Проклятие рукописи Пономаренко Сергей

 8

— Не знаю, но мне больше нравится классика — Рембрандт, Рафаэль, Боттичелли, — чем современные экспериментаторы. На мой взгляд, это больше плакатная живопись, ориентированная на стеб. В ней доминируют эффекты, рассчитанные на определенную реакцию зрителя, но нет сопереживания автора, — прервала затянувшееся молчание Таня.

Два дня назад она, не дождавшись звонка от Даниила, взяла номер его телефона у подруг и сама ему позвонила. В его голосе звучали необычные интонации, но она это объяснила тем, что он до сих пор не может прийти в себя после смерти друзей. Решив, что человеку со своим горем нельзя оставаться одному, она нашла подходящий повод встретиться — открывался фестиваль искусств «Гогольфест». Готовилась к встрече, как к первому свиданию, волнуясь и радуясь, но не заметила, чтобы Даниил был ей рад. Он прятал глаза за затемненными стеклами очков, его тон был ровным и холодным, равнодушным, а держался он так, словно отбывал повинность. Но она продолжала считать такое поведение последствием происшедших трагических событий.

Фестиваль проходил в цехах бывшего военного завода «Арсенал», ныне трансформированного в выставочный зал. Реорганизация заключалась в демонтаже и вывозе оборудования, а для произведений искусства оставили голые ободранные кирпичные стены и такой же пол. Но зато размеры помещения и арки потолка поражали воображение. И вся эта громадная площадь была забита предметами визуального искусства — картинами, плакатами, фотографиями, скульптурами. Авторы большинства работ были приверженцами неомодернизма, считали пережитком классическую технику и реализм.

— Ну, не надо так категорически, здесь есть весьма любопытные вещи. Хотя бы тройственные портреты, — вяло возразил Даниил, имея в виду серию портретов, где на одном полотне путем наложения разных цветов уживалось целых три: Че Гевара — Махно — Наполеон, или Монро — Пресли — Чаплин, или Пушкин — Гоголь — Достоевский.

— Это все стеб, — поморщилась Татьяна. — Если бы не подписи, очень трудно увидеть всех троих — одного в лучшем случае, и то лишь намеком.

— А чем тебе не нравятся эти фотографии? Сплошной натурализм! — Даниил указал на вращающийся витраж с подсвеченными фотографиями, где две полностью обнаженные девушки изображали ведьм верхом на метлах в разных позах.

— Порнография! — гневно заявил стоящий рядом гражданин средних лет и такой же наружности. — Голые девки зажали бедрами древки метел, словно прутни!

— Почему — порнография? Ведь девушки, да и сами фотографии очень красивые, — не согласился Даниил. — Автор упорно изображает обнаженных ведьм, меняя лишь натурщиц и позы, иногда для антуража слегка вымазав девиц глиной. Но метлы на всех снимках одни и те же — в этом он постоянен.

Гражданин не стал продолжать спор, лишь сплюнул на пол и пошел дальше.

— Фотографии и в самом деле красивые, но их смысл как произведений искусства я не улавливаю, — высказала свою точку зрения Таня. — И почему вся экспозиция называется «Саман»? Если имеется в виду древний кельтский праздник смерти Самайн, позднее преобразованный в Хеллоуин, то при чем здесь ведьмы?

Даниил лишь недоуменно пожал плечами, не собираясь ломать голову над тем, что автор хотел сказать своими работами. Они прошли в следующий зал.

— О Боже! Какой ужас! — Таня вздрогнула, чуть не натолкнувшись на обнаженного человека из красного пластика, выполненного в натуральную величину.

Еще несколько подобных фигур стояли в зале на полу, на подставках, висели на стенах. А еще на полу лежали бесформенные кучи, изображающие разлагающиеся человеческие тела, так что можно было различить их части. Ко всему здесь имелось звуковое оформление — непрекращающийся грохот, то усиливающийся, то стихающий, нагнетая тревогу.

— Ты же хотела натурализма — здесь он присутствует в полной мере. Хотя сразу возникает вопрос — зачем нам такой нужен? Как по мне, лучше голые ведьмы на метлах. Скульптуры поражают натурализмом. Вон посмотри — классная скульптура, не отличишь от живого человека.

Даниил указал на скульптуру молодого мужчины, стоящую на подставке у стены, для большего правдоподобия одетую в потертые джинсы и синюю рубашку, с небольшим лоскутом волос на затылке.

— Хорошо выполнена! Один к одному, — согласилась Таня и попросила: — Сфотографируй меня с ним — он как живой.

Девушка подошла к скульптуре и прислонилась к ней, ожидая, пока Даниил запечатлеет ее на камеру мобильного телефона. Неожиданно скульптура шевельнулась, и Таня с воплем ужаса отскочила от нее.

— Живая скульптура, — успокоил ее Даниил. — Я слышал, это сейчас практикуется.

— Я не скульптура, — сообщил парень на подставке. — Мой мобильный разрядился, а розетка высоко, шнур зарядки не достает, приходится, стоя здесь, ожидать, пока он зарядится.

— А что у вас здесь за тела валяются, словно побоище произошло? — поинтересовался Даниил.

— Это все декорации спектаклей. Мы — экспериментальная театральная лаборатория и здесь во время фестиваля покажем несколько спектаклей. Приходите завтра вечером, не пожалеете. Если хотите, можете принять участие в лепке гигантской головы Гоголя из земли и соли — это в конце зала. Идите на грохочущий звук бетономешалки — она готовит смесь.

— Спасибо, подумаем! — с энтузиазмом произнесла Таня и увлекла Даниила к выходу. — Если декорации так пугают, то спектакля я точно не выдержу. Давай выйдем на воздух, немного передохнем.

Выходя, она еще раз взглянула на пластикового человека, так ее испугавшего, словно ожидая, что он пойдет за ними.

Они торопливо проследовали к лестнице, спустились и вышли на улицу. Здесь лицо Даниила вновь приняло холодное, равнодушное выражение, как и в начале встречи.

— Как работа в библиотеке? — спросила Таня, подбирая тему для разговора так, чтобы расшевелить Даниила. — Наверное, это очень интересно — иметь возможность держать в руках старинные фолианты, написанные столетия назад. Пожалуй, я тебе завидую: имеешь возможность увидеть прошлое глазами современников.

— Напрасно завидуешь — возишься в пыли, вдыхая ее и чихая, в итоге через несколько лет такой работы можно заработать аллергию, — чуть язвительно сказал Даниил. — А зарплата нищенская! Нет, я уже работаю в другом месте — вновь в рекламном бизнесе.

— Поздравляю! — обрадовалась Таня. — Ты вернулся в то же агентство?

— Нет, дважды ступить в одну и ту же реку никому не дано, да и не стоит. Другое агентство, более солидное, расположено в центре города.

— Вот видишь, у тебя полоса невезения закончилась и теперь все будет хорошо!

— Полосы только на тельняшке бывают, а в жизни обычно тянется лишь одна полоса.

— Даниил, почему так пессимистично?

— Наоборот, оптимистично. Я считаю, что теперь мне будет сопутствовать только свет удачи.

— Но так же не бывает! — с сомнением покачала головой Таня.

— В жизни бывает многое из того, чего вроде бы не может быть, порой даже задаешь себе вопрос: а существует ли вообще невозможное?

— Невозможно жить вечно — раз; невозможно мгновенно исполнять свои желания-прихоти, так как они делятся на те, которые можно выполнить со временем, и те, которые невозможно выполнить никогда, — это два; невозможно заглянуть в будущее, оно всегда преподнесет какую-нибудь неожиданность — это три, и много-много всего, на чем стоит гриф «невозможно».

— Я в последнее время столько раз переступал через невозможное, что даже стал забывать это слово. Хочешь, я попробую заглянуть в глубины твоего сознания и прочитать твои мысли?

— Ого, ты стал парапсихологом и ясновидящим! — развеселилась Таня. — Я тебя слушаю.

— Тебя в детстве родители называли бельчонком, и ты хотела бы, чтобы я так тебя называл.

— Откуда ты знаешь, как меня называли родители? Этого я ведь даже подругам не рассказывала, — поразилась Таня.

— Ты влюблена в меня и думаешь, что у меня это же заболевание. Ожидаешь услышать от меня любовную бредятину. В твоем представлении любовь — некая драгоценность, которую совместно заключают в оправу двое, почувствовав, что не могут жить друг без друга. Только знай: любовь для меня — непозволительная роскошь, и я обойду ее десятой дорогой!

От слов Даниила у Татьяны перехватило дыхание, она покраснела, но, пока готовила гневный ответ, у Даниила зазвонил мобильный телефон.

— Слушаю, — отозвался он, и Таня услышала доносящийся из трубки женский голос.

Слов нельзя было разобрать, но ей достаточно было услышать то, что говорил Даниил:

— Нет, сейчас я не могу с тобой встретиться — я занят… Не знаю, когда освобожусь… Хорошо, перезвоню. — Он закончил разговор и выжидающе посмотрел на нее.

— Еще одна заблудшая? — с иронией спросила Таня. — Не волнуйся — я скоро дам тебе возможность с ней созвониться И встретиться.

— Это по работе, — кратко пояснил Даниил, и это была правда.

Новую работу в рекламном агентстве ему устроила Лиза, использовав свои возможности и связи отца. Он вначале не хотел принимать ее помощь, пока в его голове явственно не прозвучал чужой голос: «Это не она дает тебе работу, ты получаешь ее с помощью магии».

— Меня это не касается. — Таня горько улыбнулась. — Думаю, это наша последняя встреча. Я хочу тебе сказать: ты изменился, и не в лучшую сторону. Скажу больше — ты стал другим, чужим, и мне остается лишь пожалеть о том, который остался в прошлом.

— Ты, как и все обыкновенные люди, не переносишь правды. Я лишь озвучил твои мысли — только не говори, что ты думала иначе. Чем же я обидел тебя? Твоими мыслями?

— А ты необычный, не такой, как все?

— Наверное, да.

— Ты не обидел меня, а лишь открыл мне глаза. Да, мне казалось, что я люблю тебя, и я рассчитывала на взаимность. Часто вспоминала нашу последнюю встречу… — Таня поняла, что еще немного — и она не сможет сдержать слезы. — Извини, мне пора. — Она побежала к выходу из дворика Центра искусств и, не раздумывая, выскочила на проезжую часть и стала махать рукой.

Серебристый «фольксваген» едва успел затормозить перед ней, водитель хотел было ее отругать, но, увидев ее расстроенное лицо, согласился подвезти.

— Куда? — поинтересовался он.

— Прямо, и подальше от этого места, где разбиваются иллюзии. — Таня села на заднее сиденье и, не сдержавшись, заплакала.

В голове у Даниила вновь зазвучал чужой голос «Если хочешь, завтра она к тебе прибежит и сразу прыгнет в постель. Но зачем она тебе?»

В нем боролись противоречивые чувства — с одной стороны, его тянуло к Тане, он понимал, что незаслуженно обидел ее. Живя в лесной хижине старика Савелия, он часто вспоминал их встречи и горел желанием увидеть девушку, а сегодняшняя внешняя его холодность была лишь боязнью впустить ее в свою жизнь. С другой стороны — кто она такая и чем отличается от других? Вот он может многое, неподвластное обычному человеку, а она не замечает его исключительности.

— «Не хочу! Пусть живет своей жизнью», — мысленно ответил он.

 9

— У нас сегодня на завтрак фруктовый салат и апельсиновый фреш, но, если хочешь чего-нибудь существенного, я могу поджарить битки. — Лиза, в шелковом халате на голое тело, хлопотала возле барной стойки.

— Салата будет достаточно. — Даниил устроился на высоком барном стуле.

— Как прекрасно было утром проснуться в твоих объятиях — ты меня обнимал всю ночь, — мечтательно произнесла Лиза. — Поживи у меня — по утрам я буду отвозить тебя на работу, не надо будет мучиться, ездить на метро.

— Если будем вставать, как сегодня, и я буду ждать, пока ты оденешься, накрасишься и отвезешь меня, я появлюсь как раз вовремя, чтобы получить выговор директора за опоздание. У нас с этим строго.

— Ты не все. — Лиза капризно надула губки. — Тебя там никто не тронет.

— Конечно, ты же меня защитишь, — улыбнулся Даниил. — Но сегодня вечером я иду в библиотеку — заведующая попросила продолжить работу по систематизации электронных каталогов, которую я начал, — у них нет специалистов.

— Заведующая молодая? — насторожилась Лиза.

— Очень молодая — не более семидесяти, с клюкой, горбом, двумя торчащими клыками, которыми она раздирает нерадивых читателей. — Даниил отбросил шутливый тон и добавил серьезно: — Мы же договорились: у каждого из нас своя жизнь, в которую другой не вмешивается.

— Помню. — Лиза вздохнула. — Но так хочется, чтобы ты сегодня вечером пришел, пусть поздно. Общение с тобой — праздник.

— Вот для того, чтобы праздник не превратился в будни, я сегодня не приду.

— Жаль. Выходит, о моем сюрпризе узнаешь только при следующей встрече.

— Что за сюрприз? — насторожился Даниил.

— Думаю, тебе он очень, очень понравится! — Лиза рассмеялась. — Приходи сегодня — и узнаешь.

— Нет, сегодня я буду ночевать в своей квартире.

— Маленькой, мрачной, расположенной в ужасном месте. Как ты можешь ночевать в ней, зная; что там жили твои погибшие приятели? Мне кажется, это очень страшно.

— Спасибо за завтрак. — Даниил соскочил с барного стула и пошел к входной двери.

— Я что-то не так сказала? — встревожилась Лиза.

— Нет. Просто мне уже пора на работу. — Торопливо поцеловав девушку, он вышел за дверь.

Кивнув на выходе охраннику, проводившему его подозрительным взглядом, он вышел на улицу. Внутри нарастало беспокойство, но он не мог определить его причину.

— С вами хотят встретиться. — Дорогу Даниилу преградил высокий плечистый мужчина в черном костюме и сверкающей белизной рубашке, впившись в него холодным, изучающим, цепким взглядом.

Другой мужчина, словно брат-близнец первого, стоял у открытой дверцы громадного блестящего черного джипа с затемненными стеклами.

— Кто хочет? — поинтересовался Даниил. Это приглашение ему явно не понравилось. — Мне надо на работу — боюсь опоздать.

— Там узнаете, — туманно ответил первый мужчина и жестко добавил с такой интонацией, что фраза больше походила на приказ, чем на приглашение: — Прошу садиться в автомобиль!

Даниил пожал плечами, поняв, что у него нет выбора, и сел на заднее сиденье автомобиля. На бандитов эти парни не были похожи, скорее на людей из охранной структуры или из спецслужб. Хотя в последнем случае они предъявили бы удостоверения.

Через двадцать минут автомобиль остановился возле офисного здания, состоящего, похоже, из одного стекла. Даниила провели мимо поста охраны, затем они поднялись на лифте, и юношу оставили ожидать в просторной приемной. Длинноногая девушка-секретарь с внешностью фотомодели сразу предложила ему кофе, сообщив, что его руководство уже предупреждено, так что он может не волноваться и не спешить на работу. Пока ожидал, пил кофе и рассматривал старинное оружие, выставленное в стеклянных витринах, любовался игрой разноцветных тропических рыбок в огромном аквариуме. Все здесь просто кричало о богатстве хозяина, пока невидимого за орехового дерева дверью.

После долгого ожидания его наконец провели в кабинет, поражающий размерами и роскошью. Маленький полный мужчина лет пятидесяти, в дорогом костюме, с властным выражением лица, вышел из-за стола, присел за расположенный рядом низкий стеклянный столик, на котором были выставлены коробки сигар, и указал ему на кожаное кресло напротив.

— Вот ты какой! — произнес мужчина, бесцеремонно впившись взглядом в лицо Даниила. — Куришь?

— Нет.

— Молодец, — похвалил мужчина и, откусив специальным приспособлением кончик сигары и прикурив ее, стал пускать облачка душистого дыма. Затем он предложил: — Коньяк, виски будешь?

— Нет. Мне еще надо на работу попасть.

— Похвально, — отозвался мужчина. — Не знаю, чем ты вскружил голову моей дочери, но она за тебя стоит горой. Прежнего ухажера она отшила, по правде сказать, правильно сделала — тот стал увлекаться наркотиками. Ты же их не употребляешь?

— Нет.

— Да брось ты так односложно отвечать. Ты меня не бойся.

— Я не боюсь вас.

— Да? — заинтересованно произнес мужчина. — Лизонька тебе уже рассказала?

— Что именно?

— Она едет стажироваться в Англию на год, и ты едешь вместе с ней. Все расходы я беру на себя.

— Что я буду делать в Англии?

Тут мужчина громко рассмеялся, так что у него даже слезы выступили на глазах.

— Что ты будешь делать в Англии? Вот уморил! Жить там будешь — в свое удовольствие!

— У меня здесь работа, и там мне делать нечего, — сухо произнес Даниил.

— Молодец! — уважительно сказал мужчина. — Видно, не шалопай. Найдем там и тебе чему научиться. Наберешься знаний, а здесь присмотрим более приличную работу. Похоже, мы с тобой поладим.

— Мне можно подумать?

Это вновь вызвало у мужчины бурный смех, и он едва смог вымолвить:

— Хорошо… Подумай… Про Англию… Только недолго.

Секретарша, мило улыбнувшись ему, когда он вышел из кабинета, сообщила:

— Вас отвезут на работу.

— Спасибо, я на метро быстрее доберусь.

В вестибюле к нему подошел мужчина в черном, привезший его сюда:

— Я проведу к автомобилю.

— Мне проще на метро. Спасибо за беспокойство.

У мужчины сузились глаза:

— Хозяин не любит, когда ему перечат.

— Но мне он не хозяин! — С этими словами Даниил вышел из офиса.

Предложение поехать с Лизой в Англию было заманчивым, но и полностью привязывало к ней, что грозило в будущем большими проблемами. Разве только Лизонька разочаруется в нем сама. Несмотря на то что все складывалось наилучшим образом, на душе у него было нерадостно. Ему хотелось позвонить Тане, попросить прощения за грубость, но он пересилил себя. Он не пошел на метро, а сел в маршрутное такси и, устроившись у окна, зажмурился от яркого солнца.

Прозвучал сигнал его мобильного телефона. «Неужели Таня почувствовала, о чем я думаю, и сама перезвонила?» Солнечные лучи не давали рассмотреть номер звонившего.

— Таня? — с надеждой спросил он.

— Не угадал, — раздался женский, с хрипотцой, голос. — Это Оксана.

— Какая Оксана?

— У тебя их много? Оксана, подруга Лизы.

 10

Модный ночной клуб был полон молодежи, громкая музыка приятно кружила голову, изгоняя все мысли, заставляя тело двигаться в такт. Приглушенный свет, разноцветные блики на стенах, волнующий низкий голос девушки ди-джея Электры, то и дело органично вплетающийся в музыку, а особенно общий настрой танцующих создавали необычную атмосферу, требовали выплеснуть энергию.

— Как тебе? — громко спросила Оксана, стараясь перекричать музыку. — Правда, класс? — Ее гибкое, удивительно пропорциональное тело извивалось в танце змеей.

Даниил, не переставая двигаться, пальцами показал: «О'кей!» Оксана приблизилась к нему так, чтобы их тела то и дело касались друг друга. Неожиданно резким движением она сорвала с лица Даниила неизменные очки и, танцуя, держала их высоко над собой.

— Я хочу видеть твои глаза! — проговорила она волнующим грудным голосом.

И в самом деле, поймав взгляд, она больше его не отпускала, словно гипнотизируя Даниила. В танце она мимолетно то и дело чуть прижималась к нему, то грудями, то бедром, заводя его. А в какой-то момент их лица оказались очень близко друг от друга, и она одарила его скользящим поцелуем в губы. От легкого, едва ощутимого прикосновения ее губ у него приятно защекотало в груди.

Неожиданно в его голове явственно прозвучал чужой голос: «Опасность! Будь осторожен!» Но эйфория волшебного вечера его закружила, унесла прочь все мысли. Вернувшись за столик, они продолжали целоваться. Оксана делала это очень умело, как бы играя с ним. Ему нравилось ощущать сквозь легкую ткань платья ее тело — упругое, сильное, полное желания и, казалось, такое податливое. Разгоряченный ее играми и количеством выпитого, он послушно пошел за ней, когда она шепнула:

— Пора. Поедем ко мне.

Она жила не в таком шикарном доме, как Лиза. Бесконечные объятия и поцелуи продолжались в подъезде, в лифте, на лестничной площадке, у дверей квартиры, и, только войдя внутрь, Оксана с трудом оторвалась от него и прошептала хрипло:

— Подожди меня в спальне, я в ванную, скоро буду.

Она провела его в спальню и зажгла лишь небольшой светильник у изголовья широкой кровати.

Даниил быстро сбросил с себя всю одежду и, упав на спину, широко раскинул руки. Оксана и в самом деле быстро появилась. На ней была длинная свободная полупрозрачная рубашка до пят, сквозь которую хорошо просматривалось ее обнаженное тело.

Уже ничего не видя и не слыша, Даниил притянул девушку к себе, осыпая ее поцелуями. Он путался в ее свободном одеянии, не имея возможности добраться до манящего тела.

— Достаточно, киса! — внезапно прозвучал насмешливый голос, и Даниил почувствовал, как сзади на него кто-то навалился, выворачивая ему руки.

Вспыхнул верхний свет, и Даниил увидел, что в комнате находятся трое парней. Двое держали его за руки, а один, с наглой усмешкой, стоял напротив, держа в руках фотоаппарат. Раздался звонок в дверь.

— Киса, к тебе пришли! Иди встречать гостей! — прокомментировал стоявший перед Даниилом парень, и Оксана, наскоро поправив свое прозрачное одеяние, молча пошла к двери.

Через мгновение в комнату вошла Лиза. Когда она увидела обнаженного Даниила, у нее задрожали губы.

— Как ты мог?! — И она отвесила ему пощечину. Вторая досталась Оксане, — С-сука! — с чувством выдохнула Лиза.

Оксана схватилась за щеку.

— Я же ради тебя старалась, чтобы ты поняла, что собой представляет этот урод! Альберт подтвердит! — Она кивнула на нагло улыбающегося парня, явно развлекающегося действом.

— Пошли все вон — ненавижу! — заорала Лиза и, перед тем как выскочить из комнаты, бросила Альберту; — Скунс вонючий!

Через мгновение хлопнула входная дверь.

— Кульминация удалась! — подытожил улыбающийся Альберт. — Переходим к заключительной части. Парни, свяжите его!

Даниил попытался оказать хоть какое-то сопротивление, но с вывернутыми за спину руками это оказалось невозможным, и вскоре он, абсолютно голый, был спеленат скотчем, а в рот ему был засунут кляп — его трусы.

— Неприятности у тебя еще впереди. Вначале тебе предстоит совершить небольшой марш-бросок в голом виде — я отъеду совсем недалеко, километров на двадцать-тридцать от города. Но это только цветочки, главное вот это. — Он указал на фотоаппарат в своей руке. — Когда эти снимки попадут в руки папаши Лизы, предполагаю, он очень обрадуется, увидев, с каким уродом водится его дочь! Кроме того, я их вывешу в Интернете — сотрудники агентства, в котором работаешь, смогут ими полюбоваться, но все это уже мелкие пакости.

Подойдя к Даниилу, он резко ударил его в солнечное сплетение — у того перехватило дыхание, и он, с кляпом во рту, чуть не задохнулся. Альберт, улыбаясь, наблюдал, как Даниил, выпучив глаза от нехватки воздуха, корчится от боли у его ног.

— Парни, несите его ко мне в автомобиль и потом свободны — остальное я сделаю сам, — приказал он. — А ты, киса, пойди вперед отвлеки консьержку, чтобы парни смогли незаметно вынести это тело. — И он пнул Даниила, стараясь попасть по почкам, но промазал.

Путешествие в багажнике «лексуса» было продолжительным и весьма неприятным, особенно когда машина съехала с трассы на проселочную дорогу. Все тело ныло от ушибов, связанные руки и ноги затекли, но больше всего хотелось вдохнуть полной грудью, что было невозможно из-за кляпа. Даниил находился в полуобморочном состоянии. Мысленно он призывал на помощь духа Арбателя, обещая впредь слушаться его во всем, хотя в глубине души понимал, что эти мольбы бесполезны.

— Приехали — конечная остановка! — проговорил Альберт, выбросив его из багажника. — Приятного путешествия! — И он ножом разрезал скотч на руках и ногах пленника.

Пока Даниил разминал одеревеневшие конечности, «лексус» умчался прочь.