В августе 79-го, или Back in the USSR Ахмаров Азат
– Мистер, эй, мистер, долларс, долларс.
– No dollars, rubel, – сказал я, сделав вид, что не понимаю.
Таксист испугался и даже остановил машину.
– Какой еще рубел, чурка капиталистическая, говорю тебе: но рубел, долларс. Понимаешь? Долларс – гуд! Рубел – ноу гуд!
– А как же двадцать пятая статья, гражданин Шапиро?.. – Фамилию водителя я прочитал на карточке, укрепленной на приборной панели. – Валютные спекуляции чреваты сроком от трех лет с конфискацией!
– Вы что, из милиции? – проговорил, бледнея, таксист.
– Нет.
– Что, оттуда?.. – Таксист еще больше испугался.
– Расслабься, Шапиро, – пошутил я. – Давай, наконец, в санаторий вези!
Водитель начал понемногу успокаиваться.
– А что мне со счетчиком-то делать?
– Не боись – оплачу!
– Двойной?
– Ага, еще скажи: тройной! Нечего, сам виноват! Какого ты меня в эту сторону повез? Еще бы в Сочи укатил! Скажи спасибо, что вообще оплачиваю. не будешь мухлевать больше! Ты вот что, подзаработать хочешь? Мне частенько машина бывает нужна.
– Да? А расценки знаете?
– По дороге и узнаю. Давай в санаторий!
Ничего не скажу, приятно было ощущать себя миллионером! По пути я договорился с Аликом (так назвался Шапиро), что при необходимости он будет меня возить по нормальной таксе – десять рублей в час.
Я пожалел об отсутствии сотовых телефонов, но Алик дал номер домашнего телефона и сказал, что живет недалеко от стоянки такси, так что его сынишка или жена по звонку сбегают до него за пять минут.
Подъехав к санаторию «Шахтерская слава», я расплатился с Аликом и пошел к входу. На входе сидела грозная вахтерша и проверяла курортные карточки, но, услышав, что я к Регине, широко улыбнулась и направила меня к лодочной станции. На пляже я шахтеров не увидел, по крайней мере, какими я их себе представлял – чернолицых парней с мозолистыми руками. Зато было полно пухлых дяденек, которые с важным видом грели свои животы на солнышке. Видно было, что санаторий крутой и престижный. На территории зеленела чистая травка, ухоженные кустики с цветами, радовали глаз свежевыкрашенные скамеечки, беседки с колоннами, кабинки для переодевания. На пляже золотился чистый песочек, были там даже пальмы, а народу отдыхало относительно немного. В общем, санаторий «Шахтерская слава» являл собой нехилый уголок капитализма.
Я подошел к причалу с лодками и увидел там Регину с Катей. Они обрадовались, заметив меня, подлетели и расцеловали в обе щеки.
– Здорово, что ты пришел, а то тут одни старики и нам скучно!
– А где остальные девчонки?
– Они отсыпаются, наверно, еще не приехали.
– Давай раздевайся, купаться пойдем!
– Ой, а что это у тебя в кармане?
Я по привычке таскал в нагрудном кармане свой сотовый телефон, накинув шнурок от него на шею. И то, что должно было случиться, случилось: девчонки заинтересовались телефоном.
– Это… это фотоаппарат, – проговорил я, испытывая растерянность, но тут же бодро уточнил: – Новая модель.
– Такой маленький? Шутишь, да?
– Ух ты, японский, да?
– А куда у него пленка вставляется?
– А сфоткай нас!
– Да врет он все! Прикалывается!
– Ну сфоткай! Ну, Артурчик!
Камера в 95-м отличная, и, когда девчонки увидели себя на дисплее, они немножко обалдели.
– Это типа «полароида», да? Моему отцу подарили. Там тоже фотки сразу.
– А напечатать их можно?
Услышав, что фотографии с «фотоаппарата» печатать нельзя, девчонки немного расстроились и разочаровались. Тогда я обиделся за свой любимый телефон, достал маленькие наушники из кармана и показал, как он проигрывает музыку (в памяти телефона хранились два гигабайта песен и музыкальных подборок). Навосторгавшись занятной игрушкой, все немного успокоились.
Хорошо, что девчонки всегда плохо разбираются в технике, они даже не поняли, что держали в руках результат почти всех технологических достижений XXI века. Больше научных разработок используется только при изготовлении бумажных денег и в военной космонавтике!
Мы искупались, Регина отобрала у меня телефон и теперь слушала музыку, лежа на песке. Катя наклонилась к моему уху и шепотом спросила:
– Ты шпион или разведчик?
– А какая между ними разница? – с улыбкой ответил я вопросом на вопрос.
– Разведчики – это наши, а шпионы – нет!
– А с чего ты взяла, что я разведчик?
– Ну, ты информирован слишком, и фотик вон шпионский у тебя, и часы странные, с кнопочками.
– Просто я часто за границу езжу, – сказал я.
– Правда? И в капстраны?
– И в капстраны, и в соц, – подтвердил я.
– А где ты был? Я только в Болгарии была, по комсомольской путевке, – сказала со вздохом Катя.
– В Италии, Франции, Андорре, маленькая такая страна, в Испании, в Германии три раза, в Греции, в Малайзии, в Египте раза три, в Эмиратах раз пять, в Таиланде четыре раза, в Турции вообще не помню сколько раз. – перечислял я, вспоминая. – Ну и в соцстранах побывал, в Венгрии, Румынии, Польше.
– Ничего себе! – у Кати округлились глаза. – Ты что, дипломат? А Марат говорил, что ты во дворце культуры работаешь.
Да, действительно, чего-то разболтался я – список стран выглядел внушительно даже для 2008 года, не говоря уже об эпохе развитого социализма, когда поездка в какую-нибудь нищую Венгрию считалась даром божьим! Но я же не виноват, что в наше время без проблем можно съездить в «загранку» – были бы деньги! К тому же во многие страны я ездил по делам. В начале бизнес-карьеры у меня был отдел видеотехники в магазине, и я возил из Эмиратов и Европы аппаратуру и другие товары.
– Артур, а Эмираты, это где? Я про такую страну и не слышала.
– Объединенные Арабские Эмираты находятся на Ближнем Востоке, это богатейшая страна, между прочим. – Я осекся, вспомнив, что как-то ездил в Эмираты и попал на празднование 25-летия города Дубая. Они построили город, только когда нашли у себя нефть. Может, сейчас города и нет еще? После короткой паузы я добавил: – Будет.
Я лежал на песке и рассказывал про разные страны, в которых мне удалось побывать.
– Катя, а ты знаешь, что всемирно известная фирма «Риббок» выпускает в Таиланде только левые кроссовки, а в Тайване – только правые.
– Почему?
– А чтоб работники не воровали.
– Ничего себе!
– А в Египте фрески заупокойного храма Рамсеса III рассказывают, как фараон приказал выплачивать каждому воину после битвы нехилую премию за каждого убитого врага. Доказательством должна была служить вражеская рука. Но среди египтян тоже были жулики: они отрубали руки у своих же павших товарищей. Тогда Рамсес повелел приносить зубы, и, естественно, многие мертвые египтяне остались без зубов.
И все же фараон нашел выход – он приказал приносить отрезанные члены врагов.
– Почему?
– Потому что члены египтян отличались от остальных – они, как сейчас у евреев и мусульман, были обрезанные.
– Как обрезанные?
– Ну, не совсем, конечно, у них, по обычаю предков, была отрезана крайняя плоть.
– Слушай, Артур, а тут играть перестало! – Регина прервала нашу познавательную беседу с Катей и протянула мне телефон.
– Батарейка села. Забыл вчера подзарядить.
– Жалко, классная музыка, я такую и не слышала никогда! Ладно, тогда пошли купаться!
Вода была чистая и теплая, девчонки стройные и загорелые, солнышко яркое – что еще советскому мужчинке надо? Глаз не раздражали навязчивые «бананы» и парашюты, слух не напрягали шумные скутеры и наглые торговцы, как на пляжах Джомтьена. Я поймал себя на том, что мне начинает здесь нравиться.
– Ну, Артур, ну не лежи просто так, расскажи еще что-нибудь!
– Да, Артурчик, расскажи анекдот!
– Хорошо, слушайте. Останавливает грузин-автоинспектор грузина-водителя и спрашивает: «Права есть?» Тот отвечает: «Ест!» – «Техосмотр есть?» – «Ест!» – «Аптечка есть?» – «Ест!» – «Огнетушитель есть?» – «Канэчна, ест!» – «А радио есть»? – «Ест!» – «Тогда включай». Раздаются звуки лезгинки, инспектор начинает танцевать, двигаясь вокруг машины, и кричит: «Что смотришь? Не видишь, тэбэ танцую?! Дэнги давай!»
Заливистый смех девчонок прервал громкоговоритель, висевший недалеко от нас на фонарном столбе. Бодрый женский голос пригласил первую смену питания на обед. Регина утащила нас в шикарную санаторную столовую и накормила вкуснейшим обедом. До вечера наша компашка валялась на пляже, купалась, а я и Катя даже поднимались пару раз в ее комнату в санатории и занимались там черт знает чем.
Глава 3
Женщины – странные существа: сначала их в постель не затащишь, потом не вытащишь…
Ближе к пяти часам я сослался на дела и засобирался домой – надо было записать катушку Рустаму. Я позвонил Алику, воспользовавшись телефоном администратора, и тот заехал за мной через двадцать минут. Забрав из камеры хранения ноутбук и получив в студии фотографии, я приехал домой и поставил магнитофон на запись. Сам прилег отдохнуть, чувствуя, что перележал на солнце.
Вечером, вручив Рустаму катушку и получив две тысячи рублей, перекусил чрезвычайно вредными, богатыми канцерогенами прибалтийскими шпротами и бутербродами с икрой. Запил все это «Тархуном», вспомнив вкус молодости. Поставил телефон на зарядку, посмотрел телевизор – шел фильм-балет «Галатея». Выбор программ был небогат, но зато вообще не было рекламы.
Приходил Леха, принес заказанные мелочи, получил деньги, новый заказ на продукты и, довольный, убежал. Я посмотрел в зеркало: надо срочно побриться, а то стал похож на террориста. Пришла соседка тетя Вера, не старая еще женщина, спросила, не надо ли мне чего.
– Тетя Вера, а где у вас в Анапе хороший сейф купить можно? – задал я, как мне казалось, неожиданный вопрос.
– А че его покупать-то? У нас в кладовке стоит, приходи и клади чего хошь, – просто ответила тетя Вера. – Мой Семен до пенсии главбухом в порту работал, а перед уходом на пенсию сейф списал. Он его домой и привез – хотел там сбережения хранить.
– Хранит?
– Нет, подсчитал, что в сберкассе выгодней.
– А сейф большой?
– Большой, несгораемый, килограмм триста весу будет! Да ты не бойся, Семен мой круглый день дома, телевизор смотрит, так что никто к нам не зайдет без спроса. Все в сохранности будет!
Каждый день ездить на вокзал надоело, и я решил посмотреть на сейф. Он действительно оказался неподъемным, старинным, с вензелями, с огромным кодовым замком. Шестизначный код можно было менять изнутри, как в камере хранения. Соседи вызывали доверие, и я решил хранить все свои богатства в сейфе, которому была гарантирована круглосуточная охрана. За пятьдесят рублей сейф был протерт чистой тряпочкой и сдан мне на месяц в доверительное пользование. Я набрал в качестве кода дату моего появления в Советском Союзе – «132008» и сложил в сейф свои сокровища.
Около семи часов вечера ко мне приехал довольный Марат – видимо, поездка оказалась сверхвыгодной, – но он тут же расстроился, услышав про Рустама.
– Но ты же обещал не отдавать записи неделю!
– Не боись, не отдам. Но ты сам виноват – нечего было жадничать! Всего семьсот рублей против двух тысяч! Ладно, не беспокойся, я тебя не забуду – буду чего-нибудь подкидывать. Вон «Чингисхан» обещанный лежит, и всего за тысячу рублей! Поторопись, через неделю у Рустама тоже будет, правда, уже за пять тысяч.
– Ладно, чего ж делать, – проговорил немного успокоившийся Марат, отсчитывая деньги, но не смог сдержаться и добавил: – Какой все-таки гад этот Рустам!
Мы заехали в какую-то кафешку за коньяком и поехали на комсомольскую дискотеку в дом культуры. У входа в зал, в фойе, стояла толпа желающих попасть на веселье. Марата, как и везде, здесь знали – он снабжал местных диск-жокеев новой музыкой, – и двое парней с повязками дружинников сразу же пропустили нас в зал. Дискотека была тематической – в лучших традициях советского времени. Большой полутемный зрительный зал, на сцене за столом, уставленным магнитофонами и усилителями, стоял ведущий и читал текст по бумажке. Половину зала занимали столики с белыми, из столовой, скатертями. За столиками сидел народ, пил лимонад, закусывая заварными пирожными, и с нетерпением ждал окончания тематической программы, посвященной творчеству Аллы Пугачевой. Ведущий говорил: «Сегодня она особенно хороша – длинное черное платье оттеняет, подчеркивает ее хрупкость, женственность. И поэтому так поражает, буквально захлестывает экспрессия, сила чувства, которым наполняет артистка песню – любовное признание. А потом вдруг на наших глазах элегантная женщина превращается в циркового клоуна – маленького, смешного, несчастного. С деревянными руками, которые, словно на шарнирах, падая, сгибаются в суставах. Пугачева поет песню Эмила Димитрова «Арлекино». Из старой, запетой песни (русский текст Б. Баркаса) она создает новеллу. Перед нами проходит жизнь циркового артиста. Смех сквозь слезы. И когда характерный – клоунский – смех вдруг сменяется трагическими интонациями, когда снята маска – сжимается сердце… Мастерство Аллы Пугачевой в этой песне заставляло вспоминать знаменитую «Маленькую балерину» Вертинского. А зал стонет, именно стонет, аплодируя.»
На большом экране меняются слайды, изображающие Пугачеву на конкурсе «Золотой Орфей». Хрупкая Алла – это приятное зрелище, я ее такой давненько не видел!
Нас посадили за столик с номером «8», накрытый на четверых, и Марат, пользуясь темнотой, плеснул в стаканы коньяка из красивой фляжки. Мы выпили и огляделись: в отличие от дискотек 2008 года, малолеток было немного, в основном за столами сидел народ в возрасте двадцати пяти – тридцати лет. Дискотеки в это время считались престижными мероприятиями, и билеты простым отдыхающим, естественно, не продавались.
Наконец тематическая часть подошла к концу, в зале прибавили света, и началась викторина. Викторины были моей слабостью – у меня в клубе, перед танцевальной программой, всегда проводилась интеллектуальная игра между столиками с розыгрышем главного приза – жареного поросенка. Я всегда сам подбирал вопросы для интеллектуальной игры или обменивался ими по Интернету с другими клубами и считался довольно сильным игроком.
Здесь вопросы оказались интересными, но ответы на многие вопросы я знал.
– Первый вопрос, – объявил ведущий. – Ровно восемь лет назад в Монтре, на берегу острова Леман сгорело старое казино. Это ничем не примечательное событие послужило поводом для создания песни, ставшей уже классикой рок-музыки. Как называлась песня?
– Ничего себе непримечательное событие, – возмутился я. – В этом казино в это время шел концерт знаменитого Фрэнка Заппы!
– Как называлась песня? – Ведущий об этом явно не знал и поэтому сделал вид, что не услышал моей реплики.
– «Дым над водой»! Группа Deep Purple, – ответил я и уточнил: – Альбом «Machine Head», семьдесят второй год.
Народ стал оглядываться на нас, а девушка-распорядитель вручила нашему столику цветочек – отметку за правильный ответ.
– Второй вопрос, – громко сказал ведущий. – После какого музыкального события вошли в моду галстуки-бабочки?
Зал молчал, пауза затягивалась, и, чтобы не тянуть время, я шепнул на ухо Марату правильный ответ. Марат крикнул на весь зал:
– После премьеры оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй»!
– Совершенно верно, – подтвердил явно разочарованный ведущий, – «баттерфляй» в переводе с английского означает «бабочка». Пуччини попросил всех музыкантов и актеров одеть бабочки – как символ оперы.
Тут уже все повернулись в нашу сторону, а две симпатичные девчонки, сидевшие за соседним столом в компании двух коротко стриженных бугаев, стали перешептываться, с интересом на нас поглядывая. Получив второй цветок, Марат гордо вскинул голову, но, посмотрев на соседний столик, тут же стушевался.
– Это «пионерские», спортсмены, борцы, – шепнул он мне на ухо. – С ними никто не связывается.
– Почему «пионерские»?
– У них спорткомплекс на Пионерском проспекте, – пояснил Марат, – качалка там и спортзал…
– Третий вопрос, – объявил ведущий, с беспокойством посмотрев на нас. – Актер Каратыгин описывает в своих мемуарах похороны известного в Санкт-Петербурге композитора-картежника. За гробом, согласно завещанию покойного, шли казаки, музыканты и священник. Зачем?
На этот раз я решил смолчать, но изрядно подвыпивший Марат нетерпеливо пихал меня локтем в бок.
– Это последняя шутка покойного картежника, – не выдержав, сказал я, да и коньяк выпитый прибавил куража. – У казаков – пики, у музыкантов – бубны, у священника – крести.
– А черви? – спросил кто-то с непониманием.
– Черви – в гробу, – пояснил я суть прикола композитора.
Зал захихикал, но тут кто-то громко заявил:
– Это нечестно! Вон тот парень в звукозаписи работает, и диск-жокеи им заранее ответы сказали!
Ведущий заволновался.
– Ничего мы никому не говорили! В качестве доказательства мы исключаем столик номер «8» из дальнейшей игры!
– Правильно! – послышалось со всех сторон – зал явно не хотел отдавать нам приз. – Верно! Не принимать их ответы!
– Четвертый вопрос. В каком году группа.
Мы обиделись на вероломство диск-жокея и, не став дослушивать вопрос, ушли на улицу якобы покурить, а на самом деле – за коньяком, у Марата в машине оставалось еще полбутылки. Только мы заполнили фляжку и пригубили, на улицу выскочила одна из девчонок, сидевшая за соседним столиком, – симпатичная, но крупноватая на мой вкус. Она быстро подошла к нам и сказала:
– Я считаю, что это несправедливо! Этот придурок Женька просто испугался и вас засудил!
– Анжела, ты бы шла обратно за столик, а то Жорик обидится. – Марат явно заволновался.
– А я не с ним пришла. – Анжела подбоченилась. – Просто нас к ним за столик посадили.
– И наверно, не просто так посадили. – Марат сильно нервничал. – Я не хочу проблем с «пионерскими»!
– Да ладно уж, не трясись, – ответила девушка и повернулась, чтобы вернуться в зал, но не успела – из дверей навстречу ей уже выходили те самые стриженые амбалы.
– В чем проблемы, Анжела? – спросил один из них. – Они к вам пристают?
– Никто ко мне не пристает, – поторопилась ответить девушка, явно испугавшись за нас. – Просто покурить вышла.
– Но ты же не куришь. – Парень повел мощными плечами и, набычившись, уставился на нас. – Тебя вроде Марат зовут?
– Марат.
– Вы чего наших девчонок клеите?
– Ты чего, Жора, кто их клеит? Мы здесь стоим, коньяк пьем. Хочешь хлебнуть?
– Нет, клеите, – упрямо повторил парень; он явно хотел произвести на Анжелу впечатление или просто подраться. – А это что за хрен с горы?
– Это Артур, он из Перми. – Голос Марата звучал заискивающе. – Ко мне в гости приехал.
– Хорошие очки. – Второй амбал обратил внимание на мои очки в нагрудном кармане. – Давай сюда!
Я не стал спорить и отдал очки здоровяку: влезать в неприятности мне сейчас было очень некстати – документов еще не было, да и вообще, айкидо проповедует миролюбие.
– А что еще там, в кармане? – Оборзевщий вконец качок увидел мой телефон. – А ну давай, доставай!
Телефон отдавать было никак нельзя, так что у меня не оставалось вариантов.
– Ребята, у меня второй дан по айкидо, – честно предупредил я.
– Ты что, тупой? – Бугай разозлился, дернулся на меня и попытался схватить за рубашку. Лучше бы он этого не делал. Фишка айкидо состоит в том, чтобы максимально использовать вес и энергию противника. Чем тяжелей противник, тем сильнее он падает. Этот весил примерно сто двадцать кило. И упал он сильно. На асфальт. Так сильно, что едва шевелился.
Марат восхищенно щелкнул языком.
– Ничего себе!
Другой верзила, Жорик, несмотря на накачанные бицепсы, дураком явно не был. (Еще бы, на-гэ-вадза смотрится весьма эффектно!) Он уважительно посмотрел на меня и спросил:
– Это что, самбо?
– Айкидо, – повторил я. – Один из видов боевой японской борьбы.
– Слушай, Артур, – сразу поменял тон Жора, – позанимайся с нами хоть пару занятий – у нас лучший зал в городе! К нам приезжал один каратист из Питера, секцию вел два месяца, но повязали его за самовольное обучение карате.
– Хочешь, чтоб меня тоже посадили? – Я все еще злился. – Очки верни!
Жорик суетливо перевернул поверженного Голиафа, залез к нему в карман и достал очки – но те были безнадежно сломаны.
– Ты не волнуйся, мы тебе другие купим – еще лучше!
Интересно, где в СССР в 1979 году этот парень мог достать модель очков от Gucci 2008 года? Я махнул рукой.
– Ладно, позвони мне завтра – заеду, посмотрю. Запиши телефон…
Записав телефон, Жора долго извинялся за приятеля:
– Мы же просто припугнуть хотели, извини. А раз ты из наших, спортсменов, у тебя здесь проблем не будет. Нас даже «синие» остерегаются! Ну, в смысле, уголовники.
Слушая извинения Георгия, я подумал, что в принципе он мало походил на отморозков-бандитов – печать интеллекта на его лице присутствовала (оказалось, он был студентом-заочником). Еще я подумал, что неплохо бы заиметь парочку здоровяков для охраны, на всякий случай. Это мне сегодня повезло, но против толпы или ножа в спину даже черный пояс не спасет!
– Хорошо, хорошо, поднимай своего кореша и возвращайся, только болтай поменьше и Анжеле о том же скажи!
Девушка стояла недалеко от нас и смотрела на происходящее открыв рот. Мы пошли обратно в зал, где уже вовсю звучала музыка и мигали фонари.
Народ, видимо, не мечтающий о творческой самоидентификации, танцевал, расположившись на площадке большими кругами. Всего присутствовали человек двести, и места явно не хватало. Мы сели за свой столик, Марат снова плеснул коньяка в стаканы.
– Слушай, Артур, а зачем ты им очки отдал, если карате знаешь?
– Не карате, а айкидо, – поправил я и пояснил: – В айкидо редко атакуют, в основном защищаются. Хотел без драки обойтись. Не хочу светиться лишний раз.
– Возьмешь меня на занятия?
– Посмотрим.
– А что у тебя такое в кармане, что дороже фирменных очков?
– Так, игрушка японская, радиоприемник, потом покажу…
– Пошли, потанцуем?
– Иди, я не люблю в кругу топтаться. Мы так только в пионерлагере танцевали.
– Ну ладно, ты осмотрись пока, у вас в Перми такой дискотеки нет, наверное.
Марат ушел танцевать, а я осмотрелся повнимательней. Действительно, таких дискотек у нас в Перми давно не было! По сравнению с современными залами здесь было просто убого – вместо светодинамических «голов» стояли самодельные светильники с крашеными лампами и крутились «мигалки», такие же, как на машине «скорой помощи». На стене висела большая рама с цветными лампочками под рифленым оргстеклом. Лампочки плавно перемигивались в такт музыке. Звук исходил из 10 колонок «Электроника-75 АС». Мощности явно не хватало, но диск-жокей выкрутил ручки на максимум, пытаясь заглушить топот танцующих. Все это было очень примитивно, но я все равно испытал настоящую ностальгию, вспомнив, как в молодости сам готовил такие же дискотеки – красил лампочки, писал сценарии, переписывал музыку.
Мне было очень хорошо. Я почувствовал себя в родной стихии, да еще и Миклухо-Маклаем среди папуасов. И почему-то вспомнил очень примечательный эпизод. Тогда я вел дискотеки во Дворце культуры имени Свердлова, в Перми, и меня хотели оформить на работу официально. Но такой страшной единицы, как «диск-жокей», в штате солидного учреждения быть не могло, и поэтому в моей трудовой книжке того времени появилась запись: ДОЛЖНОСТЬ – ЛЕКТОР ДИСКОТЕКИ. Серьезная женщина в очках из отдела кадров, оформлявшая документы, сказала мне: «Вот вырастет у вас сын, спросит: папа, а что такое «дис-ко-тэ-ка»?, – а вам и ответить стыдно будет!» Да, прикольно.
За соседний столик вернулся Жорик с помятым дружком; тот испуганно покосился на меня, а Жора помахал рукой – мол, все в порядке!
Объявили медленный танец, и ко мне демонстративно подошла Анжела.
– Мужчина, вы не скучаете?
– Ну, не настолько.
– Но даме в танце не откажете?
– Нет, не откажу. – Я как человек интеллигентный не привык отказывать дамам и нехотя пошел с Анжелой на танцплощадку. Диск-жокеи испуганно посмотрели на Жору, но тот отвернулся и сделал вид, что это его не касается. Анжела была девушкой приятной окружности, сразу прижалась ко мне своей пышной грудью и начала дотошно допрашивать, кто я и откуда. Я отделывался шутками – она была явно не в моем вкусе.
Наконец Анжела меня окончательно достала, и я ей вежливо намекнул, что мне больше нравятся девушки спортивного или балетного типа – худенькие и стройные. Анжела обиделась и больше меня, слава богу, не приглашала.
Неожиданно рядом со мной оказалась администратор-распорядитель.
– Извините, вы не возражаете, если мы к вам двух девушек подсадим? – спросила она. – Просто свободных мест в зале нет, а желающих много!
– А где они?
– Вон там, у входа.
Она показала на двух ярко накрашенных девиц лет двадцати, и у меня тут же вырвалось:
– А можно всех посмотреть?
– Что?
– Нет, ничего, шутки у меня такие, – ответил я. – Вы знаете, я с другом сижу, а он куда-то пропал. Когда подойдет, вы у него спросите, а я вообще-то не возражаю.
– Хорошо, давайте подождем.
К счастью, Марат подошел не один – привел двух приятных девчонок из Саратова, и вопрос отпал сам собой. Девушек звали Светлана и Жанна. Они были крашеными блондинками, полностью лишенными интеллекта, но обладали отличными фигурами. Девчонки были в восторге – в Саратове таких дискотек пока не было, – кроме того, они выпили перед вечером две бутылки шампанского, и им было уже очень хорошо.
После того как я вполне честно признал, что самые красивые девушки СССР живут в Саратове, а проспект Кирова – самая красивая улица в стране (а это, кстати, действительно правда – и про девушек, и про проспект: длинная, красивая мощеная пешеходная улица в Саратове, идущая от Центрального рынка до Волги, Арбату фору даст!), все было решено. Момент истины я даже не заметил – Жанна и Света были готовы с самого начала. Меня это очень удивило, я не помнил, чтобы в моем 79-м девушки были такими раскрепощенными. Хотя Анапа не Пермь, конечно, сюда приезжают отдохнуть и оторваться. Здесь тебя никто не знает: встретились – расстались!
К тому же я и Марат были отличными вариантами для отдыхающих девушек. Оба не бедные и не жадные. Марат сразу покорял своей внешностью, «Волгой» и связями, я – апломбом и информированностью и, как следствие, загадочностью. Оба веселые и прикинутые. И с нами было просто интересно общаться. В общем, на фоне плохо говорящих по-русски местных кавказцев или бедно одетых русских провинциалов мы были вне конкуренции. Плюс ко всему у Марата был потрясающий талант – он мог смело и не пошло знакомиться с любой девушкой в любой ситуации. Например, подходил к столику, за которым сидели девчонки, и спрашивал: «Девочки, извините, вам, случайно, сережки не нужны?» Те говорили: «Какие сережки?» А Марат отвечал: «Один – я, а второй Сережка вон там сидит!» Девчонки смеялись, и он с ними знакомился. У меня так не получалось, мешала природная стеснительность.
С Жанной же и Светой было все просто.
– Так почем вы, девушки, красивых любите?
– Бесплатно. Мальчики, здесь так душно, поехали на море купаться!
– Хорошо, только голыми, а потом ко мне в гости! – Так Марат ставил точки над " i ".
– Ладно, мальчики, только вы не поите нас больше, мы уже такие, как вам надо.
В море, на городском пляже, купались голыми еще человек десять, и в конце концов нам пришлось удирать от чрезмерно возбужденных хохлушек из ближайшего санатория. Окончание вечеринки я помнил плохо, но в памяти осталась игра в больницу: вместо микстур «медсестры» поили нас коньяком из ложек. Проснулся я на ковре, в гостиной у Марата. Рядом лежали в обнимку абсолютно голые Света и Жанна. Марат уснул в туалете, сидя на финском унитазе, – я сфотографировал его телефоном на память.
Сначала я немного испугался – всем известно, что чрезмерное употребление алкоголя может привести к беременности, – но потом обнаружил на ковре использованные резиновые «изделия номер два» из запасов Марата – почему-то числом три.
Что-то много я стал пить в последнее время, подумал я. Видимо, сказывалось нервное состояние и желание как можно легче слиться с окружающей советской действительностью. Тут проснулись девчонки и, увидев меня, тоже абсолютно голого, удивленно переглянулись. Одна с укоризной посмотрела на другую, а та сказала:
– Ты еще спроси, чей он.
Я не смог сдержать смеха. Ситуация была анекдотическая. Правильно говорят: что же это за пьянка, если на следующий день не стыдно? Я прибрался за собой и, не прощаясь, ушел домой пешком – решил освежиться, пока не стало жарко.
Проспал до обеда, потом решил смотаться на вещевой рынок. Надо было прибарахлиться – сколько можно ходить в чужих джинсах и в одной рубашке?! Позвонил Алику и через двадцать минут уже ходил между рыночными рядами. Фирменных джинсов и рубашек в свободной продаже я почему-то не обнаружил. Рядами стояли торговцы кавказской наружности с фруктами и бабки с обносками. Я уже стал расстраиваться, когда услышал сбоку негромкий говорок: «Джинсы, джинсы, батники, кофточки, кофточки.» Я обернулся – рядом прихрамывала немолодая цыганка с усами. Увидев, что я заинтересовался ее предложением, она поманила меня в тихий уголок.
– Что хочешь купить, золотой мой? Не бойся, у меня все есть. Товар дефицитный, импортный!
– Надо, чяя[1], джинсы, рубашку хорошую, белье. Что есть? Только не надо твою польскую контрафактную мануфактуру, давай фирменный товар!
– Поняла, красавчик, сейчас все будет, не беспокойся. – Она махнула чернявому пацану, и тот притащил огромную сумку.
– Не смеши мои тапочки, ромала, – сказал я, покопавшись в сумке. – Я же сказал: фирменный товар!
Цыганка поняла, что джинсы с Дерибасовской меня не вдохновили, и снова махнула пацану рукой. Тот притащил зеленый рюкзак с более или менее приличными вещами. Я выбрал себе настоящие джинсы Levis, пару фирменных батничков и белье. Цыганка сунула купюры за лифчик и, посмотрев на мою толстую пачку денег, подозвала толстого бородатого цыгана и шепнула ему что-то на ухо.
Читать бесплатно другие книги:
