Сбывшееся ожидание Московцев Федор
– Ну здравствуй, это я.
Вексельберг вяло пожал протянутую ему руку и резко тронул с места. У него была типичная манера езды москвича, которому приходится много перемещаться по городу. Так, обгоняя, подрезая, объезжая пробки по тротуарам и немыслимыми кущерями-подворотнями, добрались до места, и по дороге он объяснил суть дела: некие таинственные люди имеют доступ к инсайдерской информации Центробанка, и им известно, когда у какого банка отзовут лицензию. И они предлагают такую схему: набрать у поставщиков товар на условиях отсрочки платежа и расплатиться с ними векселями банка – без пяти минут банкрота. Подготовку векселей они берут на себя. От партнера необходим пул фирм-кредиторов.
«Что ж, наконец Блайвас подбосячил нормальную тему», – оживился Андрей.
Вексельберг явно нервничал. Он оставил машину за несколько кварталов от нужного места. «На всякий случай», – сказал он, и его беспокойство передалось Андрею. Он успокоил себя тем, что пока что никого не кинул, а просто идёт на переговоры. Выяснилось, что Вексельберг с Блайвасом незнаком, никогда в глаза не видел, а состыковались они через длинную цепочку посредников. И за свою работу, сводничество с банкирами, рассчитывает на процент от суммы предполагаемой сделки.
Идти пришлось долго. Андрей не ориентировался на местности, но точно помнил, что за пределы Садового кольца не выезжали. Наконец, подошли к солидному заведению, английскому пабу под названием «Гудермес», прямо на тротуаре возле которого стояла белая семерка-БМВ с номерами 666, двадцатый регион, и вошли вовнутрь. Там было пусто. В уютной полутьме царствовали кожа, дерево, звучала подходящая для английского паба музыка – мужской хор брутально исполнял боевую песню ичкерийцев-дружинников, в звуковое полотно трека было искусно вплетено огромное количество сэмплов экзотических инструментов, а местами – автоматные очереди и звуки ракетного удара. Вексельберг попросил бармена позвать Лечи, и тот по мобильному вызвал хозяина: «К вам пришли».
Обстановка выглядела достойно: тяжелые деревянные балки, массивная резная мебель, высокие дубовые панели, перегородки между столами, создающие сидящими за ними посетителями ощущение того, что они находятся в отдельном кабинете. Окна находились почти под потолком, гости не могли видеть то, что творится снаружи, а прохожие не могли видеть того, что внутри.
Из служебного помещения в зал вышли трое мужчин. Они представились: Лечи, Умар, Заза. Как правоверные английские джентльмены, Лечи и Умар с суровыми, будто высеченными из камня лицами, были в деловых костюмах от Аlexander McQueen, а раскачанный печальный буйвол Заза – в зеленой футбольной майке с изображением белого полумесяца и надписью Chelsea на груди, полосатых брюках и спортивных туфлях – всё от Kenzo. Осведомившись, как гости доехали, не дожидаясь ответа, хозяева предложили приступить к делу. Прошли в отдельный кабинет и устроились за столом – хозяева напротив гостей. Это были колоритные типы, Андрей бы их точно узнал на улице после единственной встречи. Лечи был постарше, лет под шестьдесят, седой, Умар не старше 35-ти, Заза – самый молодой, лет около 25-ти. Заглянул официант, подал меню, и Лечи предложил что-нибудь выбрать покушать. Гости отказались, но он настойчиво повторил:
– Что-то выпить – не стесняйтесь, вы в гостях!
Андрей попросил коньяк, Вексельберг отказался от угощения, Лечи с Умаром заказали Гиннес, Заза – гранатовый сок. Когда официант удалился, стороны некоторое время изучающе разглядывали друг друга.
– На какую фирму нужно выписать вексели, – глядя больше на Вексельберга, вопросительно произнёс Умар.
– Нет, это он набирает клиентов, я – посредник, – быстро заговорил Вексельберг с видом человека, которому приставили нож к горлу.
Андрей вступил в беседу:
– У меня фирма по продаже медоборудования. Полчаса назад мне предложили эту схему, я бы хотел узнать условия.
Лечи ткнул пальцем Вексельберга:
– Но ты выступаешь гарантом.
Тот поёжился и ничего не ответил. В кабинете появился официант с заказом. Расставив напитки, он спросил, нет ли ещё пожеланий, и удалился. Лечи отхлебнул пива и вытер салфеткой губы.
– А как я буду работать, я его не знаю.
Вексельберг посмотрел на Андрея и сказал, что тоже его не знает, видит впервые. Андрей взял коньячную рюмку, она была горячей, как полагается, поднес к носу, вдохнул аромат:
– Слушайте, я вас всех тут впервые вижу, вы как-то определитесь между собой.
Резиденты английского паба «Гудермес» свирепо поглядели на Вексельберга, тот обреченно согласился:
– Ладно, я гарант.
Любой бы на его месте согласился.
У них были какие-то сложные взаимоотношения, распутывание которых не входило в сегодняшние планы Андрея. У него впереди две важные встречи… и две-три порции хорошего коньяка будут очень кстати.
– У тебя пока нет готового клиента кому выписать вексель, – обратился к Андрею Умар.
– Пока нет.
Умар и Лечи переглянулись, Заза издал грозный рык.
– Мы не успеем на Зенит-Банк, – сказал Лечи и пояснил:
– Мы не можем заранее сказать, какой будет банк, постоянно идёт работа, кого-то банкротят, отзывают лицензии, ты когда обеспечишь конкретным заказчиком, назовёшь сумму, и мы определимся с банком.
Умар принялся выпытывать, о каких суммах идёт речь. После некоторых колебаний Андрей озвучил: средний долг составляет 100,000 рублей. Заза злобно рыкнул, Умар и Лечи переменились в лице.
– Это несерьёзно.
– Это не работа.
Они вопросительно уставились на Вексельберга, мол, кого ты нам привёл. Тот посмотрел на Андрея как на вьетнамца-лоточника. Умар заявил, что они работают от миллиона долларов.
– Давайте я вам кое-что разъясню, – вмешался Андрей. – У меня десятки клиентов и более сотни поставщиков. В прайс-листе две тысячи наименований, и всё я на складе не держу. А как вы думете – это современное предприятие. Ваш ресторан, я думаю, тоже не с одним поставщиком работает, а выбирает по одной-двум позициям у десятка разных фирм. Вы смотрите, у кого лучше цены, и не отдаёте весь заказ в одни руки, а дробите на несколько фирм. Так и я – мне придётся набирать у нескольких компаний товар на нужную сумму – хотя бы потому, что это не алмазный рынок, и не рынок оружия. Да я вообще затрудняюсь сказать, кто, в какой отрасли, сможет отгрузить без предоплаты на миллион долларов.
– По сто тысяч рублей это получится около 250 фирм, в банке придется выписывать 250 векселей, это никто не будет делать, – произнёс Умар, в его голосе явственно чувствовались обвинительные нотки.
Андрей не смог скрыть усмешки:
– Как будто вам предлагают камни таскать. Я каждую неделю заказываю векселя во Внешторгбанке, там есть специальный отдел. Девчата клепают их как на конвейере. Не вижу никакой сложности – напечатать одну бумажку или три сотни.
– Тебе выписывают простые векселя, – бесстрастно заметил Лечи.
– Ну да, простые, – согласился Андрей.
– На них по-русски написано: простой вексель.
Андрей и на это согласился. Тогда Лечи внёс существенную коррективу в рассуждение о том, что «векселя можно клепать на конвейере»:
– Банк акцептирует деньги, которые находятся на твоём счёте, взамен даёт тебе простой вексель с погашением не ранее оговоренного срока, так?
– Так.
– Ну а мы даём тебе вексель, за который тебе не надо платить в банк – эти деньги ты отдашь нам наличными, ясно?!
Досказав, Лечи обратился к своим помощникам на незнакомом наречии. Они принялись что-то обсуждать вполголоса.
Тот, кто утверждает, что безошибочно определяет род занятий по внешности человека и по одежде, сильно преувеличивает свои возможности. Андрей много раз убеждался, насколько обманчив может быть экстерьер и был свидетелем самых невероятных несоответствий вывески внутреннему содержанию. Поэтому он не стал утруждать себя анализом своих конрагентов. Просто ждал, наблюдая, как они совещаются между собой на каком-то кавказском наречии. В котором очень много слов, заимствованных из русского языка. Из их разговора Андрей понял, что им вполне понятна невозможность взять у одного поставщика товар без предоплаты на миллион долларов. Чем бы они ни занимались, но они многое понимают в современном бизнесе.
У Андрея зазвонил телефон. Беспокоил Блайвас – ему уже не терпелось получить свою долю. Пришлось его огорчить – до светлого дня зарплаты ещё очень далеко.
Наконец, они до чего-то договорились. Выступил Умар:
– Зачем тебе брать у фирм товар без предоплаты? Ты приходишь на фирму, набираешь на миллион долларов… хуй с ним – приходишь на две фирмы и в каждой набираешь товар по полмиллиона долларов и расплачиваешься векселями. Зачем тебе брать товар на отсрочку, если ты можешь купить по предоплате за вексель?
Андрей потёр руки:
– А с чего вы взяли, что фирмы обрадуются левым векселям какого-то Гоп-Стоп-Банка? Я так понял, что если вы выпишете мне вексель, то я буду ОБЯЗАН…
Андрей сделал ударение на это слово и посмотрел на Вексельберга, которого уполномочили быть гарантом.
– … буду обязан его оплатить с дисконтом…
– 50 %, – вставил Умар.
Не подав виду (это были кабальные условия, получалось, что Андрей, выполнив самую грязную работу, получал меньше всех – с учетом цепочки посредников), Андрей продолжил:
– … буду обязан оплатить его с дисконтом 50 %. Но прежде чем брать на себя риск, я должен быть уверен, что гарантированно возьму ликвидный товар – чтобы быстро реализовать и обеспечить сделку реальными деньгами.
Увидев понимание в глазах контрагентов, даже у Зазы, человека-зверя, почти одноклеточного существа, он продолжил:
– Я вижу работу так: я договариваюсь с поставщиками, что куплю у них товар и оплачу векселями, и если они подпишут договор, то я сразу же обращаюсь к вам. Либо возьму на условиях отсрочки и расплачусь векселями, просто поставив их перед фактом, якобы другой возможности расплатиться нет.
(в последнем случае, правда, Андрей вообще не видел необходимости задействовать своих новых знакомых на условиях 50 %, потому что если уж он получит товар без предоплаты, то может забрать 100 % вырученных денег и самостоятельно динамить кредиторов – примеров тому тьма).
У Лечи остался еще один аргумент:
– Может у тебя, или твоих друзей, есть долги. Ты можешь собрать всех готовых кредиторов и отдать им необеспеченный вексель, а 50 % денег отдашь нам.
Андрей открыто усмехнулся – грозные, как пираты Талибского моря, ребята знают в шутке толк. В описанном случае гораздо действеннее обратиться в «офис» – там тоже работают за 50 % и могут, в отличие от левых бумажек, обеспечить безопасность.
– А зачем кредиторам левые бумажки? Им нужны деньги. Допустим, они примут необеспеченный вексель, но это отсрочка на один день. Они пойдут в банк или на биржу, там откажут в погашении векселя, потому что банк выдавший его, уже не отвечает по своим обязательствам, и тогда кредиторы возвращаются ко мне и начинают требовать настоящие деньги – они же знают где я живу. А лопухов, которые схавают необеспеченный вексель, можно опрокинуть и без предъявления левых бумаг.
– Тебя послушать – так мы вообще левую хуйню предлагаем, – сказал Умар. – Продавцы, с которыми ты расплатишься нашими векселями, тоже могут придти к тебе домой и настучать по башке, несмотря на то, что у тебя в договоре заранее будет стоять: оплата векселями.
– У тебя по бумаге будет честная договоренность, – прибавил Лечи. – В договоре с твоим продавцом будет прописано: товар оплачивается векселем такого-то банка. Если они подпишут, как потом повернут в обратку? Как будут приходить угрожать в твой дом? Это получается беспредел, так каждый может прийти к другому в дом с пистолетом и сказать: давай сюда деньги!!
Чтобы не запутывать переговоры, Андрей не стал говорить им, что сам не будет договариваться с поставщиками, и если не найдёт подставное лицо, то откажется от этой схемы. А решение озвучил такое:
– Давайте так: я усвоил информацию, которой вы поделились со мной, и попробую набрать клиентов. Если у меня что-то получится – я вам отзвонюсь.
Умар поинтересовался насчёт сроков. Андрей назвал временной период от фонаря – два месяца. Умар и Лечи обменялись недовольными взглядами и откинулись на спинки кресел с таким видом, будто сосут горькую пилюлю. Заза зарычал. Явно не коренные москвичи, но уже приобщились к местной культуре – сидя на месте, ничего не делая, хотят получить всё и строят из себя недовольных, когда провинциалы не доставляют им это по первому требованию. Но деваться некуда, и они, переговорив между собой на непонятном кавказском наречии, сказали, что согласны ждать два месяца. И теперь им захотелось заключить крепкий мужской договор – получить слово, гарантию того, что всё именно так и будет: ровно через два месяца им принесут заявку минимум на миллион долларов, на эту сумму они выпишут вексель очередного банка-банкрота, после чего получат 50 % номинала векселя. Но Андрей молчал, он считал эти переговоры предварительными, и, поскольку не брал в долг деньги или какой-нибудь товар, то не считал себя в чем-то обязанным. На Вексельберга было жалко смотреть – ему явно не хотелось быть гарантом. Видимо, он знал не понаслышке, что значит пообещать и не сделать.
Очевидно, резиденты Гудермеса работали по типу Блайваса – искали кого-то глупее себя, разводили понты, навязывали свои условия и добивались, чтобы взятый в оборот человек дал слово, пообещал что-либо в ущерб себе, а потом методично, используя силовой ресурс, заставляли выполнить обещанное. И ведь искренне верят, что их время очень дорого стоит, и раз уж они потратили пять минут на переговоры, то непременно ДОЛЖНЫ по итогам встречи зафиксировать миллионную прибыль. Они в принципе не рассматривают вероятность того, что партнёр может отказаться от их кабальных условий и предложить свои, равноправные.
Андрей так и не дал никаких обещаний, предоставив Вексельбергу заканчивать встречу так, как было принято в их социуме – что-то гарантировал, обозначал какие-то временные рамки, называл цифры.
– У вас, бизнесменов, есть часы, – Лечи навёл резкость на Rado, выглянувшие из-за манжета рубашки на руке Андрея. – А мы, джигиты, держим под контролем время.
Слова главного джедая Гудермеса прозвучали внятно, как удар в солнечное сплетение.
После переговоров, напоминавших джигитовку, идя по улице в поисках такси (Вексельберг сразу, как только вышли из заведения, быстро попрощался и исчез), Андрей прокручивал в голове состоявшийся разговор, вспоминая, давал ли он конкретные обещания. Видит сопливый верблюд, что нет, не давал. Значит, по понятиям данного социума, ничего не должен.
Эта встреча была полезна тем, что после неё две последующие Андрей провёл на раз-два-три: на РИПЛе, который уже подготовил предарбитражное письмо, удалось выторговать очередную отсрочку платежа; а в Джонсоне выбить дополнительные скидки.
Проект с векселями, предложенный Андрею во время поездки в нерезиновую столицу Кавказа, Москву, был не очень-то выгоден и даже опасен. Деньги на всю толпу зарабатывать должен Андрей, при этом он рисковал гораздо больше других участников (которые по сути дела были просто посредниками-сводниками), и меньше всех получал. 50 % сразу забирали джигиты, 10 % хотел себе Вексельберг, остальные 40 % распределялись между Андреем, Радько и Блайвасом. Легальный бизнес гораздо прибыльнее, чем эта серая схема. Что касается риска, то, если разобраться, то все, кроме Андрея, находились в безопасности. (конечно, рисковал еще тот, кто выписывал вексель и информатор из Центробанка, который сливал данные, у каких банков отзовут лицензию). А Андрею предстояло самое стремное – разбираться с обманутыми продавцами, с котороми он расплатится необеспеченными векселями за товар. И этот товар ещё предстоит продать. А чтобы его быстро реализовать, нужно будет сделать скидку – это еще один убыток. Нет, это левая схема, подписаться на которую может только полный идиот. Особенно если учесть, что в деле участвует Лечи Вайнах – тот самый, которого Вальдемар охаракатеризовал как «очень приличного, интеллигентнейшего, добрейшей души человека и специалиста в своём деле». А специальности у него две: ресторатор и дизайнер жизни. Дизайнер в том плане, что запросто может кого-нибудь подрезать.
Но Блайвас так упорно наседал, что Андрей уже собрался уйти из его офиса, закрыть весь этот медицинский проект, несмотря на то, что взял на работу ещё двоих менеджеров по продажам и арендовал дополнительный кабинет, тот самый, тридцатипятиметровый, который изначально предлагал Блайвас. Назревала ссора. Волки действительно не приручаются, сегодня они подпускают к себе и дают себя погладить, а завтра перегрызут тебе глотку. Позабыв про братания, клятвы дружбы и лобзания в дёсны, Блайвас включил свою бандитскую тему: заявил, что Андрей дал слово, то есть подписал кровью договор, из-за неисполнения которого у людей пошли убытки. То есть они потратили время и силы, а значит ДОЛЖНЫ получить предполагаемый доход. Из-за того, что они пошли Андрею навстречу и уделили ему время, им пришлось пренебречь другими, более доходными проектами. И если он не хочет заниматься сверхдоходным вексельным проектом, то пусть компенсирует упущенную выгоду в размере $900,000.
То был явный беспредел – ведь Андрей никому ничего не обещал, с таким же успехом можно подтянуть к этому вопросу любого прохожего, – взять и тупо наехать на случайного человека, который вообще не в курсе дела. И он был вынужден обратиться к Ренату за помощью.
Встретились, как обычно, в Онтромэ на Большой Морской.
– Если он не прекратит наезды, я ёбну этого жирного пидора в тёмной переулке, – сказал Андрей, когда устроились за их традиционным столиком у окна.
(Блайвас бросил пить и курить, и за два месяца изрядно раздобрел – у него проснулся жуткий аппетит, он присел на три мясных диеты – одной не наедался).
– А это дело такое невыгодное? – заинтересованно спросил Ренат. В отличие от Радько и Блайваса, выказывавших Коршунову, своему хозяину показное подобострастие, а в душе завидовавших ему и люто ненавидевших его, Ренат испытывал к нему искреннее уважение, но тот был очень сложный человек и зачастую обращался не очень вежливо. И Ренат подумывал о другой работе. В настоящее время в его обязанности входило сопровождение Коршунова во время его приездов в Петербург – это примерно один-два дня в неделю, иногда реже.
Андрей объяснил, что дело было бы выгодным, если работать 50 на 50 с тем, кто выписывает вексели, исключив цепочку посредников. Кроме того, неизбежны организационые расходы, чтобы замести следы во избежание разборок с фирмами-поставщиками: левый офис, найм подставных людей, и так далее, и эти расходы ни на кого не повесишь, – ни Блайвас, ни тем более Лечи с Умаром не согласятся их компенсировать.
А вообще – ну его к черту. Андрей представил, какое получит облегчение, когда избавится от офиса на Мойке, 70. Мизерный выхлоп с этого предприятия не стоит жертв, которые ему приносятся. Андрей мог бы, как его компаньоны, освободившись в четыре часа дня, ехать на фитнес, заниматься другими личными делами, – вместо того, чтобы ещё до восьми вечера воспитывать придурковатых менеджеров и убивать время на Блайваса, терпеть его выходки. Марина, его единственный ценный сотрудник, не нуждается в офисе, её клиенты находятся в других городах. Если закрыть беспонтовую контору, то можно повысить ей зарплату – она не обидится.
Но Ренат неожиданно загорелся:
– Последнее предложение, Андрей. Предложи жирному пидору свои условия: ты согласен на 50 % плюс делите пополам организационные расходы. С Лечи пусть сам договаривается, Вексельберг в пролёте. Согласится – хорошо, не согласится – ты уходишь.
– Так я ему говорю: мне невыгодны его условия. Он ничего не хочет понимать.
– Надо говорить на понятном языке – ты же сам учил: с людьми надо говорить так, чтобы они сразу въезжали. Не надо констатировать факт, что тебе невыгодно. Надо в ультимативной форме предложить выгодный тебе вариант.
– Послушай, Ренат: я уже ничего не хочу. Ебись оно конём.
Ренат предложил свои услуги – он сам поговорит с Блайвасом и примет непосредственное участие в проекте, будет делать всё, что прикажет Андрей. По деньгам – возьмёт столько, сколько Андрей сочтёт нужным ему заплатить. Развивая мысль, он сказал, что достаточно поездил с Коршуновым, чтобы некоторые влиятельные люди стали воспринимать его, тень хозяина, всерьёз, и теперь можно обращаться к ним с личными просьбами.
Андрей устало вздохнул:
– Давай, без проблем.
А в душе пожелал, чтобы у Рената не получилось наклонить Блайваса и навязать свои условия.
Обсудив дело, перешли к личному. Ренат развязался с Леной Шаабан… почти полностью и нашёл другую девушку, которую тоже зовут Лена. Эта новая Лена по фамилии Новикова гораздо лучше прежней – и не только внешне. Она не капризничает, не противится сексу, и не тянет воздух. Ренат не жадный, он понимает, что на девушку нужно тратить деньги, но предпочитает делать это по собственной инициативе, а не так, как это происходило с Леночкой Шаабан. А ещё в отношениях нужна отдача и признательность, а не игра в одни ворота – один отдаёт всё, а другой потребляет и не даёт ничего.
Самое главное, что Ренат уже не страдает – ему удалось избавиться от зависимости… но он по-прежнему желает Леночке скорой смерти от удушья в помойной канаве с хуем бомжа в глотке. Время от времени он встречается с Леночкой, правда, уже не он ей, а она ему названивает. Встречи проходят не так как раньше, а с гораздо меньшим размахом и почти на ходу, длятся не более часа.
– Теперь она меня доёбывает с работой, – пожаловался Ренат. – Хочет, чтобы я её пристроил на тёплое местечко.
– Где бы она сидела, в хуй не дула и получала дохуя денег.
– Ага, типа того.
Они принялись вышучивать попытки бывшей девушки Рената упасть на хвост и на халяву устроить себе содержание. И Андрей вдруг вспомнил Машу Либерт, аналогичные её способности и то, как она ими пользовалась.
– Слушай, а давай её возьмём на работу.
– Думаешь удастся присунуть! – расхохотался Ренат.
Но Андрей уже не шутил – эта динамщица идеально подходила на роль переговорщика с клиентами, у которых предстояло закупать продукцию и расплачиваться левыми векселями. Ренат, мгновенно став серьёзным, выслушал объяснение и согласился: да, лучшей кандидатуры, чем Леночка Шаабан, для этой роли не придумать. Но только Андрей пусть сам с ней возится, а у Рената с ней сложился такой формат общения, при котором он не может ей что-то приказать, а тем более такое, что с общепринятой точки зрения является предосудительным.
Как уже часто бывало, если Андрею никто не вредил, то он брал инициативу в свои руки и портил всё дело. Леночка Шаабан была принята на работу в качестве офис-менеджера и на первых порах ей было поручено подсчитывать прибыльность сделок. Ей передали всю информацию по сделкам – счета на оплату, банковские выписки, приходные накладные, расходные накладные, и она должна была высчитать «грязный доход», то есть без учета комиссионных клиентам и транспортных расходов. То был мартышкин труд, потому что всё то же самое можно сделать в программе 1С несколькими кликами. Но Андрей просто не знал, чем её ещё занять, поэтому предложил эту рутину. Предлагать ей реальную работу было неразумно, так как априори эта динамщица являлась временным сотрудником.
Беспристрастный наблюдатель вряд ли назвал бы Леночку идеалом красоты. Это обычная не лишенная приятности девушка: симпатичное лицо, большие выразительные серые глаза, губки бантиком, грудь и талия… под вопросом, красивые длинные ноги. Она могла бы стать моделью – если бы занималась фитнесом и выполняла принятые в данной отрасли условия.
Главные её достоинства раскрывались при общении. У неё, несомненно, был талант притягивать мужчин, крутить их на деньги и держать дистанцию при длительном общении. Андрей сначала скептически воспринял душераздирающий рассказ Рената про поездку в Турцию (реальный кошмар – жить неделю в одном номере с динамщицей, словно подключенной к морозильной камере, в то время как стены отеля содрогаются от блядских стонов и русские туристки вешаются гроздьями даже на местных турок), но познакомившись с ней поближе, понял, что она способна на такие вещи. Он сам попался на её удочку.
Непонятно как, каким способом она завлекла его на свидание и продержала до утра, таская по заведениям, в которых не отделаешься заказом минеральной воды. Сначала после работы они зашли в бистро «Анталья» на Большой Морской (вокруг офиса это самое демократичное место), в котором Андрей сразу заказал пиво вместо дорогих вин, а когда официант спросил «Какое?», демонстративно ответил: «Самое дешевое!»
Он твёрдо решил, что сейчас поужинает и поедет домой, а Леночка пускай добирается к себе на проспект Большевиков общественным транспортом. Но она применила все свои навыки обольщения, и понеслась пизда по кочкам: ресторан «Эрмитаж», ночные клубы «Трибунал», “Hollywood nites”, «Магриб»…
И что характерно, ему не только не удалось её затащить в постель (об этом не могло быть и речи – она девушка порядочная, у неё принципы!.. о которых Ренат говорил: ага, принцип лохануть мужика, оставить его с носом), не получилось не только поцеловать, но даже просто потанцевать и подержаться за ручку. Ночь прошла в алкогольном угаре, по части истребления крепких напитков худая Леночка могла посоревноваться со 150-килограммовым мужиком; и Андрей пришёл домой в семь утра с головной болью и пустым кошельком, ломая голову, зачем, ради чего предпринята эта вылазка с беспонтовой сучкой. Он позвонил Ренату и дал наказ:
– Если ещё хоть раз поведусь с ней – можешь разбить мне ебало, я разрешаю!
Однако уже через пару часов засомневался – девушкам с красивыми длинными ногами он мог простить любой недостаток, даже отсутствие мозгов. А ножки у Леночки были чудо как хороши.
Глава 23
Ренат заставил поумнеть неразумного Блайваса, который после долгих переговоров (быстро соглашаться не мог) потушил жадный огонь в глазах и согласился умерить притязания, правда, за счет Лейзера Вексельберга с последующем отжатием Лечи Вайнаха. Блайвас пока не выходил на Лечи, но не сомневался, что найдёт способ подвинуть джигитов. Теперь условия сделки стали выглядеть следующим образом: Андрею достается 40 % и заботы по реализации товара, купленного за вексели (то есть дисконт придётся взять на себя), Блайвасу всё остальное (плюс то, что он отожмёт у джигитов), и он соглашается оплатить половину организационных расходов.
То, что у Блайваса кровь в жилах ещё не закисла, сомневаться не приходилось. В один из дней, когда Андрей приехал в офис, к нему тут же с порога подскочил Блайвас и спросил, достаточно ли широкий багажник у Вольво.
– Смотря кого ты туда хочешь запихать, – ответил Андрей.
– Так, сейчас поедем на твоей Вольве на Манежную, – скомандовал Блайвас и пошёл к Радько, из кабинета которого раздавались громкие голоса.
Андрей отправился на кухню, но не успел заварить кофе, как влетели Радько с Блайвасом и стали наперебой что-то говорить о предстоящей поездке. Было непонято, что им нужно, ясно только, что поездка очень важна для них – оба были чрезвычайно возбуждены.
Андрей почувствовал неладное: зачем хотят воспользоваться его машиной, если багажник Геленвагена, на котором ездит Блайвас, гораздо вместительней, чем у Вольво.
– Минут через десять, ладненько? – сказал Блайвас, но тут на кухне появился Ренат:
– Не, Андрея не будем трогать.
Радько с Блайвасом вопросительно на него уставились, тогда он сказал, что в соседнем дворе (соседний дом тоже принадлежал Коршунову) ржавеет старый Форд Скорпио, служебный автомобиль, на котором год как никто не ездит, надо воспользоваться им.
– А вдруг не заведется? – обеспокоился Радько.
Ренат повторил сказанное: Андрея сюда впутывать нельзя.
Позже он рассказал, в чём дело. В казино «Вегас» на Манежной площади был замечен коммерсант, задолжавший кому-то из своих, по поводу которого к Радько обращались полгода назад. Тогда должника поймать не удалось, и вот совершенно случайно один знакомый увидел его в казино и тут же отзвонился.
Туда отправились вчетвером – Радько, Ренат, Блайвас и ещё один боец – на том самом старом Форде Скорпио, который удалось-таки завести. Коммерсант-должник всё ещё был в Вегасе – беспечно проигрывал свои денежки. Его без проблем вывели, растолковав охранникам, кто такие и зачем пришли, и, немного помутузив, запихали в багажник Форда и повезли за город. Выбрали Приморское направление, и за Ольгино, найдя подходящий лесок, свернули с дороги. Остановившись среди деревьев, вышли из машины, открыли багажник. Должник был едва жив – рядом с канистрой бензина как-то плохо дышится. Однако тёпленький ещё – люди от транспортировки страдают меньше, чем продукты. Его вытащили, бросили на землю и принялись поколачивать бейсбольными битами.
Поняв, что он готов к разговору, вытащили кляп изо рта и спросили:
– Где деньги, сученыш?
Его обыскали и обнаружили ключи от машины и техпаспорт на Лексус LX470, документ был выписан не его имя.
– Полтора лимона есть, – удовлетворенно заметил Радько. С общей суммы долга пять миллионов рублей им причиталась половина, и эти деньги надо как-то заработать. Забрав ключи с документами, порылись в карманах, но больше ничего интересного не нашли и приступили к допросу третьей степени, обсуждая по ходу, что лучше – расчленить должника или обесчленить. Пнув его в пах, Радько повторил вопрос:
– Где прячешь лавэ, пидрила?
Доводы были приведены весомые, и должнику пришлось пойти навстречу кредиторам, рассказать, какими средствами и имуществом располагает на данный момент времени, сколько может выдать наличностью или отдать ликвидными активами.
Если ранее Андрей считал Радько и Блайваса сдувшимися бычарами и понторезами, то сейчас никаких сомнений не осталось: они смогут уговорить Вексельберга отказаться от комиссионных и заставить Лечи Вайнаха изменить условия сделки.
Глава 24
В очередном послании своим волгоградским заместителям, Ирине Кондуковой и Марине Маликовой (которая хоть и проживала в Петербурге, но работала в основном по Волгограду и Казани), Андрей акцентировал внимание на приоритетах компании и вопросах экономики. Совершенно случайно Максим выявил факт продажи товара по ценам ниже себестоимости. Клиенту (горздравотделу) был выставлен счёт, цены в нем указали от балды, а когда его оплатили, то оборудование закупили по ценам выше тех, что указали в счете. Фирма сработала в убыток, тем более что по договоренности с клиентом (руководитель горздравотдела Евгений Карман) ему были выплачены комиссионные 10 % от суммы поставки. Это был клиент Марины Маликовой, но в её обязанности входили переговоры и продажи, а за цены и поставку отвечала Елена Николова. По её тону Андрей понял, что это её просчет. Она не оправдывалась и никак не объясняла ситуацию, просто закрылась – делайте что хотите. Учитывая её заслуги, Андрей не стал на неё давить. К тому же, это не имело смысла, она относилась к такому типу людей, которые сами себя наказывают (переживания, угрызения совести) гораздо сильнее, чем это сделали бы окружающие.
В отправленном электронном письме он в мягкой форме высказал свои пожелания.
From: [email protected]
Subject: Марине Маликовой, Ирине Кондуковой
Привет!
Напоминаю о приоритетах нашей компании:
1. Продажа продукции «Johnson & Johnson». Завоевание дистрибьютора № 1 на Юге России. Об этом в разное время мне говорили московские руководители Джонсона – С.С. Ефуни, А. Галеева, С. Карпова и предлагали всяческое содействие. Пока что активности с нашей стороны недостаточно, надо сделать все чтобы достигнуть цели.
2. Освоение бюджетов крупных платежеспособных стационаров нашего региона, участие в крупных программах, поставка для них всего, от «А до Я».
3. Дистрибьюция Рюша, Б.Брауна, Хартмана, Ники, Артемы.
4. Развитие розничной сети.
Конкретные планы по реализации этих задач прошу высылать еженедельно (на следующую неделю вместе с отчетами), + ежемесячно на следующий месяц (также вместе с отчетом за месяц).
Для того, чтобы отдел продаж нормально получал зарплату каждый месяц, нужно предоставить в конце месяца руководителю акт выполненных работ (желательно чтобы в нем все было хорошо – и результаты, и планы). На человека должно быть не менее 500 т руб, наш Южный регион это позволяет. Среди месяца нет времени на проверки, а к зарплате у каждого сотрудника отдела продаж должны быть в наличии отчеты на каждый день по форме. У Вас же должна быть полная ясность в отношении того, сколько денег крутится в регионе и как нам освоить эти деньги.
Для достижения этой цели Вам нужно:
– чаще бывать у соответствующих чиновников, которые реально принимают решения
– анализировать ситуацию, советоваться, принимать правильные решения
– Настраивать народ на работу, осуществлять постоянный супервайзинг подчиненных. Если у сотрудника продажи 0, в конце месяца он должен предоставить поминутный отчет о проделанной работе (это не шутка). Руководство должно точно знать, за что фирма выплачивает зарплату. Для этих целей составляется «Акт выполненных работ». В принципе, если директору непонятно, чем сотрудник занимался целый месяц, и если времяпровождение сотрудника на работе не принесло фирме пользу, то компания имеет полное право не выплачивать сотруднику зарплату. Эту идею надо обязательно донести до народа под разными соусами.
– Итак, мы договорились, что без «Актов» продажные люди у нас зарплату не получают. Причем воды в этих документов быть не должно, нужны только дельные предложения.
– На фирме обязательно должен быть постоянный просмотр и набор народа. Необязательно брать на работу еженедельно всяких разных людей, но просматривать двоих-троих – обязательно! Для этого надо постоянно публиковаться в соответствующей прессе, объявление давайте обсудим и разместим.
– На фирме в принципе не должно быть авралов и форс-мажорных ситуаций. Приготовьте народ к тому, что при любой такой ситуации будет крайний, кто покроет все убытки. Для этого необходимо просмотреть должностные инструкции каждого, все ли подписано, все ли предусмотрено. Очень важный пункт!!! Не буду ни на кого показывать пальцем, но оборудование для горздравотдела (Е. Кармана) закуплено без оформления всех необходимых документов, хотя я миллион раз предупреждал, что так делать нельзя.
– Итак, при любой форс-мажорной ситуации я категорически запрещаю использовать бюджет фирмы для покрытия убытков. При таких ситуациях обязательно должен быть подготовлен тот, кто за все заплатит. Даже при таких «мелочах», как поломка компьютеров. Я категорически против форс-мажорных ремонтов компьютеров за счет фирмы. Компьютеры, которые установлены в офисе в СПб и волгоградские, закуплены в одном месте. За 2 года и 3 месяца ежедневной эксплуатации на ремонт «питерских» не израсходовано ни копейки! (клянусь всеми святыми!). Сколько денег израсходовано на ремонт волгоградских компьютеров за этот период? Идею вы понимаете.
– Необходимо всеми возможными способами ежемесячно увеличивать продажи и расширять нашу зону охвата.
kisses,
Андрей Разгон
Однако, буквально через пару дней после отправки этого письма Ирина прислала сообщение, в котором говорилось:
From: [email protected]
Андрей, привет,
С Рыбниковым получилось не очень хорошо, а именно:
Фирма поставщик (ИнтерМедика Москва) предложила нам анализатор газов/электролитов крови RapidLab 348 за 20800 долл. США (дала нам 20 % скидку от прайса) Мы сделали накрутку 25 % (учитывая Рыбникову 10 %) и сделали ему коммерческое предложение 26000долл. США.
Рыбников показал мне в свою очередь коммерческое предложение ООО Медкомплекс (Москва), где этот анализатор стоит 19900 долл США (в этой цене уже есть его 10 %).
Разница очень значительная 6100 долл США.
Мне кажется, что Лена Николова выставила цены с учетом 20 % НДС (без НДС – 21666), а в Медкомплексе цена выставлена без НДС (19900). Разница конечно есть, но меньше-1766 у.е.
Давай что-то с Леной решать.
Пока,
Ира.
Это был уже серьёзный просчёт. Хорошо ещё, что не со стратегическим клиентом, а с главврачом железнодорожной больницы. С которым, хоть и поддерживались теплые дружеские отношения, но он изначально не пожелал сделать Совинком своим основным поставщиком, и с 1998 года так и не изменил свою позицию.
В ответном послании Андрей попросил Ирину найти Елене Николовой помощницу, акцентируя внимание, что именно помощницу – Елена очень ревниво относилась к новым людям, особенно к тем, кого навязывали ей в подчинение.
А поскольку на фирме снова началась вакханалия самодеятельности – народ стал самостоятельно обзванивать поставщиков, делать коммерческие предложения, выставлять счета клиентам (это строго запрещалось, для этого существовал отдел закупок), то пришлось написать приказ:
«Сотрудникам ООО «Совинком-М» запрещается высылать в адрес сторонних организаций корреспонденцию без подписи зам. директора Кондуковой И.А.»
Глава 25
Как и было запланировано, Андрей отправил семью в сочинский санаторий «Заполярье», в котором отдыхал с компанией на майских праздниках. Он не мог вырваться туда на две недели, и само собой получилось, что путевки были куплены на Мариам, Алика, её мать и бабушку. Тёща ездила с ними отдыхать, даже если присутствовал Андрей – она помогала присматривать за ребенком, и конечно же, должна была поехать в отсутствие Андрея.
Он так и не определился, на сколько дней поедет в Сочи, а чем дальше, тем больше возникало сомнений, поедет ли вообще. На Экссоне его бы отпустили, возможно, даже на две недели. Строгого распорядка не было, каждый компаньон самостоятельно мог взять себе отпуск, предполагалось, что все люди сознательные и будут выкраивать время для отдыха по минимуму, и не во время авралов. Так оно и было, никто из членов команды не утрировал и не злоупотреблял доверием.
Так обстояло дело на Экссоне. Но у Андрея был еще волгоградский бизнес, Совинком, здесь никак не представлялась возможность расслабиться. Эта фирма, как газ, заполняла весь предоставленный объем, – то есть всё свободное время хозяина. Сколько ни уделяй времени, всё равно остаются нерешенные вопросы.
Отрицательное сальдо (это помимо кредитов Волгопромбанка и прочих займов – $50,000) составляло около $20,000. Происхождение задолженности (общая сумма достигала свыше $70,000) оставалось непонятным, скорее всего это долги, тянущиеся с 2000–2001 годов, когда было много организационных вопросов, связанных с переездом в Петербург и началом работы на Экссоне (внесение уставных денег). Постепенно долг нарастал, это явление Андрей объяснял себе тем, что вынужден обслуживать кредиты. $20,000 (забота о других $50,000 как бы отодвигалась на далекую туманную перспективу) – не экстремальная сумма, при существующих доходах можно расплатиться в течение двух-трех месяцев, однако, сколько Андрей ни просчитывал, какие бы графики ни составлял, как ни сводил дебет с кредитом, у него не получалось навести порядок в своих волгоградских делах.
Структура задолженности – это долги поставщикам. Фирма постоянно перехватывалась товаром, брала на условиях отсрочки платежа, а когда подходил срок оплаты, расчет производился из средств, перечисленных клиентами (предоплатные деньги), и снова брался товар на реализацию – в этой или в другой компании. Динамить клиентов с поставками было опасно – могли прекратить сотрудничество.
Кроме двадцатитысячного долга перед поставщиками расходных материалов и пятидесятитысячного – перед банком и Быстровыми, существовал долг в размере свыше $30,000 перед московской компанией РИПЛ за поставленные кардиомониторы и центральную станцию (всё это было продано в Республиканскую клиническую больницу, город Казань, а деньги благополучно освоены в 2000–2001 гг). Андрей вёл бесконечные переговоры с руководством РИПЛа, рассказывал истории о недобросовестных плательщиках (реальную информацию никто не мог узнать, для этого необходимо иметь очень хороший контакт с бухгалтерией Минздрава РТ, откуда перечислялись деньги); в общем крутил динамо. Если на РИПЛе начинали серьезно возмущаться, угрожать судом, Андрей переводил мизерные суммы – просто чтобы показать динамику платежей. Существовала вероятность того, что РИПЛ перейдет от угроз к делу, выиграет суд, бросит инкассо на расчетный счет и заберет причитающиеся деньги. Но Андрею почему-то казалось, что в ближайшее время этого не произойдет. И в его таблице взаиморасчетов компания РИПЛ отсутствовала.
Оставался еще один неурегулированный денежный вопрос – с московской компанией «Медкомплекс». Василий Кохраидзе, бывший директор этой фирмы, взял у Андрея $30,000 наличными (эти деньги Совинком должен был перечислить на Медкомплекс – оплата за полученную продукцию), и уехал в Абхазию. Что касается линии поведения с учредителями Медкомплекса, своими хозяевами, Василий посоветовал «валить всё на него». Между учредителями пошел раздрай, и Василий был уверен, что в возникшей путанице следы Совинкома потеряются. Однако, в середние прошлого, 2002 года на Андрея вышел один из учредителей Медкомплекса, и, угрожая судом, потребовал вернуть долг. Но показал при этом другие реквизиты – не те, что фигурировали в договоре поставки. Возникло подозрение, что он мухлюет и хочет присвоить эти деньги, скрыв от своих компаньонов, которые не знают о дебиторе под названием Совинком.
Андрей вступил с ним в переговоры, и, используя ту же тактику, что и с РИПЛом, заволокитил процесс.
Весной снова побеспокоили из Медкомплекса – позвонила новая бухгалтер и попросила акт сверки. Её, разумеется, продинамили. Больше никто не тревожил.
Тогда, в 2001 году, Василий взял в долг $5000, и эта сумма в числе прочих храпела в том самом отрицательном сальдо, которое Андрей закрывал кредитами, за которые соответственно платил проценты. Но он не решался потребовать назад эти деньги, так как перед этим Василий долгое время кредитовал Совинком, отгружая без предоплаты товар с Медкомплекса. Пять тысяч он попросил в трудное для него время, и Андрей рассчитывал на его джентльменское отношение и сознательность – что он, выпутавшись из сложной ситуации, сам вернет долг. Эта сумма значилась в его таблице взаиморасчетов в колонке со знаком «плюс», то есть как актив, но со знаком вопроса.
Слабо веря, что сможет расплатиться с долгами постепенно, наладив грамотную финансовую политику и не прибегая к рискованным методам, Андрей надеялся, что подвернется сделка, на которой он поднимет крупную сумму и решит все свои проблемы. С такими мыслями он прилетел в Волгоград в первой половине июля, сразу после отъезда Мариам в Сочи. Он чувствовал, что в родном городе много скрытых возможностей, есть неиспользованный потенциал, нужно только найти его. Он бы повременил с визитом, но ему не давала покоя Таня. Она не захотела ехать к нему в Петербург, это был тревожный симптом. Андрей начал ревновать, ему вдруг стало казаться, что Таня чересчур долго не снимает трубку, когда он звонит (с ней рядом кто-то находится, и ей приходится выходить, чтобы ответить?!), и как-то неласково разговаривает, будто с посторонним. А уж если она не брала трубку, а потом перезванивала, в таких случаях Андрей вовсе терял голову.
Как обычно, Андрей прилетел в Волгоград в субботу в полдень. Таня встретила его в аэропорту. Это был сюрприз – его должен был встречать Тишин и везти в кардиоцентр. Сначала Андрей планировал позаниматься делами, а уж потом – встречаться с Таней. Но она позвонила и сказала, что приедет в аэропорт. И ему пришлось отменить Тишина.
Она приехала на мамином «Пассате». Андрей отметил светящиеся глаза и по-новому уложенные волосы. Встретила она, как ему показалось, немного суховато, буднично, и только когда устроились в машине, за темными стеклами отдалась чувствам. В её объятиях он успокоился. Да, это была его Таня, зря он волновался, подозревал. Эта девушка не может обмануть.
На Самарском разъезде она повернула на Третью Продольную в сторону, противоположную кардиоцентру. Андрей указал ей на это, и она удивилась:
– Ты собрался на работу?
Он напомнил, что всегда по субботам работает, и сегодняшний день – не исключение, в офисе его уже ждут. После работы, часов в семь, можно встретиться – для начала поужинать в ресторане «Волгоград», давно там не были, потом уединиться в гостиничном номере того же «Волгограда»…
Она снизила скорость, деловые планы Андрея шли вразрез с её планами.
– Вечером мне нужно к маме на дачу! – вдруг выпалила она. В этом поспешном завлении, и в её неуверенном взгляде чувствовалось отражение каких-то смутных колебаний.
Это была шокирующая неожиданность, Андрей даже не нашелся сразу что ответить. Опомнившись, сказал:
– Что значит «к маме на дачу»? Я же приехал, ты не видишь – на мне вроде нету шапки-невидимки.
Она ничего не ответила. Приняв какое-то решение, прибавила скорость, продолжая двигаться в том же направлении.
– Алло, Таня! Что всё это значит? У тебя на вечер какие-то планы?
Она оставила вопрос без внимания, так же как не потрудилась объяснить, куда направляется вместо кардиоцентра. Возле поста ГАИ машину остановил милиционер с радаром. Таня вышла объясняться, Андрей в это время отзвонился в офис, сказал что скоро будет. Когда она, заплатив штраф за превышение скорости, вернулась, он строго спросил:
– Объясни, что происходит.
– Ты так хочешь?
– Нет, буду сидеть жевать сопли, пока моя девушка за моей спиной крутит шашни! Кто он?!
Не заводя машину, она положила руки на руль, потом опустила на колени и отвернулась к окну. Андрея бувально трясло, он не представлял себе, как переживёт её признание. Выйти из машины, бежать куда глаза глядят? Внезапно он понял, что ничего не сделает, даже если она признается, что изменяет ему, и он будет ещё просить, чтобы она не бросала его.
– Никого у меня нет, – глухо сказала она, повернувшись, – я не такая блядь, как ты…
Он широко раскрыл глаза.