Мечтатели Кузмин Михаил
Он заглянул в комнату Салли. Та лежала, слегка приподнятая на подушках. Она показалась ему совсем крошечной, даже меньше, чем накануне. Он решительно шагнул к ее кровати, но Салли подняла на него глаза.
— Позаботься о ней, Алекс, — прошептала она. Эта фраза прозвучала как приказ.
— Она сама этого не хочет.
— Она хочет тебя. Уведи ее отсюда, я хочу немного поспать. Прошу тебя.
На ее губах появилась едва заметная, обманчивая улыбка, так хорошо ему знакомая. Он догадывался, что у нее на уме, знал, чего ей хотелось.
Он нежно поцеловал ее на прощание, и Салли улыбнулась в ответ.
— Позаботься о ней, — повторила она. — Обещай мне.
— Обещаю.
Он предельно тихо закрыл за собой дверь. Каролин испуганно подняла глаза. Ее лицо было все в слезах, однако Алекс не стал терять времени. Он просто привлек ее к себе, прижал ее лицо к своему плечу и остался стоять, сжимая ее в объятиях.
Она попыталась вырваться, но он ее поцеловал. Тогда она ударила его, он же схватил ее на руки и поднял.
Он не знал, куда ее отнести. Если наверх, то в этом будет нечто от мелодрамы. Кроме того, она наверняка закричит и своим криком поднимет весь дом. Внизу не было никаких кроватей, кроме той, на которой лежала Салли, и он сомневался, что кто-нибудь додумался разложить раздвижной диван в библиотеке. Впрочем, какая разница. Внеся Каролин в библиотеку, он опустил ее в кресло и принялся стульями подпирать все имеющиеся двери.
— Что ты делаешь? — прошептала Каролин голосом, в котором одновременно слышались и слезы, и ярость, но он пропустил ее слова мимо ушей, а сам тем временем разложил диван. Простыня все еще была на месте, но он не знал, где взять подушки и одеяло. С другой стороны, зачем они ему?
Он шагнул к ней. Она уже поднялась с кресла, готовая к сопротивлению. Алекс был спокоен, как хищник на охоте. Протянув к ней руки, он начал расстегивать пуговицы ее блузки. Она тотчас ударила его по рукам в напрасной попытке остановить, и тогда он просто разорвал у нее на груди шелк блузки.
— Я думала, ты не осмелишься прикоснуться ко мне, пока я сама тебя об этом не попрошу, — возмущенно прошептала она.
— А ты попроси, — он стащил с ее плеч блузку, затем потянулся к застежке джинсов.
— Катись к черту, — ответила Каролин и больно лягнула его по ноге. Он поймал ее лицо в свои ладони и, крепко сжав, приподнял навстречу своим губам.
— Попроси меня, — повторил он, почти касаясь губами ее губ.
Она прекратила сопротивление. Лицо ее было влажным от слез, а сама она выглядела несчастной и подавленной, и вместе с тем такой трогательной.
— О чем?
— О чем угодно, чего тебе хочется.
— Как насчет правды?
— Я не уверен, что ты захочешь ее слышать.
Он ожидал, что Каролин взорвется от гнева. Но она в очередной раз удивила его.
— Что ж, возможно. Ты прав. Есть вещи, которые лучше не знать, — прошептала она и закрыла глаза. Ее ресницы были влажными от слез. — Поцелуй меня.
Он растерялся.
— Что?
— Ты сказал, что выполнишь любую мою просьбу, черт побери, — сказала Каролин сдавленным голосом. — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал. Я хочу, чтобы ты лег со мной в постель и помог мне забыть все на свете. Забыть о том, какой ты на самом деле лжец, о том, что Салли умирает, что кто-то пытался меня убить. Я хочу убедиться, что ты способен заставить меня забыть все это.
Его руки скользнули к ее кружевному бюстгальтеру и накрыли ее небольшую, упругую грудь.
— Не волнуйся, я способен, — негромко произнес он.
— Докажи, — прошептала она. — Прямо сейчас.
Он посмотрел на нее, на ее лицо, на котором застыли мука и желание. Будь он хорошим человеком, порядочным человеком, он бы просто лег рядом с ней в постель и держал ее в объятьях. Но он никогда не был порядочным человеком, понятие чести было ему неведомо, и ему страшно хотелось самому найти забвение в сладости ее тела, тем более что ее желание не уступало по силе его собственному.
Комната была полна теней. Лишь слабый утренний свет пробивался в незанавешенные окна. Лицо Каролин тоже было в тени, но это ему не мешало. Они оба привыкли жить в царстве теней, среди окружавших их тайн и недоговоренностей.
А вот то, что разделяло их, было реальным. И это самое главное.
И тогда он поцеловал ее жадным, глубоким, требовательным поцелуем. Ее пальцы тотчас впились ему в плечи, и она задрожала. Он не помнил, чтобы женщин, с которыми он был раньше, когда-либо била дрожь. Но Каролин была не такая, как они, а особенная. Он не стал бороться с собой — ему нужно приберечь силы для борьбы с другими проблемами. В это же мгновение он легко мог найти забвение в ее теле, в ее душе. И он сам страстно этого желал.
— Ты убежала прошлой ночью, — прошептал он, касаясь губами ее рта. — Ты снова это сделаешь?
— Нет.
— Даже несмотря на то, что я обманщик, самозванец и вор?
— А ты обманщик?
— Разве это так важно?
— Нет, — призналась она сдавленным голосом. — Я хочу тебя. Мне все равно, кто ты такой, мне все равно, что ты здесь делаешь. Главное, я хочу тебя.
До него не сразу дошло, что до этого момента он старался не давать выход своим чувствам. И вот теперь ее слова снесли все преграды на их пути, разнесли в щепки предмет его гордости — умение держать чувства в кулаке, умение, которое он воспитывал в себе, еще будучи ребенком.
Ей не хотелось предаваться размышлениям. Впрочем, ему тоже. Он на миг отстранился от нее.
— Сними с себя все остальное, — хрипло произнес он и сам стянул через голову свитер.
На какой-то миг она замешкалась. Но затем, не сводя с него глаз, она нащупала застежку джинсов и, стащив их с себя, осталась в простых белых трусиках и носках. В этих носках было нечто забавное и вместе с тем трогательное. И он решил, что не станет их снимать.
Под ее пристальным взглядом он стащил с себя джинсы и бросил их на пол. Когда они занимались любовью в прошлый раз, она уже не была девственницей, и все равно вид обнаженных тел поверг ее в смущение. И ее собственного женского, и его мужского.
— Залезай в постель.
Он видел, что она колеблется, однако знал, что давить на нее не стоит.
— Или ты передумала? — негромко спросил он.
Она даже не пошевелилась.
— Так как?
— Посмотри ниже, и ты получишь ответ.
Он перевел взгляд на свою эрекцию и поспешил отвернуться.
— Мы уже согласились с тобой, что я для тебя слишком груб, — поддразнил он ее. — У тебя все еще есть возможность убежать от меня. Все зависит от тебя. Выбор за тобой. Я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, не хочу облегчать тебе принятие решения. Если ты сейчас оденешься и уйдешь, давай. Это твое право.
— Я боюсь, — тихо призналась она.
— Сам вижу. И не могу понять почему. Мы ведь однажды это сделали, и, судя по всему, с тобой после этого ничего не случилось. Ты знаешь, что я не стану брать тебя силой, я не сделаю тебе больно. В чем проблема?
Она застыла на месте, как статуя.
— Я боюсь в тебя влюбиться.
Он не нашелся, что на это ответить, но затем губы его нехотя скривились.
— Мне почему-то казалось, что я сделал все для того, чтобы этого не произошло.
— Верно, — согласилась Каролин, усмехнувшись.
— Послушай, — сказал он. — Мне все про тебя известно. Про все твои романы, про твои слабости. Уоррен снабдил меня подробным описанием всех обитателей этого дома. Что касается мужчин, ты, как правило, не совершаешь глупых ошибок. Заводишь романы лишь с приличными и воспитанными. Ты не теряешь головы от безбашенных парней. Я — лишь временное увлечение, отклонение от правил.
— Я любила настоящего Алекса.
Ему оставалось лишь надеяться, что она не заметила его реакции.
— Тебе было лишь тринадцать, когда он ушел из дома, — довольно резко произнес он. — Тринадцатилетние девочки понятия не имеют, что такое любовь. Он же был эгоист, избалованный богатый сынок, которому было наплевать, когда он делал кому-то больно.
— Я любила его.
Ему хотелось заткнуть ей рот. Неправда, ему хотелось, чтобы она вновь сказала эти слова. Дрожь оставила ее, она успокоилась. И если она предпочтет уйти, он не станет ей препятствовать.
— Послушай, киска, — произнес он с нарочитым вызовом в голосе, — уже светает, и вскоре народ начнет просыпаться. Так ты хочешь, чтобы мы трахнулись, или нет?
Он надеялся, что сейчас она сгребет в охапку свою одежду и выбежит из комнаты. Вместо этого Каролин окинула его пристальным взглядом с головы до ног. На мгновение глаза ее задержались на шраме у него на бедре, затем скользнули к его члену.
Черт, это самая большая проблема любого мужика. В голом виде никак не изобразишь безразличие, когда тебя разглядывает полураздетая женщина. Нет, не просто полураздетая женщина, а Каролин — нежная, преданная, сладкая Каролин. Он хотел ее, хотел без всякой лжи, без всякого притворства, хотел любыми доступными ему способами. Он хотел ее, независимо от того, хотела она его или нет, и тем не менее не решался сдвинуться с места.
Впрочем, в этом не было необходимости. Она шагнула ему навстречу и еще до того, как он успел понять, что происходит, опустилась перед ним на колени и взяла в рот его член.
Он тотчас взорвался фонтаном семени, в ужасе от того, что не смог сдержать себя, она же сжала руками его бедра, удерживая на месте. Алекс отчаянно пытался вернуть себе самообладание, которое вылетело в форточку в тот момент, когда она прикоснулась к нему губами. Затем Каролин отстранилась от него и посмотрела ему в глаза пристальным, понимающим взглядом.
До постели они так и не дошли. Он опрокинул ее на ковер и с жадностью и нетерпением, которые пристали скорее дикарю, сорвал с нее остатки одежды. Он все еще был тверд, она же возбуждена тем, что только что сделала, и он, подтянув выше ее бедра, погрузился в нее, погрузился глубоко, до упора.
По ее телу пробежали конвульсии, и он понял, что она мгновенно достигла пика. Алекс припал губами к ее губам, жадно глотая рвущийся из нее крик удовольствия.
Казалось, ее оргазм длился бесконечно, накатывая волна за волной, и прежде, чем она наконец притихла, Алекс почти кончил снова. Затем он отстранился от нее, и она тотчас протянула к нему руки, пытаясь удержать рядом с собой.
— Перевернись, — сказал он. — Я хочу тебя сзади.
Он опасался, что она станет возражать. Но нет, она послушно выполнила его просьбу, и не успел он погрузиться в нее снова, как с ее губ вновь сорвался полукрик, полустон удовольствия, отчего он сам едва не взорвался фонтаном семени.
Боже, как хотелось ему насладиться ею сполна, терзать ее тело, чтобы между ними больше не осталось никаких секретов, никакой лжи. Сзади взять ее оказалось даже приятней, и он попытался думать о чем-то другом, чтобы не торопиться. Но, увы, не сумел. Все, к чему были устремлены его мысли и ощущения, была она, его Каролин. Тихие, сдавленные стоны, что срывались с ее губ. Запах секса, казалось, заполнил собой всю библиотеку. Шелковистая кожа ее спины, упругие ягодицы, горячее лоно.
Он протянул руку и потрогал у нее между ног, и ее тело тотчас взорвалось конвульсиями. Ее стоны перешли в крик, в котором слышалась и едва ли не рабская покорность его ласкам, и почти животное наслаждение.
И он не стал сдерживаться. Отбросив последние попытки самоконтроля, он излился в нее до конца, до последней капли семени, какую только еще было способно произвести его тело.
Ему хотелось откинуть назад голову и издать звериный, торжествующий вопль. Ему хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно — животные в своей страсти и всепоглощающие. Время, казалось, замерло на месте, слилось в один бесконечный миг, и лишь они двое существовали в бесконечной вселенной.
И тогда он поднял глаза и заметил за окном какое-то движение. Кто-то наблюдал за ними с террасы.
Алекс наклонился и прикрыл своим телом Каролин от посторонних взглядов. Ее тело блестело от пота и продолжало дрожать. И он знал, что их страсть выпила ее силы до дна, как и его собственные. Он вновь обернулся к окну, но, кто бы это ни был, этот человек уже исчез, и он не мог с уверенностью сказать, кто подглядывал за ними в окно, мужчина или женщина.
Он перекатился на бок, увлекая ее за собой, подальше от окна, однако так, чтобы не возбудить в ней подозрений. Он не хотел говорить ей, что за ними кто-то следил, но, с другой стороны, в его намерения не входило дать любопытному такую возможность вторично. Каролин дрожала все телом, но, увы, под рукой не нашлось ничего, чем можно было бы ее прикрыть. Ему ничего не оставалось, как попытаться успокоить ее и согреть своим собственным телом.
Постепенно она успокоилась, дыхание пришло в норму. Алекс почти решил, что она уснула, и еще сильнее прижал ее к себе, как неожиданно услышал ее голос.
— Я солгала тебе, — прошептала она.
— Неужели? — Пол, даже покрытый ковром, был не самым удобным местом в этом мире, но ему было все равно. Он не собирался никуда двигаться. — И в чем же, если не секрет?
— Помнишь, я сказала, что боюсь в тебя влюбиться? — По тому, как напряглось ее тело, он понял, что это признание потребовало от нее немалых усилий. — Возможно, уже слишком поздно.
Он лежал на полу, обхватив ее и прижав к себе, и боялся солгать ей в очередной раз.
Глава 18
Утреннее солнце уже лилось в выходившие на террасу окна, безжалостное в своей яркости. «Какое удачное слово — безжалостное», — подумала Каролин, сжимаясь в комок и стараясь лежать неподвижно рядом с Алексом. Укрыться от этого слепящего света было негде — солнечные лучи упорно подползали по ковру к тому месту, где они лежали, обняв друг друга.
Нет, он вряд ли спит. Каролин не питала на этот счет никаких иллюзий. В последние несколько дней судьба была не слишком к ней благосклонна. Нет, ей ничего не остается, как, собрав в кулак последние остатки собственного достоинства, выскользнуть из его объятий и каким-то образом одеться.
Она показала себя круглой дурой — во всех отношениях, но хуже всего это ее идиотское признание, как будто кто-то тянул ее за язык. Впрочем, можно было предвидеть, что рано или поздно, но она непременно скажет что-то в этом роде. Когда дело касалось тех, кого она любила, благоразумие или просто инстинкт самосохранения ее подводили. Мужчина же, который выдавал себя за Алекса Макдауэлла, каким-то образом исхитрился попасть в число избранных, независимо от того, заслужил он такую честь или нет.
Разумеется, не заслужил. Потому что он самозванец и мошенник. Но вместе с тем он проявлял к Салли такую неподдельную теплоту и участие, какие не могли не вызвать у нее симпатии.
Нет, ей нужно от него бежать. Она должна проверить, как там Салли. Каролин тихонько отстранилась от него, но на какое-то мгновение его сильные руки снова сжали ее в объятиях, как будто он не хотел ее отпускать. Но потом все-таки отпустил, а сам перекатился на спину, и она поняла, что он наблюдает за ней.
— Старайся держаться подальше от окон, — неожиданно произнес он деловым тоном. — Никогда не знаешь, на кого можно нарваться даже в такую рань.
Она протянула руку за бюстгальтером, схватила его и, повернувшись к Алексу спиной, надела. Затем пошарила рукой в поисках остальной одежды. Ее джинсы и рубашка валялись почти на другом конце комнаты, и она понятия не имела, куда подевались ее трусы.
— Ты случайно не это ищешь?
Ей ничего не оставалось, как вновь повернуться к нему. На огромной ладони Алекса лежал лоскуток белого хлопка. Выражение его лица оставалось непроницаемым. Каролин схватила трусы и с чувством собственного достоинства, которое, правда, стремилось к нулю, натянула на липкое тело. Сделав это, она тотчас ощутила уверенность в себе и даже обернулась, чтобы посмотреть на Алекса. Она уже было открыла рот, готовая сказать ему, чтобы он навсегда убирался из ее жизни, как что-то привлекло ее внимание.
Алекс отвернулся от нее и смотрел в окно. Ей в глаза тотчас бросился шрам на его плече, который она не замечала раньше. Он имел странные круглые очертания, с неровными краями, и слегка блестел. Каролин смотрела на него как завороженная. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, она протянула руку, чтобы его потрогать.
Алекс тотчас обернулся, и их взгляды встретились. Когда же ее пальцы коснулись старого шрама, он даже не пошевелился, не попытался отстраниться от ее прикосновения.
— Что это? — прошептала она.
— А ты как думаешь, Каролин? Этот шрам от пули, которую я получил восемнадцать лет назад.
Кто-то ломился в дверь, и она тотчас обернулась, охваченная паникой. Однако стул, который Алекс приставил к дверной ручке, даже не сдвинулся с места.
— Каролин, ты здесь? Каролин! — послышался из-за двери голос Джорджа. — Давай выходи, и побыстрее.
В его голосе слышалась властная требовательность.
Она поднялась на ноги.
— Я сейчас, Джордж! — крикнула она. — Что случилось? Салли стало хуже?
— Ты не видела Алекса? Мы нигде не можем его найти.
Услышав свое имя, Алекс тотчас встал, не обращая внимания на собственную наготу и прикованный к его телу взгляд ее глаз, и быстро натянул джинсы. Алекс. Настоящий Алекс.
Застегивая на ходу блузку, Каролин оттащила стул и распахнула дверь. Ей было все равно, что подумает Джордж или кто-то другой, кто там стоит в коридоре.
— В чем дело? — резко спросила она.
Но Алекс уже стоял рядом с ней. Прежде чем Джордж успел ответить ей, он взял ее за руку и отвел прочь.
Она попыталась вырвать руку, однако оставила попытку, как будто до нее только что дошел масштаб событий.
Пэтси и Уоррен были в столовой и громко о чем-то спорили. Их голоса разносились по всему первому этажу. Откуда-то из дальней комнаты слышались рыдания Констанцы.
На больничной кровати лежало безжизненное и опустевшее тело Салли. На столике рядом валялся пустой пузырек, из которого высыпались таблетки, часть из них упала на белоснежную накрахмаленную простыню. Но, видимо, даже несмотря на страшную слабость, она проглотила их целую пригоршню.
Каролин застыла в дверях, но Алекс решительно прошел мимо нее в комнату. Никто даже не сообразил закрыть покойнице глаза и убрать кислородную трубку. Салли лежала, устремив безжизненный взор в потолок. Каролин на мгновение задалась вопросом, куда подевалась миссис Хэтэвэй, но затем отогнала от себя эту мысль. Как будто это что-то изменит. Тетя Салли была готова покинуть этот мир, а она не из тех, кто способен ждать в бездействии.
Алекс осторожно закрыл матери глаза, вынул у нее из носа кислородную трубку и положил ее конец на стол, после чего с деловым видом отключил аппарат искусственного дыхания. Лишь после этого он обернулся и посмотрел на Каролин. Его взгляд оставался совершенно спокойным.
— Ты не хочешь попрощаться с ней, прежде чем остальные начнут делить наследство?
— А разве ты не намерен принять участие в дележе? Не ради ли него ты сюда вернулся?
Он покачал головой:
— Я вернулся ради нее. Я вернулся ради истины. И вот теперь ее больше нет, и мне все равно. Я готов уехать отсюда.
Каролин кивнула, ощущая полную опустошенность. Она прошла мимо него и села на стул, на котором сидела всего несколько часов назад.
— Ты знал, что она это сделает?
— Я это предвидел.
— А почему ты ее не остановил?
— А ты?
— Нет, — она поджала под себя ноги. — Прощай, Алекс.
Не проронив ни слова, он вышел из комнаты.
Времени в ее распоряжении оказалось даже больше, чем она предполагала. Родственники не торопились к покойной, хотя их голоса эхом разносились по всему дому. Разговор шел на повышенных тонах. Каролин сидела в кресле рядом с кроватью Салли в странном бдении, которое теперь было нужно разве что ей самой.
Ей не хотелось бросать Салли одну, даже несмотря на то, что той Салли, которую она любила и пыталась защитить, уже не было. Каролин почему-то была уверена, что кто-то позаботился о формальностях. В ближайшие часы за телом приедут, чтобы забрать его в морг. А пока Каролин была готова составить покойнице компанию. Было в этом бдении нечто смешное и слегка старомодное, но она считала своим долгом воздать покойной последние почести.
Прошло несколько часов, прежде чем в комнату заглянула миссис Хэтэвэй, заплаканная и растерянная. Бросив нервный взгляд на Каролин, она сгребла рассыпанные по столу таблетки.
— Простите, меня рядом с ней не было, — сказала она сдавленным голосом. — Мистер Макдауэлл настоял на том, чтобы я шла спать. Сказал, что сам посидит с ней. Если бы я знала, что у нее на уме, то ни за что не ушла бы.
— Алекс мастер убеждать других, — равнодушно произнесла Каролин.
— Нет-нет, спать меня отправил Уоррен, — поправила ее миссис Хэтэвэй. — Он сказал, что хотел бы провести время с сестрой.
Но Каролин лишь покачала головой. В последние несколько часов ее разум и чувства подвергались страшным перегрузкам, и теперь она погрузилась в блаженную немоту. Ей было все равно, кто что скажет. Ей было все равно, кто есть кто. Ведь Салли больше нет, хорошо это или плохо, и главное, ее собственная жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.
— Вы ни в чем не виноваты, — тихо произнесла Каролин. — Она давно была готова уйти из жизни.
Спор в гостиной на мгновение сделался тише, и Каролин услышала, как к дому подъехала машина. Она выглянула наружу и увидела катафалк местного морга. «Мерседес». Макдауэллы привыкли иметь лишь самое лучшее. Каролин поднялась с места и на прощание пожала холодную руку.
— Какая замечательная была женщина, — сквозь слезы заметила миссис Хэтэвэй, хлюпая носом.
Каролин не стала с ней спорить. Она всей душой любила Салли, однако Салли Эйлборн Макдауэлл была слишком непреклонна, упряма и жестока, чтобы называть ее замечательной женщиной.
— Пойду спрошу, не захочет ли кто посидеть с ней минутку-другую, прежде чем ее заберут.
— Хорошо, Каролин, — отозвалась миссис Хэтэвэй. — А я пока приберусь, чтобы она лежала чистой и аккуратной.
Можно подумать, это кому-то нужно, и Каролин в очередной раз убедилась в этом, когда шагнула в библиотеку. Она застала Уоррена и Джорджа, споривших о чем-то с пеной у рта. Они так увлеклись, что даже не обернулись в ее сторону. Пэтси сидела с блаженной улыбкой на лице, а что касается Тессы, та даже не сочла нужным поздороваться.
— Там приехали, чтобы забрать тело, — сообщила им Каролин. — Никто не хочет посидеть на прощание рядом с тетей Салли?
— Ну, нашла что предлагать, — ответила Тесса, и ее передернуло. — Я не люблю покойников.
— А кто приехал за телом? — поинтересовался вдруг Уоррен. — Я никому не звонил.
— Значит, кто-то позвонил в похоронное бюро, — отозвался Джордж. — Кто-то, кроме тебя.
— Должно быть, Алекс, — сделала вывод Тесса с довольной улыбкой на искусственных губах.
От Каролин не скрылось, как по лицу Уоррена пробежала тень.
— Не думаю, что кто-то из нас хочет на нее посмотреть, — сказал он секунду спустя. — В конце концов, ее больше нет.
— Верно, ее больше нет, — подтвердила Каролин с обманчивым спокойствием в голосе. — Если вы не возражаете, я прокачусь по окрестностям. Хочется немного побыть одной.
— Но ты нам можешь понадобиться, — возразил было Джордж, однако Уоррен тотчас его перебил.
— Нам не нужна помощь Каролин, — заявил он. — Мы в состоянии все уладить сами.
Каролин даже бровью не повела.
— Я скоро вернусь.
— Кстати, какую машину ты намерена взять? — поинтересовался Уоррен. — Мне понадобится «Мерседес», и я не уверен, что…
— Я возьму свою собственную. — Заметив удивленное выражение его лица, она решила подсластить пилюлю: — «Тойоту».
— А разве она твоя?
— Я купила ее, дядя Уоррен. На собственные деньги. И я намерена взять ее с собой, когда уеду отсюда, — добавила она ровным тоном.
— Ну, разумеется, — тотчас поддакнул Джордж. — Мы не собираемся препятствовать тебе.
— Не собираемся, — эхом повторила Пэтси. А глаза ее горели нездоровым блеском. То ли это были невыплаканные слезы по ушедшей сестре, то ли что-то еще.
Она не садилась за руль вот уже несколько недель. По крайней мере с тех пор, как в доме объявился Алекс. Машина стояла в углу огромного гаража, похожего на каретный сарай. Крошечная и невзрачная машина на фоне дорогих моделей, принадлежащих другим Макдауэллам. Исключение составлял лишь черный джип Алекса.
Сворачивая на длинную и узкую подъездную дорогу в сторону крошечной деревушки под названием Стэнтон, Каролин подумала, что почти разучилась водить машину. Тормоза под подошвой ботинок казались сделанными из теста, акселератор реагировал медленно, даже руль и тот, казалось, оказывал сопротивление. Она не собиралась задерживаться у Макдауэллов и секундой дольше, чем то было необходимо. Приличия ради побудет на похоронах Салли и уедет. Однако прежде чем пуститься в длительное путешествие по дорогам, желательно обновить навык вождения.
Машина постепенно набирала скорость, с опасным ветерком мчась по узкой, извилистой дороге. Каролин нажала на тормоза, но те даже не отреагировали. Она уже приближалась к крутому повороту, за которым начинался последний отрезок дороги, ведущий к шоссе, а машина продолжала лететь на полной скорости.
Каролин что есть сил надавила на тормоз, вжимая педаль едва ли не в самый пол. Затем попробовала переключить скорость, но переключатель скоростей заклинило. Стрелка спидометра неуклонно ползла все выше и выше.
Размышлять было некогда. Каролин расстегнула ремень безопасности, открыла дверь машины и выкатилась на грязную обочину. Машина понеслась вперед без нее. Каролин лежала на куче какого-то мусора, пытаясь отдышаться, и почти не обратила внимания на оглушительный грохот и треск. Это где-то за поворотом ее машина на всей скорости во что-то врезалась.
Каролин попробовала сесть. Руки были все в порезах и ссадинах, падая, она подвернула лодыжку, а ее любимая маленькая машинка перестала существовать.
Ее всю трясло, но слез не было. Кое-как она поднялась на ноги, на левую ногу было невозможно ступить. До дома было больше мили. До главной дороги, где она могла бы проголосовать, чтобы ее подвезли, — почти столько же. В принципе, она могла исчезнуть, уехать и больше никогда не возвращаться сюда. Махнуть рукой на небольшой трастовый фонд, который Салли завещала ей, махнуть рукой на семью, которая всегда была ей чужой.
Забыть про Алекса Макдауэлла.
Вот только сумка ее осталась дома со всеми документами, кредитными карточками и деньгами. Мысль исчезнуть без следа завораживала, однако реальность была суровой. Может, такое и по силам семнадцатилетнему подростку, но не разумной тридцатилетней женщине.
Она почти добрела полдороги до дома, когда услышала рокот автомобильного мотора. Она тотчас поняла, кто это. Ведь этот шумный рокот никак не мог принадлежать отлаженному и смазанному мотору ни одного из роскошных автомобилей Макдауэллов. Даже если она не сразу распознала видавший виды джип, то все равно поняла, кто спешит ей на помощь.
А что, если это тот, кто испортил тормоза ее машины? Тот, кто стрелял в нее в лесу? Тот, кто решил во что бы то ни стало от нее избавиться? Но теперь, когда Салли была мертва, зачем ему это понадобилось? Каролин застыла, не желая двигаться с места. Машина тем временем вынырнула из-за поворота. «Интересно, — подумала Каролин, — собьет он меня или не собьет?»
Джип остановился в нескольких сантиметрах от нее. Громко хлопнув дверцей, Алекс вышел из машины и встал рядом. Лицо его было искажено гневом. Каролин, однако, восприняла его ярость с удивительным спокойствием. Она даже бровью не повела.
— Ты что, пытаешься себя угробить? — рявкнул он и, схватив за плечи, оттащил от дороги.
— Это была не моя идея, — пробормотала она, не пытаясь даже оказать сопротивление.
— Где твоя машина?
— Врезалась во что-то там дальше на дороге. У меня отказали тормоза, но я успела выскочить. — Голос ее даже не дрогнул.
Алекс застыл на месте, глядя на нее в упор. Ничего, кроме всепоглощающей ярости, в его взгляде она не прочла.
— У тебя отказали тормоза? — переспросил он. — Что, скажи, это должно значить?
— Одно из двух. Либо я вовремя не отремонтировала машину, либо кто-то пытался меня убрать. Я больше склоняюсь ко второй версии. И подозреваю тебя.
Он посмотрел на нее в полном недоумении.
— Ты считаешь, что я пытался тебя убить? Но зачем?
— Тебя не было дома вчера утром, когда в меня кто-то стрелял. Насколько мне известно, все, кроме Пэтси, еще спали.
— Когда в тебя кто-то стрелял? Что-то я не припомню, чтобы ты упомянула об этом в разговоре.
— Я не думала, что мне поверят.
— И тогда ты решила, что лучше дождаться, когда кто-то попытается сделать это снова? Боже, какое мудрое решение! И что заставляет тебя думать, что я и есть самая подходящая кандидатура на роль убийцы? Зачем мне тогда с тобой препираться? Не проще ли тебя сразу придушить?
— Потому что тебе есть, что терять, — честно призналась она.
— Это почему же? Что я рискую потерять?
Каролин открыла было рот, чтобы ответить, однако передумала.
— Салли, — проговорила она.
— Салли больше нет. И мне наплевать на наследство. Кроме того, я намерен убраться отсюда еще до того, как кто-то решит испробовать меня в качестве учебной мишени. У меня нет причин убивать тебя, разве только затем, чтобы ты не раздражала меня своими глупостями. Однако я, будучи в зрелом возрасте, перестал убивать тех, кто меня раздражает.
— Тогда кто испортил мне тормоза, если не ты?
Он это знал. Она поняла это по тому, как мгновенно изменилось выражение его лица. Ему было прекрасно известно, кто мог покушаться на ее жизнь.
— Залезай в машину, — приказал он.
— Я никуда с тобой не поеду.
— Кому сказано, черт возьми, залезай в машину, или я сейчас свяжу тебя по рукам и ногам и сам закину в нее, — процедил он сквозь зубы. Каролин услышала в его голосе угрожающие нотки.
Нет, ей от него никуда не убежать. Он схватил ее за руку и больно сжал, словно в железных тисках. Если же учесть ее вывихнутую щиколотку, шансы убежать от него были равны нулю.
— Ну, хорошо, — сдалась она.
— Ты решила проявить благоразумие? Это что-то новенькое.
— Нет, — возразила она. — Просто я подумала, что если кто-то хочет меня убрать, то пусть это будешь ты.
— Ну, ты стерва, — отозвался он беззлобно, открывая перед ней дверцу джипа. Каролин села в машину и осмотрелась по сторонам, словно искала глазами отходные пути к бегству. Неожиданно ее взгляд упал на чемоданы на заднем сиденье, в том числе и небольшой, ее собственный.
Читать бесплатно другие книги:
