Искатели злоключений. Книга 3 Каришнев-Лубоцкий Михаил
Глава сорок третья
Когда мы проникли в захваченный Грандешоком и его сворой Гнэльфбург, мы увидели ужасное зрелище. По улицам рыскали вражеские воины, норовя стащить у горожан то, что еще не успели отнять другие мародеры. Перепуганные жители славной столицы гнэльфов старались отсиживаться дома: их сопротивление было сломлено, и любая попытка дать врагу отпор теперь была обречена на неудачу – слишком неравными оказались силы. Опьяненные победой хотмаусы бродили по городу и горланили песни, в которых прославляли «великого полководца» Грандешока. Хотмаусов было большинство; барбионы, злюки и хрюксы составляли лишь треть всего вражеского полчища, и наглые мышеподобные существа, передвигающиеся с одинаковой ловкостью как на двух тонких ножках, так и на четырех, чувствовали себя по праву «элитой» объединенных войск.
– Гнэльфбург наш! – орали они, размахивая короткими мечами и потрясая щитами, на которых был изображен герб Хотмаусвилла – мышь, разбивающая молотом мышеловку. – Слава великому Грандешоку!
Это зрелище было таким мерзким и отвратительным, что даже Невракль наконец не выдержал и довольно громко произнес, обращаясь ко мне и Кракофаксу:
– Торжествуют, празднуют победу!.. Но ничего, скоро настанет час, и всю эту свору грабителей мы изгоним из Гнэльфбурга с позором!
– Икки, ты слышал?! – спросил один из хотмаусов другого. – Кто-то назвал нас сворой грабителей!
– Не болтай глупостей, Тикки, – поморщился в ответ его приятель, повертев головой по сторонам и не увидев, разумеется, отряда невидимок-лазутчиков. – Кроме нас, хотмаусов, здесь нет никого!
– Но я четко разобрал слова: «Настанет час, и всю эту свору грабителей мы прогоним из Гнэльфбурга с позором»! – продолжал настаивать латник хотмаус по имени Тикки.
– Наверное, это внутренний голос дает о себе знать. Иногда такое случается, – объяснил Икки и добавил. – Особенно по ночам он любит досаждать. Так и бормочет, так и бормочет, проклятый! Но ты, Тикки, не обращай на него внимания: он поговорит, поговорит, да и умолкнет.
Мы прижались к стене одного из домов и постарались на несколько мгновений замереть: пусть эти два солдата-латника пройдут мимо нас, к чему привлекать их внимание к подозрительным звукам?
Когда Икки и Тикки скрылись за углом, Кракофакс сердито прошептал Невраклю:
– С вами, господин главнокомандующий, в разведку ходить очень опасно! Не можете язычок за зубами держать!
– Виноват, виноват, – смутился Невракль. – Отныне буду молчать как рыба!
Но уже через минуту – в этот момент мы как раз приблизились к воротам замка, – он снова громко воскликнул:
– Ура, есть идея!
Невракль, конечно, тут же зажал себе рот обеими руками. Но, увы, было поздно: стражники его услышали.
– Кто здесь? – спросил один из них и, прищурившись, зорко всмотрелся в пустоту.
А двое других – стражников было трое – выставили перед собой острые пики и взяли в руки щиты.
Пришлось Невраклю отбежать в сторону и потрясти куст сирени. Этот хитрый маневр отвлек внимание бдительной охраны; пока она лазила по буйным сиреневым зарослям, мы свободно проникли на территорию замка и, миновав без приключений широкий двор, вошли в «логово» Грандешока.
– Есть идея, мы устроим Грандешоку перекрестный допрос! – прошептал Невракль, поднимаясь по мраморной лестнице на второй этаж. – Эти хотмаусы, как видно, кроме своего внутреннего голоса, никого и ничего не боятся. А что, если этих голосов будет не один, и не два, а целых три?
– Грандешок, наверно, не так глуп, как те двое солдат, – хмыкнул дядюшка, героически беря барьер за барьером – запрыгивая следом за мной со ступеньки на ступеньку. – Вряд ли он примет за свой внутренний голос наш комариный писк на гнэльфском языке! А по-хотмаусски я говорю с большим акцентом!
– Грандешок в первую минуту будет очень напуган, – продолжил гнуть свою линию упрямый Невракль, – поэтому он сразу не сообразит что к чему. Вот тут-то и нужно постараться выдавить из него побольше сведений о пленных гнэльфах!
– Я постараюсь, – пообещал я и запрыгнул на последнюю ступеньку. – Куда сначала пойдем? Направо или налево?
– Выбор за тобой, Тупсифокс!
Мы повернули направо и побрели по длинному, широкому коридору. Я шел и любовался на картины, висевшие по обеим его сторонам на стенах. Вот Альтерфатти, зачитывающий гнэльфам текст написанной им Конституции; вот дети, бегущие к Альтерфатти с букетами цветов; вот Альтерфатти в кругу семьи; вот Альтерфатти на утиной охоте со своим любимым псом Сырбриньоном…
Я так засмотрелся на живописные полотна, что чуть было не стукнулся лбом о железные латы воина, охраняющего чьи-то покои. К счастью, мой дядюшка – он шел сзади и был все время начеку – успел схватить меня за шиворот и отдернуть в сторону. На цыпочках мы прокрались мимо грозного стража и незаметно нырнули в комнату, которую он охранял.
Я сразу догадался, что мы ошиблись и попали не в покои Грандешока, а в чью-то спальню. Больше половины комнаты занимали две огромных шикарных кровати, накрытые сверху прозрачными шелковыми балдахинами ярких расцветок, а у окна, украшенного красивой мозаикой, стоял туалетный столик с зеркалом и два маленьких изящных стульчика с резными ножками. На одном из них сидела противная девчонка лет пяти-шести и, глядя в упор на свое отражение в зеркале, яростно пудрила физиономию. Рядом с девчонкой стояла ее мать – вот с кого бы следовало рисовать настоящих ведьм! – и строго выговаривала родимой дочке:
– Займись лучше делом, Скорпина! Почитай «Азбуку черной магии», устрой кому-нибудь мелкую пакость, разозли папочку… Нельзя же часами сидеть у зеркала и пудрить нос! Когда-нибудь ты прилипнешь к зеркалу намертво, да так от него и не отстанешь!
– Прикуси язычок, мамочка! Сглазишь!
Девчонка на секунду прервала увлекательное занятие и повела оштукатуренным носом из стороны в сторону.
– По-моему, здесь пахнет гнэльфом…
– Хотмаусами здесь пахнет! Так и шныряют, так и шныряют повсюду, словно крысы!
Мамаша Скорпины схватила с туалетного столика кувшин с ароматизированной водой и, отхлебнув из него добрую половину, вдруг по-лошадиному фыркнула и окатила нас всех троих холодным фонтаном.
Мы пулей выскочили обратно в коридор, стремительно пролетели мимо стражника и снова вбежали в первую попавшуюся нам на пути комнату, которую охраняли почему-то не один, а два железных рыцаря. Но, оказавшись внутри помещения, нам стало понятно: кажется, на этот раз мы попали туда, куда нужно!
Глава сорок четвертая
В центре большого просторного зала стоял огромный из красного дерева письменный стол. На столе во всю его длину и ширину лежала развернутая географическая карта. А по этой карте, опустившись на все четыре конечности, ползало странное существо, похожее на толстую, разжиревшую крысу. Толстяк был одет в роскошный воинский мундир, расшитый золотом. На его плечах красовались эполеты с гербом хотмаусов, а на голове с реденькими серыми волосиками слегка набекрень сидела щегольская треуголка с генеральской кокардой. Обут толстяк был в короткие яловые сапожки. Великий стратег ползал по карте и бормотал:
– Так… Так… Так-так… Если мы зайдем неприятелю слева и начнем его теснить к Тойфельзее, то… А если мы зайдем с юга и ударим внезапно по вражеским тылам, то…
Ответов на свои вопросы полководец не находил и, наверное, поэтому очень сердился. Он даже раза два или три укусил ни в чем не повинную карту, – так его душила лютая злоба! – но верного решения так и не отыскал. В конце концов Грандешок – а это был, разумеется, он! – надумал устроить себе небольшой перерыв. Покряхтывая и держась левой рукой за поясницу, он распрямился и встал на ноги. Подошел к краю стола и…
И тут Невракль громко крикнул ему прямо в ухо:
– Куда ты дел пленных гнэльфов?! Отвечай немедленно или я засуну тебя в крысоловку на вечные времена!
Не успев постоять в вертикальном положении и одной минуты, бедняга Грандешок вновь рухнул на живот.
– К-к-т-т-т-о в-в-в-ы?.. – прошептал он, выбивая зубами барабанную дробь.
– Скоро узнаешь, – любезно ответил ему Кракофакс и тихо хихикнул.
А я сочувственно проговорил:
– Только вам я не завидую: от нас всегда одни неприятности!
Грандешок вжал голову в плечи и опустил треуголку на глаза – не видеть врагов было еще страшнее, чем их видеть!
– Где пленные? – повторил свой вопрос Невракль. – Упорное молчание отягощает вашу вину!
– Их ув-в-везли…
– Куда?
– Н-на Ост-тров М-миражей…
– Среди них есть мальчишка-гнэльф по имени Пинтаэль? – поинтересовался мой дядюшка.
– Пи-пин-таэль? – переспросил, заикаясь, хотмаус.
– Не «Пипинтаэль», а Пинтаэль, – повторил Кракофакс, начиная сердиться.
– Ка-кажется, есть…
– Это мы вам кажемся! – прикрикнул я грозно на «великого полководца». – А о Пинтаэле нам нужны точные и ясные сведения!
– Он то-тоже уп-плыл…
«Вот откуда взялась бутылка с запиской! – осенило вдруг меня. – Пинтаэля захватили в плен хотмаусы, его вместе с другими пленниками повезли на Остров Миражей, а он сумел отправить послание с мольбой о спасении!»
Господин Невракль, дядюшка, – прошептал я чуть слышно, – идемте отсюда, нам больше здесь нечего делать! Пинтаэль действительно увезен в рабство на Остров Миражей!
– Откуда тебе это известно? – так же шепотом спросил меня Невракль.
– Да уж известно… Потом расскажу, а сейчас идемте скорее отсюда!
Мы выскользнули из кабинета Грандешока и, пробежав по коридору, спрятались под лестницей. Именно в этот момент воины-охранники, заподозрив неладное, решили проверить все ли в порядке у их шефа и, позвякивая металлическими одеяниями, робко сунули свои железные головы в приоткрытую дверь. Но, увидев Грандешока в дурацкой позе на краю стола, смущенно усмехнулись и вновь скрылись в коридоре. Быть свидетелями позора великого завоевателя и полководца им ужасно не хотелось.
Глава сорок пятая
Да, теперь мы знали, что нам нужно делать: разумеется, лететь на Остров Миражей и спасать Пинтаэля и других невинных пленников. Но вот на чем туда лететь?! Чудесный домик перемещался только во времени, да и сколько гнэльфов могло в него вместиться? Двое, трое, ну, четверо. После коротких споров и пререканий было принято решение лететь на Остров Миражей на ковре-самолете. Ковров в замке было много, а сделать один из них летающим Невраклю не доставляло особых сложностей.
– Однако, господа, – обратился к нам знаменитый гнэльфбургский волшебник, – мы не можем покинуть наш славный город, не выгнав за его пределы наглых захватчиков! Придется нам на какое-то время здесь задержаться и что-нибудь придумать!
– Тупсифокс, ты слышал?! – тихо взвыл Кракофакс и схватил своей невидимой рукой мою невидимую руку. – Нам предлагают устроить охоту на хотмаусов, злюков и хрюксов!
– И еще барбионов, – напомнил я.
– Вряд ли до них дойдет очередь, – вздохнул дядюшка. – Впрочем, как и до злюков, и до хрюксов…
– Я не предлагал охотиться на эту свору, – обиделся Невракль. – Я только предложил немного подумать…
– Тут и думать нечего! – воскликнул Кракофакс. – Их в Гнэльфбурге целые стаи, бегают по городу, словно крысы… Таких мышеотпугивателями не возьмешь!
Невидимка-волшебник вдруг радостно подпрыгнул и хлопнул в ладоши:
– Ура, есть идея!
– Тихо вы! – зашипел на него дядюшка. – Если мы сидим под лестницей, то это еще не значит, что мы в полной безопасности и нас никто не слышит!
– Извините… Просто меня внезапно осенило…
И Невракль уже приглушенным шепотом поделился с нами своей новой идеей. Сначала он кратко пересказал нам легенду о мальчике Гансе, который с помощью волшебной дудочки вывел из родного города полчища крыс. Он играл, а крысы, завороженные музыкой, шли за ним след в след. И когда Ганс вошел в реку… Тут Невракль осекся и перескочил на другое. Он напомнил нам с дядюшкой о том, что хотмаусы, барбионы, хрюксы и злюки, напавшие на Гнэльфбург, заядлые вояки. А это значит, что звуки походной трубы и бой барабана могут с успехом сыграть роль волшебной дудочки из старинной сказки.
– Играть на трубе я не умею, – сразу заявил Кракофакс. – А барабан мне, конечно, не поднять. Тупсифоксу эти музыкальные инструменты тоже не под силу. Так что, господин главнокомандующий, остаетесь только вы!
– Пожалуйста, я готов послужить родине… – Невракль явно был в замешательстве. – Но одному мне все равно не справиться – у меня две руки, а не четыре!
– Вы забыли про Каланчу и Молчуна, – вспомнил я про сидящих в засаде разбойников. – Они с удовольствием пойдут на подвиг!
– Тупсифокс, не вноси, пожалуйста, путаницу! – поморщился дядюшка. – Разбойники с удовольствием ходят совсем на другие подвиги!
Но Невракль меня поддержал:
– Малыш прав. Если с Вильгельмом и Иоганном поговорить по душам, то они согласятся немного помузицировать. Судьба родного города их тоже волнует.
Закончив совещаться, мы тихонько выбрались из-под лестницы и направились крадучись к выходу из замка. Невракль, правда, хотел еще немного задержаться – ему вдруг стукнуло в голову нанести визит бургомистру Гнэльфбурга господину Альтерфатти-младшему (бедняга сидел в замке под домашним арестом), – но мы с дядюшкой категорически запротестовали. Во-первых, время ходить по гостям было выбрано не совсем удачно; а во-вторых, мы с Кракофаксом опасались, что разбойники могут проголодаться и снова уйти в лес в свою избушку. Ищи их потом и уговаривай вернуться назад, чтобы сыграть на трубе и барабане проклятым захватчикам веселый походный марш!
Глава сорок шестая
В то утро нам везло, пожалуй, как никогда. Без особых приключений мы разведали, где находятся Пинтаэль и другие пленники, быстро придумали план их спасения, вернувшись к ожидавшим нас разбойникам, нашли их на месте… И тут случилась маленькая осечка: Каланча и Молчун наотрез стали отказываться от почетного задания.
К счастью, нам на помощь пришел попугай Крокус. Услышав вопли разбойников, не желающих идти совершать подвиг, он презрительно крикнул:
– Прредатели! Тррусы! Горрод гррабят, он рразррушен, а вы… Эх, вы!
– Да мы… Да я… – Молчун густо покраснел от смущения.
А Каланча, напротив, побелел как мел и, заикаясь, пробормотал:
– Мы непротив… Но у нас нет трубы… И нет барабана…
– Ну и хитррец! – фыркнул насмешливо попугай и стал раскачиваться из стороны в сторону. – Прридумал тррудности! Стибрри тррубу! Стибрри баррабан! Стибрри! Стибрри! Ррразбойничек!..
– На что вы их толкаете, уважаемый?! – возмутился Невракль. – Воровать нехорошо, инструменты мы купим!
– Ррынок закррыт! Ррынок закррыт! Трруба – тррофей, баррабан – тррофей! Вперред, паррни! Кррокус, горрдись, горрдись! – И попугай понес какую-то околесицу, путая гнэльфские слова с птичьим чириканьем.
Чтобы его утихомирить, разбойникам пришлось срочно согласиться на все наши требования. Каланча признался, что в молодости он служил трубачом и поэтому исполнить марш для хотмаусов ему не представит большого труда. Молчун, оказывается, в детстве любил играть на барабане. С тех пор, правда, прошло много лет, но толстяк уверен, что и сейчас он выдаст такую барабанную дробь, что все просто остолбенеют.
– А вот этого не надо, – попросил его Кракофакс. – Ваша задача увести врагов из города, а не заставлять их стоять на месте столбами.
– Я… Я уведу, – пообещал Молчун и тяжело вздохнул. Он так устал, произнося непривычно длинную для него речь!
– А как мы сами войдем в Гнэльфбург? – спохватился вдруг Каланча. – Нас, если и пустят с Молчуном за ворота, то наверняка сразу же сцапают стражники и отведут в темницу!
– Кто споррит – фигурры подозррительные, – покосился на своих хозяев Крокус.
– Кажется, я знаю, что нужно сделать. – Кракофакс подошел к Молчуну и ткнул его пальцем в сапог. – Возьми клетку, толстяк. А ты, Каланча, достань из-за пояса свой пугач и веди этого похитителя редких птиц к Грандешоку.
– Зачем?! – удивился долговязый разбойник. Однако пистолет из-за пояса послушно вытащил и приставил его расширенный конец ствола вплотную к спине Молчуна.
– Чтобы вор получил по заслугам, – хихикнул дядюшка. – Но ты можешь и не доводить своего дружка до предводителя хотмаусов. Я, например, на этом совсем не настаиваю!
– Понял! – весело воскликнул Каланча. – Конечно, они нас тогда пропустят! – Он ткнул Молчуна пистолетом под лопатку и скомандовал: – А ну, шагай, негодник! Хватит отдыхать, пора браться за дело!
И наши новые знакомые бодро замаршировали по узкой тропинке к воротам замка, подгоняемые тихими вскриками сидящего в клетке Крокуса:
– Рраз!.. Рраз!.. Левой-прравой! Левой-прравой!.. Гррудь вперред, бррюхо убррать!.. Рраз!.. Рраз!..
Подождав минут пять, отправились в замок и мы за своим трофеем – роскошным персидским ковром с золотой бахромой по краям и дивным узором в центре, который Кракофакс приметил в комнате Грандешока еще во время нашего первого визита.
Глава сорок седьмая
Не знаю, что вышло бы из затеи с изгнанием иноземных захватчиков, если бы в последнюю минуту моего дядюшку не осенила блестящая идея.
– Чарующие звуки… – произнес он, бредя след в след за Невраклем и мной по узкой тропинке к замку. – Чарующие звуки – вот чего может не хватить нашему военному оркестру!
Мы невольно остановились и повернулись к бормочущему на ходу Кракофаксу.
– Что вы имеете в виду? – спросил его Невракль, поднимая удивленно мохнатые брови вверх.
– Почти ничего, самую малость! – усмехнулся ехидно дядюшка. – Музыка должна пленить слушателей, не правда ли? А для этого в ней должны быть чарующие звуки. Но смогут ли Молчун и Каланча их извлечь? Вот в чем вопрос!
И Кракофакс многозначительно поднял над головой скрюченный указательный палец.
– Пожалуй, вы правы, – вздохнул Невракль и заметно поскучнел.
Но внезапно его лицо вновь осветила добрая улыбка, и он сказал:
– Придется помочь нашим музыкантам! Я знаю одно старинное заклинание, с его помощью и простой чурбан начнет издавать чарующие звуки!
Невракль попросил нас идти в покои Грандешока, а сам помчался к Молчуну и Каланче.
Через каких-то пять или шесть минут над Гнэльфбургом и его окрестностями раздался призывный зов трубы и четкий барабанный бой. Под эту музыку даже нам с дядюшкой захотелось вдруг замаршировать и отправиться бог весть куда – хоть на край света. Но мы вовремя опомнились и, сделав только несколько десятков шагов, резко остановились и перестали размахивать по-солдатски руками.
– Наваждение какое-то, – смущенно пробормотал Кракофакс и поправил на голове сбившуюся набок шляпу. – Так не только врагов, но и всех горожан можно из Гнэльфбурга вывести!
Дядюшка словно в воду глядел: вскоре выяснилось, что под звуки чарующего марша из столицы вслед за хотмаусами, барбионами, злюками и хрюксами вышла добрая половина мужского населения огромного города. Другая половина не смогла покинуть пределы городской черты только по одной причине: на бравых отцах семейств пышными гроздьями повисли их жены, дети и прочие домочадцы.
Невракль быстро понял, какую он совершил ошибку.
– Ах, я растяпа! – вскрикнул он и, срезав вишневую веточку, в пять минут смастерил маленькую дудочку. Произнес какое-то заклинание, приложил музыкальный инструмент к губам и исполнил на нем «Марш гнэльфбургских гусар».
Тут же в стройных рядах идущих за Молчуном и Каланчой началось смятение, и вскоре гнэльфы один за другим стали поворачивать назад и возвращаться в родной город. Последними вернулись в Гнэльфбург Каланча и Молчун: передав двум хотмаусам трубу и барабан, они приказали им продолжать играть победные марши и шагать по дороге, никуда не сворачивая. А сами, вздымая пыль, под вопли оглохшего от громкой музыки Крокуса, помчались обратно в освобожденный от врага город.
Но нас они там уже не застали. В тот момент, когда Каланча, Молчун и Крокус вновь оказались в замке Альтерфатти-младшего, мы с дядюшкой и господином Невраклем взмыли на персидском ковре в небеса и с невероятной быстротой полетели на северную оконечность Гнэльфланда. Туда, где бились о скалистые скалы морские волны и где в далекой дымке скрывался таинственный Остров Миражей.
Глава сорок восьмая
На самом подлете к Острову Миражей Невракль вдруг вздумал погасить скорость нашего летательного аппарата. Ему, видите ли, захотелось полюбоваться морскими красотами! Он что-то прошептал себе под нос, ударил три раза в ладоши и… нас всех троих так и сдуло с ковра, словно ветром!
– Господи, я совсем забыл о силе инерции! – прокричал Невракль, кувыркаясь в воздухе.
– Хорошо, хоть сейчас вспомнили! – провопил я ему в ответ, паря под облаками, словно пушинка.
– Боюсь, что он поздно о ней вспомнил! – отозвался Кракофакс откуда-то из-под небольшой тучки, плывущей подо мною.
К великой нашей радости, чародей из Гнэльфбурга знал множество других заклинаний, и одно из них пригодилось нам всем как нельзя кстати. Мы вдруг прекратили падение вниз и начали медленный подъем вверх.
Когда я увидел появившуюся в просветах сизой тучки фигурку дядюшки, а потом и Невракля, я невольно улыбнулся: они так напомнили мне уходящие в космос ракеты! Сам я в этот момент был, наверное, похож на рыбацкий поплавок: хоп! – и я уже вновь сижу на ковре-самолете и поджидаю своих попутчиков.
– Обычно когда я занимаюсь волшебством, я стараюсь предвидеть последствия, – виновато проговорил Невракль, усаживаясь рядом со мной и Кракофаксом на спасительную твердь летательного аппарата. – Надеюсь, вы не очень испугались?
– Нам повезло, – буркнул дядюшка, – мы не успели испугаться…
– Тогда давайте считать это происшествие маленьким приключением! – предложил виновник недавних событий и заискивающим взглядом посмотрел в глаза старому пуппетроллю. Но тот в ответ только сердито фыркнул и демонстративно повернул голову в другую сторону.
И вдруг мой дядюшка громко вскрикнул:
– Смотрите, к нам приближается какая-то птица! Господи, да это настоящее чудовище!!
Дядюшка как всегда оказался прав: к нам на всех парах мчался, разрезая воздух широкими перепончатыми крыльями, ужасный монстр с длиннющей шеей, не очень крупной головой, но очень большим клювом, в котором виднелись острые, как волчьи клыки, зубы.
– Птеродактиль! Это – птеродактиль! – воскликнул Невракль. – Интересно, откуда он здесь взялся?!
– Для выяснения подобного вопроса вы, разумеется, выбрали самое подходящее время! – прошипел, как рассерженный гусь, Кракофакс и ткнул чародея в бок сжатым кулачком: – Вы можете сделать так, чтобы мы избежали столкновения с этой очаровательной птичкой? Мне кажется, что у нее по отношению к нам весьма недружеские намерения!
– Конечно! Для меня это пара пустяков! – ободряюще улыбнулся ему в ответ Невракль. – Сейчас я нарисую спасительный магический круг…
Он вдруг осекся и растерянно пробормотал:
– А на чем я его нарисую? На облаке, что ли?..
– Думайте скорее, чудовище приближается! – закричал Кракофакс и в сильном волнении натянул шляпу почти до самого подбородка.
– Придется попробовать делать пируэты, – сказал Невракль. – Если птеродактилю взбредет в голову преследовать нас и дальше, то мы загоняем его до смерти. Ну, друзья, держитесь за ковер покрепче и ничего не бойтесь!
Великий гнэльфбургский чародей вновь прошептал какое-то заклинание, и наш летательный аппарат принялся то круто взмывать вверх, то резко падать в пике, то уходить влево, то вправо…
И вдруг птеродактиль исчез, растворился прямо на наших глазах в воздухе в тот момент, когда мы, приблизившись к нему почти вплотную, сделали «мертвую петлю».
– Испарился… – прошептал я, зачарованно глядя в опустевшее небо.
– Мираж! Это был мираж! – догадался Невракль и произнес заклинание, с помощью которого усмирил ковер-самолет и заставил его вновь лететь к острову. – Расслабьтесь, господин Кракофакс, смертельная опасность миновала. Впрочем, ее, пожалуй, и не было…
– Сначала заведите здесь ремни безопасности, а уж потом уверяйте, что можно ничего не бояться! – огрызнулся дядюшка. Однако пальцы из ткани ковра вытащил и шляпу на голове поправил – выглядеть перед нами отъявленным трусом ему, конечно, не хотелось.
Вскоре на горизонте замаячил долгожданный Остров Миражей. Сначала мы увидели три высоких скалы, поднимающихся из морских глубин, а затем разглядели и красивый замок на одной из них.
– Он называется Замком Заблудших Душ, – объяснил нам Невракль. – Про него много жутких историй рассказывают!
– Благодарю, вы удачно нас подбодрили, – с ехидством проговорил Кракофакс. – Если мы с Тупсифоксом вернемся домой живыми и невредимыми, то мы тоже поведаем о нем парочку – другую веселеньких баек!
Приземлившись на полянку в небольшой березовой рощице, мы вырыли неглубокую ямку и спрятали в ней ковер-самолет. После чего направились прямиком в Замок Заблудших Душ – не забыв, конечно, превратиться в невидимок.
– Пленников наверняка держат в каком-нибудь подземелье, – сказал Невракль, когда мы подошли к воротам и с удивлением обнаружили, что охраны возле них нет. – Бедняг приковали цепями, вот и стеречь никого не нужно!
– Но кто-то их приковал… – Кракофакс по привычке многозначительно поднял указательный палец вверх. Догадался, что мы с Невраклем не видим этот «указующий перст», и добавил: – Интересно, где они бродят, эти таинственные незнакомцы?
– Сейчас узнаем! – Невракль толкнул рукой небольшую дверцу слева от ворот – дверца со скрипом открылась. – Прошу, господа!
– Может быть, не стоит? – сказал Кракофакс, у которого давно уже выработалась стойкая аллергия ко всяким незнакомым замкам и подземельям.
– Не отчаивайтесь, дорогой! – похлопал его по невидимому плечу невидимой ладошкой Невракль. – Отчаяние – великий грех! Ведь вы не хотите стать великими грешниками? Тогда поднимите повыше свои курносые носики и следуйте за мной!
– Куда?! – простонал дядюшка.
– Пока в неизвестность. А там посмотрим.
И гнэльфбургский чародей, перешагнув порог, направился по булыжной мостовой к парадному входу в замок.
– Дядюшка, – напомнил я забывчивому старику, – мы для того сюда и прилетели, чтобы освобождать невинных пленников!
– Да? – удивленно переспросил меня хитрюга-пуппетролль. – По-моему, раньше эти слова звучали гораздо романтичнее! Ну что ж, Тупсифокс, если для тебя нет никакой разницы между фразами «спасать невинных пленников» и «лезть в подземелье», то идем за Невраклем. И пусть будет, что будет!
Глава сорок девятая
К счастью, ни в какое подземелье нам лезть не пришлось. Едва мы вошли в просторный холл Замка Заблудших Душ, как откуда-то из-под потолка один за другим спрыгнули на мраморный пол три обезьяноподобных существа в легких рыцарских доспехах с кривыми кинжалами в мохнатых лапищах. Понюхав по-собачьи воздух, они образовали вокруг нас нечто вроде оцепления и медленно начали сужать пространство.
– Неужели они нас видят?! – прошептал я, хватая дядюшку за руку.
– Видят. Носами. Вон как локаторами вращают!
– Ничего, – подбодрил нас Невракль, – наверняка, это миражи. Сейчас они исчезнут!
Испытывать судьбу мы с дядюшкой не решились и попробовали проскочить между ног у обезьяноподобных стражей. Но те были начеку и ловко сцапали невидимок свободными лапами за шиворот.
– Гум! – рявкнул тот, который поймал дядюшку. – Гум!
– Гум, гум, – закивал лохматой головой второй монстр.
– Гу-ум?! – обиженно воскликнул третий. – Гам! Гам!
Он растопырил ручищи в стороны и побрел к Невраклю с явным намерением тоже разжиться добычей. Пришлось великому гнэльфбургскому чародею попятиться от него. Вскоре Невракль уперся спиной в стену и понял, что отступать больше некуда.
– Что-то они задерживаются с исчезновением… – проговорил он и удачно увернулся от лапы монстра.
– Может быть, это вовсе не миражи? – пробормотал он, уже барахтаясь в цепком капкане.
– Вспомните хоть какое-нибудь подходящее заклинание! – прошипел Кракофакс с мольбою в голосе. – Пусть они провалятся под землю или, напротив, взлетят под небеса!
– Только без нас, только без нас! – успел я дать дельный совет.
В этот момент в просторный холл откуда-то из коридоров замка вдруг ворвалось шумное стадо гигантских животных, которое принялось все крушить на своем пути. Перепуганные стражники, бросив меня, Невракля и дядюшку, вновь подпрыгнули к потолку и повисли на металлических подставках для факелов.
– По-моему, это – бронтозавры, – услышали мы голос Невракля из-за одной, еще не сбитой буйными животными, колонны. – Если они не миражи, то нам придется туго!
– А сейчас мы просто развлекаемся! – ответил ему Кракофакс с пыльной портьеры, на которую он взобрался в мгновение ока. – Тупсифокс, ты еще жив? Отзовись, мой дорогой, не заставляй старика сердиться!
– Жив, жив, – откликнулся я из мышиной норки. – Я в полной безопасности!
– Чего, увы, не могу сказать о себе! – донесся до меня сдавленный вопль невидимки-дядюшки.
Я выглянул наружу и увидел жуткую картину. Один из бронтозавров сорвал с окна портьеру, на которой висел Кракофакс и, намотав ее на свою бронированную тушу, носился по холлу, тщетно пытаясь избавиться от случайных пут и заодно от крошечного жокея.
«Интересно, – подумал я, – если бронтозавр – мираж и если он скоро исчезнет, то исчезнет ли вместе с ним дядюшка? И куда они исчезнут? Где их потом искать?»
Пока эти мысли мелькали в моем мозгу, бронтозавр успел сбросить с себя портьеру вместе с лихим всадником. Почуяв свободу, счастливое животное решило исполнить победный танец на ненавистных путах. Но, сделав несколько неуклюжих па, оно внезапно растворилось в воздухе – так же быстро, как и все другие его собратья бронтозавры.
– Я говорил вам, что это миражи! Видите, я оказался прав! – радостно выкрикнул Невракль, выходя из-за колонны и стряхивая с одежды пыль и мраморную крошку. – Нам просто сказочно повезло, друзья мои!
– Особенно мне повезло, – буркнул Кракофакс, выбираясь из недр скомканной ткани. – Копыта этой зверушки ударили всего в двух мерхендюймах от моей головы!
Дядюшка возвел глаза к потолку – наверное, он хотел мысленно поблагодарить бога за свое чудесное спасение, – и воскликнул:
– А вот эти трое, что висят на подсвечниках, по-моему, не миражи!
Мы с Невраклем тоже взглянули вверх, увидели обезьяноподобных стражников, готовых снова спрыгнуть на пол, и, не сговариваясь, мы все бросились врассыпную.
Глава пятидесятая
У невидимок есть один очень крупный недостаток: когда их несколько, им трудно держаться все время вместе и не теряться. Если вы не успели взять друг друга за руки – пиши пропало: вас неминуемо ждет разлука. Особенно велики ваши шансы потеряться в большом старинном замке, в котором так много разных комнат, залов и просто укромных уголков. В тот день со мной произошла именно такая история. Выскочив из холла, я помчался по коридору и вскоре нырнул в широко распахнутую дверь какого-то просторного и пустынного зала. В нем не было ничего, за что можно было бы спрятаться от страшных охранников. Ничего, кроме большого красивого рояля с открытой крышкой и круглого стульчика с толстой из красного дерева резной ножкой. Пометавшись по залу, я решил на время забраться в единственное убежище – в рояль – и переждать там опасность. Цепляясь за резные узоры, я вскарабкался на стул, а с него ловко перескочил на музыкальный инструмент. С риском для жизни взобрался по гладкой полированной поверхности на самый верх рояля, а оттуда спрыгнул в его открытое чрево.
– Ба-а-ам-м-м… – тихо пропела толстая струна, на которую я совершил посадку.
Осмотревшись, я понял, что здесь этих струн не меньше трех – четырех десятков. «Какая-то арфа, а не рояль!» – подумал я и переполз со струны на узкий деревянный выступ.
И вдруг я услышал чьи-то тяжелые шаги, басовитое покашливание и покряхтывание. Возможно, это был один из тех стражников, что гнались за нами. Но по доносившимся до меня звукам это существо казалось настоящим великаном – так громко и гулко раздавались они в пустынном зале.
Чуть позже я услышал жалобный скрип: видимо незнакомец присел на стул. Я не ошибся, оглушительный стук откинутой с клавиш крышки подтвердил мою догадку.
Признаюсь, раньше я очень любил фортепианную музыку. Я и сейчас ее очень люблю, только теперь, после первых аккордов, я почему-то всегда сжимаюсь в комок и втягиваю голову в плечи. Потом я, конечно, прихожу в себя и слушаю концерт гораздо спокойнее. По-научному это, кажется, называется «закрепленный рефлекс». А закрепил его мне этот проклятый пианист, который вздумал сыграть на досуге ноктюрн, не удосужившись сначала заглянуть внутрь музыкального инструмента и не проверить – а не сидит ли там какой-нибудь несчастный мальчишка-пуппетролль?
Первые удары деревянных молоточков обрушившиеся на струны были не такими уж сильными. Но от неожиданности я чуть было не потерял сознание и, подпрыгнув, свалился с перегородки обратно на тугую струну.
Мне удалось сохранить равновесие. Правда, не надолго. Второй аккорд был гораздо мощнее. Ударной волной меня перебросило с толстых струн на более тонкие. Устоять на них было трудно, однако я удержался и не рухнул с вибрирующей подо мной проволоки.
Пока я раздумывал, что мне делать дальше, этот виртуоз продолжил игру. Его пальчики забегали по клавишам справа налево и слева направо, а молоточки градом стали падать на струны, извлекая из них, выражаясь дядюшкиным языком, «чудные звуки». Я метался по просторам чрева рояля, пытаясь увернуться от десятков кузнечных молотов и моля господа только об одном: чтобы поскорее кончились мои мучения. Каким образом – это на его усмотрение.
И мои молитвы были услышаны: исполнив один-единственный ноктюрн, незнакомец встал и вышел из зала, бормоча на ходу: «Не та игра стала, не та!..»
Как я выбрался из рояля и спустился на пол, этого я уже и сам не помню. На полусогнутых ногах я добрел до дверей в коридор и, мотнув головой, в которой все еще гудел колокольный набат, мелкой трусцой засеменил к парадному входу. А через минуту – о, этот счастливый миг! – я оказался на мраморных ступенях замка, где смог наконец-то совсем отдышаться и почувствовать себя, пусть на короткое время, в относительной безопасности.
Глава пятьдесят первая
Читать бесплатно другие книги:
