Хочу «Оскар»! Стил Даниэла
Кажется, эти слова дались Дугласу нелегко.
– Вы любили ее? – с сочувствием спросила Таня. Это была печальная по любым меркам история – о загубленной жизни молодой женщины и тех, кто погиб вместе с ней. Таня хорошо помнила эту историю, о ней тогда много говорили и писали.
– Не знаю, – честно ответил Дуглас. – Не думаю, что я когда-либо любил. Но я не сказал бы, что мне этого не хватает. Чаще всего, – усмехнулся он, – моя работа мне нравится больше, чем женщины. С ней легче справиться.
– Но, возможно, это не так интересно, – поддела его Таня.
– Возможно. Честно говоря, я и сам не знаю, почему я на ней женился. Может, потому, что она произвела на меня сильное впечатление. У нее была сногсшибательная внешность и потрясающий голос. Я до сих пор иногда слушаю ее записи, – признался Дуглас, и это признание тронуло Таню.
– Я тоже, – созналась она. Она избавилась от записей времен учебы в колледже, но некоторые оставила и время от времени слушала их.
К концу их встречи настроение Дугласа изменилось – он помрачнел. Он давно уже не вспоминал о своей покойной жене. Для него эта тема была болезненной. Воспоминания об их разводе всегда приводили его в угнетенное состояние. Впоследствии его бывшая жена дважды попадала в тюрьму за хранение наркотиков. К тому времени, к счастью для Дугласа, они уже были разведены. Он понимал, что помочь жене ничем не может – она была потерянным человеком. Но обалденно красивой женщиной, и Дуглас любил появляться с ней на людях, когда они были женаты. Ему льстило явное восхищение, которое окружающие демонстрировали его жене. Но этот брак окончательно отвратил Дугласа от намерения жениться снова. Он был из тех людей, которым лучше жить в одиночку. В последние годы Дуглас мало нуждался в дружеском общении вне работы, разве что в эпизодическом постельном развлечении. В его сексуальных связях чувствам не было места. Если Дугласу нужна была женщина, он выбирал очень осторожно. Ему нравились женщины умные, с которыми интересно общаться, но при этом они должны были быть лишь фоном для его персоны и в то же время хорошо смотреться рядом с ним, для прессы. Обычно его приятельницами были известные актрисы, популярные писательницы, реже – замужние общественные деятельницы или даже жены его друзей, находящихся в длительном отсутствии. Дугласу нужны были интересное общество и достойная его женщина, а не сплетни и фотографии в бульварных газетенках. У него была репутации влиятельного человека и крепкого удачливого продюсера. Его личная, а тем более интимная жизнь мало кого интересовала. Эта сторона жизни была для него несущественной. Его вполне устроило бы появляться на людях и с Таней, когда он узнает ее получше. Дуглас подумал об этом еще вчера, на вечеринке. Таня была интересной, умной, с хорошим чувством юмора – и она была красива. Женщину именно такого типа Дугласу нравилось иметь при себе, и она умело пикировалась с ним; с точки зрения Дугласа, это был еще один плюс. В некотором смысле Дуглас присматривался к Тане как к потенциальной спутнице для появления в обществе или даже как к возможной хозяйке его дома во время приемов. Пока она его ни в чем не разочаровала. А поскольку в ближайшие несколько месяцев они будут работать вместе, их совместное появление на публике будет вполне объяснимо. Дуглас не любил, когда о нем сплетничали. А Таня выглядела настолько положительной, что вряд ли могла бы дать пищу для сплетен. Она была из тех женщин, которые вызывают доверие, симпатию, одобрение, а не осуждение и зависть.
– Что вы делаете в ближайший уик-энд? – как бы между прочим поинтересовался Дуглас, когда они поднялись из-за стола.
– Еду домой.
При этих словах Таня просияла. Даже Дугласу было заметно, как ее радует эта перспектива, хотя ему эта реакция показалась смешной. В нем не было ни капли сентиментальности.
– Неужто вам и вправду нравится играть роль домохозяйки из пригорода? – спросил Дуглас, надеясь подловить Таню и заставить признаться, что на самом деле все не так.
– Очень нравится, – искренне отозвалась Таня, – особенно когда рядом муж и дети. Они – лучшее, что есть на свете. Вся моя жизнь связана с ними, можете вы это понять?!
– Но, Таня, поверьте, я разбираюсь в людях, – вы стоите большего. Вы заслуживаете более волнующей жизни, – со вздохом человека, уставшего объяснять очевидное, произнес Дуглас.
– Я не люблю волноваться.
Таня всегда любила самые простые и будничные вещи, делавшие ее жизнь с Питером предсказуемой и прочной. Голливудская жизнь не казалась ей такой, здесь все было ярко и зыбко. В этой жизни не было ничего такого, что бы по-настоящему прельщало ее, кроме возможности написать сценарий для стоящего художественного фильма и получить ценный опыт. Здесь все было похоже на красивые декорации: попав в кадр, они смотрятся как реальные предметы, а после съемок от них не остается и следа. Призрачный мир, призрачная жизнь. Но Таня подозревала, что, если бы она сказала об этом Дугласу, тот не согласился бы с нею. Его жизнь была полна и насыщенна: член попечительского совета Лос-Анджелесского художественного музея, заядлый театрал и любитель классической музыки. При случае он мог отправиться на интересную премьеру и в Сан-Франциско, и в Вашингтон, и в Центр Кеннеди или Центр Линкольна, или в Метрополитен. Он был заметной фигурой в высшем обществе и других крупных городов, и даже в Европе, когда он туда приезжал, а это случалось часто. Если бы ему пришлось жить такой жизнью, как у Тани, он умер бы со скуки. А вот Таня ее любила. Вряд ли бы она захотела поменяться с Дугласом местами.
– Возможно, после того как вы немного поживете в Лос-Анджелесе, вы начнете смотреть на мир шире. Во всяком случае, я на это надеюсь – ради вашего же блага, – сказал Дуглас, когда они шли к выходу. Дугласа многие узнавали: оборачивались в их сторону, гадая, кто это с ним. Таню здесь никто не знал, и это подогревало интерес к ней. Для окружающих она была всего лишь симпатичной женщиной среднего возраста, в джинсах и розовом свитере. Но если Таня станет появляться рядом с Дугласом Уэйном на людях, ее будут знать. Некоторые женщины в Лос-Анджелесе пошли бы на преступление, чтобы занять место рядом с Уэйном. Дугласу даже нравилось, что для Тани это ничего не значило. Она не пыталась использовать его и, похоже, не относилась к такому типу женщин. На этот счет он не ошибся. В Тане абсолютно отсутствовала авантюрная жилка, равно как и тщеславие. Она была цельным человеком, с чувством собственного достоинства, умной и талантливой. Ей не нужно было никого использовать, чтобы преуспеть, – да она никогда и не стала бы этого делать.
Таня поблагодарила Дугласа за ланч, а он пожелал ей хорошо провести уик-энд. Встреча с Дугласом не разочаровала Таню – Дуглас оказался приятным собеседником и переходил границы далеко не так часто, как Таня опасалась. Он был сдержан и совсем не так рьяно наезжал на ее домашнюю жизнь, как поначалу. Дуглас считал, что она заслуживает более интересной и насыщенной жизни, чем та, которую она вела до сих пор. Что ж, она не станет его разубеждать. Таня на него больше не обижалась. Когда они вместе вышли в вестибюль ресторана, у Дугласа было чувство, что положено хорошее начало их с Таней дружеских отношений. Ему понравилась эта идея. Если бы Таня знала, о чем в эти минуты думал Дуглас, она не стала бы возражать – ей это тоже казалось вполне возможным. Но пока Таня вела себя осторожно, чтобы не поощрять его никаким образом. В общении с Дугласом Таня постоянно была настороже, словно боялась попасть в какую-то невидимую ловушку. Они были абсолютно разными людьми и задачи перед собой ставили различные. Таня это отчетливо осознавала и не собиралась подстраиваться под Уэйна. Она не позволит ему застать себя врасплох, он был ее деловым партнером, и не более, и Таня хотела, чтобы так оно оставалось и дальше, со временем, когда они узнают друг друга получше, они и станут друзьями. Но Дугласу придется еще постараться, чтобы заслужить ее дружбу.
До вечера Таня работала за компьютером и заказала ужин в номер. Ей позвонил Макс и поинтересовался, как прошел ланч, и Таня обсудила с ним несколько проблемных мест. Макс помог с ними разобраться, и Тане понравились предложенные им варианты. Таня попробовала вставить их в сценарий и обнаружила, что они вписываются вполне органично. Впрочем, Тане с первого взгляда показалось, что с Максом они отлично сработаются. Таня охотно бы уехала домой сегодня же вечером, но Дуглас дал понять, что она должна быть на месте на тот случай, если возникнет необходимость провести встречи утром пятницы. Но до полудня ей никто не позвонил, и Таня, вызвав такси, отправилась в аэропорт.
Самолет на Сан-Франциско улетал в половине второго, а в двадцать минут четвертого Таня уже вошла в свой дом в Россе. Дома никого не было, но настроение у Тани не испортилось – ей хотелось танцевать и петь, она была так счастлива, снова оказавшись дома, и еле сдерживала радость. Таня заглянула в холодильник и в буфет и обнаружила, что там почти пусто. И Таня немедленно отправилась в супермаркет и накупила продуктов на эти дни и на всю следующую неделю, и как раз разбирала пакеты, когда вернулись девочки и на радостях подняли крик. Даже Мэган, и та в первую минуту казалась счастливой, но потом быстро помрачнела и ушла наверх, видимо, вспомнив, что ей полагается сердиться на мать. Но Таню и такая реакция обрадовала. Молли так и вилась рядом с матерью, словно щенок, – обнимала ее, целовала и не отходила ни на шаг.
– Я так скучала по тебе, – призналась она матери.
– И я тоже, – отозвалась Таня и обняла Молли за плечи.
– Ну как тебе там? – с интересом спросила Молли. Ей не терпелось услышать новости.
– Представь себе, я ужинала вместе с Нэдом Брайтом и Джин Эмбер! Брайт очарователен.
Таня лучезарно улыбнулась дочери, она была счастлива видеть дочь.
– А как ты думаешь, я смогу с ним встретиться? Подобная перспектива привела Молли в восторг.
– Конечно, как только приедешь навестить меня, ты сможешь прийти на съемки, режиссер, надеюсь, возражать не станет, он очень славный.
Несколько минут спустя Молли поднялась к себе, чтобы позвонить подруге и поделиться с ней сногсшибательными новостями. Таня все еще продолжала наводить порядок, когда на кухне появился Питер. Он знал, что Таня должна приехать, и уехал с работы пораньше. Увидев жену, Питер молча бросился к ней и жадно поцеловал и еще долго не выпускал из объятий. Позже, перед ужином, Питер с Таней поднялись в свою спальню и благоразумно заперли дверь. Это было превосходное во всех отношениях возвращение домой!
Вечером Таня приготовила любимую пасту своих домашних, сделала огромную миску салата из свежих овощей, а Питер тем временем жарил мясо на решетке. Когда все было готово, они уселись, и Таня начала рассказывать. Она описала прием у Дугласа Уэйна и присутствовавших там кинозвезд. После ужина девочки ушли к друзьям, а Таня с Питером отправились к себе.
Это был обычный счастливый вечер пятницы. Таня с Питером долго разговаривали, лежа в постели. Потом они снова занялись любовью. Первая неделя Таниной работы в Лос-Анджелесе миновала, и в их маленьком мире все, как и прежде, было хорошо.
Глава 7
Уик-энд закончился быстро. Утром в воскресенье Таня проснулась грустная, да и Питер не выглядел счастливым. Тане предстояло улетать вечером, но сознание того, что уехать ей придется, отравило им весь день. Мэган к обеду не выдержала и разругалась с матерью из-за футболки, загубленной во время стирки, – но на самом деле это был лишь повод. Мэган злилась на мать за то, что та возвращается в Лос-Анджелес, в новую красивую жизнь. Таня, понимая, что кроется за демонстративной реакцией Мэган, постаралась держать себя в руках, но в конце концов сказала дочери, чтобы та вела себя прилично.
– Ты злишься вовсе не из-за футболки, Мэг, – напрямик сказала Таня, – мне тоже не очень хочется уезжать. Я стараюсь делать все, что могу.
– Ничего подобного! – зло бросила Мэган. – Ты ведешь себя как эгоистка. Тебе совершенно не обязательно было писать этот сценарий. По правде говоря, ты отвратительная мать. Ты бросила свою семью из-за этого сценария. Тебе наплевать и на папу, и на нас. Ты думаешь только о себе!
На какое-то время Таня застыла в оцепенении, а потом на глаза ее навернулись слезы. Тане трудно было опровергнуть эти обвинения, поскольку в глубине души ей самой казалось, что Мэган права. Уехать в Лос-Анджелес писать сценарий – это было очень эгоистично, неужели ее дочь права?!
– Мне очень жаль, что ты так считаешь, – сдержанно сказала Таня, стараясь не расплакаться. – Я понимаю, что сейчас не лучшее время, но предложение поступило именно сейчас, а я могла бы никогда больше не получить такого шанса. Неужели ты не понимаешь этого?!
Они так и стояли, глядя друг на друга – Мэган с гневом, Таня в смятении, – когда на кухню вошел Питер. Он услышал слова Мэган и пришел, чтобы заставить ее извиниться перед матерью, но та не стала. Мэган заявила, что сказала чистую правду, и, не сказав больше ни слова, бросилась наверх. Таня жалобно посмотрела на Питера и расплакалась. Питер обнял ее.
– Она просто спускает пар.
– Наверное, я бы сама думала точно так же, если бы моя мать оставила меня, когда я училась в выпускном классе.
– Ты приезжаешь домой на уик-энд, а на неделе их дома и не видно. Они приходят лишь затем, чтобы поесть, позвонить друзьям и рухнуть в кровать.
По правде говоря, они не очень-то нуждаются в твоем присутствии, – пытался успокоить жену Питер, но Таня продолжала плакать.
– Ну, может, им просто нужно знать, что я рядом, – сказала Таня, всхлипывая.
– И мне тоже. Но ты же приехала домой и будешь приезжать. Мы же справились без тебя, верно? Ты сама не заметишь, как работа над фильмом закончится. А представь, что будет, если ты получишь «Оскар». А, Таня? С фильмом Дугласа Уэйна такое вполне может произойти, он ведь уже получил не меньше дюжины «Оскаров», я не ошибаюсь?
Питер в который раз за эти дни наводил Таню на разговор о Уэйне. Он уже знал, что у него эффектная внешность, роскошный дом, неоспоримая репутация профессионала. В глубине души он боялся, что Уэйн произведет сильное впечатление на Таню. Вообще-то, Питер не был ревнив, но Голливуд – такое место, где легко потерять голову. Впрочем, несмотря на это, Питер доверял Тане.
– Да, он избалован славой, хотя, несомненно, и заслужил ее. Я пока не очень в нем разобралась. Он эгоистичный, очень замкнутый, равнодушен к детям. У него шикарная яхта, еще у него потрясающая коллекция произведений искусства и хороший дом. Я тебе уже рассказывала. Вот, пожалуй, и все, что я о нем знаю. Да, еще он был женат на рок-певице, которая погибла в авиакатастрофе уже после их развода. Он не слишком любезный и очень язвительный. Кто мне на самом деле понравился, так это режиссер, Макс Блам. Он похож на Санта-Клауса, и он очень добрый. Я говорила тебе, что его любимая женщина умерла от рака груди? Он, по-моему, так и не оправился от этого удара. И еще у него есть датский дог по кличке Гарри, он повсюду рядом со своим хозяином, даже на съемках.
– Ты никак собираешь собственное досье? – рассмеялся Питер. Таня несколькими штрихами нарисовала вполне зримые портреты этих людей. – Должно быть, в писателях есть что-то особенное, люди рассказывают тебе такое, что мне никогда бы не доверили. А ведь ты даже не спрашиваешь их – они это делают по собственному желанию. Может, дело в писателях, это ты у меня такая особенная?!
За годы совместной жизни Питер не раз убеждался в этом – люди доверяли Тане свои самые сокровенные секреты, и она умела и сочувствовать, и хранить секреты.
– Должно быть, у меня вид такой. Кроме того, я – мать, хотя, похоже, на данный момент я провалила эту роль.
– Вовсе нет, просто у Мэг несносный характер.
Они оба знали, что это правда. Мэг многого требовала от тех, кто был ей небезразличен, и не стеснялась в выражениях, если кто-то ее разочаровывал, пусть даже это и был близкий человек. Молли была великодушнее и добрее. Мэган же ставила куда более высокую планку и для себя, и для всех окружающих. Таня говорила, что точно такой же была ее мать и что это наследственное.
Таня приготовила прощальный обед, но Мэган к обеду не вышла. Она сухо простилась с матерью и удалилась. Таня заподозрила, что Мэган не хочет видеть, как она будет уезжать. Люди прощаются по-разному, Мэган всегда тяжело давались расставания. Ей куда проще было обидеться, разозлиться и умчаться, чем печалиться или плакать. А вот Молли цеплялась за мать до последней минуты. Они завезли дочь к друзьям по дороге в аэропорт, и Молли, прежде чем выйти из машины, не выпускала Таню из объятий.
– Я тебя люблю. Приятно тебе провести время, и передай Нэду Брайту привет от меня. Скажи, что я его люблю, а тебя – еще сильнее, – бросила Молли, когда уже выбралась наружу и побежала к дому подруги.
Оставшись наедине, Таня и Питер поговорили о деле, которое сейчас вел Питер, поправках и дополнениях, которые Таня внесла в сценарий, а потом, в аэропорту, посидели недолго в уютном молчании, наслаждаясь обществом друг друга. В эти дни они занимались любовью чаще, чем обычно, и Питер не преминул прокомментировать:
– Похоже, твоя работа в Лос-Анджелесе идет на пользу нашей сексуальной жизни.
Они словно наверстывали упущенное за те дни, которые провели вдали друг от друга. Когда Питер поцеловал Таню в аэропорту, она снова едва не расплакалась.
– Я скучаю по тебе, – сказала Таня с жалобным видом, и Питер поцеловал ее еще раз. Он потрясающе целовался.
– И я по тебе. До пятницы. Позвони мне, когда будешь в своем бунгало, ладно?
– Обязательно. Будешь ужинать дома в одиночестве?
Дочери на вечер ушли из дома и наверняка вернутся поздно.
– Я собирался заглянуть к Алисе. Она не забывает нас, пару раз заходила на неделе, и я пообещал, что куплю суши и нагряну к ней.
– Передай ей привет. Я так и не собралась в эти дни позвонить ей. Скажи, что я ужасно извиняюсь, и поблагодари за то, что она присматривает за девочками.
– Она делает это с удовольствием, по-моему, она скучает по детям. А если она по дороге домой заглядывает к нам посмотреть, как девочки, ей уже не так одиноко. Вообще-то, она ужасно занята в этой своей галерее, ее почти не бывает дома.
Таня была рада за Алису, что у нее есть дело. Смерть Джима была для нее сильным ударом. Хотя Алиса на удивление хорошо держалась, но Таня лучше, чем кто бы то ни было, знала, насколько Алиса несчастна. Первый год был просто ужасен, и Таня как могла помогала Алисе пережить его. Теперь же Алиса возвращала долг. Это была дружеская взаимопомощь, они всегда помогали друг другу, и Таня была благодарна Алисе за ее нынешнюю поддержку.
Таня еще раз поцеловала Питера, а потом подхватила сумку и побежала в здание аэропорта. Она была последней, кто прошел регистрацию. Заняв свое место, Таня закрыла глаза.
Когда самолет вырулил на взлетную полосу, Таня выключила мобильный телефон, а когда они взлетели, Таня задремала. Она проспала всю дорогу до Лос-Анджелеса и проснулась, лишь когда самолет приземлился.
Выйдя из аэропорта, Таня поймала такси. Они не стала сообщать своему водителю, что прилетает. Она чувствовала бы себя глупо, если бы поехала из аэропорта на лимузине. Она вообще чувствовала себя странно, пользуясь условиями, прописанными в ее контракте.
Добравшись до бунгало, Таня, к собственному удивлению, поняла, что оно уже не кажется ей чужим. Ей казалось, что какая-то частичка ее продолжала находиться здесь в ее отсутствие. Таня привезла из дома еще несколько фотографий Питера и детей и захватила фотографию Алисы с Джеймсом и Джейсоном. Таня из дома говорила по телефону с Джейсоном, и он был вполне доволен жизнью. Джейсон с головой окунулся в свою студенческую жизнь, он даже не звонил никому из родственников. Сестры обижались на него за это, но из гордости и сами не звонили ему.
Таня сразу позвонила Питеру на мобильный. Он все еще был у Алисы. Таня поговорила и с ней тоже, и ей стало еще более одиноко оттого, что они сейчас вместе, а она здесь одна. Таня сказала Алисе про фотографию, которую она захватила с собой. Поговорив, Таня разобрала сумку и включила телевизор, чтобы хоть какими-то звуками заполнить эту тоскливую тишину.
Она приняла ванну и включила джакузи. Настроение немного улучшилось, и Таня включила компьютер. На следующий день ей предстояло обсудить поправки, предложенные продюсером и режиссером, а еще через день нужно было встретиться с той же целью с ведущими актерами.
Неделя ожидалась насыщенная: следовало учесть все поправки и попытаться как-то вписать их в сценарий. Таня с удовольствием предвкушала этот процесс; ей не терпелось услышать комментарии. Она проработала до двух ночи и завела будильник на семь утра. Ей нужно было явиться в студию к половине девятого.
Тане показалось, будто будильник зазвенел в то же мгновение, когда ее голова коснулась подушки. Таня подскочила, а потом со стоном откинулась на подушку. Через минуту она уже звонила Питеру. Питер уже встал и собирался готовить завтрак.
– Дорогой, мне без тебя так плохо, – протянула Таня. – А еще я чувствую себя последней гадиной из-за того, что тебе приходится раньше вставать и все делать самому.
– Ты же делала это двадцать лет, так что ничего страшного не будет, если я сменю тебя на несколько месяцев.
Судя по голосу, Питер зашивался с завтраком, но говорил приветливо.
– Кажется, я замужем за святым, – с благодарностью сказала Таня.
– Нет, ты замужем за типом, который не способен одновременно поставить на стол яичницу, сок и овсянку. Из меня паршивый повар, так что я, пожалуй, побегу. Желаю тебе, детка, приятно поиграть в песочнице, не вешай нос и так далее и тому подобное.
– Легко тебе говорить, а я просто трясусь от страха.
Таня нервничала из-за предстоящего большого обсуждения сценария. И, возможно, ее работу раскритикуют в пух и прах. Она понятия не имела, что они сделают или скажут. Она вообще не представляла, как это все происходит.
– Все будет хорошо! Не позволяй на себя наезжать. То, что я читал, было классно.
– Спасибо. Я тебе позвоню вечером. Желаю тебе успешно справиться с завтраком. И еще, Питер… – на глаза у Тани навернулись слезы. – Мне все-таки жаль, что я на это согласилась. Я чувствую себя отвратительной женой и матерью. Ты просто герой, что отпустил меня.
– Спасибо, конечно, но и ты – самая лучшая жена на свете, для меня ты – настоящая звезда. Ну, пока, веди себя хорошо, я тебя люблю, – сказал Питер и отключился.
Она заказала завтрак в номер – подобие того наскоро приготовленного завтрака, который сейчас поглощали Питер и девочки. Лимузин ждал Таню у выхода. Она вошла в студию ровно в половине девятого. Дуглас еще не приехал, а Макс Блам был уже на месте.
– Доброе утро, Таня. Как уик-энд? – дружески спросил Макс, занимая свое место в зале для совещаний. У него был с собой огромный портфель, казалось, он вот-вот развалится – столько в нем было всего напихано. Съемочная группа арендовала на время работы над фильмом помещение у одной из телекомпаний. Тане тоже отвели отдельный кабинет, но она сказала, что предпочитает работать в гостинице. В бунгало куда спокойнее писать – меньше будут отвлекать.
– Слишком быстро пролетел, – отозвалась Таня. – А у вас как?
– Ничего, неплохо. Я сходил на пару бейсбольных матчей, почитал «Уолл-стрит джорнэл», «Вэрайети» и «Нью-Йорк таймс» и несколько раз на интеллектуальные темы побеседовал с моим псом. Мы поздно легли, так что он слишком устал, чтобы выйти на работу сегодня. Такая вот собачья жизнь, – сказал Макс.
Секретарша предложила им кофе, но они дружно отказались. Макс прихватил в «Старбаксе» капучино, а Таня выпила чаю в гостинице. Пока они беседовали, появился Дуглас, выглядевший, по своему обыкновению, так, словно он только что сошел с обложки гламурного мужского журнала. От него приятно пахло, и в прошедшие дни он подправил стрижку. Дуглас всегда был безупречен, даже в такой ранний час. Макс же был как взъерошенный воробей. Джинсы потерты, разношенные ботинки, а редкие волосы были всклокочены так, словно никогда не знали расчески. Макс был неопрятен, встрепан и по-детски трогателен. На Тане сегодня были джинсы, свитер и кроссовки, она даже не стала краситься. В конце концов, она шла на работу.
Они сразу же принялись за дело. Дуглас хотел переделать несколько сцен, и к одной были претензии у Макса. Он сказал, что сцена идет в слишком быстром темпе и не демонстрирует тех глубоких чувств, которые тут должны проявить актеры. Макс хотел, чтобы Таня переписала эту сцену так, чтобы задеть зрителей за живое. «Чтобы у них сердце кровью обливалось», – как выразился он. Время шло. Таня с Дугласом заспорили по поводу одной из героинь.
– Она мне противна, – напрямик заявил он. – И всем остальным она тоже будет противна.
– И правильно, так и должно быть, – Таня с пылом выступила в защиту своей трактовки. – Она на редкость нудная женщина. Я совершенно не против того, что она вам противна. Она – нехороший человек, нытик и зануда, и она предала своего лучшего друга.
– Но раз уж у нее хватило духу подставить лучшего друга, в ней должна просматриваться индивидуальность. В конце концов, у нее есть характер, она готова рисковать. Дайте нам почувствовать это. А то вы написали о ней так, словно она покойница.
Дуглас говорил нарочито резко, почти оскорбительно, Таня, в принципе, была с ним согласна, она и сама собиралась доработать этот персонаж, но ее обидел его тон – агрессивный и не терпящий возражений. В конце концов Макс предложил компромисс: героиня по-прежнему оставалась занудой, завистливой и неблагодарной, но при этом Таня добавила бы ей огня, неуемности – тогда ее предательство становилось объяснимым. Таня с ним согласилась. К концу обсуждения она совершенно вымоталась. Когда они разобрались со всеми замечаниями, было уже три часа дня, а перерыва на обед они не делали. Дуглас считал, что перерывы отвлекают от рабочего процесса.
– Мы неплохо потрудились, – оживленно сказал Дуглас, когда они встали из-за стола. Он был в прекрасном расположении духа.
Макс невозмутимо грыз принесенные с собой орехи. Он делал не первый фильм вместе с Дугласом и знал, как тот работает. Таня не знала. Она была измотана и уязвлена замечаниями Дугласа. Он высказывался недопустимо резко и даже не подумал извиниться. Его интересовало лишь одно – чтобы фильм получился как можно лучше, и неважно, кому он в процессе работы двинет по зубам. В данном случае это была Таня. Манера работы Дугласа показалась Тане не столько обидной, сколько неэффективной. Она была разумным человеком и готова была прислушаться к компетентным замечаниям коллег. Продюсеры мыльных опер, для которых она писала, были куда более выдержаны.
– Вы как, в порядке? – спросил Таню Макс, когда они вместе вышли из здания. Дугласу нужно было спешить на важную встречу, и они условились продолжить обсуждение завтра утром уже вместе с ведущими актерами. Таня уже сейчас волновалась из-за предстоящей встречи. Она не думала, что будет так переживать, а ей надо было еще что-то сделать с героиней, которую так невзлюбил Дуглас. Значит, надо просидеть остаток сегодняшнего дня и ночь, иначе она не успеет.
– Спасибо, в порядке. Просто устала и есть хочется.
– Если идете на совещание с Дугласом, обязательно берите с собой еду. Он работает как ненормальный и никогда не делает перерыв, чтобы перекусить. Потому-то он такой худой. Для него ланч – это исключительно деловое мероприятие. Если у него не запланировано никаких встреч, он и не ест. Люди вокруг него дохнут, словно мухи, – рассмеялся Макс, – с голоду.
– Учту на будущее, – пообещала Таня.
– О, нет! Завтра все будет совсем иначе! – воскликнул Макс. – Завтра мы принимаем звезд. Звезд надлежит кормить по расписанию, притом самой лучшей, специально заказанной едой. Режиссерам и сценаристам есть не полагается. Вы можете выпросить что-нибудь с тарелки для актеров. Может, они вам бросят немного икры или куриную ножку. – Макс, конечно, преувеличивал, но не слишком. – Всегда полезно иметь на совещании одного-двух актеров. Впредь я попытаюсь это обеспечить. Тогда и всех остальных, может быть, покормят.
Таня рассмеялась, с Максом ей определенно повезло.
– Завтра я приведу с собой еще и Гарри. Кормить режиссера с лишним весом не хочет никто, а вот собаку всегда накормят. Он ужасно жалобно выглядит, когда поскуливает и пускает слюни. Я тоже как-то попробовал пустить слюни, но меня попросили покинуть помещение и пригрозили написать жалобу в профсоюз, так что теперь для этих целей я вожу Гарри.
Таня расхохоталась. Макс посоветовал ей не слишком расстраиваться из-за поправок и из-за резких замечаний Дугласа. Это была его обычная манера работы. Некоторые продюсеры были еще менее терпимы, чем Дуглас, и постоянно требовали что-то переписать. Тане было интересно, какие замечания она завтра услышит от актеров и насколько внимательно они на самом деле прочитали сценарий. Актеры, занятые в мыльных операх, просто выходили на съемочную площадку и играли под суфлера. Но сейчас они работали над полнометражным фильмом, а это делалось куда более тщательно.
Таня семь часов просидела над сценарием, проработав все замечания Дугласа и Макса. Она заказала в номер омлет и салат. В полночь она все еще сидела за работой. Закончив, Таня позвонила Питеру, с дочерьми она сегодня не поговорила – заработалась и упустила момент, а теперь они уже спали. Питер еще не спал, он читал и ждал ее звонка. Он понял, что Таня заработалась, поэтому и не стал ее беспокоить, а просто ждал ее звонка.
– Ну и как все прошло сегодня? – с интересом спросил Питер.
– Даже не знаю. – Таня прилегла на кровать. – Уэйн невзлюбил одну из наших героинь. Я весь вечер переписывала эпизоды с ее участием. По-моему, стало хуже. Мы просовещались до трех часов без единого перерыва. К концу я думала, что просто рухну. А после я сидела у себя и не вставала со стула. Боюсь, я не справилась. Завтра мы все вместе встречаемся с актерами, чтобы выслушать их замечания.
– Звучит сурово, – с сочувствием сказал Питер. Но он знал, что Таня к этому была готова. Она умела работать, умела быть самокритичной. Она никогда не отступала, не решив проблемы, будь то связно с работой или с чем-нибудь еще. Это было одно из достоинств Тани, которым Питер восхищался.
– А у тебя что? – спросила Таня. – Я не позвонила девочкам, заработалась и не заметила, как время прошло. Позвоню им завтра.
– С ними все в порядке. Алиса принесла нам лазанью и свой знаменитый кекс. Мы все объелись. Я сделал салат. В общем, сегодня вечером я легко отделался.
– А Алиса осталась у вас на ужин? – поинтересовалась Таня и услышала, что да, осталась. – Я перед ней в долгу. Если она станет вас кормить, я буду готовить для нее следующие десять лет.
– Честно говоря, это было очень кстати. А еще она отвезла Мэг на футбольный матч, а то Молли забрала машину. Алиса меня просто спасла. Я не мог уйти с работы вовремя и позвонил ей. Поймал ее в последний момент – она как раз уходила из галереи и сказала, что подбросит Мэган.
Таня много раз делала то же самое для детей Алисы, но она все равно была ей признательна. Помощь Алисы смягчала терзающее Таню чувство вины, но при этом она еще острее чувствовала себя виноватой из-за того, что за нее все делают другие. Придется смириться с этим чувством вины. Для Питера помощь Алисы была настоящим спасением, он бы совершенно замотался в одиночку, ведь у него всегда было много работы.
Они говорили недолго, им обоим назавтра предстояли ранние деловые встречи, и нужно было как следует выспаться.
На следующее утро Таня снова была на своем месте в зале для совещаний. На этот раз Макс действительно привел с собой собаку – если этого пса можно было так назвать. Размерами Гарри был ближе к небольшой лошади, но вел он себя вполне пристойно: устроился в углу и положил огромную голову на лапы. Гарри был настолько хорошо воспитан, что, после того как проходил шок при первом знакомстве с ним, все попросту забывали о его присутствии. Его никто не замечал до тех пор, пока в комнате не появилась еда. Тогда Гарри насторожился, громко заскулил и принялся обильно пускать слюни. Макс угостил его, и остальные тоже надавали псу кусочки со своих тарелок, а потом Гарри, довольный, снова улегся и заснул. Гарри был необыкновенно вежливым псом. В середине совещания Таня сказала Максу об этом.
– Гарри вообще-то мой товарищ по жизни, а не собака, – с улыбкой сказал Макс. – Он когда-то удачно снялся в рекламе. Я вложил заработанные им деньги на фондовой бирже, и Гарри получил приличную прибыль. Так что мы с ним на равных делим жилище, и он вносит свою часть квартплаты. Он мне как сын.
Обсуждение сценария было долгим и бурным. Дуглас с помощью Макса умело вел его. Таню очень удивило, как много замечаний сделали актеры. Некоторые из них были точны и шли на пользу делу, другие были беспорядочны и неуместны, но в основном всем актерам нашлось что сказать, и всем что-то хотелось изменить. Наибольшей проблемой оказались диалоги, которые «были не в их духе», «звучали как-то не так». Над ними потом в основном и работала Таня, изыскивая способ выразить те же мысли и чувства иначе, чтобы актеры восприняли и передали их достоверно и в то же время очень лично. Процесс был длинный и утомительный, и Дуглас не раз начинал раздражаться и злиться на всех. Он, похоже, был нервозен и опять начал спорить с Таней из-за очередной сцены с участием той же героини, по поводу которой они уже сражались накануне.
– О господи, Таня, – крикнул на нее Дуглас, – прекратите защищать эту суку! Просто переделайте ее линию в сценарии.
Таня была поражена. В зале на некоторое время воцарилось молчание. Макс ободряюще подмигнул Тане. Он видел, что слова Дугласа уязвили ее.
После совещания Дуглас остановился поговорить с Таней, пока актеры выходили из зала. Было почти шесть вечера, они просидели практически целый рабочий день. Но в отличие от вчерашнего в зал на протяжении всего дня то и дело ввозили тележки с едой. Таня вспомнила слова Макса. В четыре часа привезли булочки, взбитые сливки и клубнику, а суши и тофу подавали весь день в огромных количествах.
После обсуждения все актеры отправились в спортзал или на занятия со своими тренерами. Тане же хотелось лишь одного – добраться до своего бунгало, лечь и накрыться с головой одеялом. Она вымоталась до предела, поскольку ей весь день приходилось сосредотачиваться на всем, что говорилось, попутно вносить правку в сценарий и делать пометки для будущих изменений.
– Простите мою резкость, – невозмутимо произнес Дуглас. Он был спокоен и улыбался Тане, словно ничего не произошло, но Таня чувствовала себя так, словно ее сбил автобус, и Дуглас это видел. – Эти совещания с актерами всегда выводят меня из равновесия. Они придираются к каждому слову и каждой детали и беспокоятся о том, как это будет звучать. В их контрактах записано, что они могут предлагать поправки к сценарию, и они считают свою работу невыполненной, если не попросят вас переписать каждую сцену с их участием. Иногда мне хочется всех их удавить. Эти обсуждения с актерами длятся целую вечность. Ну, как бы то ни было, извините, что вы попали под горячую руку.
– Я понимаю, – кивнула Таня, не поднимая глаз на Дугласа. – Я тоже устала. Деталей множество, а я пытаюсь сохранить целостность сценария и при этом сделать так, чтобы все были довольны.
Это всегда было нелегко, и уж это Дуглас прекрасно знал. Он проходил это сотни раз, с десятками сценариев.
– Я поработала с персонажем, которого вы так невзлюбили. Полагаю, я еще не решила проблему, но честно пытаюсь. Думаю, загвоздка в том, что мне она не показалась настолько омерзительной. Я вижу все ее чувства, все тайные мысли и намерения, потому мне кажется, что она отнюдь не такая зануда, какой выглядит на первый взгляд. Возможно, я идентифицирую ее с собой, и я такая же нудная, как и она, – с улыбкой сказала Таня. Дуглас лишь покачал головой. Таня была рада, что он перестал давить на нее. Таня никогда не умела работать под прессом. Такой тон, как сейчас, был гораздо более эффективен.
– Да какая вы зануда, Таня?! Вы кто угодно, но только не зануда, и, уверен, сами знаете об этом.
– Я нудная, скучная домохозяйка из провинции, – не уступала Таня.
– Расскажите об этом кому-нибудь другому. Например, Хелен Келлер. Вся эта бодяга насчет домохозяйки – это то ли игра, то ли маска, – я пока не разобрался, что именно. Но одно я знаю наверняка: будь вы такой, как говорите, вас бы здесь не было. Ни единой минуты.
– Я – домохозяйка, которую моя семья благословила на написание сценария, – предприняла еще одну попытку Таня.
Но убедить Дугласа ей не удалось.
– Глупости! Ничего подобного! Не знаю, кого вы пытаетесь обмануть, но меня вы точно не обманете. Вы – утонченная женщина, ироничная, умная. Держать вас на роли домохозяйки в этом вашем Марине все равно что отправить инопланетянина работать в «Макдоналдс». Инопланетяне, конечно, способны справиться с этой работой, но зачем тратить ум и знания впустую?
– Я трачу ум и свои способности не впустую, а на моих детей.
Тане очень хотелось раз и навсегда дать понять Уэйну, что он принимает ее за кого-то другого. Ее злили и тревожили его слова. Таня была именно той, за кого себя выдавала и кем выглядела, и нисколько этого не стеснялась. Ей нравилась роль матери и домохозяйки – всегда нравилась. Ей нравилось также и писать – сейчас нравилось в особенности, – и она гордилась тем, как это у нее получается. Она ни при каких обстоятельствах не желала превращаться в голливудский персонаж, а Дуглас упорно пытался убедить ее в том, что она принадлежит именно Голливуду, а вовсе не Россу. Таня не собиралась строить здесь свою карьеру. Ее скромные амбиции уже были удовлетворены – ее пригласили в Голливуд. Она знала, что не станет больше этим заниматься – довольно и одного раза. Потом она вернется домой и останется там. Она так решила.
– Обстоятельства изменились, Таня, нравится вам это или нет. Вы не сможете вернуться обратно. Вы пробыли здесь всего неделю, но уже не принадлежите своему Россу. Вы покинули свою среду обитания еще до того, как приехали сюда. В тот день, когда вы приняли решение работать над этим фильмом, все было кончено. Жребий брошен.
От слов Дугласа у Тани побежали мурашки по спине. Он говорил так, словно для нее путь домой был уже закрыт. Но почему он так уверен в этом?! Кажется, она не давала ему никаких оснований решать за нее ее судьбу! Каждый раз, когда Дуглас заводил такой разговор, Тане хотелось немедленно бросить все и уехать домой в объятия Питера. Рядом с Дугласом она чувствовала себя Евой перед змеем-искусителем. Слова Дугласа одновременно и злили ее, и гипнотизировали, они словно лишали ее воли. Таня хотела домой – спрятаться в своем доме и крепко закрыть за собой дверь.
– Вы были очень терпеливы с актерами, – перевел разговор Дуглас. – Они бывают неуправляемы.
– По-моему, замечания Джин относительно ее персонажа были очень верны. И замечания Нэда были небесполезны, – честно признала Таня, игнорируя слова Дугласа.
Она не желала спорить с ним о том, является ли она домохозяйкой или же нет. Он не имел права голоса ни в чем, что не касалось фильма. В конце концов, какое ей дело до того, что он думает? Он не имеет власти над ее жизнью. Он не ясновидец и не психотерапевт. Он одержим Голливудом, а она – нет. Дугласа пьянила власть, которой он обладал. Таня это поняла, хотя временами он отходил в тень и отдавал свой голос другим – это зависело от ситуации и от того, что было выгоднее ему на данный момент. Дуглас был осмотрителен и дожидался благоприятного момента, словно теннисист на Уимблдонском турнире.
После этого разговора Таня вернулась в гостиницу, немного отдохнула и потом допоздна работала над сценарием. Ей даже удалось сделать несколько отличных сцен, но некоторые места никак ей не давались. На следующий день Таня несколько раз звонила Максу, чтобы посоветоваться и поплакаться. Макс успокоил ее, сказав, чтобы она не мучилась – ведь некоторые изменения будут внесены прямо на съемочной площадке, по ходу работы. Макс был просто чудо! Если бы не он, Таня вряд ли справилась бы в новой для нее обстановке. Она никогда не могла успешно работать в обстановке нервозности и стресса. А Макс вселял в нее уверенность, что все обойдется, она отлично сделает свою работу, ко всеобщей радости.
Неделя выдалась трудная и для Тани в Лос-Анджелесе, и для Питера в его компании. На следующей неделе должен был начаться судебный процесс, в котором Питер принимал участие, а Таня продолжала встречаться на обсуждениях с Максом, Дугласом и актерами и работать над сценарием. К огромному огорчению Тани, на субботу тоже была назначена такая встреча, и Тане надо было на ней присутствовать. В четверг вечером Таня позвонила Питеру и сказала, что она не сможет приехать домой. Она спросила, не сможет ли он приехать к ней вместе с девочками.
– Таня, я бы с удовольствием, но у Молли соревнования, у Мэган тоже что-то намечается. Она собирается отправиться в город с Джоном Уайтом, так что вряд ли захочет ехать. А мне за эти дни нужно еще переделать кучу работы. Мне придется поработать с утра до вечера, или это будет катастрофа. Боюсь, на эти выходные ничего не получится.
– А что, если я прилечу вечером в пятницу? А в субботу к девяти утра вернусь обратно. Надо будет успеть на шестичасовой рейс.
– Не валяй дурака, Тан, – резонно возразил Питер. – Пусть уж будет как будет. Приедешь домой на следующей неделе.
Таня не ожидала, что придется так быстро включаться в работу и в выходные дни, хотя Уолт и предупреждал ее, что такое может случиться. Но не так же скоро! Мысль, что весь уик-энд она будет торчать здесь и не увидит своих, выбивала Таню из колеи.
Тем же вечером она позвонила девочкам. Телефон Мэган был выключен, потому Таня оставила сообщение на автоответчике. Молли куда-то торопилась, она успокоила Таню, сказав, что все у них в полном порядке. Питер позвонил Тане, когда она сидела на совещании и не могла с ним разговаривать. Таня потом даже позвонила сыну и предложила ему приехать в Лос-Анджелес с ночевкой, но у Джейсона были какие-то срочные дела, и он ехать не захотел. Он поблагодарил мать за предложение и сказал, что с удовольствием приедет в другой раз, но только не на этих выходных.
Пятница и суббота прошли в бесконечных совещаниях с Максом, Дугласом и актерами. Еще Таня отдельно встречалась с Джин, чтобы подробно обсудить с ней движущие мотивы ее героини. Джин относилась к работе очень серьезно и хотела добраться до самой сути характера своей героини. Вечером в субботу Таня вернулась в гостиницу к восьми часам, совершенно вымотанная, и обнаружила сообщение от Дугласа, просившего перезвонить ему.
– Ну что еще ему нужно? – пробормотала Таня. Она и так общалась с ним всю неделю, с нее было достаточно. Дуглас чувствовал себя настолько могущественной персоной, что чувство меры ему уже давно изменяло. Но он был продюсером, поэтому выбора у Тани не было. Она позвонила ему домой, по личному номеру, который Дуглас сам ей дал. Это был знак доверия с его стороны. Личный номер, который дал ей Дуглас, мгновенно поднял акции Тани в киношной среде, вот только самой Тане это было безразлично.
– Здравствуйте! Я только что вошла и обнаружила ваше сообщение, – сказала Таня, стараясь говорить бодрым голосом. – Что случилось, Дуглас? Чем я могу быть вам полезна? – Тане хотелось побыстрее разделаться с делами, забраться в ванну и ни о чем не думать. Если бы она решилась, то вызвала бы массажиста. Тане очень хотелось сделать массаж, но ей казалось, что это будут уже сверхрасходы, а она не хотела злоупотреблять условиями, прописанными в договоре.
– Я подумал, что вы огорчились, не попав домой на выходные. Может, вы будете не против прийти завтра поплескаться в бассейне и полежать на солнышке – я так понимаю, что вам не чужд такой отдых.
У Тани был легкий загар, поэтому Дуглас и пришел к такому выводу.
– Форма одежды любая. Воскресный номер «Таймс» и никаких разговоров, если вы не захотите. Сидеть в отеле, наверное, не очень весело?
В этом Дуглас был прав, но Таня совсем не была уверена, что ей хочется провести день в обществе Дугласа. В конце концов, он ее босс, работодатель. Она не сможет просто лежать там и не обращать на него внимания – хотя, честно говоря, идея поплавать в бассейне и позагорать была привлекательна. Лежать в шезлонге у гостиничного бассейна вместе со всеми этими молодыми актрисами и моделями, охотящимися на мужчин, ее не прельщало, а кроме того, Таня чувствовала себя в таком окружении очень неуютно, поскольку не носила веревочки вместо купальника и шестидюймовые каблуки. Рядом с этими холеными девицами Таня чувствовала себя провинциалкой, хотя в начале недели даже сделала педикюр и сама за него заплатила. Эта процедура придала Тане уверенность. Педикюрша работала, а Таня у себя в номере просматривала поправки к сценарию, так что ее работе это не помешало, но существенно подняло настроение. У всех женщин здесь были ухоженные ногти, это обстоятельство и привело Таню к решению уделить время и самой себе. И как теперь оказалось, что сделала она это очень своевременно.
– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила Таня. – Но я не хочу нарушать ваши планы.
Таня колебалась, не зная, то ли принять предложение, то ли отклонить. Она не чувствовала себя спокойно рядом с Уэйном, Дуглас одним своим присутствием создавал напряженную атмосферу. Таня не представляла его лениво бездельничающим ни в воскресенье, ни в какое иное время.
– Вы мне не помешаете, мы просто не будем обращать внимания друг на друга. По воскресеньям я никогда ни с кем не разговариваю. Захватите с собой что-нибудь почитать. Я обеспечу бассейн и еду. Но не вздумайте делать прическу и макияж.
Дуглас словно прочитал ее мысли. Тане не хотелось тратить время на особенные сборы, но в то же время хотелось соответствовать неизменно элегантному Уэйну. С Максом было бы проще – и думать ни о чем не надо было.
– Я ведь могу и согласиться, не боитесь? Возьму и приду, – ответила Таня. – Неделя была наряженная. Честно говоря, я действительно устала.
– Это лишь начало, Таня. Берегите силы – они вам понадобятся. В январе – феврале вы будете вспоминать, как легко было сейчас.
– Тогда, возможно, мне лучше будет прямо сейчас вернуться домой и кинуться с моста, – сказала Таня. Она и вправду начала сомневаться в том, что сможет справиться с этой работой.
– У вас есть время, чтобы привыкнуть. Вы справитесь – можете мне поверить. А когда эта работа будет закончена, вам будет хотеться лишь одного – новой работы.
Дуглас говорил очень уверенно, потому что лично он в этом ни минуты не сомневался.
– Вы очень убедительны, но я почему-то вам не верю.
– Напрасно! Я знаю. Когда-нибудь мы будем вместе работать над другим фильмом, – сказал Дуглас так, будто такой исход был предрешен.
А ведь они еще даже не приступили к съемкам этого фильма. Но все, кто был задействован в фильме, хотели работать вместе с Дугласом Уэйном и дальше. Актеры и сценаристы просили, чтобы их привлекли к работе над его фильмами. Это был почти гарантированный путь к наградам Киноакадемии, а для профи это было всем. Для Тани она тоже обладала определенным очарованием, но сейчас ей хотелось лишь научиться ориентироваться в этом мире, не утонуть в нем и выполнить свою работу на должном уровне. Вся последняя неделя была для нее нелегкой проверкой собственных сил и возможностей.
– Ну так как, вы придете завтра? Скажем, часов в одиннадцать?
Таня поколебалась долю секунды, а потом решилась. Сказать «нет» было бы слишком смело, и она не стала этого делать.
– В одиннадцать меня вполне устроит.
– Тогда до встречи. И не забудьте – никакой косметики и не делайте укладку, если не хотите.
«Ага, как же», – подумала про себя Таня. Точно так выражалась в подобных случаях Мэган.
На следующий день Таня заплела волосы в аккуратную косу, но краситься не стала. Приятно было не возиться с собственной внешностью, хотя Таня и так всю неделю не слишком беспокоилась о том, как она выглядит. На эти встречи в конференц-зале все приходили в обычной повседневной одежде. Но все-таки туда Таня собиралась тщательнее, чем сейчас. Она надела свободную выцветшую футболку, которую раньше носила Молли, сандалии и старые джинсы. Таня прихватила с собой несколько журналов, которые хотела просмотреть, книгу, которую уже с год собиралась почитать, и сборник кроссвордов от «Нью-Йорк таймс» – Таня всегда обожала их разгадывать. К Дугласу Таня поехала на такси – своего шофера она отпустила на весь день, в конце концов, сегодня было воскресенье.
Дуглас встретил ее на пороге дома и заметил отъезжающее такси. Он, как всегда, был в полном порядке – аккуратная футболка, джинсы и черные сандалии из крокодиловой кожи. В его доме было необычно тихо. Прислуги не было видно, хотя в тот вечер, когда Таня была у него в первый раз, вокруг суетилась целая армия слуг. Дуглас сразу провел Таню к бассейну. На столике рядом с шезлонгом ее ждала стопка газет. Предложив Тане располагаться, Дуглас удалился.
Потом он вернулся и, не спрашивая ее согласия, протянул Тане бокал. В бокале оказалось шампанское с персиковым соком – «Беллини», один из ее любимых напитков. Для спиртного было рановато, но «Беллини» был некрепким коктейлем.
– Спасибо, – поблагодарила Таня с удивленной улыбкой.
Дуглас с серьезным видом поднес палец к губам.
– Тс-с-с! – строго сказал он. – Никаких разговоров! Вы пришли сюда отдохнуть и расслабиться. Поговорим позже, если сами захотите.
И он направился к шезлонгу по другую сторону бассейна. Некоторое время он читал газету, а потом намазался средством для загара, улегся и стал загорать. Он больше не заговаривал с Таней, и в конце концов она почувствовала себя совершенно спокойно. Она читала, разгадывала кроссворды и потягивала коктейль. К ее удивлению, оказалось, что провести так воскресенье очень приятно.
Таня понятия не имела, задремал ли Дуглас или нет, но он лежал без движения, и в конце концов она тоже отложила журнал и задремала на солнышке. Таня слышала щебетанье птиц. Солнце приятно грело, стоял чудесный сентябрьский день, и Таня наслаждалась покоем. Когда она открыла глаза, то вздрогнула – Дуглас стоял рядом и смотрел на нее с улыбкой. Тане показалось, что она проспала несколько часов.
– Я что, долго спала? – сонно спросила она. – Или, может быть, даже храпела?
Дуглас рассмеялся. Таня впервые почувствовала себя непринужденно в его обществе. И Дуглас на этот раз был совершенно другим – таким она его еще не видела.
– И очень громко, – поддел ее Дуглас. – Сперва вы разбудили меня, а потом соседи пришли жаловаться.
Таня рассмеялась. Дуглас поставил рядом с ней тарелку с нарезанными фруктами, салатом, сыром и крекерами.
– Я подумал, что вы наверняка будете голодны, когда проснетесь.
Он был на удивление внимателен, и, надо признаться, это было приятно. Дуглас был внимательным хозяином и делал все, что пообещал, – в частности, оставил ее в покое и даже не заговаривал с нею. Принеся закуску, он снова исчез, и вскоре Таня услышала, как он заиграл на пианино в музыкальной комнате. От бассейна эту комнату отделяла раздвигающаяся стеклянная стена. Перекусив, Таня туда и направилась. Дуглас был увлечен игрой и не услышал, как вошла Таня. Она присела и стала слушать, пораженная его техникой. Наконец Дуглас поднял на нее глаза.
– Я всегда играю по воскресеньям, – сказал он с довольной улыбкой. – Это лучшее время на всей неделе. Если мне вдруг что-то мешает, я ужасно расстраиваюсь.
Таня вспомнила, что Макс говорил ей о музыкальных занятиях. Оставалось только гадать, почему он так и не стал музыкантом. Несомненно, он был талантлив и любил музыку.
– А вы играете? – спросил ее Дуглас.
– Только на компьютере, – улыбнувшись, ответила Таня.
– Я когда-то сам сделал пианино, – сообщил он, когда пьеса завершилась. – Оно и вправду работает. Оно до сих пор у меня. На яхте. Делать его было настоящим удовольствием.
– А есть ли что-нибудь такое, что вы не умеете делать? – спросила потрясенная Таня.
– Есть, – уверенно ответил Дуглас. – Я не умею готовить. Мне вообще скучно есть. Мне это кажется пустой тратой времени.
Так вот почему он такой худой и почему никогда не делает перерывов на обед во время совещаний.
– Я ем только ради поддержания жизни. Многие люди относятся к еде как к чему-то важному, а некоторые просто трепетно. Я этого не понимаю. У меня терпения не хватит сидеть за обеденным столом по нескольку часов, а уж тем более что-то готовить для себя. Еще я не играю в гольф, хотя и умею, это мне тоже кажется скучным. Я никогда не играю в бридж. Люди из-за карт делают кучу гадостей. Если я хочу с кем-нибудь поругаться или кого-нибудь оскорбить, я сделаю это по серьезному поводу, а не из-за колоды карт.
В его словах был резон.
– Насчет бриджа я с вами соглашусь. Я играла в колледже, но потом перестала по той же причине. А вы играете в теннис? – спросила Таня ради поддержания разговора, когда Дуглас заиграл новую пьесу – уже не такую сложную, не требующую такой сосредоточенности, как первая.
– Играю. Но больше люблю сквош. Он быстрее. Дуглас был человеком нетерпеливым, во всем предпочитающим скорость. Его интересно было изучать, и Таня подумала, что, возможно, когда-нибудь она сделает его персонажем своего рассказа. Такой характер располагал к анализу.
– Я тоже играю в сквош, но не очень хорошо. И муж играет. Но я предпочитаю теннис.
– Нужно будет нам с вами как-нибудь сыграть, – сказал Дуглас и на некоторое время сосредоточился на музыке, а Таня с удовольствием слушала. Через некоторое время она вернулась к бассейну и прилегла в шезлонге, чтобы не беспокоить его. Дуглас, похоже, с головой ушел в музыку. Лишь через час музыка смолкла, и он вышел к бассейну.
– Я восхищена вашей игрой, – искренне сказала Таня.
Дуглас присел в соседнее кресло. Он выглядел энергичным и посвежевшим; глаза его блестели. Музыка всегда так действовала на него.
– Музыка питает мою душу, – просто отозвался он. – Я не могу жить без нее.
– А я не могу не писать, – призналась Таня.
– Это видно по вашим работам, – сказал Дуглас, изучающе глядя на нее. Видно было, что Таня чувствует себя естественно. Когда Дуглас пригласил ее провести день у бассейна, ей и в голову не пришло бы, что такое возможно. Дуглас приятно удивил ее, и день сложился чудесно. Таня чувствовала себя отдохнувшей. – Поэтому я всегда хотел работать с вами – потому, что понял из ваших произведений, что вы страстно любите свою работу, как я – музыку. Это мало о ком можно сказать. Я понял это по первой же вашей вещи, которую прочел. Это редкий дар.
Таня кивнула, польщенная, и не стала ничего говорить в ответ. Некоторое время они молчали. Чтобы заполнить неловкую паузу, Таня посмотрела на часы. К ее удивлению, оказалось, что уже пять вечера. Она провела здесь шесть часов, но время пролетело совершенно незаметно.
– Мне пора. Не могли бы вы вызвать такси? Я возвращаюсь в гостиницу, – Таня поднялась и принялась собирать свои вещи. Услышав о такси, Дуглас покачал головой.
Читать бесплатно другие книги:
