Заклятье зверя Набокова Юлия
Так больше нельзя. Отложив книгу, Ивонна решительно поднялась с места. Она немедленно все выяснит у Хартвига. Воин проводил много времени с Вернером, во время пути они следовали впереди отряда, разговаривали. Если кто и знает правду о том, что случилось с молодым магом, то только Хартвиг.
Воин выслушал ее рассказ о волке, отвел глаза.
– Харт! Я должна знать правду! – настойчиво воскликнула Ивонна.
– Ты уверена? Что ж… – Хартвиг тяжело вздохнул. – Тебе не привиделось. Полагаю, все произошло так на самом деле. А я-то еще сперва удивился, откуда тогда на месте схватки взялся волк! – Он покачал головой. – И только потом, когда Вернер пропал, понял, что…
Воин замолчал, и Ивонна нетерпеливо вскрикнула:
– Понял что? Говори же, Харт!
То, что Хартвиг поведал ей о заклятии, наложенном на Вернера, повергло Ивонну в оцепенение.
– Выходит, превращение завершилось, – закончил свой рассказ Хартвиг.
На глазах Ивонны закипели слезы, голос дрогнул:
– Получается, что, отводя от меня удар, он понимал, что окончательно превратится в зверя?
– Уверен, что так, – подтвердил Хартвиг и добавил: – Он ведь уже не в первый раз готов был отдать жизнь за тебя. Вспомни, как он исцелил тебя после нападения орков и чуть не погиб от ран сам, как спас тебя тогда на озере. Думаю, увидев, что тебе грозит опасность, он даже не сомневался.
Ивонна отвернулась, не желая показывать слезы, которые покатились по ее щекам.
Хартвиг отступил назад, чтобы не тяготить девушку своим присутствием.
– Подожди, Харт, – остановила она его.
Воин подчинился, подождал, когда молодая хозяйка возьмет себя в руки.
– Скажи, есть ли надежда, что заклятие можно снять?
Помолчав, Хартвиг вымолвил:
– Если кто и может сделать это на всем белом свете, то только волшебник, который его наложил.
– Как его найти? – Влажные от слез глаза Ивонны сверкнули решимостью, девушка подалась вперед, и Хартвиг вновь узнал в ней ту отважную и упрямую Ивонну, какой она предстала перед ним в Трамории, когда искала гостиницу, нанимала для Вернера лучшую целительницу, отдавала распоряжения, связанные с путешествием. Неужели этот парень стал влиять на Ивонну еще тогда? Неужели это ради него в ней просыпается желание свернуть горы?
– Думаю, найти его будет несложно, – рассудил Хартвиг. – Сомневаюсь, что в деревне, откуда родом Вернер, живет много волшебников.
Глаза Ивонны засияли надеждой.
– Харт, – взмолилась она, – ты сделаешь это ради меня? Найдешь учителя Вернера? Прошу, найди его и привези сюда.
– Но почему сюда? – удивился Хартвиг.
– Я чувствую, Вернер где-то поблизости, – взволнованно пробормотала Ивонна, и на ее щеках вспыхнул лихорадочный румянец. – Он не мог уйти далеко.
– Он волк, – со скепсисом заметил Хартвиг. – Мы не сможем изловить всех волков в округе и предъявить их волшебнику.
– Прошу, Харт, ты только привези его сюда! А там мы уже разберемся.
Наутро Хартвиг выехал в окрестности Меласема, откуда был родом Вернер. А к полудню воины Корнелия разнесли по всей округе новый указ господина: отныне в землях Корнелия запрещалась охота на волков.
Предприняв все, что было сейчас в ее силах, Ивонна принялась ждать. Каждый день на закате она выходила на балкон, откуда была видна дорога, ведущая на Фергал, и до боли в глазах всматривалась вдаль. Хартвиг еще не успел добраться до деревни Вернера, а Ивонна уже отчаянно ждала его возвращения.
В один из вечеров на дороге показался всадник, а за ним еще пятеро. Мужчины гнали коней во весь опор, направляясь к замку, и Ивонна взволнованно вцепилась в поручень балкона. Сердце отчаянно забилось: а вдруг среди них Харт с волшебником? Но когда первый всадник приблизился, Ивонна с досадой закусила губу. Дамарис! Зачем он здесь? Девушка нервно обхватила себя за плечи и заходила по балкону. Спускаться к нему она не станет. О своем нежелании видеть бывшего жениха она заявила отцу весьма твердо. И услышав, как Дамарис поступил с ней, встретив в пути и не проводив до дома, Корнелий сильно разгневался. Ведь самое страшное испытание – нападение демонов – было еще впереди! И отец, пришедший в ужас от того, что пришлось пережить дочери в получасе езды от замка, не мог простить Дамарису, что тот не позаботился о безопасности Ивонны и отпустил ее одну.
– Я всегда считал, что с Дамарисом ты будешь, как за каменной стеной, – с горечью сказал тогда отец. – Верил в то, что, когда меня не станет, он сможет защитить тебя, будет беречь от всех опасностей. Но то, как он поступил, просто возмутительно. Служение дяде для него оказалось важнее твоей безопасности. Даже если бы ты сейчас принялась его оправдывать, я бы не стал тебя слушать и разорвал помолвку.
Ивонна и не защищала Дамариса. А после слов отца только вздохнула с облегчением, что нежеланной свадьбе не бывать. Она даже не надеялась, что убедить отца будет так просто, ведь прежде тот всячески одобрял союз с Дамарисом и считал его лучшей партией для нее.
«Надеюсь, что отец выставит его вон. Даже видеть его не хочу!» – подумала Ивонна.
Чтобы как-то успокоиться, она взяла книгу про Торвальда и раскрыла наугад. Книга открылась на странице с картинкой, на которой рыцарь стоял в профиль, освещенный лунным сиянием. И в памяти Ивонны мгновенно ожила та ночь в гарнизоне, когда она встретила Вернера во дворе… Вспомнилась игра теней на лице молодого мага. Неспроста тогда у нее возникла мысль, что Вернер наполовину принадлежит свету, а наполовину – тьме. Он уже тогда подвергся действию заклятья и скрывал превращение под просторным плащом.
Вот почему его походка была нетвердой и неуклюжей, а последние дни путешествия он не расставался с перчатками. Недаром Бенедикта считала его странным и не раз делилась с ней своими подозрениями.
– Госпожа Ивонна…
Она, вздрогнув, захлопнула книгу. На балкон вошла юная служанка, и глаза ее взволнованно блестели.
– Да, Тина? – с недовольством спросила Ивонна.
– Там ваш жених, – с придыханием доложила та, – господин Дамарис…
– Он мне не жених, – резко ответила Ивонна.
Служанка взглянула на нее с обидой. Благородный и видный Дамарис для деревенской простолюдинки был идеалом мужчины, и Тина не могла поверить, что Ивонна в самом деле решила ему отказать.
– Зачем он приехал? – уже мягче спросила Ивонна, видя, что служанка не трогается с места.
– Он спрашивает про мага.
– Мага? – Ивонна в волнении встала с места. – Про какого мага?
– Ну, того, который сопровождал вас в дороге и потом пропал.
– Зачем ему Вернер? – резко спросила Ивонна.
– А мне почем знать? – На лице Тины отразилась скука.
Ей явно не было никакого дела до деревенского мага, которого она в глаза не видела.
– Иди, Тина, – в смятении промолвила Ивонна.
– Вы не спуститесь, госпожа? – разочарованно протянула служанка.
– Иди, Тина, – строго повторила Ивонна, и служанка с расстроенной миной удалилась.
Но побыть долго в одиночестве Ивонне не удалось. На лестнице послышался шум, в котором она расслышала разгневанный оклик Корнелия, и вот уже на балкон вошел Дамарис.
– Разве отец не сказал тебе, что я не желаю тебя видеть? – холодно спросила Ивонна.
– Я хотел услышать это от тебя лично, милая, – усмехнулся Дамарис. – Неужели ты до сих пор злишься на меня?
– Я не злюсь на тебя. Ты мне совершенно безразличен.
Ивонна повернулась к Дамарису спиной. Ветер ворошил верхушки зеленых деревьев, которые подступали к самым стенам замка. Солнце, клонившееся к закату, освещало небольшую яблочную рощицу, которая росла на холме неподалеку. Ивонне на миг показалось, что она видит серую шкуру волка, неподвижно сидящего у корней яблони и неотрывно смотрящего на замок. Сердце забилось чаще, но Дамарис не дал ей разглядеть зверя. Подойдя к ней сзади, он положил ей руки на плечи и развернул к себе.
– Прости меня, прошу, – зашептал он, глядя ей в глаза с тоской и раскаянием. – Я сглупил, но я и представить не мог, что тебя ждет впереди. Если бы я только знал, я бы бросил все и помчался вслед за тобою. Я же люблю тебя, люблю, люблю…
Ивонна замерла в смятении. Сейчас бывший жених был так похож на прежнего, заботливого и нежного Дамариса, которого она любила. Серые глаза смотрят с тоской и раскаянием, руки обнимают бережно и ласково, голос дрожит в волнении, задыхается от отчаяния, тоскует, волнуется, ласкает, умоляет. А губы все ближе, так что от поцелуя отделяет всего мгновение. И легко поверить, что сейчас это будет не жадный грубый поцелуй, как при их последней встрече, а поцелуй легкий, нежный, пьянящий и оттого коварный. Такой поцелуй помутит разум и сотрет все обиды, заставит забыть о Вернере и привяжет к Дамарису крепче оков.
– Нет! – Ивонна нашла в себе силы разорвать объятия. – Не надо, прошу.
Дамарис не тронулся с места, это она сама отступила на шаг, возводя незримую стену между ними. И в тот же миг с Дамариса словно слетела маска нежного возлюбленного. Глаза сверкнули сталью, впились ей в лицо острыми кинжалами, словно мстя за нанесенное оскорбление. Рот Дамариса искривился в злой гримасе, прямой нос заострился, сделавшись похожим на клюв хищной птицы.
Ивонна вздрогнула: показалось, что перед ней не Дамарис, а инквизитор Себастьян, принявший личину племянника для встречи с ней, и теперь, когда визит завершился неудачей, смысла в мороке больше нет, и инквизитор предстал перед ней в своем обычном облике.
Но нет, это был все тот же Дамарис. Его родинка на виске, его едва заметный шрам на щеке, который сейчас побелел от гнева. Но как же он сейчас похож на своего дядю Себастьяна! И легко предположить, что, достигнув возраста Себастьяна, он станет двойником своего дяди. Неприятным, внушающим страх, жестоким, бездушным двойником. Ивонна в страхе отступила назад, но Дамарис тотчас же оказался рядом. Она попятилась еще и еще, пока не уперлась в решетку балкона. А Дамарис, видя, что ей некуда отступать, со злорадной улыбкой надвигался на нее.
– Уходи, – вымолвила она с неприязнью. – Немедленно оставь мой дом и никогда не возвращайся сюда.
– Ты все равно будешь моей! – Голос Дамариса показался ей карканьем ворона.
– Никогда! – с отвращением выговорила Ивонна и увернулась от его объятий, когда он метнулся к ней.
Из комнаты донеслись шум и взволнованные голоса, на балконе показались воины, которых привел отец. Ивонна вздохнула с облегчением. Теперь Дамарису не останется ничего, кроме как уйти.
– Дочка, – обратился к ней Корнелий, не глядя на Дамариса, – вы закончили разговор?
– Да-да, – торопливо кивнула Ивонна. – Дамарис уже уходит.
– А вот и нет, – дерзко отрубил Дамарис. И хотя он уже не делал никаких попыток приблизиться к ней, уходить тоже не собирался.
Ивонна сердито вскинула глаза.
– Мы побеседовали о личном, – вкрадчиво заметил Дамарис, – но не дошли до самого важного. Я здесь по поручению инквизитора Себастьяна, – официальным тоном подчеркнул он, – и хотел бы задать Ивонне несколько вопросов о преступнике, который сопровождал ее в пути.
– Преступнике? – Ивонна растерянно моргнула.
– Твой маг по имени Вернер, – Дамарис скривил губы, – который направил нас по ложному следу. Где он?
– Я не знаю, где он, – сердито отрубила Ивонна. – И как ты можешь называть преступником того, кто меня спас? – Она с вызовом взглянула в лицо Дамарису. – Спас, когда тебя не оказалось рядом?
Дамарис вздрогнул, как от пощечины, но взгляда не отвел.
– Значит, ты не знаешь, где его найти и что с ним стало? – сухо уточнил он.
– Не имею ни малейшего представления, – холодно отчеканила Ивонна.
– Тогда, должно быть, тебе будет интересно узнать, что один из рыцарей, которые пришли вам на помощь и отбили атаку демонов, уверяет, что видел, как ваш маг превратился в волка и скрылся в лесу.
– Что за сказки! – Ивонна попыталась скрыть замешательство под насмешливой гримасой, но голос дрогнул, выдав ее истинные чувства.
Ноздри Дамариса хищно раздулись, как у гончей в предвкушении охоты.
– Что ж, – скучным тоном произнес он, – тогда тебе, должно быть, все равно, что я отдал приказ истребить всех окрестных волков до единого.
– Ты не посмеешь! – ахнула Ивонна. – Отец запретил охоту на нашей территории.
– А кто меня остановит? Что мне указ твоего отца, если приказ подписан моим дядей? – Дамарис зло сощурился. – Двух волков я уже загнал, и это не конец. Я не остановлюсь, пока не изведу их всех до последнего в окрестных лесах. А потом отправлюсь дальше. Можешь мне поверить, в Невендааре не останется ни одного волка!
И в этот миг со стороны леса донесся волчий вой – надрывный, горький, грозный, яростный.
Услышав его, Дамарис изменился в лице, вновь сделавшись точной копией своего дяди-инквизитора.
– А вот и новая жертва, сама в руки идет, – прошипел он, коршуном срываясь с места.
– Дамарис, прошу, не надо! – воскликнула Ивонна ему вслед.
Дамарис обернулся на пороге:
– Ты выйдешь за меня?
Ивонна в смятении промолчала. Дамарис желчно усмехнулся:
– Если выйдешь, я прекращу охоту и сообщу дяде, что преступник наказан. Подумай над этим. А сегодня в окрестностном лесу станет на одного волка меньше.
И он стремительно вышел вон. Лишь донеслись со двора крики – Дамарис приказывал своим спутникам поторопиться. Незваные гости покинули замок. А затем за воротами раздался пронзительный звук охотничьего рога, знаменующий начало охоты. И от его рокового, неумолимого, тягостного звучания Ивонна горько разрыдалась…
За час до этого, не разбирая дороги, по нехоженым тропам густого тенистого леса мчался молодой волк. Высокая трава хлестала бока. Сильные мышцы перекатывались под серой шерстью, в открытой пасти виднелись острые клыки. Волк бежал. Птицы и мелкое зверье, почуяв приближение хищника, спешили укрыться.
Он бежал прочь, подальше от леса с его густой листвой, с его заливистым пением птиц, с его волнующими запахами живности. Но волк не обращал на нее внимания, ему было не до охоты.
Лишь однажды, когда молоденький заяц выпрыгнул на тропинку неподалеку, волк замедлил шаг и с интересом повел носом. Косой уже попрощался с жизнью, когда волк внезапно отвернулся и потрусил мимо – туда, где заканчивалась кромка благодатного леса и начинались земли человека. Волку было не до охоты. На обратном пути он непременно загонит пару-тройку зайцев, а если повезет, то и кабана. Но сейчас он торопился прочь из леса с его густой тенистой листвой, с его заливистым пением птиц, с его щекочущими ноздри запахами живности.
Выскочив из леса, волк стремглав пронесся по полю к яблоневому саду почти у самых стен человеческого жилища. Появляться здесь было опасно – повсюду шастали люди. Одни косили сено вилами, остроту которых он уже однажды проведал на собственной шкуре. Другие, прикрытые стальными пластинами и вооруженные мечами, частенько проезжали по дороге вдоль замка. Третьи облюбовали яблоневый сад для стрельбы по мишеням из лука. Но сегодня ему повезло: вокруг не было ни души. Лишь у самых ворот человеческого жилища вилась пыль, словно во двор за каменной стеной только что въехал целый отряд всадников.
Волк скользнул в яблоневый сад, промчался по знакомой ему тропинке и остановился на пригорке у старого, кряжистого дерева, ветви которого сгибались под тяжестью медовой спелости плодов. Отсюда был хорошо виден большой балкон дома, стоявшего за высокой каменной стеной. И на этот балкон на закате солнца часто выходила светловолосая девушка. Тогда волк замирал в тени старой яблони и мог часами неподвижно следить за Солнечной – так он ее называл.
Он и сам не знал, зачем сюда приходит. Словно какая-то неведомая сила тянула его к Солнечной. Стоило не увидеть ее хотя бы день, как волк терял покой и начинал хандрить. Вид Солнечной доставлял и радость, и тепло, такое же, каким дарила волка волчица, которую он в жестокой схватке отвоевал у соперника. Рваная рана на боку, отметина того боя, еще давала о себе знать, хотя молодой месяц уже успел превратиться в щербатую луну, и за это время округлился живот волчицы.
Но если волчица согревала ему тело, то Солнечная грела душу. Волк не задумывался, почему так происходит. Просто чувствовал, что наблюдать за Солнечной для него так же жизненно важно, как дышать, пить, есть, охотиться. И прогулка в яблоневый сад превратилась для него в ритуал, который он исполнял изо дня в день.
Сегодня ему повезло. Солнечная уже была на балконе. Волк нахмурился: рядом с Солнечной появился высокий человек в стальных пластинах. Это не понравилось волку. В Стальном чувствовалась угроза. Да и Солнечная явно не обрадовалась появлению человека. Своим зорким зрением хищника волк увидел, как напряглось ее лицо. Стальной заговорил, Солнечная что-то запальчиво возразила.
Волк нервно дернулся, раздавив лапой лежалое яблоко. Запахло яблочным соком. Волк досадливо тряхнул головой: дом был слишком далеко, чтобы он мог услышать, о чем говорят люди. Оставалось только наблюдать за тем, как Солнечная отвернулась и закатное солнце розовым светом окрасило ее милое лицо, обращенное к лесу. Стальной не смутился. Он подошел к Солнечной, положил руки ей на плечи, а затем рывком развернул к себе и что-то заговорил. Волк гневно зарычал. Но тут Солнечная что-то сказала и выскользнула из рук Стального. Однако Стальной не отступил. И волк заволновался, глядя, как Стальной неумолимо надвигается на Солнечную, а та беспомощно пятится к краю балкона.
Волк заскулил от бессилия и, вскочив на ноги, в тревоге заметался по пригорку. Волку хотелось защитить Солнечную от Стального человека, прогнать его далеко-далеко, чтобы больше никогда не возвращался, не причинял Солнечной горя. И это желание было таким сильным, таким естественным, словно защищать Солнечную было его предназначением, словно в прошлой жизни он уже служил ей – верно и преданно.
На балконе появились люди, и Стальной остановился в стороне от Солнечной, не решаясь больше к ней приблизиться. Волк одобрительно взвизгнул, приветствуя защитников девушки.
Внезапно Стальной отшатнулся и как будто переспросил Солнечную. Та что-то гневно бросила ему в ответ. Стальной широко раскрыл рот и сделался похожим на каркающего ворона. Солнечная побледнела и что-то крикнула с надрывом так громко, что ветер донес ее слова:
– Ты не посмеешь!
Волк не понял смысла человеческой речи, но его сердце заныло от боли, звучавшей в красивом, как журчание лесного родника, голосе Солнечной.
– А кто меня остановит? – хрипло раскаркался в ответ Стальной.
И этого волк уже стерпеть не мог. Он поднял морду к небу, на котором медленно умирало солнце, и завыл. Протяжно. Звучно. Долго. Сначала ему хотелось поддержать Солнечную своим воем, утешить ее, а затем в его голосе отчетливо зазвучала угроза. Злой человек не смеет обижать Солнечную. Волк ему этого не позволит.
Когда волк замолчал и взглянул за каменную стену, Стальной уже исчез. Солнечная стояла на краю балкона, вцепившись пальцами в перила, и до боли вглядывалась вдаль. Тщетно. Для ее человеческого взора расстояние было слишком велико, чтобы увидеть волка. А вот волк своим звериным чутьем почуял опасность прежде, чем ворота крепости поднялись и на дорогу выехал вооруженный отряд охотников во главе со Стальным.
Волк уже не слышал задиристых криков Стального, знаменующих начало травли. Он торопился в лес, в свое надежное укрытие под поваленной сосной, где его уже ждет, тревожась, волчица. Солнечной сегодня уже ничто не угрожает. А ему надо беречь себя. Ради волчицы и будущих волчат.
Вслед ему несся звук охотничьего рога.
Глава 14
Искупление
Волк возвращался с охоты, неся в зубах кабанью ногу для своей брюхатой волчицы. Накануне вечером ему удалось увести глупых людишек от своего логова и скрыться самому. Волк испытывал гордость победителя оттого, что ему удалось перехитрить Стального, он оказался удачливее и умнее человека. Однако Стальной со своими спутниками злым и беспощадным ураганом пронесся по лесу, срывая свою злость на мелкой лесной живности. Напуганные вчерашним вторжением, зайцы и птицы в панике забивались в свои норы и гнезда или стремились очутиться как можно дальше от этих мест.
Поэтому, выйдя поутру на охоту, волк без толку прослонялся по казавшемуся вымершим лесу. В поисках еды ему пришлось бежать в соседний лес, где было полно непуганой дичи. Проведя полдня вдали от своего логова, волк возвращался с богатой добычей – мясом кабана. Он уже представлял, как положит трофей к ногам своей волчицы и та ласково ткнется теплым носом ему в шею, выражая свое одобрение. Но чем ближе он подходил к лесу, тем тяжелее становилось у него на душе.
Родной лес встретил его гнетущим скрипом деревьев, потревоженных чьим-то злым вторжением. Где-то рядом беспокойно крикнула сойка. Издалека донеслись неистовые, задиристые крики людей. Азартных возгласов охотников, настигших свою добычу, не спутаешь ни с чем. Понимание того, что крики доносятся со стороны его логова, пришло мгновением позже.
Выронив из зубов добычу, волк ринулся вперед, запетлял по нехоженым человеком тропам, ведущим в самую чащу леса, где была спрятана его берлога. На середине пути волк споткнулся на ровном месте, сраженный горестным, полным невыразимой муки воем, в котором узнал голос своей волчицы. Лапы не слушались, волчья тропа, вспоротая корнями деревьев, казалась незнакомой. Неужели родной лес делает все, чтобы замедлить его бег? Жесткие ветки хлестали бока, сосновые иглы кололи морду, словно хотели задержать его. В волнении он проскочил нужный поворот, не стал возвращаться и рванул напрямик, через бурелом, не чувствуя, как острые шипы кустарника впиваются в бока, как осколок камня до крови располосовал лапу…
Он опоздал. Его волчица была мертва. Ее растерзанное тело заставило дрогнуть даже привыкшего к жестокой охоте волка. Серебристо-серая шкура его подруги сделалась багряной от крови, вместо хвоста остался только обрубок – охотники забрали с собой трофей. Откуда-то издалека донесся торжествующий гогот. Мутным от боли взглядом волк увидел, как отряд людей удаляется от логова, и среди них волк заметил знакомый силуэт ненавистного Стального. Нагнать бы сейчас Стального, впиться бы ему в глотку, чтобы тот больше никому не смог причинить зла, а там и умереть не страшно.
Раненая лапа замедляла скорость, волк безнадежно отставал, а всадники все погоняли коней, увеличивая расстояние между собой и невидимым преследователем. Припадая на лапу, не обращая внимания на все возрастающую боль, волк упрямо бежал следом. Остался позади лес, пришлось свернуть с дороги в поле, чтобы не выдать себя раньше времени.
Поэтому волк не сразу сообразил, куда движется отряд. Понимание пришло в яблоневом саду, где он неожиданно для себя очутился. Чувствуя, как его захлестывает тревога, волк выскочил на дорогу, уже не таясь, что его заметят. И как раз увидел, как Стальной въехал в ворота замка Солнечной.
Ивонна была вне себя от радости. Хартвиг вернулся, привезя с собой учителя Вернера. Оставшись с ней наедине, волшебник Гидеон внимательно и участливо выслушал ее историю и в заключение с горечью промолвил:
– Не думал я, что все так обернется. Ведь накладывая заклятие, я желал уберечь Вернера от увлечения запретной магией, которая влечет чужую погибель. Разве мог я помыслить, что мальчик сбежит из дома и примкнет к отряду путешественников на правах боевого мага?
– Но вы же понимаете, что у него не было другого выхода, кроме как убивать тех, кто угрожал нашей жизни? – пылко воскликнула Ивонна. – Зеленокожие, разбойники, эльфы, демоны, некромант, чернокнижник, вампир – ведь они хотели убить нас. И не все наши люди выжили в этих схватках, – со слезами на глазах добавила она.
– Знаю, дитя мое, – мягко промолвил Гидеон, – Хартвиг рассказал мне. Я хотел выслушать тебя, чтобы убедиться в его словах. И в том, что Вернер не причинял вреда невинным.
– Никогда! – горячо подтвердила Ивонна. – Вернер не такой. Он не раз рисковал жизнью, – она на миг запнулась, – ради нас.
– Ты хотела сказать – ради тебя? – мягко поправил волшебник.
– Какое это имеет значение теперь? – смутилась Ивонна.
– Именно сейчас и имеет, – возразил Гидеон. – Ты разыскала меня затем, чтобы убедить снять заклятие и вернуть моему ученику человеческий вид. Но решила ли ты, что станешь делать потом?
Ивонна в смятении отвела взгляд. Ответа на этот вопрос у нее не было. Она знала, что обязана отплатить Вернеру добром за все, что он для нее сделал. Она сосредоточилась на том, чтобы помочь заколдованному юноше вновь стать человеком. Но что будет потом – она не знала. Если бы только Вернер происходил из благородной семьи! Пусть даже обедневшей – не беда! Ее денег хватит на то, чтобы вести привычный образ жизни до конца дней.
Увидев, что они любят друг друга, ее отец дал бы согласие на этот брак. Но о том, чтобы выйти замуж за деревенского мага, не может быть и речи. Корнелий никогда не одобрит подобный союз. А тайно сбежать из замка и провести остаток жизни в деревенской избе Вернера Ивонна была не готова. Хотя что может быть хуже, чем всю жизнь провести в роскошном замке, тоскуя о настоящей любви?
– Я вижу, что ты неравнодушна к нему, – деликатно заметил Гидеон. – Хартвиг поведал мне, что во время путешествия ты разорвала помолвку с женихом. И уверен, на то были и другие причины, кроме того, что жених тебя оскорбил.
Отеческий и добрый взгляд волшебника, казалось, проникал в самое сердце, и Ивонна не посмела ему возразить.
– Не сомневаюсь, Вернер тоже полюбил тебя, – продолжил волшебник. – До того, как он сбежал из дома, на свете не было юноши эгоистичнее и честолюбивее. Вернер был одержим амбициозными мечтами. После его бегства его товарищ признался мне, что Вернер мечтал стать самым могущественным волшебником в Невендааре. И трудно поверить в то, что юноша, которого я знаю, готов пожертвовать своей жизнью и своими мечтами ради кого-то другого. Я бы сказал, что без чуда здесь не обошлось. И это чудо, без сомнения, зовется любовью.
Ивонна заалела от смущения.
– Дитя мое, – мягко начал Гидеон, – я знаю Вернера лучше, чем ты. И я знаю, как важно для него достичь своей цели. Именно поэтому я наложил на него заклятье зверя, в надежде, что это убережет его от плохих поступков. Когда Вернер полюбил, то желание любви пересилило в нем желание славы и могущества. Если я верну ему человеческий облик, он будет глубоко несчастен оттого, что не сможет быть рядом с тобой. Быть может, остаться волком – лучший выход для него?
– Вы не понимаете! – воскликнула Ивонна. – Вернеру грозит страшная опасность! Дамарис поклялся истребить всех волков в Невендааре. Если только…
– Если только – что?
– Если только я не выйду за него замуж, – еле слышно прошептала Ивонна.
– Тогда твой жених еще более бесчестный человек, чем я себе его представил по твоему рассказу, – строго заключил Гидеон.
– Так вы вернете Вернеру человеческий облик? – взволнованно спросила Ивонна.
– Конечно, – кивнул Гидеон. – А когда сделаю это, то увезу его с собой. Мать Вернера вне себя от волнения. Я верну его домой. А ты станешь жить своей жизнью, со временем забудешь все, что произошло, и встретишь человека своего круга, которого полюбишь всем сердцем.
«Никогда! – хотела выкрикнуть Ивонна. – Никогда не забуду Вернера и никогда никого так не полюблю». Но лишь покорно кивнула, соглашаясь со словами волшебника, и спросила:
– И как вы собираетесь это сделать?
Но Гидеон не ответил – во дворе раздался шум, и, подойдя к краю балкона, Ивонна увидела, как во двор замка въехал Дамарис со своими воинами. Среди них Ивонна заметила инквизитора, лицо которого было ей незнакомо. Но при виде его синей мантии сердце девушки сжалось в предчувствии беды.
Спустившись во двор и обнаружив среди незваных гостей Дамариса, Корнелий покраснел от гнева.
– Кажется, я ясно сказал, что тебе здесь больше не рады! – вскипел он.
– Зачем же так строго, Корнелий? – Дамарис попытался перевести все в шутку. – У меня ведь серьезные намерения. Я люблю твою дочь и так просто не отступлюсь.
– Убирайся вон! – рявкнул взбешенный хозяин замка.
– Не очень-то почтительно встречают здесь родственников Великого Инквизитора, – раздался лязгающий, как ржавый дверной засов, голос, и из-за спины Дамариса выступил незнакомец в плаще инквизитора. Корнелию сразу не понравились его острые черты лица, мелкие крысиные зубы в прорези тонких серых губ, буравящий осуждающий взгляд и подобострастные нотки в голосе, когда тот вступился в защиту Дамариса. Оцепенев при виде столь неприятного человека, Корнелий не сразу осознал смысл его слов.
– Великого Инквизитора? – недоверчиво переспросил кто-то из людей за его спиной, и Корнелий запоздало узнал голос Хартвига. – Разве Дамарис приходится родственником и преподобному Иоганну?
– Святейший Иоганн вчера погиб. – Лицо инквизитора превратилось в маску скорби: уголки бескровных губ опустились вниз, веки прикрылись, словно он собирался заплакать. – Теперь Великим Инквизитором Невендаара стал почтенный Себастьян.
Хартвиг недовольно кашлянул, а сердце Корнелия тревожно забилось, почуяв неладное. Уж если прежде Дамарис постоянно подчеркивал высокое положение своего дяди и кичился властью, которой тот располагает, то теперь и вовсе почувствует себя безнаказанным. Доказательство чему – его сегодняшнее вторжение в замок, где ему не рады.
– И чем же я, скромный житель Империи, обязан визиту столь высокопоставленной персоны, как племянник Великого Инквизитора? – пытаясь скрыть тревогу за неприкрытой иронией, поинтересовался Корнелий.
Дамарис, приняв его слова за приглашение, спешился и подошел ближе. За его спиной неуклюже слез с коня инквизитор и засеменил следом за Дамарисом, остановившись рядом.
– Корнелий, тебе известны мои намерения в отношении Ивонны. Давай забудем этот нелепый инцидент в пути и пожмем руки.
– Нелепый инцидент?! – Корнелий проигнорировал протянутую ему руку и с гневом взглянул в лицо наглецу, которого он еще недавно считал лучшей партией для своей дочери. – Ты бросил ее, оставил без своей защиты. Она чуть не погибла в получасе езды от дома. Где ты был тогда, а, Дамарис?
Тот выдержал его взгляд спокойно. Чуть опустил голову, выражая раскаяние.
– Корнелий, я понимаю твои чувства. Я сам сильно сожалею о том, что все так произошло. Если бы я только мог представить, что такое может случиться…
– Ты мог представить, Дамарис, – сердито перебил его Корнелий. – И если бы ты любил мою дочь, то представил бы себе это очень ясно. Моя дочь неоднократно подвергалась смертельной опасности в пути. Ты знал об этом с ее слов. И тем не менее допустил, чтобы она продолжила путь в одиночестве!
– Я сожалею об этом, Корнелий, – повторил Дамарис. – Дай мне шанс, и я искуплю свою вину и докажу свою любовь. Я готов немедленно обвенчаться с Ивонной.
В это время инквизитор выступил из-за его спины, и Корнелий замер, ошеломленный неприятной догадкой.
– Для этого я здесь, – подтвердил инквизитор, сцепив руки на выпирающем, как у беременной бабы, животе.
– Этому не бывать! – рявкнул Корнелий и, подавшись к Дамарису, схватил его за грудки.
Дамарис был выше и сильнее, он мог легко сломать ему кости, отшвырнув в сторону, но ослепленный гневом отец забыл обо всем на свете.
– Убирайся вон, – процедил Корнелий. – Я не отдам за тебя Ивонну.
Дамарис осторожно отцепил его руки и двинулся на него могучей махиной, вынуждая попятиться. Лицо молодого человека вмиг лишилось того виноватого выражения, которое тот прилежно демонстрировал только что. Черты лица заострились, рот решимо сжался, глаза полыхнули одержимостью.
– Что ж, – в исступлении процедил он, – не хочешь по-хорошему, так я возьму ее силой. Ивонна принадлежит мне. И она станет моей женой сегодня же. Винсент! – бросил он инквизитору. – Следуй за мной. Мы поднимемся к моей невесте, раз уж она не пожелала спуститься сама.
– Ты не пройдешь! – прорычал Корнелий.
– А кто меня остановит? – расхохотался Дамарис и непочтительно ткнул его в грудь. – Ты, старик?
Воины Хартвига выступили вперед, преграждая путь Дамарису и его людям.
– Что ж, – Дамарис криво усмехнулся и вытащил меч, – как пожелаете.
– Ты нападешь на меня в моем доме? – не поверил Корнелий. – Нарушишь закон?
– Это ты нарушаешь закон, старик, – оскалился Дамарис. – Уже нарушил его. Сопротивление доверенному лицу инквизиции – это раз. Признание самозванки небесным ангелом – это два. Укрывательство опасного преступника, каким является беглый маг Вернер, это три. Никто не осудит меня, если мои люди перебьют твою охрану. А Винсент подтвердит мои слова. Так, Винсент?
Инквизитор подобострастно кивнул.
– Хартвиг, – растерянно пробормотал Корнелий, поворачиваясь к верному воину. – Да что же это такое? В моем собственном доме?
Хартвиг, уже едва сдерживая гнев, воспринял слова Корнелия как приказ и обнажил меч.
– Вам лучше убраться отсюда по-хорошему, господа, – обронил он.
И в тот же миг Дамарис дал знак своим людям, и те бросились в бой. Закипела схватка, зазвенели, скрестившись, мечи.
Дамарис ловко отбил удар Хартвига, с силой отбросив воина в сторону. И, вырвавшись из центра потасовки, шагнул к крыльцу дома.
Увидев направлявшегося в дом Дамариса, за которым по пятам следовал инквизитор, Корнелий взбежал на крыльцо, преградив им путь.
– А вот и отец невесты, – криво усмехнулся Дамарис. – Желаешь присутствовать на церемонии? Не имею возражений. Твое право.
– Остановись. Не совершай глупостей! – горячо воскликнул Корнелий, пытаясь достучаться до разума Дамариса. – Ивонна не любит тебя. А если ты сделаешь то, что задумал, она тебя возненавидит. Силой любви не добьешься.
– Любви? – Молодой человек скривился. – Кто говорит про любовь? Ивонна красива, воспитана и умна. Она – лучшая невеста в округе. А я привык к тому, что все самое лучшее достается мне. Правда, – заметил он, – раньше Ивонна была более добродетельна, отличалась покорностью и послушанием, как и положено идеальной жене. Но ее строптивость мне даже нравится. Тем интереснее будет ее укротить.
От этих откровений Дамариса у Корнелия похолодело внутри. «Значит, Ивонна для тебя – только вещь?» – хотел спросить он, но не мог вымолвить этих страшных слов. До последнего времени он считал Дамариса доблестным рыцарем, благородным по праву рождения. И вот теперь от благородства знатного жениха не осталось и следа. В почтенной семье вырос бесчестный разбойник, устроивший погром в доме невесты и готовый взять ее силой. А страшнее всего то, что на него не найти управы: родство с Великим Инквизитором делает его неуязвимым и безнаказанным. Лучше бы Ивонне умереть в пути, чем подвергнуться подобному бесчестью. Его нежная чистая девочка все равно этого не переживет…
– В чем дело? Идешь на венчание или нет? – грубо спросил Дамарис и, заметив, что Корнелий не трогается с места, сильно толкнул его: – Тогда прочь с дороги.
Пересчитав спиной каменные ступени, Корнелий упал к подножию парадной лестницы. Голова раскалывалась от боли, из рассеченного затылка хлынула кровь, на глаза пала красная пелена. И сквозь нее, как в алой дымке, Корнелий вдруг увидел, что из толпы дерущихся выскочил серый волк, промчался мимо него, взлетел по ступеням и скрылся в доме. Корнелию показалось, что он слышит цоканье когтей по каменному полу, горячее, прерывистое дыхание зверя. И даже представил себе, как бешено колотится его сердце, точно так же, как у него самого.
Дамарис ворвался на балкон и, не замедляя шага, двинулся к Ивонне. Но тут ему преградил путь незнакомый волшебник в синей мантии, и Дамарис слегка опешил, словно споткнувшись о его спокойный строгий взгляд.
– Что вы себе позволяете, молодой человек? – строго спросил Гидеон, разглядывая бывшего жениха Ивонны.
– Для тебя господин Дамарис, – дерзко ответил тот, сердито сверкнув глазами. – Прочь с дороги. Я пришел за своей невестой.
– Я тебе больше не невеста, – дрожащим голосом ответила Ивонна.
– Ошибаешься, милая, – криво усмехнулся Дамарис. И его дальнейшие слова повергли девушку в оцепенение. – Ты моя невеста, которая сегодня же станет моей женой.
– Ты бредишь? – воскликнула Ивонна.
– Ничуть! – ухмыльнулся Дамарис и окликнул: – Винсент!
Из-за его спины выступил тот самый инквизитор, который не понравился Ивонне с первого взгляда.
– Надеюсь, у тебя все готово к церемонии? – нервно спросил Дамарис.
– К церемонии? – дрогнула Ивонна.
– Да, милая. Винсент сейчас обвенчает нас.
– Что за чепуху ты несешь? – со строгостью осадил его Гидеон. – Супругов венчают в храме перед лицом Всевышнего. Брак, заключенный в другом месте, не будет считаться действительным.
Дамарис вынул из-за пояса свернутую в трубочку бумагу и ткнул ею в грудь Гидеону. Волшебник, обиженный таким поведением, бумагу взял, развернул и замолчал.
– Что там? – с замирающим сердцем спросила Ивонна, заглядывая ему за плечо.
– Это разрешение Великого Инквизитора на домашнее венчание, – хмуро ответил Гидеон. – Подождите-ка, – он разгладил нижний край бумаги с подписью инквизитора. – Но здесь стоит имя Себастьяна! Этот документ не имеет никакой силы. Он подписан не Иоганном.
Читать бесплатно другие книги:
