Как общаться с ребенком, чтобы он рос счастливым, и как оставаться счастливым, общаясь с ним Тимошенко Галина

Зачем нужны дети?

Что за странный вопрос! И кому вообще в голову могло прийти такой вопрос задать?

Отвечаем честно – нам. Мы – это два психолога, которые в общей сложности четверть века работают с клиентами. То есть – с вами. Или с такими же людьми, как и вы, наши уважаемые читатели. Только одна из нас – психолог детский и работает с детишками от 3 лет и до того момента, когда они детишками быть перестают. Вторая – «взрослый» психолог, к которой они приходят как раз тогда, когда детьми быть уже перестали. Или даже тогда, когда сами стали родителями. Так вот, нас обеих этот вопрос волнует, так сказать, по долгу службы.

Детский психолог, надо вам сказать, – вообще работа крайне вредная и даже опасная для здоровья. При такой профессии сохранить любовь к человечеству чрезвычайно трудно. Может быть, даже труднее, чем сотрудникам уголовного розыска, потому что те чаще всего имеют дело с людьми, заведомо морально ущербными. А к детскому психологу на прием приходят самые обычные родители с детьми. Вся беда в том, что эти самые обычные родители умудряются сотворить со своими детьми такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Причем самыми обычными средствами! Они своих детей не всегда бьют, почти никогда не ставят коленками на горох и даже редко выгоняют из дома.

Но в результате самых, казалось бы, обычных и естественных «воспитательных воздействий» почему-то дети оказываются несчастными, зажатыми, невротичными, агрессивными, издерганными и пр.

И страшно даже подумать, какие взрослые из них могут получиться! И даже не могут получиться, а неизбежно получаются. Потому что из ребенка, который не узнал в детстве, что такое счастье, что такое счастливая семья и настоящая любовь, никак не может вырасти счастливый взрослый. Посему вопрос, зачем этим взрослым нужно было рожать детей, чтобы потом такое с ними проделывать, у детского психолога возникает практически ежедневно.

Взрослому психологу работается немного легче. Все-таки к нему на прием приходят взрослые люди, у которых уже было время самим что-то изменить в своей жизни, самим сделать для себя то, чего не сделали их родители, восстановить то, что было разрушено в детстве, и переделать то, что было сделано вкривь и вкось. Но то, что все мы родом из детства – вместе с нашими проблемами, страданиями и неумениями, – пока еще никому оспорить не удалось. И взрослый психолог точно так же, как и детский, ежедневно ужасается тому, что творят с собственными детьми те самые обычные – на первый взгляд добрые и любящие – родители. А кроме того, пришедшие на прием взрослые частенько уже имеют собственных детей – и творят с ними то же самое! Или собираются ими обзавестись – не слишком задумываясь о том, что, собственно говоря, из этого получится.

Мы, конечно, не знаем, удалось ли нам убедить вас в том, что вопрос: «Зачем нужны дети?» – не такой уж глупый. Но поскольку нам он все-таки продолжает казаться одним из главных вопросов, встающих перед взрослым человеком, мы очень хотим его с вами обсудить.

Понятное дело, на приеме мы обе очень часто задаем этот вопрос своим клиентам. Ответов за долгие годы работы накопилось уже порядочно, и мы решили попробовать их систематизировать. Но просто классифицировать и подсчитать было бы, конечно, не слишком интересно.

Ведь самое главное – понять, какими последствиями оборачивается для детей та или иная причина появления на свет.

Поэтому мы и постараемся рассказать о том, как может аукнуться для ребенка каждый из мотивов, объясняющих такое естественное и простое намерение его родителей – обзавестись потомством.

Итак, один из наиболее часто встречающихся ответов – «Семья без детей – не семья». Совершенно очевидно, что конкретные фразы могут звучать по-разному. Кто-то скажет: «У всех есть дети, а я разве хуже?» У кого-то это будет звучать как: «Зачем иначе было жениться (выходить замуж)?» Но смысл все равно останется прежним! Вам кажется, что в такой причине рождения ребенка нет ничего ужасного? Более того, она представляется вам совершенно естественной? Но давайте задумаемся: ведь в этом случае получается, что ребенок – как бы ужасно это ни звучало – оказывается всего-навсего необходимой деталью семейного интерьера. Примерно как отдельная квартира, удобная мебель, дача или машина. То есть всего этого по отдельности может и не быть, но у правильной, полноценной, счастливой семьи оно должно быть обязательно. Точно так же этой самой полноценной, «правильной» семье полагается иметь ребенка. И вот подобная семья ребенком обзаводится. Что происходит дальше?

Ребенок, появившийся на свет для того, чтобы его родители могли себя чувствовать вполне состоявшейся семьей, в идеале должен не мешать родителям и по возможности быть в точности таким, каким они хотели бы его видеть – иначе говоря, не слишком заметным, ненавязчиво вписывающимся в тот самый «семейный интерьер».

Ни один ребенок между тем не рождается на свет с задачей реализовать ожидания собственных родителей.

У него обязательно существуют хоть какие-то «отклонения» от заранее нарисованного его папой и мамой портрета. Иначе говоря, вышеописанным требованиям родителей он не соответствует – а их-то это раздражает! Дабы все-таки привести ситуацию в соответствие со своими представлениями, родители начинают «подравнивать» ребенка, подгоняя его под собственные потребности. Причем речь идет не только об «отклонениях» в «негативную» сторону – слишком яркий и талантливый ребенок неудобен в не меньшей степени. Родители в таких случаях обычно приходят к психологу с жалобами на то, что ребенок медленно одевается, мало (много, опять же слишком медленно и пр.) ест, невпопад отвечает (не с той интонацией, не отвечает совсем, когда ответ требуется немедленно, и т. п.). Другой вариант недовольства родителей, чей ребенок не прилагает должных усилий к созданию правильной семьи, – жалобы на то, что он делает что-то «не так, как все», «выпендривается», вечно что-то выдумывает… Общий смысл обращения к психологу подобных родителей – «сделайте ребенка таким, каким мы хотим его видеть». Впрочем, большинство других мотивов при обращении к психологу имеют тот же смысл…

Второй вариант ответа на наш глупый вопрос можно сформулировать примерно так: «Это же инстинкт, совершенно естественная для каждой женщины потребность!» Вы скажете: а что здесь плохого? Разве это не так? Так вот, оказывается, не так. Это, наверное, было так – в древние времена. Но тогда, знаете ли, ни религии не существовало, ни образования, ни возможности свободно выбирать профессию…

И вообще – давайте вспомним, что такое инстинкт. Человек поскальзывается и судорожно пытается удержать равновесие – действует инстинкт самосохранения. Психически нормальный человек в принципе не способен в подобной ситуации покорно упасть! Вам в лицо неожиданно летит какой-то предмет – вы инстинктивно дергаетесь в сторону или (если предмет мелкий) хотя бы моргаете (так же инстинктивно). Об инстинктивном действии говорить можно хотя бы тогда, когда оно совершается как бы само собой, неосознанно. Для того чтобы подобное действие не совершить, человеку приходится приложить очень серьезные усилия. Словом, раз современная женщина способна задуматься о способах предохранения и возможности прокормить ребенка – то о каком инстинкте может идти речь?!

Конечно, у вас может возникнуть искушение возразить: мол, вы же сами только что сказали, что инстинкт нормально функционирует у психически здорового человека! Значит, у психически больного человека, например, инстинкт самосохранения вполне может отказать? Так, может быть, просто и женщина, не желающая иметь детей, не вполне нормальна? Но признайтесь себе честно: вы готовы считать великую Майю Плисецкую ненормальной только на том основании, что она принесла возможность иметь детей в жертву своей профессии?! А женщина, которая отказывается иметь детей, потому что ее горячо любимый муж психически болен и велика опасность наследственного заболевания? Она тоже ненормальна, раз в состоянии побороть свой материнский инстинкт?

Но это все – только возражения против самого утверждения, что существует якобы материнский инстинкт, который побуждает женщину, ни о чем не задумываясь, просто родить ребенка. А нас-то с вами интересуют еще и последствия такого проявления «материнского инстинкта» для ребенка! И вот тут получается совсем грустно: если родить ребенка – действие инстинктивное, но и дальнейшее его воспитание должно быть предоставлено природе. Инстинкт, дескать, сам все подскажет. В итоге мама, действующая под влиянием такого «инстинкта», вообще, получается, не задумывается о будущем ожидаемого ребенка. Но если бы мы все так уж явно чувствовали зов природы в нашем теле, как удавалось бы людям переходить улицу на красный свет, совершать попытки суицида, не смотреть себе под ноги при ходьбе по «пересеченной местности», носить высокие каблуки, противные человеческой анатомии, заниматься экстремальными видами спорта и т. д. и т. п.?

Так и выходит, что в семьях, где ребенок был рожден якобы под влиянием той самой биологической необходимости, он чаще всего и растет, что называется, «как трава». А как же еще? Раз родить ребенка – потребность естественная, биологическая, то и все последующие события должны происходить вроде бы как сами по себе, «естественным образом».

На прием к детскому психологу такая мама чаще всего приходит отнюдь не по собственной инициативе – сама бы она ни за что не заметила, что у ребенка тик, что у него имеется некоторое отставание в развитии или сложности в общении с другими детьми. Приходит она потому, что ей рекомендуют это сделать воспитатели, учителя, другие мамы или другие понимающие люди. Она обычно искренне убеждена, что у ее ребенка все хорошо, и, естественно, к словам психолога относится весьма скептически, не обнаруживая особого желания что-то менять в своей жизни. Правда, справедливости ради стоит сказать, что дети, выросшие в таких семьях, став взрослыми, иногда бывают благодарны своим матерям за то, что те в свое время «оставили их в покое»…

Еще один очень распространенный ответ на вопрос о мотивах рождения ребенка имеет два типичных варианта: «Очень хотели родители» и «Очень хотел муж». Ребенок, таким образом, появляется на свет как подарок тем членам семьи, кто изъявлял горячее желание его иметь. Помните классическую фразу «Она подарила ему ребенка»? Спору нет, звучит красиво. А почему ему, а не себе?! Да и подарок мы обычно отдаем тому, кого поздравляем, – а что делать с ним дальше, решает только он сам. Кроме того, обратите внимание: когда мама именно так формулирует причину рождения ребенка, между строк легко прочесть: «Я-то ребенка не очень хотела». Потому что если она хотела сама, то при чем здесь чьи-то еще желания?!

В случаях, когда «подарок» делается родителям, именно бабушки и дедушки берут на себя уход за ребенком и его воспитание. Чаще всего они именно на это и рассчитывают. И вроде бы такой вариант для ребенка не очень и плох. Вот только бабушки и дедушки обычно умирают значительно раньше, чем папы и мамы, – и не всегда ребенок успевает к тому моменту вырасти. Кроме того, нередко в этом случае возникает дополнительное осложнение – внучок-то (или внучка) бабушке и дедушке были нужны тоже для каких-то своих целей… Ну, например, очень хотелось им в воспитании внука добиться того, чего они не смогли добиться в воспитании собственного чада. И тогда практически неизбежны постоянные столкновения между двумя поколениями на почве различия педагогических концепций.

А представьте себе, что происходит, когда родители ребенка живут отдельно от бабушки с дедушкой, которым ребенок был «подарен»? Родители не очень умеют находить общий язык с ребенком – в силу отсутствия страстного желания его найти. А бабушке с дедушкой это, напротив, очень хорошо удается. В этом случае опять-таки возникает соперничество поколений, родители начинают раздражаться, ревновать и всеми силами добиваться расположения (или послушания) ребенка. В ход идет «тяжелая артиллерия» – ремень, суровые наказания и пр.

В варианте с подарком папе ребенок нередко начинает использоваться как средство шантажа – дескать, ты сам его хотел, вот теперь и разбирайся сам со всеми проблемами. Или – еще круче: «Ты его хотел, я отказалась от собственной карьеры (возможны варианты), всю жизнь себе сломала…» Далее можете продолжить по своему усмотрению.

К психологу такие родители чаще всего приходят с жалобами на то, что ребенок их не слушается, неуправляем, что бабушки и дедушки его слишком балуют, не дают родителям его наказывать «за дело» и т. д. Общий смысл подобных жалоб легко перевести следующим образом: «Заставьте ребенка больше любить меня, а не бабушку (дедушку)».

Еще один очень страшный – и очень, к сожалению, распространенный – ответ на наш вопрос звучит так: «Дети – это смысл жизни». Удивляетесь – а что тут страшного? А вы представьте себе – вам кто-то говорит: «От тебя зависит счастье всей моей жизни. Каждый твой шаг немыслимо значим для меня. Если ты ошибешься в чем-то, я никогда не буду счастлив». Вам это понравится? А ребенок-то поменьше вас будет! Ему-то в роли идола каково?

Получается, иного – собственного – смысла в жизни родителей такого идола нет, а значит, сами по себе счастливыми стать они не сумели. Вот они и возлагают на своего ребенка практически невыполнимое обязательство – стать в жизни счастливее, чем его папа с мамой. Ну и где, по-вашему, ребенок должен этому научиться?

Для такого ребенка-идола существует два основных варианта развития событий. Согласно одному из них, родители для своего «смысла жизни» будут делать все, что он пожелает. Причем эксклюзивность предоставляемых ребенку прав и привилегий обычно отнюдь не держится от него в секрете. Ему – и самое лучшее место у телевизора, и самые лучшие куски, да еще подкладываемые в тарелку в первую очередь. В его пользу другие члены семьи отказываются от чего-то приятного, имеющегося в ограниченном количестве. Причем обо всем этом ему обязательно сообщается – а как же, ребенок ведь должен знать, как его любят! А если у ребенка в его жизни вне семьи – в детском саду, в школе, в спортивной секции и пр. – что-то не ладится, родители ничтоже сумняшеся обвиняют в этом воспитателей, учителей, тренеров, его друзей… Обо всем этом ребенок, естественно, прекрасно осведомлен – и, конечно же, отлично запоминает, что любые беды в его жизни обусловлены исключительно внешними причинами.

Последствия подобной воспитательной стратегии подробного описания не требуют – все и так понятно без лишних слов: вырастает такой ребенок в абсолютной уверенности, что он и есть центр Вселенной. И когда он в реальной взрослой жизни сталкивается с тем, что не все лучшие места и лучшие куски достаются ему, его это страшно удивляет и оскорбляет до глубины его самовлюбленной души. Но все это происходит уже потом, когда «идол» вырастает.

А к психологу приходят родители таких детей обычно довольно поздно, когда эти самые последствия начинают проявляться в полной мере: ребенок – впрочем, вполне уже подросший – «садится на шею» родителям, частенько уже не очень молодым. Ведь разыгрывается такой вариант нередко в семьях, где ребенок появляется поздно. А чего на такого ребенка жаловаться психологу, собственно говоря? Он ведь просто-напросто последовательно проводит в жизнь все то, чему его обучили в раннем детстве.

Второй вариант можно назвать «Вырастим гения». Чаще всего это дети, которые с самого раннего возраста посещают все мыслимые и немыслимые кружки, студии и курсы: сначала это всяческие школы раннего развития, в которых их учат с двух лет грамоте и прочим премудростям. Затем наступает черед танцев, «продвинутого» английского языка, тенниса и прочих высоких материй. Обычно таких детей практически с первых классов ориентируют на определенные профессии – по преимуществу творческие или очень престижные. На этом пути «будущее совершенство» подстерегают две главные опасности.

Во-первых, при подобном педагогическом энтузиазме родителей обычно не учитываются физиологические возможности и особенности ребенка, и чрезмерная нагрузка очень часто приводит к элементарному физическому истощению.

Во-вторых, ребенок привыкает к тому, что в его жизни всегда происходит не то, чего хочет он, а то, чего хотят его родители. Итог печален: если за меня все время кто-то чего-то хочет, то зачем чего-то хотеть мне самому?

В первом случае ребенок расплачивается за все это собственным здоровьем, и родителям приходится обращаться не к психологам, а к врачам. Во втором – родители все-таки приходят к психологу, но уже с жалобами на то, что ребенок ничем не интересуется, ничего не хочет и пр.

Самый печальный (хотя и, увы, вполне закономерный) исход таких педагогических экспериментов – полное пренебрежение выросших детей своими престарелыми родителями. Они ведь свою функцию выполнили, смысл своей жизни вырастили…

Разновидностями предыдущего ответа на вопрос «Зачем нужен ребенок?» можно считать варианты: «Он сможет то, чего мы не смогли», «Он будет достойным продолжателем рода» и «Он унаследует мое дело». Понятно, что конкретные реалии во всех этих трех случаях будут довольно серьезно различаться, но суть ожиданий останется прежней – он обязан будет стать ровно таким, каким его хотят видеть родители. Он должен будет начать учиться, совершенствоваться и ориентироваться на определенную профессию и столь же определенный уровень притязаний практически с самого рождения. Его желания, по определению менее значимые, нежели ожидания членов семьи, будут нещадно подавляться – что, конечно же, будет объясняться заботой родителей о его будущем. А как же, они ведь такие опытные и так хорошо знают жизнь! Причины прихода к психологу – или нервный срыв у ребенка от непосильных нагрузок, или полный его отказ повиноваться родительским требованиям. Наверное, вы и сами сможете вспомнить немало примеров того, как отпрыски именитых и талантливых семей либо из принципа идут в совершенно непрестижные сферы деятельности, либо и вовсе постепенно опускаются на дно жизни.

На очереди следующий вариант ответа на такой простой (как казалось вначале) вопрос. И он звучит очень знакомо, хотя и опять-таки в разных вариациях. Наиболее известная из них – «чтобы было кому подать стакан воды в старости». При всей анекдотичности такого ответа он тем не менее является одним из самых распространенных. Все его вариации – про одно и то же: ребенок оказывается своеобразным «вложением капитала». Иными словами, он должен будет в дальнейшем «вернуть» всю ту заботу, любовь, тепло и ласку, которые он в свое время получил от родителей. Кстати, а вы помните, чем заканчивается вышеупомянутый анекдот? Тем, что воды-то в старости может как раз и не захотеться… Но даже если не думать о таком печальном развитии событий, все равно идея родить себе на будущее сиделку и спонсора в одном лице явно не слишком учитывает интересы ребенка.

Как же выглядит детство такого ребенка в реальности? Чаще всего родители его воспитывают – или пытаются воспитать – таким, чтобы в будущем он был в состоянии выполнять заранее возложенные на него обязанности. Для этого необходимо, чтобы ребенок постоянно чувствовал себя ответственным за благополучие и хорошее настроение родителей. «Ты этим очень меня расстроил», «постарайся не огорчать маму», «я для тебя все делаю», «мама ночей не спала – за тобой ухаживала»… Вариантов таких родительских посланий бесконечно много. Неизменной остается суть: что бы ребенок ни делал, он должен в первую очередь думать о том, как это скажется на его родителях. И снова вы удивитесь – а что тут плохого? А плохого, как ни странно, достаточно много.

Во-первых, ребенок очень быстро теряет способность самостоятельно принимать решения, понимать, что хорошо, а что плохо лично для него.

Во-вторых, для него неизбежным следствием подобного отношения к родителям становится непреходящее чувство вины – «они мне всю жизнь отдали».

В-третьих, потребность заботиться о ком-то у таких детей фактически заменяется обязанностью заботиться – а мы ведь по собственному опыту знаем, что делать что-то вынужденно всегда менее приятно, нежели делать то же самое по собственному желанию. Соответственно и забота о родителях – когда ей придет черед – не будет доставлять выросшему из такого ребенка взрослому никакого удовольствия. Скорее наоборот: она будет его раздражать, но деться-то ему будет некуда!

Кстати, исход, описанный в предыдущем варианте, здесь тоже вполне вероятен – за детство и юность постоянная забота о родителях и оглядка на их мнение настолько надоедают детям, что им оказывается проще найти более или менее приличный дом престарелых или надежную сиделку и полностью препоручить состарившихся папу и маму чужим заботам.

Возможно и другое: детям, выращенным для подачи стакана воды родителям в старости, очень трудно создать собственную семью. Ну как же – а о папе с мамой кто будет заботиться?! И даже если создать семью все же удается, то обычно ненадолго – кому же понравится довольствоваться жалкими крохами тепла, нежности и заботы?

К детскому психологу такие родители обращаются чаще всего в одном-единственном случае – когда ребенок всячески противится выполнению предлагаемых ему обязанностей и никак не желает проникаться столь необходимым родителям чувством вины и долга перед ними. Случается это уже довольно поздно – в начале подросткового возраста. Есть, правда, еще один вариант – когда родители таких детей обращаются не к детскому психологу, а к взрослому. Происходит это обычно тогда, когда дети уже вырастают – и бросают таких родителей, не желая выполнять свой «священный сыновний (или дочерний)» долг перед ними.

Еще один очень распространенный мотив, побуждающий взрослых людей обзаводиться детьми, – чисто женский. Звучит он чаще всего как: «Я думала, что ребенок укрепит нашу семью (удержит мужа, соединит нас и т. д.)». Вариант, честно скажем, совсем гиблый. Во-первых, он практически никогда не дает желаемого результата. Во-вторых, даже если ненадежный супруг и остается после рождения ребенка в семье, то отношения-то между родителями не наладятся автоматически! Если отношения между мужем и женой были неважными, то почти всегда они такими и остаются после рождения ребенка – просто к имевшимся прежде сложностям добавляются новые, возникшие уже после появления потенциального «якоря». Кроме того, если в конечном итоге семья все же распадается, а ребенка угораздило родиться похожим на отца, то именно ему и приходится расплачиваться за все отцовские грехи. «Ты – просто вылитый отец!» – восклицает в таких случаях мама, причем вовсе не с интонацией восхищения. Да и вина за развод – частично или полностью, осознанно или неосознанно – частенько возлагается на ребенка. Он же должен был семью укрепить – почему не справился?!

По всему выходит, что ребенок и в этом случае опять-таки представляет собой для родителей не самостоятельную ценность, а просто некую специфическую функцию – и соответственно оценивается с точки зрения того, годится ли он для ее выполнения или нет.

А уж если случается нечто из ряда вон выходящее – укрепить семью планировал муж, а жена все равно ушла, оставив ребенка на папином попечении, – да еще если ребенка угораздило родиться девочкой, то… В таком случае основной своей задачей отец-одиночка видит воспитать дочь чрезвычайно высоконравственной особой. Средства выбираются самые что ни на есть действенные – абсолютный контроль над любыми действиями дочери, придирчивое «тестирование» друзей и просто знакомых, целый свод жесточайших правил и запретов… Дочери, подвергшиеся в детстве такому воспитательному натиску, как правило, используют любые средства, чтобы из-под этого пресса вырваться и пуститься во все тяжкие.

К детскому психологу родители таких детей – «спасителей семьи» – обычно обращаются очень рано, причем с целым списком претензий к собственному ребенку. Нередко оглашение его проходит под девизом «Я боюсь, что из него вырастет такой же негодяй, как его отец (или такая же развратница, как ее мать)». Претензии в списке по большей части выглядят либо очень уж мелочными и не связанными между собой, либо глобальными, в свете которых ребенок кажется совершенным чудовищем. Такие родители видят в психологе потенциального союзника в деле обвинения собственного ребенка в том, что он не справился со своей основной задачей.

Следующий вариант в основном имеет место в неполных семьях и условно может быть назван «Он меня будет любить». Происходит это обычно в ситуациях, когда одинокая женщина теряет надежду обзавестись полноценной семьей и решает, что ребенок будет для нее реальным спасением от одиночества. В этом случае на ребенка обрушивается целый шквал таких воздействий, которые любой опытный психолог неизбежно сочтет травмирующими юную психику.

Во-первых, несчастный малыш становится для мамы воистину светом в окошке – со всеми вытекающими отсюда последствиями, подробно описанными в сюжете про ребенка, являющегося смыслом жизни.

Во-вторых, в полной мере будет разыгран и описанный выше сюжет про стакан воды.

В-третьих, ребенок почти наверняка будет лишен права на самостоятельность желаний – он ведь всего-навсего часть маминой жизни.

В-четвертых, ребенок (если, к несчастью, это сын) оказывается обязанным заменить женщине отсутствующего в ее жизни любимого мужчину. В отдельных случаях у мамы даже возникают вполне определенные сексуальные чувства к ребенку.

В-пятых, момент взросления почти неизбежно окажется отсрочен на неопределенный срок – ведь маме будет откровенно невыгодно отпустить ребенка в самостоятельную жизнь. Кстати, формы такого удержания ребенка в детстве могут быть весьма неочевидными. Ведь вполне можно говорить ребенку: «Конечно, милый (или милая), делай, как будет лучше для тебя», но при этом никоим образом не стараться скрыть собственные страдания по поводу «неправильных» решений ребенка. Ребенок оказывается между двух огней – его социальная жизнь требует от него реальных взрослых решений, а жизнь семейная всячески принятию этих решений препятствует.

Мамы таких детей обычно жалуются детскому психологу на то, что ребенок никуда их не отпускает, с огромным трудом привыкает к детскому саду и любому коллективу ровесников – а нередко и просто боится всего на свете. При этом, рассказывая о каких-то проблемах ребенка, они чаще всего говорят «мы»: «мы часто болеем», «мы боимся темноты» и пр. Согласитесь, все это выглядит вполне объяснимым – ведь ребенка с самого рождения приучали к тому, что он с мамой составляет единое и неделимое целое. Чего уж тут удивляться, что он поверил?

Такие дети обычно очень часто и очень тяжело болеют. К традиционным диагнозам в таких семьях относятся астма и нейродермиты. Нередко мамы воспринимают их болезни как наследственные, поскольку сами страдают такими же. Но ведь если мама и ребенок – одно целое, то и болеют они, естественно, одним и тем же…

Достаточно трагичным иногда выглядит рождение детей в семьях, перед тем потерявших ребенка или имеющих ребенка с выраженными физическими или психическими дефектами – например, детским церебральным параличом в тяжелых формах, умственной отсталостью в стадии имбецильности и т.п. Правда, трагичным появление другого ребенка становится только тогда, когда он рождается для реализации родительских надежд типа «Этот сможет то, чего не смог тот». Понятно, что в таких случаях на ребенка возлагается своего рода обязанность быть вполне определенным. Каким именно ему должно быть, определяется обстоятельствами, предшествовавшими его появлению на свет. Один вариант – когда ребенок рождается в качестве «замены» умершему. В таком случае с него, с одной стороны, сдувают пылинки и сыплют на него разнообразные блага, как из рога изобилия. Но, с другой стороны, он постоянно пребывает в некоем негласном соревновании с умершим – и не дай бог ему в чем-то оказаться хуже! Именно в этом случае его родители обычно обращаются к детскому психологу, ставя перед ним задачу «подредактировать» отпрыска, дотянуть его до уровня предыдущего ребенка, который неизбежно становится в памяти родителей практически недосягаемо совершенным.

Во втором варианте ребенок рождается как бы в доказательство того, что его мать – полноценная женщина, способная родить вполне здорового малыша. В этом случае такой ребенок оказывается обязанным стать совершенством во всех отношениях. Соответственно мать постоянно ходит к психологам – либо затем, чтобы ребенка протестировали и подтвердили его (а значит, и ее) полноценность, либо затем, чтобы еще усовершенствовать его интеллектуальные достоинства. Чаще всего это заканчивается для ребенка либо неврозом, либо отказом ходить в школу.

Возможен, впрочем, и еще один вариант развития событий – свою функцию ребенок, родившись, уже выполнил, мамину полноценность удостоверил, и теперь все ее физические и душевные силы снова могут устремиться на уход за больным ребенком. В этом случае мама приходит к детскому психологу довольно поздно – и опять-таки по настоянию третьих лиц, обнаруживших какие-то проблемы в его детском существовании.

Конечно же, существует еще довольно много различных ответов на наш вопрос о причинах рождения детей – и соответственно разных систем воспитания, с самого рождения травмирующих ребенка и мешающих ему в будущем стать счастливым взрослым. Мы не будем стремиться объять необъятное и описать их все. В конце концов, все эти системы воспитания все равно построены на одном – в них ребенок выступает не в качестве совершенно отдельной, самостоятельной, уникальной личности, а в роли способа удовлетворения тех или иных потребностей родителей.

Из какого ребенка вырастает счастливый взрослый?

Конечно, дорогие читатели, вы имеете полное право возмутиться – дескать, критиковать-то легко, это, как известно, каждый умеет. Как на ваш вопрос, господа авторы, ни ответь – все получается неправильно, все ребенку вредит… А как правильно-то? Зачем на самом деле нужны дети?

Зачем? А зачем вы читаете хорошую книгу или слушаете настоящую музыку? Может быть, вам просто интересно? Интересен мир, созданный писателем или композитором? Интересно, как они воспринимают жизнь, себя, людей вокруг? Интересно смотреть с их точки зрения на свою собственную жизнь?

Если вы согласились с таким предположением, то попробуем сделать следующий шаг. Уверены ли вы, что Достоевский задумывал и писал своего «Идиота» именно так, как понимаете его вы? Уверены? А почему тогда все читатели – разумеется, те, у кого об «Идиоте» имеется собственное мнение, а не набор цитат из школьных учебников, – воспринимают его по-разному? И скорее всего даже внешность героев романа в представлении разных читателей будет совершенно разной: для кого-то князь Мышкин – рыхловатый блондин с вялыми движениями, а для кого-то – утонченный мрачный брюнет. И не имеет решительно никакого значения, как главного героя описывает сам автор!

А происходит все это по одной простой причине: автор и читатель (слушатель, зритель и пр.) – на самом деле соавторы. И каждый, кто читает книгу, творит свой собственный мир – разумеется, каким-то образом сверяясь с тем, что предлагает ему автор.

Вот точно так же, на наш взгляд, должно происходить и во взаимоотношениях родителя с ребенком. Ведь как бы будущий родитель ни хотел ребенка того или иного пола, той или иной внешности, с теми или иными талантами и чертами характера – никому из нас не дано, как папе Карло, выточить себе ребенка по заказу. Впрочем, кажется, в конце работы и Буратино начал сопротивляться «папиному» резцу – потому нос таким длинным и вышел…

Есть в каждом ребенке нечто, что нам не дано изменить никакими силами, – и это не только чисто анатомические и физиологические особенности, заданные набором генов. Ведь желания самого ребенка, его предпочтения, особенности характера и многое, многое другое тоже совершенно необязательно совпадает с желаниями, привычками и мировоззрением его родителей. Так что все это вполне можно считать тем текстом, который создает автор художественного произведения, – только в нашем случае автором является… Впрочем, неизвестно кто: то ли природа, то ли Бог, то ли сам ребенок – кому как больше нравится.

А родители, общаясь с этим «текстом», привносят в это общение свое видение произведения, свою эмоциональную наполненность, придают ему свои смыслы…

Поэтому мы, со своей профессиональной психологической точки зрения, предпочли бы именно такой ответ на вопрос «Зачем нужны дети?»: «А просто интересно, как будет устроен мир моего ребенка». Или еще проще: «Ребенок нужен затем, чтобы им интересоваться».

Кстати, заметьте: в русском языке существует два на первый взгляд очень сходных слова – «интерес» и «заинтересованность». Но обозначают они два принципиально разных отношения к кому-либо или чему-либо. Мы говорим: «Я заинтересован в том, чтобы начальником стал такой-то», «Я заинтересована в том, чтобы этот человек мне помог». Иными словами, человек может быть заинтересован только в каком-то определенном развитии событий – все прочие варианты его не устраивают.

Вам это ничего не напоминает? А ведь все типичные варианты ответов на вопрос «Зачем нужны дети?» предполагают именно заинтересованность родителей в том, чтобы ребенок вел себя каким-то определенным образом, имел какой-то определенный характер, способности и пр. Опять-таки другие пути развития ребенка родителей в этом случае не устраивают. И, как это ни грустно, подобная заинтересованность родителей неизбежна во всех случаях, когда ребенок для них является всего лишь способом удовлетворения собственных потребностей.

А слово «интерес» как раз предполагает отсутствие какой бы то ни было корыстной заинтересованности в конкретных результатах – ведь интересным может быть все, что произойдет. Кстати, сами дети как раз и являются носителями самого что ни на есть живого интереса ко всему сущему: их ведь устраивает любой возможный ответ на вопросы: «Почему встает солнце?», «Что у лошадки внутри?» и «Сколько на самом деле ножек у сороконожки?» Они просто хотят знать.

Вот так и выходит, что главным условием воспитания счастливого ребенка является наличие у родителей бескорыстного, радостного, сконцентрированного интереса к нему. Кстати, а почему именно «воспитания»? Странно получается: весь сложнейший и тончайший комплекс действий по взращиванию ребенка сводится всего лишь к «повторяющемуся питанию». Ведь именно таково с этимологической точки зрения значение слова «воспитание», практически аналогичного слову «вскармливание». А другого, более подходящего слова в нашем словаре-то и нет! Не привыкли мы употреблять по отношению к ребенку такие слова, как «ращение», «взращивание», «выращивание», и все тут!

Но, может быть, такое значение слова «воспитание» все же имеет какой-то глубокий смысл и помимо скоцентрированности родителей на вопросах продовольственного снабжения ребенка? Нам почему-то кажется, что имеет. Вспомните, сколько в последнее время говорят и пишут о набирающем обороты процессе «инфантилизации» западного населения. Речь идет о том, что все больше и больше взрослых людей оказываются совершенно беспомощными в огромном количестве ситуаций, плохо обучаются (читай: многократно наступают на одни и те же грабли), не способны брать на себя ответственность за собственные поступки, не столько сами строят свою жизнь, сколько предпочитают, чтобы она «строила» их… А не связано ли это с тем, что современные мамы не обращают внимания на то самое, изначальное, значение слова «воспитание»?

Ведь если родители ставят себе задачу всего-навсего обеспечивать ребенка всем необходимым для поддержания его жизнедеятельности, то все остальные жизненные задачи ему приходится с самого детства решать самому!

Именно так он и учится их решать. Делает свои ошибки и свои выводы из них, привыкает самостоятельно ориентироваться в реальности, строит свою собственную картину мира и жизненную позицию… Речь, конечно, не идет о том, чтобы просто купить ребенку необходимую ему еду и одежду – и на этом счесть свой родительский долг выполненным. Дело в другом: задача родителей (согласно значению слова «воспитание») – обеспечивать ребенку условия для самостоятельной постановки жизненных задач и их самостоятельного решения. Тут как раз и родительский интерес пригодится: ведь и в самом деле интересно, как ребенок справится с той или иной задачей и как, собственно говоря, он для себя ее поставит?

Между прочим, во всем написанном выше есть и еще один повод удивиться: а с чего мы решили, что ребенок, которым по-настоящему (то есть безотносительно своих личных потребностей) интересуются родители, обязательно вырастет счастливым? И какого ребенка можно считать счастливым? И из всякого ли счастливого ребенка в будущем обязательно вырастает счастливый взрослый? И что это вообще такое – счастье? Простенький вопросик, не так ли?

Не волнуйтесь, мы не собираемся гипнотизировать вас заумными философскими рассуждениями на тему имеющихся в культуре и психологии представлений о счастье. Нам вполне хватит нахальства попробовать предложить вам собственное понимание счастья. Более того, мы даже знаем, как оно достигается. Не верите? А ведь все очень просто.

Счастливый человек – это человек, который всегда делает только то, что хочет.

Вы думаете, что это невозможно? Но почему? Полагаете, в жизни каждого человека обязательно существует священное понятие «долг»? Никак не может порядочный, добрый, хороший (или какой-либо другой) человек не делать того, что он должен делать? Рискнем заявить: долгов не существует.

Вы, например, никогда не задумывались о том, в каких ситуациях вообще возникает понятие «долг»? Ведь, в сущности, оно появляется только тогда, когда для совершения каких-то действий нет настоящего, подкрепленного живыми эмоциями желания. Если я хочу заботиться о своих детях или родителях, если мне это в радость – я даже и не вспомню про сыновний, дочерний или родительский долг, а буду заботиться просто потому, что мне это приятно, радостно, интересно и т. д. Когда я пытаюсь добиться какой-то цели потому, что меня распирает жгучее желание ее достичь, – я все имеющиеся силы и даже чуть-чуть больше положу на то, чтобы сделать все необходимое (у вас ведь тоже наверняка была возможность ощутить это на себе?). И кстати, именно тогда я скорее всего добьюсь желаемого результата – хотя бы потому, что без него своей дальнейшей жизни просто не представляю.

Если, например, человек с детства обожает возиться с животными и не мыслит для себя иной профессии в будущем, то он будет читать все книги по зоологии, какие обнаружит, при необходимости найдет репетитора по тем предметам, которые ему нужно будет сдавать при поступлении на выбранный факультет, легко и без особых терзаний откажется от всяческих увеселений на период вступительных экзаменов – и все только потому, что все его существо рвется заниматься любимым делом. Как, по-вашему, такой человек будет рассуждать о том, что он должен заниматься, чтобы поступить и т.д.? Он хочет, и все тут! А вот если никаких особых предпочтений у него нет, а идти служить в армию или работать на рынке ему неохота, тогда его мотив будет звучать примерно как «я должен получить высшее образование». Кстати, тогда он и сил в подготовку к поступлению вложит на порядок меньше, и при случае без зазрения совести сбежит от всевидящего родительского ока на дискотеку…

То же можно сказать и об отдельных конкретных действиях.

Действие, совершаемое под влиянием истинного, обоснованного чувствами желания, всегда оказывается намного более эффективным и результативным, нежели то, которое движимо исключительно чувством долга.

Почему так происходит, понять нетрудно. Эмоции, в сущности, и есть наша живая энергия, которую мы вполне способны претворить в реальные действия. Долг же – чисто интеллектуальная конструкция, вытекающая из всяческих социальных установок, запретов, предписаний и пр.

Впрочем, иногда выражение «я должен» служит всего-навсего заменой какого-то определенного «я хочу». Например, говорит человек, что он должен заботиться о своей тете. И не то чтобы он ее очень любил, и не то чтобы она ему наследство обещала, а вот поди ж ты – должен, и все! При внимательном рассмотрении вполне может выясниться – он просто хочет, чтобы о нем говорили как о человеке исключительно благородном, с золотым сердцем. Нормальное желание, ничем не хуже любого другого. Так что ему мешает, заботясь о престарелой тетушке, исполнять это свое желание, а не какой-то мифический долг?!

Правда, существует и еще одна категория действий, которые мы совершаем, говоря, что должны. Это – ситуации, описываемые известной поговоркой «Любишь кататься – люби и саночки возить». Речь в данном случае на самом-то деле тоже идет совсем не о долгах, а просто о плате за что-то, что получить нам хочется, но без дополнительных усилий это невозможно. Усилия-то мы, конечно, прилагать не хотим, но приходится… Вы хотите быть начальником? На здоровье! Только в обмен на этот статус у вас возникает необходимость (долг, обязательство – как вам понравится) совершать огромное количество очень обременительных действий. Но вы не должны их выполнять – можете просто сложить с себя полномочия. Извините за банальность – за все нужно платить. Даже саночки возить необязательно – можно просто отказаться от катания на них.

Проще говоря, если под каким-то своим «долгом» вы после длительных размышлений не обнаруживаете ровным счетом никакого настоящего желания, вам придется смириться с тем, что скорее всего он исполнен не будет – можно даже и не начинать терзаться по этому поводу. И произойдет это потому, что для совершения необходимых действий просто нет достаточной энергии. Конечно, если исполнение такого священного, но «бесчувственного» долга не требует никаких серьезных усилий, то, вполне возможно, что-то вы и сделаете…

Можно, конечно, страшно возмутиться: а как же, скажем, денежные долги? Тоже можно не отдавать? Тут – своя специфика. Как может звучать просьба дать деньги в долг? Это ведь в любом случае будет вариацией на тему: «Дай мне, пожалуйста, взаймы». Так вот, в этой фразе изначально содержится ваша готовность на определенные условия: вы сообщаете, что просите деньги не навсегда, а на время и по истечении этого времени обещаете вернуть. Возникает вполне определенная договоренность. Если же ее изначально нет – как, кстати, и бывает в случае всяческих «долгов» в межличностных отношениях, – то откуда может взяться необходимость что-то отдать?

Представьте себе родителей, которые постоянно напоминают своим детям: мы, дескать, вам все отдавали, жизнь положили на то, чтобы вас вырастить – следовательно, вы перед нами в долгу. Или даже вслух не говорят, но подразумевают. Но будем откровенны – откуда здесь может взяться долг?! Разве дети просили их рожать? Просили что-либо для них делать? Разве был у детей выбор – взять предлагаемое или отказаться? Разве перед тем, как их рожать, с ними оговаривали условия – мы вам дадим жизнь, а вы нам потом за это вернете то-то и то-то? Разве дети на эти условия соглашались? Нет уж, дорогие родители, давайте договоримся: жизнь и воспитание мы детям дарим. Да и то еще вопрос – детям ли? Разве мы делаем это не по собственному желанию и не для себя?

Следующее привычное возражение на наше представление о счастье обычно звучит так: «Делать все, что мы хотим, невозможно». А мы и не говорим о том, что счастливый человек делает все, что хочет. Если он одновременно хочет и есть, и спать, то по определению сделать и то, и другое сразу он не сможет. Но какое бы из этих двух желаний он ни выбрал, он ведь все равно будет делать то, что хочет. Разве нет? Речь-то идет о том, что счастливый человек делает только то, что хочет.

Хорошо, скажете вы, – но ведь, к сожалению, мы всегда хотим больше, чем можем. Удивительно удобная фраза! Она позволяет нам не слишком напрягаться в достижении желаемого – и одновременно чувствовать себя благородными страдальцами перед лицом безжалостной судьбы. Правда, именно эта фраза и заставляет нас мучиться потому, что мы не можем получить того, чего якобы «хотим больше всего на свете».

Но так ли все это на самом деле? И правильно ли мы обращаемся с самим словом «хочу»? Ведь в языке существует много других аналогов – «хочется», «хотелось бы», «было бы неплохо», «мечтаю» и т. д. Нетрудно заметить, что все они имеют несколько иной смысл, чем простое и ясное «хочу». Некоторые из этих слов не обозначают, кто именно хочет (как, например, безличное «хочется»), другие намекают, что «хочу» действует только при определенных условиях (условное наклонение «хотелось бы»). А такие, например, слова, как «мечтаю», «надеюсь» и прочие в том же роде, говорят только о наличии некоего исключительно привлекательного образа желаемого результата и никак не подразумевают готовности потратить на его достижение необходимое количество энергии. Обозначают такие слова обычно только одно: «Я не буду возражать и, может быть, даже очень обрадуюсь, если мне это подарят».

При этом настоящее, полноценное, действенное и реалистичное «хочу» – это всегда ясный образ конкретного результата, четкое понимание того, что именно человек получит после его реализации, а главное – азартная готовность сделать для достижения этой цели все необходимое. Помните выражение «руки чешутся»? Вот оно как раз про те самые истинные «хочу» – когда руки чешутся от предвкушения не только результата, но и действий, которые к нему могут привести. Только такие «хочу» мы и подразумевали в нашем образе счастливого человека.

Вам по-прежнему кажется, что наше представление о счастье принципиально невозможно? Или, может быть, вы скрепя сердце уже в душе согласились с его возможностью – но теперь вам очень трудно представить себе, как такое счастье выглядит в реальности?

А в реальности все очень просто. Действия счастливого человека обоснованы только его, и ничьими иными, желаниями – причем именно желаниями, а не такими туманными мотивами, как «хочется», «хотелось бы», «полагается» и т. п. Иными словами, перед совершением абсолютно любого действия такой человек обязательно задает себе вопрос: «А действительно ли я этого хочу?» И если нет – то действие не совершается, даже если этого отчаянно хочет кто-то другой, очень близкий.

Ужасная картинка, правда? Получается, счастливый человек – просто абсолютный и законченный эгоист. Он ведь, выходит, ежедневно и ежечасно плюет на желания всех – и даже самых дорогих ему людей!

Так, да не совсем. Речь, разумеется, вовсе не идет о диком и неуправляемом эгоизме – только о разумном. Ведь самоуважение и соответствие собственных действий определенной внутренней системе нравственных ценностей для такого человека тоже вполне может входить в «список» желаний. Может, кстати, и не входить, но это решает исключительно он сам. Никто, между прочим, не сказал, что счастливый человек обязан являться приятным для всех и во всех отношениях.

Кроме того, счастливому человеку ничто не мешает в поисках ответа на вопрос о собственном «хочу» учитывать, например, и желание доставлять любимым людям всяческие удовольствия и т. д. Просит меня, например, любимый человек сходить в магазин за каким-нибудь особым тортиком. Прикидываю я в уме – хочу ли идти в магазин? Выходит – нет, не хочу. А потом смотрю в умоляющие глаза любимого – и представляю себе радость в этих глазах при виде вожделенного тортика. Хочу я посмотреть на эту радость? И если понимаю, что хочу, – то иду в магазин. Но совсем не потому, что любимый человек этого хочет, – это я хочу его порадовать. А если я в это время книгу почитать хочу сильнее, чем порадовать любимого, то ни в какой магазин я не иду, а устраиваюсь на диване с желанным томиком. И если мой любимый человек в этой ситуации продолжает настаивать или начинает обижаться, то обозначает это только одно: это ему на мои желания наплевать, и хочет он, чтобы я сделала то, чего хочет он. Как известно, эгоист – это человек, который думает о себе вместо того, чтобы думать обо мне…

Получается, что, прежде чем совершить любое действие, счастливый человек обязательно соразмеряет его и с некой внутренней «конституцией», и с иерархией имеющихся на данный момент желаний, и с внешними условиями, и с ресурсами, находящимися в его распоряжении в тот же самый момент. Он вполне способен выполнить просьбу другого человека – но только после такого же соотнесения.

Но этого мало. Любое действие, совершаемое счастливым человеком, является физически обоснованным. Это значит, что общая сумма его энергетических затрат на каждое действие не превышает сумму выгод от его совершения. Ну в самом деле – зачем покупать «Оку» по цене «Мерседеса»? Или иначе – зачем продавать один диван, чтобы купить точно такой же и за ту же сумму? Зачем совершать какое-то действие без надежды получить хоть какой-то выигрыш – конечно, совсем необязательно выраженный в материальном эквиваленте? Если человек выращивает картошку на дачном участке потому, что хочет есть экологически чистый продукт, – это одно. Но если он полагает, что выращенная им картошка обходится ему дешевле, нежели та, которую он мог бы купить в магазине, – то к действиям счастливого человека это уже никакого отношения не имеет. Достаточно сложить все затраты – финансовые, временные (на путь до дачи и обратно, полевые работы и пр.), энергетические (на уход за картошкой, перемещение необходимых для этого тяжестей от дома до дачи и урожая в обратном направлении), эмоциональные (на переживания по поводу погоды, стояния в пробках или езды в переполненной электричке и т. д.)… Что, вам все еще кажется, что самим растить картофель дешевле?

Это вовсе не означает, что счастливый человек сугубо рационален и постоянно занят арифметическими подсчетами – сколько сил он потратил и сколько получил взамен. Просто его внутренняя последовательная и неизменная позиция такова, что не позволяет ему совершать действия, предполагающие неадекватное использование энергии. Вам же не нужно каждое утро специально напоминать себе, что вы любите своего ребенка? Вы просто всегда знаете это, и все.

Счастливый человек способен осознанно, хорошо представляя себе степень риска, отдаваться любым жизненным процессам, в которые он считает нужным включаться. Если он, например, решает кому-то доверять – то в полной мере осознает, что это сугубо его личное дело и его собственный риск. Соответственно, он не будет обижаться на того, кто «обманул его доверие», – да ему даже такая фраза не придет в голову! Сам рискнул – сам и расплачивается.

Для счастливого человека совершенно естественно принимать реальность такой, какова она есть. Иначе говоря, он умеет различать то, что способен изменить, и то, что находится вне сферы его влияния. Соответственно, для него не существует плохих и хороших чувств – с любым из них он умеет взаимодействовать и использовать его в собственных интересах.

В любых отношениях, в которые он считает нужным вступать, он тоже умеет найти свое место – такое, на котором энергетические затраты опять-таки не будут больше получаемых выгод. Если же это невозможно, то в такие отношения можно вообще не вступать! Разве человек не сам выбирает, с кем ему дружить и кого любить? А если все-таки существует некая объективная неизбежность вступить хоть в какие-то отношения такого рода, то счастливый (в нашем понимании) человек находит такой способ взаимодействия с другими людьми, при котором его потери, во всяком случае, минимальны.

Если счастливый человек ставит перед собой какую-то цель, то он прилагает абсолютно все усилия, которые считает нужным приложить, – а если конечный результат зависит не только от него, то умеет спокойно принять любой исход: ведь ему известно, что все, зависевшее от него, он сделал. Посему для него не существует и ошибок, которые достойны сожаления, – любая ошибка является благодатной почвой для понимания и получения опыта. Его представление об ответственности позволяет ему совершать только те действия, любые последствия которых он готов принять.

И ведь все это напрямую вытекает из одного простого утверждения: счастливый человек – это человек, который всегда делает только то, что хочет!

Будем считать, что мы конструктивно обсудили наши представления о счастье и о том, что такое счастливый взрослый. Теперь остается понять, из какого ребенка он может вырасти. Вы уж простите нас, но мы снова рискнем дать свой ответ на этот вопрос.

Попробуем кратко подытожить все, написанное выше о счастье. Получается, что быть счастливым нужно уметь. Точнее, нужно обладать определенными умениями, чтобы именно так организовать свою жизнь. Какими же?

В первую очередь человек должен уметь чувствовать самого себя – иначе как же он вообще сможет определить, чего он хочет?

Кроме того, ему необходимо уметь выстраивать отношения с реальностью – иными словами, видеть ограничения, ею создаваемые, быть способным различать, какие из них преодолимы, а какие – нет. Ведь если человек не сумеет адекватно соотносить свои желания с требованиями реальности, он их и выполнить не сможет.

Не менее важно для счастливого человека и умение в полной мере владеть собой. Разумеется, под этим вовсе не подразумевается способность сдерживать все свои чувства и быть вечно невозмутимым Терминатором. Речь идет только об умении полностью определять свои действия.

И наконец, счастливый человек должен уметь понимать. Понимать мотивы и значение своих поступков и действий других людей, их отношения к нему и между собой, анализировать ход и результаты своих действий, чтобы иметь возможность их скорректировать, осознавать свои собственные жизненные ценности… Да мало ли что еще скрывается под словом «понимать»!

И если именно так сформулировать умения, необходимые человеку для того, чтобы быть счастливым, то ответ на вопрос: «Из какого ребенка вырастает счастливый взрослый?» – становится до неприличия прост.

Счастливый взрослый вырастает из ребенка, который в детстве успел все эти умения в полной мере освоить.

Вся наша книга – именно об этом. О том, что на практике представляют собой эти умения. О том, как помочь ребенку их освоить. О том, как не помешать ему их освоить. И конечно, немножко о том, как самим родителям постараться стать счастливыми людьми, – иначе как им удастся научить всему необходимому собственного ребенка?!

Что такое здравый смысл?

В самом начале второй части этой книги нам кажется совершенно необходимым обсудить с читателями один очень важный вопрос. Вполне возможно, что некоторые из вас ждут от нас конкретных рецептов на все случаи родительской жизни. Наверное, таким читателям больше понравилось бы, если бы мы прямо сейчас перешли к процессу выдачи ценных рекомендаций и не утруждали себя и вас объяснением, почему они именно такие, а не какие-нибудь другие. Но нам такой вариант разговора кажется не просто бесполезным – он представляется нам чрезвычайно вредным и даже опасным. Во-первых, предусмотреть абсолютно все возможные в семейной жизни ситуации решительно невозможно. Во-вторых, нам не хватит самовлюбленности предположить, что родители будут учить нашу книгу наизусть, как армейский устав, чтобы все необходимые рекомендации всегда были под рукой. И что тогда? Не вызубрившие весь текст наизусть родители будут каждый раз бегать к книге, чтобы справиться, как вести себя в том или ином случае? Намного полезнее, на наш взгляд, помочь родителям понять, чего с ребенком делать ни за что нельзя, а что делать необходимо.

Поэтому перед теми самыми конкретными рекомендациями мы попробуем дать наиболее общие представления о том, почему в той или иной ситуации важно то-то и то-то делать, а того-то и того-то не делать. Когда человек понимает смысл действия, он всегда сможет решить, как его можно осуществить. Как говорят, если ясен дух закона, его буква становится очевидной.

Посему наш вполне практический разговор мы начнем с размышлений о том, что кажется таким ясным и очевидным, а на самом деле таковым вовсе не является. Мы поговорим о том, что происходит с ребенком в первые годы его жизни, чему он учится в это время, зачем он этому учится и что получается, если он этому не учится или учится неправильно. Ведь то, что определяет всю жизнь взрослого человека, формируется в первые несколько лет его существования – так, может, стоит разобраться в том, как именно оно формируется?!

Впрочем, если кому-то все-таки категорически неинтересно, что такое детство и зачем оно человеку нужно, то эту часть книги можно просто пропустить и перейти непосредственно к конкретным рекомендациям. Мы, со своей стороны, обещаем тем терпеливым читателям, которые решат-таки поинтересоваться «устройством» детства, сделать эту часть максимально понятной и местами – будем надеяться – даже увлекательной.

Итак, внимательные читатели вполне могли заметить, что все умения, необходимые человеку для счастливой жизни, основаны на одной очень простой вещи – на здравом смысле. И теперь мы можем дать еще одно определение счастливого человека: счастливый человек – это человек, живущий в согласии со здравым смыслом. Кто-то, конечно, разочарованно хмыкнет – дескать, это и так понятно! А кто-то возмутится – не может быть все так просто!

Рискнем и тем, и другим задать один вопрос: а что такое, по-вашему, здравый смысл? Ну и как, легко ответить? То-то и оно.

Беда в том, что здравый смысл относится к числу тех понятий, которые «и так всем ясны». Однако признаемся честно – найти хоть сколько-нибудь устраивающий нас ответ мы пытались целый год. В результате ответов нашлось несколько. Точнее, он был один – но в разных формах. Мы собираемся предложить вам все три – хоть какой-нибудь да понравится.

Вариант первый. Есть у нас предположение, что весь здравый смысл можно свести к четырем основным принципам, которые позволяют ориентироваться практически в любой жизненной ситуации.

Принцип первый: не все в жизни мы можем проконтролировать и изменить. Речь идет о том, что иногда необходимо уметь подчиниться естественному ходу событий, как бы это ни было неприятно, больно, обидно и т.д. Но одновременно этот принцип – и о том, что стоит перестать тратить силы на попытки контролировать то, что мы проконтролировать в принципе не можем. Кроме того, он напоминает о существовании необратимых ситуаций и соответственно об опасности необратимых действий. В русском языке этот принцип отчетливо выражен в известных всем пословицах и поговорках: «Семь раз отмерь, один раз отрежь», «Что в лоб, что по лбу», «На каждый чих не наздравствуешься», «Шапкой моря не вычерпаешь», «Снявши голову, по волосам не плачут», «Дареному коню в зубы не смотрят» и т. п.

Принцип второй: всему – своя мера. Этот принцип регулирует все, что связано с наличием ограничений. Именно он напоминает, что в любой игре есть свои правила, а в любом действии – мера необходимого. Помня об этом принципе, легко понять, что желания даже самых близких людей имеют полное право не совпадать – да мало ли что еще подпадает под действие этого великого принципа! Фольклор об этом говорит так: «Каждому – свое», «Свою голову другому не приставишь», «На вкус и цвет товарищей нет», «Не в свои сани не садись», «Что позволено Юпитеру, не позволено быку», «Лучшее – враг хорошего», «На чужой роток не накинешь платок» и т. п.

Принцип третий: за все надо платить. Речь идет о том, что любое желание человека требует неких затрат энергии, и если он на какое-то свое желание не готов ее тратить – значит, не очень-то он этого и хочет. Но этого мало: даже приложив необходимое количество усилий, человек сталкивается с тем, что любое действие предполагает определенные последствия. Иначе говоря, если человек не готов разбираться с последствиями какого-то своего действия, то лучше его и не совершать. Но этот принцип – еще и о том, что у всякого действия своя цена. Вспомните: «Не давши слова – крепись, а давши – держись», «Плати, да не переплачивай», «Как аукнется, так и откликнется», «Не зная броду, не суйся в воду», «За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь» и т. п.

Принцип четвертый: не нужно придумывать лишнего. Наверное, в самой ранней своей форме он был представлен в одной из формулировок известного в философии принципа «бритвы Оккама» – «Не нужно множить сущности без надобности». Чуть попозже о том же писал сэр Исаак Ньютон: «Природа проста и не роскошествует излишними причинами». А еще позже – Мишель Монтень: «Знание некоторых закономерностей освобождает от необходимости знания многих фактов». Имеется в виду, что законов, по которым устроено мироздание, не так уж много – зато каждый из них является всеобщим. Вспомните: Солнечная система, атом и любой устойчивый коллектив устроены по одной и той же схеме. Иными словами, этот принцип – о возможности делать много разных полезных выводов из одного и того же события, из одной и той же ошибки, из одних и тех же наблюдений. Наверное, именно об этом придуманы поговорки: «На ошибках учатся», «От добра добра не ищут», «Не пили сук, на котором сидишь», «Решетом воды не вычерпаешь», «Дураки учатся на своих ошибках, умные – на чужих», «Все подобно всему», «Повторение – мать учения» и т. п.

Для тех, кому такое представление о здравом смысле показалось чересчур громоздким, предлагаем другой вариант. Все сказанное выше можно свести к одной великой фразе, которую история приписывает многим мудрейшим людям – от блаженного Августина до того же Монтеня: «Господи, дай мне силы изменить то, что я могу изменить, смирения, чтобы принять то, что я не могу изменить, и мудрости, чтобы отличить одно от другого». Обратите внимание: само обращение к Господу и упоминание о смирении – просто иная формулировка нашего первого принципа, тема силы, необходимой для изменения, близка к третьему принципу, различение подвластного и неподвластного весьма напоминает наш второй принцип, а то, что для этого требуется мудрость, явно указывает на принцип четвертый.

И наконец, третий вариант описания того, что представляет собой пресловутый здравый смысл. Все знают, что с точки зрения здравого смысла яблоки всегда падают вниз, за все в жизни приходится платить, все мы смертны и т. д. А теперь смотрите. Яблоки падают вниз, подчиняясь закону всемирного тяготения. Неизбежность платы за любое действие есть проявление физических законов сохранения. Все мы смертны – в соответствии с законом энтропии. Исходя из всего этого (и многого другого), рискнем заявить: все, что происходит в человеческой жизни, подчиняется тем же законам, которые управляют явлениями материального мира. В конце концов живем-то мы именно в нем! И тогда получается, что здравый смысл – это соответствие происходящего в жизни законам материального мира. Следовательно, человек, обладающий здравым смыслом, – это человек, способный соотносить свои действия с законами реальности. И тогда, чтобы суметь грамотно сориентироваться в любой ситуации, человеку оказывается достаточно найти ее аналог в материальном мире – и решать свою проблему на уровне такой своеобразной практической метафоры.

Честно говоря, нам не хотелось бы оставлять все сказанное на уровне общетеоретических рассуждений. Поэтому мы постараемся, чтобы все последующие главы были выстроены в строгом соответствии с тем, что мы считаем здравым смыслом. Авось все прояснится, и нам даже удастся убедить вас в собственной правоте.

На что похоже детство?

А теперь, наконец, мы начнем потихоньку сводить воедино все, о чем уже написали. Итак, мы уже договорились до того, что ребенку, чтобы вырасти в счастливого взрослого, в детстве необходимо освоить несколько основных умений. Теперь наша задача – на уровне здравого смысла показать, что же это за умения, как они осваиваются ребенком (при условии что его детство протекает так, как предусмотрено природой) и каким образом ему можно помочь в этом нелегком труде, а каким – помешать. Но обо всем по порядку.

Как мы и писали в предыдущей главе, попробуем найти для выяснения того, как устроено детство, подходящий аналог в окружающем нас материальном мире. На самом деле это не так сложно. Мы все привыкли слышать, что каждый человек – это целый мир или целая вселенная. Так, может быть, нам и стоит провести аналогию с тем, как появилась наша Вселенная? Как вам, наверное, известно, этот вопрос многие годы будоражил умы ученых. Строились математические модели, анализировались результаты астрономических наблюдений, совершалось еще много всяких действий – и в итоге родилась теория, которая сейчас широко известна под названием теории Большого взрыва. Видимо, в мире осталось не так много специалистов, полностью отвергающих идею возникновения Вселенной в результате Большого взрыва, поэтому мы позволим себе использовать для наших целей именно ее.

Не бойтесь, мы не собираемся загружать вас сложнейшими логическими построениями – и уж тем более формулами и цифрами. Мы все-таки по образованию психологи, физику знаем в школьном объеме, посему, прочитав немалое количество книг о Большом взрыве, постарались изложить ее для себя – а значит, и для вас – максимально просто, внятно и при этом достаточно близко к научному оригиналу. Еще великий Альберт Эйнштейн говорил, что если какую-то научную теорию нельзя за 5 минут объяснить пятилетней девочке, то эта теория ничего не стоит. Про Большой взрыв рассказать понятно можно. Поэтому мы рискнем.

Если цитировать современный учебник астрономии или, еще лучше, космологии, то до появления Вселенной не было совсем ничего. Это «совсем ничего» называется вакуумом, поскольку с точки зрения физики вакуум – это еще не пространство. Пространство начало существовать не ранее, чем появилась Вселенная.

До момента своего зарождения вся материя, которая потом и стала нашей Вселенной, была сосредоточена в одной-единственной точке. Плотность ее в этот момент была практически бесконечной (или стремилась к таковой) и представляла собой нечто невообразимое – в отличие от точки. Строго говоря, про то, что такое точка, тоже толком ничего не известно, но ее мы хотя бы представить себе способны – пусть схематическую, геометрическую, а не теоретическую.

Такое состояние материи – когда вся материя, существующая во Вселенной, каким-то образом была втиснута в своего рода точку – называется сингулярностью, что по-латыни означает «отдельность, особенность». Уже начинают прорисовываться контуры нашей будущей аналогии с рождением ребенка? Все уникальное, неповторимое и прекрасное, что впоследствии наполнит личность человека, в момент его рождения сосредоточено в его сингулярности – то есть его отдельности и особенности. Понятно, что какие-то характеристики и особенности в этот момент будут уже генетически предопределены, другим же еще только предстоит определиться в будущем. Но самое интересное и важное – в том, что в этот самый момент рождения в человеке содержатся не только те возможности, которые он изберет для себя в будущем, но весь возможный спектр того, что с ним в принципе может произойти. Представляете себе, какое великое чудо – это самое состояние «детской сингулярности»?!

И вот в какой-то момент времени (если, конечно, считать, что время может существовать тогда, когда еще не существует пространства) началось светопреставление. Точнее говоря, светопреобразование. По каким-то одной ей ведомым причинам точка в этот – Начальный – момент стала расширяться одновременно во все стороны. Это событие и было названо учеными Большим взрывом. Скорость этого расширения одновременно во все стороны была столь же беспредельно велика, сколь невообразимы были вначале плотность и объем всей будущей Вселенной. (Мы, честно говоря, не очень надеемся, что вам по нашему рассказу удается построить для себя живой и убедительный образ происходившего тогда. Но ведь недаром в нашем языке существуют слова для определения событий и явлений, которые неподвластны нашему воображению, – «бесконечность», «невообразимость» и т. д., правда?)

Идея Большого взрыва предполагает, что вначале расширение Вселенной происходило одинаково, с одной и той же – немыслимо высокой – скоростью и во все стороны. Затем в этом равномерном расширении по многим причинам начались некоторые изменения. Достаточно быстро стали возникать различные сгустки и разрежения среды, которые миллионы лет спустя определили устройство современного мира. Иначе говоря, в одних местах расширяющейся Вселенной по каким-то причинам плотность материи резко увеличивалась, в других – уменьшалась… Для облегчения попытаемся сравнить все это с процессами, происходящими в киселе при его загустевании. Если хозяйка не будет постоянно и равномерно помешивать нагревающийся кисель, то в нем неизбежно образуются комки. Весь он в результате окажется неоднородным – в нем будет и собственно кисель, и комки, и скорее всего на дне более жидкая субстанция, для загустевания которой крахмала уже не хватило, поскольку он ушел на образование малоаппетитных сгустков. Примерно то же произошло и с Вселенной – но с одним отличием: мы существуем на нашей прекрасной планете только благодаря происшедшему в свое время образованию тех самых «кисельных комков».

Что касается будущего нашей Вселенной, то в настоящее время существует две различные гипотезы о ее дальнейшем развитии. Согласно одной из них, Вселенной суждено расширяться вечно. Другая же предполагает, что в конце концов она начнет сжиматься.

Вас удивляет такой долгий и глубокий экскурс в физику? А на самом деле его связь с нашим вопросом «Как устроено детство?» самая прямая. Мы очень надеемся на то, что в приведенном выше описании вы уже усмотрели аналогию с процессом развития человека. Мы уже говорили о том, что до своего рождения ребенок пребывает в некоем состоянии, аналогичном сингулярности, – то есть в состоянии, когда невероятное количество всего, что с ним произойдет в будущем, уже внутри него заложено, но еще никак не проявилось. Какие-то его внешние и внутренние характеристики к этому моменту уже определены совершенно точно – физическая конституция и некоторые особенности внешности, свойства нервной системы, возможно, то, что мы называем талантом или одаренностью (коль скоро все равно никто не знает, откуда они берутся), и все прочее в том же роде. Кроме того, можно сказать, что в этой «сингулярности» (помните – отдельность, особенность?) уже содержится потенциальная возможность совершить все то, что человек в принципе может совершить в своей жизни. Конечно, не все из этого «потенциального» реализуется в жизни – но оно есть!

Продолжим сравнение жизни ребенка с существованием нашей Вселенной. С момента появления на свет действия ребенка тем более предсказуемы и неотвратимы, чем ближе они по времени к секунде его рождения. Можно почти не сомневаться, что при нормальном физиологическом развитии в определенный момент времени ребенок начнет держать головку, перекатываться с боку на бок, пытаться сесть, а затем пойти.

Те из наших читателей, кто уже имел опыт общения с новорожденными, наверняка обратили внимание, что момент, когда ребенок начнет держать головку, определен намного точнее, чем момент начала попыток перекатывания, и куда более точно, чем момент начала самостоятельного хождения. Это как раз и является точным продолжением аналогии с возникновением Вселенной – ведь при Большом взрыве тоже все изменения в ее структуре начали появляться со временем, причем чем дальше от момента Большого взрыва, тем больше возникало различных вариантов «кисельных комков».

Попробуем представить себе, что происходило с Вселенной в первые секунды (да что там секунды – какие-то невообразимо крохотные промежутки времени, для которых даже нет подходящего названия!) ее существования. Если мы будем наполнять воздушный шарик водой – до предела, а потом осторожно проткнем его иголкой, то вода брызнет оттуда очень сильной струйкой, которая будет постепенно ослабевать. Примерно то же происходило и с Вселенной. Сначала она расширялась с такой немыслимой силой и скоростью, что ей было не до разнообразия, – расширение шло во все стороны одинаково.

Точно так же можно сказать, что чем ближе ребенок находится к моменту своего рождения, тем более мощной и непреодолимой является его тяга к стремительному расширению своего жизненного пространства. Она так сильна, что практически не оставляет ребенку вариантов развития – слишком уж велика энергия расширения. Вы же помните, что поначалу ребенок растет так быстро, что за первый год жизни его рост увеличивается почти вдвое, а в дальнейшем «скорость роста» неуклонно снижается.

Время шло, и энергия расширения Вселенной постоянно снижалась – ведь даже трудно вообразить, сколько ее было потрачено в первые секунды! Можно сказать, что Вселенная получила возможность фантазировать и творить. Тут-то и начали появляться всякие завихрения и сгустки – свои в каждой точке пространства.

То же самое происходит и в жизни ребенка.

Если мы знаем точно, что при нормальном физиологическом развитии все дети примерно к 1,5 месяца начинают сами держать головку, то возраст, в котором дети начинают ходить, в среднестатистической норме колеблется от 10 до 15 месяцев. Еще более явно различается возраст, в котором появляется способность управляться с горшком, и т. д.

Естественно, в это время еще даже и речи не идет об осмысленности действий ребенка или о какой бы то ни было зависимости его развития от направленных усилий его родителей. Родители, понятное дело, все это время осуществляют общий уход за ребенком – но это никак нельзя считать усилием, направленным, например, на начало освоения перекатывания на другой бок.

Важно отметить еще одну очень важную вещь: мы все время говорим о ребенке, нормально развивающемся с точки зрения физиологии и педиатрии. Ведь если ребенок родился с отклонениями от нормы или они появляются уже после его рождения, то родители вполне могут за счет определенных усилий помочь ему догнать своих сверстников в том, что тем, родившимся в пределах физиологической нормы, дается без всякого труда.

Будем надеяться, что мы убедили вас в том, что деятельность ребенка по «саморазвитию» в самые первые годы его жизни практически предопределена и не слишком вариабельна – так же, как процесс расширения Вселенной непосредственно после Большого взрыва. Мы уже сказали выше, что в раннем детстве все существо ребенка не осознанным для него образом стремится к расширению собственного жизненного пространства.

Жизненным пространством мы сейчас назвали все, что человек осваивает – или, иначе говоря, делает своим – за всю свою жизнь, начиная с момента рождения и до того непостоянного момента, который мы всегда называем «сейчас».

Представим себе огромный парк, который человек получил в наследство. Как он может этот парк освоить? С одной стороны, вся эта колоссальная территория и все на ней находящееся и так по праву принадлежат ему. Но пока он не обошел весь парк, не разведал самые укромные его уголки, не выяснил, чем в каждом из них можно заниматься, – иначе говоря, не опробовал все возможности, которые парк ему предоставляет, – парк не станет для него по-настоящему своим. Вспомните: когда мы говорим об освоении новых земель, мы имеем в виду, что человек начинает использовать их – то есть применять с пользой для себя. Освоение космоса – приобретение навыков, необходимых для жизни в этом неуютном пространстве. Освоение умения – приобретение навыков, достаточных для того, чтобы это умение использовать по своему желанию и разумению. Достаточно примеров, чтобы понять, что мы понимаем под освоением жизненного пространства? Конечно, речь идет о том, что человек включает в свой жизненный опыт, в свою биографию знакомство с каждым новым событием, человеком, предметом, явлением, собственными возможностями, потребностями, способностями и прочими явлениями своей внутренней жизни.

Теперь уже кажется вполне естественным, что каждую секунду жизненное пространство человека увеличивается, поскольку увеличивается то, что можно считать его прошлым – то есть уже освоенным опытом. Но что же заставляет человека расширять его?

Назовем это врожденное стремление к расширению пространства собственных возможностей весьма условно – «я хочу». Ребенок увидел некий новый предмет над своей кроваткой, рассмотрел его, при первой возможности за него ухватился, засунул в рот – он начал осваивать возможности, в этом предмете заложенные. Мало того – он добавил в свою «картинку мира» представление о том, что в мире существует и такой предмет. Но почему он это сделал? Разве не просто потому, что захотел?! Хотя, если быть точными, то понятие «я хочу» появляется много позже – в начале жизни речь идет скорее о некой неудовлетворенности – от того, что нечто, находящееся в зоне видимости малыша, его внимание привлекло, но понятным пока не стало. Неудовлетворенность – штука неприятная, мы все это прекрасно знаем, поэтому ребенок и стремится от нее избавиться всеми доступными ему способами.

Впрочем, разговор о том, что такое настоящее «я хочу», еще впереди. Пока нам важно представлять себе, что именно от этого «я хочу» в разные годы ребенка, существующего в разных ипостасях, зависит реальное воплощение всего, что потенциально заложено в человеке, в конкретные события его жизни.

Рано или поздно заложенная природой предопределенность в освоении самых жизненно необходимых для ребенка навыков – умений двигаться с максимальной свободой, удовлетворять самые простые физиологические потребности без помощи взрослого и многие другие – себя исчерпывает. Кстати говоря, с этого момента дети, растущие в диких природных условиях (например, в африканских племенах или у южноамериканских индейцев), начинают считаться вполне самостоятельными людьми. Их уже не опекают родители, они в известной степени сами обеспечивают себе пропитание, сами осваивают новые возможности, способные помочь им в самостоятельной жизни… Как вам кажется, возникает ли в таких человеческих сообществах проблема инфантильности взрослого населения? И еще: по данным исследований, такие дети до 5 лет значительно опережают по физиологическому и психическому развитию своих сверстников в западных странах. Правда, потом они начинают столь же стремительно отставать – но это уже связано с ограниченностью самих условий их существования.

Давайте попытаемся представить себе, что же происходит на границе расширения индивидуальной Вселенной – иначе говоря, того, что мы назвали жизненным пространством. В любой момент жизни человека его жизненное пространство включает в себя уже освоенные им возможности (в самом широком смысле этого слова). Окружающий же его мир содержит в себе все, чего человек в принципе еще может хотеть. Чем шире границы освоенного жизненного пространства, тем большей площадью своей поверхности «шар» этого пространства соприкасается с окружающим миром. Соответственно, чем больше человек может, тем больше он, получается, хочет. И тем больше у него оснований осваивать новые возможности, ставить перед собой новые цели и достигать их.

Что же происходит с Вселенной отдельного человека дальше? С ростом его самостоятельности его жизненная история оказывается все более уникальной. Его пространство расширяется все больше и больше – и в тот момент, когда энергия его расширения становится равной нулю, дальнейшее расширение становится невозможным. Иначе говоря, когда человек исчерпывает всю энергию, заложенную в нем в момент его персонального Большого взрыва то есть рождения, он умирает. Разумеется, люди не всегда умирают от старости по причине того, что исчерпали всю имевшуюся у них жизненную силу. Но в любом случае смерть всегда оказывается следствием невозможности расширять дальше свое жизненное пространство.

Нам очень хочется верить, что вам тоже показались похожими эти два процесса – рождение Вселенной и рождение человека. Тогда из этой модели и будем исходить в дальнейшем. Она еще окажет нам неоценимую помощь в процессе понимания того, что происходит с человеком в первые годы его жизни. Ведь, как известно, родиться мало – надо еще вырасти и научиться всему, чему положено научиться. Вот мы и посмотрим, как это происходит, на примере описанной в этой главе модели.

Чему в детстве можно научиться?

Ответ на вопрос, вынесенный в название этой главы, на первый взгляд предельно прост: в детстве ребенок должен научиться жить. У животных, например, детеныш переходит на положение взрослой особи тогда, когда начинает самостоятельно охотиться или каким-либо иным способом добывать себе пищу. А что у человека входит в это понятие – умение жить?

Мы предлагаем очень простой ответ: умение жить – это умение решать все жизненные задачи. Наверное, вы сначала с нами не согласитесь: ну в самом деле, разве есть на свете человек, который знает, как решить любую жизненную задачу? И что вообще это такое – жизненная задача? Для ответа давайте попробуем вспомнить, как устроен школьный учебник математики. Он-то уж точно создан для того, чтобы научить человека решать задачи – правда, математические.

Учебник математики, как все знают, разделен на большие теоретические темы. При рассмотрении каждой из них ученику предлагаются некие основные принципы решения задач, относящихся к ней. В ходе решения определенного количества типовых задач, основанных на каждом из таких основных принципов, ученик и осваивает возможные способы их решения. В конце же учебника обычно приводится подборка сложных задач, каждая из которых предполагает использование сразу нескольких принципов решения – причем ученик сам должен определить, каких именно.

А теперь представим себе, что какая-то тема – по болезни ли или по какой-нибудь иной причине – учеником не была должным образом понята и освоена. Основные принципы решения задач по этой теме так и остались для него загадкой. В результате он не сможет не только решить задачи на данную тему, но и некоторые из комплексных проверочных задач – как раз те, которые для своего решения требуют использования именно этого, не освоенного им принципа. Более того, он даже не сможет распознать, где в предложенной задаче требовалось применение пропущенного им материала!

Так вот, с нашей точки зрения, примерно то же происходит и в жизни человека. Попробуем пояснить. В сущности, любое действие можно считать решением вполне определенной задачи. Она может быть внутренней, обеспечивающей взаимодействие человека с самим собой, – например, заставить себя делать утреннюю зарядку, бросить курить, понять, в какой институт поступать или за кого выходить замуж, извлечь полезный опыт из сделанной ошибки и т. п.

Задача может быть и внешней, направленной на успешную организацию взаимодействия человека с другими людьми. Это может быть, скажем, задача отказать кому-либо в чем-либо, научиться подчиняться или, наоборот, отдавать указания, найти компромисс, уговорить кого-то совершить какое-то действие, заработать необходимое количество денег, построить дом и т. п.

Каждую жизненную задачу вполне можно сравнить с математической: в ней есть определенные условия, необходимый итог – и соответственно ход решения, состоящий из каких-то отдельных шагов. Условия каждой конкретной жизненной задачки – это те обстоятельства, которые складываются в реальной жизни человека на момент ее возникновения. Разумеется, для решения имеют значение не все имеющиеся жизненные обстоятельства, а только те, которые как-то относятся к самой задаче. Например, у человека есть задача – купить себе туфли. К условиям решения относятся имеющаяся в его распоряжении сумма денег, представление о том, какие именно туфли ему нужны – спортивные, выходные, повседневные, – определенное количество времени, которое он готов потратить на поиск, его социальный статус, расположение обувных магазинов и многое другое. Для решения задачи совершенно неважно, сколько комнат в квартире у этого человека, что любят есть на обед члены его семьи, какая температура на улице в момент покупки туфель, в чьей компании он отправился по магазинам и пр. Успешность решения задачи покупки туфель, конечно же, будет зависеть от полноты и точности имеющихся у человека представлений о ее условиях. Он может, например, плохо представлять себе цены на необходимые туфли (и тогда ему может не хватить денег), забыть о том, что в магазинах закончился сезон продаж нужных моделей обуви, не учитывать нестандартность своего размера – в этом случае придется потратить больше времени на поиск, и т. д. Информации может не хватать объективно – например, открылся новый обувной магазин, который еще не разорился на вывеску и рекламу в средствах массовой информации. Но может случиться и так, что человек не приложил достаточных усилий, чтобы необходимую информацию собрать – скажем, не удосужился выяснить, какую обувь по правилам его фирмы допустимо носить в офисе, и планирует купить для повседневной носки пляжные сандалии.

Не менее важно для успешного решения этой задачи и представление человека о том, что именно ему в имеющихся обстоятельствах необходимо получить. Например, компания все-таки может оказаться важной при покупке туфель – но тогда это будет означать, что человек отправится по магазинам решать совсем другую задачу. Он может, допустим, хотеть приятно провести время, произвести впечатление на своих знакомых, уговорить кого-то оплатить его покупку и т. д.

Иначе говоря, человек в любой момент может предполагать, что решает он одну жизненную задачу, а решать на самом деле совсем другую. Тогда вероятность успешного решения настоящей задачи значительно снижается – ведь человек-то в такой ситуации учитывает обстоятельства, важные для решения предполагаемой им задачи, а важным может оказаться что-то другое… Например, все тот же покупатель обуви полагает, что действительно хочет купить обувь, но на самом деле в глубине души просто хочет немного развеяться и поднять себе настроение. При этом он может очень точно учесть все обстоятельства, необходимые для покупки обуви: и необходимое количество денег, и расположение обувных магазинов и пр., – но в итоге сталкивается с тем, что туфли куплены, а настроение-то так и осталось прескверным! А все потому, что он не учел все, что было необходимо, для решения настоящей задачи, – не понял, отчего у него плохое настроение, не устранил его реальную причину и т. д. В самом худшем случае он может в конце концов обнаружить, что в квартире невозможно повернуться из-за обилия совершенно ненужных вещей, а приступы плохого настроения случаются все чаще и чаще…

С другой стороны, осложнять решение задачи может и то, что человек очень туманно представляет себе, какую именно обувь ему нужно купить – то ли сапоги, то ли кеды, то ли на лето, то ли на зиму, то ли красные, то ли черные… Не менее сложно решить и задачу с чрезмерно четко сформулированным итогом – вы сами можете представить себе, насколько легко будет решать задачу покупки сиреневых туфель с пятью стразами, двумя бантиками и обязательно на голубой в серую клеточку подкладке…

Но даже при точном знании условий задачи (читай: конкретных жизненных обстоятельств) и понимании необходимого итога ход ее решения может значительно варьироваться. Можно обойти все имеющиеся магазины, а затем принимать решение, в какой из них вернуться, можно купить первую пару, хоть сколько-нибудь подходящую по нужным параметрам, можно магазины обзвонить, можно заказать необходимое в мастерской, можно ездить по магазинам на метро, на такси, на своей машине, ходить пешком…

Попробуем подвести итоги. Понятно, что сложности в решении любой конкретной задачи могут быть трех видов. Во-первых, человек может пытаться ее решать в условиях недостаточной, неправильной или неточной информации. Во-вторых, его представления о необходимом итоге могут затруднять решение – быть либо слишком неопределенными, либо чересчур конкретными. В-третьих, человек может испытывать трудности в построении оптимального хода решения задачи.

Получается, чтобы всех этих сложностей не было (или, во всяком случае, чтобы они не стали системой), человеку в детстве необходимо научиться трем основным умениям.

В первую очередь, это умение осознавать и понимать то, чего он в каждой конкретной ситуации хочет, какая потребность требует обязательного удовлетворения – и не только тактически, то есть здесь и сейчас, но и стратегически, на будущее.

Во-вторых, человеку важно научиться оценивать реальные условия, в которых ему придется каждую свою жизненную задачку решать.

И наконец, в-третьих, он должен освоить умение находить адекватные средства решения.

Но достаточно ли человеку этих трех основных умений для того, чтобы можно было сказать: я способен решить любую жизненную задачу? Ведь способность решить конкретную задачу или даже большой круг разнообразных задач вовсе не означает наличия способности решать любые задачи. Давайте снова вернемся к нашей аналогии с учебником математики, который отнюдь не учит умению решать каждую задачу – он предлагает ученику базовые принципы, которых достаточно для решения каждой задачи. Так и для уверенности в своей способности решать любые задачи человеку необходимо обладать еще одним чрезвычайно важным умением.

Представим себе, что до какого-то момента своей жизни человек все время покупал обувь, сначала обходя все знакомые ему обувные магазины. Потом в одном из этих магазинов ему дали визитную карточку с указанным на ней электронным адресом сайта. Человек на этот сайт зашел – и обнаружил там весь имеющийся ассортимент товара. «Ага!» – подумал этот умный человек и с этого момента начал покупать обувь, предварительно изучив сайты интересующих его магазинов. Пока что это означает всего лишь то, что он освоил новый эффективный ход решения задачи покупки новой обуви. Но если с этого момента он начнет покупать так любые товары, то это будет означать, что он распространил новый, понравившийся ему способ решения на другие задачи, связанные с покупками. А если он еще догадается, что в Интернете в принципе можно найти почти любую информацию, которую раньше он получал путем опроса знакомых, хождения в библиотеку, обзвона и обхода учреждений и т. п., то это уже будет означать, что он нашел самый удобный и эффективный для себя способ поиска любой информации.

Что, в сущности, сделал наш умный покупатель? Он перенес опыт, полученный в ходе решения одной задачи, на процесс решения других.

Именно это умение находить сходные задачи в своем жизненном опыте и переносить на них основной принцип решения одной, уже решенной, и является последним умением, необходимым для того, чтобы человек оказался действительно в состоянии решать любые жизненные задачи.

Можно сказать, что человек, обладающий всеми этими четырьмя умениями, может приспособиться к любой ситуации, которая может возникнуть в его жизни, – хоть внешней, связанной с отношениями с окружающим миром, хоть внутренней, связанной с отношениями с самим собой. По сути дела, «приспосабливаться» и означает «находить способ» – в нашем случае способ установить равновесие между своими желаниями и целями, с одной стороны, и условиями окружающей действительности – с другой.

Кстати, именно такого человека мы в одной из предыдущих глав назвали счастливым – того, который знает, чего хочет, и умеет этого добиваться. И тогда, следуя нашей с вами логике, для того чтобы ребенок вырос в счастливого взрослого, ему необходимо – и достаточно! – в детстве освоить эти четыре умения:

• чувствовать и понимать самого себя и свои желания;

• соотносить свои желания с реальностью;

• совершать необходимые действия;

• и наконец, переносить опыт из одной ситуации на другие.

Как устроено детство?

Освоению четырех главных жизненных умений, которые мы описали в предыдущей главе, и посвящено все детство ребенка. Причем осваиваются они последовательно – на овладение каждым из них отводится свой период.

Сразу же после рождения маленький человек живет исключительно в режиме удовлетворения собственных потребностей. Перед ним, ясное дело, не встает глобальных жизненных вопросов «а чего я хочу на самом деле?», «а что изменится в моей жизни, если я это получу?» и «зачем вообще чего-то хотеть?»… Строго говоря, на этом этапе даже «я хочу» не существует, поскольку отсутствует само по себе «я» – скорее ребенок просто живет в режиме смены состояний удовлетворенности и неудовлетворенности.

Самая важная задача, которую ребенок решает в это время, – учится понимать, чего он хочет в каждый конкретный момент своей жизни. Кстати, задумайтесь – это ведь очень непросто! Это вы сейчас, став взрослыми, прекрасно понимаете: если у вас сосет под ложечкой, то вы хотите есть, если пересыхает во рту – хотите пить, а если замерзли ноги – хотите согреться. Но ребенок-то не рождается с умением различать все эти тонкости! Он понятия не имеет, что означает каждое ощущение, возникающее у него в теле! Этому ему еще предстоит научиться. И процесс обучения очень сложен и в очень значительной степени зависит от внимательности, сообразительности и терпения его родителей.

Сначала у малыша возникает некое неприятное ощущение, которое в очень приблизительном виде можно описать как «что-то не так». Он кряхтит, ворочается, плачет или каким-нибудь иным способом проявляет собственное неудовольствие. Родители замечают (или, в худшем случае, не замечают) его и начинают пытаться угадать, что же ребенка не устраивает. И если они угадывают, что он хочет, например пить, и дают ему возможность от неприятного ощущения избавиться, то у малыша начинается процесс соотнесения конкретного вида внутреннего дискомфорта с определенной потребностью. Он начинает привыкать к тому, что когда ему вот так нехорошо, то хорошо будет после того, как он попьет. А если нехорошо каким-то другим образом – то это значит, что он хочет есть.

Конечно, внимательные родители довольно быстро обучаются по внешним проявлениям малыша понимать, чего он хочет сейчас. И тогда сам малыш тоже начинает понимать, чего он хочет, через удовлетворение его потребностей родителями! Представляете, как все это важно? Вы сумели помочь малышу понять, чего он хочет в настоящий момент, – а на самом деле помогли ему в будущем ориентироваться в своих уже куда более сложных потребностях!