В августе 79-го, или Back in the USSR Ахмаров Азат

– Индивидуальная денежная карта, – пояснил я, – служит для безналичных расчетов в магазинах, на вокзалах, заправках.

– Не понял. А чем лучше денег?

– Много денег носить неудобно, к тому же их могут украсть, деньги можно потерять. А на карте деньги не пропадут, даже если ее крадут.

– И что, подделать нельзя?

– Нет. ну, почти нет. – Я не стал углубляться в подробности.

Андропов снова нажал кнопку селектора.

– Элькина ко мне, срочно!

Через десять минут в кабинете стоял тучный очкарик с умными еврейскими глазами, в черных бухгалтерских нарукавниках. Он тяжело дышал – видимо, пришлось пешком подниматься по этажам. Андропов положил перед ним тысячную купюру и сказал:

– Присаживайтесь, Игорь Борисович. Посмотрите, где и кто это мог сделать? На год не обращайте внимания – это образец.

Очкарик (наверное, спец по документам) сел за стол, достал из кармана лупу и начал осмотр. После десяти минут разглядывания и ощупывания он удивленно, но уверенно произнес:

– Никто!

– ???

– Даже Федеральный резервный банк Нью-Йорка, самый современный из всех двенадцати американских, не имеет станков для печати таких арбитражных признаков! А цветопеременная краска! А негативный микротекст в виде темных полос со светлым повторяющимся текстом «ЦБР1000». Что за ЦБР такой? Да еще русскими буквами. Такие технологии нам неизвестны. Это технически невозможно! Заявляю вам со стопроцентной уверенностью!

– Технически невозможно?! А что у вас в руках? Ладно, идите, только молчите об этом, – приказал Андропов.

– Что означает аббревиатура ЦБР? – спросил он, когда обалдевший очкарик выкатился из кабинета.

– Центральный банк России.

– Так. – Андропов замолчал, переваривая информацию. – А как ты к нам попал?

– Не знаю, само как-то получилось. думаю, временной пробой. – Я рассказал, как проснулся в Анапе в другом времени.

Андропов задумался, снова внимательно разглядывая меня. Я молчал.

– Да, ожидал новостей, но таких!.. – проговорил председатель КГБ после паузы. – А я, честно говоря, уже рукой махнул на все. У меня ведь болезнь смертельная. – Андропов встал, достал откуда-то графинчик с красным содержимым и налил мне. – Вот, хлебни смородиновой. Мне нельзя, это так, для дорогих гостей держу. Да. Черненко. Горбачев, говоришь?.. Он же из агропрома, его только-только в секретари ЦК выбрали. А Леониду Ильичу, значит, год остался. Десятого ноября… Почему так точно дату помнишь?

– Я тогда в Институте культуры учился, и у нашего старосты свадьбу отменили из-за траура, а по телевизору весь день балет показывали.

– У меня ведь почки почти мертвые, – вдруг сказал Андропов. – Врачи недоговаривают, но я-то понимаю, что мне остался год, от силы два. А ты говоришь, что руководил страной. Как же я до восемьдесят четвертого дотяну? Непонятно.

– Подождите, Юрий Владимирович, а как же «искусственная почка»!

– А что это? – с недоумением сказал Андропов.

– Ну, я не знаю, сейчас этот аппарат уже есть или нет, но в мое время он используется повсеместно. Это прибор для искусственного очищения крови. Больной приезжает два раза в неделю в больницу, где ему делают очистку крови, и он спокойно живет дальше!

– Что, серьезно, есть такой аппарат? – Глаза у Андропова ожили и засветились надеждой. Помолчав минуту, он сказал: – Я ведь давно вижу, что у нас что-то не так. Я за границей был, по работе, в ФРГ, еще лет пятнадцать назад. Когда увидел магазины, полные товаров, посчитал, что это как у нас – спецмагазины! Оторвался от их сопровождения, заскочил в первый попавшийся магазин – там тоже всего вдоволь! Сначала мысль пришла, что, может, талоны какие специальные? Нет, все продается за обычные дойчемарки. Потом подумал, может, цены нереальные? Специально переводчика взял и в город пошел, поговорил с прохожими. Оказалось, простой немецкий слесарь получает две тысячи марок, а килограмм свинины стоит восемь пятьдесят! Соотношение чуть больше, чем у нас, но у нас такой свинины в свободной продаже никогда не было! У меня же по всей стране реальная информация – не то, что у Лени… А пенсии! А больницы! А сервис! Никаких очередей! А производство! Мы же на пятнадцать – двадцать лет по всем параметрам, кроме балета и космоса, отстаем! А главное – у наших людей вообще нет интереса работать! Все только воруют и бездельничают! Совсем распустились! Я думаю, народ прижать надо, распустил его Леня! Воры, взяточники и лентяи совсем бояться перестали!..

– Все на страхе не построишь, Юрий Владимирович, – заметил я, прервав Андропова. – У людей интерес к труду только тогда появится, когда они знать будут, что на себя работают! Да еще и не все потеряно – у вас есть возможность все исправить!

– Как? Я даже не в ЦК! Меня специально отодвигают от власти!

– Юрий Владимирович, послушайте. Я ведь планировал за границу сбежать, не хотел двадцать лет ждать, когда у нас страна нормальной станет. А сейчас не хочу, потому что можно все изменить! Просто надо мягко и плавно сверху делать шаги в нужную сторону! И я знаю, какие шаги! Мы из СССР снова супердержаву сделаем!

– Почему снова? Мы и сейчас супердержава! – заявил с обидой в голосе главный кагэбэшник.

– Это недолго продлится, Юрий Владимирович, да и колосс на глиняных ногах, поверьте мне!..

Андропов внимательно смотрел на меня, а я все никак не мог успокоиться.

– Вы знаете, Юрий Владимирович, мне довелось четыре раза в Арабских Эмиратах побывать. Была нищая страна: пустыня, глиняные хижины, верблюды. Но нашли там нефть, эмиры не стали все воровать, и у них в стране ни одного бедного араба не стало – все ездят на «мерседесах» и джипах, каждому родившемуся младенцу сразу кладут на счет тридцать тысяч долларов – просто за то, что родился. Арабские банки арабам обязаны давать только беспроцентные кредиты, а в пустыне всего за двадцать пять лет выросли современные цветущие города и дворцы! Работают руками только малайзийцы и индийцы. А у нас ведь не только нефть есть, а еще и газ, лес, руда, земля, морские богатства – но пенсионерам за квартиру нечем платить!..

Мы можем через все ошибки перескочить! Нам резко в капитализм нельзя! И к свободному волеизъявлению наш народ не готов! Ему пока нужен мудрый, честный и жесткий царь, ну, или генеральный секретарь, только такой, чтобы любил свой народ и знал, что для его блага делать!..

Я немного успокоился и без спроса налил себе воды из хрустального графина. Андропов помолчал некоторое время, потом сказал:

– Какой капитализм? О чем ты говоришь? – Снова задумался и после короткой паузы спросил: – Ну, хорошо, предположим, взяли мы власть. Что дальше делать?

– Я думаю, для нас более приемлем китайский путь развития. Сначала – кооперативное движение, большие участки земли – в долгосрочную аренду, недорого, частникам. Мелкий бизнес разрешить, торговлю, потом поощрять мелкое производство, причем пропаганду организовать так, чтобы у народа не выработалось отрицательное отношение к «богатеям-кооперативщикам». Изменить само отношение к предпринимательству. Затем – постепенная приватизация. Только народу прежде объяснить, что ваучер это его доля, билет в будущую жизнь, а не две бутылки водки. Потом – приватизация средних предприятий.

Сближение с Западом. Ввести честный валютный курс. Разрешить торговлю с зарубежными фирмами. Но чтобы все природные богатства остались в госсобственности. А главное – развивать свою промышленность, которая могла бы производить конкурентные высокотехнологические товары – компьютеры, например!

– Что такое компьютеры? – спросил, хмуря брови, Андропов.

– ЭВМ, только на порядок умнее. Они обеспечат переворот во всех отраслях науки и техники! План такой. Надо через подставных лиц купить большой завод в Силиконовой долине, разработать технологию производства – подходящий человек у меня есть. А потом открыть с помощью его специалистов филиалы этого завода у нас. Это принесет средства, сопоставимые с тридцатью процентами валового дохода всей страны! Производство компьютеров автоматически потянет за собой рост других, смежных производств, необходимость создания новой системы образования и.

– Все, все, подожди, я уже за тобой не поспеваю. – Андропов поднял руку. – Давай сделаем так. Для начала я дам задачу разузнать все про чудо-аппарат «искусственная почка». Если все, что ты говоришь про него, подтвердится, встретимся и будем решать, что делать. Ведь если я помру скоро, то и разговаривать бессмысленно. А если нет – тогда мы вместе и подумаем, как стране жить дальше!..

Ноябрь 2008 года. Пермь