Эликсир Купрума Эса Сотник Юрий
Зоя встала. Она никак не могла понять, почему так рассердился старый учитель.
– Куприян Семёнович, я ни в чём вас не подозреваю, я просто так сказала, а…
Купрум Эс остановился перед ней. Он держал руки за спиной, но уже не сутулился.
– У моего эликсира куда более скромное предназначение. И куда более гуманное. Вот именно! Я должен был бы обратиться к каждому человеку индивидуально, да! И притом с совершенно конкретным, физически выполнимым для него указанием. А если бы мне потребовалось, чтобы он выполнил другое мое указание, то я должен был бы обратиться к нему вторично, тем же повелительным тоном и так же сосредоточившись. Вот так, моя уважаемая, да!
Купрум Эс сел, закинув ногу на ногу, обхватив руками колени. Села и Зоя. Некоторое время длилось молчание.
– Куприян Семёнович, а почему вы уверены, что жидкость получилась? Ведь вы же её не испытали!
Купрум Эс снова смотрел куда-то мимо Зои, но говорил на этот раз не вяло, а твёрдо, даже немного торжественно:
– Никто не видел атома, но на основании расчётов и косвенных наблюдений люди расщепили атомное ядро, построили атомные электростанции, создали бомбы…
– Значит, и вы на основании расчётов?
– Вот именно! Да! – Купрум Эс вдруг ссутулился, и голос его зазвучал мягче: – Я всё, детка моя, рассчитал, кроме «сущего пустяка»: человеческий желудок эту мерзость не воспринимает.
Наступила тишина. Молчал Купрум Эс, молчала и Зоя. Только слышалось, как падают капли из крана в мойку. И вдруг Зою осенила идея:
– Куприян Семёнович! А что, если не в желудок, а в кровь? Укол сделать!
Куприян Семёнович посмотрел на неё очень внимательно, глаза его сузились, и впервые Зоя увидела, как он улыбнулся тонкими бледными губами.
– У тебя неплохо голова работает, да! Я и сам об этом думал, но это невозможно. Только через пищеварительный тракт. Именно! А в кровь… мгновенно образуется тромб – и смерть. Вот так! Да!
Опять помолчали.
– Куприян Семёнович… А что бы вы сделали, если бы смогли это… ну, проглотить?
И опять Зоя увидела, как старый учитель улыбнулся:
– Очень много хорошего, детка, да! – Теперь Купрум Эс мечтательно смотрел поверх Зоиной головы. – Очень много хорошего! Вот, например, у нас на этаже живёт художник… Талант изумительный, неповторимый! Но пьёт. Неделями пьёт. Губит себя. Жена уходить собирается, никакие врачи не помогают. А я бы помог, да! Вот именно! Я бы приходил к нему каждое утро и говорил: «Аркадий Иванович, сегодня ни грамма!» Или, например, Игорь Смирнов из девятого «Б»: умнейший парень, светлая голова, но лодырь неимоверный! Ничего не делает дома. Только шпаргалки изобретает… Остроумнейшие шпаргалки, да! Я бы и его выправил, вот так! Подходил бы каждый день и приказывал: «Приготовь все уроки!»
– Куприян Семёнович! А почему вам каждый день нужно приходить и приказывать, чтобы художник не пил, чтобы лодырь делал уроки? Разве нельзя прийти и сказать художнику: «Не смей больше пить! Никогда!»
Прежде чем ответить, Купрум Эс немного помолчал.
– Видишь ли, детка… По моим расчётам, такое внушение не может действовать долго. Максимум – сутки. А потом нужно повторять. Да. Повторять. – Обхватив колено руками, Купрум Эс откинулся на спинку стула, снова заулыбался и стал мечтать: – А потом можно было бы повлиять на шефов, чтобы они помогли оборудованием… Во дворце, например, очень нужны станки – токарный и фрезерный. Ну, а потом, окончательно освоив методику, можно было бы перейти и к более крупным делам… Поехать в какую-нибудь диктаторскую страну и сказать диктатору: «Убирайся вон!» А? Неплохо было бы? Вот так! – И Купрум Эс засмеялся тоненьким детским смешком.
Зоя пожала плечами:
– Так вам же пришлось бы сидеть там всё время и повторять каждые сутки: «Убирайся вон!»
– А вот и не так! Да! – живо ответил учитель. – За сутки пришли бы прогрессивные деятели и не пустили бы его обратно. А кроме того, я бы там был и… ну… помогал бы. Вот так! – Купрум Эс внезапно сбросил ногу с колена, взялся рукой за подбородок и снова поник. – И вот всё это оказалось мечтами. Пустяка не учёл, да! Семь вечеров подряд пытаюсь проглотить. Вот сегодня с вареньем пробовал… Результат один. – Куприян Семёнович покосился на стаканчик, где ещё осталось довольно много чёрной жидкости. – Бррр! – Он потупился, помолчал. – Вот так, детка! Вот так! Да! – И снова замолчал.
Зоя поглядывала то на стаканчик, то на Купрума Эса. Сердце у неё колотилось. Купрум Эс на помешанного не похож, но говорит такое, что… Ну, а вдруг это правда и все его расчёты верны? А вдруг… вдруг это только он не в состоянии проглотить свой эликсир? Ведь бывают же разные люди: одни, например, любят яйца всмятку, а другие их не переносят.
– Куприян Семёнович… а можно, я попробую? – тихо спросила Зоя.
– Бесполезно, дорогая моя. Должен тебе сказать, что один только растворитель для моего эликсира представляет собой смесь профессора Стрельчука – одного из наших крупнейших психиатров. Смесь эта состоит из спирта, касторки, рыбьего жира и небольшого количества медного купороса. А то, что я туда добавляю, в десять раз более отвратительно. Да!
Зоя прикинула в уме: в детстве, когда ей было года четыре, она без особого отвращения глотала рыбий жир… Вспомнилось ей и то, как однажды похвалил её папа, когда она принимала касторку. Он тогда сказал матери: «Ну и мужественная у нас девчонка!»
– Куприян Семёнович, а всё-таки можно, я попробую? – повторила она.
Глава четырнадцатая
Купрум Эс только поднял плечи, глядя на носки ботинок:
– Да пробуй, коли себя не жалко. Только подойди к мойке – вырвет.
Зоя встала, тихонько, словно боясь нашуметь, приблизилась к столу и взяла стаканчик. Купрум Эс искоса взглянул на неё и тут же отвернулся.
– Боже, какая гадость! – громко прошептал он.
Зоя поднесла стаканчик к губам, понюхала. Вроде ничем не пахло. Зоя вылила жидкость в рот, быстро проглотила и тут же бросилась к мойке. Отвратительный смрад вдруг заполнил её, рот обволокло чем-то масляным, и Зое показалось, что она хватила по крайней мере пол-литра касторки пополам с рыбьим жиром, приправленным какой-то ещё большей мерзостью.
Сжав кулаки, сжав и оскалив зубы, вытаращив глаза, Зоя стояла перед мойкой, уверенная, что её вот-вот вырвет. И чем дольше она так стояла, тем больше выпрямлялся на своём стуле Купрум Эс, тем внимательней он смотрел на неё.
Но вот ощущение тошноты стало быстро проходить… Куда-то исчез отвратительный запах, пропала маслянистость во рту… Зоиной голове стало вдруг нестерпимо жарко, так жарко, что слёзы побежали из глаз. Но и эта жаркая волна скоро схлынула, осталась лишь холодная испарина на лбу да лёгкий звон в ушах, довольно приятный.
– Ты… ты, кажется, проглотила? – почти шепотом спросил Купрум Эс.
– Про… проглотила, – так же тихо ответила Зоя.
Купрум Эс встал. Он тискал пальцы и поглядывал то на Зою, то куда-то мимо неё. Он молчал. Он что-то обдумывал.
– Да! – тихо сказал он. – Значит, это строго индивидуально. Я этого не учёл. Вот именно: не учёл…
– Куприян Семёнович… – несмело спросила Зоя, – а когда это начнёт действовать?
Куприян Семёнович заложил руки за спину и заходил взад-вперёд, заходил взволнованно, торопливо.
– По моим расчётам, уже сейчас… Да, сейчас! Это быстро действует… Вот именно! – Он вдруг остановился перед Зоей и, пристально глядя на неё, понизил голос: – Может быть… может быть, давай займёмся? А? Вот так!
– Чем займёмся? – почему-то со страхом спросила Зоя, хотя и так понимала, чем предлагает заняться Купрум Эс.
– Экспериментом. Да! Проведём эксперимент. Ты мне прикажи что-нибудь… физически выполнимое, но… но заведомо для меня очень неприятное. Только прошу тебя: сосредоточься и властным тоном прикажи. Именно властным тоном, вот так!
– Сейчас? – растерянно спросила Зоя.
– Да! Вот именно… сейчас! Я жду.
Сердце у Зои часто билось, а в голове было пусто. Ну что она может приказать старому учителю, да ещё такое, чтобы ему это было наверняка неприятно? В молчании прошла минута, другая.
– Зоя… я жду. Да! – тихо напомнил Купрум Эс.
Зоин взгляд упал на стол, где стоял аппарат для изготовления эликсира. Стол этот, как вы уже знаете, был длиною метра в два, и стоял он на шести ножках, скреплённых внизу деревянными планками. И, чувствуя, что Купрум Эс её ждёт, что она ничего умнее придумать не может, Зоя набрала в лёгкие воздуха и, глядя на учителя, сказала громко и властно:
– Куприян Семёнович, проползите сейчас под этим столом! Вы слышите? Приказываю!
Всё лицо Купрума Эса обиженно задёргалось.
– Как… как тебе не совестно в такой торжественный для меня момент говорить такие глу… глупости, говорить такие пошлости! – дрожащим от негодования голосом проговорил старый учитель и, на глазах у оцепеневшей Зои, опустился на четвереньки. – Неужели тебе доставляет удовольствие так унижать моё человеческое достоинство! – произнёс он, глядя снизу вверх на Зою. – Ведь я тебе в дедушки гожусь, если не в прадедушки! Вот так! Да!
Последнюю фразу Зоя услышала уже из-под стола, потом она увидела, как Купрум Эс поднялся по ту сторону его.
Он встал, приложил два пальца к нижней губе и оглянулся по сторонам:
– Гм! Да!.. Однако я прополз под столом! Прополз, вот именно!
Он сел на стул и замолчал, нагнувшись, глядя под стол, где только что ползал.
– Куприян Семёнович… значит, действует? – сказала Зоя.
Купрум Эс быстро выпрямился:
– А? Действует? Нет, я в этом не уверен. Это… это может быть нечистый опыт.
– Какой опыт?
– Нечистый, да! Я мог поддаться самовнушению. Я ведь столько лет думал об этом!.. Нет, мы должны проверить на ком-нибудь другом. Вот именно: на ком-нибудь другом! Мы сейчас пойдём домой, а завтра проверим. Вот так!
– Куприян Семёнович, а почему завтра? Может, сегодня на ком-нибудь?
– Может быть… может быть… Но только что-нибудь очень безобидное. Если то, что со мной произошло, не результат самовнушения, ты, Зоя, обладаешь страшной силой, да! Ужасной силой! И тебе… и нам нужно быть предельно осторожными. Вот так!
Купрум Эс занялся уборкой. Возле одной из стен стоял глухой незастеклённый шкаф, дверцы которого были распахнуты. Учитель отключил от сети и поставил в этот шкаф свой аппарат. Затем он принялся убирать склянки.
– Куприян Семёнович, вам помочь? – спросила она.
– Ничего не надо. Садись, отдохни пока, да! Зоя села, посидела с минуту молча, наконец решилась задать такой вопрос:
– Куприян Семёнович, а как вы попадаете сюда, во дворец?
Купрум Эс вытирал влажной тряпкой стол, под которым недавно прополз.
– Не будем говорить об этом, детка, да! Скажу откровенно: незаконно проникаю. Незаконно. Вот так! Ты сама знаешь, что у меня в квартире условий для работы нет. – Он вдруг прервал уборку и потёр ладонью лоб: – Ты знаешь… Меня весь вечер не покидает ощущение, что я забыл сделать что-то очень важное. Да! А что именно – припомнить не могу. Это… это уже старческое, да! Склеротическое нечто… Вот так!
Купрум Эс сполоснул тряпку под краном, выжал её и повесил на специальный крючок над мойкой. После этого он вымыл руки и запер шкаф со своим аппаратом.
Тут Зоя вспомнила о Нюсе:
– Куприян Семёнович, там в коридоре ещё одна девочка… Может, ей всё-таки приказать, чтобы она не болтала?
Купрум Эс подумал несколько секунд.
– Это очень неприятно, что там девочка. Да, придётся приказать. Ничего не поделаешь, очевидно, придётся приказать.
И он объяснил Зое, что им необходимо соблюдать строжайшую тайну. Ведь, узнав о приобретённой Зоей силе, люди могут испугаться, залепить себе чем-нибудь уши и изолировать Зою, пока действие эликсира не кончится.
– А разве он не всегда будет действовать? – разочарованно спросила Зоя.
– Не всегда. В зависимости от употребления, да.
– Это как – в зависимости?
– В зависимости от того, как часто ты будешь его употреблять. Вот так.
– А если я им долго не буду пользоваться?
– Тогда он всё равно испарится. Он как бензин в открытом сосуде: если ты подожжёшь его, он вспыхнет и сразу выделит огромное количество энергии, а если оставишь стоять, он постепенно испарится. Вот так, да.
– Значит, мне потом опять эту гадость принимать?
– Да. Вот именно.
Купрум Эс велел Зое выйти в коридор, сказав, что ему надо выключить свет и снять занавески с окон. Зоя вышла и тут же увидела Нюсю, которая стояла недалеко от двери у противоположной стены коридора.
– Ты чего вылезла? – зашипела Зоя.
– Зоя, я услышала, что вы спокойно разговариваете, и вылезла.
В этот момент свет погас. Зоя отвела Нюсю к щитам, а оттуда на освещённую луной площадку:
– Ты что-нибудь видела?
– Видела, – чуть слышно прошептала Нюся. – Как он ползал… под столом.
Зоя хотела было тут же приказать Нюсе никому об этом не говорить, но она как-то не решилась громким приказанием нарушать тишину, царящую во дворце. К тому же она вспомнила слово, данное Куприяну Семёновичу: ничего без него не предпринимать.
Из тёмного коридора послышался приглушённый голос Купрума Эса:
– Зоя, ты здесь?
– Я здесь, Куприян Семёнович.
Учитель появился на площадке и молча остановился, увидев, что Зоя не одна.
– Куприян Семёнович… это вот… Нюся Касаткина. Познакомьтесь, пожалуйста!
– Очень приятно, да! – сухо сказал Купрум Эс, не подавая Нюсе руки. – Пойдёмте, девочки!
Зоя и Нюся достали из-за щитов свои плащи, и все двинулись вниз по лестнице.
– Что же я забыл? Боже ты мой! Что же я забыл? – бормотал по дороге учитель.
Они миновали вестибюль, подошли к застеклённому тамбуру, и тут Купрум Эс приостановился и воскликнул почти радостно:
– Вспомнил! Теперь вспомнил! Я забыл ключ в замке наружной двери, а внутреннюю преспокойно запер другим ключом. Вот так!
Он порылся в кармане, достал нужный ключ, открыл внутреннюю дверь… Все вошли в тамбур и только тут увидели: перед наружной застеклённой дверью, слегка приоткрыв её, стоит человек. Никто не мог разглядеть его лица, но все поняли по тёмному силуэту, что на нём фуражка, что на нём плащ, что на плаще погоны… И все догадались, что это милиционер.
– Гм! Да!.. Вот так!.. – тихо пробормотал Купрум Эс.
Милиционер пошире открыл дверь, и в неё первой вышла Нюся, затем Зоя и учитель. Теперь Зоя разглядела мужественное, с горбинкой на носу, лицо милиционера. Он поднял руку, в которой держал ключ, и показал его Купруму Эсу.
– Это вы ключи в дверях оставляете? – спросил он строго.
– Да? Да-да! Я. Спасибо большое! – пробормотал Купрум Эс. Он взял у милиционера ключ, запер им дверь и положил его в карман. – Возмутительная рассеянность. Да! Благодарю! Пойдёмте, девочки!
Он хотел было идти, но милиционер загородил ему дорогу:
– Минуту! А зачем вы ходили во дворец после его закрытия? Я присутствовал, когда его запирали. И вообще откуда у вас этот ключ?
– Но, видите ли… я сотрудник… да, я сотрудник… – всё больше теряясь, заговорил Купрум Эс. – Я кое-что забыл и вот зашёл… По делу зашёл, да.
– А у девочек какие тут дела в двенадцатом часу ночи?
– А они… они со мной… Помогали… Да, помогали.
– Документы ваши, прошу!
Купрум Эс сунул руку в левый нагрудный карман пиджака, потом в правый:
– Документы у меня в другом кармане… Они у меня в другом пиджаке, я хотел сказать… Они дома, да.
Милиционер немного помолчал.
– В таком случае, пройдёмте со мной!
– Ку… куда пройдёмте? – с запинкой переспросил Купрум Эс.
– Пройдёмте! – повторил милиционер. – А вы, девочки, идите домой. Идите!
Купрум Эс не двинулся. Он только переминался с ноги на ногу и озирался в страшной растерянности. И тут блестящая мысль мелькнула в голове у Зои. Она подняла голову и уставилась в лицо милиционера.
– А ну-ка, слушайте меня! – сказала она громко и властно.
Теперь милиционер уставился в её глазищи.
– Уходите отсюда немедленно! Немедленно уходите! Слышите? Ну!
– Следуйте за мной, гражданин! – сказал милиционер и спустился с крыльца.
Купрум Эс, конечно, не двинулся. Он схватился рукой за подбородок.
– Так, так, Зоенька! – сказал он тихо, но очень взволнованно. – Так-так!
Милиционер вошёл в аллею, ведущую к воротам, и обернулся.
– Гражданин! Пойдёмте, говорю! – сказал он строго и, продолжая шагать, исчез в глубине аллеи. – Гражданин! – прокричал он из темноты. – Вас не касается?!
Больше милиционер ничего не сказал: как видно, понял, что с ним творится неладное. Затарахтел мотор мотоцикла, и звук этот скоро удалился. А трое на крыльце некоторое время стояли молча.
– Вот так, значит! Вот так! Да! – пробормотал Купрум Эс. Слова были пустяковые, но Зоя понимала, какой за ними кроется огромный смысл. Эликсир Купрума Эса удался! Расчёты старого учителя оказались верны! И она… она, Зоя Ладошина, может теперь повелевать!
Зоя взглянула на Нюсю, которая смотрела вслед милиционеру.
Брови у Нюси были перекошены, а рот опять походил на знак бесконечности.
Зоя стала напротив Нюси и вытаращила на неё глаза:
– Нюська, не смей никому рассказывать о том, что мы были во дворце и что ты здесь видела и слышала! Приказываю! Понимаешь?
– Понимаю, – тихо и покорно ответила Нюся.
– Так-так! Пойдёмте, девочки, – сказал Купрум Эс.
До самого Нюсиного дома они почти ни о чём не говорили, только один раз учитель заметил, что ночь сегодня прохладнее, чем вчера, на что Зоя сказала, что она вчера вечером из дома не выходила. Нюся всю дорогу не произнесла ни слова, а перед своим подъездом слабо пискнула:
– Спокойной ночи!
И ушла, шмыгая носом.
Теперь Купрум Эс пошёл провожать Зою. Он был по-прежнему молчалив и даже как-то подавлен. Молчала и Зоя. Она видела, как подействовали её приказания на учителя, на милиционера, но ей всё ещё не верилось, что она обладает такой чудесной силой.
– Значит, так, Зоенька, – сказал Купрум Эс, остановившись перед её подъездом. – На большой перемене ты приди завтра ко мне в химический кабинет, и мы поговорим. Мы обсудим, как нам дальше… Вот так! План действий обсудим. Дальнейших… да!
– Хорошо, – сказала Зоя.
Она попрощалась с учителем и открыла дверь подъезда, но Купрум Эс остановил её:
– И… и, Зоя, заклинаю тебя: ничего никому не приказывай до встречи со мной. Ты мне это обещай. Вот именно: обещай! Зоя, ты обещаешь?
– Обещаю, – сказала Зоя. – Спокойной ночи, Куприян Семёнович.
В передней Зою встретила бабушка.
– Ну, слава тебе господи! – вырвалось у неё, когда она увидела внучку. Потом она сильно затянулась сигаретой, выпустила дым и накинулась на Зою: – Где ты пропадала, дрянная девчонка? И что это за дурацкая записка? Ты что, не знаешь, что у матери сердце слабое, что её нельзя так волновать?!
– А где папа с мамой? – спросила Зоя.
– Тебя ищут, по улицам бегают, вот где!
– Так они же всё равно не знают, где меня искать!
– Совершенно верно, не знают, но мама сказала, что не может спокойно дома сидеть. Ну говори, где ты была!
– Я не могу сказать, это тайна, – ответила Зоя.
После этого бабушка умолкла на несколько секунд, а потом заговорила негромко, с подчёркнутым спокойствием:
– Ах вот как! У нас уже появились тайны от близких! Ну хорошо! Вернутся родители, и мы обсудим, как нам с этих пор вести себя по отношению к тебе. А теперь умывайся и ложись спать!
Зоя чистила зубы, когда бабушка появилась на пороге ванной:
– Между прочим, я просмотрела твой дневник и тетради и убедилась, что ни один урок на завтра не приготовлен. Что с тобой делается, Зоя, ты не объяснишь?
И тут Зоей овладело искушение нарушить слово, данное Купруму Эсу. С ней, которая наделена теперь таким могуществом, которой предстоит совершить так много удивительных добрых дел, с ней обращаются как с самой обыкновенной девчонкой, она обязана готовить уроки, словно какая-нибудь Нюська Касаткина! Зоя прополоскала рот и резко повернулась к бабушке.
– Бабушка! – сказала она отчётливо и громко. – К завтрашнему дню приготовь мне все задачки, которые в дневнике записаны. А я утром их перепишу. Вот так!
– Очень мило! – холодно сказала бабушка. – Вместо того чтобы извиниться и объяснить своё поведение, мы ещё изволим так глупо шутить! – Она повысила голос: – Ложись спать! Слышишь?
Зоя спала в одной комнате с бабушкой. Здесь же стоял её столик с учебниками и тетрадями. Забравшись под одеяло, Зоя стала ждать, когда на бабушку подействует её приказание. Бабушка в комнату не входила, но Зоя слышала, как та беспокойно бродит по квартире: то удалится в кухню, то зайдёт в комнату родителей, то пройдёт в папин кабинет…
Зазвонил телефон, и Зоя услышала, как бабушка сказала:
– Явилась. Ничего не хочет говорить.
Зоя не дождалась возвращения родителей. Она заснула.
А утром бабушка еле растолкала её:
– Зоя, в школу опоздаешь! Зоя, проснись!
Зоя с трудом выползла из-под одеяла. Рот её раздирался от зевоты. Когда она умывалась, ей вспомнился глупый сон, увиденный ночью: Купрум Эс, ползущий под столом, милиционер, покрикивающий из темноты: «Гражданин, пройдёмте!» Но чем яснее становилось у Зои в голове, тем всё больше ей вспоминались все детали этого «сна». Вспомнила Зоя и то, как она велела бабушке приготовить за неё математику. Вспомнила она это во время завтрака.
Папа и мама уже уехали на работу, они были с бабушкой одни. Зое очень хотелось спросить бабушку насчёт математики, но она всё как-то не решалась.
Бабушка с сигаретой в зубах хозяйничала тут же на кухне. Как всегда, она была прямая, подтянутая, невозмутимая; как всегда, двигалась неторопливо, но точно. Однако под чёрными глазами её Зоя заметила синевато-коричневые круги.
Бабушка ткнула сигарету в пепельницу, где было полно окурков, тут же взяла из пачки новую и, закуривая, не глядя на внучку, проговорила:
– Зоя, вот что я хочу тебе сказать: я тебя на этот раз пожалела и задачки за тебя решила, но, Зоя, чтобы это было между нами! Чтобы папа с мамой не знали, как я тебя балую!
Зоя поперхнулась яйцом всмятку и долго каш ляла.
– Хорошо, бабушка. Спасибо! – наконец сказала она.
Зоя, конечно, не выспалась, но по дороге в школу она чувствовала такую бодрость, такую лёгкость, словно проспала все девять часов. Она шла очень быстро, но старалась шагать бесшумно. Она всё время прислушивалась: что же происходит там, внутри неё? Теперь она была уже не прежней Зоей Ладошиной, а каким-то другим человеком. Почти другим: вроде бы всё ещё та, но вместе с тем уже совсем не та.
А потом Зое вдруг очень захотелось ещё разок проверить свою чудесную силу. Вот можно было бы, например, сказать идущей навстречу толстой тётеньке: «А ну, отдайте мне вашу сумку с продуктами!» Зоя, конечно, не собиралась заниматься грабежом, она бы тут же вернула сумку, но всё-таки очень интересно было посмотреть, с каким видом гражданка выполнит её приказание.
Но Зоя сдержалась. Глупо было растрачивать свою силу на такие пустяки, когда она может совершить множество важных дел, благородных, даже великих.
Глава пятнадцатая
Войдя в школьный двор, Зоя увидела в углу кучку ребят из пятого «Б». Кучка росла на глазах, потому что к ней подходили другие ребята даже из других классов. Зоя тоже подошла.
В центре стояла Круглая Отличница с пачкой исписанных тетрадочных листков в руках, рядом с ней Лёшка Павлов, тут же был и Родя, который за эти сутки почему-то побледнел и осунулся.
– Что тут? Чего тут? – спрашивали вновь подошедшие.
– Тихо! – сказал Павлов. – Родькину статью читают. В стенгазету. Общешкольную! Круглая, давай с самого начала читай, а то вон они ещё не слышали.
И Ляля начала громко читать:
– «Открытое письмо в стенгазету „Алый парус“».
В наш грандиозный век научно-технической революции происходит бурный рост интереса к науке и технике в рядах современных пионеров и школьников. Миллионы юных пионеров и школьников во всех концах нашей необъятной страны стремятся стать изобретателями или научными исследователями. Но что же делается для того, чтобы помочь им в этом благородном деле? Кому не известно, что в районном Дворце пионеров и школьников имеется научно-конструкторское общество „Разведчик“. Но кто же имеет право быть членом этого общества? Увы, туда принимаются не младше седьмого класса, а перед пионерским возрастом там поставлен железный заслон. Справедливо ли это? Вот что показал социологический опрос, проведённый среди учащихся четвёртых, пятых и шестых классов двадцать восьмой школы…»
Тут Ляля сделала паузу, потому что перепутала листки и не сразу нашла нужный. Во время этой паузы Лёшка увидел Зою.
– Во, Ладошина! – сказал он. – Это тебе не двоечников в стенгазете протаскивать!
Кое-кто из ребят засмеялся. Зоя вспыхнула и хотела было уйти, но тут снова вспомнила про эликсир Купрума Эса, и ей даже стало приятно, что Павлов говорит колкости по её адресу, что ребята посмеиваются над ней. Ведь захоти она, и этот самый Павлов побежит сейчас на четвереньках по двору; захоти она, и он укусит за ногу директора школы Клавдию Мироновну, которая стоит недалеко и разговаривает с одним из педагогов.
И Зое стало ещё приятней, когда она поняла, что не хочет размениваться на подобные пустяки.
Ляля пояснила, что социологический опрос ещё не закончен, поэтому вместо цифр в статье оставлены пропуски. Затем она продолжала читать, но скоро замолкла, потому что зазвенел звонок. Все двинулись в школу. Многие восхваляли Маршева, говорили, что статья получилась «совсем как во взрослой газете».
Надо объяснить, почему Родя вдруг стал единственным автором статьи. Когда «инициативная группа» собралась, Валерка признался, что от его присутствия никакой пользы не будет, ведь по сочинениям он еле-еле на тройки вытягивает. Круглая Отличница сказала, что она короткую заметку о пустельге писала целую неделю, да и то с помощью дяди. Что касается Вени, то он мог ничего не говорить: Родя весь год помогал ему писать сочинения.
Приступив к работе, все на несколько минут погрузились в молчание, затем Родя придумал начало первой фразы: «В наш грандиозный век научно-технической революции…» Её с восторгом одобрили, и немного погодя Родя закончил предложение. А ещё минут через двадцать Веня сказал:
– Ну, Родька, ты же видишь, что мы все трое сидим как попки! Только тебе мешаем да сами себя мучаем. Давай пиши ты один, а мы пойдём.
Родя не возражал. Ему легче было думать в одиночестве. Три члена «инициативной группы» ушли, а он продолжал трудиться. Он работал, с перерывом на ужин, до тех пор, пока мама не отправила его спать. Он лёг в постель, но заснуть не мог, потому что замечательная, боевая, как ему казалось, статья продолжала писаться в его голове. Наконец он начал задрёмывать, но тут ему вспомнилось, что он не посмотрел на окна Дворца пионеров. Он вылез из-под одеяла, прильнул к трубе. Два окна были совершенно темны, но в третьем чуть светился верхний угол. Родя, конечно, не знал, что там, за чёрными занавесками, стоит взволнованная, только что проглотившая эликсир Зойка и смотрит, как Купрум Эс убирает в шкаф свой аппарат.
В шесть часов утра Родя проснулся, вспомнил про статью, тут же оделся и сел за стол. К тому времени, когда мама позвала его завтракать, статья была готова. Родя показал её маме, чтобы та исправила грамматические ошибки (орфография у него хромала), и мама сказала, улыбаясь:
– Лихо написано!
На школьном дворе Родя ознакомил со статьёй членов «инициативной группы», и их одобрение выразилось в одном слове, которое произнёс Валерка:
– Блеск!
Родя сказал, что не мешает показать статью Гене, чтобы тот её отредактировал, но Веня закричал:
– Ну да ещё! А он скажет, что мы опять заставляем его с нами нянчиться. Нет уж, фигушки! Давайте действовать самостоятельно!
К ребятам подошёл Павлов, услышал разговор о статье, попросил показать её, тоже удивился, что Родя такой блестящий журналист, и стал подзывать других ребят. Так образовалась толпа, к которой присоединилась и Зоя.
Когда она подымалась с другими ребятами по лестнице, она слышала такие слова, как «дискриминация пионерского возраста» (их повторял Веня), такие фразы, как «надо бороться за свои права» (их выкрикивал Перпетуум-мобиле). И слышала Зоя, как, подымаясь по ступенькам, к Маршеву негромко обратился Лёшка Павлов:
Читать бесплатно другие книги:
