Утонувший в кладезе Романецкий Николай

– Нет, не дичь… Вы установили за мной слежку… Ваш соглядатай умер, едва я попытался поинтересоваться причиной этой слежки… Причем умер он от заклятья, совершенно мне неизвестного…

Остромир презрительно скривился.

– А в ментальной оболочке Порея Ерги я обнаружил барьер с абсолютно незнакомой структурой, – продолжал Свет. – И я открыл заклятье, само существование коего необъяснимо с точки зрения волшебной теории… И почему-то вы пришли ко мне ныне, спрятав ауру… И вы способны улыбаться… Я, к слову, тоже теперь способен… И почему-то Кудесник не занимается фехтованием, но ему вроде бы не угрожают известные болезни колдунов… И вы боялись меня уже позавчера, когда я вернулся из Ключграда… Скажите, Кудесник, всеми ли азами волшебной теории я владею? Нет ли каких-то разделов, которые нам не преподавались в школе? И откуда, в таком случае, с оными разделами знакомы вы? Вы ведь заканчивали ту же школу, что и я, и были в свое время обычным чародеем. За какие заслуги у нас чародей становится Кудесником?

Ему показалось, что Остромир испугался столь сильно, что еле-еле справился со своим лицом.

А потом Свет почувствовал, как чужая лапа лезет к нему в мозг. Лапа грязная, корявая, поросшая грубой шерстью. Лапа, пахнущая нескрываемой угрозой…

Ну нет, подумал он. Не выйдет.

И тут же почувствовал, как внутри что-то изменилось. Открылись некие бездонные кладези, ударили из глубин неудержимые свежие ключи, наполнили душу живительной влагой Силы. Словно он забрался к маме на колени…

Он не стал бить. Он легко, не задумываясь, перехватил лапу возле запястья, сжал.

И пораженно замер – при угрозе жизни ответный удар обычно наносился инстинктивно. Потому дело и кончалось смертью нападавшего. Как прошлым меженем…

Кудесник отшатнулся. Руки его затряслись, лицо исказилось, глаза вылезли из орбит. Словно его одолел душитель…

Как бы не получился рядом со мной еще один труп, испугался Свет. Да еще труп самого Остромира! Тогда точно будет повод отправляться на рудники…

И выпустил чужую лапу из захвата.

Кудесник вцепился руками в крышку стола, судорожно вздохнул.

– Вы благородный человек, – сказал он неохотно.

– Я простой чародей, – возразил Свет. – А вы глава Колдовской Дружины.

Это была глупая фраза, но Свету показалось, что именно сейчас в разговоре – нормальном человеческом разговоре, а не обмене волшебными манипуляциями! – ей будет самое место.

Кудесник окончательно пришел в себя, отпустил стол.

– Ладно, простой чародей. – Он попытался улыбнуться, но попытка оказалась неудачной – гримаса вынырнувшего из воды утопающего. – Кое в чем вы меня убедили. И я намерен предложить вам сделку.

Так, подумал Свет. Интересный поворот! Это уже похоже на победу…

– В чем заключается сделка?

– Впредь вы не должны любодействовать со своей служанкой, – сказал Остромир. – Вы не должны искать ответы на свои вопросы. Взамен я кое-что вам предложу. И вы должны немедленно дать согласие на мое предложение.

– На какое?

– Я предлагаю вам сменить меня.

– Вы предлагаете мне стать Кудесником? – потрясенно прошептал Свет. – Мне?!

– Да.

– Но я не должен узнавать ответы на свои вопросы?

– Не должны!.. Хотя все равно узнаете.

– Когда?

– В свое время. Так же, как узнал их я.

– А как вы их узнали?

Кудесник покачал головой:

– Нет, чародей! Перво-наперво вы должны дать согласие и принять от меня дела.

А почему бы и нет, подумал Свет. Кто мешает мне дать согласие, а потом добиться-таки своего? Конечно, это будет нечестно, но, похоже, у Кудесников свои понятия о чести, не очень похожие на понятия чародеев…

– Предположим, я соглашусь.

– Тогда вы через четверть часа выходите отсель, возвращаетесь домой. Немедленно избавляетесь от своей служанки. К примеру, заключаете с нею договор, по которому она обязуется жить в Сибири, никогда не покидая ее, а вы, в свою очередь, обязуетесь обеспечивать ее пожизненным содержанием. Она должна… уехать из столицы, как можно дальше и навсегда.

Свету вдруг показалось, что Кудесник хотел сказать: «Она должна умереть»…

– Думается, будут и другие условия…

– Да, будут. – Кудесник смотрел на него пристально, но попытки прощупать Свет не ощущал. – Впредь в вашей жизни ввек не должно быть никаких женщин! Как и положено волшебнику!

– Сплошные «не» и «ни»…

– Разумеется, сплошные «не» и «ни». Кудесник – государственный человек, и всю его жизнь след подчинять интересам государства. Там же, где появляются женщины, интересы государства зачастую отходят на второй план. Это простительно Великим князям – они дюжинные мужчины, – но не волшебникам. Надо же чем-то платить богам за свой Талант!

Это я уже слышал не раз, подумал Свет. Вот только не покидает меня уверенность, что не слышал я многого, что услышать следовало бы…

– А буде я не соглашусь, – сказал Свет.

– Тогда вы останетесь здесь. Навсегда. История ведает много имен тех, кому довелось провести свои дни в «Маловом приюте». Князья, известные ратники… Были и волшебники… Вы, чародей, станете всего лишь одним из многих…

Что-то не нравится мне пост, альтернативой которому будет тюрьма, подумал Свет. Но выйти отсюда надо и немедленно.

– Хорошо, я согласен.

– И согласны выполнить все условия?

– Да!

Ментальная обстановка в темнице вновь изменилась: Кудесник опять прощупывал своего чародея. Однако на этот раз все шло по-другому. Не было грязной, корявой, поросшей грубой шерстью и пахнущей нескрываемой угрозой лапы – в мозг к нему пробирались нежные, ласковые, откровенные и жаждущие встречной откровенности персты…

Э-э, нет, черта с два они откровенные! Вот жаждущие – да!..

Ладно, на ласку грубостью не отвечают. Держаться, пусть впереди идет добрая воля!

Свет затаил дыхание. Собрал все свои силы, не думая о том, что разрядиться будет не с кем… Мгновения превращались в века, страстные желания переплавлялись в серое равнодушие, благие и злые намерения тонули в океане полуправды…

Он расслабился, закрыл глаза.

Чужие персты в ментальности слепо тычутся вокруг, легко касаются чего-то. Не Темного ли сектора?.. Вот их движения становятся целеустремленными – они нашли, нащупали то, что им нужно. Сейчас выключат…

Свет открыл глаза, подобрался. Ни в коем случае не отвечать! Сейчас многое решится. Если не все…

Лицо Кудесника помрачнело. Похоже, он нащупал в своем чародее совсем не то, на что уповал.

– Я не вижу в вас лжи, – сказал он, нервно теребя бороду. – Ваше решение выглядит искренним. Но тем не менее я снимаю свое предложение.

Свет опешил.

Кудесник встал.

А что мне теперь терять? – подумал Свет. И для начала включил Зрение.

Аура у Кудесника сейчас была. Аура, переполненная страхом. Непонятный это оказался страх. В нем существовала малая толика опасения за собственную жизнь, но в массе своей это был неподъемный страх перед чем-то гигантским и неизвестным.

– Чего вы так боитесь, Кудесник? – потрясенно прошептал Свет. – Неужели меня?

– Вас?! – Кудесник обернулся. – Какая, право, чушь!

– Почему же вы тогда изменили свое решение. Ведь во мне нет лжи…

– Есть одна словенская поговорка, – проговорил Кудесник, по-прежнему теребя бороду. – Утонувший в кладезе на печи не погреется…

Свет ждал продолжения, но Остромир молчал. То ли продолжение не приходило ему в голову, то ли оно было таковым, чего чародею от Кудесника и слышать не пристало…

– Я не понимаю вас, – не выдержал наконец Свет.

– Все дело в том, Сморода, что, с точки зрения закона, вы еще не утонули. По крайней мере до суда. Но я сделаю все, чтобы выплыть вам не удалось!

Кудесник бочком подобрался к двери, постучал.

А почему бы и нет? – подумал Свет. Теперь уже все равно!..

И потянулся к Остромиру.

Однако не тут-то было. Он тут же получил по рукам: Кудесник не зря был Кудесником.

Дверь распахнулась и снова закрылась. А еще через несколько минут погасла светильня.

И Свет понял, что эту схватку он все-таки проиграл.

Вернувшись от странного волшебника, Забава места себе не находила. Мысль о том, что она подвела Светушку-медведушку, пристала к ней как банный лист.

Волновались и остальные домашние – Забава чувствовала это. Но у них-то совесть была чиста…

Спасибо дяде Берендею – он опять потребовал, чтобы жизнь в доме протекала своим чередом. И Забава была ему благодарна. Ибо, возясь с домашними делами, можно было хоть чем-то занять руки… Она привычно убирала комнаты, привычно выполняла поручения тети Стаси на кухне, привычно накрывала стол в трапезной – а вдруг Светушка вернется к ужину!..

А потом ее позвал колдун из зеркальной:

– Сударыня, с вами хотят поговорить.

В зеркальной Забава бывала часто, но зеркалом не пользовалась ни разу. К тому же, ей по-прежнему было жутко за Светушку, и потому вошла она со страхом.

Колдун усадил ее на стул перед зеркалом и вышел.

Через секунду в зеркале появился давешний старец-волшебник.

– Сударыня, хотите повидаться со своим хозяином?

У Забавы застучало сердце. Как в первый день, когда она едва появилась в доме и ее познакомили с чародеем Смородой…

– Да… – прошептала она.

– Я скоро поеду к нему. Могу захватить вас с собой. Через полчаса выйдите на набережную, встретимся возле памятника Станимиру Победоносцу. Токмо никому ничего не говорите!

Зеркало посерело.

Забава опрометью кинулась искать дядю Берендея, наврала ему что-то. Дядя Берендей отпускать не хотел. Вы, любезная племяша, у меня второй день подряд от работы лытаете! Не совестно ли?.. (А и вправду, она же бегала вчера полдня, задравши хвост, по улицам. Как курица, которой отрубили голову… Раны, видите ли, зализывала… Будто Светушка мог бы дать на такую дурацкую просьбу другой ответ…) Ей было совестно за вчера – но не за сегодня! И пришлось устроить скандал, заявить дяде, что у нее свидание, что он в ее личную жизнь вмешивается, что она ему ввек не простит и вообще… Дядя оного натиска не выдержал, для порядка побурчал еще минуту, но наконец отпустил.

Забава, вне себя от радости, бросилась в свою комнату, быстро переоделась, напялила на голову соломенную шляпку, опоясанную белой лентой – эта шляпка очень ей шла – и выскочила вон.

До памятника Станимиру Победоносцу было десять минут ходьбы. Забава долетела как на крыльях – прохожие оборачивались ей вслед.

Страх пропал. Было лишь ожидание встречи…

Карета подъехала через пять минут и не одна. За нею следовал второй экипаж.

Прибыли они вовремя – начал накрапывать дождь. Еще бы пять минут, и Забавина шляпка превратилась бы в воронье пугало.

– Садитесь, сударыня! – Старец выглядывал в дверцу, которую, соскочив с облучка, открыл кучер.

Да, он явно не был простым колдуном. Наверное, тоже чародей…

Забава вскочила внутрь, села напротив улыбающегося старца. Улыбка у него была доброй и приветливой.

– Мы едем к хозяину? – зачем-то спросила Забава.

– Да, сударыня.

– А где он?

– В «Маловом приюте», буде вам это название хоть что-то говорит.

Название это говорило Забаве немного, но она вдруг встревожилась. Кажись, в оном приюте держат убийц, но ведь Светушка не мог никого убить!.. Он сам всегда сказывал, что он Дневной волшебник, а оные людей не убивают. Правда, эта ключградская командировка, похоже, оказалась сложной. Вон каким озабоченным он вернулся! Ей бы даже показалось, что он напуган, если бы она не ведала, что Светушка-медведушка никогда и никого не боится.

Старец по-прежнему смотрел на нее с улыбкой.

– Вы должны будете мне поцелуй! За добрые вести…

– Да хоть три поцелуя, – сказала Забава.

О Додола-заступница!.. Вот ведь мышиный жеребчик! Правду говорят: «Седина в бороду, бес в ребро»!

– Ловлю на слове! Первый – прямо теперь!

Забава привстала, коснулась устами его ланиты. Да, нельзя сказать, чтобы это было приятное прикосновение! Словно голенище на кирзовом сапоге чмокнула… И зачем токмо люди доживают до таких лет?!

– Я, наверное, кажусь вам странным, сударыня…

Забава не удержалась, фыркнула.

Странным?.. Да такой же, как все. Врут люди про колдунов. «Они, Забавушка, живут совсем другими заботами… Для них наши дюжинные человеческие чувства – пыль под ногами…» Оно и видно, что за пыль!

– Почему же, сударь волшебник? Всем, наверное, хочется тепла в жизни. И колдунам – тоже!

Колдун покачал головой:

– Нет, не всем. Большинство из нас – это машины для производства заклинаний. А я не такой. И ваш хозяин не такой. Правда?

В его голосе было столько доброты и понимания, что Забава кивнула:

– Правда…

– А давно он не такой?

– С прошлого лета. Когда исчезла Вера…

С нею творилось что-то странное. Язык словно сам произносил слова. Но ведь какой душка, этот дед!

– Вы его тоже целовали?

– Целовала.

– И еще вы что-нибудь с ним делали.

– И еще мы что-нибудь делали.

Она уже понимала, что негоже говорить такие слова. Но проклятый язык не понимал и понимать не хотел.

К счастью, тут карета остановилась.

Оказывается, они приехали к тому самому зданию, где Забава побывала днем.

– Это же не «Малов приют»! – удивилась она.

– Вашего Смороду должны были привезти сюда.

Стражники распахнули над ними зонтики – дождь уже висел сплошной серой завесой. Вот и осень припожаловала… Поднялись по знакомой лестнице, прошли знакомыми коридорами. Правда, дверь, перед которой они в конце концов оказались, была совсем другой.

– Входите, сударыня!

Забава вошла.

Комната тоже была совсем непохожа на ту, дневную – без окон, невелика. Из мебели – лишь кушетка да стул в углу.

А вот Светушки здесь не было.

Покудова удивленная Забава озиралась по сторонам, в дверь вошел старец, да не один. Его сопровождал пожилой мужчина с вострыми глазами. В руках пожилого был пистолет.

– Вот эта девица, – сказал волшебник. – Отныне она на вашем попечении, принципал. Вы отвечаете за нее головой… Впрочем, сюда вряд ли кто войдет. Но буде кто войдет, вы должны немедленно застрелить его. Немедленно, поняли?!

– Слушаюсь, Кудесник!

Кудесник?.. Забава вытаращила глаза. Так этот мышиный жеребчик, оказывается, Кудесник! И это он причинял Светушке неприятности все последнее время. Светушка хоть и не говорил ей ничего, но она-то видела, как он озабочен. А кто еще мог озаботить чародея? Опричь Кудесника… И я его еще целовала! Да будь моя воля, я бы вам, старик проклятый, все глаза выцарапала, в ямку закопала и надпись написала. Эх, ведать бы раньше!..

Забава опечаленно села на кушетку.

– Не тревожьтесь, сударыня, – сказал Кудесник. – Некоторое время вам придется пробыть здесь. Спать есть где. А ужин принесут.

Волшебник ушел. Востроглазый сел на стул и молча стал смотреть на Забаву.

А та наконец поняла, что ее обвели вокруг перста. О Додола-заступница!.. Наклали в шапку мне… Как безмозглой, тупой, не нюхавшей жизни дуре…

В коридоре послышался негромкий шум. Скрежетнул в замке ключ, и тяжелая дверь неторопко отворилась.

Хлынувший в темницу свет был все так же неярок, но с непривычки опять причудился ослепительным. А стоящему на пороге темница, естественно, казалась темной бездонной ямой.

– Чародей, вы здесь?

Знакомый скрипучий голос…

– Я здесь, опекун!

– Выходите! И побыстрее!

Свет скинул одеяло, взял с табуретки камзол, нащупал пяткой ногавицы.

Зачем тут Вышата Медонос? Выполняет новый приказ Кудесника?.. А что теперь мог придумать для чародея Смороды Остромир? Разве лишь способ умереть… Ничего иного и быть не должно!

– Побыстрее, чародей!

Свет оставил в покое камзол и ногавицы, снова лег.

– Я никуда не пойду, опекун…

Вышата ввалился в темницу:

– Вы не хотите на волю?!

Тревоги не ощущалось, но Свет тем не менее сказал:

– Я не хочу к Марене!

Вышата подождал, пока глаза привыкли к полумраку.

– Может, это вас успокоит… – Подошел, протянул десницу.

В ладонь Света ткнулось ребристое, металлическое, знакомое. Пистолет…

– Выходите же, чародей! И побыстрее!

Света снесло с койки. Словно пушинку со стола на сквозняке – опекун обладал немалой физической силой.

А почему бы и нет?!

Свет сунул пистолет в карман штанов, быстро оделся и обулся. Снял с вешалки шляпу и шагнул в коридор.

Возле двери стоял громила-стражник со связкой ключей на поясе. Выглядел он столб столбом – широко расставленные ноги, невидящий взгляд, каменное лицо, грудь вздымается едва заметно. Вместо ауры – серое облако.

Так, подумал Свет. Дождался я, наконец, гостя…

Обернулся к лже-опекуну:

– Почему вы раньше…

И замолк: у «лже-опекуна» вместо ауры серело такое же размытое облако, что и у стражника. А вот там, за решеткой, перегораживающей коридор, еще один стражник без ауры.

– Вперед, чародей! У вас не так много времени. В полночь меняется стража.

– А сколь сейчас?

– Десять тридцать.

Они быстро прошагали по коридорам. Каменные стражники оживали, без лишних движений открывали ключами замки, потом закрывали их и тут же превращались в статуи.

А Свет поражался силе варяжского альфара.

Зачем эдакому гиганту Семаргловой Силы… нет, кто у них там в покровителях?.. Один, что ли? Словом, зачем столь сильному альфару какой-то там чародей Сморода? Или с некоторых пор оный чародей – вовсе не «какой-то там»?.. Да, друже, по всему видно, что вы не «какой-то там». И примем это к сведенью!.. В торговле, известное дело, след знать товару истинную цену. Иначе прогадаете… А торговля нам ныне, кажись, предстоит еще та! Не обмишулиться бы…

Они вышли во внутренний двор «Малова приюта».

Неба над головой не было. Ни звезд, ни луны – сплошная черная пелена. И дождь, нудный, мелкий. Осенний… Очень удобная ночь для побега… Неужели мой альфар способен еще и погодой управлять?! Тогда это уже не альфар, а кто-то из богов…

Свет напялил шляпу на голову.

– Вперед, чародей!

Ожил стражник-статуя возле ворот.

Скрежетнуло, скрипнуло, и мышка по кличке Светозар Сморода скользнула в образовавшуюся щель. Вышата Медонос скользнул следом, и снова скрежетнуло-скрипнуло.

– Сюда, чародей! – теперь уже шепотом.

Завернули за угол.

Ага, тут нас ждет экипаж. Расположен умно – между кругами от фонарей, там, где потемнее. Больше-то спрятаться негде…

Так, знакомая карета. Правда, желтого шейного платка у кучера нет. Как и самого кучера…

– Полезайте внутрь!

– Куда мы едем?

– На свидание.

Ясно, подумал Свет. Что ж, на свидание так на свидание!.. Лучше, чем в острог!

Он забрался в карету. Снял уже мокрую шляпу. И тут же наткнулся на родной колдовской баул.

Экипаж качнулся.

Ага, судя по всему, за кучера ныне у нас сам опекун министерства безопасности. Немалая честь для опального чародея!..

Тронулись.

На улицах было пусто. Те, кому с утра на работу, спят. Остальные сидят по кабакам да трактирам. Гулять в такую погоду решится только сумасшедший. Или привычный к подобным прогулкам аглиец.

Карета катилась быстро, но не настолько, чтобы привлечь внимание ночных городовых. То и дело поворачивали. Похоже, опекун-кучер очень старался скрыть от пассажира, куда они едут.

Для работника министерства безопасности – расчет глупый!.. Впрочем, возможно, кучер лишь выполняет приказы со стороны. Кто знает?..

Пересекли Гзеньский мост, углубились в кварталы Торговой стороны. Свернули на Тверскую. Остановились.

– Выходите, чародей!

Свет одел шляпу, взял в десницу баул, выбрался из кареты.

Оказывается, дождь стих. Или альфар и в самом деле имеет власть над погодой?.. Чушь какая!

– Идите прямо по улице, на первых же росстанях повернете направо. Там, шагов через пятьдесят, гостевой дом. Третий этаж, номер тридцать шесть. Вас ждут.

– А вы, Медонос?

– Я свое дело сделал. Надеюсь, когда станете Кудесником, вспомните…