Искатели злоключений. Книга 3 Каришнев-Лубоцкий Михаил
– Неужели свиньи плавают по озерам?! – изумился я и даже на мгновение застыл на месте.
Пришлось притормозить и дядюшке.
– Обычно – нет. Но в тот день к нам забрело чье-то стадо. Было жарко, и свиньи решили искупаться.
– Свинки вовремя к вам нагрянули! По-моему, это называется «перст судьбы»!
– Не знаю, – пожал плечами Кракофакс, – я ухватился за хвост, а не за перст.
Мы оба улыбнулись и снова двинулись в путь. Пройдя еще два квартала, мы свернули направо и оказались на Апельсиновой улице.
– Вот и наш дом! – радостно воскликнул дядюшка. – Столько лет прошло, а он совсем не изменился!
– Положим, лет нисколько не прошло, – внес я поправку. И замолчал, пораженный увиденным.
Прямо передо мной предстала довольно грустная картина: за огромной лужей, в которой барахтались две свиньи и маленькая девочка-пуппетролль; на небольшой лужайке, заросшей клевером и подорожником, ютились три чахлых постройки, наспех сколоченных из плохо обструганных досок. Одну из этих построек можно было с некоторой натяжкой назвать «домом», две других явно не претендовали на подобное звание.
– А где стадион? – спросил я первое, что пришло мне в голову. – Куда подевались трибуны?
– В детстве я обходился без излишеств, – обиделся дядюшка. – Положи два камешка – вот и ворота! Сорви цветок клевера – вот и мяч! Сядь на травку – вот и трибуна!
Он укоризненно покачал головой и добавил:
– Никакой фантазии у вашего поколения! Привыкли жить на всем готовом!
Мы обогнули «озеро» и приблизились к самому высокому строению. Я оказался прав: именно оно и было отчим домом моего дядюшки и моей матушки.
– Кстати, где твоя сестричка? – спросил я Кракофакса, прежде чем тот успел открыть дверь и войти внутрь жилища. – Мое сердце может разорваться, если я вдруг столкнусь сейчас с нею нос к носу в темном коридорчике!
– Не бойся, не разорвется, – успокоил меня хитрюга-пуппетролль. – Во-первых, у нас нет коридорчика. А во-вторых, ты ее уже видел, и твое сердце прекрасно это выдержало.
– Я видел свою матушку?!
– Ты и сейчас ее видишь. Правда, не всю, а только половину.
Я перевел взгляд с противного старика на «гигантское озеро» и впился глазами в крошечную девчонку, торчавшую в нем по пояс.
«Какой стыд! Я не узнал свою дорогую мамочку!..»
Мне стало вдруг так жарко, что я сам захотел залезть по горло в безымянное озеро и слегка остудиться в нем. Но я удержался от соблазна и только жалостливо попросил дядюшку:
– Давай минутку здесь постоим… Я хочу получше ее рассмотреть…
– Хорошо. Но не вздумай ей проболтаться!
– О чем? – не понял я.
– О том, что ты ее сын! – сердито прошипел дядюшка.
– Да у меня язык не повернется такое ляпнуть…
Слегка пошатываясь от волнения – все-таки не каждый день выпадают такие встречи! – я поплелся к водоему. Достигнув кромки берега и увязнув по щиколотку в тинистом иле, я прекратил продвижение вперед и уставился на юную купальщицу, изображавшую в данный момент из себя речной бакен, мимо которого взад-вперед курсировали небольшие кораблики: жучки-плавунцы и еще какая-то водоплавающая мелочь. Девчонка стояла не шевелясь, и «быстроходные суда» ее совсем не боялись. Некоторые даже пытались причалить к ней поближе, но едва заметным дуновением бравая регулировщица отпугивала нахалов и заставляла их становиться в общий ряд и не нарушать правил судоходства.
– Привет, – прошептал я чуть слышно. – Тебя как зовут? Пуппелотта?
– Если знаешь, зачем спрашиваешь? – не шелохнувшись, проговорила в ответ моя мамочка. И, подумав, добавила. – Здесь не музей, а я не картина. Ступай, куда шел!
Мамочка и в зрелом возрасте не отличалась изысканной вежливостью, но грубить старшим она себе никогда не позволяла. А вот мне сейчас нагрубила, причем без всякого повода. Радость от встречи с ней слегка поблекла, и я решил ответить на дерзость дерзостью.
– Не бойся, не задержусь. Можно подумать, что я мокрых лягушат не видел!
Пуппелотта стрельнула глазками по сторонам и, не заметив рядом с собой ни одного представителя семейства земноводных, вскоре догадалась, кого я имел в виду под словами «мокрые лягушата». Не найдя сразу, что мне ответить, она просто высунула язык и громко проблеяла: «Бе-е-е!..»
«Вот и познакомились… – грустно подумал я, и выдергивая с трудом из цепкого ила ноги, заковылял обратно к дядюшке. – А еще говорят, что материнский инстинкт врожденный! Вранье, сплошной обман! Но обижаться на нее я не стану: что возьмешь с пятилетней девчонки – в этом возрасте они все такие!»
Глава тридцать первая
Если сравнить убранство нашего с дядюшкой жилища с убранством жилища дедушки Хартенуса, то можно с уверенностью сказать: Кракофакс в жизни здорово преуспел, его дом – настоящий дворец! Сказать то же самое о родительском доме дядюшки у меня не поворачивается язык, поэтому я не стану описывать то убожество, которое предстало перед нами, едва мы с Кракофаксом переступили через порог и оказались сразу в «гостиной».
– Простите, к вам можно? – запоздало спросил мой спутник, обращаясь к огромному рыжему коту, дремлющему на старом диване (больше в комнате никого не было). – Мы вам не помешали?
– Мрра… – ответил лениво кот и приоткрыл правый глаз. – Мрру…
– Пиратик! – улыбнулся Кракофакс. – Как я рад тебя видеть!
– Мрру… – отозвался на имя кот и приоткрыл левый глаз. – Мрра…
– Что он сказал? – полюбопытствовал я. – В доме есть еще кто-нибудь кроме него?
– Кажется, нет. Здесь не спрячешься.
Дядюшка подошел к дивану и протянул руку, чтобы погладить рыжего красавца.
– Здравствуй, Пиратик! Как жизнь? Как дела?
Шляпа – вот что спасло Кракофакса от потери скальпа. Удар лапой был не очень силен, но много ли нужно старому пуппетроллю? Дядюшка отлетел в противоположный угол комнаты и благополучно приземлился на кучу какого-то тряпья.
– Проклятье! – взвыл Кракофакс, хватаясь руками за шляпу-шлем. – Он дерется!
– Наверное, котам не нравится, когда их трогают незнакомые пуппетролли, – высказал я предположение.
– Это кто незнакомый? Это я – незнакомый?! Да, если хочешь знать, это именно я притащил его в дом, когда он был котенком! Если бы не я, то Пират умер бы с голода или его растерзали бы злые собаки! Я делился с ним своими завтраками, обедами и ужинами! Я отдавал ему самое дорогое, что было у меня в то время – воскресную колбасу!!
– Мрра… – подтвердил кот, услышав знакомое словосочетание. – Мрра…
– Но больше ты ее не получишь! – погрозил Кракофакс драчуну кулаком с безопасного расстояния. – Вырастил боксера на свою голову!
Дядюшка поднялся на ноги, поправил сбившуюся на нос шляпу и подтянул брюки.
– Идем отсюда, Тупсифокс! Идем, или я за себя не отвечаю!
– А как же быть с твоим намерением побеседовать с дедушкой и бабушкой? Ты же хотел направить их на путь истинный!
– А, – махнул рукой Кракофакс, – в другой раз! Да и бестолковое это занятие, если честно признаться. К тому же, как ты видишь, дома никого нет, кроме этого любителя отпускать затрещины. А с ним по душам не поговоришь, ты сам этому свидетель.
Окинув на прощанье грустными взорами убогое жилище, мы с дядюшкой покинули наш отчий дом. Как выяснилось впоследствии – уже навсегда.
Глава тридцать вторая
В этот день мы дали только два цирковых представления. После визита в отчий дом дядюшка был очень рассеян. Все валилось из его рук: спрятанные в рукав карты вываливались в самый неподходящий момент, в шляпе у него почему-то вместо красивого цветка оказывался засохший репейник, а вместо нужной фразы «Думайте, думайте, Тупсифокс, вам это имя известно!» он произносил совсем другую: «Думай не думай, Тупсифокс, а от судьбы не уйдешь!» В результате публика осталась недовольна, и денег мы собрали в этот раз меньше, чем обычно. Едва доведя второе представление до конца, дядюшка сказал:
– Все, Тупсифокс, на сегодня хватит. Кураж пропал, а без куража цирковой артист не артист. Можешь идти отдыхать!
Я попросил у него один гнэльфдинг на мороженое, но Кракофакс мою просьбу не расслышал – наверное, сказалась травма, нанесенная ему котом Пиратом. Он только невпопад произнес:
– Да, сборы сегодня невелики. Придется завтра побольше дать представлений, чтобы наверстать упущенное.
Вернувшись домой, мы пообедали. После чего дядюшка улегся спать, а я помчался к Конфитюру.
Минут через пятнадцать мы с моим новым приятелем уже стояли у дверей кабинета доктора Тропфена и робко заглядывали в небольшую щелку – врачей, признаюсь честно, я с детства почему-то не долюбливал.
Наконец Конфитюр набрался смелости и тихо постучал в дверь.
– Да-да, войдите!
Мы вошли в кабинет и дружно поздоровались с доктором:
– Добрый день, господин Тропфен!
– Добрый день, малыш. – Седенький гнэльф в белом халате и с беленькой шапочкой на голове привстал из-за стола и подошел ко мне. – Ты не ошибся? Тебе нужно именно к окулисту? По-моему, у тебя проблемы с голосом. Я слышу какое-то двойное звучание…
– Родители записали меня к вам на прием, – проговорил Конфитюр. И уточнил. – На четырнадцать тридцать.
Тропфен слегка отшатнулся от меня:
– Господи, да ты никак чревовещатель!
Он попросил меня забраться в специальное кресло, а сам вернулся к письменному столу и посмотрел в журнал.
– На четырнадцать тридцать записан некто Конфитюр. Тебя зовут Конфитюр?
– Нет, меня зовут Тупсифокс.
– Ну вот, – обрадовался врач, – произошла ошибка! Тебя, малыш, к сожалению, никто ко мне не записывал!
– Его – нет, а меня – да, – снова подал голос мой приятель. – Это я Конфитюр.
Тропфен посмотрел по сторонам, никого не увидел и побледнел.
– Кажется, у меня галлюцинации… Мне самому нужно к врачу…
Мы испугались, что доктор сейчас уйдет, и поспешили ему признаться в невольном розыгрыше.
– Конфитюр – привидение, – объяснил я, – вот вы его и не видите. А он рядом с вами стоит!
– Господи, ну и пациент ко мне заявился! – всплеснул руками доктор Тропфен. – Как же я у тебя глаза разгляжу, если я тебя самого не вижу?!
Он подвел Конфитюра к креслу, в котором я сидел, и хрипло проговорил:
– Кыш, негодник! Уступи место настоящему больному!
После чего доктор протянул Конфитюру какую-то круглую дощечку с ручкой и приказал:
– Закрой ею правый глаз! И называй мне буквы, которые я стану тебе показывать!
Доктор взял в руки указку и, подойдя к висевшей на гвоздике таблице с нарисованными на ней буквами и какими-то значками разной величины, ткнул в самую большую букву.
– А-а, – протянул Конфитюр.
– Молодец. А это?
– Бэ-э, – проблеял Конфитюр.
Молодец. Ну, а это? – Указка сползла пониже и ткнулась в букву средних размеров.
– Ка-а, – снова протянул мой приятель.
– Великолепно! – обрадовался доктор. – Да ты просто орел!
Указка сползла вниз и застыла на самой последней строчке.
– Видишь эту букву?
– Конечно. Это – «Ц».
– Орел, просто орел! – рассмеялся счастливый доктор. – Теперь закрой левый глаз!
Но и правым глазом Конфитюр видел не хуже, чем левым.
– И зачем тебя записали ко мне на прием? – удивился господин Тропфен после того, как проверил моего приятеля на его способность правильно определять цвета. – С таким зрением нужно идти или в моряки, или в летчики, или в художники! Ты рисовать любишь?
– Люблю, – признался Конфитюр. – Только никому не нравится, как я рисую.
Услышав эти слова, господин Тропфен на минуту задумался, затем взял со стола карандаш, чистый лист бумаги, толстую книгу и все это протянул моему приятелю.
– Нарисуй, пожалуйста, кошку.
– Чью?
– Все равно чью. Любую.
– Любых кошек не бывает.
Седые брови господина Тропфена поползли вверх:
– Вот как? Ну. тогда изобрази вот этот стакан.
Доктор показал на стакан, в котором он держал пинцеты и какие-то металлические палочки.
Конфитюр охотно набросал на бумаге скособоченную посудину с торчащими из нее зазубренными железками.
– Разве мой стакан такой? – спросил после минутной паузы господин Тропфен. В его голосе явно сквозило сострадание.
– Да, он такой. Он очень несчастен. – Конфитюр подумал и добавил: – Из стаканов нужно пить чай или сок, а не держать в них эти ужасные предметы.
– Пожалуй, мы пойдем, – вмешался я в чужой разговор. – Зрение мы проверили, оно, слава Богу, отличное! Ну, а с манерой рисовать все шиворот-навыворот, как видно, ничего не поделаешь: наверно, он таким родился!
Мы попрощались с доктором Тропфеном и поспешили покинуть его кабинет. Кто знает, вдруг ему взбредет в голову назначить Конфитюру какой-нибудь курс лечения? Пользы от этого, я уверен, не будет никакой. Одна морока!
Глава тридцать третья
Мой портрет удался Конфитюру наславу! Правда, я не понял, зачем он пририсовал мне за спиной крылышки: все-таки я не птичка, а пуппетролль. С крылышками я стал похож слегка на ангелочка; но вы где-нибудь видели ангелочков в клоунских штанах и курточке? Я, например, не видел. Свернув портрет в рулон и сунув его под мышку, я поблагодарил художника и предложил ему прогуляться на чердак нашего дома.
– Вот увидишь, – сказал я, – Пинтаэль, Брикле и Кракофакс оценят твой талант по достоинству.
Но Конфитюр идти со мной отказался, сославшись на большую занятость. Я, конечно, догадывался о том, чем это он так будет сегодня вечером занят: ну, разумеется, постройкой чудо-домика! Но виду я не подал и ушел один, крепко сжимая подмышкой бесценное художественное полотно.
Придя на чердак, я застал там всю нашу компанию. Все трое были чем-то очень взволнованы. Вскоре я узнал причину: пока мы с Конфитюром занимались живописью, Пинтаэлю удалось пронюхать о тайне господина Невракля и его внучат, и теперь мои дружки обсуждали вопрос, как следует со мной поступить – то ли разорвать на кусочки, то ли простить и дать мне какое-нибудь новое задание.
От неминуемой гибели меня спасли природная практичность Кракофакса и, возможно, его родственные чувства ко мне (о которых он, впрочем, совсем не догадывался).
– Этот мошенник нам еще пригодится, – сказал Кракофакс после небольшого раздумья. – Наказать мы его всегда успеем.
– Добренький ты! – гневно сжал кулачки обозленный Брикле. – Доброта когда-нибудь тебя погубит!
Хитрюга-пуппетролль смущенно улыбнулся и, обращаясь к Пинтаэлю, спросил:
– Когда Невракль собрался проверять свой чудесный домик? В следующую пятницу? Это почти через неделю?
– Ничего, она быстро пройдет! – утешил его добродушный гнэльф. – А пока мы займемся нашими мышками. Кажется, они стали немного подрастать!
Он кивнул на железную клетку, в которой томились две серохвостых пленницы.
Внимание моих приятелей переключилось на мышек, и я облегченно вздохнул: смертельная опасность, к счастью, опять меня миновала. Ну, не везунчик ли я после этого?!
Глава тридцать четвертая
Пинтаэль не ошибся: эти несколько дней пролетели так быстро, что мы не успели даже опомниться. Да и как тут опомнишься, если разные события накатывались на меня и моих друзей, словно морские волны на песчаный берег? Одно мышестолпотворение чего стоит! Всю ночь, с четверга на пятницу, мы изгоняли из нашего жилища стаи (толпы? орды?) нахальных грызунов. Если бы не гора приготовленных нами заранее мышеотпугивателей, вряд ли встретили мы все рассвет. К счастью, наши старания не пропали даром: хоть мы и не выручили за свой товар ни единого гнэльфдинга, но зато спасли сотни жизней ни в чем не повинных соседей Пинтаэля и Брикле. И те тумаки и подзатыльники, которые обрушились на меня и Пинтаэля после изгнания полчищ мышей, были, по-моему, излишней дополнительной платой за наши с ним труды.
Впрочем, я, кажется, вновь отвлекся. Итак, наступила пятница: день, когда чародей Невракль решил проверить свою «машину времени» в действии. Погрузив невидимый домик на большую тележку, он повез его в городской сквер. Невракль опасался проводить эксперимент в лаборатории: вдруг что-то не сработает и от этого пострадает красивое здание? Волоча тяжелую тележку по тротуару и стараясь не обращать внимания на любопытные взоры горожан, он тихо бормотал:
– На свежем воздухе, вдали от чужих глаз – милое дело! А в комнатах такие рискованные испытания и не проводят – в комнатах всякое случиться может!
– А в сквере ничего не случится? – спросил его Клаус, который толкал тележку сзади. – Ты, дедушка, уверен?
– Нет, в сквере не опасно!
– В прошлом году вы так же говорили, – хихикнул невидимка Конфитюр (он брел рядом с Клаусом и помогал ему подталкивать тележку). – А фейерверком всех гуляющих осыпало!
– Так и было задумано, – ничуть не смутясь, ответил Невракль. – Правда, упасть на них должны были светящиеся конфеты, а не котлеты… Но это, ребятки, пустяки, досадная мелочь!
Так, шутя и переговариваясь, мы – меня они тоже взяли испытывать чудо-домик! – добрались до памятника основателю гнэльфского государства мудрому старцу Альтерфатти и, встав к нему лицом, отсчитали двадцать мерхенфутов вправо.
– Домик невидимый, – объяснил нам наши действия Невракль, – поэтому, чтобы не искать его по всему скверу, лучше запомните точное местонахождение.
Поднатужась, мы сняли «машину времени» с тележки и поставили ее на землю.
– Признайтесь, ребятки, как приятно все делать своими руками! – сказал чародей, вытирая платочком обильный пот со лба и щек. – Мастерить чудо-домик, везти его в сквер, проверять, как он действует… Если бы я применил волшебство, то мы не получили бы такого удовольствия!
Он спрятал платочек в карман жилета и, окинув нас внимательным взглядом, спросил дрогнувшим голосом:
– Ну что, начнем наши испытания?
– Подождите, подождите! – услышали мы вдруг откуда-то сверху знакомый девчачий крик. – За вами подсматривают и вас подслушивают!
Мы дружно задрали головы вверх и увидели пикирующую прямо на нас из поднебесья Жозефину, восседающую на своей любимой метле.
– Вот они! – кричала Жозефина, тыча пальчиком в сторону высокого каштана, росшего неподалеку от памятника Альтерфатти. – Прячутся в кроне! Это Кракофакс и Пинтаэль!
Подлетев к дереву, глазастая внучка великого чародея, принялась делать над ним круги, словно хищный ястреб.
– Кыш! Кыш! – замахали на нее руками обнаруженные «разведчики». – Проваливай туда, откуда прилетела!
Но Жозефина и не подумала выполнять их наивную «просьбу». Покружившись над деревом, она плавно спланировала на землю и встала рядом с нами.
– Чуть не опоздала! – сказала Жозефина с виноватой улыбкой. – Но все-таки я, кажется, успела!
Невракль косо взглянул на внучку, покачал головой и побрел к каштану.
– Долго вы там собираетесь сидеть? – спросил он горе-разведчиков. – Вам помочь или вы слезете сами?
Ответа не последовало.
Тогда чародей прошептал что-то совсем неслышно себе под нос.
И словно перезревшие плоды каштана, Кракофакс и Пинтаэль рухнули с ветви вниз. Но не разбились, а ловко приземлились на ноги.
– Марш домой, негодники! И только попробуйте еще раз пошпионить за мной!
– Да мы не шпионили… – пробормотал Кракофакс, медленно пятясь от всемогущего чародея. – Мы щеглов ловили…
– А где ваши ловушки? – ехидно прищурилась Жозефина.
– Дома забыли. Что, забыть нельзя? – Кракофакс показал язык внучке Невракля и пулей помчался прочь от нашей компании. Пинтаэль припустился следом за ним, время от времени испуганно оглядываясь назад и проверяя – нет ли погони?
Секунд через пять они оба скрылись за густыми зарослями кустов сирени и больше у памятника Альтерфатти уже не показывались.
– Они узнали секрет волшебного домика! – воскликнул возмущенно Клаус, едва беглецы исчезли из поля нашего зрения. – Все пропало!
– Успокойся, ничего страшного не случилось, – поспешил утешить внука, а заодно и всех нас, мудрый чародей. – Во-первых, домик невидимый и они его не обнаружат. Во-вторых, – и это главное! – им не известна волшебная фраза с помощью которой можно войти в домик. А в-третьих, бедняги так напуганы, что больше сюда не заявятся. Во всяком случае, в ближайшие месяцы, если не годы.
Невракль ободряюще улыбнулся и, погладив приунывшего Клауса по голове ладонью, повторил свой вопрос:
– Ну что, начнем наши испытания?
И, не дожидаясь ответа, повернулся к домику-привидению и громко проговорил заклинание.
Глава тридцать пятая
Едва чародей Невракль произнес последнее слово, как прямо перед нами возник чудесный домик. В лучах предвечернего солнца он вовсе не казался собачьей конурой, его стены и покатая крыша сияли приятной для глаз желтизной, а в маленьком оконце играли веселые радужные блики. Он был похож, скорее, на дом лесных гномов, чем на собачью конуру.
– Ну, друзья мои, – прервал наше радостное оцепенение счастливый голос Невракля, – куда мы отправимся? В прошлое или в будущее? Думайте быстро, а то он снова растает в воздухе!
– Давайте заглянем в прошлое, – предложил Конфитюр. – Недельки на две назад. Тогда я смогу отказаться рисовать портрет Анжелики, у меня не будет из-за него столько неприятностей!
– Нет, лучше не надо, – попросил Клаус. – Две недели тому назад у меня очень сильно болел зуб, его пришлось даже удалить. Я не хочу, чтобы его снова воткнули мне в десну!
Невракль заметно начал нервничать:
– Пока вы спорите, домик исчезнет! Не желаете в прошлое, заглянем в будущее. Чур, я первый попробую туда отправиться!
Он открыл дверцу и переступил через порог.
– Не волнуйтесь, я только на минутку!
И Невракль скрылся в домике.
А вскоре пропал из вида и сам домик. Правда, через секунду он вновь возник перед нами, как ни в чем не бывало – все такой же новенький и поблескивающий свежеструганными досками. Из него вылез «путешественник во времени» и, улыбаясь, произнес на непонятном языке:
– Ончилто ясладу телоп. Янем ан силиватсу ыв отч, ун?
– Что, что? – переспросили мы дружно. – Мы ничего не поняли!
– Ончилто ясладу телоп, – повторил Невракль.
– А! – догадалась Жозефина. – От радости дедушка стал заговариваться! Это пройдет!
Но Клаус был другого мнения.
– По-моему, с дедушкой что-то произошло во время путешествия, – сказал он. – Если повторить то, что он тут наговорил, задом наперед, то получится: «Полет удался отлично. Ну, что вы уставились на меня?»
– А ведь верно! – рассмеялся Конфитюр. – И как это я сразу не сообразил!
Тем временем Невракль, так и не дождавшись от нас ответа на свой вопрос, решил его повторить, чуть-чуть изменив текст:
– Лавхоп удж я. Сетечпеш ыв меч о.
– Похвал не будет, – Клаус печально развел руками. – Что-то в нашей технике не сработало.
– Как?! – воскликнул Невракль, перейдя внезапно на нормальный гнэльфский язык. – По-моему, все прошло прекрасно! Я вернулся, домик цел – что же тебя не устраивает?
Пришлось ему объяснить про некоторые «технические неполадки».
– Вот беда, – смущенно потер великий чародей взмокший лоб. – Хорошо, что я перенесся в будущее только на одну минуту, а не на гораздо больший срок!
Он помолчал, обдумывая случившееся с ним происшествие, и вскоре сказал нам:
– Давайте грузить домик обратно на тележку. Его ремонтом займемся в лаборатории. Заодно сделаем и дополнительное охранное устройство – так, на всякий случай.
Мы снова ухватились за основание домика и, пыхтя от напряжения, потащили его к тележке.
И только мы успели поставить чудесную «машину времени» на допотопное транспортное средство, как домик стал вдруг невидимым.
– Теперь можно и в путь трогаться! – обрадовался Невракль. – Ну, ребятки, поехали!
И мы покатили тяжелую тележку по усеянной желтым песочком тропинке к центральным воротам городского сквера.
Глава тридцать шестая
В этот пятничный вечер сюрпризы сыпались на мою голову один за другим. Они были всякие, приятные и неприятные, но большинство из них попадалось каких-то смешанных, в которых все чудесным образом переплеталось – радость и печаль, добро и зло, удача и невезение. О пробном запуске «машины времени» я уже рассказал, теперь расскажу о том, что произошло после того, как мы отволокли ее в лабораторию.
Попрощавшись с Невраклем и всей славной компанией, я помчался бегом на рынок, где меня давно поджидал мой дядюшка Кракофакс.
– Куда ты пропал, негодный мальчишка?! – набросился он на меня с упреками. – Скоро стемнеет, и мы не успеем дать второе представление!
К счастью для дядюшки, он ошибся, и мы дали целых три цирковых представления. Падая с ног от усталости и от тяжести собранных нами гнэльфдингов, мы поплелись в жилище господина Астрогастра. Но на полпути решили остановиться немного отдохнуть и промочить пересохшие горла газированной водичкой. Зайдя в харчевню «ШИРЕ РОТ!», мы сели за свободный столик и сделали заказ.
И тут к нам подсел какой-то бородатый пуппетролль лет сорока, одетый в клетчатую рубашку и такие же клетчатые штаны. На голове у него красовалась соломенная шляпа, а на ногах поблескивали лакированные черные туфли.
– Привет, братишки! – сказал он, дружелюбно улыбаясь. – У вас не занято? Не хочется сидеть в компании с этими дылдами: чувствуешь себя немного не в своей тарелке!
– Да-да, – проговорил дядюшка, почему-то бледнея, – у нас не занято…
– Прекрасно! – обрадовался незнакомец. – Позвольте, господа, узнать ваши имена? Меня зовут Хартенус. А вас?
– Его – Тупсифокс. А меня… Кракофакс.
– Моего сынка тоже зовут Кракофакс! Ох, он и шельмец, доложу я вам!
Читать бесплатно другие книги:
