В августе 79-го, или Back in the USSR Ахмаров Азат

– Лучше бы полный альбом!

– Нету, да и зачем писать заведомо нехитовую вещь? Пусть лучше будут сборники лучших песен.

– Хорошо, но непривычно как-то. Москва всегда целыми пластинками пишет. Сколько денег?

– По три за катушку.

– Понял. Сейчас приеду, – без разговоров согласился Рустам. Видимо, «Машина» действительно ушла хорошо. – Артур, а ты бы не мог сразу по две первые копии мне писать?

– Зачем?

– Одну я буду в Москву отправлять, а со второй сделаю копии и по побережью развезу, по точкам, ну, по студиям звукозаписи. Чем в Москве брать третью или четвертую копию, лучше они у меня вторую будут брать за те же деньги.

– Так никто же не отличит третью и вторую копии, это же не видео! – удивился я.

– Почему не отличит, я отличу!

Я вспомнил, сколько лет Рустам занимался звукозаписью, и согласился – слух у него был очень тренированный, как у любого профессионала.

– И что, каждый раз будешь лично развозить?

– Нет, только один раз. В следующий раз отправлю по почте – или сами приезжать будут.

– Понятно, свою дилерскую сеть открываешь?

– Что? – с недоумением произнес Рустам.

– Нет, ничего. Я, кстати, и Марату дам по катушке, для внутреннего пользования. За вторую копию сколько денег?

– По 500 добавлять буду!

– Договорились. – Мне было не трудно – поставил на запись и спи. – Слушай, достань мне еще того коньяка «Арарат», больно классный. За деньги, естественно!

– Я его за валюту беру, а рублями где-то по пятьдесят получается.

– Вези пару бутылок.

– Хорошо. Через полчаса буду.

Одну бутылку я хотел в качестве благодарности презентовать профессорше, тем более что она была настоящим ценителем. Вторую я повезу Болдину – вдруг пригодится?

Рустам подъехал, и пока я с ним решал вопросы, позвонила Катя и пригласила на пляж в санаторий. Три дня без секса – это было для меня слишком, и я с удовольствием согласился:

– Хорошо, но я только до половины двенадцатого свободен, потом в Сочи надо скататься.

Я положил трубку и спросил Рустама:

– Подкинешь меня до «Шахтерской славы»?

– Без проблем, – ответил тот.

Рустам подвез меня до санаторного пляжа, и я снова попал в объятия Регины и Кати. С ними были те же две подружки. Все девчонки были бронзовыми от загара и какими-то возбужденными – оказалось, по поводу хорошей погоды они уже приговорили бутылку холодного советского шампанского.

Девчонки взахлеб расспрашивали меня, куда я пропал и что делал.

– Кое-кто здесь по тебе очень скучал. – Регина с хитрой улыбкой посмотрела на Катю.

Я свежим взглядом оценил Катю: хороша, конечно, особенно фигура, но Женя красивее на лицо и гораздо стильнее. Да с ней и общаться интереснее. В общем, Катя была попроще.

Я рассказал девчонкам про Стаса Намина и свои песни. Подружки были в отпаде. Долго расспрашивали меня о Стасе и его группе. Про то, что я еду на встречу с Пугачевой, я рассказывать не стал – совсем бы замучили.

Мы купались, загорали и болтали. Я, как всегда, веселил девчонок анекдотами. Через час Катя утащила меня наверх, в номер, и я не сильно сопротивлялся.

– Ты что, нашел себе кого-нибудь? – спросила Катя после того, как мы чуть не сломали кровать.

– Нет. видишь ведь. – Я вытер пот со лба и сделал честные-пречестные глаза. – Просто работы было много.

– А ты надолго в Сочи едешь?

– На день, может, на два.

– Возьмешь меня с собой?

– Не могу. Извини, машина полная, – почти не соврал я. Объяснять Кате основную причину отказа я не стал из природной скромности.

– Мы через неделю уезжаем домой, в Москву.

– Ну, до отъезда увидимся. а я и сам скоро переберусь в столицу.

– Правда? – Катя обрадовалась. – Я тебе дам свой адрес.

– Но ты же еще не уезжаешь?

– А вдруг мы не увидимся. – Она посмотрела на меня умными глазами. – Вдруг у тебя еще дела будут.

– Обязательно встретимся, – сказал я, испытывая смущение. – Обещаю… Кстати, ты не поможешь мне в Москве квартиру снять на первое время?

– Первое время можешь и у нас пожить. У нас четырехкомнатная квартира, в центре. Родители против не будут, они у меня очень гостеприимные.

– Нет, это вряд ли. Не хочу ни от кого зависеть, тем более что деньги у меня есть.

– Хорошо, я маме позвоню, она в этих делах лучше разбирается. А сейчас пойдем в душ. – Катя игриво потянула меня за руку. – Сделал дело – вымой тело!

Оказавшись дома в половине двенадцатого, я перекусил и собрался. В двенадцать приехали Рома с Валерой, мы забрали девчонок и покатили в Сочи. До Сочи было километров двести пятьдесят. Проезжая знаменитые советские здравницы, Новороссийск, Туапсе, Джубга, Геленджик, я еще раз убеждался, что это обычные грязные совковые поселки, разве что расположенные рядом с морем. Никакого сравнения даже с примитивными курортами Хургады. Но все познается в сравнении, а девчонкам сравнить было особо не с чем, и поэтому они с удовольствием глядели по сторонам и весело болтали. Рома и Валера оказались нормальными общительными ребятами, хотя видом, конечно, напоминали вышибал или рэкетиров. Марине Рома явно понравился (я так понял, ей многие нравились, девчонка была без комплексов). Ребятам я объяснил цель поездки, и они прониклись.

По дороге, чтобы не скучать, мы по очереди рассказывали всякие истории из студенческой жизни. Валера вспомнил смешной случай.

– Дело было поздней весной в студенческой общаге. Пацаны прикадрили трех девчонок на улице и, отоварившись, как водится, пивом-водкой, потянули их к себе в общагу. Причем потянули в прямом смысле этого слова. Поскольку вход охраняла неприступная бабка-вахтерша, парни поднялись к себе на третий этаж и с балкона спустили коридорную ковровую дорожку – типа, цепляйтесь, девки, по очереди, будем втягивать наверх! Первую втянули. Вторую. Осталась третья, последняя. А у пацанов силы уже на исходе, и эта оставшаяся чувиха была довольно полновата. Тянут-потянут… До второго этажа еле-еле доехали. Девчонка висит молча, как мешок с какашками, и думает: «Лишь бы не бросили, надо было первой подниматься». Общежитие формой напоминало букву «П», и вскоре на балконах уже целый амфитеатр старшекурсников собрался – за этой картиной наблюдают. И тут один из них крикнул: «Да бросьте вы ее на фиг! Мы ее знаем, это Люська, она все равно никому не даст!» После этой новости «эскалатор» предательски затормозил и чуть дрогнул. Люська секунд пять повисела и как заорет на весь двор: «ДАМ! ДАМ! ВСЕМ ДАМ!!!» Говорят, в ту ночь пьянка была грандиозная!..

Мы приехали в Сочи около четырех часов дня, немного проехались по центру, затем заехали на территорию гостиницы «Жемчужина» и пошли в ресторан гостиницы, решив пообедать. Увидев внушительные фигуры борцов, охранник на стоянке не стал спрашивать пропуска, и мы важно устроились в ресторане за столиком в углу. Видимо, компании в таком составе частенько посещали одну из самых престижных гостиниц Сочи и обладали определенной репутацией. Официант также не стал медлить и быстро принес меню. Мы отведали стерляжью уху и цыпленка табака. Кухня была бесподобной. Девчонкам я заказал бутылку полусладкой хванчкары. В общем, прочувствовать советского сервиса я опять не смог. Хотя, скорее всего, в «Жемчужине» всех так обслуживали – слишком высок был статус гостиницы. Пока мы обедали, в зал то и дело заходили клиенты; все они с опаской поглядывали на Рому с Валерой и уважительно – на меня, принимая, видимо, за мафиози с любовницами.

Около пяти часов я с Женей подошел к стойке администратора; забрав пропуск на фамилию Селезневой, мы поднялись на четвертый этаж. И вот мы в номере люкс с белым роялем и кожаной мебелью – для СССР это было очень круто! Евгений Борисович оказался вежливым, приятным человеком с красивым, интеллигентным лицом. Никогда не видел Стефановича, но что касается Болдина, он был очень эффектен, и я оценил вкус Аллы Борисовны. Коротко расспросив тезку о здоровье бабушки, он внимательно посмотрел на меня и спросил:

– Послушайте, а это не вы только что внизу в ресторане сидели, когда я за сигаретами заходил?

– Да, мы, наверное.

– А я думал – мафиози какой-то. – Евгений Борисович уважительно посмотрел на меня.

– Да это просто ребята знакомые, борцы из моей секции.

– Что за секция?

– Айкидо. Японская борьба.

– Айкидо? Не слышал… но ребята, признаться, впечатляют! Я бы Алле таких нанял. У нее один шофер, и скоро поклонники совсем проходу давать не будут! Частных охранных агентств у нас нет, а милиция в этом плане – долдоны, опыта нет совсем! Да и вообще, для солидности неплохо будет хотя бы на время концертов нанимать таких охранников.

– Без проблем, поговорю с ребятами, – пообещал я.

Евгений Борисович послушал пару песен с нашей демо-кассеты на большом двухкассетнике Sharp.

– Мне очень нравится, но Алла Борисовна, сами понимаете, все решает сама. Она подъедет где-то через полчаса, посидите пока. Кофе будете, коньяк?

– Коньяк у нас с собой есть. Вот – презент! Болдин сначала снисходительно хмыкнул, но, увидев бутылку, расцвел:

– Ничего себе, настоящий «Арарат». Сто лет его не видел. Это же экспортный вариант!..

Пока мы пили коньяк и мило беседовали, в номер стремительно ворвалась Алла Борисовна.

– Женя, ты представляешь, в этом «Фестивальном» стен нет! Продувает все насквозь. А если дождь?

– Ну, Алла, сцена-то закрыта со всех сторон. И вообще, зал шикарный, согласись.

– Шикарный-то шикарный, но ведь новый совсем еще. Какая-нибудь недоделка выскочит или отпадет чего!

– Не волнуйся, там уже выступал ансамбль «Березка», а они, сама знаешь, скачут как лошади. Все, что могло отпасть, уже бы отпало. Лучше познакомься. Вот Артур Башкирцев, а это Женя, внучка профессора Селезневой из Ленинграда. Артур – молодой композитор из Перми, пишет для Стаса Намина. Смотри, какой коньяк они привезли!

Алла Борисовна наконец удостоила нас своим вниманием.

– Ничего себе молодой. – Она ухмыльнулась, внимательно посмотрев на меня. – Но коньяк хороший, наливай. А что ты написал для Стаса?

– Две песни, новые, пока не записанные.

– А мне что принес?

– У нас фонограмма под гитару только пока, но зато пять песен.

– Ничего, разберусь, не маленькая! – Пугачева села в кресло, закинула ногу на ногу и пригубила коньяк. Я никогда не видел ее близко, тем более в молодости, и скажу, что для своих тридцати она смотрелась совсем неплохо. Не суперкрасавица, правда, но изюминка в ней точно была, а главное – из нее просто перла энергетика лидера!

Прослушав первый куплет «Паромщика», она доброжелательно посмотрела на меня.

– Была я в Перми, грязный такой город! А песня ничего, ничего.

Прослушав «Озеро надежды», она задумалась и через некоторое время спросила:

– А слова чьи? Твои?

– Да.

– Слушай, Женя, первый раз слышу песни, в которых не надо ничего менять – ни одного слова!

«Еще бы, – мысленно ухмыляясь, подумал я, – ты же их сама уже правила – попробуй, придерись!»

– Что, Алла, нравятся? – обрадованно спросил Болдин.

– Да ты что, это же готовые шлягеры! Если остальные песни такие же – вот вам готовая пластинка!

Остальные песни ей тоже понравились, кроме «Найди меня»; действительно, под простую гитару песня не слушалась.

– Здесь надо аранжировку сделать ритмичную, синтезаторную, – поспешил вставить я.

– А ты знаешь как? – спросила Алла Борисовна.

– Да, я уже делал, в Перми… Вот кассета, здесь есть наброски. – И я, вконец обнаглев, достал из кармана свой главный козырь – кассету, на которой был записан инструментальный фрагмент песни «Найти меня», то место, где Пугачева не поет, а идет гитарный проигрыш. Я включил магнитофон.

– Ни фига себе! – Тут даже Женя не выдержала, и это понятно: звучание 87-го года было лучше звука 79-го года на порядок, а то и на два! Конечно, был риск проколоться – откуда в Перми такие инструменты и такая студия? Но я специально ухудшил качество фрагмента и придумал объяснение:

– У нас в Перми при Дворце культуры имени Свердлова студия была, но сгорела. Аппарат там был хороший. Завод ведь богатый, авиамоторный…

– А что за инструменты? – поинтересовался Болдин.

– Ну, барабаны Tama, тарелки настоящие Paiste, двухмануальная Vermona, большой Lesley Hammond, гитары Telekaster, – вдохновенно врал я, вспоминая недостижимые мечты моей юности.

– Ничего себе! – поразился Болдин. – Такого аппарата и у нас, в «Ритме», нет!

– А аранжировку кто делал? – спросила Пугачева.

– Я, – уверенно заявил я (слизать ноты с готовой, уже аранжированной песни мог и первоклассник в музыкальной школе).

Болдин и Пугачева переглянулись.

– Ну вот, а ты говорила, что Авилова заменить некем. Да он не хуже Буйнова будет!

Я понял, что у них были какие-то проблемы с Александром Авиловым, руководителем ансамбля «Ритм», который аккомпанировал Пугачевой. И решил сразу расставить все точки над "i".

– Извините, но только ездить по гастролям я не буду даже с вами, Алла Борисовна, – уважительно, но твердо сказал я. – Не по мне это – мотаться по гостиницам за пять рублей!

– Ну, положим, не за пять. – Певица с любопытством посмотрела на меня. – А чего же ты хочешь?

– Сейчас или вообще?

– Сейчас… И вообще!

– Сейчас я хочу, чтобы мои песни исполняла великая Алла Пугачева!..

– Ну уж и великая. – Алла Борисовна махнула рукой, но было видно, что мои слова были ей приятны.

– А вообще планирую перебраться в Москву, стать членом Союза композиторов, получать авторские за свои песни и раскрутить свою группу.

– А у тебя есть своя группа?

– Пока нет, но будет, – уверенно ответил я.

– Ну, если песни не кончатся.

– Не кончатся, я могу по хиту в неделю выдавать! – нахально заявил я.

– Да, скромный молодой автор, – иронично, но дружелюбно проговорила Алла Борисовна. – А какие ты песни Стасу предложил?

– Две лирические, про любовь.

– Хорошие?

– Ну. Мальчик родился.

– ???

– Я так говорю, когда мелодия хитовая получается.

– Кассеты нет? Я развел руками.

– Тогда напой!

– У меня голоса нет, а вот Женя может. – Я повернулся к скромно сидящей в уголке Евгении. – У тебя слова с собой?

– Да. – Она достала из сумочки бумажку с текстом, а я сел за рояль.

– Класс! – сказала Пугачева после прослушивания. – Что ни песня, то хит! Да ты просто машина для хитов! Тухманов отдыхает.

Я сделал вид, что покраснел, а сам в душе извинился и поблагодарил Саруханова и других пострадавших авторов.

– Только постановка пальцев неправильная. Ты что, не по «фоно» школу заканчивал? – спросила наблюдательная Алла.

– Нет, на скрипке, – ответил я, решив особо не распространяться.

– А что за девочка, где училась?

– Московская консерватория, – похвастался я. – Солистка моей будущей группы!

– Да, серьезные дела затеваются, а, Борисыч? – Пугачева взглянула на Болдина. – Как бы нам в стороне не остаться, – сказала она и перевела взгляд на меня. – Эти песни я тоже беру – вместе целое отделение получается!

– Алла Борисовна, эти песни я уже пообещал Стасу. это будет непорядочно. А для вас у меня еще есть. «Вальс-бостон» и «Мы желаем счастья вам».

Я попытался напеть и наиграть куплет вальса.

– «Вальс» под гитару надо, – безошибочно определила Алла Борисовна, – а вторая станет хитом на свадьбах. Только вместо «мы» надо сделать «я». – Она прослушала, как Женя поет под фонограмму «Мы желаем счастья вам!», и добавила: – Эй, ты где раньше был?

– В Перми, – просто ответил я. Пугачева снова посмотрела на Болдина.

– Подумай, Жень, сколько таких талантов по всей стране пропадает!

«Таких – ни одного», – подумал я гордо, ведь ноутбука, как у меня, пока ни у кого не было!

Почувствовав расположение звезды, я решил обнаглеть.

– Алла Борисовна, если дадите денег в долг, на студию, я вам уже с аранжировкой готовый «минус» сделаю!

– Ну, готовый «минус» мне не надо, я на концертах вживую работаю! Как ты себе представляешь – на пластинке будет одно звучание, а на концерте другое?

– А вы купите для вашей группы инструменты, как у меня в студии, и похоже будет! – категорично сказал я.

– А сколько тебе денег надо?

– Тысяч сорок. Через полгода отдам. Может, раньше.

– Вот так запросы! – Евгений Борисович покачал головой. – Да и, положим, за сорок тысяч нормальную студию не купить – одни барабаны тысяч пять стоить будут! Я уже молчу про магнитофон многоканальный, его только за валюту привезти можно!

– Есть у меня выход на заграницу, моряк дальнего плавания. А валюту и купить можно. Мне нужны только клавишные, микшер и микрофон, барабаны не нужны – буду писать электронные, – пояснил я.

– Электронные? – Болдин брезгливо поморщился. – Слышал я как-то на выставке ритм-машинку «Ямаха» – звуки примитивные, детские.

– Ритм-машины разные бывают. Здесь, – я показал на кассету с инструментальным фрагментом, – все барабаны электронные.

– Точно? А я-то думаю, что это у барабанов звук какой-то неестественный, сочный. Какая фирма?

– Mellotronics.

– Первый раз слышу.

– Денег дадите – покажу!

Пугачева задумалась и после паузы сказала:

– Да деньги не проблема, пять-шесть левых концертов. или вон шубу за валюту продам, которую мне в Сургуте подарили. На фига мне три!.. Если песня уже с аранжировкой, да еще такого уровня – это же фирма! Такого звучания в Союзе ни у кого нет! Соня от зависти умрет.

«Такого звучания и на Западе пока ни у кого нет!» – подумал я.

– Ну ладно, с пропиской помогу. Квартиру сам снимешь, с Союзом композиторов тоже проблем не должно быть. Если ты десяток таких песен напишешь, они тебя сами с руками возьмут!

– Ну, Алла, так уж сразу и возьмут, – с иронией проговорил Болдин.

– Поможем, – твердо сказала Пугачева. – Подкинешь пару песен Кобзону, еще кое-кому, а те нажмут на Тихона Николаевича и Орбеляна.

– Алла Борисовна, а телефон Кобзона дадите?

– Да вон, Болдин даст. Позвони ему, предупреди, Женя, ладно? – Наконец она довольно тряхнула головой. – Честно говоря, столько хитов сразу мне еще никто не предлагал! В общем, договоримся так. Ты мне делаешь отделение – десять песен, вот с такими аранжировками, а я тебе дам деньги на полгода и помогу всячески. Идет? Ну и ты поможешь моим музыкантам – инструменты, тембра там подобрать.

– Алла, группу менять надо! – опять вставил Болдин.

– Да знаю я, отстань. Он тоже студию не завтра откроет. так ведь, Артур?

– Месяца через два. в лучшем случае, – неуверенно пообещал я.

– Ну вот, а за два месяца мы новую группу найдем, инструмент нам Артур поможет подобрать. Только условие – Ротару песен не давать!

– А я-то все думаю, что за Соня такая, – сказал я.

– Ну как, договорились?

– Конечно, мне же не Ротару помогать будет!

– Ну вот и лады. Давай еще коньячку за дружбу – давно «Арарат» не пила.

Мы выпили еще по рюмочке, обсудили подробности договора, обменялись телефонами. Договорились, что деньги мне Болдин выдаст через два дня, под расписку, а я привезу новые песни. Потом поговорили о проблемах советской культуры. Пугачева была интересным собеседником, правда, не без звездности – как-никак царица советской эстрады! Спокойно могла и выразиться нецензурно, но получалась у нее это как-то естественно и не пошло. Рассказала, кто решает вопросы на телевидении, на «Мелодии» и в Союзе композиторов.

Коньяк пошел хорошо, все расслабились, и дошло дело до анекдотов. Тут проявил себя Болдин и насмешил всех вот таким анекдотом про медика-практиканта.

Едут в машине «скорой помощи» врач, фельдшер, медсестра и практикант. Едут, едут, вдруг ни с того ни с сего фельдшер начинает задыхаться. Хватает себя руками за горло, глаза на выкате – ужас! Медсестра невозмутимо берет чемоданчик и охаживает его по голове. Фельдшер тут же успокаивается.

Тут врач хватается за горло, начинает задыхаться, падает на пол и бьется в конвульсиях. Медсестра и его потчует чемоданчиком по голове. Это приводит врача в чувство. Он садится и едет как ни в чем не бывало. Студент в ступоре. Он поворачивается к врачу и говорит:

– Я даже не слышал о подобных симптомах! А методы лечения настолько странные, что я растерян окончательно. Не объясните ли мне хотя бы в общих чертах…

Врач, махая рукой, говорит:

– Не бери в голову. У медсестры вчера муж повесился. Это мы ее подкалываем.

Пугачева хохотала громко и заливисто. Я и Женя скромно подхохатывали. Обстановка стала совсем дружелюбной, мы даже снялись с Пугачевой на «Зенит» Жени и мой телефон – правда, опять пришлось врать про «детскую кинокамеру». После этого я спросил:

– Алла Борисовна, вы не боитесь давать такие деньги совсем незнакомому человеку?

– Артурчик, – певица покровительственно похлопала меня по плечу, – во-первых, ты не с улицы пришел, за тебя Болдин поручился, правда ведь, Женя?

– Да, конечно, – неуверенно согласился Евгений Борисович.

– Во-вторых, такие песни на дороге не валяются, с любой из них даже неизвестный исполнитель может в звезды пробиться. да и у меня они быстро окупятся.

– Так может, тогда мне не обязательно деньги возвращать? – съехидничал я.

– Да ты только за авторские отчисления за них от ВААПа две студии сможешь купить! – вмешался Болдин. – Если твои песни Пугачева споет – их завтра вся страна петь будет!

– Ну, это когда будет.

– Будет, будет, – заверила меня Алла и добавила: – А в-третьих, я считаю, что немного разбираюсь в людях!

Это она заявила несколько самоуверенно – если знать про ее будущие неудачные вложения в соловьевскую «Властелину».

– Мне кажется, ты порядочный и очень талантливый человек. и далеко пойдешь, – наконец польстила мне звезда.

«Властелина» и «Эконика» будут позже, а сейчас Пугачева официально получает 47 рублей за концерт и только недавно переехала из однокомнатной «хрущевки» в обычную трехкомнатную квартиру. Поэтому я не сразу поверил тому, что она действительно сможет дать мне такие деньги. Сыграло мне на руку, скорее всего, то, что в 1979 году Пугачева еще не была бесспорной королевой – у нее шла постоянная негласная борьба за корону с Софией Ротару. Но, к счастью для меня, Алла Борисовна уже в 1979 году была неплохим бизнесменом и тоже не собиралась ездить «за пятерку по гостиницам», а уже зарабатывала приличные деньги. А я, в свою очередь, не собирался ее обманывать – с поддержкой Пугачевой у меня проблем должно стать гораздо меньше. В общем, пока фортуна была на моей стороне, и не воспользоваться удачей было бы глупо.

Наконец мы распрощались и спустились вниз, в фойе гостиницы, где нас уже заждались ребята с Мариной.

– Ну, вот они! – завопила Марина и кинулась к нам. – Ну как?

Чтобы не привлекать излишнего внимания, мы вышли из гостиницы и поехали в дендрарий – прогуляться и освежиться. Расположились на лавочке в тени бамбуковой рощи; ребята открыли пиво, купленное в буфете «Жемчужины». О подробностях беседы с Пугачевой я попросил Женю не распространяться, и она рассказывала Марине и ребятам в основном, во что была одета певица и как выглядела. Я показал им видеозапись с Аллой Пугачевой и Евгением Болдиным, и восторгам не было конца.

Мы решили отметить это знаменательное событие, но перед этим надо было решить вопрос о ночлеге. Валера нашел исправный телефон-автомат и дозвонился до приятеля – у того была знакомая в санатории, расположенном в сочинском районе Светлана. Две комнаты по 15 рублей за ночь – цена была вроде бы божеская. Сам Валера с нами ночевать не собирался – у него была подружка в пригороде.

– Валера, а где в Сочи можно вечером цивильно отдохнуть? – спросил я.

– Ну, самым крутым местом считается тот ресторан в «Жемчужине», где мы обедали. Там лучшие музыканты работают, в сезон даже из Москвы группы приезжают. Только туда попасть трудно… Среди молодежи самое модное место – молодежный лагерь «Спутник», там дискотека и бары. Но это не в центре, ехать далеко надо.

– Лучше в «Жемчужину», поздно уже далеко ехать. Можно позвонить Болдину, он места закажет. А пока, может, съездим искупнемся? – предложил я.

– На городском пляже вода грязная и народу много. Лучше заехать на какой-нибудь санаторный пляж. Забашляем на входе и без проблем искупаемся, – сказал всезнающий Валера.

Мы так и сделали – дозвонились Болдину и поехали купаться. За десятку бабуля на входе сразу пропустила нас на пляж. На чистеньком пляже санатория людей было мало – основная масса отдыхающих была на ужине, – и мы без помех, как пьяные тюлени, накупались в теплом море.

После встречи с Пугачевой Женя смотрела на меня какими-то другими глазами – она уже не иронизировала, как это частенько бывало раньше. Видимо, уважительное отношение Аллы Борисовны ко мне и ее неожиданное доверие произвели на Женю сильное впечатление. А сумма кредита вообще поразила воображение – ведь это была ее стипендия почти за восемьдесят лет! Она дождалась момента, когда ребята с Мариной ушли купаться, и стала меня расспрашивать:

– Артур, а что это за левые концерты, о которых упомянула Алла Борисовна? Как можно скрыть концерт Пугачевой? Весь город будет знать – не говоря уже об афишах! И милиция будет на концерте, и ОБХСС.

– Ну, это просто. Например, грядет юбилей у какого-нибудь крупного металлургического комбината где-нибудь на севере или колхоза-миллионера где-нибудь в Дагестане. Директор там – царь и бог, вся милиция у него в руках. Он через посредников и администраторов приглашает выступить Пугачеву или других артистов на юбилее в качестве шефской помощи – как бы бесплатно. А после концерта дарит ей соболиную шубу или дорогой перстень или вообще вручает администратору заранее оговоренную сумму. Где он ее берет и по какой статье проводит – это уже его проблема, а не артиста.

Даже в крупных городах на больших концертах умудряются заработать дополнительно. Администратор зала нанимает двух или трех своих людей, те продают контрамарки в очередях на дополнительные якобы места, причем потом сами проводят зрителей в зал и усаживают их на специально оставленные кресла. Часть такой прибыли идет на стимулирование дополнительной заинтересованности артистов.

– Но ведь у артистов тоже могут спросить, откуда у них соболиные шубы, квартиры и лимузины?

– Могут, конечно, но кто тогда на концертах ко Дню милиции выступать будет, на юбилеях министров и членов правительства? Звезд такого уровня без особых причин не трогают. Тем более что они своими концертами и пластинками приносят государству прибыли в тысячи раз больше!

Накупавшись, мы поехали в ресторан гостиницы «Жемчужина»; он уже был полон. Важный метрдотель нашел нас в списке приглашенных, после чего, окинув взглядом, сказал:

– Простите, но у нас вечером без галстуков нельзя!

– А где их можно купить? – небрежно спросил я, как будто всю жизнь носил джинсы с галстуком.

– Пройдемте.