Утонувший в кладезе Романецкий Николай

И только кровь оставалась кровью.

– Это же… Это же… – Ее затрясло. – Это же Ярослав!

– Пойдемте, – сказал мягко Свет, подхватывая ее десницей под мышку. – Соберитесь с силами, а то я не могу держать и вас, и свой баул…

– Да… Да… – Она быстро закивала. – Я сейчас, сейчас. Боги! Какую же змею пригрели на своей груди князья Нарышки! Зачем он Клюя?

– Не знаю, – сказал Свет. – Сможете нести мой баул?

– Да… Да… – Она все кивала. – Сейчас я… соберусь с силами…

С силами она собралась быстро. Во всяком случае, уже через минуту ей не требовалось опираться на Светову десницу, и Свет ей был только благодарен.

Он сунул в карман пистолет, взял баул.

– Откройте дверь и ничего не пугайтесь.

– А как же мои вещи?

– Мы придумаем потом! Сейчас нам след немедленно уйти отсюда!

Снежана все-таки вскрикнула, увидев лежащих возле двери, вцепилась в его шуйцу. Услышав стон, отшатнулась.

– Ой, простите меня!

Свет превратил кукол в живых людей, отправил вниз. Вытер со лба испарину.

Снежана исступленно целовала его в обе ланиты.

– Простите меня!

Поцелуи уменьшили боль.

Они спустились по лестнице, подошли к столу, за которым снова сидел портье.

– Дайте мне регистрационную книгу! – сказал Свет.

Последняя запись напротив тридцать шестого номера означала: «Ефрем Полено, купец из Твери. С супругой», – поэтому вырывать страницу Свет не стал.

– Я переезжаю в другой гостевой дом, – сказал он. – Через час сюда приедет человек, заберет мои вещи. Опосля этого вы навсегда забудете о нас обоих.

Портье кивнул и бросился открывать двери.

– Ступайте с миром, сударь!

Они шагнули на улицу.

– Он даже не посмотрел на меня! – пораженно прошептала Снежана.

– Он вас не видел, – сказал Свет. – Никогда…

Через десять минут прогулки парочка забывших о времени влюбленных вспомнила наконец, что вокруг ночь, и остановила первую попавшуюся трибуну.

– У вас есть деньги? – прошептал Свет, устраиваясь рядом со Снежаной.

– Остались в номере, – ответила та восхищенным шепотом.

– К Торговой набережной, любезный! А там покажу…

Через пятнадцать минут поездки парочка припозднившихся влюбленных вылезла из трибуны возле нежилого дома на Ратной улице.

– Свободны, любезный! – сказал кавалер. – Ныне ночью вы никого сюда не возили! А пока подождите возле скверика.

Любезный укатил, даже не обернувшись.

Парочка двинулась в сторону Волхова, прошла мимо остановившейся трибуны – любезный свирепо крикнул им: «Проходите, проходите, я нанят!» – свернула на Торговую набережную.

Двоим соглядатаям, дежурившим возле особняка арестованного чародея Смороды, вдруг вздумалось отправиться по домам. Почему бы и не пойти, буде их пришли сменить двое. Сообразило начальство, подыскало в соглядатаи бабу. Знамо дело, мужику и бабе следить за кем бы то ни было гораздо сподручнее, тем паче ночью. Сидят себе на скамейке, тискаются… Влюбленные как влюбленные – никто не заподозрит…

– А вы знаете, Свет, – восхищенно шепнула Снежана, – я бы не удивилась, если бы вдруг оказалось, что вы и в самом деле влюбили меня в себя.

Свет аж зубами заскрипел.

– Я никогда не делал этого, княжна. И никогда бы не сделал!

Она только вздохнула.

Открыл им Берендей.

– Хозяин?! Вас отпустили? Я же знал, что это ошибка!.. – Он зажег лампу, обнаружил за спиной Света тоненькую фигурку. – Вы не один?.. А у нас Забава ночевать не пришла.

– Я знаю, – сказал Свет. – Подними Ольгу. Пусть проводит девицу в трапезную, покормит. А потом в гостевую, уложить спать.

Берендей умчался.

– Я не хочу спать, – сказала Снежана, но Свет отмахнулся от нее:

– Не прекословьте, сударыня! У меня нет времени заниматься вами. Я должен сейчас уйти.

– А кто такая эта Забава?

– Моя служанка…

– Служанка? – В голосе Снежаны послышалось сомнение.

Ну ничего, подумал Свет, завтра вас уже не будет интересовать, кто такая Забава…

Мысль эта вновь пробудила в нем тоску.

Появилась заспанная Ольга в ночной рубашке, потащила гостью за собой.

– Но вы вернетесь? – воскликнула та, упираясь.

– Вернусь, вернусь, обещаю. – Свет поворотился к Берендею. – Заложите карету… Хотя нет, лучше взнуздайте Звездочку, это будет быстрее. Возьмите с собой мешок и веревку. Гостевой дом «Обитель странников», номер тридцать шесть, вас ждут и впустят. В номере лежит труп, он вас не касается. Соберете все женские вещи и привезете сюда. Только ничего не пропустите!

– А буде меня остановит стража?

– Не остановит! – Свет наложил на Берендея заклятье. – Они вас не увидят.

– У вас кровь.

– Да, я ранен. Но это все потом. Накину что-нибудь другое…

Берендей ушел на конюшню. А Свет, отыскав в кладовке свой старый плащ, вновь выскочил наружу. Немного поколдовал возле дома и бросился к Ратной.

Любезный стоял на том же месте.

– Вперед! – сказал Свет, забираясь в трибуну.

Он остановился за квартал до Остромировой резиденции.

Забава ждала и боялась за него. За себя она тоже боялась, но много меньше.

Возле резиденции было тихо. Похоже, руководство министерства безопасности по каким-то причинам не решилось ночью беспокоить Кудесника известием о побеге чародея Смороды. Вот найдем беглеца, судари, тогда и доложим. А не найдем – семь бед, один ответ!..

Свет прошел мимо стражников, поднялся по лестнице.

Так, Забава там, впереди и выше. Кажись, в кабинете Кудесника. Там же кто-то еще, будто бы знакомый… А самого Остромира нет!.. Спит, должно быть… Что ж, семь бед, один ответ!..

Он прокрался к двери, за которой томилась Забава, взялся за ручку, повернул.

– Добрая ночь, чародей! – раздался Остромиров голос. – Заходите, я ждал вас!

Свет неторопко открыл дверь.

Кудесник стоял возле стола. Царящий в кабинете полумрак делал его лицо зловещим и незнакомым.

Что ж, подумал Свет. Тем лучше… Но почему же я его не обнаружил?

Кудесник сделал приглашающий жест. Свет вошел, сел в знакомое кресло.

– Я ждал вас, – повторил Кудесник. – Я был уверен, что вы сбежите.

– Что ж вы не приняли мер против моего побега?

– Я принял те меры, какие мог. Охрана была предупреждена. Нешто лишь самому устроиться при вас стражником… Не собираться же вокруг «Малова приюта» всю словенскую рать!

– Меня освободил тот, кого мы все эти дни искали.

– Понятно. – Кудесник пожевал губами. Словно ребенок пустил пузыри…

Как же он стар, подумал вдруг Свет. Говорят, старики рано или поздно впадают в детство…

– Теперь он, вестимо, мертв?

– Вестимо, – согласился Свет. – Кстати, утром вы легко сможете найти его труп. Гостевой дом «Обитель странников», номер тридцать шесть.

Кудесник снова пожевал губами:

– И как же он умер?

– Подобно брату Клюю Колотке. Его загрызла собака.

– И вы, вестимо, не скажете, каким образом вам удалось натравить ее на варяга?

– Вестимо, – согласился Свет.

– Что ж, значит, мои надежды не оправдались… – Кудесник замер.

Знакомые лапы коснулись Светова мозга, но он с легкостью изгнал их прочь.

– Не старайтесь, Кудесник! Я был неподвластен вам в «Маловом приюте». Неужели вы думаете, что сможете одолеть меня сейчас?!

Остромир судорожно потер плешь. У старика появилась аура. А Свет увидел в ней самый настоящий страх перед Велесом и Мареной.

– Ладно, брате… Вы можете идти. Клянусь, я пальцем о палец не ударю в течение ближайших суток. Так что вы вполне успеете скрыться.

– Мне нужна Забава!

– С чего вы взяли, что она у меня?

– Она у вас, в комнате за вашей спиной. Ваше заклятье не отвратит мое Зрение.

– Так, – сказал Остромир. Глаза его заслезились. – Хорошо, значит будем играть в открытую. Стоит мне дернуть за шнурок, и вашу Забаву застрелят. Если вы войдете туда, ее тоже застрелят.

Свет улыбнулся:

– Мы не в карты играем, Кудесник. Ваш блеф бесполезен. Я справлюсь и с вами, и с тем человеком, который будет стрелять.

Рука Остромира потянулась к шнурку, замерла, плетью обвисла в плече.

Свет встал, шагнул к дверце, открыл ее.

– Светушко! – Забава вскочила с кушетки, на которой сидела. – Я ведала, что вы за мной придете.

Свет удивленно озирался вокруг.

Небольшая камора – очень знакомая, знакомая и кушетка; в левом углу, на стуле Порей Ерга с пистолетом в деснице.

– Сидеть, красавица!.. И вы, чародей, стойте на месте! Или я убью вас!

Ожила память. Свет вспомнил, что именно тут тридцать два года назад он начал свою службу в Колдовской дружине. И посвятил его в эту службу сам Кудесник Остромир, тогда еще молодой и полный сил.

Круг замкнулся.

– Не убьете, принципал! Ни меня, ни ее.

Глаза Ерги сузились.

– Убью, охвостье Семарглово! Уже брал одного такого! Вы, судари колдуны, сильны, покудова в вас верят. А я в вашу силу ни на грош не верю! Пусть вы и чародей!.. Значит, завтра будут говорить, что Порей Ерга сумел взять чародея!..

Свет шагнул к нему.

– Убью!!!

Пистолет взлетел на уровень Светова сердца, перст коснулся спусковой скобы. И тут же рука ключградского принципала обвисла подобно деснице Кудесника.

– Если бы я оставался чародеем, вы бы уже были мертвы, – сказал Свет. – Прощайте! – Он вытащил из десницы принципала пистолет, повернулся к Забаве. – Пойдемте, краса моя!

Забава вскочила с койки, потянулась, разминая затекшие мышцы, лукаво глянула на застывшего в недоумении Порея Ергу:

– Прощайте, сударь!

Кудесник все еще сидел за своим столом, пусто глядя в пространство.

Свет подошел к нему, положил на стол принципалов пистолет.

– Прощайте, Кудесник! Я не знаю, что со мной такое произошло, но, даю вам слово, разберусь.

Они вышли в коридор, и Забава позволила себе расцеловать его. Как ни странно, она не коснулась раненой шуйцы, хотя крови на плаще не было. Наоборот, Свет сам, отвечая на ее поцелуй, дернул рукой и застонал.

– Что с вами, Светушко?

– Я ранен, – пробормотал Свет, стиснув зубы.

– О Додола-заступница, тогда быстро домой! – В голосе Забавы прорезались былые командирские нотки. – Я быстро вас вылечу. – Командирские нотки сменились мурлыканьем.

Да уж, подумал Свет. Хорошо бы быстро. Ибо времени у меня – от силы до утра. Даже буде Кудесник застрелится…

– И я вылечу моего Светушку, – продолжала мурлыкать Забава. – И снова будет мой Светушка здоровым и сильным, как медведушка.

Стражники не видели и не слышали ее.

Они прошли квартал до ожидающей трибуны.

– И будет медведушка любить Забавушку…

Забрались внутрь.

– И будет Забавушка любить медведушку…

А может, так и надо? – подумал Свет. А может, пусть завтра произойдет то, чему след произойти…

И велел любезному трогать.