Последний вечер Браун Сандра

Глава 8

Он постучал снова, на этот раз более властно. Чтобы прекратить настойчивый стук, она открыла дверь.

Они молча посмотрели друг на друга. Шелли удивилась собственному равнодушию. Когда-то, вскоре после развода, ее сердце ныло и начинало бешено скакать при виде Дерила. Она нервничала, смущалась и мямлила в ответ что-то невразумительное. Тогда он имел над ней власть, заставлял ее чувствовать себя ничтожеством. Но не теперь.

С вновь обретенной уверенностью она ждала, пока он заговорит первым.

– Шелли, – начал он, холодно кивнув, – я разбудил тебя?

Он все еще был по-юношески красив.

– Да, – солгала она. И усмехнулась, почувствовав свое превосходство: наверняка он догадывался, что под халатом совсем ничего нет, кроме голой женщины, но все же она оставалась недосягаемой – он не мог возбудить ее тело, не мог никогда. Ей очень хотелось на него накричать, напомнить о его неудачах, унизить и растоптать, как сделал он тем вечером, когда сообщил о разводе.

– Можно войти?

Она пожала плечами и отошла в сторону. Он резко зашел внутрь, и только тогда она заметила, как он зол. Он был в ярости. Дерил редко позволял себе расстраиваться настолько, что это становилось заметно.

Он быстро оглядел гостиную и повернулся к ней.

– Садись, – приказал он, положив руки на бедра – еще один признак смятения.

– Нет, – отрезала она и сложила руки на груди. Она представить не могла, что привело его сюда из Оклахомы в воскресенье в такую рань, но больше не собиралась беспрекословно подчиняться его командам. Ее единственной эмоцией было любопытство. Но она даже не собиралась доставлять Дерилу удовольствие и спрашивать, что ему нужно. Она смотрела на него с отрезвляющей холодностью.

Было видно, как в бессильной ненависти напряглись его челюсти, слышно, как заскрипели зубы – привычка, которую Дерил пытался побороть годами.

– Скажи-ка, что ты, черт подери, творишь?

Она несколько раз моргнула и хихикнула.

– Вообще-то собиралась сделать кофе.

Он угрожающе двинулся на нее.

– Черт подери, прекрати строить из себя дурочку. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Этот Чапман. Вы встречаетесь?

Растерявшись, она пыталась понять, как он умудряется говорить, не разжимая губ.

– Да, – просто ответила Шелли. – Я хожу на его лекции по политологии дважды в неделю.

– Не только, – рявкнул он, внезапно дав волю переполняющему гневу, – мой друг видел вас вместе на футболе, а потом в доме у ректора. По вечерам ты ходишь к нему домой. Что ты, черт подери, творишь? – повторился он.

– Не твое дело. – Шелли отвела голову назад, приняв оборонительную позицию. Дерил такого явно не ожидал и на мгновение замешкался. Буря, разыгравшаяся в голубых глазах его бывшей жены, тоже была ему в новинку. Придя в себя, он прошипел:

– Как бы не так. Ты моя…

– Бывшая жена, доктор Робинс. И, позвольте напомнить, по вашей инициативе. Не знаю и знать не хочу, зачем вы пришли, и прошу вас оставить мой дом.

– Он ведь всегда был мужчиной твоей мечты, верно? Думаю, ты и сама не знаешь, как часто о нем вспоминала. Господи, через семь, восемь лет после школы кто помнит учителей? Но ты помнила. «Мистер Чапман то, мистер Чапман се». Я думал, он покорил тебя тем, что уехал в Вашингтон. Но теперь-то до меня дошло. Можно было бы предположить, что теперь, когда у него дурная репутация, твои юношеские восторги улетучатся. Но нет! Очевидно, та скандальная история сделала его образ еще привлекательнее?

Она не собиралась защищать Гранта перед этим болваном. Спокойно пошла и открыла входную дверь.

– Не трудись приезжать сюда вновь, Дерил. Прощай.

Он в два шага пересек комнату и захлопнул дверь, потом схватил ее за плечи и грубо встряхнул.

– Ты с ним спишь?

– Да, – заявила она и триумфально на него посмотрела, – и наслаждаюсь каждым мгновением.

– Сука, – воскликнул он, и Шелли поняла, что больно задела Дерила, глубоко уязвив его самолюбие. Это был удар ниже пояса. Он не мог с этим смириться. – Ты понимаешь, какое делаешь из себя посмешище? Понимаешь?

Он затряс ее сильнее, но она не дрогнула.

– Я делаю посмешище из тебя, Дерил, и именно это тебя расстроило. Что сделал твой друг? Вернулся в город и рассказал всем, что твоя бледная стеснительная жена перестала быть бледной и забитой? Рассказал всем, что она больше в тебе не нуждается? Что каждый час своей новой жизни она счастливее, чем ты смог ее сделать за пять лет? Если так, он прав.

– Заткнись! – орал он. – Мне плевать, делай со своей жизнью что хочешь, но не в ущерб моей! Я сделал себе имя. Я собираюсь жениться на дочери начальника отдела. Ты представляешь, как это может продвинуть меня в карьере? Но если пойдут сплетни о твоей грязной интрижке с этим профессором, вся моя карьера может полететь к черту. Немедленно прекрати эти нелепые отношения. Хотя бы пока я не женюсь.

Она засмеялась, раздражая его все сильнее.

– Твое имя, твоя женитьба, твоя карьера. Ты думаешь, мне есть до этого дело?

– И никогда не было!

– О нет, еще как было. Я часами не разгибалась на работе, чтобы нас обеспечить, пока ты учился в медицинском. Я делала за тебя исследования и печатала твои нудные бесконечные бумаги. Но когда ты поднялся в рейтинге, стал третьим по успеваемости выпускником на курсе, ты не поблагодарил меня ни одним словом, ни совместным отпуском, ни даже приятным вечером. Напомнить тебе, как ты поступил? Ты отправился в Мексику с двумя одноклассниками.

– Я заслужил отдых.

– Неужели? Равно как и я!

– Значит, ты крутишь непотребный роман, чтобы отомстить мне за несправедливость?

Она недоверчиво покачала головой и засмеялась.

– Твое эго не перестает меня изумлять, дорогой! Неужели ты думаешь, что я буду тратить на тебя драгоценное время? Стань ты хоть самым известным врачом в мире или катись к черту – мне наплевать, Дерил Робинс. Ты выбросил меня из своей жизни, и это лучшее, что когда-либо со мной случалось.

Он наклонился к ней ближе.

– Как и со мной. Знаешь что? В юности я пожертвовал самым драгоценным, что у меня было – своей свободой, – и женился на айсберге. Ты сыграла со мной жестокую шутку, дорогая. Заставила меня возжелать тебя настолько, что я сделал тебе предложение. Ах, какая скромница! И что? После свадьбы обнаружил, что ты сделана из камня. Уверен, твой профессор был в шоке. Или ты его милостиво предупредила, что с тобой заниматься сексом не лучше, чем с трупом?

Шелли побледнела, пораженная его унизительными обвинениями. Но прежде, чем она успела что-то ответить, его отдернули от нее и прижали к стене. Предплечье Гранта у шеи Дерила было тверже стали.

С обнаженным торсом, успев лишь натянуть джинсы, он выглядел дико и страшно. Волосы спадали на лоб, а небритый подбородок придавал ему еще более грозный вид. В глазах, сверливших Дерила, плескалась языческая жажда крови.

– Если ты еще хоть раз посмеешь заговорить с ней подобным образом, я испорчу твою «голливудскую» улыбку, которой ты привык очаровывать дам, ублюдок, – прорычал он.

Дерил нервно сглотнул и безуспешно попытался бравировать:

– Значит, список твоих преступлений пополнят насилие и нанесение тяжких телесных повреждений.

Грант рассмеялся, хотя в его горящих глазах не было веселья.

– Говори, что хочешь. Оскорбляй меня, если тебе так легче. Поверь, меня порицали люди поважнее и получше тебя, Робинс. Ты мне не сделаешь ничего плохого. А я запросто могу тебя прикончить за разговор с Шелли в таком тоне.

– Я говорил правду, – прохрипел Дерил.

– Ты болтал чепуху. Я не хочу оскорблять Шелли и посвящать тебя в подробности нашей интимной жизни, но, поверь, это лучшее, что мне довелось испытать в жизни. И пока ты будешь лежать в холодной бесплодной постели выгодного брака, думай о том, что ты потерял, выбросил на помойку из-за своего болезненного эгоизма, раздутый пузырь!

Внутри у Шелли стало тепло, но не из-за смущения, а от благодарности и любви. Она даже не заметила быстрого взгляда Дерила. Тот посмотрел на нее с нескрываемым любопытством, но Шелли видела только Гранта.

– Значит, вы собираетесь продолжить свою дешевую интрижку? – пренебрежительно осведомился Дерил.

– Нет, – мягко ответил Грант.

Внутри у Шелли что-то оборвалось, глаза испуганно расширились. Не отпуская Дерила, он повернулся к ней.

– Никаких интрижек. Мы собираемся пожениться.

Ее губы изумленно разомкнулись, но она не произнесла ни звука. Дерил тоже хранил молчание, когда к нему повернулся Грант.

– И я умнее тебя, Робинс. Ты слишком глуп и не смог увидеть в ней выдающуюся женщину. Я же приложу все усилия, чтобы любить ее так, как она этого достойна. Я уважаю ее ум и амбиции. Ее карьера будет не менее важна, чем моя. В основе нашего брака будут равноправие и дружба. Со мной она позабудет те дни, когда ты вытирал об нее ноги. – Не отводя угрожающего взгляда, Грант наконец отпустил его. – Убирайся вон. Ты и так испортил нам утро.

От облегчения Дерил чуть не свалился на пол. Быстро опомнившись, он расправил пальто и презрительно посмотрел на Шелли.

– Поздравляю, – процедил он с самонадеянной дерзостью. Потом повернулся к Гранту спиной, что оказалось ошибкой.

– Кстати, Робинс, – весело начал Грант.

– Да? – спросил доктор, резко повернувшись к нему вновь.

– Это за все обиды, что ты причинил ей, пока меня не было рядом. – Кулак Гранта рванулся вперед и с противным глухим стуком ткнулся Дерилу в живот.

Непреклонный доктор согнулся пополам, обхватив живот. Грант безжалостно схватил его за воротник, приподнял и потащил к двери, затем вытолкнул на крыльцо и отпустил, проявив уважения не больше, чем к дохлой крысе.

Потом он запер дверь, подбирая оригинальные и вполне точные эпитеты. Но при виде Шелли его лицо смягчилось. Он распахнул объятья, и через мгновение она уже доверчиво и благодарно терлась носом о его грудь.

Указательным пальцем он приподнял за подбородок ее лицо и заглянул в глаза.

– Пришлось обойтись без вина и свечей, и я не вставал на колени, но все равно – ты заметила, я сделал предложение? Давай поженимся, Шелли? – нетерпеливо прошептал он, прижимая ее к себе.

Она крепко его обняла. Зажмурив глаза и пытаясь забыть ухмыляющееся лицо Дерила, вычеркнуть из памяти его унизительные слова, она с дрожью в голосе произнесла:

– Не знаю, Грант. Просто не знаю.

Он услышал ее неуверенность, понял нежелание вновь оказаться в ловушке. Пытаясь ее поддержать, он мягко сказал:

– Пойдем погуляем по лесу. В этой комнате еще воняет Робинсом. Если повезет, на улице ты проветришь мозги и придешь к выводу, что должна стать моей женой.

– Ты такая тихая, – отметил он. По прихоти осеннего ветра ей на щеку упал золотисто-коричневый лист. Он смахнул его мизинцем и прикоснулся к каскаду волос, лежащему на его коленях.

– Я думаю.

Они отправились прочь из города по загородному шоссе и ехали в созерцательной тишине, пока Грант не припарковался возле узкой тропинки, ведущей в глубь леса.

– Давай пройдемся, – предложил он. Достав с заднего сиденья старый плед, он помог ей перебраться через неглубокую канаву и войти в лес, укрытый золотым покрывалом прохладной осенней листвы.

Они ступали по толстому мягкому ковру из опавших листьев. Даже когда они, не сговариваясь, решили расстелить плед под раскидистым дубом, он с уважением отнесся к ее потребности поразмыслить и не стал развязывать разговор.

Шелли положила голову ему на колени, уставившись на массивные ветви дерева. Она не думала о том, что произошло утром, просто наслаждалась дружелюбной тишиной, мощью его бедер под головой, шепотом его дыхания на лице.

– Думаешь о хорошем? – спросил он, наклонившись.

– В основном.

– Расскажешь?

– Я думала, что чувствую себя с тобой лучше, чем когда-либо в жизни. Понимаешь, о чем я?

– Да.

– Я хочу быть с тобой всегда.

– Не вижу препятствий, – ответил он, услышав в ее голосе страдание. Он провел пальцами по ее волосам: – Ведь я сделал тебе предложение, Шелли.

– Да, конечно, – ответила она, принимая сидячее положение, – но я не уверена, что нам стоит жениться.

– Ясно, – тихо ответил он. – Может, объяснишь почему? Мы можем это обсудить? Это как-то связано со скандалом в Вашингтоне?

– Нет-нет, – она печально покачала опущенной головой, – я же говорила, меня это мало волнует.

Он положил руку ей на спину и принялся ласково, ободряюще гладить.

– Ты боишься опять стать человеком второго сорта? – Ее растерянность сказала ему больше, чем любой ответ. Он убрал руку. – Как я уже говорил, мы будем равными партнерами. Ты считаешь, мне нужна покорная, смирная жена? Нет, мечтаю видеть рядом с собой возлюбленную и подругу, а не замученную домохозяйку. У нас будут равные обязанности по дому. Ты нашла свое место в мире и будешь развиваться. Я этим горжусь. Я хочу улучшить твою жизнь, а не забрать независимость.

Он заглянул в блестящие от слез глаза.

– Почему ты меня так хорошо понимаешь? – хрипло спросила она.

– Я гораздо старше и умнее тебя, – поддразнил он. Когда уголки ее губ дрогнули в ответной улыбке, он серьезно продолжил: – Вообще-то я не из тех мужчин, кто предпочитает держать жен на заднем плане в угоду собственному эго. По-моему, твои успехи в любой области могут только улучшить мне жизнь.

– А что, если я захочу стать президентом банка?

– Я буду рядом, чтобы поддержать тебя в трудные минуты, – его рука поправила плед и как бы ненароком нежно сжала ее ягодицу, – весьма соблазнительная перспектива.

Она покраснела, смутившись не проявления страсти, а собственного вопроса:

– А если я решу остаться дома и… И может, воспитывать детей?

– Я сделаю все, что нужно, – серьезно заявил он, хотя в его глазах плясала радость, и они казались скорее зелеными, чем серыми. – Шелли, я пытаюсь тебе сказать, что я готов на все ради твоего счастья. Я хочу, чтобы ты была со мной безумно и безмятежно счастлива. Хочу, чтобы мы были счастливы.

К его изумлению, она помрачнела и опять отвернулась.

– Шелли, бога ради, что…

– Я тоже хочу, чтобы ты был со мной счастлив, но боюсь подвести тебя, – тихо всхлипнула она.

– О чем ты говоришь? – недоуменно, разочарованно спросил он.

– Дерил сказал правду. Когда мы поженились… Я была фригидна, как труп. Не знаю, что случилось со мной в последние дни, но раньше такого всплеска эмоций у меня никогда не было. Вдруг мы поженимся, и я… тебя разочарую? Я этого не вынесу. У тебя было столько женщин и…

– Шелли, Шелли, – перебил он, повернул ее к себе, уложил на колени и принялся нежно массировать ей шею. – Ты что, всерьез восприняла болтовню этого надутого павлина? Неужели ты не понимаешь, почему он тебя так оскорблял? Он знал, что под оболочкой воспитанной девушки скрывается страстная, чувственная женщина. Я понял это десять лет назад, когда поцеловал тебя. Робинса задело и будет истязать всю его ничтожную жизнь, что он не смог пробудить в тебе скрытого огня. Он прибежал сюда сегодня не потому, что испугался за собственную карьеру – им двигало любопытство. Из-за какого-то мазохистского порыва он приехал сюда, желая собственными глазами убедиться, что чувственное существо, живущее внутри тебя, обрело свободу. Ему было достаточно одного взгляда, он все понял. Но он такой трус, что бессознательно выбрал единственную защитную реакцию – набросился на тебя с оскорблениями.

– Но, возможно, он прав.

Грант мягко, понимающе улыбнулся.

– Я тебе докажу, насколько он ошибся.

Она открыто, доверчиво посмотрела ему в глаза, он наклонился вперед и быстро поцеловал ее в щеку. Провел губами по скуле, виску, запечатлел трепетный поцелуй на лбу. Потом отклонился назад, чтобы посмотреть на результат проделанной работы.

– В твоих глазах особая дымка – явный признак возбуждения. Даже если ты сопротивляешься, этот затуманенный взгляд тебя выдает.

Говоря это, он потирал ее ухо большим и указательным пальцами. Потом наклонился, быстро поцеловал его, на мгновение замер и игриво ударил по нему языком, прежде чем поймать ровными белыми зубами и ласково прикусить.

Она вся затрепетала и неосознанно положила руки ему на плечи. Грант не торопился. Он уделил не меньше внимания второму уху, пока она не начала крутить головой, пытаясь поймать его рот собственными губами. Наконец он откликнулся на ее мольбу, и они соединились в поцелуе, который не могли разбить ни небеса, ни земля. Его язык проник глубоко, дразня и искушая, пробуждая воспоминания о прошедших ночах.

– Люблю твои губы, – быстро проговорил он, – боже, как люблю. Каждый поцелуй на вкус как насыщенный, сочный десерт.

Целуясь вновь, они откинулись на плед. Его руки пролезли ей под свитер, и Грант в очередной раз восхитился шелковой нежностью ее кожи. Возбуждающе медленно он провел пальцами по ее ребрам, добрался до грудей и обхватил их, едва касаясь.

Она задышала чаще, и он улыбнулся. Задрал свитер, посмотрел на залитое солнцем великолепие.

– Как ты можешь сомневаться в собственной женственности, когда у тебя такие груди? Они прекрасны. Созданы, чтобы я их любил.

Он очертил пальцем один из высоких холмов. Потом снова и снова, постепенно сужая круг, пока она не начала извиваться.

– Поцелуй меня, – проронила она, схватив его за волосы и притянув к себе.

Кончиком языка он обрисовал контур ее сосков. Приподняв голову, полюбовался их налитой спелостью, потом сжал один между пальцев, припав ко второму губами. Его рука опустилась вниз, нежно сжав ее лоно сквозь потертые джинсы. С ее губ сорвался стон.

– Грант, – выдохнула она.

Он мгновенно отозвался на молчаливую просьбу. Поднявшись над ней, он заглянул в одурманенные глаза, расстегнул джинсы и проскользнул внутрь. Приподняв изысканное кружево ее трусиков, он запустил пальцы в темный треугольник.

– Грант? – тонким, слабым голосом выдавила она, изнемогая от его ласк.

– Ты женщина, Шелли. Я покажу тебе, насколько ты женщина.

Она пыталась сопротивляться убедительным движениям его пальцев еще мгновение, но вскоре поняла, что это бесполезно. Шелли капитулировала, отдалась сладкому волшебству. Осторожно и нежно он прикоснулся пальцем к самому центру ее женственности, и внутри нее поднялся целый вулкан огня.

Она выгнула спину, неосознанно накрыв его руку своей, нажав на маленький бугорок. Вулкан задрожал от внутреннего давления.

– Шелли, посмотри на меня, – настоял он и схватил ее вторую руку, их пальцы переплелись. Она открыла глаза и с трудом сфокусировала на нем взгляд.

– Грант… Я… Люблю тебя… – Не в силах больше сдерживаться, она застонала, когда огненный вулкан взорвался, а пламя вырвалось наружу. Едва заметными толчками она прижимала к своей плоти его пальцы, пока пожар не догорел до конца.

Она откинулась на плед, тяжело дыша. Когда пульс наконец замедлился, а всхлипывания стали более ровными, она открыла глаза, заморгала от яркого света и сонно улыбнулась.

– Даже не знаю, благодарить тебя или стыдиться, – полушепотом сказала она.

– Никогда не стыдись себя. Лучшая благодарность для меня – отсутствие твоих сомнений в том, что ты моя единственная и желанная.

Внезапно она осознала, насколько эгоистично себя ведет. Она быстро оценила взглядом внушительное свидетельство его возбуждения, стиснутое в штанах. Не думая о последствиях, она к нему прикоснулась.

– Прости. Это было несправедливо.

Он ухмыльнулся и принялся расстегивать ремень.

– Мы еще не закончили.

Она рассмеялась.

– Грант, мы не можем. Это общественное место, – возразила она, когда он оказался сверху, – нас могут увидеть.

– Ерунда, – он опустил голову и осыпал ее шею многочисленными поцелуями, – просто расслабься.

– Расслабиться? Не могу, – задыхаясь, проговорила она, – я никогда не занималась этим на улице.

– Никогда?

– Никогда.

– Я тоже, – признался он, – и сейчас самое время попробовать.

Глава 9

– Ну?

– Что ну?

Она прижалась к нему поближе, млея от его тепла, стараясь сохранить жар, пульсирующий в крови от недавней близости.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Он залез руками под ее свитер и продолжал ласкать ее грудь. Лишь несколько минут назад она лежала под ним, полунагая и беззащитная. Он неистово, яростно целовал ее, и она жадно принимала его ласки. Теперь Шелли, не обращая внимания на осеннюю прохладу, таяла под его нежными поглаживаниями.

– Можем об этом поговорить.

– Пожалуйста. Я люблю тебя. Эти выходные прошли волшебно. И надеюсь, у нас впереди еще тысяча подобных дней. Но мне недостаточно секса или временных отношений, Шелли. Я хочу, чтобы мы разделили всю жизнь, а не одну из ее граней. Ты не из тех, кто просто «живет вместе», я тоже считаю, что это безответственно. Выходи за меня, Шелли.

– Ты уверен, Грант? Я девушка из маленького городка, не из мегаполиса, как ты привык.

Он покачал головой.

– Я вовсе не прожигатель жизни, это выдумки прессы. А даже если бы и был, мне нужна только ты.