Черный кофе Кристи Агата

– Гастингс, было бы очень полезно, если бы вы запомнили, кто где попытается сесть.

– Полезно? В каком смысле?

– В психологическом, друг мой, – ограничился таким объяснением Пуаро.

Гастингс повернулся лицом к двери и принялся следить. Вошла Люсия, прошла и села на стул справа от стола. Появился Ричард под руку с теткой, которая тут же устроилась на стуле. Ричард же встал возле граммофонного столика, откуда ему было хорошо видно жену. Пришел Эдвард Рейнор, расположился сзади за креслом, облокотившись на спинку. Последним вошел констебль Джонсон, который поплотнее закрыл дверь и встал рядом, словно на страже.

Ричард представил инспектору тех, кого он еще не видел.

– Моя тетя, мисс Эмори. Моя кузина, мисс Барбара Эмори.

Барбара кивнула головой и тотчас спросила:

– Отчего такой переполох, инспектор?

Джепп не удостоил ее вопрос вниманием.

– Та-ак, кажется, все в сборе, не так ли? – проговорил он, направляясь к камину.

Растерянная и немного встревоженная Кэролайн повернулась к племяннику.

– Не понимаю, – сказала она, – чего от нас хочет этот джентльмен?

– Я должен тебе кое-что сказать, – ответил Ричард. – Видишь ли, тетя Кэролайн... Видите ли, – повторил он, обращаясь ко всем сразу, – сегодня утром при вскрытии было установлено, что отец умер не от сердечного приступа. Его отравили.

– Что? – громко воскликнул Рейнор.

Мисс Эмори от ужаса вскрикнула.

– Его отравили гиоцином, – продолжал Ричард.

Рейнор вздрогнул.

– Гиоцином? – переспросил он. – Но... – и умолк, глядя в лицо Люсии.

К нему шагнул инспектор Джепп.

– В чем дело, мистер Рейнор?

Секретарь смутился.

– Нет, нет, ничего. Я видел только... Но... – нерешительно проговорил он и снова замолчал.

– Извините, нам необходимо знать все, что касается вчерашнего вечера, – настойчиво проговорил Джепп. – Вы же хотели что-то сказать.

– Нет-нет, поверьте, – заупрямился секретарь. – То есть я имею в виду, что всему наверняка есть разумное объяснение.

– Всему чему, мистер Рейнор?

Рейнор все еще колебался.

– Я видел лишь, – не сразу выговорил Рейнор, – как миссис Эмори высыпала в ладонь таблетки.

– Когда?

– Вчера вечером. Я как раз вышел из кабинета. Все стояли у граммофона. Стояли спиной. А миссис Эмори взяла склянку... кажется, это была склянка с гиоцином... и высыпала себе в ладонь почти все.

– Почему вы молчали об этом раньше? – спросил Джепп.

Люсия хотела что-то сказать, но инспектор остановил ее:

– Одну минуту, миссис Эмори. Сейчас я хочу выслушать мистера Рейнора.

– Я забыл, – сказал Рейнор. – И вспомнил только теперь, когда услышал, что сэра Клода отравили. Разумеется, это совпадение. Понимаю. В конце концов, миссис Эмори могла отсыпать себе и другое лекарство. Склянка в ящике не одна.

Джепп повернулся к Люсии.

– Ну, мадам, теперь что скажете вы?

– Мне понадобилось снотворное, – с трудом выдавила из себя она.

– Вы точно видели, сколько таблеток взяла мадам? – снова повернулся к Рейнору инспектор.

– Мне показалось, что много, – ответил тот.

– Сколько нужно таблеток, чтобы уснуть, мадам? Одна, две. Что вы сделали с остальными?

– Я... не помню... – не сразу ответила Люсия.

Она хотела было что-то добавить, но тут вскочил Карелли.

– Видите, инспектор? Вот вам и убийца!

Барбара вскочила с дивана, метнувшись в другой край комнаты. Гастингс же подошел и встал с ней рядом.

– Я все расскажу, вы хотели правду, инспектор, так получите. Я приехал сюда специально встретиться с этой женщиной. Она сама послала за мной. Сказала, что хочет добыть расчеты взрывчатки и продать. Да, признаю, в прошлом я действительно занимался подобными операциями.

– Не похоже на полное признание, – Джепп встал между ним и Люсией. – Все это мы и так знаем. – Он повернулся к Люсии. – Что скажете вы, мадам?

Побледнев как полотно, Люсия поднялась. Ричард невольно шагнул к ней.

– Я не позволю... – начал было он, но инспектор остановил его:

– Погодите, сэр.

Карелли заговорил снова:

– Посмотрите на эту женщину. Кто-нибудь из вас знает хоть, кто она такая? Так я вам скажу. Это дочь Сельмы Готц. Дочь самой опасной женщины в мире!

– Это неправда, Ричард! – крикнула Люсия. – Неправда! Не слушай его...

– Я тебе все кости переломаю! – рявкнул Ричард.

Джепп преградил дорогу, заслонив собой Карелли.

– Успокойтесь, сэр. Пожалуйста, возьмите себя в руки, – потребовал он. – Нужно выяснить все до конца. Итак, миссис Эмори, мы слушаем.

Наступило молчание. Люсия хотела заговорить и не смогла.

– Я... я... – голос ее прервался.

Она посмотрела на мужа, потом повернулась к Пуаро и умоляюще протянула к нему руки.

– Наберитесь мужества, мадам, – посоветовал Пуаро. – Доверьтесь мне еще раз. Скажите. Скажите им все как есть. Наступил момент, когда лгать больше нельзя. Пора сказать правду.

Люсия молча смотрела ему в глаза, но он лишь повторил:

– Наберитесь мужества, мадам. Si, si. Вы храбрая женщина. Не бойтесь.

И он вновь отошел к окну.

Люсия заговорила не сразу. Она долго молчала, потом глухо произнесла:

– Это правда. Да, я действительно дочь Сельмы Готц. Но я никогда не просила этого человека сюда приехать и никогда не предлагала ему купить расчеты сэра Клода. Он приехал сам, чтобы шантажировать меня.

– Шантажировать! – Ричард не поверил своим ушам.

Он двинулся к жене. Люсия повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Он сказал, что расскажет тебе о моей матери, если я не добуду расчетов, но я их не брала. Наверное, он сам украл их. Возможность у него была. Он был какое-то время один в кабинете. Теперь-то я понимаю, он нарочно хотел, чтобы я взяла гиоцин и отравилась, и тогда все подумали бы на меня. Он просто загипнотизировал меня тогда...

Голос у нее прервался, и Люсия, уткнувшись мужу в плечо, разрыдалась.

– Люсия, дорогая...

Ричард обнял ее за плечи. К ним подошла мисс Эмори и тоже, стараясь утешить, обняла невестку. Ричард повернулся к инспектору:

– Инспектор, мне нужно сказать вам несколько слов наедине.

Ни слова не говоря, Джепп перевел взгляд на Ричарда, потом коротко кивнул Джонсону, и тот распахнул дверь.

– Хорошо, – сказал Джепп. – Выслушаем и вас.

Мисс Эмори в обнимку с Люсией вышли в коридор, Барбара с Гастингсом в сад. Рейнор, перед тем как удалиться, подошел к Ричарду.

– Весьма сожалею, мистер Эмори, весьма.

Последним, прихватив чемодан и шляпу, вышел Карелли.

– Не спускай глаз с этого пройдохи и миссис Эмори, – приказал Джепп констеблю. – Чтобы никаких неожиданностей, понял?

– Понял, сэр, – коротко ответил констебль и следом за Карелли вышел из комнаты.

– Прошу извинить меня, мистер Эмори, но после того, что сказал Карелли, я вынужден принять меры предосторожности. Месье Пуаро, я хотел бы просить вас присутствовать при нашем разговоре в качестве свидетеля.

Ричард стоял с видом человека, принявшего решение. Он набрал в грудь побольше воздуха и твердым голосом произнес:

– Инспектор!

– Да, сэр, слушаю вас.

Тщательно, медленно выговаривая слова, Ричард сказал:

– Думаю, наступила пора сознаться. Это я убил отца.

Джепп улыбнулся.

– Боюсь, не покатит, сэр.

Ричард изумленно поднял брови.

– Простите?

– Я хочу сказать: нет, сэр, не пойдет. Вы влюблены в жену. Понимаю: любовь, молодость, недавно поженились и все такое. Но, честно говоря, стоит ли совать голову в петлю? Она просто скверная женщина. Хотя красавица, согласен.

– Инспектор Джепп! – гневно воскликнул Ричард.

– Не за что вам на меня сердиться, – невозмутимо отвечал Джепп. – Я говорю как есть, вон и Пуаро скажет то же самое. Прошу прощения, сэр, долг есть долг, а убийство есть убийство. Вот и все.

Он с достоинством отвесил поклон и удалился.

Ричард повернулся к Пуаро, который молча наблюдал за этой сценой.

– Значит, месье Пуаро, вы намерены сказать то же самое?

Пуаро вынул из кармана портсигар и достал сигарету. Вместо ответа он спросил:

– Скажите, месье Эмори, когда вы в первый раз заподозрили свою жену?

– Я никогда... – заговорил Ричард, но Пуаро перебил, потянувшись к столу за коробком спичек:

– Прошу вас, месье Эмори. Правду и одну только правду! Вы подозревали ее, я знаю. Вы заподозрили ее еще до моего приезда. Потому-то вы так и стремились меня выпроводить. Не отрицайте. Обмануть Эркюля Пуаро невозможно.

Он прикурил, положил коробок на стол и улыбнулся Ричарду, казавшемуся рядом с ним огромным.

– И все-таки вы ошибаетесь, – упрямо повторил Ричард. – Очень ошибаетесь. Я ни в чем ее не подозревал.

– Кроме того, не забывайте, что и против вас тоже можно составить дело, – развивал свою мысль маленький детектив, усаживаясь в кресло. – Вы тоже держали в руках лекарства, именно вы отнесли отцу кофе, вы запутались в долгах. Да-да, вас тоже можно было заподозрить.

– Инспектор Джепп, кажется, придерживается другого мнения.

– Ах, Джепп! У инспектора хорошо развит здравый смысл, – улыбнулся Пуаро. – И он не смотрит на вас глазами влюбленной женщины.

– Влюбленной женщины?

– Позвольте дать вам урок психологии, – проговорил Пуаро. – Вчера вечером, когда мы приехали, ваша жена попросила меня остаться и найти убийцу. Как вы считаете, стала бы она это делать, если бы была виновна?

– Вы... вы хотите сказать...

– Я хочу сказать, – перебил Пуаро – что не успеет сегодня зайти солнце, как вы будете на коленях просить у нее прощения.

– Что вы такое говорите?

– Возможно, я говорю чересчур много, – согласился Пуаро, вставая. – А теперь, месье, доверьтесь мне. Доверьтесь Эркюлю Пуаро.

– Неужели вы сумеете ее спасти? – спросил Ричард, и в голосе его звучало отчаяние.

Пуаро отвечал в высшей степени торжественно:

– Я дал слово... хотя не представлял, насколько трудно его будет сдержать. Видите ли, у нас очень мало времени, нужно что-то предпринять, и срочно. Пообещайте в точности выполнить все, что я скажу, не задавая вопросов и не считаясь с хлопотами. Обещаете?

– Хорошо, – довольно неохотно согласился Ричард.

– Вот и прекрасно. А теперь послушайте. Предложение мое довольно простое и вполне выполнимое. Собственно говоря, оно продиктовано просто-напросто здравым смыслом. Мне нужно, чтобы вы потребовали полного обыска дома. Прибудут полицейские, их прибудет много, и обыщут все. Для вас и для всех членов семьи это создаст определенные неудобства, и потому на время вы все отсюда уедете.

– Уедем? – Ричард едва верил своим ушам.

– Таково мое предложение. Далеко уехать, конечно, вам не позволят. Но говорят, у вас в Маркет-Клив неплохая гостиница. Снимите комнаты. Вы останетесь под рукой, вас можно будет найти в любой момент.

– Когда я должен об этом сказать?

Пуаро улыбнулся ему лучезарной улыбкой.

– Немедленно, – сказал он. – Немедленно.

– Но ведь это будет выглядеть очень странно.

– Нисколько, – маленький детектив еще раз ободряюще улыбнулся. – Это примут всего лишь – как вы это говорите? – за душевный порыв. Все подумают, что дом стал вам ненавистен, вы не в состоянии здесь оставаться. И воспримут как должное, вот увидите.

– А как быть с инспектором Джеппом?

– С инспектором Джеппом я все улажу сам.

– Я все же не понимаю, чего мы добьемся, – сказал Ричард.

– Разумеется, не понимаете, – с довольным видом подтвердил Пуаро. И пожал плечами. – Вам это совершенно необязательно. Важно, чтобы понимал я. Я, Эркюль Пуаро. Этого достаточно. – Он взял Ричарда за плечи. – Идите и сделайте, что я сказал. Кстати, если вам это так неприятно, пусть все организационные вопросы возьмет на себя Рейнор. Идите, идите!

И он почти вытолкал Ричарда в коридор.

Оглянувшись через плечо, Ричард бросил на Пуаро встревоженный взгляд и ушел.

– Ох эти англичане! До чего же упрямые, – проворчал Пуаро.

Он подошел к окну и выглянул в сад.

– Мадемуазель Барбара! – крикнул он.