Черный кофе Кристи Агата

Глава 12

Дверь за Карелли закрылась, а Гастингс, потеряв дар речи, продолжал смотреть ему вслед.

– Послушайте, Пуаро, – наконец проговорил он. – Как вы думаете, что он хотел этим сказать?

Пуаро пожал плечами.

– Ничего особенного, пустые слова.

– Нет, Пуаро, – не согласился Гастингс. – По-моему, он на что-то намекал.

– Позвоните, пожалуйста, Тредвеллу, Гастингс, – вместо ответа попросил маленький детектив.

Гастингс нажал на кнопку.

– Что вы собираетесь делать? – не успокоившись, спросил он.

Пуаро, как всегда, слукавил.

– Увидите сами, дорогой друг. Терпение – высшая добродетель.

Тредвелл вошел с привычным вопросом:

– Вы звонили, сэр?

Пуаро улыбнулся своей сияющей улыбкой.

– А-а, Тредвелл! Не соизволите ли вы передать мой нижайший поклон мисс Кэролайн Эмори и попросить уделить мне несколько минут?

– Разумеется, сэр.

– Благодарю вас.

Едва дождавшись, когда дворецкий закроет за собой дверь, Гастингс воскликнул:

– Но, Пуаро, бедная старушка слегла. Ей плохо, зачем ее-то тревожить?

– Мой дорогой Гастингс знает все на свете! Вы уверены в том, что она слегла?

– А-а... разве нет?

Пуаро дружески потрепал его по плечу.

– Именно это я и хочу выяснить.

– Понимаю, конечно... – в растерянности произнес Гастингс. – Но вы разве забыли? Ричард Эмори сказал, что она слегла.

Детектив спокойно посмотрел другу в лицо.

– Гастингс, – проговорил он, – в доме произошло убийство. И как же ведут себя близкие убитого? Лгут! Лгут и лгут. Почему вдруг мадам Эмори ни с того ни с сего решила от меня избавиться? Почему и месье Эмори тоже решил от меня избавиться? Почему он не захотел, чтобы я встретился с мадемуазель Эмори? Что она может сказать такого, чего я, на его взгляд, не должен узнать? Послушайте, Гастингс, здесь что-то происходит. Не только банальное, подлое убийство. Здесь происходит еще одна драма.

Он говорил бы дальше, но тут появилась мисс Эмори.

– Месье Пуаро, – начала она, прикрывая за собой дверь, – Тредвелл сказал, вы хотели меня видеть.

– Да, мадемуазель, – с поклоном ответил Пуаро. – Я хотел бы задать вам всего несколько вопросов. Не будете ли вы любезны сесть? – Он помог ей опуститься в кресло. Кэролайн с тревогой посмотрела на сыщика. – Безусловно, я понимаю, что вы выбиты из колеи, и вам нехорошо.

Устроившись за столом напротив мисс Эмори, Пуаро изобразил на лице искреннее сочувствие.

– Не буду скрывать, для меня это был удар, – вздохнула Кэролайн. – Ужасный удар. Но я всегда говорила, что нельзя терять голову ни при каких обстоятельствах. За слугами, знаете ли, нужен глаз. Вы же знаете, что такое слуги, месье Пуаро, – затараторила она. – Похороны для них развлечение. По-моему, они вообще все больше любят похороны, чем свадьбы. А наш дорогой доктор Грэм... Он такой умный, так умеет помочь. Очень хороший врач и без ума от Барбары. На мой взгляд, Ричард напрасно относится к нему без должного внимания, но... О чем это я? Ах да, о докторе Грэме. Он молод. Но год назад у меня случился неврит, и он с ним быстро справился. Я нечасто болею. Нынешняя молодежь куда болезненней нас. Люсия вчера едва не упала в обморок за обедом, ей пришлось даже выйти из-за стола. Нервы у бедняжки неважные. Но что ожидать от женщины, если у нее в жилах итальянская кровь. Хотя, насколько я помню, когда украли бриллиантовое колье, она отнеслась к этому довольно спокойно...

Мисс Эмори замолчала, переводя дух, и Пуаро, который тем временем достал портсигар и собрался закурить, не преминул воспользоваться паузой:

– У мадам Эмори украли бриллиантовое колье? Когда же это произошло, мадемуазель?

На минуту Кэролайн задумалась.

– Дайте вспомнить. Кажется... Да, конечно! Два месяца назад, как раз примерно в то время, когда Ричард и Клод поссорились.

Пуаро взглянул на свою сигарету.

– Вы позволите мне закурить, мадемуазель? – спросил он и, получив в ответ очаровательную улыбку, полез в карман за спичками. Прикурив сигарету, он вопросительно взглянул на мисс Эмори, но пожилая леди молчала, и Пуаро подсказал: – Кажется, вы заговорили о ссоре.

– Пустяки, – отмахнулась Кэролайн. – Просто Ричард наделал долгов. Но кто, скажите, в молодости не делал долгов? Впрочем, нет, Клод не делал. Клод всегда был очень положительный, даже студентом. Потом, разумеется, он стал тратить очень много, но все на эксперименты. Я ему, знаете ли, даже говорила, что он слишком мало дает Ричарду. Ну и, да, примерно два месяца назад они страшно из-за этого поссорились, к тому же пропало колье, а Люсия еще и отказалась вызывать полицию, и все это было очень некстати. Все было так глупо! А все нервы, нервы!

– Вам действительно не мешает дым, мадемуазель? – спросил Пуаро, показывая на сигарету.

– Ах нет, нисколько, – сказала Кэролайн и с нажимом добавила: – На мой взгляд, джентльмену положено курить.

Сигарета погасла, и Пуаро снова потянулся за спичками, которые лежали на столе.

– А не кажется ли вам, что это несколько необычно? – спросил он как бы между прочим. – Молодые красивые женщины редко спокойно относятся к пропаже украшений.

Он снова прикурил и убрал две обгоревшие спички в коробок, а коробок в карман.

– Да, конечно. Я тогда именно так и подумала, – согласилась мисс Эмори. – Очень необычно. Но Люсия мало интересуется украшениями... Ах, боже мой, что же я все время болтаю о том, что вам-то совершенно не интересно, месье Пуаро!

– Не скажите, мадемуазель, – успокоил ее маленький сыщик. – Вы рассказываете чрезвычайно интересные вещи. Но ответьте мне вот на какой вопрос: вчера вечером, когда мадам Эмори стало плохо, она поднялась к себе наверх?

– Нет, – ответила Кэролайн. – Она пришла прямо сюда, в эту комнату. Я усадила ее на диван, потом пришел Ричард, и я вернулась в столовую. Эти, знаете ли, молодые люди, месье Пуаро! Конечно, теперь мужчины не так романтичны, как в мое время. О боже, помню, я была знакома с одним молодым человеком по имени Алоизиус Джоунз. Мы с ним часто играли в крокет. Бедный глупенький... бедный! Ах, я опять отвлеклась от темы. Я говорила про Ричарда и Люсию. Очень милая пара, вам не кажется, месье Пуаро? Они познакомились в Италии – на озерах, на прекрасных озерах Италии – в ноябре прошлого года. Они полюбили друг друга с первого взгляда. И через неделю поженились. Она сирота и жила одна-одинешенька. Печально, хотя иногда мне кажется, что для нас это просто счастье. Если бы у нас вдруг оказалась куча родственников-итальянцев, это было бы несколько утомительно, не так ли? В конце концов, вы же знаете, что такое иностранцы! Они... О! – Мисс Эмори смутилась и замолчала. – Прошу прощения, месье Пуаро, прошу прощения!

– Ничего, ничего, – проворчал Пуаро, искоса взглянув на Гастингса.

– Какая бестактность с моей стороны, – суетливо добавила мисс Эмори. – Я не хотела... Разумеется, вы совсем другое дело. Во время войны про ваших соотечественников говорили «Les braves Belges» [11].

– Пожалуйста, не корите себя, мадемуазель, – поспешил утешить ее Пуаро.

Он помолчал, словно упоминание о войне подсказало ему нечто важное.

– Насколько я понимаю, – сказал он наконец, – да, вот именно... Насколько я понимаю, ящик с лекарствами стоит у вас здесь с войны. И вчера вы его в первый раз открыли, не так ли?

– Да, так. Конечно.

– А как именно это произошло?

Мисс Эмори помолчала.

– Как это произошло? Ах, ну да, конечно. Вспомнила! Я сказала, что мне нужна нюхательная соль, а Барбара сняла ящик, а потом вошли джентльмены, и доктор Карелли испугал меня своими рассказами до полусмерти.

Гастингс наконец заинтересовался разговором.

– Вы хотите сказать, что об этих лекарствах рассказал вам доктор Карелли? Значит ли это, что он их рассматривал?

– Конечно, – кивнула мисс Эмори. – Он достал какую-то пробирочку с самым невинным названием... кажется, бромид – я его принимала от морской болезни – и сказал, что ее содержимого достаточно, чтобы отправить на тот свет двенадцать человек!

– Гиоцина гидробромид? – уточнил Пуаро.

– Простите?

– Доктор Карелли сказал это про препарат, который называется гиоцина гидробромид?

– Да, вот именно, – обрадовалась мисс Эмори. – До чего вы умны! Потом ее взяла Люсия и еще повторила за доктором что-то про сон без сновидений. Знаете, не люблю я современную поэзию. Сплошное уныние. Я всегда говорила, с тех пор, как умер лорд Теннисон, ни одно стихотворение...

– О боже, – вырвалось у Пуаро.

– Прошу прощения?

– Ничего, ничего, я просто вспомнил лорда Теннисона. Но, прошу вас, продолжайте. Что же было дальше?

– Дальше?

– Вы рассказывали про вчерашний вечер. Вы были здесь, в этой комнате...

– Ах да. Да! Барбара решила поставить невероятно вульгарную песенку. То есть, я хотела сказать, поставить пластинку. К счастью, я успела ее остановить.

– Разумеется, – пробормотал Пуаро. – А пробирочка, которую брал в руки доктор, была ли она полная?

– Да, – без колебаний ответила Кэролайн. – Я хорошо это запомнила, потому что, когда он прочел нам эту цитату про сон без сновидений, он поднял ее и сказал, что половины было бы достаточно.

Мисс Эмори поднялась и в волнении заходила по комнате. Пуаро пришлось тоже встать.

– Знаете, месье Пуаро, мне все же не нравится этот человек. Этот доктор Карелли. Что-то есть в нем такое... какая-то неискренность... какой-то он скользкий. Я, конечно, никогда бы не призналась в этом Люсии, все говорят, он ее друг, но мне он не нравится. Видите ли, Люсия очень доверчивая. По-моему, этот доктор подружился с ней, только чтобы попасть к нам в дом и выкрасть бумагу Клода.

Пуаро взглянул на нее с улыбкой.

– Значит, вы уверены, что ее украл доктор Карелли?

Мисс Эмори с изумлением воззрилась на Пуаро.

– Дорогой месье Пуаро! Кто же еще мог это сделать? Он здесь единственный посторонний. По вполне понятным причинам мой брат не захотел публично выводить на чистую воду гостя и потому дал ему возможность незаметно вернуть бумагу на место. Думаю, он поступил в высшей степени деликатно. В высшей степени!

– Безусловно, – тактично кивнул Пуаро.

Он дружески положил руку ей на плечо, что мисс Эмори явно пришлось не по душе.

– А теперь, мадемуазель, – сказал он, убирая руку, – мне хотелось бы провести с вашей помощью один небольшой эксперимент. Где вы вчера сидели, когда погас свет?

– Здесь! – Кэролайн показала на диван.

– Тогда не будете ли вы любезны сесть туда еще раз?

Кэролайн подошла к дивану и села.

– А теперь, мадемуазель, попытайтесь напрячь воображение. Прошу вас, закройте глаза.

Мисс Эмори послушно закрыла глаза.

– Благодарю вас. Теперь попытайтесь представить, будто сейчас вчерашний вечер. Гасят свет. Вы ничего не видите, но все слышите. Итак, сосредоточьтесь и устремитесь назад.

Последнюю фразу мисс Эмори восприняла, вероятно, буквально. Она так стремительно откинулась к спинке дивана, что Пуаро вздрогнул.

– Нет, нет, мадемуазель, я имел в виду мысленно. Мысленно устремитесь назад, во вчерашний день. Что вы услышали? Что вы слышали, когда погас свет?

