Звезда среди ясного неба Жукова-Гладкова Мария

Она работала дизайнером по интерьерам, имела свободный график, правда, не имела постоянных доходов, что, наверное, недопустимо с двумя детьми. Но дядя Володя давал достаточно. Мы никогда не нищенствовали. Такого, чтобы дома не было еды, не случалось ни разу. Но мать отказывалась покупать мне куклу, которую мне страшно хотелось, или платье, которое я высмотрела в магазине детской одежды и мечтала надеть на утренник.

Я очень рано поняла, что жизнь моей матери безумно интересует соседей не только по подъезду, но и по дому. Отдать должное соседкам, они дали мне много ценных советов, в частности, по приготовлению еды. Но они исподволь расспрашивали меня о жизни нашей семьи, в особенности когда я выгуливала братца, а мама принимала дядю Володю. Меня бесило, когда люди, которые впервые видели братца, восклицали «Какой ангелочек!», но соседки по дому видели его не один раз, и Костенька закатывал истерики не только дома, но и в песочнице. И еще он очень любил кусаться и быстренько успел покусать детей и внуков соседок. А я не кусалась. Я была несчастной, угнетенной, эксплуатируемой, страдающей старшей сестрой. А несчастных и убогих на Руси всегда любили. И еще я была пухленькой и не очень красивой, так что на роль принцессы претендовать не могла, и места дочек и внучек в конкурсах красоты занять тоже не могла.

Именно от одной из соседок я и узнала, что мой отец в тюрьме. Не знаю, каким именно образом она достала его адрес. Я написала и попросила отвечать на адрес соседки. По ответному письму отца я узнала, как он был счастлив получить от меня весточку. И еще я узнала, что он и раньше мне писал…

Эти письма отца были самыми лучшими подарками моего детства, самыми светлыми моментами. Мои письма тоже явно грели его душу…

Когда отец вышел из тюрьмы, он уже снова был женат. Познакомился он с тетей Тоней по переписке — один из тех, с кем отец чалился, решил пристроить свою двоюродную сестру в хорошие руки. Муж у нее умер на зоне, остался сын, мой ровесник. Они переписывались с отцом, потом тетя Тоня приехала на свидание к отцу, забеременела, они расписались, затем отец вышел, какое-то время они жили в родном городке тети Тони, потом отец приехал в Петербург.

Он никогда не говорил мне, за что был осужден и откуда у него деньги. Но он купил в Петербурге четырехкомнатную квартиру и подключился к бизнесу одного своего приятеля — они занимались грузовыми автомобилями, причем и продавали, и ремонтировали, и обеспечивали грузоперевозки на собственном транспорте, то есть предоставляли весь спектр услуг, связанных с грузовым автотранспортом.

Обустроившись в родном городе, отец начал битву за меня. Мать не захотела просто так меня отдать.

Во-первых (как я поняла позже), это был бы удар по ее репутации и имиджу. Как так — дочь уходит жить к отцу?! Невозможно! Во-вторых, она уже не мыслила жизни без меня. Без меня ей было не справиться с Костенькой. Я ведь фактически вела домашнее хозяйство — она только закупала продукты. И на кого оставлять наследного принца, если я уйду жить к отцу? Кто его будет кормить? Кто с ним будет гулять?

Отец задействовал все связи, а их у него оказалось немало. И, как он мне потом говорил, сработало мужское братство — он специально находил в разных инстанциях мужиков, которым жены не давали общаться с детьми. Правда, из социальной службы приходили тетки, которым явно пришелся не по душе блуд моей матери с довольно высокопоставленным чиновником, о чем этим чиновницам любезно поведали соседки по дому.

Отец подключил и соседок по дому. И все они выступили на его, то есть нашей стороне. Причина крылась не в желании помочь ему и мне, а насолить моей матери, которой завидовали. Правда, и меня жалели. И про отца говорили: «Какой мужик! За дочь борется!»

Суд был обязан выслушать мое мнение — мне вот-вот должно было исполниться тринадцать. Почему-то судью (женщину) интересовало, что и как я готовлю. Я ответила на все вопросы и поведала, что обращаюсь за советами к тете Зине, тете Свете, бабе Люсе и бабе Кате, которые всегда готовы мне помочь. Все упомянутые тети и бабки выступали свидетельницами. Еще была наш участковый терапевт, которая прекрасно знала ситуацию в нашей семье и сообщила, что в поликлинику Костю вожу я, хотя всех детей даже в моем возрасте водят родители или бабушки.

Меня не просто отдали отцу. Мать лишили на меня родительских прав.

Во время нашей последней встречи в квартире, где она теперь оставалась вдвоем с Костенькой, она с искаженным от ненависти лицом выкрикивала оскорбления в адрес меня и отца. Костя истошно орал. Отец вообще был против того, чтобы мы заезжали в квартиру, он обещал купить мне все новые вещи, но я сказала, что должна забрать его письма, игрушки, которые он покупал мне в детстве, и фотографии, на которых мы засняты с ним. Вещи я тоже забрала. Зачем они матери? Я ничего не хотела ей оставлять!

Потом, когда я уже училась на психолога, я читала много литературы о материнском инстинкте, об отношении матерей к детям. Далеко не у всех женщин просыпается этот самый инстинкт. Есть версии, что он перестал просыпаться в современном обществе.

«Мать любит всех своих детей». Эта фраза всегда вызывала у меня гомерический хохот. Хотя, конечно, масса, даже большинство женщин любят всех своих детей. Но, во-первых, всегда есть любимый ребенок. Умные женщины этого не показывают, то есть стараются не показывать, часто грызут себя изнутри, мучаются, испытывают постоянное чувство вины. Ко мне на прием неоднократно приходили такие матери, которые, чтобы как-то компенсировать веления своего сердца, уделяют больше внимания и покупают больше подарков как раз тому, кого любят чуть меньше. Но сердцу-то не прикажешь! Не объяснишь, почему одного любишь чуть больше. А бывает, что одного любят, а второго нет. Второй раздражает. Или больно смотреть на него, потому что так похож на своего отца, а отец… Могут быть самые разные варианты.

Хотя, если дети от разных отцов, мать вполне может перенести отношение к отцу на ребенка. Одного любила больше. Другой бросил. Или вытирал ноги. Но опять же это может никак не повлиять на отношение к детям. Мать может обожать ребенка от мужчины, которого ненавидит. Мать может обожать ребенка, рожденного после изнасилования неизвестным ей человеком. Просто потому, что это ее ребенок.

К сожалению, очень многие не считаются с чувствами детей, устраивая свою личную жизнь. Закрывают глаза на отношение отчима к падчерице — только бы мужик не ушел к другой. Между собственным ребенком и мужиком могут выбрать второго. Лично мне это трудно понять, но это жизнь.

Я прочитала столько литературы на эти темы (и нашей, и зарубежной), пытаясь объяснить поведение окружавших меня взрослых, что у меня от всей этой информации, казалось, лопнет голова. Но я очень рано решила для себя, что хочу помогать детям, которые волею судьбы оказываются в ситуации, подобной той, в которой побывала я сама в детстве. Дети точно ни в чем не виноваты. Но взрослые часто делают их заложниками ситуации, используют как разменную монету.

Что было со мной дальше? Тетя Тоня оказалась как раз такой женщиной, которая старалась ровно относиться ко всем трем детям — своему сыну от первого брака, общему сыну с моим отцом и ко мне. Только потом я поняла, каких душевных сил ей это стоило. С другой стороны, она очень любила моего отца. Она никогда не сюсюкала со мной, не пыталась мне понравиться, но она никогда не орала — ни на меня, ни на Пашку с Семеном. Если мы что-то делали не так, она объясняла, что мы сделали не так, почему это не так и как нужно. Она не срывала на нас свое плохое настроение, она не огрызалась, когда уставала.

Отец больше всех любил меня, но и мальчишками всегда занимался. Он вывозил нас всех за город, он катался с нами на лыжах, он играл с мальчишками во дворе в футбол, когда я по своей инициативе помогала тете Тоне готовить. Она была поражена, узнав, со скольких лет я этим занимаюсь, но от помощи никогда не отказывалась. У нее ведь на шее было трое мужиков, пусть двое из них маленькие, да еще и я свалилась…

Мальчишки вначале приняли меня в штыки, да и я отнеслась к ним настороженно. Все-таки пример братца Костеньки крепко въелся мне в душу. Но тетя Тоня и отец помогли нам сдружиться. У меня в тринадцать лет впервые появилась семья — в том виде, в котором она должна быть. Я уверена, что ни у отца не было другой женщины, ни у тети Тони другого мужчины после того, как они стали жить вместе. Им было достаточно друг друга и нас троих.

Любила ли я тетю Тоню? Я точно любила отца. К ней — признаюсь честно — у меня таких чувств не было. Я ее немного ревновала к отцу. Но я ее уважала, я была ей благодарна, я ее ценила, причем с каждым годом все больше и больше.

Однажды тетя Тоня принесла с работы журнал, который читала ее коллега, и протянула мне. Там объявлялся конкурс для детей и подростков. Описывалась ситуация в какой-то семье, требовалось дать свою трактовку мотивов каждого члена семьи, свой вариант разрешения ситуации и советы каждому члену семьи о том, как вести себя в этой ситуации и как вести себя в дальнейшем.

Первой конкурсной ситуацией было появление у мамы нового мужа и рождение от него ребенка. И еще в семье была девочка от первого брака, которой запрещают встречаться с родным отцом.

— Попробуешь поучаствовать? — спросила тетя Тоня. — Или тебе это будет больно?

Я попробовала. Потом были еще два задания, с другими ситуациями. Я очень серьезно подошла к делу, я представляла себя на месте всех членов семьи, я заставляла думать Пашку, с которым мы к тому времени были уже не разлей вода, мучила Сеньку. В результате меня перед Новым годом пригласили в редакцию на вручение призов. Поехали мы вместе с Пашкой. Нам было по пятнадцать лет.

В редакции журнала я встретила ту женщину-психолога, которая помогла мне в детстве. В результате я осталась в журнале — и, как уже говорила в начале, до сих пор даю советы, но уже как дипломированный специалист. А может, и как несчастная маленькая девочка, которая вдруг, в одночасье, лишилась любимого отца…

Глава 10

Ни Костю, ни мать я больше никогда не видела и такого желания не испытывала. Оказалось, что у моего отца жива мать, с которой моя не желала общаться. С бабушкой я познакомилась уже после переезда к папе. Я не помнила ее, хотя когда-то видела. Но тогда еще был жив дедушка, и бабушке было не до сына и не до внучки.

Бабушка слегла после инсульта, когда мне было семнадцать лет. Я только что окончила школу, поступила на вечернее в университет и устроилась в уже родной журнал на постоянную работу курьера, совмещая ее с советами гражданам.

Мой отец принял интересное решение, когда пришлось думать, что делать с бабушкой.

— Квартиру хочешь? — спросил он у меня.

— Какую квартиру? — не поняла я.

— Бабушкину.

— Ты о чем?

— Переезжаешь к бабушке, ухаживаешь за ней, ну а потом — квартира твоя.

Возможно, ему требовалось как-то обосновать передачу квартиры мне моим сводным братьям. То есть Пашка по документам не имел к моему отцу никакого отношения (хотя отец не делал разницы между ним и Сенькой), а Сенька имел на наследство те же права, что и я.

Я переехала к бабушке. Отец к нам часто наведывался, привозил памперсы, салфетки для ухода за лежачими больными, пенку для обмывания, одноразовые пеленки. И общался со мной. Возможно, он предложил мне этот переезд, чтобы как раз иметь повод побольше общаться со мной. Ведь раньше вечерами мы сидели на кухне все вместе. Он не мог беседовать со мной один на один и не хотел обижать тетю Тоню.

Да, я уставала, но ведь я была молодая. И учиться мне нравилось, и на работу было ходить в кайф, и отец по крайней мере два вечера в неделю был только мой! И еще раз в неделю тетя Тоня обязательно собирала нас всех на семейный обед, и собирала все годы, хотя Пашка быстро снял квартиру вместе с другом. Но Сенька продолжал жить с родителями, то есть физически жить с родителями, но пребывать в виртуальном мире — он стал высококлассным программистом. А Пашка работал с отцом.

Два года назад я получила первые за много лет сведения о брате Константине.

В моем любимом журнале обсуждали нового сериального актера второго плана.

— Наташа, ты видела этого ангелочка? — спросила меня коллега и протянула пачку фотографий. — Мы не можем выбрать, какие две лучше поставить в номер. Он везде хорош! Взгляни, пожалуйста, незамыленным глазом.

Я взглянула — и увидела «ангелочка», который вырос в на самом деле красивого мужчину (на любителя). Отличная фигура, никакой полноты, которую я унаследовала от отца и бабушки со стороны отца. Но у Кости-то ведь был другой отец. Манящий взгляд серых глаз, светлые локоны, теперь до плеч (они почему-то сразу же наводили на мысли о мужском стриптизе), белый свитер, обтягивающий рельефный торс, надет на голое тело, черные джинсы, по-моему, слишком узкие, но явно так и было задумано…

Я никому из коллег не сказала, что ангелочек — мой единоутробный братец. Иначе замучили бы просьбами, а потом еще и обиделись бы, что я не приношу автографы, не знакомлю, не приглашаю в редакцию, не организую и даже сама не беру интервью у маленького братца…

Но я стала следить за его карьерой. Не могу сказать, что он был хорошим актером, но он был фотогеничным, его любила камера, он был фактурным мужиком, на которого вешались женщины. Роли ему предлагали соответствующие. Там не нужно было играть, там требовалось показывать себя, свое тело, улыбаться, двигаться, целовать женщин, лежать с ними в постели. Это у братца получалось прекрасно. Он был самим собой.

Его то и дело скрещивали с кем-то из актрис и моделей. Когда я впервые услышала этот профессиональный термин желтой журналистики, то долго смеялась. Я всегда считала, что скрещивать — это… Но вообще-то именно об этом и шла речь, только несколько под другим углом.

Про семью братец в интервью никогда не говорил, я не знала, жива ли наша мать. Женат вроде бы он никогда не был, официально признанных детей не имел. Имел много женщин и очень много поклонниц самых разных возрастов. Но сам, оказывается, ходил в поклонниках у Аглаи.

— Ну ничего ж себе… — произнес Петр Аркадьевич после моего краткого повествования о наших родственных отношениях с ангелочком.

— По вашему мнению, Наталья Валерьевна, ваш единоутробный братец мог ударить Аглаю Станиславовну по голове сзади? — спокойно спросил следователь.

— Вы помните, в каком возрасте я в последний раз видела единоутробного братца живьем? Он еще в школу не ходил. — Я помолчала и добавила: — Но если брать в расчет то, что он представлял из себя в детстве, еще как мог. Меня он в детстве все время пытался ущипнуть, укусить, а потом еще жаловался матери, когда я ему давала сдачи. Мать всегда брала его сторону и никак не реагировала на следы укусов и щипков братца на моем теле. Он, видите ли, был маленький. А в последние годы его еще и бабы испортили.

Николай хмыкнул. Следователь улыбнулся. Петр Аркадьевич усмехнулся.

— Свой старый адрес помните, Наталья Валерьевна? И фамилию единоутробного брата?

Я помнила. Николай тут же стал щелкать клавишами компьютера и сообщил нам, что Константин официально зарегистрирован все там же (меня отец выписал сразу же после суда и прописал к себе), как и наша с Константином мать. Жива, значит…

— Наталья Валерьевна, а ведь вы являетесь совладелицей этой квартиры, — посмотрел на меня Николай.

— Какой квартиры? — не поняла я. — Я унаследовала квартиру за бабушкой и…

— А квартира, в которой вы родились, была приватизирована на вашу мать и на вас, когда вы были ребенком. Ваше согласие, ваша подпись не требовались. Ваш брат тогда еще не родился. Обойти ваши права не позволял закон. Ваша мать не могла приватизировать квартиру только на себя. Вам что, документы из налоговой ни разу не приходили? Вам должны были присылать квитанции на оплату налога на недвижимость.

— Я до сих пор прописана у отца. Квартира бабушки у меня в собственности, но там никто не прописан. Я даже не могу объяснить почему… Прописана и прописана у отца. Все документы приходят туда. Думаю, все налоги на недвижимость одновременно платит тетя Тоня. Она у нас всегда всеми квитанциями занималась, потому что все остальные могут просто забыть или засунуть куда-нибудь квитанцию, чтобы оплатить потом, но, вместо того чтобы это сделать, просто выкинуть с другими бумажками.

— Денег с вас не просила? — посмотрел на меня следователь.

— В нашей семье это не принято. Понимаете, если бы налоги за всех платила я, я бы тоже не просила ни у кого из своих родных вернуть деньги. Основные деньги в нашей семье зарабатывают отец и Пашка в своей фирме. Я значительно меньше, но себя обеспечиваю, у них ничего не прошу, хотя они оба меня постоянно балуют. Я понятия не имею, сколько зарабатывает Сенька. Возможно, все отдает родителям, сам покупает только то, что нужно для компьютера. То есть с меня никто никогда никаких денег на налоги не просил. А я об этом не задумывалась.

— Суммы не должны быть большими.

— Это не имеет значения. Но я все равно уточню этот вопрос. Спасибо за информацию, — улыбнулась я.

— Драка тебя ждет с братцем после смерти матери, — хмыкнул Петр Аркадьевич. — Я надеюсь, ты не собираешься дарить ему квартиру? Ведь у него получится только одна четверть. А у тебя — твоя половина и одна четверть — половина доли матери. Я тебе дам беспроцентный кредит, чтобы ты ее выкупила.

Бергман хитро посмотрел на меня.

— Это по закону. А если их общая мать оставит завещание, то у брата будет половина, — заметил следователь. — Наталья Валерьевна не попадает в категорию граждан, которым полагается обязательная доля наследства.

— Все равно дам беспроцентный кредит.

— Давайте пока не будем обсуждать этот вопрос, — попросила я, но подумала, что деньги мне даст отец или братья, в смысле Пашка (который мне не родной по крови, но ближе, чем кто-либо) и Сенька (с которым мы не дружим так, как с Пашкой, потому что он все время пребывает в виртуальной реальности, но мы — семья и должны всегда стоять друг за друга, это нам всем тетя Тоня очень хорошо внушила).

Да и несмотря на мое отношение к матери, я не желала ей смерти. И не хотела думать о том, как стану судиться с братом за квартиру. А я стану. С какой стати мне что-то уступать этому ангелочку?

Следователь попросил меня просмотреть всю запись с входившими и выходившими гражданами. А вдруг я еще кого-то узнаю, раз уж среди знакомых Аглаи оказался мой единоутробный братец?

— У нас с Аглаей был разный круг общения, — заметила я.

— И Петра Аркадьевича мы тоже попросим посмотреть. Мало ли что нам Пелагея Васильевна с подругой вещали… Кстати, а как вы друг с другом познакомились? Ведь вас, Наталья Валерьевна, нанял Петр Аркадьевич? Так?

Мы познакомились через общих знакомых, то есть это были мои пациенты и друзья Петра Аркадьевича. Еще одним знакомым Петра Аркадьевича требовался специалист моего профиля для проблемного ребенка. Петр Аркадьевич вначале выступил в роли сводни, мне дали прекрасную характеристику и те, и другие его знакомые. Он узнал, что я даю советы гражданам и в письменном виде, почитал мои статьи. В это время у него как раз родилась мысль об Аглае — ведущей какой-нибудь журнальной рубрики. Аглая сама писать не могла и не хотела, но заявила, что может рассказывать о своей жизни народу, раз народ эта жизнь так интересует. Петр Аркадьевич договорился с одним из глянцевых журналов. В журнале, вероятно, догадывались, что пишет не Аглая, но их это не волновало. Они каждую неделю получали от Петра Аркадьевича текст, который их устраивал. Аглая хохотала, рассказывая мне о том, как народ в тусовке читает «ее колонку» и говорит ей, что и не подозревал об еще одном ее таланте.

* * *

Нам включили запись, и мы с Петром Аркадьевичем уставились на экран. Узнали Юрия Твердохлебова, Саркиса Амбардамяна, хозяина стаффордширского терьера (по собаке, которую он выгуливал), Тихого Психа, моего единоутробного брата. Больше никого. Мой братец и Юрий Твердохлебов приходили по два раза.

— А Пелагея Васильевна что сказала? — уточнила я. — Вы вроде бы говорили, что она всех видела раньше.

— Она не знает всех по имени, не говоря про номера телефонов. Как искать «кобеля, который вначале во второй корпус ходил, потом к Люське-шалаве в десятый дом — это «хрущевка», — а теперь к нашей Дашке повадился, от которой мужик в четвертый корпус ушел»? Но она дала характеристику всем. — Следователь закатил глаза. — То есть она всехэтих людей видела раньше. — Следователь кивнул на экран. — Пусть один раз, но видела. И помнит! Новых не было. Да с такой Пелагеей Васильевной мышь не проскочит! Бедные мужики. Ведь не могут привести любовницу, когда жена к маме уезжает! Даже друзей на пиво не пригласишь. Эта бабка все сечет и все помнит! У нее же не голова, а компьютер! Например, одна пожилая дамочка всего во второй раз в гости пришла. Так Пелагея Васильевна ее помнит! Охарактеризовала как Фифу и сказала, что она или на пятый этаж, или на восьмой. Там такие же фифы живут, с Пелагеей не общаются, нос кверху держат. И все носят шляпки, а иногда еще и с вуальками, а Пелагея, как нормальная православная русская женщина, — платок. А у одной еще есть шляпка с пером и вишенкой. Она вишенку в бинокль разглядела! Ну почему она к Аглае Станиславовне в нужный момент не поднялась?! Почему ее в этот раз не понесло порядок наводить? Разогнала бы всех, так Дубова бы осталась жива.

— Я вам очень сочувствую, — искренне сказала я. Представляю, что тут следователь с Николаем с утра наслушались… Хотя что бы органы делали без таких бабок?

— Фифу разыскивать не будете? — усмехнулся Бергман.

— А зачем нам время тратить? — посмотрел на него Николай. — Фифе на вид лет семьдесят, хотя Пелагея Васильевна в семьдесят и даже в шестьдесят одевалась совсем по-другому.

— Кстати, сколько Пелагее? — уточнила я.

— Семьдесят восемь. У них с Фифой не такая уж и большая разница в возрасте, но между ними — пропасть. Пелагея Васильевна — бабка, ну а Фифа — это фифа, или дама. Одна из возможных подруг Фифы — бывшая балерина, про вторую не знаю и выяснять не собираюсь. Но в конце-то концов не они же пришли огреть Аглаю Станиславовну каменным членом по голове? Я вообще не уверен, что они знали, кто она такая и что она тут проживает. И жили не под ней. Может, даже не слышали этих воплей и скандалов.

— Покажите, пожалуйста, Фифу еще разок, — попросил Петр Аркадьевич.

Николай отмотал запись на нужное место. Мы с ним принялись разглядывать Фифу, но узнать не смогли. Да и на дамочке была шляпа с полями, которая закрывала часть лица. И еще каблуки. Николай заметил, что представить Пелагею Васильевну на каблуках не может при всем желании. Эта же пожилая дама, похоже, всю жизнь проходила на каблуках и теперь тоже не имеет проблем с ногами, как у многих женщин в ее возрасте.

— Не узнали? — уточнил следователь у Петра Аркадьевича.

Бергман покачал головой. Я тоже покачала. Я не входила в тусовку, в которой и Аглая, и Петр Аркадьевич были своими людьми. Я не могла видеть Фифу.

— А вы балерин знаете? — поинтересовался следователь у Бергмана.

— Кое-кого знаю. Но меня этот мир мало интересует. Я знаю тех, которые еще снимаются в кино и становятся светскими львицами. Хотя у настоящей профессиональной балерины на это нет ни времени, ни сил. Но ведь сейчас главное — пиар. Они и пиарятся. Правильно делают. Кушать все хотят. И старость надо обеспечивать, пока можно. Век балерины короток.

— А как вы думаете, кто все-таки ударил Аглаю по голове? — спросила я.

— Все указывает на вашего единоутробного брата, Наталья Валерьевна, — ответил следователь.

— Хотя мог и Тимофей Аристархович с подпольной кличкой Тихий Псих, — хмыкнул Николай.

Глава 11

Я не раз убеждалась в правильности народной мудрости, гласящей: помяни черта — рожки и появятся.

Не успел Николай сказать про Тихого Психа, как в коридоре послышались возбужденные голоса. По-моему, было три мужских и два женских, причем старушечьих. Как только следователь и Николай их услышали, обоих перекосило.

— Нет! Только не они! — застонал следователь, как от зубной боли.

— Это Пелагея Васильевна с подругой зачем-то вернулись, — быстро пояснил нам с Бергманом Николай.

Больше ничего не успел. Дверь распахнулась, в помещение влетел взъерошенный худосочный мужчина неопределенного возраста. За ним следовали две бойкие старушки, которых безуспешно пытались сдержать двое мужчин в форме. Но мужчинам в форме давно требовалось заняться физическими упражнениями, которыми они явно пренебрегали, — запыхались, преследуя старушек и пытаясь их удержать. Хотя если турники даже во дворах элитных домов используются не для занятий спортом, а для выбивания ковров…

— Мы ничего не могли поделать, — сообщил один из них следователю виноватым голосом.

— Ворвались, как тайфун, — добавил второй в виде оправдания.

— Почему вы… — открыл рот следователь, обращаясь к взъерошенному мужчине, которого сопровождали две старушки.

— А это ты мне скажи, почему в государственное учреждение, которое существует на налоги граждан и для граждан, нет свободного доступа для граждан? — заорала Пелагея Васильевна зычным голосом.

Вторая бабулька тут же рассказала про то, что в районной администрации установили электронную пропускную систему — поставили «вертушку», которая срабатывает только после приложения электронного пропуска, и еще мужика в будку посадили, который эти пропуска выдает.

— Это вместо того, чтобы у нас двор заасфальтировать!

— И на детской площадке у пятого дома грибок починить! Пьянь там все скамейки сломала, а подростки исписали неприличными словами.

— Вы живете в разных районах, — устало напомнил следователь. — У вас разные районные администрации. Разные дворы и разные грибки.

— А я в нашей администрации давно не была, — сообщила Пелагея Васильевна. — Пока не знаю, установили у нас такую систему или нет. Но подозреваю, что раз в одном районе чиновники от граждан, на деньги которых жрут, отгородились, то и в других тоже. Схожу и выясню, когда время будет.

— Обязательно сходите! — включился в разговор Бергман. — Хорошо бы заставить чиновников из их зарплат вернуть деньги народа, потраченные на эту систему, ее установку, содержание и демонтаж. Чтобы у граждан был к ним прямой доступ.

— Раньше был, — сказала Пелагея Васильевна. — Я свободно ходила. Но я и сейчас пройду.

По-моему, никто из присутствующих в этом не сомневался. Более того каждый готов был пожелать Пелагее Васильевне успеха. На самом деле, с какой стати чиновники отгородились от людей, для которых они вообще-то там сидят? Пусть лучше двор заасфальтируют (любой) и грибок починят (на любой детской площадке).

— А вы?.. — Следователь повернулся к мужчине.

— Я пойду вместе с Пелагеей Васильевной, — объявил тот, брызгая слюной. — Я хочу выяснить, почему в моем районе провели так называемый ямочный ремонт дороги. Кто вообще придумал этот термин? Кто придумал такой ремонт?

Пока мужчина распространялся про недопустимость ямочного ремонта дорог и необходимость нормального (я была с ним полностью согласна), я сама его внимательно рассматривала. Я уже поняла, что это и есть Тихий Псих, один из поклонников Аглаи. Да, странная и, главное, трудносочетаемая компания ее посещала… Ведь Юрий Твердохлебов, Саркис Амбардамян, этот Тимофей Аристархович и мой братец — совершенно разные люди. Они не похожи внешне, у них по жизни совершенно разные занятия, они разного возраста, у них разный доход, явно разные цели в жизни (у двоих их, вероятно, вообще нет). Почему они все зациклились на Аглае? Хотя нет, зациклился только этот Тимофей Аристархович. Но дружба Юрия Твердохлебова с Аглаей казалась мне по меньшей мере странной. Амбардамяна еще можно было понять, как и мотивы моего единоутробного братца. А Тимофей Аристархович почему выбрал Аглаю своим фетишем? Хотя его-то о ней можно было спросить прямо.

«Притягательна, как грех», — как-то написал об Аглае один журналист. Другой называл ее «бомбой за пять минут до взрыва». Еще один — «пышущей жаром богиней в холодной оболочке». Наверное, поэтому она и была так популярна, у нее была куча поклонников, а некоторые просто сходили с ума, кое-кто — в прямом смысле.

При этой мысли я посмотрела на Тимофея Аристарховича. Я дала бы ему лет сорок с небольшим, он уже начал седеть, да и оставшиеся волосенки были жиденькими, сквозь них просвечивал желтоватый череп. И эти оставшиеся волосенки были сильно взъерошены. Некрасивые очки с толстыми линзами (не меньше чем минус восемь) портили лицо, хотя красавцем Тимофей Аристархович точно никогда не был. Но красивая, правильно подобранная оправа могла бы сделать его лицо более привлекательным, а не уродовать. Почему Аглая ему не помогла? Хотя бы из жалости? Когда Тимофей Аристархович повернулся другим боком, я увидела, что с той стороны оправа еще и держится на проволочке.

Одет он был в старый серый свитер грубой вязки и серые брюки, свитер проглядывал из-под распахнутой черной штормовки. На ногах были резиновые сапоги… Куда он, интересно, собирался сегодня? Опять за какой-нибудь веткой в подарок Аглае? На улице было сухо.

Тем временем Пелагея Васильевна рассказывала, как они с подругой привезли Тимофея Аристарховича в следственное управление для того, чтобы он рассказал все, что произошло вчера, органам. Насколько мы все поняли, вначале рассказ Тихого Психа выслушала сама Пелагея Васильевна, которая вместе с подругой Галиной Ивановной отправилась домой пить чай. Конечно, поехали к Пелагее — мало ли какое развитие событий будет у дома. Да и журналисты там продолжали дежурить и опрашивать граждан.

Бабульки подъехали как раз вовремя — к дому на всех парах бежал Тимофей Аристархович. На этот раз без веток.

— Вы курточку снимите, у нас тепло, — предложил следователь.

Тихий Псих его, похоже, не услышал. Он уже сидел на стуле в верхней одежде, держался руками за голову и раскачивался из стороны в сторону. Бабульки разделись без приглашения. Двое сотрудников органов в форме стояли у двери с ничего не выражающими лицами. Правда, думаю, ждали очередного бесплатного спектакля.

— Тимоша, курточку сними, — дотронулась до его плеча подруга Пелагеи Васильевны.

— А? — словно очнулся Тихий Псих. Бабулька помогла ему снять верхнюю одежду. Я увидела, что свитер заштопан на плече и на боку.

Пелагея Васильевна тем временем рассказывала, что Тимоша (я бы никогда не назвала этого человека Тимошей!) примчался к их дому, как только услышал ужасную новость.

— Тимофей Аристархович, вы только сегодня узнали, что Аглая Станиславовна убита?

Тихий Псих принялся судорожно кивать.

— У меня телевизор уже три дня сломан! А радио я сам давно отключил, чтобы не платить за него.

— А приемник у вас есть?

— Магнитофон есть.

— А Интернет?

— У меня компьютера нет.

— Неужели такие люди еще остались? — поразилась я. Конечно, меня не удивляет отсутствие компьютера и соответственно Интернета у сильно пожилых людей, хотя многие бабульки освоили современную технику. Для них в нашем городе даже организуют бесплатные курсы. Я знаю двух пожилых женщин, которые эти курсы посещали.

— Но вы же вроде бы статьи пишете, — вспомнила я.

— Я их на машинке печатаю, — поднял на меня глаза Тимофей Аристархович.

— И их берут в машинописном виде в каких-то журналах? — Я была откровенно поражена. Я же сама работаю в журнале!

Тимофей Аристархович пояснил, что в научных журналах, куда он отдает свои труды, берут. Про гонорары в этих журналах я не стала спрашивать. Возможно, они там отсутствуют.

— Но вы же должны следить за развитием науки, — сказал Николай. — Как это сделать без Интернета?

— Люди столетиями занимались наукой без Интернета, — с самым серьезным видом сообщил нам Тихий Псих. — И общались. Вы знаете, что математическая формулировка теории случайностей основывается на концепции вероятности, которая появилась благодаря переписке между Блезом Паскалем и Пьером Ферма? Они в письмах обсуждали задачи, которые шевалье де Мере попросил решить Паскаля. Этот человек был алчным игроком, играл в азартные игры и хотел, чтобы Паскаль объяснил результаты определенных игр в кости. Справились без Интернета, без электронной почты, а люди до сих пор результатами их трудов пользуются!

— Но почему вы не пользуетесь достижениями науки и техники, если это возможно? — подал голос Петр Аркадьевич. — Паскаль с Ферма не могли этого сделать, потому что никаких достижений тогда просто не было, но, кстати, Паскаль приложил немало усилий для того, чтобы облегчить труд математиков, и не только. Он сконструировал суммирующую машину. Почему вы не пользуетесь тем, что доступно?

Мне, признаться, это тоже было непонятно.

— Я пользуюсь, — сказал Тихий Псих. — На работе. На работе у нас есть Интернет и компьютеры. А дома они мне не нужны. Если надо, как я вам уже говорил, я статью на машинке напечатаю. И мне приятно слушать, как шуршит бумага! Мне приятно вставлять бумагу в машинку! Стучать по клавишам! Видеть, как на бумаге появляется текст… Мне сам процесс печатания на машинке доставляет удовольствие! Это двойное удовольствие — и написание статьи, и процесс, так сказать, переложения моих мыслей на бумагу. Поэтому я все свои статьи печатаю на машинке. А некоторые мои коллеги до сих пор рукой пишут. Им такое написание доставляет удовольствие. Мы же это делаем не из-за денег!

— А как вы узнали новость?

— Бомжи знакомые обсуждали. Я позвонил на работу и уточнил. Там все знают про наши особые отношения с Аглаюшкой. Я вначале не мог поверить. Сразу же побежал к ней…

Тимофей Аристархович зарыдал. Пожалуй, прозвище Тихий Псих этому человеку не очень подходит… То такое эмоциональное выступление, то рыдания. Не такой уж он и тихий. С другой стороны, чрезвычайная ситуация…

— Я хотел увидеть Аглаюшку, чтобы убедиться своими глазами…

Вообще-то Аглаюшка уже давно находилась в морге, а не в квартире, но никто не стал об этом напоминать несчастному. После личной встречи я однозначно убедилась, что этому человеку требуется помощь профессионального психолога, а скорее, и психолога, и психиатра. Ему нужно дать возможность выговориться, нужно, чтобы его выслушали, необходима жилетка, в которую поплакаться, рассказать о своей жизни, помочь разобраться с целями, вдохнуть в него жизнь и заставить по-другому взглянуть на некоторые вещи. Я, как психолог, считаю, что не имею права давать советы, но я должна помочь правильно (для данного человека) выстроить мысли, привести их в порядок, чтобы человек понял, как жить дальше, как относиться к волнующей его проблеме, как разобраться, что важно, а что не имеет значения. Но могу ли я навязывать Тимофею Аристарховичу свою помощь? Человек к психологу или психотерапевту должен приходить сам. И вообще-то, у меня несколько другая специализация… Я всегда хотела помогать детям. Конечно, обычно помощь требуется всем членам семьи, но я всегда исхожу из интересов ребенка. Я именно поэтому пошла в эту профессию.

— А мы как раз от вас возвращались, — вставила Пелагея Васильевна.

— Это я уже понял, — вздохнул следователь. — Тимофей Аристархович, скажите, пожалуйста, когда вы в воскресенье приехали к Аглае Станиславовне?

— Я не помню, — удивленно посмотрел на следователя Тихий Псих. — Я был в лесу, искал красивую ветку, на часы не смотрел…

Вместо него ответила Пелагея Васильевна. Пожалуй, никто из присутствующих не сомневался в том, что в этом вопросе на нее можно положиться. Да и на записи стояло время.

Но следователь попросил Пелагею Васильевну и ее подругу подождать в коридоре. Начался скандал. Бергман сжал мою руку. Мы сидели тихо, ни в каких спорах не участвовали, то есть не хотели участвовать. Нас втянула Пелагея Васильевна, которая возмутилась тем, что их с подругой выгоняют, а нас оставляют.

— Наталья Валерьевна — профессиональный психолог, — сказал следователь. — А Тимофею Аристарховичу явно требуется помощь психолога. Я в любом случае хотел попросить Наталью Валерьевну поговорить со всеми, кто вчера посещал Аглаю Дубову, и составить психологические портреты.

— Психолог — ладно, я, может, сама потом к ней обращусь, и Тимоше на самом деле нужно успокоиться. А этот что тут делает? — Пелагея Васильевна тут же ткнула пальцем в Бергмана.

Следователь встретился взглядом с одним из мужчин в форме. Тот сразу же понял, что требуется от них с напарником. Но задача была не из легких… Я уже думала, что придется вызывать подкрепление. Но сработала угроза: следователь процитировал какие-то статьи, по которым бабок можно было привлечь за административные правонарушения и заставить заплатить штрафы. Штрафы явно платить не хотелось, бабки дали себя увести, а на прощание сказали Тимоше, что будут ждать его в скверике напротив управления, а если он не выйдет через два часа, то позовут сюда журналистов от дома Пелагеи и Аглаи вызволять несправедливо задержанного из застенков.

Следователь с Николаем выдохнули, встретились взглядами с нами с Петром Аркадьевичем.

— Тяжелая у вас работа, — заметил последний.

Следователь показательно вздохнул и повернулся к Тимофею Аристарховичу, который опять сжимал голову руками и раскачивался из стороны в сторону.

— Тимофей Аристархович, что вы увидели, когда приехали к Аглае Дубовой?

— Как что? — не понял вопроса мужчина.

— Вы позвонили в домофон? То есть в видеофон?

— Ну конечно. У меня же нет ключа.

— Вам сразу же открыли дверь?

— Да, Аглаюшка мне всегда открывает сразу же. И Нина Степановна тоже. Они же меня знают.

— Так, что было, когда вы поднялись на этаж?

— Аглаюшка стояла в дверях. Ждала меня.

— Одна?

— Да, тогда одна.

— А когда стала не одна?

— Потом много народу приехало, а Саркис у нее уже был.

— Вы знакомы с Саркисом Амбардамяном?

— Да, конечно.

— Как вы с ним познакомились?

— У Аглаюшки встретились. Где же еще? Он хотел спустить меня с лестницы, а Аглаюшка встала на мою защиту.

— Давно?

— Что давно?

— Давно вы таким образом познакомились?

— Ну да… Саркис только-только стал к Аглаюшке захаживать, а я-то уже больше года. Я объяснил Саркису, как люблю Аглаюшку и что готов ее ждать, сколько потребуется. Я понимаю, что нужно время, чтобы она меня оценила. Я не буду мешать счастью Аглаюшки. Если Аглаюшке для счастья нужен Саркис, то пусть будет Саркис. Я хочу, чтобы ей было хорошо.

— Что сама Аглая Станиславовна говорила Амбардамяну?

— Что я буду ее ждать. Я сам тогда сказал Саркису: он должен сделать Аглаюшку счастливой. Иначе я найду способ с ним справиться! А если он сделает ее счастливой, то будет моим другом. Но я ее все равно буду ждать! До старости! О господи! Она же больше никогда не сможет меня оценить! Она не доживет до старости! Не дожила…

Рыдания возобновились. Мы все ждали, когда Тимофей Аристархович немного успокоится. Он успокоился и стал вспоминать, как Аглаюшка объяснила Амбардамяну, что Тимофей Аристархович — ее давний поклонник, а у звезды не может не быть поклонников. Вероятно, немного пообщавшись с Тимофеем Аристарховичем лично, Амбардамян решил, что к Тихому Психу ревновать не стоит и лучше такой поклонник в свите звезды, чем кто-то другой. Да и подарки Тимофея Аристарховича явно впечатлили Амбардамяна.

В злополучный день Саркис Амбардамян принимал душ, когда приехал Тимофей Аристархович с еловой веткой, собственноручно отломанной от дерева в лесу, Бардик вышел поздороваться в халате, Аглаюшка любезно приняла еловую ветку в подарок, понюхала, все трое немного пообщались в дверях, Амбардамян сказал Аглае, чтобы вынесла Тихому Психу пирога, который испекла домработница, он заберет его с собой, Аглая кивнула, ушла на кухню, вернулась с пирогом в пакете, который Тимофей Аристархович положил в большой внутренний карман куртки. Он нам его продемонстрировал (в смысле, карман) и пояснил, что он туда кладет «всякие интересные вещи», которые находит во время прогулок.

Когда Тимофей Аристархович уже собрался уходить, приехал артист, как назвал моего единоутробного братца Тихий Псих. Ему тут же продемонстрировали фотографию, он подтвердил, что это был мой братец. Имени артиста Тимофей Аристархович не знал или не помнил, если его как-то при нем называли.

Костя сразу же стал орать, Амбардамян тоже стал орать, Тимофей схватил принесенную им еловую ветку, которую Аглая временно положила на тумбу в коридоре, и отхлестал ею артиста по смазливой физиономии. Эту акцию очень одобрил Амбардамян. Но он явно разозлился на Аглаю и сказал, что уходит. Константина он явно считал соперником. И не просто же так тот пришел к Аглае домой? Значит, давала повод думать, что можно прийти. Артист заявился с пустыми руками.

В общем, Амбардамян пошел одеваться, внутри квартиры они с Аглаей еще поорали друг на друга, а Тимофей Аристархович тем временем выпускал пар на отхлестанного веткой моего единоутробного братца, тот ему отвечал и обещал впаять иск за испорченную внешность. Тут вышел Амбардамян и объявил, что выступит свидетелем на стороне Тимофея Аристарховича, и пригрозил добавить, если Фрукту мало еловой ветки. Продемонстрировал кулак.

— Амбардамян врезал Константину Липонину или нет? — уточнил следователь.

Тимофей Аристархович покачал головой.

— А кто же ему тогда так физиономию расквасил? — поинтересовался Николай.

— Ему шишкой попало, ну и на конце ветка обломилась, в общем… Это я, — признался Тимофей Аристархович. — Вы меня теперь посадите?

— Нет, что вы, Тимофей Аристархович. Если бы у нас сажали всех мужчин, которые дерутся из-за женщин, то тюрьмы были бы переполнены и мест для настоящих преступников не осталось.

Признаться, у меня последнее заявление вызвало большое удивление. Я лично впервые живьем видела мужчину, который дрался из-за женщины. Причем этот мужчина совсем не походил на героев романов, которые я читала. Это был последний человек из окружения Аглаи, про которое она сама мне рассказывала, способный на такой поступок, то есть я так раньше думала. Вероятно, и сама Аглая так думала.

— И что было дальше? — спросил следователь.

— Саркис не успел уйти. Пришел сосед снизу. То есть Саркис вышел одетый, собирался уже вниз по лестнице бежать, а тут сосед поднимается. Саркис вначале подумал, что это еще один поклонник Аглаюшки. Он-то его не знает. Это мы знакомы. Мы с ним гуляли с его собакой пару раз, долго беседовали — это после того, как он меня от самосожжения спас. Он меня тоже в подъезд пускал, и мы с ним несколько раз дезинфицировали душевные раны. У него ведь тоже личная жизнь не складывается. Ему нужна женщина, которая любит собак, а почему-то попадаются одни кошатницы, и их кошки не ладят с его собакой. В общем, все опять стали кричать. То есть я не кричал. Кричал сосед снизу, который говорил, что ему в понедельник на работу, а у Аглаюшки опять гарем собрался. Саркис спросил, часто ли у Аглаюшки гаремы собираются. Сосед ответил, что если не каждую ночь, то через ночь. Саркис стал выяснять, что сосед имеет в виду. Потом сосед спросил, Саркис начистил артисту морду или не Саркис. Саркис — честный человек, ему не нужны чужие лавры. Он показал на меня. Сосед меня похвалил. А Саркис махнул рукой и ушел. Он был очень недоволен. А я понял, что у меня появляется шанс с Аглаюшкой.

— Так. Амбардамян ушел. Остались вы, Константин Липонин и сосед снизу. Так?

Тимофей Аристархович кивнул.

— Дальше что было?

— Роман — так зовут соседа — пригласил меня к себе немного выпить перед сном, чтобы успокоиться. Продезинфицировать душевные раны — он это так называет. Сказал, что мне не нужна Аглаюшка. Я был не согласен.

— С чем?

— Ну, выпить я пошел. Но чтобы убедить Романа, что мне нужна Аглаюшка. А раны… Они у меня теперь никогда не заживут…

— А Константин Липонин остался?

— Да. Когда мы уходили, он требовал, чтобы Аглаюшка оказала ему первую медицинскую помощь.

— А ваша ветка?

— Роман сказал, что ветку нужно взять с собой. Я вначале не понял почему, а он мне потом, уже у него дома, пояснил, что не нужно оставлять улики Фрукту. Мало ли что тому в голову придет. А ветка — это улика.

— Правильно сказал, — подтвердил следователь. — Вы ее унесли с собой?

Тимофей Аристархович кивнул.

— К тому же она потеряла всю свою красоту… Иголок почти не осталось… Я сегодня думал новую срубить для Аглаюшки…

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Илья Бояшов – писатель с двойным дном. Он умеет рассказать историю так, что судьба его героя, описан...
Предыдущие книги новой серии были посвящены детям – их проблемам, их эмоциям. В этом выпуске Юлия Бо...
В поэтический сборник Геннадия Ангелова вошли лирические стихотворения и песни разных лет. В них зву...
Печально знаменитый критик Джереми Гроув, успевший нажить за свою карьеру немало врагов, найден мерт...
«От Пилата до Филиппа II. История Европы и Америки в вопросах и ответах» – шестой по счету сборник с...
В сборник «Современные писатели – детям» вошли произведения победителей ежегодного литературного кон...