Нет дыма без огня Браун Сандра

— Мы с мамой давно не ходили вместе за покупками. — Милая Джейнэллен старалась загладить неловкость. — Мы решили немного проветриться.

— Я действительно рад видеть вас обеих. Пойду скажу мяснику насчет бифштексов, пакет будет ждать вас у кассы.

Он засунул метелку из перьев ручкой в задний карман брюк, вышел из прохода, повернул в соседний и налетел на тележку, которую катила еще одна женщина.

— Доктор Маллори! — воскликнул Олли.

— Здравствуйте, мистер Хоскинс. Как поживаете?

— Прекрасно, прекрасно.

«Помоги нам Боже», — подумал Олли; встреча Джоди Такетт и Лары Маллори становилась неизбежной. Олли не хотел, чтобы его магазин превратился в поле битвы.

— Вы видели арбузы во фруктовом отделе, доктор Маллори? Они поступили сегодня утром из Южного Техаса.

— Боюсь, что целый арбуз для меня многовато.

— Я могу разрезать его пополам.

— Нет, спасибо. Я возьму дыню.

От ее улыбки у него учащенно забилось сердце. Олли не был заядлым юбочником, хотя такое качество всегда приписывается матросам. Но он не настолько слеп, чтобы не замечать, что доктор Маллори очень хороша собой. И лицо, и фигура у нее — хоть куда. В Иден-Пасс ее имя стало синонимом соблазнительницы.

По правде говоря, Олли никогда не наблюдал этой стороны ее характера. Доктор всегда дружелюбна, но вовсе не кокетлива. Возможно, он не ее идеал, но прирожденная кокетка готова флиртовать с кем угодно, только бы он был противоположного пола. К примеру, мать Хэвер — настоящая распутная особа. Он искренне надеялся, что Хэвер не пойдет по стопам Дарси. Таннер разумный юноша, но и он долго не устоит, если его будет поощрять к запрещенным действиям такая хорошенькая девушка, как Хэвер.

— Если вам что-нибудь понадобится, доктор Маллори, прошу вас, обращайтесь ко мне.

— Благодарю вас, мистер Хоскинс, я это обязательно сделаю.

С сожалением он отметил, что катастрофа неотвратимо приближается. Олли отступил в сторону, чтобы пропустить доктора Маллори, и подумал, не предупредить ли ее, что Джоди Такетт находится поблизости. Он очень надеялся, что доктору Маллори не нужны кофе или чай. Но было поздно: она вкатила тележку в проход номер четыре. Хоскинс задержался рядом, делая вид, что переставляет коробки и банки. Он молил небо, чтобы они не вцепились друг другу в волосы.

Скрипучая тележка доктора Маллори остановилась. Несколько секунд стояла тишина, потом он услышал, как доктор Маллори поздоровалась:

— Доброе утро.

— Доброе утро, доктор Маллори, — ответила Джейнэллен своим застенчивым тихим голосом.

— Я рада, что вы чувствуете себя лучше, миссис Такетт. — Доктор Маллори замолчала, предоставляя Джоди возможность ответить на приветствие. Когда ответа не последовало, доктор Маллори добавила:

— Я несколько раз звонила вам домой, хотела с вами поговорить.

— Нам не о чем разговаривать. — Только одна Джоди Такетт могла наполнить таким жгучим ядом обыкновенные слова. — Пойдем, Джейнэллен.

— Простите, миссис Такетт, но нам надо очень многое обсудить. Например, поговорить о Кларке.

— Да лучше мне гореть в аду, чем говорить с вами!

— Мама!

— Молчи, Джейнэллен! Идем отсюда.

— Прошу вас, миссис Такетт. Миссис Такетт? О Господи, миссис Такетт!

Сначала в голосе доктора прозвучала просьба. Потом вопрос. Потом тревога.

— Мама!

Олли Хоскинс в спешке уронил на пол несколько коробок печенья, торопясь к месту происшествия в проходе номер четыре. Он прибыл как раз в тот момент, когда Джоди Такетт боком повалилась на свою тележку. Она развела руки в стороны, ладонями вниз, словно стараясь вновь обрести равновесие. Тележка покатилась вперед, лишив ее опоры, и она упала на полки, уставленные банками и пачками с чаем «Липтон». Несколько банок с растворимым чаем упали на пол и разбились, и облако душистого порошка повисло в воздухе. Джоди сначала упала спиной на полку, потом сползла на лол. Она неподвижно лежала среди осколков и порошка.

Джейнэллен упала рядом с ней на колени.

— Мама, мама! — кричала она. Лара Маллори не теряла ни секунды. В одно мгновение она оказалась рядом с Джоди.

— Вызывайте 911, — крикнула она Олли. — Нам нужна «скорая помощь».

Он, как и положено бывшему военному, передал команду одному из своих подчиненных, а именно кассирше, пополнявшей запасы сигарет на стенде перед кассой. Она бегом бросилась к телефону в конторе. Проход постепенно заполнялся другими покупателями, привлеченными отчаянными криками Джейнэллен. Бросив свои тележки, они стекались к проходу номер четыре со всех сторон и изо всех углов магазина. Олли попросил их отойти в сторону, чтобы не мешать доктору Маллори оказывать помощь миссис Такетт.

— Держите ее за руки. Иначе дело кончится переломом.

Джейнэллен пыталась поймать беспорядочно размахивающие руки Джоди, чтобы они не ударялись о полки. Даже если обойдется без перелома, они все равно покроются синяками.

Доктор Маллори пошарила у себя в сумке и вытащила прозрачное пластмассовое кольцо для ключей. Она засунула его в рот Джоди и прижала язык.

— Теперь все в порядке, — успокоила она Джейнэллен. — Она может дышать. Я прижала язык, чтобы он не мешал проходу воздуха.

— Но она посинела!

— Ничего, в легкие начал поступать кислород. Продолжайте ее держать за руки. Мистер Хоскинс, вы вызвали «скорую»?

— Да, мэм, — с готовностью ответил Олли. Он повернулся к кассирше, та утвердительно кивнула. — Чем еще могу быть полезен?

— Разыщите моего брата, — попросила Джейнэллен. — Пусть он едет сюда.

У Джоди из уголков рта текла слюна. Ее ноги по-прежнему дергались. Джейнэллен с трудом удерживала руки матери. Доктор Маллори кольцом для ключей прижимала язык Джоди, но та тяжело дышала, словно загнанная лошадь. Олли не испытывал симпатии к Джоди, но понял, что в данной ситуации необходимо удалить зрителей.

— Прошу вас освободить проход.

Разумеется, никто не двинулся с места. Олли протолкнулся через все увеличивающуюся толпу и побежал к своему офису, расположенному на антресолях над залом магазина.

Помня о том, что Кей Такетт летчик, он сначала позвонил в аэропорт округа. Кея там не оказалось, но Балки Виллис дал номер радиотелефона Кея.

— Он уехал отсюда минут пятнадцать назад. У него с собой была эта переносная штуковина.

Буквально через полминуты Кей отозвался по радиотелефону:

— «Бордельмобиль» на линии.

— Мистер Такетт? — Олли немного нервничал. У него никогда не было стычек с Кеем, но он слыхал о подобных неприятных случаях с другими. Даже его шурины, очумелые, как мартовские зайцы, и готовые по малейшему пустяку пустить в ход кулаки, и те отзывались о Кее Такетте с глубоким почтением.

— Это Олли Хоскинс из супермаркета и…

— Привет, Олли. Я тут недавно смотрел тренировку ало-черных по телевизору. Ну, Таннер задаст нашим врагам в этот сезон.

— Да, спасибо, мистер Такетт, миссис Такетт упала у нас тут в зале…

— Упала?

— Ваша сестра и…

— С ней все в порядке?

— Нет, сэр. Мы вызвали «скорую помощь».

— Я сейчас приеду.

Олли положил телефонную трубку и бросился обратно в секцию четыре. Покупатели сгрудились у обоих концов прохода.

— Прошу прощения. Дайте мне дорогу. — Он с удовольствием обнаружил, что люди слушаются его повелительного тона. — Все отойдите в сторону. — Он встал позади доктора Маллори.

— У нее удар? — с опасением спросила Джейнэллен.

— Возможно, но не слишком серьезный. Обследование покажет. С ней такое прежде случалось?

— Нет.

Доктор Маллори склонилась над лежащей Джоди.

— Миссис Такетт, «скорая помощь» уже выехала. Она будет здесь с минуты на минуту.

Джоди перестала хватать воздух ртом. Руки и ноги остановили свое движение и обмякли. Лара вытащила пластиковое кольцо у нее изо рта. На нем остались глубокие следы зубов Джоди, что объясняло, почему доктор Маллори не воспользовалась своими пальцами, чтобы освободить дыхательные пути. Она вытерла слюну на подбородке Джоди бумажной салфеткой, которую достала из своей сумки.

— У вас был приступ, но теперь все кончилось.

— Мама, как ты себя чувствуешь? — спрашивала Джейнэллен, схватив Джоди за руку.

— Она еще не совсем пришла в себя, — пояснила доктор Маллори. — Но через несколько минут оправится.

— Пропустите меня. На что вы все пялитесь? Что, вам делать нечего? А ну-ка убирайтесь отсюда.

Кей пробивался через толпу зевак. Они расступались перед ним.

Олли пошел ему навстречу.

— Повезло, что вы оказались неподалеку.

— Спасибо, что позвонили мне, Олли. Надо убрать отсюда всех ротозеев.

— Да, сэр! — Олли еле удержался, чтобы не отсалютовать Кею. Кей Такетт умел командовать людьми. — Давайте освободим проход. Вы слышали, что сказал мистер Такетт?

— Кей! Как хорошо, что ты приехал! — воскликнула Джейнэллен. — У мамы был удар.

— Джоди, как ты?

— Запрети ей меня трогать.

Кей опустился на колени рядом с матерью; он смотрел на доктора пронизывающим взглядом.

— Что с ней?

— Как вам уже сообщила сестра, у нее удар. Вещь серьезная и опасная, но не смертельная.

Кей склонился над матерью.

— Они уже вызвали «скорую», Джоди, — сказал он успокаивающим голосом. — Держись.

— Убери ее отсюда. Не хочу, чтобы она меня трогала.

Она говорила невнятно, но смысл ее слов был ясен.

— Доктор Маллори спасла тебе жизнь, мам, — мягко заметила Джейнэллен.

Джоди попыталась сесть, но у нее ничего не вышло. Она с ненавистью уставилась на доктора Маллори. У нее не осталось сил, чтобы словами выразить свою враждебность, но убийственный взгляд был красноречивее любых слов.

Кей резко мотнул головой.

— Отчаливайте отсюда, док. Она не хочет вас видеть. Ваше присутствие только ухудшает дело.

— Кей, если бы не… — вмешалась Джейнэллен.

— Вы меня слышали, — рявкнул он. — Убирайтесь с глаз долой.

Они, как показалось Олли, целую вечность смотрели друг на друга, как если бы им открылось нечто невидимое для других глаз. В конце концов доктор Маллори поднялась с пола. Она была явно потрясена, и у нее дрожал голос.

— Ваша мать серьезно больна и должна все время находиться под наблюдением врача.

— Только не под вашим.

Хотя эти слова предназначались не ему, а другому человеку, Олли невольно вздрогнул от грубого тона и сопровождавшего его бешеного взгляда.

— Спасибо вам, доктор Маллори, — тихо произнесла Джейнэллен. — Мы позаботимся о том, чтобы мама получила медицинскую помощь.

Они отвергли ее услуги, и доктор Маллори повернулась и пошла прочь. Толпа расступилась перед ней, так же как расступилась перед Кеем. Лара не пошла за своей тележкой с покупками, а направилась прямо к выходу.

Со всевозрастающим уважением Олли смотрел ей вслед. Она умела себя держать. Доктор Маллори не проскользнула мимо зевак с видом побитой собаки, а прошла, гордо подняв голову, не испугалась ни Такеттов, ни соглядатаев. Олли решил лично доставить ей покупки, когда все угомонится.

Раздался вой сирены, и через секунду в зал вбежали фельдшеры «скорой помощи». Они уложили миссис Такетт на каталку, погрузили в машину и быстро уехали. Кей и Джейнэллен помчались вслед на желтом «линкольне».

Уже давно в секции номер четыре убрали с пола рассыпанный чай, а покупатели все не уходили, обсуждая, что они видели и слышали, и посвящали в события новоприбывших, пропустивших необычайное зрелище. Особенно много говорили о том, насколько серьезна болезнь Джоди. Одни высказывали мнение, что таких, как она, даже смерть сразу не возьмет и что Джоди дотянет до ста лет. Другие считали, что она чуть не отдала Богу душу. Некоторые гадали, что же будет с «Нефтяной компанией Такетт». Будет ли смерть Джоди, когда бы она ни случилась, также и концом «Компании», или Кей прекратит скакать по свету, осядет в Иден-Пасс и займется делами; или у мисс Джейнэллен хватит умения и сноровки, чтобы взять в свои руки бразды правления. Высказывались самые разные предположения.

Однако более всего страсти кипели вокруг доктора Лары Маллори и того, как Джоди Такетт отвергла ее помощь даже перед лицом смерти. Печально знаменитая история доктора с сенатором Такеттом также оказалась вытащена из нафталина для тех, у кого она стерлась из памяти.

Олли не одобрял вредную работу языков. Конечно, его мнение мало что значит, но он считал, что люди несправедливы к доктору Маллори. Разве не спасла она от смерти вздорную Джоди Такетт, хотя в душе, наверное, желала, чтобы старуха подавилась собственным языком?

Доктор Маллори чуть ли не со слезами благодарила Олли, когда он в тот же день сам доставил ей покупки. Лара не находила слов для выражения чувств и пригласила Олли зайти в дом и выпить чего-нибудь прохладительного. «Возможно, что когда-то она была падшей женщиной, но теперь трудно найти более обходительного человека», — решил про себя Олли Хоскинс.

— Можете себе представить? Старая Джоди лежит на полу в супермаркете и бьет руками и ногами, как сумасшедшая. И все равно ей хватило духа, чтобы отказаться от врачебной помощи Лары Маллори.

Экономка Уинстонов приготовила сегодня на ужин курицу под сырным соусом. Дарси больше болтала, чем ела. Фергус сосредоточенно отправлял в рот кусок за куском. Хэвер казалось, что курицу уже кто-то однажды ел, и она водила вилкой по тарелке, делая вид, что ест. Теперь, когда она принимала противозачаточные таблетки, у нее на счету была каждая калория, и она не собиралась превышать норму, поглощая подобную стряпню.

Кроме того, ей испортила аппетит Дарси, с наслаждением передававшая сплетни о припадке миссис Такетт, распространившиеся по всему городу. Дарси узнала все отвратительные подробности в парикмахерской и пересказывала их, задыхаясь от волнения.

— Она написала в штаны. Джоди Такетт! Можете себе представить? — насмехалась Дарси. — Это называется невоздержанием.

— Это называется недержанием, Дарси, — поправил Фергус. — И я предпочел бы не обсуждать подобное за ужином.

Хэвер потянулась к своему стакану чая со льдом.

— Отец Таннера сказал, что доктор Маллори спасла миссис Такетт жизнь. На ее месте я бы не стала спасать старую пердунью.

Дарси чуть не уронила вилку.

— Ничего себе выражение для воспитанной девушки! Твоя детская влюбленность в Лару Маллори становится невыносимой, Хэвер.

— Нет у меня никакой влюбленности. Просто я считаю глупым, что миссис Такетт отказалась от помощи доктора. Лучше уж воспользоваться услугами любого доктора, даже если ты его ненавидишь, чем умереть. Разве я не права?

— Ты-то права, но надо знать Джоди Такетт, — заметил Фергус, вытирая рот салфеткой. — У этой женщины каменное сердце. Я с тобой согласен, Хэвер. Я бы дал ей задохнуться.

— Как всегда, вы вместе объединились против меня. — Дарси сердито отодвинула тарелку.

— Мы объединились? — удивился Фергус. — Почему мы вообще должны принимать чью-то сторону? Какое нам до этого дело?

— Совершенно верно, — взорвалась Дарси. — Я только не понимаю, почему Хэвер считает эту проклятую Лару Маллори какой-то героиней.

— Можно мне выйти из-за стола? — спросила Хэвер утомленным голосом.

— Нет, нельзя! Ты все оставила на тарелке.

— У меня нет аппетита. К тому же курица очень жирная. Это тяжело для желудка.

— В твоем возрасте я бы умерла от счастья, если бы кто-нибудь готовил для меня обед!

— Мама, прошу тебя!

«Ну, пошло-поехало, — подумала Хэвер. — Сейчас снова услышим жалостливую историю о безотрадном детстве».

— Не принуждай ее есть, если она не хочет, — попросил Фергус.

— Ты, естественно, на ее стороне.

— Спасибо, папочка. Мы с Таннером где-нибудь потом перекусим.

— Ты сегодня встречаешься с Таннером? — спросил Фергус.

— Ну конечно. — Хэвер взглянула на мать и победно улыбнулась. — Мы теперь встречаемся с ним, так сказать, на законной основе.

— На законной основе?

— Постоянной, — нетерпеливо пояснила Дарси, не спуская глаз с дочери. — Нельзя сказать, что я от этого в восторге.

Хэвер, не опуская глаз, сделала еще глоток чая. Дарси заставляла ее регулярно принимать противозачаточные таблетки, и теперь Хэвер платила ей за это. Всякий раз, когда у них с Таннером предстояло свидание, она напоминала матери, что они могут заниматься любовью без каких-либо последствий.

Дарси была вынуждена молчать, особенно в присутствии Фергуса. Он вообще не имел никакого представления о противозачаточных средствах и поднял бы скандал, узнай, что Дарси поощряет Хэвер и Таннера. Он придерживался устаревшей идеи, что соображения морали служат надежной защитой против внебрачного секса.

Хэвер доставляло удовольствие держать мать в постоянном напряжении. Ее многозначительные взгляды и намеки говорили о том, что она уже пользуется своими" правами. Но в действительности они с Танкером еще не пересекли последнюю черту. Не потому, что она его не любила, и не потому, что боялась забеременеть, и не потому, что страшилась наказания со стороны родителей.

Причина оставалась прежней. Хэвер не хотела походить на свою мать.

Таннер хорошо понимал ее в этом вопросе. С того вечера на озере, когда он опозорился, он стал нежным и терпеливым, благодарным за те крохи любви, которые она по настроению ему дарила, и не требовал ничего больше.

Для Фергуса Хэвер продолжала оставаться любимым ангелочком, и она старалась поддерживать этот образ. Но ее отношения с матерью значительно ухудшились. Мать и дочь превратились в двух тайных противников, двух женщин в молчаливом противостоянии. Линия фронта, намеченная ранее, теперь обросла окопами.

— Я не знал, Хэвер, что ты сделала себе кумира из доктора Маллори, — заметил Фергус, размешивая сахар в кофе. — Я даже не знал, что ты с ней знакома.

— Мама водила меня к ней на консультацию. Разве она тебе об этом не говорила?

— Для простой проверки, — торопливо пояснила Дарси. — Ей была нужна справка о состоянии здоровья для участия в группе поддержки, а если пойти к врачу в другом городе, то на это вместе с записью уйдет целый месяц. Я решила, что не следует отказываться от услуг доктора Маллори только потому, что когда-то у нее был роман с Кларком Такеттом. Нам-то что? Все произошло сто лет назад. К тому же враг Джоди Такетт автоматически твой друг, верно, Фергус?

— Я должен заметить, что доктор Маллори проявила большую смелость, приехав в наш город. Кроме того, она не теряет времени даром. Мне это нравится.

— Когда ты с ней разговаривал? — заинтересовалась Дарси.

— Вчера. Она хочет побеседовать с учащимися старших классов о сенсуальной ответственности. На мой взгляд, это несколько смелая тема для Иден-Пасс, но я ей сказал, что мы хотели бы познакомиться с ее планами на заседании школьного совета на следующей неделе.

Несколько секунд Дарси смотрела на мужа, не говоря ни слова. Потом сказала:

— Ты прав, Фергус. Действительно, у нее хватает нахальства. Ее заклеймили за адюльтер. И она еще смеет говорить о сексуальной ответственности.

— Она подчеркнула, что не будет касаться моральной стороны вопроса. Доктор только хочет предупредить подростков о риске для здоровья, с которым это связано.

— Думаю, что местная церковь не одобрит подобных начинаний. Сомневаюсь также, что подобную проблему можно рассматривать в отрыве от морали. А уж если Лара Маллори заговорит о морали, то это будет слабая мораль. Она посоветовала Хэвер всегда иметь наготове презерватив.

— Она этого не говорила! — воскликнула Хэвер.

— Она говорила что-то в этом роде, — отрезала Дарси. — Не успеем мы оглянуться, как детишки будут приносить в школу резинки вместе с завтраком и заниматься любовью на переменках.

— Дарси, прошу тебя! — взмолился Фергус. — Не надо говорить об этом при Хэвер. Хэвер не следует это слышать.

— Проснись и протри глаза, Фергус. Ребята сегодня знают все и обо всем. Как только Лара Маллори даст им зеленый свет, они начнут совокупляться, как кролики.

Фергус поморщился.

— Доктор не собирается пропагандировать секс, а только хочет предупредить о возможных последствиях занятий сексом.

— Да неужели? Здорово она тебе задурила голову. Просто у нее мало работы, а если девчонки будут беременеть одна за другой, то дел у нее прибавится.

— Мама, ты говоришь глупости.

— Замолчи, Хэвер! Я тебя не спрашиваю.

— Но ты переиначиваешь слова доктора Маллори. Это нечестно.

— Это разговор для взрослых, никто тебя не приглашал принимать в нем участие.

В эти минуты Хэвер ненавидела мать и мечтала разоблачить ее лживость. Но любовь к отцу заставляла ее молчать. Дарси знала об этом и пользовалась слабостью дочери. На лице Дарси появилась довольная улыбка. Хэвер шумно отодвинула стул и с возмущением выскочила из комнаты.

Она слышала, как мать сказала:

— Давай, Фергус, пригласи доктора Маллори на заседание школьного совета. Интересно будет посмотреть, как они вцепятся друг другу в глотку.

— Я думала, я… Наверное, мне не надо было приходить.

Теперь, когда она стояла на крыльце перед парадной дверью Лары Маллори, к тому же освещаемая ярким фонарем над головой, Джейнэллен чувствовала себя совершенной идиоткой. Она не удивилась бы, если бы доктор Маллори захлопнула перед ней дверь. Доктор Маллори имела на то полное право.

— Рада вас видеть, мисс Такетт. Войдите.

Джейнэллен вошла в дом и огляделась вокруг.

— Уже поздно. Наверное, не следовало вас беспокоить.

— Нет, что вы. Как чувствует себя ваша мать?

— Не слишком хорошо. Я к вам пришла поговорить об этом.

Из приемной Лара провела Джейнэллен в жилую часть дома.

— Я как раз собиралась выпить вина. Вы не присоединитесь но мне?

Они вошли в уютную комнату, где на столиках лежали книги и журналы и душистые свечи горели в подсвечниках. Телевизор был настроен на станцию, передающую классические фильмы. На экране шла черно-белая картина.

— Я люблю старые ленты, — объяснила Лара с извиняющейся улыбкой. — Наверное, потому, что у них всегда счастливый конец. — Она выключила телевизор. — У меня есть только шабли. Вы не против?

— Я предпочла бы какой-нибудь безалкогольный напиток.

— Хотите диетическую коку?

— Да, спасибо.

Пока Лара отправилась на кухню за кока-колой, Джейнэллен застыла на месте посередине комнаты. Она забрела в логово врага, а оно оказалось очень симпатичным. Две стены занимали полки с книгами — по медицине, но имелась также и беллетристика в переплетах и мягких обложках. Над камином, где прежде висело чучело оленьей головы, теперь была гравюра Эндрю Уайета[1] . На столике у дивана стояла фотография девочки в серебряной рамке.

— Это моя дочь.

Джейнэллен вздрогнула при звуке голоса Лары, которая вернулась, неся стакан холодной кока-колы.

— Ее звали Эшли. Ее убили в Монтесангре.

— Я знаю. Я вам очень сочувствую. Она была красивым ребенком.

Лара кивнула.

— У меня всего две ее фотографии. Одна здесь, а другая в кабинете. И эти-то у меня только потому, что я их забрала у своих родителей. Все наши вещи пропали в Монтесангре. Мне бы хотелось иметь что-нибудь из вещей дочери. Что-нибудь из игрушек. Ее медвежонка. Платьице, в котором ее крестили. Что угодно. — Она покачала головой, словно отгоняя воспоминания. — Пожалуйста, садитесь, мисс Такетт.

Джейнэллен осторожно опустилась на диван. Лара села на кресло-качалку, в котором, видимо, сидела до прихода Джейнэллен. Вязаный платок лежал на пуфе рядом, и стакан вина стоял на круглом столике.

— Ваша мать находится в больнице?

Джейнэллен отрицательно покачала головой.

— Нет? — Лара явно не ожидала подобного ответа. — Я считала, что в таком состоянии ее необходимо хотя бы на день поместить в больницу.

— Я знаю, что ее следует положить в больницу. — Джейнэллен почти плакала. Она дергала салфетку, подложенную под стакан с кока-колой. — Я пришла потому… потому что хотела узнать ваше мнение. Вы оказались там во время приступа. Я хотела бы знать, что вы думаете об этом как врач.

— Ваша мать определенно не хотела знать моего мнения.

— Мне очень жаль, что она так вела себя по отношению к вам, доктор Маллори, — искренне сказала Джейнэллен. — Если вы сейчас попросите меня уйти, я вас пойму.

— У меня нет для этого оснований. Вы не отвечаете за слова и поступки своей матери.

— Тогда, пожалуйста, скажите мне, что вы думаете о ее болезни.

— Было бы неэтично ставить под сомнение диагноз другого врача, когда я даже не осматривала пациентку.

— Очень прошу вас. Мне надо с кем-то об этом поговорить, а не с кем.

— А ваш брат?

— Он очень расстроен.

— И вы тоже.

— Это так, но, когда Кей расстроен или беспокоится, он… — Она опустила глаза. — Скажем так, что в настоящий момент от него мало помощи. Прошу вас, доктор Маллори, скажите мне свое мнение.

— Основываясь только на том, что я видела?

Джейнэллен кивнула.

— Вы хорошо понимаете, что я могу ошибаться?

Джейнэллен снова кивнула.