Пуаро говорил так настойчиво и серьезно, что мисс Эмори действительно попыталась сосредоточиться. Она крепко зажмурилась, помолчала и неуверенно произнесла:

– Вздохи. Короткие вздохи. Потом... упал стул, потом что-то звякнуло, что-то, видимо, металлическое...

– Вот такой звук? – спросил Пуаро. Он достал из кармана ключ и бросил на пол.

Ключ упал беззвучно. Мисс Эмори подождала и сказала:

– Ничего не слышу.

– Тогда, может быть, такой?

Пуаро поднял ключ и швырнул его на кофейный столик.

– Да, точь-в-точь такой же звук! Как вчера. Даже странно!

– Прошу вас, мадемуазель, продолжайте!

– Потом голос Люсии, она просила Клода прекратить это. Потом раздался стук в дверь.

– И все? Вы уверены, что это все?

– Да, думаю, да... Хотя погодите! В самом начале был еще один странный звук, словно рвался шелк. Наверное, кто-то зацепился в темноте за что-то платьем, и ткань треснула.

– И как вы думаете, кто же?

– Скорее всего, Люсия. Барбара сидела рядом со мной, так что она вряд ли.

– Любопытно, – сказал Пуаро.

– Теперь действительно все, – заявила мисс Эмори. – Можно мне открыть глаза?

– О да, конечно, мадемуазель... А кто налил сэру Клоду кофе? Вы?

– Нет, кофе налила Люсия.

– Вы не помните, в какой момент это произошло?

– Кажется, сразу после того, как доктор закончил рассказывать о лекарствах.

– Миссис Эмори сама отнесла кофе в кабинет?

Кэролайн задумалась.

– Нет, – наконец решила она.

– Нет? Тогда кто же?

– Не знаю. Не помню... Дайте подумать. Ах да, конечно! Люсия налила кофе для Клода и поставила чашку рядом со своей. Точно! Мистер Рейнор взял ее чашку и понес, а Люсия вернула его уже от двери и сказала, что чашка не та, что было очень глупо, потому что кофе в них был одинаковый, черный, без сахара.

– Значит, это месье Рейнор отнес кофе в кабинет?

– Да... По крайней мере... О нет, кофе отнес Ричард. Он взял чашку у мистера Рейнора, потому что Барбаре захотелось потанцевать.

– Вот как! Значит, кофе в кабинет отнес месье Эмори.

– Да, именно так, – подтвердила Кэролайн.

– Ага! – воскликнул Пуаро. – А скажите мне, что до этого момента делал месье Эмори? Тоже танцевал?

– Нет! Он упаковывал лекарства. Аккуратно складывал обратно в ящик.

– Понятно, понятно. Значит, сэр Клод выпил свой кофе в кабинете?

– Может быть, пригубил. Из кабинета он вышел с чашкой в руках. – Кэролайн задумалась, вспоминая. – Он еще пожаловался на вкус. Сказал, что кофе горький. Но уверяю вас, месье Пуаро, это был прекрасный кофе. Смесь нескольких хороших сортов. Я всегда заказываю ее в Лондоне, в Военно-морском универмаге. У них, знаете ли, есть хороший отдел на улице Виктории. Недалеко от вокзала. Очень удобно. И я...

Она замолчала, потому что в дверь заглянул Эдвард Рейнор.

– Я помешал? – поинтересовался он. – Прошу прощения. Я хотел поговорить с месье Пуаро, но могу зайти и попозже.

– Нет, не уходите. Мы с мисс Эмори уже закончили. Боюсь, я вас утомил.

Мисс Эмори поднялась.

– Очень жаль, я не смогла сказать ничего полезного, – извиняющимся тоном произнесла она и направилась к двери.

Поднялся и Пуаро.

– Вы сказали очень много, мадемуазель. Вы даже не представляете себе, до чего много.

И он распахнул перед ней дверь.

Глава 13

Выпроводив мисс Эмори, Пуаро повернулся к секретарю.

– Итак, месье Рейнор. Послушаем, с чем вы пришли.

Он жестом пригласил секретаря сесть.

Рейнор сел на стул и честно сказал:

– Мистер Эмори сообщил мне последние новости. О причине смерти сэра Клода. Просто невероятно, месье.

– Для вас это неожиданность?

– Разумеется. Мне и в голову не пришло бы ждать чего-то подобного.

Пуаро подошел и протянул ключ.

– Вы когда-нибудь уже видели этот ключ, месье Рейнор?

Секретарь взял ключ, повертел в руках, а Пуаро тем временем внимательно следил за его лицом.

– Очень похоже на ключ от сейфа в кабинете, – с недоумением заключил Рейнор. – Но, насколько я понял со слов мистера Эмори, ключ от сейфа был в той же связке, что остальные ключи.

Он вернул ключ обратно.

– Вы правы, ключ от сейфа, который принадлежал сэру Клоду, лежал у него в кармане. Вы видите дубликат, – сказал Пуаро и добавил медленно и выразительно: – Вчера этот дубликат оказался под стулом, на котором сидели вы.

Рейнор спокойно встретил его взгляд.

– Если вы полагаете, будто его уронил я, вы ошибаетесь.

Пуаро молча разглядывал его лицо. Потом, словно придя к какому-то выводу, удовлетворенно кивнул.

– Я вам верю, – сказал он.

Пуаро быстро заходил по комнате, потирая руки.

– Давайте же перейдем к делу. Вы, месье Рейнор, были личным секретарем сэра Клода, не так ли?

– Совершенно верно.

– В таком случае вам наверняка многое известно о его работе?

– Конечно. У меня неплохое образование, и я не раз принимал участие в его экспериментах.

– Тогда, может быть, вам известен какой-либо факт, который мог бы пролить свет на это дело?

Рейнор вынул из кармана конверт.

– Разве что это. – Он поднялся и протянул конверт Пуаро. – Кроме всего прочего, в мои обязанности секретаря входило просматривать почту. Это письмо пришло два дня назад.

Пуаро прочел вслух:

– «Вы пригрели змею на груди». На груди? – удивился он и повернулся к Гастингсу. – «Опасайтесь Сельмы Готц и ее семейки. Ваша тайна раскрыта. Будьте настороже». Подписано: «Внимательный». Гм, романтично и красочно. Вам должно нравиться, Гастингс, вы любите такой стиль, – и Пуаро протянул листок другу.

– Хотел бы я знать, – сказал Эдвард Рейнор, – кто такая эта Сельма Готц.

Пуаро откинулся на спинку кресла и сложил горсткой кончики пальцев.

– Могу удовлетворить ваше любопытство, месье. Сельма Готц была одна из самых известных и ловких шпионок в мире. Кроме того, она была редкая красавица. За свою жизнь она успела поработать на Италию, Францию, Германию и даже, кажется, на Россию. Она была удивительная женщина.

В изумлении Рейнор отступил назад и резко спросил:

– Вы сказали «была»?

– Да, была, – подтвердил Пуаро. – Она умерла в ноябре прошлого года в Генуе.

Гастингс прочел письмо и, недоуменно покачав головой, отдал Пуаро.

– Тогда это письмо фальшивка! – воскликнул секретарь.

– Любопытно, – пробормотал Пуаро, еще раз заглянув в листок. – «Опасайтесь Сельмы Готц и ее семейки». Дело в том, что у Сельмы Готц осталась дочь. Тоже красавица, месье. После смерти матери она исчезла.

Он свернул письмо и положил в карман.

– Но не может же это быть... – начал было Рейнор и умолк.

– Кто? Что же вы замолчали, месье?

Рейнор повернулся к маленькому детективу.

– Я подумал про горничную миссис Эмори. Они приехали вместе. Очень симпатичная девушка. Виттория Муцио. Может быть, это она дочь Сельмы Готц?

– Хорошая мысль, – похвалил Пуаро.

– Если хотите, я пришлю ее к вам, – предложил Рейнор и повернулся, чтобы уйти.

Пуаро поднялся.

– Нет, нет, погодите. Не нужно пока ее тревожить. Сначала мне хотелось бы поговорить с мадам Эмори. Возможно, она что-то знает об этой девушке.

– Наверное, вы правы, – согласился секретарь. – Я немедленно иду к ней.

Секретарь удалился с видом человека, который решил все вопросы.

Гастингс взволнованно воскликнул: