогать другим, будь то одинокий путник или попавший в беду поселок.

– Мы летим туда.

Большие винты корабля закрутились, и «Марк Твен» направился в сторону дыма.

– Рассказать тебе про Жертв Злоупотребления Доверием?

В то время как основные религии по преимуществу концентрировались на Ближних Землях, не желая чересчур отдаляться от своих святынь на Базовой Земле, будь то Ватикан или Мекка, многие неортодоксальные сообщества отправлялись в никуда в поисках свободы выражения – как это уже происходило в течение тысячи лет. Они обычно выбирали места, которые в контексте Базовой Земли были удалены от населенных пунктов, – так, Первая Небесная Церковь нашла себе пристанище далеко к востоку от Москвы. И даже среди прочих бродячих богоискателей Жертвы Злоупотребления Доверием выделялись как нечто из ряда вон выходящее.

– Они считают, что их религия отражает истину о Вселенной, которая по сути своей абсурд. Жертвы верят, что каждую минуту кто-нибудь «родится свыше». И они должны плодиться и размножаться, чтобы как можно большее количество человеческих умов оценило Великую Шутку.

Джошуа пробормотал:

– Кажется, шутка оказалась из серии черного юмора.

Они проплыли над несколькими милями просеки, окружавшей поселок, который стоял на холме – единственной высокой точке перешейка. На самой вершине пригорка высилось относительно большое здание. Вокруг лежали поля, разделенные рядами камней. Лобсанг заметил характерный цвет некоторых посадок. Тут росли целые акры марихуаны. Что в значительной степени объясняло, в чем фишка данного поселения.

И повсюду лежали трупы.

Лобсанг снизился до пятисот футов и завис. Встревоженные вороны, хлопая крыльями, поднялись, чтобы затем спуститься вновь. Жертвы Космического Злоупотребления Доверием, очевидно, предпочитали носить зеленое: центральная площадь и расходившиеся от нее улицы были усеяны изумрудными пятнами. Но кому пришло в голову забраться так далеко, чтобы уничтожить несколько сотен мирных душ, чья единственная странность заключалась в том, что они считали жизнь подарком судьбы?

– Я выйду, – сказал Джошуа.

– Бойня произошла недавно, – заметил Лобсанг. – Это убийство… нападение… Обрати внимание, трупы еще не растерзаны. Что-то или кто-то убил триста человек, Джошуа. Не исключено, что нападавшие еще здесь.

– А триста первый может быть еще жив.

– Видишь большое здание в центре поселка, на холме? На единственной высокой точке перешейка. Там радиомаяк.

– Ссади меня в сотне футов от холма, – попросил Джошуа и задумался. – А потом перейди на несколько миров, слегка подвинься и возвращайся. Если кто-нибудь здесь остался, может, мы его выманим.

– «Выманим». Не самая приятная идея.

– Сделай так, как я прошу, Лобсанг.

Корабль спустился.

Пахло жиром и горелым мясом.

Джошуа, с попугаем на плече, шагал по прямой немощеной улице. Несколько ворон с досадой взвились в воздух. Странно было обнаружить хорошо развитый поселок в такой дали. Дома, с глинобитными стенами на прочных деревянных рамах, стояли аккуратными прямоугольными рядами. Наверное, первопроходцы, прокладывая первые улицы, мечтали, что однажды по этому плану будет построен большой город. Теперь большинство домов сгорели; дальше дымился целый квартал.

Джошуа подошел к первому трупу – женщине средних лет, с перекушенным горлом. Разумеется, человек такого сделать не мог.

Он шел дальше и видел других мертвецов, в канавах, на пороге, в домах. Мужчин, женщин и детей. Некоторые, судя по всему, получили смертельный удар, когда бежали. Ни у одного не было при себе Переходника, но это Джошуа не удивило. Здесь они были дома и думали, что им ничто не грозит.

Он приблизился к центральному зданию на холме. Если поселок следовал примеру большинства религиозных колоний, там, вероятно, располагалась церковь или иное святилище. Первая постоянная постройка, воздвигнутая на новом месте. А следовательно, в ней хранилось общее имущество, в том числе радиостанция и какой-нибудь источник энергии. Еще она служила укрытием на случай беды, как все церкви в западной истории. Вокруг, разумеется, валялось множество тел. Похоже, враг нанес удар сразу после утренней молитвы, ну или как там называлась церемония, которую проводили Жертвы. Не исключено, что Утренняя Зарядка.

Двери были заперты, а внутри могло быть что угодно. Когда Джошуа подошел, в воздух взвилась целая туча мух; вороны обиженно наблюдали за чужаком с крыши.

Прямо над головой Джошуа появился корабль.

– Лобсанг, ты ничего не заметил?

– Ничего подозрительного поблизости.

– Я хочу зайти в церковь. Или в молельню, не знаю.

– Будь осторожен.

Джошуа подошел к двойным дверям, вделанным в прочную стену из камня, обмазанного чем-то вроде штукатурки. Он пнул дверь и чуть не сломал лодыжку. И приготовился сделать вторую попытку.

– Побереги свой хрупкий эндоскелет, – сухо произнес Лобсанг. – Задняя дверь открыта настежь.

Точнее сказать, сорвана с петель и брошена на дорогу. Миновав расщепленную дверную коробку, Джошуа вошел в маленькую радиорубку, где все еще работал передатчик, адресуя Вселенной свое невинное послание. Джошуа почтительно выключил его. Другая дверь вела в подсобное помещение, нечто вроде кухни, совмещенной с кладовой, как бывает во многих церквях; там стоял кипятильник и валялись грубо вырезанные из дерева игрушки. На стенах висели детские рисунки и график уборки, написанный по-английски. На следующей неделе наставала очередь сестры Аниты Доусет.

Третья дверь вела в главный зал. Там-то и лежало большинство убитых. Кровь залила пол и забрызгала стены, и мухи облаком вились над скорчившимися неподвижными телами.

Джошуа переступал через трупы, прижав ко рту платок. Некоторых он перевернул, чтобы осмотреть раны. Сначала он подумал, что люди сбежались сюда, под защиту толстых стен и массивных дверей, – даже у этих далеких пионеров должны были сработать древние инстинкты. Но что-то здесь его смущало…

– Джошуа?

– Я тут, Лобсанг.

Он протянул руку к алтарю с изображением большой серебряной руки, приставленной к золотому носу.

– Здесь жили комики-атеисты. Наверное, им было очень весело. Они не заслужили такой смерти. Если произошло преступление, если виноваты люди, нужно об этом сообщить, как только вернемся.

– Это не люди, Джошуа. Оглядись. Сплошь укусы. Пробитые черепа. Здесь бушевали животные, перепуганные животные. И дверь у тебя за спиной выбита изнутри, а не снаружи. Кто бы ни устроил тут бойню, он вошел не через дверь. Он оказался внутри и стал пробиваться наружу.

Джошуа кивнул.

– Значит, горожане вовсе не искали укрытия в церкви. Они собрались на обычную утреннюю службу. И вдруг что-то возникло прямо среди них. Животные, которые перешли, потому что от чего-то бежали…

– Они, видимо, запаниковали. Хотел бы я знать, какой эффект оказала на них травка, запах которой я ощущаю в воздухе…

Джошуа поймал себя на том, что смотрит на одно из тел. Обнаженное, покрытое волосами. Это животное имело почти человеческие пропорции – оно было стройное, несомненно двуногое, жилистое и сильное, с маленькой, как у шимпанзе, головой и плоским обезьяньим носом. Не тролль, а какой-то другой гуманоид. Его убили ударом ножа в горло; на груди темнела запекшаяся кровь. У кого-то достало смелости отбиваться от перепуганных и необычайно сильных обезьяно-людей, которые возникли из ниоткуда, посреди женщин и детей.

– Видишь, Лобсанг?

Камеры попугая зажужжали и повернулись.

– Вижу.

Джошуа отошел от трупа и выпрямился, закрыв глаза.

– Мы на вершине холма, единственной высокой точки в окрестностях. Густой лес – не самое удобное место для поспешного перехода. Если хочешь бежать со своей семьей за много миров, лучше собраться на открытом месте где-нибудь повыше, потому что иначе врежешься в дерево. Но в этом конкретном мире на вершине высокого холма горожане выстроили церковь. Прямо на пути.

– Продолжай.

– Я думаю, эти твари переходили. Собирались на холме и двигались на восток. Они бежали из дальних западных миров, как и тролли. В панике.

Лобсанг спросил:

– Чего они испугались? Нам придется найти ответ, прежде чем вернуться домой, Джошуа.

– И вот внезапно они оказались в каком-то закрытом месте, рядом с людьми. Они перепугались. Их становилось больше и больше… тогда они перебили всех, вырвались наружу и стали гоняться за остальными.

– Судя по тому, что мы знаем о троллях, Джошуа, они на такое не способны. Вспомни, как они обращались с рядовым Перси. А ведь они с легкостью могли бы его убить.

– Да. Но эти существа – не тролли.

– Предлагаю назвать их эльфами. Я вновь обращаюсь к мифологии, несвязным рассказам о робких, неверно истолкованных встречах с загадочными, стройными, похожими на людей пришельцами, которые, словно призраки, появлялись в нашем мире. Существование различных типов переходящих гуманоидов способно объяснить огромный пласт мифологии, Джошуа.

– Несомненно, ты имеешь в виду встречи, о которых не рассказывал мне, – сухо заметил Джошуа.

– В том числе. Кстати, – настойчиво произнес Лобсанг, – я заметил кое-что еще. Примерно в четверти мили от тебя.

– Люди? Тролли? Что?

– Давай посмотрим.

Глава 29

Джошуа заспешил прочь из церкви, радуясь возможности выйти на свежий воздух, подальше от запаха крови.

Четверть мили на запад, сказал Лобсанг. Джошуа посмотрел на солнце, развернулся и побежал в указанную сторону. Меньше чем через двести ярдов он услышал стон.

Гуманоид лежал на спине в грязи. Не тролль – скорее нечто вроде эльфа, используя определение Лобсанга, но это существо отличалось от найденного в храме. Во всяком случае, Джошуа таких еще не видел. Примерно пяти футов ростом, худое, поросшее волосами, похожее на прямоходящую обезьяну с удлиненным туловищем и пугающе человеческим лицом, несмотря даже на плоский, как у шимпанзе, нос. В отличие от твари в храме, у него была крупная голова – непропорционально большой череп, с точки зрения Джошуа, – и мозг явно превосходил размерами человеческий. И оно, точнее, она страдала. Самка была беременна. Почти без сознания, она стонала, металась и рвала шерсть на вздутом животе, и между ног у нее текла кровь, смешанная с водой.

Когда Джошуа наклонился, она открыла глаза – большие и раскосые, как у пришельцев на картинках, но по-обезьяньи карие, без человеческих белков. Глаза тревожно расширились и испытующе посмотрели на него.