Сверхигра Шигапов Артур
Каждое время года Припять красива по-своему.
Весенняя цветущая.
Беспечная летняя, вся в солнце.
Плачущая осенняя, облетающая листвой.
Загадочно-белая зимняя, скромной невесте подобно.
Памятный крест в Припяти
Припятские пейзажи
Саша Сирота любит каждую по-своему, приезжая сюда вновь и вновь, иногда по нескольку раз в неделю. Гуляет по улицам своего детства, иногда показывает их туристам. Сегодня у него была странная миссия, не похожая ни на одну из прежних. Рассказал бы ему кто месяц назад, что глава общественной организации будет шататься по Припяти в роли участника глупого реалити-квеста – протянул бы фантазеру градусник и справился о здоровье. Но эти двое полусумасшедших, одержимых такими же бредовыми видениями, должны каким-то образом остановить безумие, пусть и ненастоящего мира!
В зарослях деревьев мелькнула знакомая надпись «КБО». Удивительно, но стекла на втором этаже почти целы. На первом этаже здания когда-то располагалась аптека, куда школьники бегали за сладким гематогеном и кисленькой аскорбинкой. Бытовое обслуживание горожан включало в себя химчистку, ремонт часов, парихмахерскую и прочие мелкие услуги.
Сейчас помещение полностью разграблено. Нас заинтересовал почтовый ящик при входе. Мне показалось на секунду, что в его недрах спрятана посылка из прошлого. Аккуратно заклеенный конверт с отсутствующим обратным адресом и заветным компакт-диском внутри. Планка равнодушно взирал, как эти два клоуна старательно осматривают пустые железные внутренности, уже исследованные поколениями экскурсантов.
Чем ближе мы подходили к центральной площади, тем мрачнее он становился. Я уловил перемену настроения при подходе к гостинице «Полесье».
КБО «Юбилейный»
– Что, дурные воспоминания не дают покоя?
– Да я сюда уже вторую неделю не захожу! Даже если экскурсанты просят. Говорю, что здание в аварийном состоянии. Мне уже узники эти наяву чудятся, ничего не могу с собой поделать. Popados, я тебя очень прошу, постарайся найти диск или что вы там ищете, и желательно прямо сегодня. У меня столько дел насущных – фотовыставки, организация этого концерта, очистка города от мусора, оцифровка старых видеозаписей, адресная книга плюс экскурсии, – а я бегаю, ловлю шпионов-масонов и морю их радиацией, как тараканов. Вот что ты смеешься? После каждого раза по два дня прихожу в себя, словно наяву все происходило. Молох уже зарекся ездить в Зону, отсиживается в Киеве и сыпет проклятьями.
– Сделаю все, что в силах, правда, – ответил я, откашлявшись. – Не обижайся, я просто представил тебя с горящими глазами и перекошенной физиономией, как Фредди Крюгера, поймавшего новую жертву. Правда, он охотился в чужих снах, а ты – в своих. В гостиницу заходить не будем, там точно ничего интересного нет. Погуляем лучше по Дворцу культуры, я давно в нем не был.
Есть ли посылки?
Вид на гостиницу «Полесье»
Разбросанный повсюду припятский хлам живет своей жизнью. Перемещается, исчезает и появляется в неожиданных местах. Детские куклы сами собой забираются на стулья. Еще они любят сидеть на подоконниках в самых выгодных ракурсах и «грустить» о своих уехавших хозяевах. Стеклянные советские бутылки выстраиваются на столах, как будто недопитые и оставленные впопыхах. Бумажная афишка извлеклась из кабинетных недр и улеглась в коридоре, где лучше освещение. Дизайн апокалипсиса требует выразительности деталей. Так он лучше продается через фотобанки и персональные выставки, резко улучшает личное портфолио. Особенно заметны изменения за год отсутствия, когда детали еще не стерлись из памяти, а искусственные изменения видны невооруженным взглядом. Скажите мне, какому ослу понадобилось волочь рамку старого телевизора и устанавливать ее перед телефонной будкой?
Сталкер на тропе
Сильные, смелые, ловкие
– Ты знаешь, Саша, я не сильно расстроюсь, если мы сегодня ничего не найдем. С удовольствием отволок бы парочку умников на перевоспитание в твое гостеприимное заведение, на третий этаж. Можно даже и в этой, обычной жизни. Радиоактивный «обогрев» без надобности, хватит одной ночевки. Такой я кровожадный экстремист, но в наше время по-другому никак нельзя, не подействует. Может, мне заменить Молоха на время?
Постановочная игрушка
Пропущенная лекция
– Не отвлекайся. Справимся как-нибудь и без тебя. Чувствуешь что-нибудь? Это место как раз из первой части «Сталкера».
– Нет, ничего не чувствую. Совсем. Не приходит мне голос свыше. Видимо, лимит подсказок исчерпан. Сорри. Не за что зацепиться.
Подошла Татьяна, бродившая до этого в компании сопровождающего из ЧИИ. Она уже успела прогуляться по площади, сходить по свежему снегу к колесу обозрения и осмотреть пустые гулкие помещения ДК.
– Что будем делать, сталкер Sever? Где искать дополнительные подсказки? Мое богатое воображение, похоже, истощилось до дна.
– У нас есть еще тот кузов, на «Юпитере», помнишь? Кстати, от какого он автомобиля, не определил? Я старые марки не знаю совсем.
– От «каблучка». Обычный советский «Иж-каблук», на таких раньше всякую мелочовку возили, типа газет или пирожных в кондитерские лавки.
В прошлой жизни
Колесо обозрения
Колесо обозрения, скриншот игры «S.T.A.L.K.E.R.»
Она округлила глаза, будто увидела на площади живого Майкла Джексона в концертном костюме.
– Как ты сказал, повтори еще раз?
– «Иж-каблук». Его сначала на заводе «Москвич» делали, а потом перенесли производство в Ижевск, отсюда и название. Точный индекс модели…
Центр г. Припять
Звонок в прошлое
– …Кто из нас блондинка, я или ты?! – перекрыла мой поток эрудиции Татьяна. Она даже схватила и дернула меня за рукав. Я осекся на полуслове. – Иж?! Тебе ничего не напоминает это название?
– Да чего такого оно должно мне… о, черт! ИЖ! Исполнитель? Неужели исполнитель?
Кто ты? Где твой разум? В каком из возможных измерений?
– Что, что у вас там? – завертел головой Планка, пытаясь понять, о чем говорят эти психи. – Какой еще исполнитель? Вы поняли, где искать? Где? Куда ехать?
– Завод «Юпитер», он там! – Я запрыгал от радости прозрения, как радуются заблудившиеся в незнакомом лесу, выскочив неожиданно на дорогу. – Это же обычный квест, как я раньше не догадался?! Программисты указали место нахождения первоисточника в самой игре. Правда, непонятно, зачем они это сделали.
– Ты и дальше будешь думать или пора уже приступать к делу? – Таня посматривала на меня победоносно, словно ожидая награды. Я не сдержался и обнял ее. Широко распахнутые ресницы искрились льдинками, словно стразами, а губы слегка приоткрылись, приглашая к поцелую. Саша отвернулся и принялся старательно рассматривать 16-этажку с советским гербом, прозванную в народе «Фудзиямой».
Мы на короткий миг потеряли чувство пространства и реальности. Кто целовался на площади у ДК «Энергетик»? Обычные экскурсанты, ищущие острых впечатлений, или сталкеры Sever и Popados? Была ли обступившая их со всех сторон Припять мертвой? А может, ее пустые проспекты и дворы уже поделены на части перекрестьем лазерных прицелов?
В киносказках с хорошим бюджетом обычно в такой пафосно-умилительный момент берет свое слово компьютерная графика. Сугробы тают на глазах, на деревьях появляются листочки, город оживает и на площади собираются его жители для финальных аплодисментов. Где-то рядом надрывно завывает Селин Дион, вышибая слезу даже из патологоанатомов и кладбищенских сторожей. Все рыдают от счастья.
Никто не вышел, и Припять не ожила. Только к окраине площади выкатилась иномарка с тонированными стеклами. Я смущенно осмотрелся вокруг.
– Когда мужчине за тридцать, он уже имеет право не стесняться поцелуев даже с малознакомыми женщинами, – поддела Татьяна, заметив неловкость поведения. Все же искатель диска Татьяна, а не сталкер Sever.
– Поехали на завод, – сказал я.
Короткую дорогу до «Юпитера» молчали, каждый о своем. Гид рассматривал деревья с таким непроницаемым видом, какой бывает только у уличных зевак, умирающих от любопытства.
Завод «Юпитер», скриншот игры «S.T.A.L.K.E.R.»
Завод «Юпитер»
Остановились за высокими железными воротами. Только снег и безмолвие, наша машина тут первая за день. Птицы расселись на ветках, как зрители в амфитеатре. Я опять обрел чувство приближения к чему-то или кому-то – такое острое, что сдавило грудь. Сталкеры вытянулись цепочкой по еле заметной тропинке, минуя открытые люки. Впереди шел Планка с длинной штангой дозиметра. Толстый слой снега сбил значение фона до 50 мкР/ч – такой бывает в обычных городах, расположенных на возвышенностях. Пропетляв немного по заводским коридорам, мы оказались в просторном цеху со знакомым лозунгом «От техники безопасности до безопасной техники». Да, именно здесь красовался тот кузов в форме каблука, совершенно не к месту.
Чувство приближения, еще, еще…
Кто ты? Где твой разум? В каком из возможных измерений?
Вход в корневой каталог
– Он там, в бомбоубежище, – скомандовал я и резко, почти бегом, устремился на выход. Саша, Татьяна и сопровождающий ринулись следом. Сознание воспринимало уже не коридор и грязный бетонный пол под ногами, а свистящую воронку, словно вихрем несущую по своим лабиринтам мелкого беспомощного муравья. Кто я? Где мой разум? В каком из возможных измерений? Для ответов не оставалось времени. Само время сжалось в пружину. Типичный киношный прием, называемый цейтраферной съемкой: когда необходимо сократить время длительного эпизода, при помощи специального устройства снимают одиночными кадрами, через равные промежутки времени, а потом прогоняют результат в обычном режиме – «24 в секунду». В результате за пять минут можно понаблюдать за процессом набухания почек или смены восхода закатом. Стремительно проплывают тучи, пешеходы и машины превращаются в мельтешню, и лишь неподвижные объекты дрожат цветовым калейдоскопом теней.
Заводские лозунги
Контрольный замер
Мне потребовалась секунда, чтобы вылететь из здания и оказаться перед входом в бомбарь. Его дверь кто-то сорвал с петель и аккуратно приставил рядом. Саша тронул меня за плечо, предостерегая:
– Сюда надолго заходить не рекомендуется. Один урод недавно рассыпал содержимое ящика с образцами, не смогли его поймать. Теперь уровень зашкаливает. Так что не исключено, что в последние дни это гад сюда вернулся и еще что-нибудь натворил.
Вход в бомбоубежище «Юпитера»
– Выбора нет. Надо идти внутрь. Извините, а можно вас попросить постоять на входе? – Это уже гиду.
– Вообще-то, согласно правилам я должен вас сопровождать всюду, – ответил он. – Но вижу, что с вами идет опытный человек, поэтому не буду мешать. Я все равно тут новенький.
– А где я мог видеть вас раньше? – спросил Планка, силясь вспомнить.
– Я перешел в ЧИИ из ЧАЭС, работал там в смотровом павильоне. Вас тоже как-то встречал, – улыбнулся паренек.
– А-а, понятно. В любом случае, больше двадцати минут нам не понадобится. Дозиметр с собой, фонарик тоже, – успокоил его Сирота.
Вход в бомбоубежище «Юпитера»
Мы спустились в мрачное подземелье.
Всегда ненавидел темные подвалы. В детстве мне казалось, что за каждым углом скрываются жуткие убийцы с кривыми ножами. Приходилось подбадривать себя пением. От жутких убийц почему-то лучше всего помогали революционные гимны. Обычный поход в подвал за картошкой и банками с солеными помидорами превращался в пытку страхом, и на обратном пути я поднимался по лестнице неестественно быстро, поминутно оглядываясь и напевая «Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут». Темные силы не рисковали показываться на свет божий и затаивались в подвальных закоулках до следующего посещения.
Сейчас я насвистывал еле слышно какой-то навязчивый попсовый мотивчик, старательно изгоняя из себя детские страхи. Безотчетное знание само вело по коридору, будто освещая его инфракрасным светом. Перед очередным боковым отсеком остановился. Остатки букв, написанных мелом на двери – кажется, последней была «С».
– Это здесь, – сказал я негромко, показывая находку товарищам. – Буква означает «сталкер». Это здесь.
У стены стоял обычный железный ящик. Я остановил Сашу, направившегося к нему, и сам снял крышку. Внутри лежал диск. Самый обычный DVD в прозрачной пластиковой коробке.
Кто ты? Где твой разум? В каком из возможных измерений?
Вход в корневой каталог
Выбери цель, используя средство.
Я почувствовал, как сознание начинает утекать, как вода сквозь открытый шлюз. Из этого состояния меня вывел отрезвляющий окрик.
– Извините, ребята, что вмешиваюсь. Ничего не поделаешь – служба. Попрошу подняться наверх. И находочку с собой захватите, пожалуйста.
На пороге отсека стоял гид, подсвечивая себе фонариком. Как он здесь оказался? Мы опешили, не понимая, что происходит.
– Забыл представиться. Лейтенант Ковригин, чернобыльское РОВД. Вы задержаны до выяснения обстоятельств вашего визита. Пройдемте наверх, там я покажу свои документы.
– Так я вас раньше в отделении видел? – первым очнулся Сирота. – А, нет, не в отделении – в патрульной машине! Столкнулся с вами один раз в Припяти. Теперь вспомнил.
– Продолжим вечер воспоминаний или будем подниматься? – иронично заметил лжегид.
– А что мы такого сделали? Ничего из Зоны отчуждения не выносили, ничего не крали, ничего не рушили. Предупреждаю, что наверху я включу видеозапись и отнесу ее потом вашему руководству.
– Да без проблем. Ну что, будем подниматься или мне вас силком выводить?
Словно в оцепенении, мы поднялись наверх.
Рядом с нашим микроавтобусом стояли иномарка с тонированными стеклами и патрульная «девятка». Я шел к машине, зажав диск в руке и лихорадочно соображая, что с ним можно сделать. Выбросить незаметно в снег? Сзади шел соглядатай, внимательно наблюдавший за всей троицей. Более ничего умного в голову не пришло.
Когда мы поравнялись с милицейской машиной, двери иномарки открылись. Я не поверил своим глазам. Из нее вышел парень, похожий на Сергея Григоровича, и девушка, похожая на Олесю Липину. Они спокойно, по-будничному, подошли к нам. Милиционеры из «девятки» даже не сочли нужным покидать салон.
– Здравствуйте, Татьяна, Артур. – Человек, похожий на Григоровича, посмотрел внимательно на меня, словно пытался понять, в каком я состоянии. – …И Александр. Очень рад, что вы в добром здравии и нашли то, что мне очень нужно, не успев этим воспользоваться. Попрошу вернуть.
– Отдай диск, козел – коротко сказала девушка, похожая на Олесю Липину, голосом Олеси Липиной. Короткая шубка и брючки в обтяжку ей очень шли. Пришлось признать, что это и есть Олеся Липина, чрезвычайно загруженная работой в своей «Лингве».
– Мне казалось, ты сейчас в Москве, – брякнул я глупость, пытаясь выиграть время.
Что делать с диском?!
– Очень за себя рада. Ты слышал команду? Сам отдашь или будешь время тянуть, надеясь на чудесное спасение? Сегодня его не будет.
– Я помогу, – отозвался лейтенант Ковригин. Он подошел сзади и схватил меня за правую руку. Я инстинктивно дернулся, одновременно вынимая нож из поясной кобуры, и ударил с разворота ему в подбородок, снизу вверх, так что этот гад немного подпрыгнул, смешно дрыгнув ногами. Не совсем эстетично получилось, зато дешево и практично. Терпеть не могу, когда хватают меня за руку. Sever все поняла за полсекунды, и сидевшие в «девятке» даже не успели поднять стволы, как их самих скосила целая обойма из «магнума». Планка в это время гасил короткими очередями штурмового «АКСУ» выбегавших из-за корпуса вооруженных людей. Куда делись Nuclear-Reactor и ее спутник, было не разобрать. Скорее всего, спрятались в своем броневике. Было, если честно, не до них. Со всех сторон из укрытий на нас выползали, как вурдалаки, вооруженные люди в камуфляжах. Почему-то они не спешили стрелять, хотя наша троица маячила у них на виду, представляя отличную мишень. В окнах бытового корпуса я заметил снайперов.
– Назад, в бомбарь! – заорал сталкер Планка. – Там есть запасной выход!
Мы бросились обратно к спасительной лестнице, отстреливаясь по пути, но не успели пробежать и нескольких метров. Сзади раздался хлопок, и огромная сеть накрыла беглецов с головой. Все трое повалились на зеленую траву. Я остервенело резал тросики ножом, но они были сделаны из какой-то очень прочной скрученной нити. Планка перевернулся на спину и стрелял в нападавших, пока не кончились патроны. На нас навалилось сразу несколько тел. Одного из них я успел насадить на нож, но получил сильный удар прикладом по голове и на минуту отключился.
Кто я? Где мой разум? В каком из возможных измерений?
Придя в себя, первым делом подумал о диске. В руках уже ничего не было. Оказалось, прошла не минута – нас успели отбуксировать к пятачку перед магазином «Радуга», с шикарным видом на ДК «Энергетик». Площадь утопала в летней зелени, нещадно палило августовское солнце. Мы стояли безоружные, а вокруг суетились какие-то люди. Много людей. Они бегали от здания к зданию, подтаскивая к ним ящики и катушки с проводами.
В центре Припяти
В километре от нас раздался взрыв, земля чуть заметно содрогнулась. Завод «Юпитер» перестал существовать. Еще один хлопок – это обрушился КБО.
– Хотим устроить небольшой фейерверк по случаю дня победы. Для похорон города лучшей даты и не придумаешь. Пятница, 13 августа – пышные проводы всех земных надежд и окончательный переход в виртуальный мир, – пояснил Григорович, стоявший прямо перед нами. Его было не узнать. Куда подевался интеллигентный очкарик? Какой-то изощренный боевой комбинезон со множеством карманов и карманчиков непонятного предназначения, две пистолетные кобуры на ремнях, из арсенала спецагентов и наемных убийц в американских боевиках. Короткие волосы торчком и глубокий шрам у левой щеки дополняли портрет колоритом. Хоть сейчас на плакат фильма «Неудержимые» вместо старого пердуна Сталлоне. Я так ему это и сказал, слово в слово. Григоровичу, разумеется, а не Сталлоне.
– «Вместо» не получится. Сильвер там еще и режиссер, и продюсер, – скривился новоявленный супермен. – Тем более мне больше нравится Де Ниро. С удовольствием возьму его к себе телохранителем. Nuclear-Reactor, что будешь делать с этими засранцами? Диск теперь у меня, отдаю их тебе. Скоро здесь все взлетит к чертовой матери. Мой совет – одной очередью, и по контрольному на прощание. Решай, нам пора ехать.
– Хорошо, дорогой, только скажу ребятам «До свидания». – Она подошла ко мне.
– Я был прав насчет тебя? Ведь ты – никакой не сталкер, верно?
– Верно, Popados. Я – антисталкер. Я ваше проклятье, злой Бармалей, карающий добрых Айболитов послеРазборного времени. Извини, что так получилось, но нам самим до зарезу нужен первоисточник. Средство у нас уже есть, осталось лишь сформулировать цель.
Еще один хлопок, и еще один. Нестерпимый скрежет и металлический лязг. Это рухнуло колесо обозрения. Вслед за ним посыпалась гостиница «Полесье» с останками своих узников.
– И какова будет формулировка?
– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.
– Сверхигра? Новый Разбор?
Два резких сухих щелчка. «Фудзияма» сложилась прямо на наших глазах. Такому высокому зданию в аварийном состоянии много не надо – достаточно грамотно заложить заряд. Площадь окуталась клубами пыли. Дозиметр у Планки отреагировал натужным треском.
– Мелко плаваешь. Новая реальность, вселенная «Сталкер», где будет всего лишь два Игрока, управляющих сюжетом. Все остальные – боты. Таков договор. Все, сталкер Popados, я потратила на тебя слишком много времени. Считай, что это из-за большой симпатии, – ласково прошептала она, поднимая «УЗИ». Тупорылый ствол, еще теплый, уперся прямо в лоб. Резкий щелчок, столб пламени и черный дым до неба. ДК «Энергетик» превратился в кучу мусора, освободив перспективу для дальнейшего моделирования пространства.
– Такая красивая девушка, и такое некрасивое поведение, – сказал я, зажмурившись. – Куда смотрят родители и коллеги-антисталкеры…
– Какие еще коллеги? Впрочем, все равно. Пока, Артур, вряд ли больше увидимся. Ты был вполне милым.
Я открыл глаза. Саша ожесточенно ругался с лейтенантом Ковригиным, потрясая своим раритетным советским фотоаппаратом. Олеся уже уходила к машине. Я не стал ее догонять. Понятно, чем она занималась в тот день, когда якобы пошла гулять по Киеву. Побежала скорее в «GSC Game World» и добилась встречи с шефом. К тому на драной козе не подъедешь, но эта девушка умеет седлать самых разных коз. Или козлов, – вспомнил я о наших откровениях и ее «отдай диск». А дальше – дело техники и денег. В Зоне продается и покупается все. Организовать можно сафари хоть на животных, хоть на людей, весь вопрос в цене.
Машина с тонированными стеклами давно уехала, а мы еще разбирались с патрульными. Наконец они вернули аппаратуру, предварительно удалив все записи с флеш-карт и засветив пленки. Нам никто не поверит, да и что мы можем сказать?
РАЗРАБОТЧИК. УРОВЕНЬ 5. ADDON
– Не томи. Извелись уже, что да как, – взмолился Рэмбо, когда вся компания вернулась из Чернобыля в Киев, уселась в первом попавшемся кафе и заказала ужин.
– Во-первых, хочу вас поздравить, – не спеша ответил Проф. – Мы нашли то, что в действительности искали. То, что ищут все, но находят лишь единицы. И одновременно хочу вас огорчить. Оно не такое, каким вы его себе представляете. Каким все его себе представляют.
– Замечательный ответ. Называется – «прояснил ситуацию». Сейчас, вероятно, прозвучит голос Ворошилова: «Итак, знатоки, внимание: вопрос!» – фыркнул нетерпеливо Максимчук. – Ты о чем? Или о ком?
– О нем. Об Исполнителе Желания.
– Я не ослышался? Желани-я? Или жела-ний?
– Не ослышался. Одного желания. И в этом – его главная прелесть, основная соль. Стругацкие всех перехитрили. Воспользовались единственной возможностью и подарили остальным веер надежд. Не объяснив механизма. Я их понимаю. Теперь понимаю.
– Ладно, начнем издалека, – флегматично вступил Шишковцов. – Почему я не нашел этот шар, а ты – смог?
– Потому что найти его может лишь тот, у кого есть Цель и Средство. У меня есть и то и другое. А тебе чего-то не хватает.
– Чего именно?
– Я думаю, цели. Со средствами у тебя все в порядке, ты один из лучших в стране программистов.
– Но мы же все видели этот шар, своими собственными глазами. И Димон этот видел и даже его нес.
– «Видеть» – не значит «найти». Если мы вернемся туда, ты опять его не найдешь, хотя он и лежит на своем месте. Именно поэтому его до сих пор никто не нашел. Но если найти – то увидят все.
– Почему именно шар?
– Потому, что он описан именно так, в первоисточнике. Вспомните «Пикник на обочине». Они представляли его именно таким и таким описали. Георгий Герасимов представлял его таким, потому что прочел повесть. И поверил. И нашел таким. Ему был нужен большой вес, ровно такой, чтобы можно было унести вдвоем, но невозможно – одному. И шар приобрел нужную тяжесть. А мы узнали о нем именно в таком описании, поэтому он таков, каков есть. Если кто-то будет представлять его чем-то еще, он сможет стать чем угодно. Горой Зион, например, или лампой Аладдина, или просто ящиком. Я не слишком заумно и подробно объясняю?
– Зато доходчиво, – кивнул Олесь. – А откуда, позволь спросить, ты все это знаешь?
– Оттуда, – поднял глаза к потолку Проф. – Я не могу объяснить. Как будто в меня закачали информацию. Я обращаюсь к своему разуму и получаю ответ. Никаких ссылок, только прямое знание.
– И куда теперь направлено твое знание? О чем было то желание, единственное и неповторимое? Ты у нас теперь президент планеты Земля? Мел Гибсон из фильма «Чего хотят женщины»? Молодой Джордж Сорос с капиталом старого Джорджа Сороса?
– …Или счастья для всех, даром? – подытожил Рэмбо.
– Увы, друзья мои, счастье для всех и президенты Земли бывают только в фантастических рассказах. Я бы назвал нашу находку неким прорывом в будущее, отдаленное, но абсолютно реальное. Вы, наверное, слышали о такой теории, что все пространство возможных вариантов бытия сфокусировано в едином Информационном Пространстве, и человек не может придумать ничего нового, а лишь черпает из него свои идеи? Так вот, наш чудо-шарик не что иное, как одноразовый пароль к подключению, пропуск в недра этой своеобразной базы данных. Можно, в принципе, обойтись и без него, и некоторые люди так и делали. Но совершенно случайно и бессистемно, крайне поверхностно. Мы называем их гениями. На Ньютона упало яблоко, и он открыл закон всемирного тяготения. Архимед погрузился в ванну и закричал «Эврика!». С развитием науки такие прорывы в Информационное Пространство упорядочились и участились, но все равно черпают лишь плошкой из океана. Исполнитель Желания – как батискаф, на котором можно погрузиться в его глубины. Сегодня я именно так и сделал. Под номером три.
– А кто же первый счастливчик? – спросил Алексей. – Вторым, понятно, был покойный Джордж.
– Подозреваю, что под номером один был Билл Гейтс, – пошутил Олесь. – Что-то мне с трудом верится в сказку о молодом парне, с бухты-барахты разработавшем «Винду».
– Если он – номер один, то его батискаф, видимо, застрял где-то на середине погружения и не дал возможности придумать нормальную операционку, – парировал Максимчук.
– Шлюз открыл академик Легасов, – объяснил Проф. – Как ему это удалось, неизвестно. Но он был первым, кто реализовал свое желание. И стал первой его жертвой. По-видимому, Легасов, как крупнейший ученый и специалист по ядерной безопасности, открыл такие возможности атомной энергии, что сам пришел от них в ужас. Он понял, что его Сверхоткрытие рано или поздно погубит все живое. Ему достаточно попасть в плохие руки. Террористические, например, военные или коммунистические. И тогда Легасов просто покончил с собой. Остановил практическую реализацию, уничтожив носителя информации, то есть самого себя. Великий был человек, кремень.
Валерий Легасов (1.09.1936—27.04.1988 гг.) – академик, заместитель директора Института ядерной энергии им. Курчатова. Разработчик и один из крупнейших мировых специалистов концепции новой ядерной безопасности. Член Правительственной комиссии по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Один из инициаторов выселения города Припять. Был найден повешенным у себя в кабинете во вторую годовщину аварии. Официальная версия причины самоубийства – смертельная доза радиации, полученная на ЧАЭС. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.
– Если ты все знаешь, тогда поясни, почему Джордж не реализовал свою возможность? Ведь он еще не знал о судьбе Легасова. Академик повесился в апреле 1988-го, а находка датирована зимой 87-го.
– Скорее всего, Джордж еще не имел четко сформулированной цели. Или внезапно понял, что цель его была ложной. Так иногда бывает. Стоишь на пороге свершения своей мечты, и вдруг на тебя снисходит озарение. Все, что казалось важным, рассыпается прахом перед открытием новых горизонтов, новых возможностей. Как знать, может, простой советский фарцовщик и ушлый деляга Георгий Герасимов желал стать подпольным миллионером советской эпохи, но не стал разменивать единственную возможность на бумажки с водяными знаками и предпочел взять паузу, чтобы обрести нечто большее? Это знает только он.
– Очень поучительная история, прямо для брошюры «Моральный кодекс исполнителя желаний. Настоящие и ложные цели – инструкция по применению». Проф, ты лучше расскажи, как будешь реализовывать свое.
– Будем. Все вместе будем. Мы с вами будем делать Сверхигру. Назовем ее «Сталкер-2». Надеюсь, она не станет угрожать судьбам мира.
– А мы тут при чем? Ты же Нео, ты избранный, тебе и побеждать матрицу, – не без ехидства заметил Рэмбо.
– Вся штука заключается в том, что никакого «избранного» среди нас нет. Шлюз может открыть любой человек, оказавшийся в поле его действия. Точнее, тот, у кого есть Цель и Средство. А еще – вера в свои возможности. Можете назвать ее верой в себя. Именно поэтому Джордж в один прекрасный день понял, где находится этот самый шлюз в неограниченные возможности. Помните, Димон рассказывал, что он ехал не наобум, а точно зная, где искать? Я испытал нечто похожее, только более размыто, что ли. Не знаю, с чем это связано и какова зависимость.
– Когда приступаем к программированию? – деловито спросил Олесь. – И как быть с первым «Сталкером»?
– Прежде чем зачинать второго ребенка, сначала надо родить первого. Проект «Сталкер-2» откладывается до лучших времен. Я, со своей стороны, обязуюсь не применять полученные знания в текущей работе. Ну, если только чуть-чуть. – Он подмигнул всем присутствующим, и они сразу повеселели.
ФИНАЛЬНЫЙ РОЛИК
Комната переговоров в «4A Games». Неяркий свет, стены заклеены портретами ботов из игры «Метро-2034», готовящейся к выпуску. Антураж дополняют модель человеческой головы, походная фляжка и противогаз на столе. Рядом стоят стаканы с недопитым чаем. Кажется, будто кто-то вернулся с поля виртуального боя немного перекусить, перевести дух и пополнить боеприпасы. Монстры угрюмо взирают с прикрепленных листков, готовые немедленно вступить в новый бой. Комната завалена коробками, какой-то аппаратурой, прочим хламом. На экране проектора – фотография 2001 года, команда разработчиков «Сталкер» в полном составе. Все еще молодые и никому не известные.
Мы сидим за столом напротив Андрея Прохорова, Олеся Шишковцова и Андрея Ткаченко. Они внимательно слушают мой сбивчивый рассказ о событиях последних дней, иногда задают уточняющие вопросы. Картина, в общем, ясна. И она не сулит ничего хорошего.
– Андрюха «СУ-27» рассказал нам о своих эротических приключениях, – резюмирует Проф после некоторой паузы. – Ему звонил Ява, интересовался «по-дружески», что да как. Мы так и поняли, что затевается какая-то нехорошая игра, только не знали, как вас найти. Когда, говоришь, взорвали Припять?
– В пятницу, 13 августа этого года. Примерно в полдень.
Раскладка оружия
Участники «Метро 2033»
– Оперативно работают, ничего не скажешь. – Он поворачивает к нам свой ноутбук, открытый на официальном сайте компании «GSC». – Уже к вечеру объявили о начале разработки.
– Срок выхода 2012 год? К началу Разбора?
– Уточню – игра сама станет началом нового Разбора, или как вы его там обзовете. Не путайте причину со следствием. Этот «Разбор-2» будет таким разобранным, что по сравнению с ним ваш московский местечковый разборишко покажется невинной детской шалостью в отсутствие дежурной воспитательницы. Вы понимаете, о чем идет речь?
Игровой антураж
– Приблизительно, – говорит Планка. – Можно поподробнее и попроще, для непосвященных?
– Как будет угодно. «Сталкер-2» – это не игра в привычном понимании. Это Сверхигра, новая форма жизни, вирус, если хотите. Вылечиться невозможно, покинуть, выйти – тоже. По мере завоевания рынка ее мир заселяется новыми ботами. Подчеркиваю: живыми ботами.
– Стоп, какая-то нестыковочка, – возражаю я. – Почему тогда мы спокойно курсируем между реальностями? Почему, оказавшись однажды в реальности Разбора, не остались там навечно?
– Следствие осознанного выбора программиста. Потому «Сталкер-2» так и остался в виде единственного уровня, с ограниченным функционалом, всего лишь на трех дисках. Единственно возможный компромисс между исполнением желания и его наполнением.
– Опять непонятно, – вступает Планка.
– Желание нельзя не исполнить, – начинает объяснение Шишковцов. – В этом состоит ответственность человека, открывшего шлюз. Шлюз к абсолютному информационному пространству. Никто не подгоняет, никто не грозит карой. Ты просто его исполняешь, и все. Андрей, – он кивает на товарища, – вовремя понял, что означает полная реализация идеи абсолютной игры. Конец привычного нам реального мира и переход в виртуал с самыми печальными последствиями.
– С какими же?
– Вы сами видели их на примере московского Разбора. Мы поучаствовали в киевском. Очень, знаете ли, неприятно передвигаться по городу, поделенному между «западниками» и «восточниками». К «Харьковской» вообще не пробиться, там сплошные бои и море трупов, сваленных на автостоянки.
Я вспоминаю свои ощущения времен визита в офис «Припять. ком» и удивляюсь своей проницательности. А может, просто искусственный интеллект любого Разбора выдает похожие модели развития событий и поведения ботов?
– Чем же таким печальным грозили последствия разработчикам? Если не ошибаюсь, вы могли запрограммировать любой, самый благоприятный для себя исход, вплоть до полного господства. Разве не так?
– Ну, для нас, разработчиков, последствия стали бы самыми радостными, – улыбается Проф. – Абсолютная власть, конструирование чужих жизней, моделирование мира по своим представлениям. Вот только мне больше нравится этот мир – жестокий, уродливый, гадкий, несправедливый, красивый, счастливый, печальный. Какой угодно. Живой, одним словом. И поэтому…
– …и поэтому?
– …поэтому я исполнил свое же собственное желание. Но формально. Не придерешься, даже если начнешь проверять самого себя. Игра есть? – Есть. Пусть только один уровень, абсолютно пустой и ограниченный, но он есть. Выход игры тоже реализован. Четыре года сидели по ночам, урывками, тянули, как могли, но сделали и отдали знакомому. Всего три экземпляра – меньше никак не получилось. Он увез их в Москву на продажу. Мы все исполнили по самому минимуму, в самой завуалированной форме, в какой было только возможно. Очень не хотелось повторять метод академика Легасова. Он первым открыл шлюз.
– Теперь понятно. Я много читал о Легасове. Никто так и не определил достоверно причины самоубийства. Ты был вторым?
– Третьим. – Проф рассказывает нам, разинувшим рты, историю Димона и Джорджа. В декорациях комнаты с монстрами на стенах это звучит как сюжет-завязка новой игры. Все же интересно бывает прочитать детектив сначала, когда уже знаешь, чем все закончилось. Только закончилось ли в нашем случае?
– И что теперь? Новая реальность? – задаю самый волнующий вопрос дня. Кто-то должен был произнести его вслух. – «Проблема-2012», только не с той стороны, откуда все ждут?
– В случае с Сережей Григоровичем не приходится сомневаться в полномасштабной реализации, – кивает Проф, мрачнея на глазах. – Единая вселенная «Сталкер-2» с одним полновластным хозяином.
– И полновластной хозяйкой, – добавляю я, припомнив ствол «УЗИ» и милую прощальную беседу с Олесей на фоне падающих перекрытий Дворца культуры. – GSC и Nuclear-Reactor. Это будет замечательная парочка управленцев. Как Цезарь и Клеопатра. Хуан и Ева Перон. Очаровательный кнут и жесткий пряник. Проф, разъясни, как она могла крушить поезда и ловить сталкеров не только в будущем Разборе, но и в реальном прошлом? Это ж мегамонстр какой-то.
– Антисталкер – один из элементов игры, некий противовес игрокам. Наделен сверхспособностями и сверхвозможностями, вплоть до разрушения миссий в реальном пространстве, чтобы не допустить их проецирование в виртуальное. В этом ее главная опасность для нашего мира. Не помню, кто реализовал эту функцию, Максимчук или Шишковцов.
– Моя работа, – скромно замечает Олесь, отводя глаза. – Увидел ее на каком-то конкурсе форума «сталкеров» и спрограммировал под образ. Все равно такая задача стояла в разработке. Тем более мы почти тезки.
– Впрочем, она настолько виртуозно владеет своим делом, что умудряется обходиться без жертв, – продолжает Проф. – Не знаю, зачем это ей. Может быть, таким образом антисталкер прощупывает границы своих владений, своих навыков. В любом случае, ничего хорошего впереди не будет. И в этом есть доля вины каждого из нас. Мы вторглись на территорию таких возможностей, которые человечество еще не в состоянии правильно освоить. Слишком велик соблазн использовать шлюз во благо только себе. Лозунг Стругацких так и остался лозунгом, несбыточной мечтой. Надо подумать, как можно исправить ситуацию.
Мы вышли на улицу. В Киеве опять подморозило, и подтаявший днем снежок превратился в блестящую при свете корочку, как глазурь на праздничном торте. Пора было ехать на вокзал, к московскому поезду. Я пожал Профу руку.
– Что-то подсказывает, что мы скоро обязательно встретимся. Плечом к плечу, в бою за будущее реального мира.
Обсуждение с Андреем Прохоровым
– Вполне возможно, – ответил программист. – В наступившем столетии все сражения будут выигрываться на информационно-виртуальном поле. Мы подумаем с ребятами, как и где начать. Скоро вы обо всем узнаете.
Саша Сирота взял такси и отвез нас до вокзала. Мы долго прощались. Главный защитник погибшего города был немногословен. Все трое договорились встретиться еще раз, неважно, в каком из возможных измерений.
Зеленые шашечки последний раз вспыхнули за изгибом улицы Коминтерна. Мы миновали помпезное здание вокзала и вышли на нужную платформу. Татьяна неожиданно поинтересовалась:
– Скажи, а ты не жалеешь, что остановился всего в одном шаге от исполнения своего желания? Наверное, человек, испытавший такой облом, чувствует себя крайне паршиво. Я бы умерла от разочарования.
– Танюш, никогда я не чувствовал себя таким сильным и счастливым.
– Как это?
– А вот так. Я понял одну важную вещь: для того, чтобы исполнились мои самые заветные желания, мне не нужен никакой Исполнитель. Я сам себе источник, исполнитель и шлюз. Когда захочу – откроюсь и захлопнусь, когда посчитаю нужным. Свою свободу я черпаю каждый день, пригоршнями, пью взахлеб и не могу ею напиться. Я сильнее Системы, самых мощных ее радаров. Я уже не сталкер Чертановской АЭС и сам рисую локации своих желаний.
– А я существую в твоих локациях?
Конец Зоны
Пронзительный гудок подходящего поезда заглушил ответ. Жизнь интересна ровно до того момента, когда на все вопросы будут получены исчерпывающие ответы.
Иначе зачем их искать.
Эпилог
Он ворвался, как обычно, в свои апартаменты, бросил дорожную сумку на софу и налил в бокал свежего апельсинового сока. Пил жадно, глотками, пока не выбрал всю мякоть до дна. В стеклянные, во всю стену, окна привычно заглядывала пальма, желая доброго дня всеми своими двадцатью кокосами. Теплое Андаманское море шелестело где-то внизу, в двух километрах от дома. Его дома. Но сейчас не до этого, сначала – утолить жажду. Дневной рейс компании «SilkAir» из Сингапура до тайского острова Пхукет задержали на два часа из-за мощной грозы. В транзитной зоне наливали только колу и всяческие шейки, по-азиатски усиленно сдобренные сахаром.
Потом он снял модную рубашку, надел майку и подошел к полке со старыми фотографиями. Победа на автогонках в Малайзии, где они поливают шампанским свой боевой «Mitsubishi Evo» удачное фото в движении на лыжах в австрийских Альпах; вот еще балийская вечеринка с друзьями из России. Джорджу Герасимову было о чем вспомнить за все те годы, прошедшие со дня его таинственного исчезновения. Собственно, само исчезновение было частью плана по исполнению желания. Это было желание Свободы. Неважно, что советская тюрьма рухнула спустя всего пять лет после аварии на ЧАЭС. Его Свобода уже давно превратилась в синюю птицу и парила над всем миром, независимо от состояния каких-либо тюрем.
Об авторе
Артур Шигапов. Родился в 1972 году в г. Альметьевске республики Татарстан. Закончил Московский строительный университет, долгое время работал по специальности. В 2005 году резко изменил свою жизнь, став путешественником, писателем, автором популярных в Интернете рассказов о странах Ближнего и Среднего Востока. Следующим этапом стало написание путеводителей по странам Юго-Восточной Азии и Европы.
Артур – убежденный сторонник самостоятельных и экстремальных путешествий, известный в Интернете под псевдонимом Popados. Чернобыльской тематикой заинтересовался давно, осуществив в 2008–2009 годах несколько поездок в Зону отчуждения и вокруг нее, где собрал свидетельства жителей, работников ЧАЭС и различных учреждений об истории и нынешнем состоянии этой части Полесья. Автор нашумевшего путеводителя «Чернобыль, Припять, далее нигде…».
Автор выражает благодарность за помощь в написании книги и представленные материалы Андрея Прохорова, Андрея Ткаченко, Олеся Шишковцева, Алексея Максимчука, Сергея Кармальского, Андрея Павленко, Наталью Логвинову, Дениса Волченко и Ивана Лепихова.