Спасти посольство Корецкий Данил

Будто подтверждая правильность его слов, за окнами послышалась стрельба. В последнее время на улицах все чаще происходили боестолкновения между разными группами моджахедов. Конечно, по всем нормам международного права территория посольства пользуется экстерриториальностью, значит, они находятся на территории России и под ее защитой. Но бородатые дикари с современным оружием в руках плохо разбираются в международных законах. И если их перестанут сдерживать…

* * *

Два открытых джипа, до предела забитых вооружёнными до зубов «мстителями» Хекматияра, мчались по горной дороге вниз, к Кабулу. Дорогой, собственно, эту полоску узкого серпантина, змеящегося по краю отвесного обрыва, назвать можно было с большой натяжкой. Но машины шли на такой скорости, что становилось ясно: сидящие в них готовы умереть, и им безразлично, когда это случится. «Мстителей» с десяток — кто в рубахе и брюках, кто в камуфляже, кто в халате… Бородатые или просто давно не бритые хмурые лица, чалмы и паколи на головах. Их вооружение так же разношерстно, как и одежда, у многих по два автомата, в стороны торчат стволы пулеметов и зловещие трубы гранатометов.

В первом джипе рядом с водителем сидел помощник Хекматияра Джабир. Он вперил равнодушный взгляд в капот автомобиля и сидел, отключившись от внешнего мира. Будто медитировал… Или накурился опиума. Второе было более вероятно.

На заднем сиденье второго джипа двое моджахедов о чем-то тихо переговариваются:

— Так это правда, что русские опять возвращаются? — спрашивает восемнадцатилетний Бугдай, младший брат.

— Я сам слышал, когда охранял вход в палатку Хекматияра, — отвечает худой и сутулый Гачай. Ему около тридцати, но выглядит он старше.

— Тогда зачем нам злить русских? Ты же помнишь, они всегда находили виновных и мстили быстро и жестоко…

— Я-то помню! Вот только Джабир об этом не думает, — со злостью сказал Гачай. — Это джип Хекматияра, он будет бездумно выполнять все его приказы.

— Аллах ему судья, но мне это совсем не нравится, — сказал младший брат после небольшой паузы.

— Мне тоже, Бугдай. Но лучше держать язык за зубами, если не хочешь, чтобы с тебя содрали кожу.

— Да, это они умеют. Но мне кажется, что и другим ребятам это не по душе…

Они помолчали, а потом Бугдай прошептал:

— Шах Масуду это тоже не понравится. Он умеет ладить с русскими. Ему это нападение совсем ни к чему.

— Сам знаю! Мы будем между двух огней.

— О чем вы все время шепчетесь? — спросил нависающий над Гачаем огромный моджахед в халате и с пулеметом Калашникова, устремленным в небо.

— О доме… О семье… — И Гачай действительно, уже не таясь, сказал брату: — Если меня убьют, а тебя нет, возьми в кушаке двести долларов и отдай сестре. Ей тяжело приходится.

Моджахед с пулеметом вздохнул.

— А я все свои деньги вчера передал отцу…

Окраина Кабула. Лагерь полевого командира Омара

Омар по прозвищу Осторожный контролировал восточный въезд в город. Его люди дежурили на блокпосту вместо царандоевцев, здесь же неподалеку был разбит палаточный лагерь. Отряд Омара был относительно небольшим: около ста пятидесяти штыков. Но, несмотря на это, командир пользовался немалым авторитетом. Местное население любило Омара, так как запрещал грабежи. Другие командиры ценили его за боевые способности, смелость и жестокость в бою. Вместе с тем он был хитрым и осмотрительным.

Постоянно распространял через своих агентов дезинформацию относительно численности отряда и его перемещениях, часто менял места пребывания. Свои действия просчитывал на несколько шагов вперед. Но когда принимал решение, то шел до конца и никогда не отступал. Эти качества и позволили ему снискать доверие Шах-Масуда, который «впустил» его на окраину города и даже доверил блокпост.

Джипы Джабира остановились перед полосатым шлагбаумом, а сам он в сопровождении одного из бойцов отправился к Омару. Тот встретил посланца как положено: распорядился накормить его людей, самому предложил чаю, внимательно выслушал, не перебивая вопросами. Когда Джабир закончил свою речь, он отставил пиалу с чаем, встал и прошелся по палатке.

— Я очень ценю Хекматияра, да продлит Аллах его дни. Но знает ли твой уважаемый командир, что шурави возвращаются в Кабул?

Джабир молча смотрел на хозяина скромной армейской палатки, который держался в ней как всемогущий шах в беломраморном, отделанном золотом дворце. Он не знал, что сказать, ибо такого вопроса не ждал и никаких указаний насчет ответа на него не получил. Поэтому счел за лучшее сделать удивленные глаза и переспросить:

— Шурави возвращаются?

— А ты не знал? — Омар подошел ближе и заглянул Джабиру в глаза. От этого взгляда тому стало не по себе.

— Н-н-нет…

— Странно! Всем известно, что уважаемый Хекматияр узнал об этом одним из первых. Почему же нам он сообщил лишь об отъезде русских дипломатов и о возможности богатой добычи? Ты помнишь, как хадовцы расправлялись со всеми, кто выступал против шурави? А ведь теперь те времена вернутся…

— Не знаю. Возможно, Хекматияр просто забыл мне сказать, — Джабир отвернулся, чтобы ледяной взгляд Омара не заморозил все у него внутри и не вселил в душу страх, который обязательно погубит лжеца.

Омар похлопал его по плечу.

— Либо ты врешь, либо тот, кто тебя послал, решил скрыть от меня такую важную новость. В любом случае правоверные, ведущие джихад с неверными, так поступать не должны… Что скажешь, брат? — от последнего слова повеяло холодом и издевкой.

— Мне нечего сказать, — тихо произнес Джабир.

— Это разумно. Я бы не позавидовал тому, кто станет врать мне в глаза, — усмехнулся Омар. — Ступай, тебя накормят пловом, а через час я скажу, какое решение принято…

На негнущихся ногах Джабир вышел из палатки. Только что он был голоден, но сейчас аппетит пропал. Возможно, через час Омар прикажет распороть его набитый пловом живот.

Едва неискренний гость ушел, как в палатку вошли ближайшие советники полевого командира. По правую руку от Омара сел его заместитель Камран, скрытный и осторожный человек, которому командир доверял безоговорочно, так как они выросли в одном пуштунском селе и считались почти братьями. Напротив них опустились на ковер командиры боевых подразделений Мунзир и Вакиль — храбрые, чрезвычайно надёжные и исполнительные.

— Хекматияр предлагает нам уничтожить русское посольство, — объявил Омар. — Но он забыл предупредить, что русские вот-вот снова введут войска. Надо решить, что делать.

— Если русские возвращаются, то зачем нам с ними ссориться? — проявил обычную осторожность Камран. — Хекматияр вечно впутывается в неприятности… И нас хочет впутать…

— У нас у всех есть счёты с шурави, — сказал Мунзир, поглаживая окладистую бороду. — И если бы они просто убегали, я бы первый поддал им под зад. Но если завтра они придут опять, то лучше их не трогать.

Вакиль и Камран согласно кивнули.

— Хекматияр не думает о завтрашнем дне, — сказал Вакиль. — Он подобен человеку, который, завтракая, не знает, где будет обедать!

Вакиль многозначительно поднял указательный палец.

— У него плохая репутация, и первое, что сделают шурави, когда вернутся, — поймают его и расстреляют. У меня нет желания в этот момент стоять рядом с ним.

Все закивали, а Мунзир сказал:

— Это правда! Никто из нас не хочет этого!

Вдруг Камран щёлкнул пальцами, резко выпрямил сутулую спину и поднял голову.

— А может, Хекматияр не такой глупец? Может, он очень хитер и всё продумал? — размышлял он вслух. — Отсиживается в горах, за всем наблюдает, в город не лезет, людей бережет.

— В город не лезет потому, что его Масуд не пускает, — заметил Мунзир. — Может, он и бережет своих воинов, но только не наших.

— Да, но он не лезет в драку с Масудом! Сидит в горах и ждёт, пока Масуд смягчится к нему. И с посольством хочет расправиться нашими руками. А это не так просто — шурави своих не бросят, так что, сколько наших голов поляжет, одному Аллаху известно! И чем слабее мы станем, тем лучше будет Хекматияру!

Все внимательно слушали, кивая.

— Вот Шах Масуд умен и расчетлив, — сказал Мунзир. — Он может ладить со всеми, и Аллах дарует ему успех. Не зря у него прозвище Масуд — счастливчик. И он дружит с шурави…

— Думаю, нам разумнее не влезать в это дело, — подытожил Камран.

— Так и решим! — сказал Омар. — И давайте их задержим, как гостей, по законам гостеприимства. Пусть сидят у нас за столом как можно дольше. Возможно, шурави успеют уйти. Для нас так будет лучше.

— Ты мудро решил, Омар, — одобрил Камран. Остальные советники с ним полностью согласились.

— Тогда все свободны, — махнул рукой Омар. — Накройте столы. И позовите ко мне посланца Хекматияра.

Джабир вошел со смиренной миной. Он поднял глаза на Омара и сразу же понял, что атаковать русских ему придется одному.

— Я не стану нападать на посольство, — твердо произнес хозяин брезентового дворца. — Эта операция не принесет мне славы, но сделает русских нашими злейшими врагами.

Омар выдержал паузу и дружелюбно улыбнулся.

— Однако чтобы у вас не осталось плохих мыслей, чтобы вы не думали, что я не уважаю вас и вашего командира, сейчас мы угостим вас на славу и закрепим нашу давнюю дружбу. Мои люди уже режут барашка.

— Спасибо, Омар, но мы уже перекусили, — Джабир слегка поклонился. — Нам пора в путь.

— Что ты, друг! Я должен выполнить законы гостеприимства! Только после того, как я выполню долг хозяина, вы сможете покинуть мой лагерь.

Джабир развел руками. Лучше потерять несколько часов за добрым столом, чем получить пулю за неуважение к хозяину. Несмотря на свою осторожность, Омар был принципиален в вопросах чести.

— Спасибо, уважаемый Омар! Я и мои люди с удовольствием разделят трапезу с тобой и твоими людьми!

Тульская воздушно-десантная дивизия. Разведрота старшего лейтенанта Матвеева

Десантные генералы, как правило, отличаются от своих коллег из других родов войск. Обычно они поддерживают себя в форме, прыгают с парашютом, пока позволяют возраст и здоровье, а потому не жиреют и не обзаводятся свисающими до колен животами. Комдив Коваленко был высок, подтянут, широкоплеч, с резкими чертами мужественного волевого лица. И прыгал он наравне с молодыми офицерами и солдатами.

Правда, возраст и боевые операции давали о себе знать. Он закинул в рот две таблетки и прямо из бутылки запил их «Боржоми». Поморщился и откинулся на спинку удобного кресла, в котором во время совещаний с командным составом легко можно было поворачиваться то к одному, то к другому выступавшему офицеру. Последнее время давление почти каждый день подскакивало, и он дал слово подполковнику медицинской службы Зимину, что в понедельник ляжет на обследование. Но до понедельника еще два дня, а сегодня, в пятницу, он может позволить себе уйти домой на часик раньше и отлежаться: все необходимые распоряжения отданы, все вопросы, требующие генеральского внимания, разрешены. Во всяком случае, он так думал.

И, судя по всему, ошибался: пронзительно позвонил аппарат прямой связи с командующим ВДВ. Что это? Какая проблема вдруг возникла на уровне главного командования? Жалоба? Внеочередная проверка? Или «кадровое решение», а проще говоря, пинок под зад и увольнение на пенсию, завернутое в красивую обертку из приятных слов?

Мысли промелькнули мгновенно, одновременно он поднялся, по привычке одернул китель и снял трубку:

— Здравия желаю, товарищ командующий! Командир дивизии генерал-майор Коваленко у аппарата… — Некоторое время он стоял молча, сведя брови и крепко прижимая трубку к уху. — Так точно, товарищ командующий! Я понял, товарищ командующий! Только один: где загружаться? Ясно, товарищ командующий! Есть!

По-прежнему стоя, комдив нажал клавишу селектора:

— Ветрова, Макарова, Подберезкина, Симакова, Пирожкова — ко мне! И еще этого, как его, командира разведроты… Матвеева тоже!.. Быстро!

Только теперь он опустился в кресло. В висках ощутимо пульсировали лишние миллиметры ртутного столба. Их было тридцать — сорок, не меньше.

«Вот и отлежался… Сейчас завертится карусель, давление вырастет еще больше… Ладно, в случае чего кликну доктора, пусть укол сделает, — думал комдив. — Хоть бы все люди на местах были, если разъехались по пьянкам-рыбалкам, то нехорошо получится… Конечно, пятница, все понятно, но раз начальство высокого уровня уже, оказывается, подъезжает к штабу, то дело закручивается серьезное и оправдания приниматься не будут!»

В кабинет комдива начали заходить вызванные офицеры. Все скрывают недоумение, скованно здороваются, рассаживаются на стульях вокруг стола для совещаний. Матвеев и вовсе остался в приемной, напряженно всматриваясь в лица старших начальников, словно пытаясь прочитать на них свою судьбу. Но ничего определенного не прочитывалось. Когда в приемную зашел подполковник Ветров, старлей бросился навстречу:

— Товарищ подполковник, это опять из-за того прыжка? — с тревогой спросил он. — Вроде решение принято… Неужели опять сначала?

— Не знаю толком ничего, — процедил сквозь зубы начальник штаба. — Вроде из главного командования гости прибывают. Вряд ли из-за тебя. Ты для них — слишком мелкая дичь.

— А зачем тогда меня вызвали?

— Гм… Действительно! Может, кому-то неймется, вот и раздувают дело уже на высшем уровне. Конечно, под публикацию можно политику подстегнуть, тогда и мне достанется за недальновидность и близорукость… Знаешь, в чем сходство мухи и человека? — Ветров усмехнулся.

— В чем?

— И муху, и человека сейчас газетой прихлопнуть можно!

— Раз такой представительный кворум, меня точно уволят, — тяжело вздохнул Матвеев. — И что тогда делать?

— Торговать огурцами и помидорами, — усмехнулся Ветров.

— Какими помидорами?..

— Теми, что я у себя на даче стану выращивать, — подполковник ободряюще похлопал старлея по плечу и зашел в кабинет комдива.

Через несколько минут туда же, не обращая внимания на вскочившего адъютанта, вошли столичные гости — замкомандующего ВДВ генерал-майор Скобликов и полковник Бобров — начальник оперативного отдела штаба ВДВ.

— Товарищи офицеры! — скомандовал Коваленко.

— Отставить! — бросил Скобликов, проходя к торцу длинного стола и садясь на заблаговременно приготовленное кресло. — Нет времени на церемонии. Каждая минута на счету. Здесь присутствуют все офицеры, которым положено быть?

Комдив быстро обвел собравшихся взглядом.

— Старшего лейтенанта Матвеева я не вижу…

— Он в приемной, товарищ генерал! — раздались сразу несколько голосов, хотя вряд ли кто-нибудь понимал, какое отношение имеет командир разведроты к совещанию столь высокого уровня.

— Зовите, он здесь нужен, — приказал Коваленко.

В кабинет, чеканя шаг, вошел бледный Матвеев.

— Товарищ генерал-майор, старший лейтенант Матвеев по вашему приказанию прибыл, — доложил он, обращаясь к московскому генералу. И неожиданно для всех продолжил: — Разрешите доложить обстоятельства происшествия?

Высокий гость недоуменно посмотрел на комдива. Тот махнул рукой:

— Садись, Матвеев, не время сейчас, да и не о том речь. Слово заместителю командующего ВДВ, генерал-майору, товарищу Скобликову Александру Петровичу.

Замкомандующего встал, тяжело оперся кулаками о стол, будто на плечи физически давил груз огромной ответственности.

— Товарищи офицеры, в Кабуле резко обострилась политическая и военная обстановка, в связи с чем руководством страны принято решение о вывозе сотрудников нашего посольства, — глуховатым голосом сообщил он. — На этот случай существовал специальный план, выполнение которого возлагалось на сто шестую дивизию, дислоцированную в Азербайджане. Но и там очень непростая обстановка, дивизия находится в стадии передислокации, в связи с чем проведение эвакуации решено поручить вам!

По просторному кабинету прошел шумок, будто ветер залетел в окно и прошелестел по рядам собравшихся. Генерал внимательно осмотрел руководителей подразделений. Офицеры озабоченно переглядывались, прикидывая, какие задачи предстоит решать каждому из них.

— Это крайне ответственное, но в то же время почетное задание, — продолжил Скобликов. — Времени у нас очень мало. Послезавтра утром особой роте вашей дивизии на трех бортах транспортной авиации предстоит совершить перелет в столицу Афганистана Кабул. Там рота должна обеспечить прием на борты работников российского посольства, обслуживающий персонал, членов их семей, обеспечив их безопасность и пресекая возможные посягательства на наших граждан…

Генерал обвел взглядом задумавшихся офицеров и внушительным тоном произнес:

— Предстоящая операция и все, что с ней связано, является строго секретной. Разглашение любых сведений влечет уголовную ответственность! — Он сделал паузу, давая возможность каждому осмыслить сказанное. — А теперь слово командиру дивизии! — Скобликов сел.

— Товарищи офицеры, — не поднимаясь, сказал генерал Коваленко. Невидимые кузнецы били ему в виски тяжелыми молотками. — Я принял решение назначить руководителем операции подполковника Ветрова, командиром особой роты — старшего лейтенанта Матвеева.

Подполковник и старший лейтенант встали. Они были ошеломлены столь неожиданной информацией. И понимали, что жизнь резко изменилась: вместо воскресного отдыха ближайшие тридцать шесть часов окажутся насыщенными сотнями дел и забот, а последующая их судьба и вовсе приобретает туманную неопределенность…

Комдив рассматривал их в упор.

— Готовы ли вы выполнить боевое задание командования?

— Так точно, — не задумываясь, ответили оба. Ничего другого в этой ситуации они, естественно, ответить и не могли.

— Хорошо! — кивнул комдив. — Тогда немедленно приступаем к подготовке операции. Матвеев формирует особую роту в составе тридцати шести бойцов. Мои заместители обеспечивают личный состав всем необходимым. Обмундирование — не нашего рода войск, без знаков различия. Документы оставить в части. Оружие, боекомплект, сухие пайки, медикаменты…

— Кстати, МИД настаивает, чтобы оружие не применялось, — сказал генерал Скобликов. — Говорят: в крайнем случае пара выстрелов в воздух.

— Простите, товарищ генерал-майор, — поднялся подполковник Ветров. — А если обстановка потребует…

— А вот если потребует, — перебил его Скобликов, — то принимайте решение по собственному усмотрению. Тех, кто дает такие советы, там не будет, и выстрелы считать будет некому… Впрочем, сейчас мы отпустим всех офицеров, чтобы они смогли немедленно заняться подготовкой личного состава, а мы с комдивом и полковником Бобровым останемся с вами, товарищи Ветров и Матвеев, для детальной проработки операции. Товарищи офицеры, все переводятся на казарменное положение. Покидать часть запрещается. Любые контакты с друзьями и членами семьи — тоже. До завершения операции. Спасибо за внимание. Все свободны!

После проработки операции с исполнителями генерал отдал приказ готовить самолет.

— Может, пообедаете, Александр Петрович? — спросил комдив.

— Некогда! — отмахнулся генерал. — Лечу в сто шестую, прослежу за передислокацией. И проинструктирую экипажи исполнителей.

Азербайджанская ССР. 106-я дивизия ВДВ

Инструктаж командиров экипажей проходил в кабинете командира 106-й дивизии ВДВ. В связи с секретностью сам комдив его покинул, оставив московских представителей наедине с летчиками.

— В Кабуле сейчас идет самая настоящая гражданская война: стрельба, артобстрелы, мародерство, — ровным голосом говорил генерал-майор Скобликов. — Вооруженные отряды окружили город, сломили сопротивление правительственных сил, точнее, эти силы стали на путь предательства… Сейчас они сражаются между собой, город занял Шах Масуд, он контролирует обстановку. В МИДе считают, что это положительный момент. Он, конечно, не наш парень, но все же настроен более лояльно, чем все остальные банды… Однако персонал нашего посольства находится в серьезной опасности. В городе хаос и анархия, международные законы попираются. Посольство обстреливали, есть убитые и раненые.

— Таким образом, вы входите в состав летной группы для выполнения специального задания командования, старший группы полковник Золотов! Боевая задача сводится к вывозу из Афганистана нашего посольства и посольств некоторых дружественных нам стран. Ориентировочное количество триста — триста пятьдесят человек, — закончил инструктаж Скобликов. — Какие есть вопросы?

— Ну что, я считаю, задача вполне реальная, товарищ генерал, — сказал полковник Золотов и оглядел двух других командиров.

Копытин и Мельник кивнули.

— Перелететь в Кабул и вернуться — дело привычное, мы это много раз делали. Вот только детали… В каком состоянии ВПП и рулежные дорожки? Кто будет нас наводить на посадку? Как будет организована погрузка людей? Как нас встретят моджахеды?

Скобликов задумчиво постучал ручкой по столу.

— ВПП лучше не стала, скорей всего, только хуже. Диспетчеров там нет, так что наводить вас никто не будет, придется садиться самим. Погрузку организуют ответственные лица на месте, это не ваш вопрос. Насчет моджахедов… — Генерал помолчал. — Обстановка очень сложная. Но дипломаты вроде бы договорились с Дустумом и Шах Масудом, они там вроде рулят… И вроде обещали прекращение огня на два часа… Я говорю «вроде» да «вроде», потому что точно ничего сказать не могу. Там полная неопределенность, непредсказуемая обстановка и неуправляемые люди. Каждый полевой командир мнит себя первым лицом страны и ведет себя соответственно. И у них у всех есть орудия и минометы…

Летчики переглянулись.

— Во всяком случае, мы имеем обещание о прекращении огня на два часа, — ободряющим тоном подвел итог генерал. — Возможно, моджахеды его сдержат. Надо надеяться на лучшее. Хотя… Разве год назад мы могли подумать, что в нашей стране начнется такое?

Он встал и кивнул на окно, за которым шла подготовка к передислокации. Десантники грузили на «Уралы» и «КамАЗы» ящики с оружием и снаряжением, наиболее ценное и секретное оборудование. Грузовики тут же отвозили все на аэродром, где груз переносили в самолеты. В нескольких местах к небу поднимались столбы дыма — там жгли документацию. Палаточный лагерь опустел — российских граждан отправили на родину.

— Это самая настоящая эвакуация! — сказал Скобликов. — Только не из чужой страны, а из бывшей братской республики СССР…

Генерал с горечью махнул рукой и сел на место.

— С вами полетит рота десантников, — деловым тоном продолжил замкомандующего. — Вчера я провел инструктаж с их командирами. Ребята хорошие, опытные и четко понимают поставленную задачу. В случае осложнения обстановки они вас прикроют. Вопросы?

— Все ясно, товарищ генерал, — сказал Золотов, хотя по его тону можно было понять, что «ясно» только одно: надо надеяться на самих себя и уповать на помощь Господа Бога.

— Хорошо! — кивнул замкомандующего. — Я дал команду тщательнейшим образом проверить ваши машины и подготовить их к перелету. В девятнадцать ноль-ноль вылетаете в Чкаловский, берете на борт десантников и приступаете к выполнению боевой задачи. Все ясно?

— Ясно, товарищ генерал, — повторил Золотов. — Только один вопрос, не по теме: когда дивизия уйдет, что будет с местными беженцами? Вокруг них бушует толпа, если убрать оцепление и БМД, их просто растерзают.

— Пожалуй, что так, — кивнул генерал. — Только что мы можем сделать?

— Я могу их взять на свой борт и вывезти в Чкаловский. В конце концов, у них паспорта граждан Советского Союза, а их пока никто не отменял!

Генерал задумался.

— Такой команды я отдать не могу, — наконец сказал он. — Но если они сами проникнут в самолет, то не выкидывать же их на руки погромщикам?

— Я вас понял, товарищ генерал! — молодцевато сказал повеселевший Золотов.

Когда командиры вышли на территорию, все встречные офицеры расспрашивали их о том, что происходит. Они отвечали коротко, в соответствии с полученной инструкцией: готовимся к перелету. Но в это объяснение никто не верил. Тем более, что к трем Илам были стянуты почти все технари, которые под личным руководством зампотеха полка чуть ли не вылизывали каждый узел огромных машин. Всем, даже самым молодым офицерам, стало ясно, что готовится какая-то ответственнейшая операция. Но какая?

Командирам было положено отдыхать, но они, не сговариваясь, вышли на полосу, к своим самолетам. Три мощных красавца Ила были расчехлены, вокруг каждого копошились с десяток техников, стояли машины обслуживания, связанные с серебристыми фюзеляжами толстыми черными кабелями. Подзаряжались аккумуляторы, доливались жидкости, проверялись системы и отдельные узлы. Двигались рули и элероны, запускались двигатели, тестировалась радиосвязь.

От техники зависели сотни жизней, но пилоты считают, что техникой дело не ограничивается: у каждого самолета есть душа, чувства, привязанность к хозяину… И казалось, что стальные птицы понимают, какое ответственное и сложное задание им предстоит выполнить. Их мощные и вместительные тела сохраняли стремительность линий и обводов — высоко поднятые стреловидные плоскости с подвешенными четырьмя турбовинтовыми двигателями ассоциировались со скоростью и дальностью. Машины лишь ждали команды «На взлет!» А пока подошли топливозаправщики, подключили шланги, и транспортники принялись жадно пить, набирая в баки свыше ста тысяч литров.

Командиры с одинаковыми чувствами рассматривали свои борта. Потом Золотов подозвал Копытина с Мельниковым, обнял за плечи.

— Я вот о чем подумал, друзья… Мы-то люди обстрелянные — и в Афгане были, и в Анголе, во всякие переделки попадали… А в экипажах есть совсем зеленые ребятишки… Этот твой Тромбачев, — он повернулся к Мельнику. — Да и Липов со Звонаревым…

Потом полковник обратился к Копытину:

— А у тебя Измайлов, Соляной…

Командиры внимательно слушали, не понимая, к чему клонит руководитель группы.

— Надо подбодрить ребят, отвлечь от всяких мыслей… Не просто сказать: «Приказ есть приказ!» — это они сами знают. Что-нибудь веселое рассказать, байки потравить. Поднять настроение!

— Это можно, — кивнул Мельник.

— Попробуем, — вздохнул Копытин.

— Тогда расходимся, отдохнем немного. Да я скажу, чтобы беженцам предложили ко мне самовольно загрузиться. Кто захочет, конечно…

Ровно в девятнадцать часов, в сумерках, три Ила один за другим оторвались от бетонки и взяли курс на аэродром Чкаловский в Подмосковье. Два щли порожняком, а борт номер один был под завязку забит беженцами. Они бросили привычные места, работу, дома, но ни один из них не отказался от полета в неизвестную новую жизнь. Потому что любая неизвестность была лучше наступающей реальности.

Тульская дивизия ВДВ

Старший лейтенант Алексей Матвеев быстро шел в свою роту, стараясь не переходить на бег. Рядом с ним, немного отставая, спешил подполковник Ветров. Оба были ошеломлены столь внезапно свалившимся и столь ответственным заданием. Но если Ветров умел скрывать свои чувства, то Матвеев этому еще не научился. И хотя предстоящая операция была связана с риском для жизни, он был рад, что участие в ней навсегда закроет вопрос о злополучном прыжке…

— Берем только добровольцев, — преодолевая одышку, проговорил на ходу Ветров. — Я сам объявлю задачу. Они должны знать, что это боевая операция и есть риск для жизни.

— Все пойдут, товарищ подполковник! — заверил Матвеев. — Вся рота!

— Ошибаешься, старший лейтенант! — возразил начштаба. — Мы же их не на вечеринку с девочками приглашаем… По опыту знаю — каждый третий не захочет рисковать жизнью. Конечно, не всякий решается отказаться на виду у всех, да и реальность риска сразу не оценивается. Но считай, четверть отсеется. Это и к лучшему…

— Да я готов спорить…

Ветров мрачно усмехнулся:

— Прибереги силы для споров в другом месте. Скоро они тебе пригодятся. А мы сейчас увидим, кто прав.

Бойцы второй роты сидели в курилке — кто пускал дым, а кто просто участвовал в разговоре или слушал. Обсуждали очень важную и животрепещущую тему.

— До дембеля два месяца, скоро начнется вольная жизнь! — закатив глаза, мечтал Петров. — Ни подъема, ни отбоя, ни построений… Хочешь — спи, хочешь — ешь, хочешь девчонок кадри…

— И не надо будет строем ходить — хоть в столовую, хоть в сортир, — поддержал его Скоков. — Можно ночью встать, залезть в холодильник и поесть.

— И петь на вечерней прогулке не надо. Есть настроение — пой, нет — молчи, — продолжал развивать мысль Петров.

— Но у тебя еще осталось неоконченное дело! — вдруг серьезно сказал Скоков.

— Какое? — насторожился товарищ.

— В гости к мороженщице сходить! — засмеялся Скоков. — Она при мне приглашала! А у нее такие достоинства…

Двумя руками он показал, какие именно достоинства присутствуют у мороженщицы. «Деды» и «духи», почтительно слушающие «дембелей», громко засмеялись.

— Да вот завтра, в увольнении, и схожу! — не очень уверенно пообещал Петров.

— Давай, давай, — подбодрил Скоков. — А я мороженого поем, да Ленке, наконец, позвоню.

— Смотрите, а что это наш ротный мчится, вылупив глаза? — спросил Званцев. — И начштаба с ним…

Солдаты перестали веселиться и повернули головы к приближающимся офицерам.

— Да-а-а, похоже, что-то серьезное… Может, кто-то в самоволку ушел? — спросил Фёдоров неизвестно у кого.

Петров бросил окурок в песок:

— Что-то у меня предчувствие хреновое… Чует мое сердце, сейчас будет построение и очередная накачка.

— За что?

— Найдут за что… За то хотя бы, что шнурки на сапогах завязал неправильно.

— Так на сапогах нет шнурков, — сказал Фёдоров.

Все захохотали.

Дружный смех прервал громкий крик командира:

— Рота-а-а, стройсь!

— Ну, что я говорил? — с досадой произносит Петров, вставая. — Опять либо кто-то из наших подзалетел, либо какая-то проверка едет. Как бы моя увольнительная не накрылась.

Через несколько минут вторая рота выстроилась на плацу, под плакатами, на которых пригожие румяные солдатики в образцово пригнанном обмундировании выполняли строевые приемы с оружием и без.

— Как настроение, товарищи десантники? — неофициальным тоном спросил Ветров после выполнения уставных приветствий и докладов.

— Хорошее, товарищ подполковник! — за всех ответил Скоков.

— Если марш-броском не испортите! — уточнил Петров.

— Разговорчики! — рявкнул Матвеев, но начальник штаба успокаивающе поднял руку:

— Помните, мы ножи и лопаты метали? И стреляли вы, и кирпичи рукой крушили, и с парашютом прыгали. Зачем, спрашивается? Каждый понимает: чтобы в один прекрасный, а скорей всего, и не очень прекрасный день, суметь выполнить задание Родины. И сейчас такой момент настал… Получен приказ на выполнение боевого задания. Не учебного, а боевого! Связанного с риском для жизни. Пойдут только добровольцы.

Строй замер. Всем стало ясно, что дело не в самовольщиках и не в пьянках. Дело пахнет порохом и цинковыми гробами. Даже признанные заводилы Петров и Скоков притихли.

А подполковник потрогал себя за мочку уха и продолжил:

— К тем, кто не захочет, ни у кого никаких претензий не будет… Продолжайте, товарищ старший лейтенант!

Матвеев внимательно всматривался в лица солдат. Скрытое напряжение строя передалось ему, и сейчас старший лейтенант уже не был уверен, что вся рота шагнет вперед. Только бы не опозориться… А вдруг никто не выйдет?!

Он нарочито громко и каким-то фальшиво-задорным голосом скомандовал:

— Рота, равняйсь! Смирно-о-о-о! Добровольцы, два шага вперед, шаго-о-м марш!

Строй не шелохнулся. Матвеев смотрел на хорошо знакомые лица и отстраненно думал: «Ну, вот и наступил момент истины. Сейчас станет ясно, кто на что готов и кто чего стоит. Что за бойцы у нас и что за командир…»

Рота шагнула вперед. Первый взвод почти весь, второй и третий оставили на месте больше бойцов. Оставшиеся прятали глаза и смотрели кто в землю, кто прямо перед собой, как будто ничего не случилось. «Четвертая часть, — прикинул Матвеев. — Подполковник был прав…»

— Благодарю за службу! — сказал старлей окрепшим голосом. — Но нам много людей нужно. Поэтому я сам отберу участников…

Он двинулся вдоль строя добровольцев, некоторых пропускал, некоторым клал руку на плечо:

— Болтнев… Дегтярев… Скоков… Мансуров… Змеевский… Козелков… Петров… Холмогоров… Смехов… Панченко…

Он отобрал тридцать шесть человек, как и было приказано.

— Вы остаетесь, остальные свободны! — скомандовал ротный. — Для остальных — занятия по распорядку.

Десантники разошлись. Подполковник Ветров окинул взглядом оставшихся бойцов.

— Слушай боевую задачу! На трёх бортах военной авиации вылетаем в район «А», занимаем круговую оборону и обеспечиваем посадку на борты гражданских лиц. Оружие применять только в случае крайней необходимости. Сейчас получите другую форму, боекомплект и всё необходимое. Вопросы есть?

Подполковник сделал паузу и констатировал:

Страницы: «« ... 89101112131415 »»

Читать бесплатно другие книги:

В комедии высмеивается невежество, глупость, бесцеремонность и высокомерие потомка гетманов пана Зла...
«Цель повести „Мария“ самая полезная. Автор хотел показать, что самое лучшее воспитание если оно не ...
В комическом фарсе «Невеста под замком» высмеивается скупость, чванливость, ограниченность богачей –...
Повесть «Турецкий суд» относится к так называемым «восточным повестям», где под условным «восточным»...
«Москва, Москва! Она близко – только одна станция отделяет меня от Москвы, милой, прекрасной, родной...
«Одного из них звали Пляши-нога, а другого – Уповающий; оба они были воры.Жили они на окраине города...