Огонь и сера Чайлд Линкольн
Глава 67
Пендергаст выстрелил поверх толпы, и по ушам ударил ужасающий грохот.
Заметив погоню, киллер взглянул на тело у своих ног, развернулся и побежал. Монахи в коричневых сутанах, молясь, плача или размахивая руками, столпились у тела поверженного брата.
Кто-то из них кричал, указывая на заднюю часть церкви: «Da questa parte! E scappato di la!»
– Винсент, за ним! – крикнул Пендергаст, доставая сотовый, чтобы вызвать «скорую».
К д'Агосте подскочил монах и, схватив его за руку, произнес:
– Я помочь вам. Следовать за мной.
Они выбежали через дверь справа от алтаря и по темному проходу выбрались во внутренний двор.
– Он идти туда, – сказал монах и нырнул в древний, расписанный фресками тоннель.
В конце пути монах распахнул приоткрытую железную дверь, и свет затопил темный проход. Вслед за провожатым д'Агоста очутился у узеньких ступенек, выдолбленных в склоне утеса. От падения с головокружительной высоты здесь спасали только проржавевшие железные перила.
Д'Агоста выглянул за край – на миг ему стало дурно – и заметил затянутую в красную кожу фигурку, спешащую вниз.
– Eccolo! – указал монах и начал спускаться. Полы его сутаны хлопали на ветру, словно крылья.
Д'Агоста старался не отставать, но время так отполировало камень, а сырость так увлажнила его, что лестница была скользкой как лед. По ней давно никто не спускался, ступеньки обкрошились, и в них голодными ртами зияли провалы в бездну.
– Знаете, куда он бежит? – прокричал д'Агоста, хватая ртом воздух.
– В лес.
Снизу грянул выстрел. Монах поскользнулся и едва успел ухватиться за крошечный шероховатый выступ. Д'Агоста не мог помочь ему – он сам был как на ладони, вжался в скалу, не в силах сдвинуться. Он даже не мог сейчас достать пистолет.
Со вторым выстрелом скальная крошка оцарапала д'Агосте лицо. Убийца стоял в сотне футов внизу и целился.
Д'Агоста обеими руками цеплялся за камень. Ждать, пока не подстрелят? Отчаянно упираясь ступнями и коленями, д'Агоста высвободил руку, достал пистолет, прицелился как мог и выстрелил – раз, второй.
Наемник вскрикнул и скрылся из виду, а д'Агоста почувствовал, что сползает, и уже хотел выбросить оружие, но тут монах сказал:
– A me!
Д'Агоста кинул «глок» провожатому, и тот ловко его поймал. Сам же сержант прыгнул чуть в сторону, а в то место, где он стоял, ударила пуля.
– Вниз! – Д'Агоста с монахом выбежали на каменную тропинку и сразу же спрятались за небольшим выступом. Убийца выстрелил – вновь брызнули камни.
«Господи, – подумал д'Агоста. – Мы в ловушке». Ни вперед, ни назад – только отстреливаться. Монах вернул пистолет, и д'Агоста проверил обойму: осталось восемь патронов.
– Начну стрелять, – сказал он, – бегите. Capisci?
Монах кивнул.
Уже поднимаясь, д'Агоста прицелился и выстрелил – раз, второй, третий. Он метил по верхушке камня, за которым спрятался киллер.
Магазин опустел, зато монах успел пробежать открытый участок и надежно укрылся за выступом у самого края, где тропинка вновь обрывалась лестницей в пропасть.
Сменив обойму, д'Агоста перебежал к монаху и осторожно выглянул из укрытия. Наемника нигде не было видно.
Не мешкая, сержант продолжил погоню, и теперь уже монах следовал за ним. Когда лестница наконец закончилась, они оказались у подножия скалы, где за небольшим виноградником темнела плотная стена леса.
– Куда? – спросил д'Агоста.
– Все, ушел, – пожал плечами монах.
– Нет. Идем за ним, в лес.
Пригнувшись, они побежали между рядами винограда и через несколько секунд достигли похожих на колонны собора стволов – деревья неровным строем уходили в прохладную тьму, напоенную ароматом смолы. На толстом ковре из иголок д'Агоста не нашел ни единого следа.
– Как думаете, куда он мог деться?
– Нельзя знать. Нужен собаки.
– В монастыре они есть?
– Нет.
– Тогда звоним в полицию.
– Займет время, – снова пожал плечами монах. – А с собаки – день, два или три, может быть.
Оглянувшись на бесконечный лес, д'Агоста выругался.
В часовне творилась все та же неразбериха. Пендергаст, склонившись над распростертым священником, делал ему массаж сердца и искусственное дыхание. Несколько братьев во главе с настоятелем окружили их полукольцом. Остальные, потрясенные, тихо молились в сторонке. Вот-вот должен был приземлиться вертолет «скорой помощи» – доносился стрекот лопастей.
Встав на колени, д'Агоста взял священника за вялую, хрупкую руку и вгляделся в серое лицо, в закрытые глаза. Монахи бормотали молитвы, и размеренная каденция успокаивала.
– Думаю, у него сердечный приступ, – сказал Пендергаст, нажимая на грудную клетку священника. – И травма от пулевого ранения.
Вдруг священник кашлянул, рука его дернулась, и глаза, открывшись, уставились прямо на Пендергаста.
– Padre, – тихо и спокойно позвал Пендергаст, – mi dica la confessione piu terribile che lei ha mai sentito.
Глаза монаха, такие мудрые, казалось, видят уже близкую смерть, но все понимают.
– Un ragazzo Americano che ha fatto un patto con il diavolo, ma l'ho salvato, l'ho sicuramente salvato. – Вздохнув, священник с улыбкой закрыл глаза. На долгом последнем вздохе он задрожал и наконец замер.
В следующее мгновение в часовню вбежали медики с носилками. Пытаясь спасти монаха, они развили бурную деятельность: один установил кардиомонитор, второй стал докладывать на базу, что раненый не подает признаков жизни. Получив инструкции, медики уложили священника на носилки и побежали к вертолету.
Гул винтов стих, и часовня словно опустела. Только запах ладана остался витать в воздухе да стройное пение братии вносило странную нотку спокойствия в атмосферу общего шока.
– Я упустил его, – судорожно вздохнул д'Агоста.
– Простите, Винсент. – Пендергаст накрыл его руку своей.
– Что сказал священник?
Мгновение Пендергаст колебался.
– Я просил отца Зеноби вспомнить самую страшную исповедь. Такую исповедь он слышал от мальчика-американца, который заключил сделку с дьяволом.
Значит, правда, подумал д'Агоста, и желудок его сжался. Значит, правда.
– Еще отец Зеноби сказал, что он наверняка спас душу мальчика.
Д'Агосте пришлось сесть. На секунду он опустил голову, пытаясь отдышаться, затем посмотрел на Пендергаста и спросил:
– Ну хорошо, а как же те трое?
Глава 68
Сквозь затянутый сеткой клапан в палатку проникали косые лучи солнца, и казалось, что стенки пылают в огне.
Сидя за столом, преподобный Бак вспоминал, как сплоченно вступилась за него паства. Лагерь возбужденно гудел, бурля еще не остывшей энергией. Несомненно, с ними пребывал Дух Божий.
Конечно, полиция не станет сидеть сложа руки. Очень скоро она перейдет к решительным действиям, и тогда наступит время Бака – момент, ради которого он до сих пор жил. Но что это за момент и как выполнить миссию? Прежде Бак воспринимал этот вопрос как призрачный голос, как легкое беспокойство, от которого вдруг не стало спасения – ни в молитве, ни в посте, ни в покаянии.
Неисповедимы пути Господни, подумал Бак и вновь склонил голову, моля указать путь. Снаружи доносились отзвуки оживленных бесед – о том, как его не дали арестовать. Бак прислушался. Странно, что полиция прислала только двоих. Может, они не хотели действовать агрессивно, не хотели уподобиться Ку-клукс-клану?
Ку-клукс-клан. Простая фраза отрезвила тогда преподобного, будто удар скальпелем в сердце. А та женщина – не старше тридцати пяти, красотка, полностью уверенная в себе. Тот, что пришел с ней, – тщеславный нахал, на таких шестерок Уэйн Бак насмотрелся в тюрьме. Но женщина – за ней стояла мощь сатаны.
Что же делать? Дать полиции бой? Сейчас у Бака в руках огромная сила, но всех сотен душ паствы, преданной ему душой и телом, не хватит. У него – сила убеждения, у полиции – сила оружия: пули, слезоточивый газ, водометы, а за спиной власть государства. Будет бойня.
Бак вернулся к молитве, вопрошая Бога, чего Тот от него хочет.
По деревянной распорке постучали.
– Да?
– Скоро утренняя проповедь и время наложения рук.
– Спасибо, Тодд. Иду.
Преподобный Бак не мог выйти к людям без ответа, ведь они избрали его своим пастырем. «Наймиты Рима!» – кричали они все вместе, указывая на копов. Как он гордился в ту минуту их храбростью и силой веры!
«Наймиты Рима», – подумал Бак. И вдруг все кусочки пазла встали на место. Пилат. Ирод. Голгофа. Ответ лежал на поверхности, нужно было лишь проявить упорство.
– Спасибо, Отец, – пробормотал Бак, встав на колени, а поднявшись, ощутил себя преисполненным света.
Вот теперь он готов встретить все армии Рима.
Выходя из палатки, преподобный восхитился красотой утра – красотой Божьего мира, этого мимолетного дара. Поднимаясь по тропинке к камню, с которого он проповедовал, Бак напомнил себе, что следующий мир будет много лучше. И когда придут несметные полчища безбожников, он сразит их.
Преподобный Бак воздел руки, и его приветствовал громоподобный возглас сотен людей.
Глава 69
Вслед за Пендергастом и полковником Эспозито д'Агоста спустился в подвал. Это было настоящее подземелье, которое, похоже, мало переменилось со времен Средневековья: на стенах висели клочья паутины, а кое-где в углах даже сохранились закованные в цепи скелеты.
– Увы, – полковник остановился у железной двери, – мы, как видите, не слишком-то поспеваем за сменой веков.
Эспозито открыл дверь и сделал приглашающий жест.
От стены до стены просторного помещения протянулись стеллажи с документами. На открытых полках громоздились перетянутые шпагатом стопки дел, настолько старых, что некоторые успели заплесневеть (наверное, хранились тут не одно столетие).
При виде вошедших офицер в опрятной бело-синей форме вскочил из-за стола и отдал честь.
– Basta, – устало проговорил полковник, указав на старые деревянные стулья у длинного стола. – Прошу, садитесь.
Сам он тем временем сказал что-то младшему офицеру – тот сбегал и принес штук десять папок.
– Вот краткий отчет по делам, которые вас интересуют. Нераскрытые убийства за последний год: во всех случаях жертва найдена сожженной. Я просмотрел их сам – ничего особенного. Мне, если честно, куда интереснее, что случилось утром в Ла-Верне.
Пендергаст извлек отчет из верхней папки и произнес:
– Мне искренне жаль, что так вышло.
– А уж мне-то как жаль. До вашего приезда было тихо. – Эспозито грустно улыбнулся, разведя руками.
– Мы почти нашли то, что искали, синьор полковник.
– Что бы вы ни искали, я молю Бога, чтобы ваши поиски как можно скорее закончились.
Пендергаст принялся за отчеты. Прочитанное он передавал д'Агосте, который силился понять хотя бы часть из написанного. Змеящиеся под потолком алюминиевые трубы вентиляции тихо гудели, шелестя нагнетаемым воздухом, тщетно пытаясь разогнать затхлость.
Д'Агоста проглядывал дела и вложенные фотографии, стараясь вникнуть в итальянские тексты. Ухватить удавалось только самую суть. Время от времени он делал коротенькие заметки – для отчета перед Хейворд.
На все документы ушло около часа.
– Нашли что-нибудь? – обратился Пендергаст к д'Агосте.
– Ничего интересного.
– Значит, пойдем по второму кругу.
Полковник, взглянув на часы, закурил.
– Мы справимся сами, синьор полковник, – сказал Пендергаст. – Можете идти.
– А я никуда не спешу, – отмахнулся Эспозито. – Здесь я словно в могиле – никто меня не найдет, и мой сотовый недоступен. Наверху не так уж и приятно, особенно когда каждые полчаса тебе звонят из республиканской прокуратуры. И, боюсь, снова благодаря вам. Жаль только, не хватает эспрессо, здесь нет кофеварки. – Он обратился к младшему офицеру: – Caffe per tutti.
Тяжело вздохнув, д'Агоста вновь окунулся в темный омут отчетов. На сей раз внимание привлекла черно-белая фотография человека где-то в заброшенном здании: скрюченный сильно обгоревший труп лежал у полуразвалившейся бетонной стены. Типичная полицейская фотография, мерзкая, тошнотворная, однако было в ней что-то... неправильное.
– Нашли? – спросил Пендергаст.
Приняв у д'Агосты снимок, он с минуту вглядывался в него, затем, приподняв брови, сказал:
– Да, вижу.
– Что там? – нехотя подался вперед Эспозито.
– Смотрите, человек лежит в луже крови. Его сначала сожгли и только потом застрелили.
– Ну и?..
– Обычно жертву сжигают уже после того, как застрелят, – чтобы скрыть следы. На вашей памяти убийцы хоть раз поступали наоборот?
– Поступали, причем довольно часто. Так вытягивают из жертв информацию.
– Да, но при пытке поджигают только часть тела.
– Это еще ничего не значит. – Эспозито взглянул на фотографию. – Должно быть, работа маньяка.
– Можно увидеть все дело?
Пожав плечами, полковник шаркающей походкой отправился к дальнему шкафу и вернулся с толстой пачкой бумаг. Опустив ее на стол, он перерезал шпагат перочинным ножом.
Пендергаст просмотрел документы и выборочно перевел с листа для д'Агосты:
– Карло Ванни, возраст шестьдесят девять, одинокий фермер. Тело найдено в развалинах крестьянской усадьбы, в горах близ Абетоне. На месте преступления не обнаружено никаких улик: ни отпечатков пальцев, ни волокон, ни гильз, ни следов. – Фэбээровец оторвался от бумаг. – По мне, это не похоже на дело рук маньяка.
– А по мне, так и карабинеры попадаются некомпетентные. – Эспозито недовольно поморщился.
– Один выстрел в сердце. – Пендергаст перевернул страницу. – А здесь что? Судебный врач обнаружил капли алюминия, вплавленные в тело жертвы.
Фэбээровец просмотрел следующую страницу.
– Дальше еще интереснее: за несколько лет до смерти Ванни судили в местной общине по обвинению в педофилии. Из-за формальностей ему удалось избежать наказания. Полиция сочла, что убийство – обыкновенная месть, и, похоже, не особенно старалась найти виновного.
Полковник затушил окурок.
– Кто-то из общины отомстил педофилу. А чтобы тот перед смертью помучился, мститель сжег его живьем, а потом застрелил. Очень просто.
– На первый взгляд, – парировал Пендергаст. – И все же, – продолжил он после паузы, рассуждая вслух, – это выглядит слишком гладко. Предположим, вы, синьор полковник, захотели кого-то убить, причем кого убить, вам разницы нет. Вы, разумеется, выберете человека, повинного в гнусном преступлении, но избежавшего наказания. Человека без семьи, связей, работы. Тогда полиция не станет себя утруждать, а местные жители сделают все возможное, чтобы воспрепятствовать расследованию.
– Слишком заумно, агент Пендергаст. Прямо как у Достоевского. Я ни разу не встречал преступника, способного так тщательно все распланировать. К тому же случайно жертв не выбирают.
– Мы имеем дело не с обычным преступлением, и наш убийца имел совершенно особую цель. – Отложив папку, Пендергаст взглянул на д'Агосту: – Винсент?
– Не мешает проверить.
– Можно снять копию с отчета судебного врача? – спросил Пендергаст.
Подоспел младший офицер с кофе, и полковник отправил его к копиру. Когда подчиненный вернулся, Эспозито передал копию Пендергасту, закурил и обратился к фэбээровцу, не скрывая раздражения:
– Надеюсь, вы не собираетесь просить разрешения на эксгумацию?
– Собираемся.
– Mio Dio! – Эспозито носом выпустил струйки дыма. – Вы хоть понимаете, сколько времени это займет? Год как минимум!
– Боюсь, такие сроки нас не устраивают.
– Мы в Италии. – Губы полковника изогнулись в улыбке. – Хотя...
– Хотя – что?
– Можно пойти неофициальным путем.
– Предлагаете разорить могилу?
– У нас это называется «предварительная проверка». Сначала найдите что-нибудь, а уж потом заполняйте бумаги.
– Спасибо, синьор полковник, – поднялся со стула Пендергаст.
– За что? Я вам ничего не говорил. – Эспозито насмешливо поклонился. – К тому же эта могила вне моей юрисдикции. Будем считать, что все вопросы улажены – кроме Карло Ванни, естественно.
И у самой двери он окликнул Пендергаста с д'Агостой:
– Не забудьте бутерброды и бутылку кьянти. Похоже, ночь предстоит долгая и холодная.
Глава 70
Церковь, в которой погребли Карло Ванни, стояла в предгорье Апеннин, над городом Пестойя. К ней вела бесконечная дорога горного серпантина, и на его поворотах новенький «фиат» ехал то вперед, то словно бы возвращался назад, пронзая тьму светом фар.
– Приготовьтесь, – сказал Пендергаст д'Агосте. – Нас могут ждать.
– Думаете, они знают, куда мы поехали?
– Уверен. В трех-четырех поворотах за нами следует машина. Когда мы доедем до церкви, она остановится неподалеку. Не позволим застать себя врасплох. Воспользуемся тактикой «я бегу – ты прикрываешь». Надеюсь, вы ею владеете?
– Еще бы.
– Тогда вы прикрываете, а я добираюсь до входа и подаю сигнал... – Пендергаст ухнул совсем как настоящий филин. – Вот такой.
– Вы не устаете поражать талантами, – усмехнулся д'Агоста. – Неужели в ФБР без этого не берут?
– Возможно, мы имеем дело с киллером. Но вы дождитесь, пока он откроет огонь, и уж тогда стреляйте на поражение.
– А вы?
– А я о себе позабочусь... Все, мы на месте. – На последнем повороте Пендергаст сбавил скорость. – Приготовьте оружие.
Достав «глок», д'Агоста проверил обойму и передернул затвор. Фэбээровец провел машину мимо церкви, остановил ее в конце дороги и вышел.
В воздухе витал аромат толченой мяты. Звезды, разбросанные по безлунному небу, мерцали над силуэтами кипарисов. Сама церковь призраком темнела на фоне огней Пестойи. Стрекотали сверчки.
«Тихо, безлюдно, – подумал д'Агоста. – Самое то, чтобы разорить могилку-другую».
Коснувшись его плеча, Пендергаст кивнул в сторону рощи в сотне ярдов внизу. Д'Агоста с пистолетом спрятался в тени машины, а фэбээровец без слов метнулся к деревьям, исчезнув во тьме.
Через минуту послышалось уханье.
Поднявшись, д'Агоста перебежал к Пендергасту. Впереди стояла церковь – маленькая, выстроенная из каменных блоков, с прямоугольной башней. Передний вход – деревянная дверь под готической аркой – был заперт.
Еще раз коснувшись руки д'Агосты, Пендергаст кивнул на вход. Д'Агоста отступил в тень деревьев.
Фэбээровец пробежал через двор и замер пятном на фоне черной двери. Слышно было, как он проверяет, заперто или нет. Затем железо заскребло о железо, и фэбээровец, со скрипом отворив дверь, юркнул внутрь. Снова ухнул филин, и д'Агоста, глубоко вздохнув, помчался ко входу. Едва он оказался внутри, Пендергаст захлопнул за ним дверь и запер ее, поковыряв в замочной скважине узким металлическим предметом.
Оглядевшись, д'Агоста перекрестился. В прохладном нефе у ног Девы Марии, отбрасывая тусклые оранжевые сполохи, угасали свечи.
– Вы идете слева, я – справа, – сказал Пендергаст.
С оружием на изготовку они пошли вдоль стен: в церкви не было ничего, кроме статуи, исповедальни, задернутой шторкой, и грубого алтаря с распятием.
Подкравшись к исповедальне, Пендергаст отдернул шторку.
Никого.
Опустив пистолет, фэбээровец скользнул в дальний угол и нагнулся к замочной скважине в железной двери. Снова заскрежетала отмычка, и открылся проход к каменной лестнице. Пендергаст осветил фонариком темноту спуска.
– Я тревожу не первое место упокоения, – признался агент. – Но этот раз обещает стать самым интересным.
– Почему Ванни похоронили здесь, а не на кладбище снаружи?
– Camposanto только внутри, – пояснил Пендергаст, прикрыв и заперев дверь. – Церковь построена на крутом холме, поэтому почивших хоронят в склепах, вырезанных прямо в скале под святилищем.
Спустившись по лестнице, напарники оказались в сводчатом помещении. В ноздри ударил запах плесени. Слева луч фонаря высветил средневековые саркофаги. Неизвестный скульптор изобразил ушедших словно бы спящими, вырезав их образы на крышках: одного в доспехах, другого в одежде епископа.
Д'Агоста последовал за агентом к новым рядам древних могил, украшенных скульптурами. Наконец фэбээровец остановился у второй железной двери, без проблем открыл ее – и луч фонаря выхватил из темноты тоннель, грубо вырезанный в теле скалы. В каждой нише на полке лежала кучка костей и череп, завернутые в тряпье. На костяных пальцах поблескивали перстни, а кое-где между ребер рассыпались ожерелья и прочие драгоценности.
Вспуганные светом, мимо мохнатыми пулями промчались мыши.
Далее узкими ступеньками от пола до потолка поднимались ряды могил поновее. И чем дальше, тем ближе к современности были даты на мраморных крышках. Попадались и фотографии – лица из XIX или начала XX века, отмеченные лишениями и разочарованием. Иные таблички носили лишь имена и даты, а то и вообще ничего – эти еще только ждали хозяев.
Пендергаст шел, светя фонариком то вправо, то влево. И вот в самом конце в нижнем ряду дальней стены д'Агоста увидел одинокую табличку.
КАРЛО ВАННИ
1948-2003
Пендергаст достал из кармана тонкое полотнище и расстелил его перед могилой. Затем вытащил узкий ломик и длинное лезвие с изогнутым концом. Лезвием фэбээровец провел между плитой и стеной по всем четырем сторонам, а ломик воткнул в образовавшуюся щель. Рывок – и мраморная крышка отошла, подняв тучу пыли. Пендергаст ловко поймал табличку и уложил ее на полотнище.
Темная дыра дохнула запахом горелой плоти. Посветив внутрь, Пендергаст позвал товарища:
– Помогите, пожалуйста.
Стоя рядом на коленях, д'Агоста старался не смотреть на покойника, чтобы сохранить остатки достоинства.
– Берите его за левую ногу, я – за правую, и вместе вытягиваем. Хорошо еще, что могила Ванни на нижнем уровне.
Пересилив себя, д'Агоста взглянул на торчавшие из темноты подошвы ботинок – каждая с дыркой.
– Готовы?
Кивнув, д'Агоста ухватился за туфлю.
– Все же, наверное, – сказал Пендергаст, – лучше брать за щиколотки. Нехорошо получится, если ступни выйдут без тела.
– Согласен. – Д'Агоста взялся за узловатую кость, и под штаниной мертвеца что-то хрустнуло, как пергамент. Д'Агоста с трудом подавил приступ тошноты. Зловоние убивало.
– На счет «три» тянем – медленно и плавно. Раз, два, три...
Оказалось, труп прикипел к днищу могилы, но, оторвавшись, вышел наружу на удивление просто.
– Так, – приговаривал Пендергаст. – Тянем, тянем...
Д'Агоста пятился, пока тело не вышло из ниши полностью.
Открылось гнездо уховерток; насекомые в панике бросились врассыпную, и д'Агоста отпрыгнул, смахивая их со штанины.
Карло Ванни лежал перед д'Агостой и Пендергастом, скрестив руки на груди поверх распятия. На напарников смотрели черные, сморщенные глаза. Губы Ванни отошли, обнажив гнилые пеньки зубов. Прилизанные мощным фиксатором седые пряди сохранились все до единой. Чуть запыленный костюм выглядел почти новым, только местами его поели уховертки. И лишь по скрюченным, почерневшим пальцам да по свернувшимся миниатюрными свитками ногтям можно было сказать, что человека сожгли.
– Подержите, Винсент. – Пендергаст передал д'Агосте фонарь.
Фэбээровец склонился над трупом, ножом рассек костюм от горла до пупа и разгреб бумажную набивку на месте запавшей брюшины. Кожа отходила сухими пыльными лоскутами, оголяя обугленные края ребер.
Удерживать фонарь стало непросто.
Пендергаст тем временем достал из кармана лист бумаги, в котором д'Агоста узнал ксерокопию рентгеновского снимка. Похоже, фэбээровец собирался искать застывшие капли металла. Нацепив на глаз окуляр ювелира, он с щипцами и ножом еще ниже склонился над брюшной полостью Ванни. Что-то негромко хрустнуло.
– Ага! – Пендергаст извлек кусочек металла, опустил в пробирку и снова припал к сожженному телу.
Услышав за спиной какой-то звук, д'Агоста развернулся, посветив фонарем.
– Слышали?
– Крыса, – успокоил его фэбээровец. – Будьте добры, посветите.
Д'Агоста перевел луч фонаря на труп. Сердце грохотало в груди. Отчет в полиции получится будь здоров!
Звук за спиной повторился, и, развернувшись, д'Агоста высветил крысу – размером с кота. Животное подобралось, моргнуло и, зашипев, обнажило острые зубы.