Сверхигра Шигапов Артур

РАЗРАБОТЧИК. УРОВЕНЬ 2

Со дня того памятного пивного совещания прошло полгода. Суматошных и, как говорят в новостных передачах, «жизнеопределяющих». События в отделе стрелялок разворачивались стремительно. Споры до хрипоты, лихорадочная работа без выходных и перекуров… нет, перекуры были, конечно и оканчивались зачастую новой гениальной идеей, требующей немедленного воплощения.

Новый гейм-дизайнер Сергей (Моисей) Моисеенко, придумавший броское название «Obvillion lost», пробивал в нагрузку к нему свою идею о линейных боях «стенка на стенку» и космодесантниках, вооруженных страшными гранатометами. Профу пришлось отвести мечтательно-интеллигентного Моисея в кабинет директора и жестко, но без свидетелей, объяснить, что сценарий новой игры уже пишется, и десантником может стать он сам, причем десантироваться придется с четвертого этажа офиса. Моисей шутку понял и деятельно включился в работу над новой революционной игрой, смысла которой еще никто не знал. О сценарии Проф почти не наврал, он засел за него лишь в декабре, когда до нового 2002-го года оставались несчастные три недели. Взрыв Крымской АЭС, необъяснимые аномалии, звери-мутанты атакуют сталкеров…

«Сталкер»!!!

Загадочное слово, впервые упомянутое братьями Стругацкими, завладело Профом-Прохоровым еще в детстве, когда отец силком (практически пинками) загнал его в кинотеатр на фильм Тарковского. Нудятина нудятиной, не для пацана, увлекавшегося футболом и качалками. Но образ сурового мужика в исполнении Кайдановского остался на задворках памяти, между молодым Шварцем и уже постаревшим Шоном Коннери из классической «Бондиады». Второе пришествие, связанное с «Пикником на обочине», случилось уже в зрелом возрасте, на последнем курсе авиационного института. Все поменялось. Зона выживания, куда простым смертным путь строго-настрого заказан, оказалась круче томатных рек голливудской крови. Никакого, на хрен, «Обвиллион лоста» и нудных космических бяк, понапиханных буржуйскими конкурентами в каждый второй сюжет! Игра должна называться «Stalker», а еще лучше – как-то зашифроваться и приобрести оригинальное название, дистанцируясь от киношного прототипа. Например «S.T.A.L.K.E.R.».

Эта мысль созрела тогда же, в декабре, и была выложена на очередном мозговом штурме, или, как его называли, «мозгошторме», учитывая возросшее количество людей и ходок тети Вали за пивом (она уже начинала роптать). Народ во главе с Большаковым идею радостно поддержал, а Моисей совсем скис, на шторма больше не ходил и через несколько месяцев уволился.

Новая угроза взрыву Крымской АЭС нарисовалась в том же декабре, когда в команде появился гейм-дизайнер Алексей – Koan – Сытянов. Он смутил неокрепшие умы коллег по работе идеей классического «Острова доктора Моро», описанного Гербертом Уэллсом. На удаленном от цивилизации куске суши (о японских суши коллеги-программисты пока не знали) извращенный ученый провел секретные эксперименты, в результате которых на волю вырвались люди-мутанты. Идея имела успех. Ведь каждый «бородатый сисадмин» тире программист глубоко в душе и есть тот мутант, жаждущий взломать клетку и убежать на волю, в пампасы, где можно будет безнаказанно пугать дебилов-ламеров, неспособных разобраться в установке самого примитивного плагина. Там, в зарослях тропических виртуальных кущ, где нет директора с его помповым ружьем и смертельными дедлайнами, можно вволю поохотиться на безмозглую блондинку из бухгалтерии, у которой опять не работает компьютер, и выпить всю ее кровушку, до последней капли. Это проще, чем каждый раз напоминать дуре о существовании красного переключателя на сетевом удлинителе. Короче, сытяновские «братья по разуму» всем понравились. Прохорову пришлось приложить нечеловеческие усилия по дискредитации вредоносной идеи. Авторитетом, красноречием, подкупом и шантажом, посулами и угрозами, кровожадные мутанты были вытеснены за пределы офиса и устроились на работу в заводскую охрану. Сытянов в итоге согласился с полной безнадегой своих прожектов, поскольку нечто подобное уже было реализовано на Западе. Но взамен он потребовал оставить самое главное – Свободу.

Вырвавшийся из клетки мутант (или программист) теряет свой гарантированный кусок мяса (зарплату), но приобретает полную свободу действий, пока его не застрелит игрок. Или какой-нибудь другой персонаж. Никакой заданности. Никаких коридоров. Зона – это остров Свободы. Здесь можно надеяться только на себя и на фортуну.

«Свобода и фортуна»? – директор пришел в восторг от этой идеи. Как раз отмечали Новый Год всей конторой, как обычно креативно, с походами по тематическим клубам. Первый выпуск игры «Казаки: наполеоновские войны» расходился невиданными для «GSC» тиражами, и Григорович подколол «стреляльщиков», мол, неплохо бы им родить что-нибудь эдакое и заткнуть за пояс «стратегов». Прохоров ответил не по-новогоднему серьезно:

– Серега, мы тут задумали нечто… Что никто еще в мире не делал. Бросим игрока на произвол судьбы. Оставим его в настоящем мире, где жизнь вертится сама по себе. Пусть гуляет, зарабатывает деньги, воюет, спасается. Такой самодостаточный радиационный заповедник в Крыму. У нас есть все возможности, чтобы вытянуть эту задачу.

– Как вы собираетесь симулировать жизнь?

– Дима Сытянов займется разработкой искусственного интеллекта. Чтобы все как в жизни. Боты должны ссориться, воевать друг с другом, жрать, спать, торговать, тусоваться по локациям, выполнять задания. Костя Слипченко запрограммирует игровую физику. У него получится – он же бывший препод из Политеха. А Ткаченко с Кармой все отрисуют, как надо.

– В чем главная фишка?

– Главное в том, что игрок – не главный. Понимаешь? Он обычный персонаж, как в нормальной жизни. Он может жить в игре, может вообще ничего не делать, только наблюдать. Это – Свобода. Но в этом случае кто-то из ботов выполнит все задания и победит, почему нет? Или посчитает игрока опасным и завалит его. А это – уже фортуна.

– Ты представляешь, сколько времени вам потребуется? Два года? Три? А мне что делать? Провалиться в денежно-временную бездну? Что я повезу на выставку в Германию через три недели?

– Про выставку помню. Мы доделываем «ацтеков» на базе «X-Ray», Карма обещает чумовую картинку. Он уже Олеся с Алексом изнасиловал. Паренек – ураган. Лепит демоверсию денно и нощно, я очень им доволен.

– Понял, понял намек. Скажи тете Вале, чтоб на сотку баксов прибавила зряплату. Дизайн-документ будет?

– Полноценная «демка», описание, все как в лучших домах. Серега, я за это отвечаю. Кому собираешься подсунуть на финансирование?

– Не твоя забота. Может, «THQ», может, еще каким издателям. Кого-нибудь все равно найду. Фортуна всегда на моей стороне.

– Ладно, я просто так спросил.

С Но-вым го-дом! С Но-вым го-дом!

Новый 2002-й стал для «GSC World Games» прорывом в неизвестность.

Никто не знал, как делать новую игру.

Никто не знал, чем он будет заниматься.

Никто не знал, чем все это закончится.

Выполнить задуманное было абсолютно невозможно. Кучкой программистов, пусть и талантливых, сделать в 21-м веке «Лучшую В Мире Игру», без серьезной технической поддержки и миллионных бюджетов, без четкой организации геймдева, без профессионального менеджмента невозможно. Времена первых «аркад», когда можно было продать человечка, собиравшего монетки и убегавшего от плоских монстриков, ушли давно и бесповоротно в компьютерное средневековье. А талантливых программистов в мире всегда было навалом.

К счастью, никто из них не знал и этого. Все удачные проекты рождаются от незнания их невозможности.

Григорович съездил в Германию и привез контракт с «THQ». Отступать было уже некуда.

К концу апреля Кармальский и Ткаченко выдали что-то вроде первого тест-уровня. Сочетание холма и заводика на нем символизировало крымскую природу, начиненную неким техногеном. На просмотр собрались в кабинет директора. Ткаченко заметно нервничал. Его круглое красноватое лицо еще больше округлилось и покраснело, став похожим на переспелый узбекский помидор. Вполне символично – родом он был из Средней Азии.

Андрей «Rainbow» Ткаченко (он же Рэмбо) – главный дизайнер уровней. Окончил в 1996 году ХАИ и художественную школу, работал режиссером и дизайнером телевидения, дизайнером компьютерных игр в компании «Boston Animation». В «GSC» пришел в 2000 году по приглашению Антона Большакова на разработку игр «HoverAce» и «Firestarter». Один из главных разработчиков проекта «S.T.A.L.K.E.R.». Фанат группы «Rainbow».

Пока все занятые потихоньку подтягивались в кабинет у лестницы, Прохоров с Григоровичем смотрели телевизор, подвешенный кронштейнами к стене. Показывали репортаж из Чернобыльской зоны отчуждения, на очередную годовщину аварии. Корреспондент в ватно-марлевой повязке изо всех сил делал трагическое лицо (по крайней мере, обозначал глазами) и спрашивал у работника ЧАЭС об опасностях, подстерегающих ее посетителей. Какие мутации замечены у местных животных, какого цвета сейчас знаменитый «рыжий лес»? Нет ли опасностей повторного ядерного взрыва? При этом он забывал о героизме и почему-то опасливо косился на мост через пруд-охладитель, как будто новая напасть должна грянуть из-под воды.

Андрей Ткаченко (Rainbow)

– Еще один ватно-марлевый сталкер, – буркнул Григорович, щелкая пультом. – Ну что, Карма, заводи шарманку, посмотрим, что вы там с Рэмбо накатали, а то он скоро на мартеновскую печь станет похожим.

Посыпались смешки. Просмотр уровня оставил руководство в самом благостном настроении. Новый движок, доведенный Шишковцовым и Максимчуком до ума, творил чудеса. Игрок, увешанный оружием, штурмовал почти настоящий крымский холм. Поливая свинцом ботов, он неумолимо приближался к их главной заводской цитадели, больше напоминавшей кучу складских помещений. Боты, насколько умели, прятались за складками местности, удирали от брошенных гранат и вообще вели себя как наскоро обученные солдаты-первогодки. Никаких камикадзе, атак в лоб и прочей шутерской чепухи. Более того, двое из них, по виду охранников, повздорили из-за какой-то еды и не заметили приближение смертельной опасности в виде гранаты, подло брошенной Кармой из-за угла. Этот эпизод понравился Григоровичу настолько, что он счастливо засмеялся и стал пожимать всем без разбора руки, поздравляя с явным успехом.

Проф решил не медлить и использовать хорошее настроение шефа в корыстных интересах дела:

– Сергей, теперь надо решить вопрос с командировкой в Крым. Надо проехаться по всему Казантипу, отснять материал. Потом самым тщательным образом зафиксировать на камеру весь недострой на станции. Судя по сообщениям в Интернете, ее сейчас активно разбирают, и скоро там совсем нечего будет фотографировать, одни голые стены. Я говорил на эту тему с Антоном, но он упирает на большой бюджет и отсылает к тебе.

– О каких суммах идет речь? – нахмурился Григорович. Он всегда хмурился, когда речь заходила о деньгах. Должность такая.

– Четверо-пятеро человек, недельки на две, если по-хорошему. Если по-плохому, то ненамного меньше. Считай сам.

– Удивлен, что предложение поступило в конце апреля, а не в середине августа, – настроение еще было хорошим. – Кто поедет? Есть у нас моржи, готовые на халяву плавать в холодной воде и загорать на майском солнышке?

– Плавает говно в унитазе, – начал злится Прохоров, – а нам надо полностью объехать все возможные локации игры и привезти материалы, чтобы два раза не ездить. При чем тут халява? Должны ехать Шишковцов, я, Рэмбо, Карма, Коан и еще кто-нибудь из художников. Желательно, конечно, нормального фотографа взять для ускорения процесса. Я считаю, что…

– Постойте-ка, – перебил его директор, и это было в диковинку. Обычно Профа слушали до конца. – К чему этот цирк городить с Крымом? Почему не отснять настоящую зону, а действие перенести, допустим, в Чернобыль?

Эврика! Припять!!! – Директор аж подскочил в кресле. – Это же готовая натура, блин, ничего не надо придумывать! Фотографируй, рисуй текстуры с готового! Настоящая история, настоящая трагедия, известность во всем мире! Как мы раньше не дотумкали? Андрей, ты же руководишь проектом, неужели вы…

– Конечно, мы об этом думали. Тут еще морально-этический аспект… Как-то стремно танцы на костях устраивать. Много там народу погибло, а сколько здоровье потеряло, дома. Место действия лучше все же выдумать, а насчет Крыма Олесь правильно говорит – там натура идеальна и узнаваема всеми. Туда же со всего бывшего Союза ездили и сейчас едут. Советский город построим, отснимем хотя бы в Киеве. Но Припять лучше не трогать, нехорошо это.

– Вы вместо морали о продажах бы думали! Мать Тереза и Махатма Ганди в одном флаконе… Андрей, я тебя официально предупреждаю – ваш «Веном» будет убыточным. Молитесь, чтобы «Казаки» вытянули по продажам все остальное, иначе будете плитку класть где-нибудь в Подмосковье. Чернобыль – это узнаваемость, бренд, выход на европейский и американские рынки, как вы не понимаете?! Короче, решение принято единогласно мной, ста процентами голосующих акций. Разрабатывайте техзадание на игру в ЧАЭС и Припяти. Все беспокоящиеся о морали и детских слезах пусть подумают о слезах своих голодных детишек.

– Как скажешь, ты главный. – Проф пожал плечами. Мысль о том, что вся работа последнего месяца полетела в корзину, еще не дошла до нервных окончаний, когда белеют кончики ушей и хочется кого-нибудь удавить. – Где будем снимать натуру? Зона-то закрытая, вряд ли разрешат.

– Невзятых крепостей не бывает, – парировал директор. – Видели же репортаж? Журналюги проехали, значит, и мы проедем. Денег дадим. Который час?

– Какой час? В смысле, сколько время? Начало одиннадцатого, а что?

– А ну-ка, собирайтесь. Поехали.

– Куда??

– На кудыкину гору! Андрей, не тупи! В Припять, конечно, куда еще?!

Возникла немая пауза. Присутствующие поочередно смотрели то на Прохорова, то на Григоровича. Казалось, оба сейчас засмеются и продолжат обычные офисные споры. Проф, как всегда, все понял первым.

– Надо Сытянова взять. Рэмбо, ты поедешь?

– Как-нибудь в другой раз, – засмеялся Ткаченко. – Я еще отцом стать планирую. Вы это что, серьезно?

– Более чем. Ладно, сиди тут, справимся втроем. – Сергей уже собирался, рассовывая по карманам телефон и ключи от машины. – Сколько до Зоны километров?

– Около восьмидесяти, а там еще до Припяти пятнашку, – поднял глаза к потолку Проф, будто сверяясь по небесной карте.

– Отлично, на «икс-пятом» за час-полтора доедем.

Новость о внезапной смене всех планов и поездке в Припять всполошила всю контору. Даже «стратеги» выползли из своего закутка поглазеть на чудиков во главе с директором, собравшихся «на Чернобыль». Только присутствие Большакова гасило подколки в духе «теперь у ЖСК будет две головы, что крайне удобно для езды на мотоцикле, только шлем еще один придется докупить».

«БМВ» сорвался с места и вырулил на бульвар Лепсе. Утренние пробки уже рассосались, а до вечерних было далеко, поэтому внедорожник легко пересек проспект Победы, выскочив на улицу Елены Телиги, а оттуда – на выездной Минский проспект. До Иванкова ехали молча. Каждый думал о своем. Проф мысленно жалел Карму с Рэмбо, уже проделавших огромную работу по отрисовке местности. Он и сам хорошо в ней поучаствовал, ночами засиживаясь с Шишковцовым в программерской. Все уже продумали, а получилось как всегда. Интересно, если бы офис находился в Крыму, Симферополе, например, пришла бы ЖСК в голову мысль о поездке в Припять? Или ну их на фиг, расходы такие, командировки, вонючие гостиницы и прочие издержки? Интересно, как зачастую мелкие меркантильные причины влияют на судьбоносные решения. Испанская королева Изабелла посчитала экспедицию Колумба финансово необременительной, в отличие от португальца Жоао Второго, и поэтому большая часть латиноамериканцев говорит теперь на испанском. Хрестоматийный пример удачного вложения испанцами 10 килограммов золота, изменившего мировой расклад на добрые 400 лет. Интересно, как поведет себя фортуна на этот раз? Обласкает, как всегда, своего баловня? – Он покосился на водителя, давившего на педаль без тени сомнения в удаче своего сумасшедшего предприятия. – Или отвернется? Возможно, этот пацан с неоконченным высшим и новым «BMW X 5» знает об удаче намного больше, чем мы, такие умные и образованные, вместе взятые. По крайней мере, зарабатывает на удаче он действительно больше всех нас.

Проф вспомнил о своей 700-долларовой зарплате, считавшейся в «GSC World Games» запредельной (многие получали наполовину меньше), и невесело вздохнул. Подъехали к Иванкову, бывшему городу, от которого осталось небольшое сельцо.

Григорович коротко расспросил прохожего, невысокого мужичка в засаленном спортивном костюме и китайской ветровке, о дальнейшей дороге. Абориген таращился на дорогую иномарку и мычал что-то нечленораздельное, указуя рукой на север. Разобрать можно было только «Дитятки» и «контроль».

– Жертва алкоголя, – брезгливо сплюнул Григорович, когда машина покинула улицы с разбитыми в хлам остатками асфальта и понеслась дальше на север. – Из-за таких в Чернобыле и бабахнуло. Ни реактор построить не могут, ни дорогу толком показать. Что он там о контроле бубнил?

– Зря ты так, Сергей, – отозвался Сытянов. – После аварии именно иванковцы первыми приняли людей из Припяти. Насколько помню, местные пожарные блок тушили сразу за чернобыльской бригадой. Может, и этот мужик тоже, а сейчас все болезни водкой заливает. Мне кажется, тормознуть нас должны в Дитятках, там как раз граница тридцатикилометровой зоны.

– Какая к едреням граница, уже пятнадцать лет прошло, там, наверное, все ограждение вместе с КПП разворовали давно на стройматериалы для местного главы поссовета, – отшутился шеф.

Небольшое серое здание и будка с железными воротами показались из-за поворота совсем неожиданно.

Прапор Заречный заступил на дежурство по КПП «Дитятки» как обычно, рано утром. После сытного обеда, сдобренного, как водится, 100 граммами спиртного, он развалился на стуле, в тени дежурной будки. Погоды нынче стояли совсем летние: солнце жарило так, что форменную рубашку пришлось расстегнуть чуть ли не до пуза.

День как день, поток машин в Зону отчуждения невелик. Рядовые работники ЧАЭС предпочитают добираться, как правило, на электричке из Славутича, шурующей без остановок, а командированные живут по две недели в Чернобыле, уже после КПП. Всего-то делов – проверить служебный транспорт всяческих организаций, расплодившихся в Зоне неимоверно. Кто дороги ремонтирует, кто за мостами следит, кто вывозит металл. Обычно по накладным, с официальной бумажкой, но если таковой не найдется, то можно и другие предъявить, с приятными цифрами и водяными знаками, таможня даст добро. Везде люди работают, жить хочется всем и все тут друг друга знают. Проверять паспорта и путевки обычно не требуется. «Уазики» «Чернобыльинтеринформа», «газели» из Иванкова, местные грузовики…

Не понял, а что тут забыл джип с киевскими номерами, явно не чаэсовский? Годовщина аварии, с ее ритуальными посещениями начальством и корреспондентами, недавно прошла, отгремела, оставив повседневной рутине привычно-спокойное течение, – и вот тебе сюрприз…

На случай какой-нибудь шальной проверки прапор обратно застегнулся, мысленно ругая себя за предательский водочный запашок. Жвачки, как назло, не оказалось, за нее сошла ветка полыни. Чорнобыльник – на украинском, из Чернобыля. Какой-нибудь впечатлительный американский журналист упал бы в обморок от такой сцены, а потом понаписал бы всяких ужасов в свои газеты о мутантах-охранниках, питающихся радиоактивной травой. И дикий же народ, эти иностранцы. Думают, мы за грибами-ягодами и водой в Киев ездим?

– Привет, отец! – Опустилось стекло водителя. Молодой паренек, явно из деловых, на руке какие-то немыслимые часы, таких Заречный не видел и на чаэсовском начальстве. – Поднимай шлагбаум, нам в Чернобыль по делу.

– По какому делу? Документы у вас есть? – осторожно спросил прапор, пытаясь разглядеть начальство, сидящее позади. Странно, никаких строгих костюмов, лишь пара охламонов в джинсах. Один покрепче и постарше, с волевым лицом, мог бы сойти за оперативника, а второй, худосочный паренек с несчастными глазами, – за его жертву. Что-то тут не вяжется…

– А как же, паспорта! – подмигнул водила. – Мы по-личному, хотим на Припять посмотреть. Мамка тут жила до аварии, а я ни разу не был. Пропусти, мы мигом, через пару часиков – обратно.

– А вы знаете, что здесь режимная зона? – очухался охранник. – Только на основании пропуска! Обращаетесь в ЧИИ, они где-то в Киеве находятся, получаете разрешение, сопровождающего – и хоть селитесь в этой Припяти, мне все равно. Главное – чтоб документ был! – Он сделал ударение на букве «у», чтобы слово звучало строже и официальнее. В бытность свою лопоухим срочником-охранником другой зоны, уголовной, Заречный так же говорил «осужденный по статье» и «приговор», подражая для солидности командиру роты. – А у вас есть документ?

– Уши, лапы, хвост – вот мой документ! – засмеялся паренек, пародируя кота Матроскина из детского мультика. Эта несерьезность еще больше зацепила прапора, и он решил стоять насмерть. – Командир, давай договоримся. Вот 500 гривен на нужды КПП, и разойдемся мирно. На режимные объекты мы не заезжаем, только сфотографируем город детства. На обратном пути еще дам.

Соблазн был велик. Как зарплата за месяц. Пенсионеры в Дитятках получали в четыре раза меньше. В прошлый раз мужики «металлисты» отстегнули за «газель» левака всего полтинник.

– Не положено, – сглотнув слюну, отрезал охранник. Во рту стало противно, как будто полынь превратилась в прокисший суп. – Если вы из организации – пожалте в Киев. А частникам тут совсем делать нечего.

– Проф, напряги Яву, чтобы оформил пропуска, – распорядился неожиданно водитель через плечо. Вот тебе и начальство на заднем сиденье! – Ладно, командир, бывай, скоро увидимся.

Машина лихо развернулась, застопорив подъезжающий «КамАЗ», и сорвалась с места. В том, что они скоро вернутся, у прапорщика не было ни малейших сомнений.

ФАНАТКА. УРОВЕНЬ 2

Все началось с этой переписки на форуме сайта www.stalker-planet.ru, в теме об игровых багах «Stalker: Shadow of Chernobyl». Олеся зашла на 23-ю страницу обсуждения безо всякой надежды на ответ, но обнаружила двух респондентов, явно в теме проблемы. Еще добрый десяток юзеров форуа, как всегда, постучался в личку и засыпал разными вопросами и предложениями, начиная с невинного «ой, а что это у тебя, жутко интересно» до стандартного «давай встретимся, я посмотрю, в чем проблема». Почему-то все переносили решение этой проблемы на вечер, с обязательным распитием кофе, как будто кофе мог помочь в определении вируса. Нет, конечно, не все эти люди – козлы или глупцы. Глупость – как раз женская привилегия, чего греха таить. Иногда, общаясь в кругу знакомых с обладательницей розовой сумочки и мозгов размером с грецкий орех, сложно не нажраться в сопли, только не слышать чуши, что она несет. Как правило, в графе ее интересов в социальных сетях непременно значатся «психология» и «философия». Не вздумайте задать бредовый вопрос, типа «А какой философ вам ближе?» – Ответ заставит напиться еще сильнее или перейти на тяжелые наркотики, дабы отрешиться наглухо от всей глупости этого мира. Ну конечно, у нее же «своя голова есть, зачем забивать ее всякой чепухой? А философия меня интересует из-за моего философского отношения к жизни. Психологией я увлекаюсь – ну, там, люблю за людьми наблюдать, смотреть, давать всякие полезные советы». И так далее. Можно такое вытерпеть на трезвяк? Адский ад, мрачный мрак, бездонная бездна царят в прелестных головках сестер по полу, и ничего с этим не поделаешь, можно только обозначить радикально черный цвет волос на голове в качестве социального протеста. Протестовать и препираться с незнакомцами, предложившими как бы помощь, пусть и с невнятным подтекстом, Олеся не стала и отписала им под копирку, что помощь не требуется в другой раз, а сейчас ей надо кое-что выяснить. Собственно, это была святая правда, поскольку один из ответивших в топике, Popados, намекнул в личной переписке, что уже провел какое-то расследование и готов рассказать обеим девушкам о его результатах. Она была чрезвычайно удивлена именно его откликом и даже переспросила в личке, не тот ли это Popados, чью книжку-путеводитель по Зоне отчуждения она, как фанат чернобыльской темы, недавно прочитала? Да, тот самый. Тем интереснее будет встреча. Обеим – это еще и некой Татьяне Rasskaz, которая в образовавшейся беседе называла себя почему-то Sever, но это неважно. Важно то, что 10 ноября все трое договорились встретиться в японском кафе «Такао» на «Коломенской». Олеся сама предложила это знакомое местечко с негромкой музыкой, чтобы после заскочить к старой подруге. Ну, хорошо, знакомой – подруг у нее не было.

О чем рассказать неожиданным коллегам по виртуальной проблеме? О странных видениях, непонятно – во сне или наяву? В прошлые выходные, возвращаясь, как обычно, из Питера, она поднялась ночью, быстро оделась и вышла в тамбур. Проводница в это время кемарила у себя в закутке, дожидаясь остановки в Бологом. Стоп-кран на себя, чуть не доезжая ярко освещенной станции Малая Вишера. Ей было нужно, чтобы никто не заметил. Дальше – все на автомате. Мимо желтых стен пустынного вокзала, к первым попавшимся домам крохотного городка. В сумке оказался полный набор необходимого инструмента. «Угнать за 60 секунд» – это не выдумка полоумного сценариста, отечественную машину можно вскрыть и быстрее. Далее, не мешкая, – выезд на неосвещенную дорогу, через деревушки Дора, Сюйска и Каменка, к 171-му километру. Последний отрезок шел уже совсем козьими тропами, но предусмотрительно выбранная «Нива» видала и не такие дебри. У путепровода через речку Черная Олесе понадобилось не более пяти минут, чтобы заложить взрывчатку. Все сделано мастерски, по-военному. Расчетное время прибытия «Невского экспресса» – около половины десятого, скорость – 180 км/ч, так что надо быть внимательной, молниеносно жать на гашетку, как на левую кнопку компьютерной мыши, если хочешь преградить путь сталкерам, никого при этом не завалив. Хлопок, земля чуть содрогнулась ударной волной, локомотив и вагоны сошли с рельсов и стали хаотично тыкаться друг в друга, словно слепые котята в поисках спасительного молока; закричали какие-то люди…

Враги подорваны, промежуточный бой выигран, теперь – прочь отсюда, по второстепенным дорогам до Новгорода. По дороге увидела пост ДПС и дежурного с палкой на изготовку, заблаговременно включила поворотник. Вместе с ним включила все свое обаяние, не забыв расстегнуть поглубже облегающую курточку. Постовой весь расплылся в отеческой улыбке, только что шапка набекрень не съехала. Ну как не помочь глупенькой сексапильной незнакомке, не знающей, куда лить омыватель в папиной «Ниве»? Она так растерянно хлопает длиннющими ресницами. О документах на машину гаишник вспомнил только после того, как помахал рукой вослед и увидел благодарственные мигания аварийных огней. Выходит, не исполнив срочную ориентировку «в связи с терактом на железной дороге задерживать весь подозрительный транспорт», сохранил жизнь себе и всему наряду. Командир батальона должен вызвать его перед всем строем и вручить именные часы «за спасение личного состава». Жаль, что обычно командиры батальонов настолько суровы, что награждают почетными грамотами лишь вдовушек, лишившихся своего кормильца.

В Новгороде легко затеряться, там много туристов, приехавших поглазеть на Кремль и Софийский собор. Оттуда, предварительно утопив машину в Волхве, на автобусе до Валдая, – и в Москву. Потом, очнувшись от наваждения у себя в квартире, она залезла в Википедию и прочла о подрыве «Невского экспресса» в 2007-ом году:

«Авария «Невского экспресса» – авария фирменного поезда «Невский экспресс», произошедшее 13 августа 2007 года, в 21:37 по московскому времени, на перегоне «Бурга – Малая Вишера» Октябрьской железной дороги в результате террористического акта. С рельсов сошли электровоз и 12 вагонов поезда; из находившихся в поезде 231 пассажира и 20 человек поездной бригады пострадало 60, более 30 было госпитализировано, трое в тяжелом состоянии… По официальной версии, причиной аварии стал подрыв железнодорожного полотна самодельным взрывным устройством; оценки мощности взрыва разнятся от 250 граммов до двух или трех килограммов в тротиловом эквиваленте… – Идиоты, какие три килограмма? Тремя килограммами можно было разворотить там все к чертовой матери, да и таскать их тяжело. – …По факту происшествия было возбуждено уголовное дело по статье «Террористический акт»; 14 августа было объявлено о появлении первых подозреваемых. По данным ФСБ России, организатором теракта является уроженец Волгоградской области Павел Косолапов, принявший радикальный ислам».

«Спасибо тебе, ФСБ России, за отеческую заботу к молодым и красивым девушкам, за то, что сажаешь косолапых и косорылых Павликов, принявших невесть что, и не мешаешь мне… Стоп. Почему «мне»? Я подорвала этот несчастный «Экспресс» три года назад?! Или спроецировала подрыв в своем воображении, а оно в последнее время побеждает мое настоящее «я»? И кто «я» сейчас?

Олеся перешла с «Третьяковской» на зеленую ветку метро. Как объяснить все это тем, двоим? Всю эту чепуху, и не показаться сумасшедшей? Сталкеры, теракты, еще и дрессированный волчонок Рыжик сидит дома на привязи. Она выменяла его на пистолет у работника зоопарка, когда участвовала в рейде на «Баррикадную». А работника того вскоре все равно убили, не помог пистолет. Из-за него и убили. Разумеется, вся улица 1905 года была перекрыта баррикадами, как в 1905 году (кажется, об этом рассказывала историчка в универе). Иногда она выводит Рыжика погулять, когда в районе стихает гулкое эхо выстрелов. Вот так и выходит – поводок со строгим ошейником в одной руке, ручной гранатомет – в другой. Рыжик получил кличку от «рыжего леса», и теперь знакомые шутят, что «рыжик» от постоянного присутствия Nuclear-Reactor совсем почернеет и загнется. Все это – в той, непонятной реальности, а в этой через три остановки будет станция «Коломенская» и встреча с такими же странными типами, чьи завихрения в мозгах могут оказаться куда экстравагантнее террориста-подрывника с представителем лесной фауны на поводке.

Приехали.

Олеся толкнула полупрозрачную стеклянную дверь и сразу очутилась в просторном зале, бюджетного исполнения, но вполне милом и уютном. Нужные персоны она вычислила сразу. Познакомились-поздоровались. Все заказали себе кофе.

Несколько дежурных московских фраз о дрянной погоде и ужасных «пробках». Хотя как минимум двое приехали сюда на метро, где заторов и дождей не бывает, все равно правила диктуют пятиминутный погодно-пробочный политес, прежде чем кто-то выдохнет «…Н-да уж. Ну, теперь о деле…». Это как у собак – прежде чем подружиться или разлаяться, надо обязательно понюхать друг у друга под хвостом. Кошки проходят тест «свой-чужой», сближая морды и осторожно наблюдая за поведением. Все трое тоже по-кошачьи сблизили лица и за ничего не значащими словами понаблюдали за обоюдной реакцией. «Aliens» not detected.

– Н-да уж. Ну, теперь о деле, – подытожил Артур. – Поскольку все происходящее с нами более чем странно, надо договориться о терминах и условиях.

– Что за условия? – спросила вторая, Татьяна.

Олеся заметила, что она смотрит на Артура куда заинтересованнее, чем полагается первые минуты встречи «по делу». Они что, уже виделись раньше? Женщины чуть за тридцать смотрят так, когда хотят кому-то постирать носки. Судя по всему, довольно неплохая фигура, чуть склонная к полноте, и стоячая «четверка». Некисло. Для чего она сюда приехала, за носками?

– Условия мы должны принять сами, – терпеливо разъяснил Артур. – Во-первых, уславливаемся, что сумасшедших среди нас нет, как нет и праздно любопытствующих. Во-вторых, каждый из нас в последние месяцы находится…м-м…скажем так – в непривычном положении, постоянно попадая в какую-то параллельную реальность. В-третьих, все считают, что причина этому – купленный на Савеловском рынке диск с неким дополнительным уровнем к игре «Сталкер». Пока нет возражений? Все понимают, о чем речь?

– Не тяни, все так, – кивнула Олеся.

– Замечательно. Теперь о терминах.

– О Разборе? – вставила Татьяна.

– Именно о нем. Олеся?

– События зимы 2012-го.

– Кем мы стали после Разбора? Сталкерами?

– Сталкерами, – подтвердила Татьяна. – Мой позывной Sever.

Олеся промолчала.

– Так и есть. Поздравляю – мы действительно не сошли с ума.

– С ума сходят поодиночке, это только гриппом все вместе болеют, – отозвалась Олеся цитатой из «Простоквашина». Она любила старые советские мультики, особенно про Вини Пуха. – Повторю свою мысль на форуме: я девушка серьезная и с головой дружу. Что происходит, понимаю не совсем, поэтому и приехала с вами посоветоваться. Мне кажется, для начала надо узнать, откуда взялись эти чертовы диски и кто взломал игру. Попадос, ты, кажется, упоминал, что сумел кое-что разнюхать?

– Разумеется, иначе не договаривался бы о встрече. Я ездил в Киев.

– К разработчикам игры? В «GSC»?

– Не только.

– Расскажи поподробнее.

– Извольте. Сначала должен отметить, что я доволен своей «этой» жизнью писателя-путешественника, и все переходы в 2012-й доставляют мне массу неудобств. Но ничего с собой поделать не могу, впрочем, как и вы тоже. Сначала мне казалось, что все пройдет само собой, но через месяц я понял, что навыполнял уже кучу киргизских и черт еще знает чьих заданий, поубивал с особой жестокостью тьму народа, и конца-краю этому не видать. Разумеется, первым делом полез в Интернет, на сайты и форумы фанатов «Сталкер», но ничего похожего не нашел. Потом написал сдуру письмо в «GSC», где изложил суть проблемы, в мягком, конечно, варианте, без военных действий. Ответа, конечно, не последовало.

– Да им такие послания наверняка пачками приходят, от подростков-мутантов, – улыбнулась Олеся.

– Наверняка. Тогда я задал себе простой вопрос: «Кому по силам соорудить уровень с такой графикой и такими, скажем, свойствами»? Я полный чайник в делах геймдева, но мне показалось, что с наибольшей долей вероятности это могли быть программисты высочайшего уровня – или имевшие отношение к разработке «Теней Чернобыля», или их конкуренты из других софтварезных контор.

– А говоришь – чайник, – вмешалась Татьяна. Я и слов-то таких не знаю. Что такое «геймдев»? А софт… как его там?

– Ну, это все просто и примитивно. Софтварез – программное обеспечение на компьютерном сленге. Его разработкой занимаются тысячи больших и малых компаний. «Майкрософт», например. А геймдев – один из его видов, касающийся создания игр. Все это я узнал в результате своих поисков. Надо сказать, это целый мирок со своими знаменитостями, легендарными личностями, героями и изгоями, языком, историей и всеми другими атрибутами социума. Ребята из «GSC Game World» – из разряда легенд, по крайней мере на постсоветском пространстве. И вот ими-то я заинтересовался в первую очередь. Ничего сложного в этом не оказалось. Есть история компании на Википедии, есть статьи о создании игры «Сталкер» на целом сонме фанатских сайтов, есть сайт самой компании, в конце концов. Просматривая Stalkerzone.info, я обнаружил интересный факт. Практически сразу после выхода «Теней Чернобыля», «GSC» начинает покидать целая группа его ведущих сотрудников – тех, кто стоял у истоков, разрабатывал саму игру и движок к ней. Первым 19 мая 2006 года ушел главный дизайнер уровней, некий Андрей Ткаченко, ник «Rainbow». Написано, что он устроился в компанию-разработчик «4A Games». Я проверил информацию на dtf.ru, там аккумулируются все сведения о персонажах геймдева – так и есть. Вместе с ним туда же перешел программист Андрей «СУ-27» Павленко. Дальше – еще интереснее. 1 сентября 2006 года уходит не кто иной, как Андрей Прохоров, известный под ником «Prof»!

– Кто этот «не кто иной, как…»? – пожала плечами Татьяна.

– Главный художник игры. Нам это ни о чем не говорит, но в сфере украинского, не побоюсь этого шайтан-слова, геймдева – он считается выдающейся и где-то даже культовой фигурой. Многие считают именно его отцом-основателем игры «Сталкер» и автором самой идеи.

– Я тоже читала об этом, – заметила Олеся, отпив уже остывающий кофе. – Кто как говорит. Где-то утверждают, что Прохоров придумал, другие говорят о Григоровиче, а третьи – вообще о каком-то полумифическом программисте, которого потом якобы уволили. Правду сейчас не найдешь, каждый одеяло первопроходства на себя тянет.

– Не суть важно. Важно другое – еще через несколько месяцев уходят главные программисты – те, кто придумал лучший в мире игровой движок «X-Ray»: Олесь Шишковцов и Алексей Максимчук, и тоже в «4A Games». Я, конечно, все понимаю – ребята выросли на проекте, захотелось самостоятельности, но удивляет кучность и поспешность ухода. Мне показалось, что в этой истории что-то нечисто, и тогда…

– …и тогда ты отправился в Киев? Только из-за этого дела? – недоверчиво спросила Олеся. – Вот это да! Прямо как Шерлок Холмс! Я и твой путеводитель по Зоне читала, как хороший детектив. – Она с завистью посмотрела на Артура. Тот немного смутился. – Тоже хотела бы так, но работа не позволяет. За две недели нужно с курсов отпрашиваться, да еще все мозги загадят, пока договоришься. Короче, завидую по-черному, как печная сажа.

Олеся перевела взгляд на Татьяну. Та не отводила от докладчика заинтересованных глаз. Ну, точно, что-то намечается между ними. Или было уже?

– Я сам себе завидую. Один из несомненных плюсов моей путешественническо-писательской работы, если не считать грязные вокзалы, покойницкие матрасы в плацкартных вагонах и многочасовые сидения в аэропортах по ночам.

– А чем ты занимаешься, если не секрет? – проворковала Татьяна. – В свободное от сталкерства и падений на асфальт время? – Она не удержалась от подколки и подмигнула. – Извини, Олеся, видимо, знает, а я не в чернобыльской теме. Я и на форум этот сталкерский забрела чисто случайно, в поисках информации о нашем странном уровне – спасибо, «Гугель» помог.

– Да, в общем, к данной теме мои занятия отношения не имеют, – уклончиво ответил Артур, поморщившись. – Так, всякие статьи пишу, путеводители… Давайте все же вернемся к Киеву, тем более что мне тогда повезло на отличную солнечную погоду, что для середины октября нехарактерно.

– Жги напалмом и глаголом, – подбодрила Татьяна. – Все в нетерпении.

– Так вот. Загрузился я в поезд «Москва – Хмельницкий», не соврать, 10 октября, и 11 рано утром уже был в Киеве. Выспаться не удалось, как обычно, из-за двух таможенных шмонов на границе. Сначала наши кацапы ходят, спрашивают, не завалялось ли у кого незаконно вывозимой водки и пельменей, а через два часа уже хохлы проверяют сумки и чемоданы на предмет контрабандного сала. На обратном пути цирк повторяется, только клоуны меняются местами. Утром в Киеве есть только одно развлечение: смаковать свежий кофе в привокзальном двухэтажном «Макдоналдсе» и слушать, как по-украински будет «Свободная касса»!

– И как же?

– Вильна каса!

– Прикольно. Интересный язык. А я никогда не была на Украине. Говорят, в Киеве красиво, – мечтательно протянула Олеся.

– В Одессе тоже красиво, и во Львове. А знаешь, как по-украински будет «презерватив»? – «Гумовый нацуцульник!» А выхлопная труба – «выпердова дудка».

Все дружно засмеялись. Татьяна закашлялась и чуть не свалилась со стула.

– Ладно, лингвистические приколы оставим на потом. Если хотите, расскажу вам как-нибудь интересные фразы на арабском, китайском и лезгинском. Короче, просидел я в этой бигмачной часов до десяти и потом отправился прямиком в офис «GSC Game World». От привокзальной площади на метро ехать всего две остановки, до «Шулявской», а там пешком минут пятнадцать на бульвар Лепсе. Что интересно, местные, как и в Москве, понятия не имеют, где находится соседняя улица, все в разные стороны машут. Только у нас каждый второй разговаривать не хочет или огрызается, а у киевлян все гораздо душевнее. Так вот, нашел я этот бульвар, а там и офис «GSC», в длинном административном корпусе. Вход сразу и не заметишь, пришлось походить по подъездам. Он как-то хитро спрятался между автосалоном «Фольксваген» и рестораном. Зашел на 4-й этаж, там дверь железная с логотипом фирмы, все как положено. Интерьер такой модный, в техно-минималистичном виде, я не стал фотографировать, чтобы не нервировать охранника.

Заветный офис «GSC»

– Ты и фотик с собой взял? – подняла брови Олеся.

– Профессиональная привычка. Везде все фотографируй и складывай на жесткий диск, авось пригодится для публикации. Так вот, продолжаю. Еще в Москве я понял, что пытаться пробиться собственно к директору и собственнику фирмы, небезызвестному господину Григоровичу – бессмысленное занятие. Слишком занятой и богатый человечище, к таким с полутычка не попадешь. Поэтому сделал ход конем: написал их пиар-менеджеру Олегу Яворскому, по кличке Ява, что, мол, так и так, автор путеводителя по Чернобылю, хочу написать продолжение и упомянуть игру «Сталкер», которая так популяризировала Чернобыль в умах молодого поколения, бла-бла-бла. Ответа, конечно, не последовало, да и не нужно было. Главное – зацепка. Охраннику сказал – мол, к Яворскому по делу, насчет книги. Изобразил деловую усталость – дескать, много вас тут, охранников и всяких менеджеров, а я знаменитый писатель, почти что Мураками или кто там у охранников знаменитым считается – Донцова? Яворский пришел минут через десять, впустил в коридор. Он там длинный, до конца этажа, причем все помещения занимает «GSC». Я для проформы спросил о книге, он ответил, что все издательские права на марку «S.T.A.L.K.E.R.» принадлежат издательству «АСТ», и ни о какой помощи, к сожалению, не может быть и речи, но я это и так знал. В конце задаю ему вопрос: «Еще у меня такая проблема – купил сборник ваших игр, а там…» и описываю дополнительную локацию. Вижу – он вообще не понимает, о чем речь. А скорее делает вид, что не понимает.

Вход в офис «GSC Game World»

– В чем это выразилось?

– Нервы у него железные, не зря назначили парня на должность главного по вранью всяким лопухам-журналистам. Но я тоже два года замполитом саперной роты на Дальнем Востоке трубил, столько солдатского вранья и отмазок понаслушался, что ничем не удивишь. Вижу – вроде ни один мускул на лице не дрогнул, убедительно так удивляется, а глаза чуть отмороженными стали, менее живыми. Значит, усилия прикладывает, чтобы не забегали. Я вдогонку: «Может, кто из бывших ваших сотрудников постарался? Типа страшной мести, за обидное увольнение. Как вы расстались с Прохоровым, Шишковцовым и Ткаченко?» Он спокойно, насколько возможно, отвечает, что нормально расстались, мол, такое происходит после окончания каждого проекта, на этом и стоит кадровая стратегия компании и так далее. Подробно так, спокойно объясняет, официальными терминами. Спроси он «А какое ваше дело?», я бы подозрения снял, но тут стало ясно, что ни черта в этой истории не ясно и что надо валить отсюда, пока не начали наводящих вопросов задавать. В общем, покивал я, оставил визиточку, раскланялись друг другу, как обычно прощаются партнеры на деловых переговорах.

– А как обычно прощаются?

– Долго трясут рукопожатиями, воркуют о том, как приятно было пообщаться, как они рады, что нашли общий язык и что всенепременно надо будет встретиться вновь, в менее официальной обстановке, и пообщаться за чашкой коньяка с интересными и умными людьми. Потом они расходятся по машинам и говорят: «Ну что, Петрович, как мы сделали этих лохов? Тот, слюнявый, с педерастическим галстуком, че-то хотел вякнуть, но ты вовремя ему пасть заткнул вопросом о сертификатах. Если сорвут поставку, ублюдки сраные, наш генерал их скальпы у себя на даче водрузит, ворон отпугивать». Примерно так общаются наши высококультурные менеджеры с дипломами MBA. Сам таким был когда-то, правда, без диплома.

– А потом ты сразу поехал в «4A Games»? – поинтересовалась Татьяна. – Будьте добры, еще кофе! – Это уже официантке казахской наружности. Почему-то все японские рестораторы в Москве считают казашек наиболее подходящей кандидатурой для раздачи саке-роллов, хотя в их руках куда органичней смотрятся запотевший жбан с холодным кумысом и копченый шужук.

– Именно туда, – кивнул Popados, – на Московский проспект. Неподалеку от метро «Петривка». Искал, правда, долго, там целая складская база какого-то «Укрмедтеха» – гаражи, машины, грузчики. Никто о компьютерщиках не знает, еле-еле откопал полуживого охранника, который показал на нужную дверь без вывески.

Вход в офис «4A Games»

– А у фирмы своей охраны нет?

– Нет, там вообще все просто и демократично. Программисты шляются туда-сюда, гоняют чаи на кухоньке. Кто-то все время входит и выходит. Честно говоря, никакого плана на разговор у меня не было, решил действовать по обстановке. Когда попал внутрь, понял, что надо представиться журналистом – мол, интересуюсь вашей работой над «Сталкером» и хочу взять интервью для журнала. Про диск в лоб, понятно, журналисту спрашивать не положено, но можно как-то неопределенно намекнуть, что появился в Москве некий аддон к игре и вроде как говорят, что… Короче, отыскал я Андрея Прохорова, как самого главного, и погнал пургу про интервью.

– Удостоверение журналиста не попросили предъявить? – вмешалась Татьяна. – Дело в том, что я сейчас работаю корреспондентом на телевидении. Так каждый прыщ перед тем, как вскочить на носу, требует показать ксиву. Хоть ко лбу ее скотчем лепи.

О.Шишковцов и А.Прохоров

– Видимо, в Киеве все проще. Прохоров, кстати, оказался нормальным мужиком, без выпендрежа. Так, по виду, и не скажешь, что компьютерный гуру. Но судя по всему, делами в «4A Games» рулит он. Прежде чем задать ему скользкие вопросы, мне удалось поснимать там немного и перекинуться словами о житье-бытье. Судя по всему, ребята нисколечко не жалеют об уходе из «GSC» и даже очень этому рады. Но когда речь зашла о реальных причинах расставания, началась некоторая путаница.

– В чем именно выражалась?

– Сначала я задал этот вопрос Андрею Ткаченко, он курил на улице. Тот ответил, что не сошлись в зарплате. Потом поймал Шишковцова в коридоре. Олесь явно не ожидал, поэтому брякнул что-то о серьезных разногласиях между Григоровичем и некоей группой ведущих программистов. Тут в коридор вышел Прохоров, поэтому пришлось перевести разговор на другую тему. Но самое важное удалось выудить у Саши Павленко – тот, что «СУ-27». Он, кстати, получил свой ник из-за авиационного образования и хобби, сборки моделей самолетов. Интересная особенность: чуть ли не все разработчики «Сталкера» как-то связаны с авиацией, но в самой игре никаких воздушных уровней нет. Ткаченко сказал, что идею облета Зоны на вертолете отвергли из-за сложности и трудоемкости программирования. Но это так, к слову. «СУ-27» оказался парнем разговорчивым и неосторожным. Я специально попросил его не отрываться от работы, чтобы он не слишком задумывался над ответами. Сначала – о личной жизни, о биографии. Он, кстати, единственный из всех, кто не женат. Хочешь добиться от интервьюируемого максимальной правдивости – рассей его внимание, так намного больше шансов, что он выдаст на автомате то, чего никогда не сказал бы даже под пыткой. А через секунду он забудет, что выдал свои секреты.

– Точно, нас в «Останкино» этому учили, – кивнула Sever. – Так что он сказал?

– Сказал, – точнее, проговорился, – совсем немного. Что был какой-то конфликт после очередной поездки в Чернобыль, и тогда же у Григоровича с тремя главными программистами резко ухудшились отношения. Было это в 2003-м, когда Саша только пришел в «GSC» художником. Взял его в контору Ткаченко, он же и опекал в первое время, поэтому Павленко кое-что знает от него, в общих чертах. Тему развить не удалось, он отвлекся от монитора в этот момент, пришлось перейти к фотосъемке.

– А что рассказал самый главный?

– Его я допрашивал в последнюю очередь. Тут даже без вариантов. К Григоровичу относится без особого пиетета, но в качестве версии об уходе называется низкая зарплата. Ему, как самому главному в команде разработки, платили 700 долларов в месяц. Не бог весть что, даже с учетом Украины начала двухтысячных. Короче, человек-скала, и выудить из него что-то дельное не представлялось возможным. На этом я закруглился, всех отблагодарил и отбыл в Первопрестольную. А спустя пару недель наткнулся на объявление Олеси. Это все.

– Да-а, негусто, – задумалась Татьяна. – По-прежнему непонятно, кто сляпал аддон. Может, и не они вовсе. Да и какой мотив? Выпустить три диска и никому не рассказать об этом? В чем тогда прикол? Сидеть, корпеть ночами… Одна только ниточка, и та весьма условная: ребята поссорились с руководством после посещения Припяти, и ей же на диске посвящен сверхуровень.

– Этого, увы, узнать мне не удалось…

– Мне удастся, – неожиданно произнесла Олеся. – Кто там из них не женат?

ПРОВОДНИК. УРОВЕНЬ 1

Имя: Александр Сирота.

Дата рождения: 7.06.1976.

Никнейм: Planca.

Кто: председатель и активист общественной организации «Припять. ком» (www.pripyat.com), бывший житель г. Припять.

Это только кажется, что Припять – неживая. Непосвященному человеку, на первый взгляд.

Да, ее ранили навылет, почти смертельно, в апреле 86-го, но она держалась. Пришли чужие люди в фантасмагорических костюмах, поливали дурно пахнущей жидкостью, но она не подала виду, что ей неприятно. Потом уехали дети, все до одного. Ей стало грустно, невыносимо одиноко. У города есть будущее, пока в нем резвится хоть один малыш. Будущее отняли, но она не сдавалась, живя настоящим, одним всего лишь днем. Так живут безутешные старики, потерявшие взрослых детей. Чтобы не сойти с ума от переживаний по непоправимому, сосредотачиваются на повседневных делах: делают уборку, готовят еду, ходят в магазин, стараясь не смотреть на качели во дворе – живут, одним словом. Вернее, существуют. Бывают.

Александр Сирота

Припятские интерьеры

Припятские ягодки

Припятские посиделки

Припять тоже была. Приютила других людей, суровых и деловитых. Каждый день они совещались о чем-то важном, садились в свои машины и уезжали на ЧАЭС, к этому взбунтовавшемуся соседу. Она никогда его не любила. Каждое утро говорила «Здравствуйте», когда первые утренние лучи освещали трубу, выкрашенную красно-белым, провожала людей к нему на работу. Словом, вела себя так, как продавцы с директором магазина, спокойным и трезвым до поры до времени. Уважительно, но опасливо. Теперь он взорвался, дебоширил, разогнал всех в округе, показав, кто самый главный в округе.

Остановившие пожар

Деловитые мужчины часто менялись. Генералов и пожарных сменили буровики, тех – строители. Жизнь, пусть даже в самых уродливых и нелепых проявлениях, продолжается. Солдаты ходят в военной форме там, где нет войны и не предвидится. Бульдозеры снимают верхний слой земли и хоронят его в нижнем. Строители ругаются матом, как строители, но выглядят в своих ватно-марлевых повязках акушерами. Такая жизнь, течет, как ручей, – невесть откуда, незнамо куда.

Жизнь не замерла, не пересохла и в самое трудное время, когда уже вывезли весь скарб, все самое ценное. Как тогда казалось – ценное. Всяческий хлам, о котором сейчас и не вспомнить. Уродливые стеклянные люстры, телевизоры-гробы, чьи кинескопы вечно портились, вазы. Интересна все же природа человеческая: держаться сегодня изо всех сил, зубами, за то, что выбросишь без сожаления завтра, и завтра же пожалеть о том, что не придал значения тому самому главному, самому дорогому, что напоминало бы об этом счастливом «вчера».

Сталкер осторожно поднял с пола поздравительную открытку, отделил ее от слипшейся бумажной массы и поднял к свету. Тусклое ноябрьское солнце едва пробилось в подвальное помещение дома на проспекте Ленина. Его бывшего дома. Агитпункт интереса для мародеров не представляет, а фотографы, любители постановочных фотографий апокалипсиса, используют обычно школу № 1 и различные учреждения. Он осторожно стряхнул толстый слой пыли. Дозиметр недовольно щелкнул, но остановился на приемлемом уровне 150 мкр/ч. Бывало и в тысячу раз хуже. Поздравительную открытку к 1-му Мая уже заполнили, но так и не отправили. Подписано Леной Глушко, соседкой по этажу, работавшей в магазине «Светлячок». Что, если отправить ее по адресу назначения? Как она попала в «агитку», не совсем понятно – видимо, дезактиваторы поленились выбрасывать всякий бумажный хлам и отнесли его в подвал, как в готовый могильник. Вот тут еще школьные тетради, чьи-то письма, рисунки. Разыщи сегодня их бывших владельцев, кто остался в живых спустя четверть века – какими бы глазами они смотрели на творения рук своих, на привет из далекого прошлого? В каких семейных архивах, как величайшую ценность, сберегли бы и передали своим детям? На что без малейших сомнений обменяли бы черно-белую, уже наполовину рыжую фотокарточку с самими собой у местной пристани? На велосипед «Салют», на бесполезный хрусталь, что пылился без толку в коробках при переездах, пока однажды не разбился? Человек не может понять истинной ценности вещей, он существует лишь сегодня, сейчас. На это способно лишь время.

Он положил открытку обратно на пол. Время определило ее цену, но оно же выбрало и место. Не стоит менять это правило поведения в Зоне, иначе однажды может так случиться, что окажешься в том месте, где цена твоя будет равна нулю, как у того телевизора со сгоревшим кинескопом. Припять жива и вполне может ответить своим обидчикам, ворвавшимся без спросу в чужой дом и переставляющим в нем вещи.

Он вышел из подъезда, в который заходил каждый раз по привычке, и зашагал по проспекту Дружбы народов в направлении магазина «Березка». Надо было уточнить нумерацию домов для адресной Книги Зоны отчуждения. Слава богу, ржавые таблички на стенах с цифрами никого из любителей металла не привлекали, но зачастую приходилось осматривать квартиры и подвалы, искать обрывки конвертов, счета на коммунальные платежи и открытки, сверяя адрес. Александр взял на себя знакомый с детства район, а Антон Юхименко, верный друг и соратник по «Припять. ком», – объекты по ул. Спортивной. Возле одной пятиэтажки увядшая трава была явно примята ровными четырехугольниками, далее следы вели к дороге. Все понятно: опять мародеры резали батареи и скидывали их на разложенные внизу матрасы. Он вспомнил историю четырехлетней давности.

Заснеженная «Берёзка»

Тогда их было четверо – с Олегом «iov», каким-то экскурсантом, и Сергеем Черновым, представителем от «Чернобыльинтеринформа». Одна из рядовых поездок в мертвый город. Мертвый – для непосвященных. Во дворе универсама ребята засекли движение. Кто-то выносил срезанные батареи отопления. Неподалеку, возле многоэтажек, пыхтел «КамАЗ», и бравые мужички укладывали в него штабелями добычу. Поснимав украдкой процесс на видео, «припятькомовцы» покинули засаду и степенно, не суетясь, подошли к мародерам, изо всех сил изображая официальных лиц. Было немного страшновато – вокруг никого, ни единой души. Все экскурсии поотменяли: накануне прошел слух, что 18 декабря рухнула стена саркофага. Утка, конечно, но люди так испугались, что предпочли отменить уже оплаченные поездки. Только любители халявного металла ничего не боятся.

Очень помог Чернов в своем камуфляже. Он небрежно предъявил пропуск и так грозно шевелил усами, что главный на погрузке предпочел скрыться в подъезде вместе с остальной шоблой. Застигнутые на месте преступления утверждали, что «договорились с высоким человеком». Документов, естественно, никаких.

Дальше было еще веселее. Выезд на КПП «Дитятки» и круглые от фальшивого удивления глаза охраны. Такие чистые невинные глаза можно найти только в глухом женском монастыре, вдалеке от грязи бытия и мирских сует. Лишь пост, воздержание и еженощные молитвы о спасении души читались в заплывших прапорских зенках, подрагивающих от неожиданности визита непонятных людей с видеокамерами. Дежурного офицера в чернобыльском РОВД тоже в основном интересовало, какого черта надо этим ребятам в желтых куртках и откуда у них полномочия кого-то ловить в Зоне. Все же поехали с оперативниками, задержали грузовик еще один, без товара. А тот «КамАЗ» ушел, разумеется, по воздуху, по неведомым лисьим тропам, мимо всей бдительной стражи и ее девяти КПП.

То дело удалось раскрутить на самом высоком уровне, с привлечением СМИ. Были вызовы в высокие кабинеты, оправдательный лепет официальных лиц, суровые оргвыводы, снятия с работы и перевод на вышестоящие должности. В общем, как обычно. Съемки того происшествия смонтировали в ролик и выложили в статье на «Pripyat.com»-е. А мародеры теперь работают официально. Растаскивают город со всеми нужными бумагами на руках, не таясь.

Неожиданно зашипела рация, прервав воспоминания. На связь вышел Антон. Голос его был возбужден.

– Прием. Саша, мне кажется, я видел нашего клиента. Как слышишь, прием.

– Слышу нормально. Потрошителя?

– Да, его. По крайней мере, очень похож издалека. Что делать, прием.

– Наблюдай снаружи, не вспугни. Определи по месту.

– Бассейн «Лазурный». Слышал треск разбитого стекла и еще какие-то звуки. Ребята подсказали – они экскурсантов водили и заметили какого-то чела с синим рюкзаком, выходящего из дома около бассейна. И куртка красно-черная, все совпадает.

Заброшенный бассейн

В часы посещений…

– Понятно. Значит, ночевал там в палатке. Скоро буду. Конец связи.

Куда-то к вискам прилила кровь. Неужели попался? Почти год они выслеживают одного гаденыша. Тот возомнил себя сталкером, нелегально проникает в Припять. Хрен бы с ним, тут таких хватает, и нет ничего страшного, если просто пофотографируют, полазают и незаметно уйдут. Припять – живой город. Но этот – напрочь отмороженный тип. Бьет стекла, ломает двери, расписывает стены. И самое главное – выносит из Зоны всякий хлам и хвастает в Интернете, что собирает «артефакты», причем собирает явно на дому. Сколько «грязи» отсюда вынес, кому подарил – неизвестно. Ну, и подпускает всякой героической чуши – мол, ухожу от погонь, весь из себя «последний герой», «всадник апокалипсиса» и все такое прочее. А сам полгода назад распотрошил мешок с какой-то дрянью в подвале завода «Юпитер», да так, что уровень поднялся в сотни раз, пришлось вызывать службу дезактивации. Поймать бы ушлепка и сдать в СБУ, сейчас за такие «фокусы» вполне могут дать реальный срок.

Кровь все приливала к голове, пока Planca шел к Спортивной улице, переходя на легкий бег. Такую кличку он получил еще в школе, когда из-за какой-то несправедливости у него «падала планка», и Саша Сирота вполне мог наорать на директора школы или броситься с кулаками против компашки оборзевших старшеклассников. Со временем несправедливости в мире стало намного больше, она нагромождается огромными зловонными кучами на все живое и грозит закрыть небо. Можно, конечно, вырыть нору поглубже, побрызгать освежителем и сделать вид, что ничего не происходит. Можно, напротив, бороться за мир во всем мире и всеобщее счастье и ни за чье счастье конкретно, как Дон Кихот воевал с ветряными мельницами. Но он выбрал свой участок, свой родной город, и не собирался никому его отдавать. Тем более какому-то уроду, залезшему на чужую территорию. Наверняка, еще один дестроер. Для таких у Планки приготовлены и петля, и наручники, и укромные уголки, где никто не найдет.

Он подобрался к зданию бассейна сзади, укромной тропой между зарослей деревьев. Сколько уже раз они спасали его от преследования или, наоборот, скрывали от ничего не подозревающей жертвы. Настоящий хищник ядерных джунглей чувствовал приближение опасности или поживы нюхом, безошибочно определяя местонахождение. С тех пор, как 18 декабря 2006-го рухнула стена саркофага и люди окончательно ушли с ЧАЭС, утекло немало радиационной воды. Теперь Зона кишмя кишит разным сбродом – беглыми уголовниками, туристами-экстремалами и сумасшедшими учеными. С одними надо воевать, других ловить и пытать безжалостно, раскалывать и передавать ментам за вознаграждение. Иных водить в Припять и на станцию Янов – дальше нельзя, слишком «грязно», – попутно наблюдая, что за типы и какого рожна здесь забыли. Если что – приготовлено тут одно местечко…

Но пока – все внимание на «Лазурный». Первый снег выпал как раз кстати. Ничьих следов – значит, чайник, на объекте в первый раз, коль зашел с парадного входа. Парадный вход обычно сулит траурный выход, как говорит Антоха Молох. Планка вытащил из рюкзачка металлический крюк с тросом, закинул его в оконный проем и подтянулся. В помещении никого не оказалось. Только груда всякого доаварийного хлама – разбитые бутылки, сломанные стулья, раскуроченный сейф со смерзшейся пожелтевшей массой внутри. Понятно, вода попала на документацию. Бывшая бухгалтерия. По рации говорить нельзя, иначе вспугнешь, но на этот случай у них с Молохом разработан стандартный план: один выгоняет бычка к парадному входу, второй или мочит, или ловит, в зависимости от упитанности и наличия оружия. Этот должен быть вооружен, поэтому только стрелять, желательно по ногам, уж очень долго ловили засранца.

Коридор и несколько прыжков вверх по лестнице вывели в помещение бассейна. Пять дорожек, вышка, развороченный кафель. Кажется, еще ребенком он бывал тут неоднократно, даже сдал на какую-то норму, вроде ГТО. Сейчас уже не помнит, давно было и не в этой жизни. В остальном все как тогда – и снег на высоких деревьях, и дома-многоэтажки вокруг, только раньше дома казались больше и в окнах были стекла. Бортик купели украсил чей-то рисунок. Не «чей-то», а одного чудика с баллоном, которого они водили по городу летом. Граффитчик-неформал, или как они там себя называют… Первая картинка, на 16-этажке, была еще ничего – девочка тянулась рукой к кнопке лифта, все очень эмоционально и трогательно, Антохе понравилось. Как будто плохая новость застала ребенка врасплох, и он силится убежать, но не может. А тут какая-то рыбалка, не пойми где. Молох рассвирепел и забил этого лубочника молотком по голове, не отходя от кассы. На то он и Молох. Человек искусства, тонкий и ранимый. Водит всяких художников в Припять – сам и зритель, сам и безжалостный критик. Скоро надо будет местное «Ваганьково» открывать возле теплиц – там все халтурщики покоятся, со своими баллончиками.

Фью-ить! – чиркнула пуля, раскрошив кафель. Вот так потихоньку приходит в негодность имущество бассейна. Секундой раньше замечтавшийся проводник спиной почувствовал движение и отпрянул в спасительный дверной проем. Короткий вдох, взведен курок «гюрзы», и вприсядку вперед, поливая свинцом перед собой, отвоевывая пространство. Мелькнула лишь красно-черная куртка и глухие звуки убегающих ног, обутых в тяжелые «берцы». У них никогда не хватает мужества стоять на месте, когда шмаляет «гюрза». Они думают, что бегут быстрее пули. И еще они не знают, что у парадного выхода их ждет Молох, в чьем арсенале значится не только молоток.

Припятские граффити

Однако Потрошитель оказался воробьем стреляным и рванул не в потенциальную ловушку, а вверх, на спасительную крышу. В городском бою, как и в горах, обычно побеждает тот, кто выше. Если он, конечно, спокоен и знает правила боя. Стреляный оказался подстреленной куропаткой ровно через десять минут, когда попытался выбраться по пожарной лестнице. Молох дождался, когда он спустится пониже, чтобы не убился насмерть, и продырявил ногу, раздробив кость чуть пониже колена. Гаденыш упал на бетон, как куль с картошкой, и на минуту выключился. Хорошо, что не рисовал – это сохранило ему жизнь, по крайней мере на время.

Планка подцепил Потрошителя крюком и отволок на центральную площадь, в гостиницу «Полесье». Раненый громко кричал, просил врача и пощады. Ни того, ни другого в Зоне уже давно не было. Припять – мертвый город и город мертвых. Парень еще не видел самого интересного, от чего у новых постояльцев готеля «Полисся», как бачится на украинськой мове, кровь стыла в венах и на ум сами собой приходили молитвы всех известных религий.