Дикий мир. Колонисты Извольский Сергей
Теперь конкретно про вас всех. Щербаков просит для начала человек десять – двенадцать, несколько групп короче. В каждую по своему человеку дает, группы в его распоряжение поступают. Алекс у нас уже с сержантом вроде как спелся, да, Алекс, нормально же ты с ним? – Я кивнул только на вопросительный взгляд. – Вот. Остальные думайте, пока в санаторий не приедем, кто хочет на базе остаться, кто под командование подполковника пойдет.
– А мне че думать, я с Алексом, можно? – сказал сразу же Геша.
– Можно Машку за ляжку, а у нас разрешите. Вообще, да, вам еще тогда одного нормального надо… Жек?
– А мы чего, не нормальные? – спросил Геша, взметнув брови вверх.
– Ну я в смысле того… этого. В твоих, Геш, воинских талантах я не сомневаюсь, но лучше вам человека опытного добавить, Джексон, ты как? – Женя лишь кивнул молча, прикрыв глаза.
Тут дверь стремительно распахнулась, и в кабинет вошел кряжистый мужик в синей форме МЧС, за ним маячил сержант. Мы все один за другим непроизвольно встали.
– Орлы, ну как есть орлы, – осмотрев нас, резюмировал эмчеэсник. – Здорово, бойцы! – Голос у дядьки тоже был кряжистый.
– Здравия желаем, тарищ майор, – одновременно гаркнули Толстый и Геша.
– Зорин, Константин Федорыч меня зовут, можно просто Федорыч. Давайте знакомиться.
Мы все поочередно пожали ему руку, представляясь. Дядька невысокий, но ладонь огромная, еще и цепкая.
– Кто старший? – Федорович, поймав взгляд Толстого, кивнул: – Давай ко мне в машину, потрещать надо. Вы все на «буханке», да? Рулите тогда вперед, я за вами пойду.
Выезжали из города по той же дороге. Напротив двора, где стояли странные мужики, я замедлился, но никого не было. Посмотрел по зеркалам – «козлик» майора бодро рулил за нами. Всю дорогу, пока ехали, меня глодала ускользающая мысль, я пытался сосредоточиться и не получалось.
– Артем, слушай… – спросил я, даже не до конца сформулировав про себя вопрос.
– Что? – сонно откликнулся сержант сзади, дремал видимо. Спереди в этот раз сел Геша и прилежно пялился в темноту.
– Слушай, а Федорыч это, вообще, кто? И как они с Дмитрий Мелетеевичем, кореша?
Молчал сержант не то чтобы долго, но прилично.
– Зорин заместитель командира пожарной части. А по поводу корешей так и не скажу уверенно. Скорее нет, не кореша. Но и не конфликтовали промеж собой. Митрич, он точно с начальником ЖЭКа дружбу водит, с мэром и с бывшим директором завода. Ты с чего спрашиваешь?
– Да не могу понять, крутится что-то… Тем, а поблизости есть еще места, куда нас могли разместить?
– А я и не знаю даже… да есть, наверное.
– Ты сказал бывший директор завода, а что за завод?
– У нас тут был перерабатывающий комбинат, так его закрывали, но все закрыть не могли. Ну и директор там старый оставался, а недавно, я тебе говорил, производство стали строить, корпуса завода все выкупили, директора уволили, естественно. Вот так и бывший.
– А мэр тоже бывший? Ты ж говорил, что мэрская дочка, типа мэр новый…
– Не мэрская дочка, а дочка главы района. Есть мэр города Великополья, а есть глава Великопольского района. Вот глава района и новый, ты путаешь.
Какая-то догадка, почти сформировавшаяся, у меня крутилась, но мысль было не зацепить. Я решил на потом отложить, бывает такое, после озарение внезапно придет.
Разговор утих, и вскоре показался знакомый поворот. Дед в каморке на въезде не спал и ворота нам открыл, опять не спрашивая, кто мы и что мы. Вот странный, держал бы тогда открытыми, а сам бы спать шел. Выгрузились, остановившись на стоянке у общего корпуса. Толстый, как вышел из «уазика» вместе с Федоровичем, к нам даже не подошел, только рукой махнул, удаляясь.
Оказалось, приехали мы на закончившийся общий ужин. Как сказал Леха Николаевич, только недавно завершилась суета по расселению, и почти все собратья по несчастью совместно с малочисленным персоналом лагеря и немногочисленными оставшимися отдыхающими уже отужинали.
Когда мы зашли в актовый зал, который сейчас общей столовой был, находившиеся там люди на нас оглядывались – еще бы: Геша и Женя с ружьями за спиной, Артем с автоматом. К нам подошел Николаич вместе с Глебом, местным мастером, и отвел нас в сторонку, поручив симпатичной помощнице с донельзя серьезным и усталым лицом. Одна из девчонок, кстати туристок, которых я заприметил на самом первом собрании у раскуроченного вагона. Как я услышал, Николаич дал ей указание нас накормить и в комнаты определить. Девушка подошла, сжимая в руках общую тетрадь и ручку.
– Ребят, вы есть хотите?
– Красавица, а как зовут-то тебя? – встрял Егор.
– Меня Настей зовут, – видно было, что девчонка бегает на автомате, уже запарившись, а после его вопроса встрепенулась, в глазах искра жизни мелькнула.
– Меня Егор, а это Алекс, это Женя, а вон тот страшный дядька – это Артем, он на самом деле добрый. Нам всем очень приятно с тобой познакомиться, – девушка после такого представления зарделась, оказавшись в центре внимания.
– Настенька, кушать мы не очень хотим, нам бы сначала с ночлегом определиться.
– Пойдемте, я вас в комнаты отведу, Алексей Николаевич сказал…
– Настенька, я слышал, что он сказал, ты вот мне лучше скажи, пойдем-ка, отойдем, кстати. Чтоб не подслушивали нас тут всякие, – и Геша, отводя девушку в сторону, зыркнул на нас, сделав страшные глаза, чтоб за ними не шли.
Они вдвоем отошли, притом Геша деликатно поддерживал девушку под локоть. Мы втроем с прохода отошли, встав к стенке, переглядываясь, но близко к ним не подходили. Беседа Геши с Настей длилась буквально несколько минут, поначалу видно было, что девушка отнекивалась, потом он ее уговорил – Настя кивнула и убежала.
– Парни, идите в корпус за вещами, я подойду, – подбежал Геша к нам, сияя.
– Геш, ты че? Я бы от пожрать не отказался, – выразил я общее недоумение.
– Все под контролем, верьте мне, – успокоил он нас и убежал вслед за ушедшей Настей.
Мы гурьбой двинулись в общий корпус. Зайдя внутрь, свернули направо по темному коридору и вошли в большое помещение, освещенное керосинкой. За столом сидел Николай с молодым парнем, помогавшим доктору с первого момента. Сейчас они под желтым живым светом корпели над бумагами. Большую часть комнаты занимали сваленные в кучу рюкзаки и сумки. Видно было, часть уже рассортирована, часть лежала неаккуратной грудой.
Поздоровались с удивленным Николаем, который нас сразу и не признал. Джексон и я забрали свои вещи. По ощущениям, мой понтовый рейдовый рюкзак никто не вскрывал. Нам Николай поверил, кстати, и проверять не стал, наши вещи или нет. Как выяснилось из беседы, другим он отдавал сумки только после ответов на вопросы, что там и в каком количестве. После того как все будут розданы, содержимое оставшихся сумок будет экспроприировано на общий склад.
Вскоре подошел Геша в сопровождении Насти и позвал нас за собой. Мы в недоумении последовали за ним, а он повел нас в темноту, в противоположную от общего корпуса сторону. За полторы минуты, пока шли, многие уже помянули Сусанина несколько раз. Зато, когда мы остановились перед аккуратным двухэтажным коттеджем с пристройкой, поразительно похожей на баню, Егора чуть качать не начали.
– Давайте хвалите меня, хвалите, – довольно щурился он.
Зашли в дом, и в небольшой прихожей сразу стало тесно. Началась суета, все скидывали вещи, Артем сразу полез растапливать печь, у которой аккуратно было сложено небольшое количество поленьев. Радостный вопль Геши сообщил нам, что та самая пристройка именно баня и есть.
Посмотрев на суету, я тихо выскользнул на улицу и двинулся обратно к общему корпусу, с мыслью перегнать «буханку» поближе к нашему пристанищу. Через две минуты «уазик» был загнан в небольшой закуток за домом, между тремя старыми соснами. Об одну из сосен я по темноте чуть замял заднее крыло, но почему-то даже не расстроился.
Пока ходил перегонять машину, исчез Геша, который вскорости возвратился с девушкой, которую я сначала не узнал. Только голос ее услышал и понял – проводница Саша. Форменный китель она сменила уже на спортивный костюм теплый, и не узнать совсем.
У меня тут же мелькнула мысль сходить Оксану позвать, забеспокоился о ней, как там девчонка? Но спросил у проводницы про нее, и та сказала, что Оксану к доктору в помощь определили. Значит, не пропадет. Не пошел.
Я осмотрел дом – одна гостиная, из которой дверь в предбанник, две комнаты на первом этаже, в одной две односпальные кровати, в другой полуторка. Две небольших комнатки наверху, в каждой по две односпальные кровати. В одну из них и занес свой рюкзак, достав пенку и спальник.
Приготовив спальное место, на выходе столкнулся с Джексоном. Тот ухмыльнулся, увидев в открытую дверь мое готовое ложе, и кинул свой спальник на соседнюю кровать.
Вдвоем спустились вниз, а там уже был готов импровизированный стол. Ничего себе, подсуетились – я заметил и два котелка, явно с чем-то горячим, крупные куски нарезанной колбасы, открытые банки с консервами. В большую плетеную тарелку Артем выкладывал вторую нарезанную буханку хлеба, когда мы с Джексоном подошли.
Рот сразу наполнился слюной. К моему удивлению, на кухне помимо Саши-проводницы уже вовсю хозяйничали Настя вместе со своей подружкой. Пока девушки суетились с поварешками, наливая густой суп в имеющиеся в доме тарелки, Геша – вот ведь прошаренный чувак – достал с видом фокусника литровую бутылку водки и начал разливать по пластиковым стаканчикам. От водки не отказывался никто, даже девушки.
За столом места всем не хватило, расселись кто куда. Я лично примостился на подоконник, поставив рядом тарелку с густым варевом и баюкая в руке заполненный наполовину пластиковый стаканчик с водкой. Пока все собирались, рассматривал всю тусовку в отражение в стекле.
– Итак, господа и дамы! Позволю себе сказать тост и одновременно вступительное слово, если вы не возражаете, – постучав ножиком по тарелке, поднялся со своим стаканом Геша.
Мы не возражали, даже одобряли, о чем все и заявили ему.
– Столь вовремя приютивший нас домик, – начал он, обведя рукой вокруг себя, – благодаря смекалке и находчивости с данного момента объявляется базой и домом нашей только сформированной отдельной разведывательной группы поездатого поселения – что за глупые смешки я слышу? Ладно, я, вообще, вот о чем. Из всего сегодняшнего дня я вынес знание – никто ничего не знает, что происходит. А те, кто знает, те молчат, чтобы не расстроить тех, кто не знает. А из этого вывод, – Геша сделал паузу, осматривая нас, – следуете вы за моей мыслью? Так вот, из этого вывод – ничего хорошего не происходит.
Завтрашний день, я уверен, принесет нам новые неприятности и проблемы, а впереди нас ждет, возможно, страшное знание и неопределенное будущее. Но! В этот сложный для всех нас час я безмерно рад тому, что рядом со мной находятся такие смелые и сильные люди, готовые подставить дружеское плечо помощи в любой момент. И, думаю, залогом даже не выживания, а как минимум благополучного существования станет наша зарождающаяся дружная компания. Ведь один в поле не воин, если только это не Чак Норрис. Ну и тост, собственно: за знакомство!
Когда Геша начал говорить, все притихли, ведь он начал озвучивать те мысли, которые подспудно одолевали всех. Сейчас же над столом поднялся возбужденный гомон, все чокались и комментировали пламенную речь. Я быстро выпил водку, морщась, и заел неприятный привкус спирта несколькими ложками супа. Уставившись в темноту за окном, задумался о той заднице, в который мы оказались.
За столом между тем шло бурное обсуждение насчет того, что нашу новую команду надо обязательно как-то назвать. Слышались разные варианты, от некоторых, типа «Команда Гуфи», непроизвольно улыбка появлялась.
Почувствовав, как начинают слипаться глаза, я быстро доел миску супа и, налив воды в бутылку из-под минералки, направился спать, пожелав всем спокойной ночи. Когда устраивался, пытаясь найти хоть один не отшибленный кусок мяса на своем теле, в комнату завалился Жека – тоже спать пришел. Стоило мне расслабиться, как дико заныли конечности, наливаясь свинцовой тяжестью. Вырубило меня на середине мысли о том, что в таком состоянии заснуть будет нелегко.
26 апреля, сразу после полуночи
Васильева Василиса, поселок Тихая заводь
Василиса, нахохлившись, устроилась на диванчике в уголке. Происходящее ей сильно не нравилось. Коля, несмотря на ее надежды, находился уже в сильном подпитии. Но первым делом он высказал ей по поводу того хлыща, мол, с ним ведь проблемы могут быть, ведь это сын самого того, а кого, Василиса даже слушать не стала. Девушка попробовала объяснить Коле, что не все ладно, рассказала про то, как мужика сбила и «ситроен» свой в канаву уронила. Вместо того чтобы серьезно воспринять сказанное, Коля посмеялся, и большая компания, парней пять сразу, собралась вместе с ним извлекать из канавы ее машину.
Музыку сделали тише, и парни с шутками и прибаутками уже двинулись к выходу.
– Валера, Валера… – напевали двое из них.
– Где Валера?! Ник, где Валера?! – подхватил третий.
Тут как раз показался Коля и направился к выходу.
– Ник, не надо, пожалуйста, там опасно, я тебе серьезно говорю… – вскочила с дивана Василиса, направляясь наперерез к нему.
– Вася, не парься, у нас Валера есть, – прервал тот девушку.
– Валера! Валера! – сразу стали напевать остальные парни.
Василиса на дух не переносила, когда ее называли Васей. Но сейчас она даже не поправила Колю.
– Ник, ты что за хрень городишь, какой Валера? – повысила голос Василиса. – Коля, там…
Юноша с видом фокусника откинул полу кожаной куртки, показывая пистолет за поясом.
– Все, огонь, Валера, настало твое время, – почти в экстазе, нещадно гнусавя, в голос закричали окружавшие его парни.
– Не парься, мы позвали друга Валеру, – также гнусавя, сказал ей Коля, вытаскивая пистолет из-за ремня.
Василиса пошла проводить парней и встала у двери. Вид оружия ее немного успокоил, все же с ним не так страшно. Был бы у нее такой пистолет – и не пришлось бы бежать в диком страхе по темному лесу. Точно, надо будет папе сказать, пусть обязательно сделает ей разрешение, чтоб свой пистолет был. Она будет его в бардачке машины возить, как все уважающие себя девушки в американских фильмах.
Между тем Коля выгнал из гаража свой агрессивно выглядящий внедорожник с огромной радиаторной решеткой, и шумная компания, погрузившись в машину, исчезла за поворотом. Василиса сразу же закрыла дверь и приникла к окну. Тут в доме опять зашумела музыка – оставшиеся в холле вернулись к гулянке.
Василиса выругалась и открыла створку стеклопакета в режиме проветривания. Больше она побоялась – и так страшно стоять в темном помещении. Свет девушка не включала, чтобы ее не было видно с улицы. Перед глазами вставала фигура человека, насмешливо ей помахавшего. Притом непонятно как оказавшегося в том месте, ведь Василиса прекрасно помнила, что несколькими мгновениями раньше у того забора никого и ничего не было.
– Привет, – раздалось сзади смущенно, а Василиса от испуга чуть не подпрыгнула и резко обернулась. Перед ней стояла девочка в лазурном топике и светлых джинсах с широким ремнем в цвет топа.
– Привет, – недружелюбно сказала Василиса, – чего надо?
– Я видела, как ты с этим парнем склизким разобралась. Он ко мне тоже пытался приставать, еще когда не такой пьяный был, но я просто отошла. Ты молодец, я бы так не смогла, – столько наивного восхищения было в голосе девушки, что Василиса немного смягчилась.
– Тебя как зовут?
– Надя. Обручева Надя. Я сестра Коли, кузина. А тебя я знаю, мне Коля фотографии в компьютере показывал.
«В компьютере», – усмехнулась про себя Василиса.
– Слушай, Обручева Надя, а почему я тебя не знаю?
– Я из Воронежа, несколько дней назад сюда приехала. Меня Коля пригласил, мы раньше не общались, вернее, общались, но нам тогда совсем мало лет было. Мне десять, а ему тринадцать, в деревне у бабушки в Белоруссии отдыхали, – даже в темноте было видно, какой волоокий взгляд у Колиной кузины. Парням нравится наверняка.
– Почему сейчас начали общаться?
– Коля меня ВКонтакте нашел, сообщение написал, сюда пригласил приехать. Родители мне разрешили.
Василиса окинула взглядом девочку. Ну да, если б не ее внешность, кузина Коле сто лет в обед не нужна была бы. А так девочка-конфетка – мордашка красивая, фигурка ничего, ноги вот только чуть коротковаты. Наверняка Коля понты колотил перед друзьями, мол, какая сестричка у меня. Для дружков своих ее сюда и позвал, а может, и для себя даже. С него станется.
Несколько минут девушки беседовали на отстраненные темы. К удивлению Василисы, не отличавшейся особой общительностью по жизни, с этой немного наивной девушкой из Воронежа разговаривать ей было очень легко. Но, после того как прошло около пятнадцати минут, Василиса начала терять нити беседы. Она делала долгие паузы, вглядываясь в темноту за окном, и все больше волновалась. Надя поинтересовалась о причинах ее волнения, и Василиса коротко рассказала о случившемся с ней по дороге сюда.
– Так чего ты волнуешься, там же столько парней, что с ними случится?
– Надя, они давно уже вернуться должны были. Там дел на пять минут, а машина почти сразу за поворотом.
– Василис, так ты думаешь, случилось что…
– Не знаю я ничего, – раздраженно ответила девушка, – мне так…
Договорить Василиса не успела. Распахнулась дверь общего зала, и на пороге возник недавно обиженный ею хлыщ. Дверь он за собой закрыл и медленно направился к стоящим у окна девушкам. Василиса открыла рот что-либо сказать, но так и не нашла слова подходящие. Дернулась было бежать, но решила, что не к лицу. Так и осталась на месте, хотя от подходящего хлыща явно исходила агрессия.
Тот между тем ускорил шаг и, подойдя к девушке, вместо словесных обструкций, как она ожидала, с силой ударил ее кулаком в лицо. Совершенно неожиданно, Василиса, даже когда еще падала на пол, не могла поверить, что он ее ударил. Упав, она даже боли не чувствовала, только возмущение. Как этот урод посмел, да его папа с компостом смешает! Папа… папа, как же он далеко, закрутились в голове мысли. Василису пронзила догадка, что сейчас она совершенно беззащитна, и стало жутко.
Девушка сжалась, всхлипнув от испуга, и тут же хмырь ударил ее ногой. Дыхание перехватило, Василиса глухо вскрикнула и скорчилась на полу, хватая ртом воздух. Краем глаза девушка увидела, как Надя выбежала из прихожей в общий зал. «Вот она сука, а я уже думала…» – замелькали мысли, но тут же исчезли, когда хлыщ присел на корточки перед ней.
– Что, коза, думала, самая крутая тут? – взял он Василису за волосы, намотав их на кулак. – Думала, все тебе можно, а? – уже кричал хмырь.
В глаза его, мутные от пьяного бешенства, Василиса старалась не смотреть. Изо рта у парня сильно пахло, и девушка попыталась отодвинуться, но тут же голову пронзила боль – он дернул ее за волосы.
– Ты знаешь, что сейчас будешь делать, сучка, а? Знаешь? – опять громко закричал хлыщ ей прямо в лицо и снова ударил. И снова кулаком.
Василиса почувствовала, как по подбородку потекла кровь, стекая на шею. Ей стало очень страшно – девушку забила крупная дрожь. Хмырь отвесил ей еще несколько пощечин и резко поднялся, дернув ее за волосы. Голову моментом ожгло болью, и Василиса громко вскрикнула, хотя до этого сдерживалась.
– Нравится? Нравится тебе, коза? – тут же среагировал хмырь на вскрик и начал резко дергать ее за волосы из стороны в сторону, нанося удары по телу куда попало, потому что волосы не отпускал. Василиса уже кричала в голос от боли. – Туда! – скомандовал хмырь и направил девушку в полет по коридору.
Она, пробежав несколько шагов по инерции, врезалась в вешалку и схватилась за одежду, пытаясь не упасть. Все же рухнула на пол, и несколько курток, за которые девушка цеплялась, накрыли ее.
Василиса сжалась на полу, беззвучно рыдая в ужасе, что избиение сейчас продолжится. И, слыша комментарии этого урода, страшилась того, что только избиением дело может не ограничиться. Девушка хорошо слышала шаги, когда хмырь к ней подходил. Он присел, стягивая с нее куртки, и тут же раздался глухой звук удара, а следом звук падения тела на пол. Несколько секунд стояла тишина, и у девушки в груди замаячило тепло надежды.
– Василиса, ты в порядке? – раздался дрожащий голос.
Ай да Наденька, ай да солнышко какое – подумала Василиса, испытывая к девушке горячую благодарность. И в то же время стыд за те мысли, когда увидела ее убегающую. Откинув несколько курток, Василиса увидела, что блондинка стоит с большой бутылкой шампанского в руках, которой она вырубила этого козла.
Василиса встала и, не обращая внимания на боль в теле и горящую кожу на голове, отобрала у ошарашенной Нади бутылку, которая от удара не разбилась. Девушка присела на колени, с силой замахнувшись, несколько раз ударила изо всех сил по голове замычавшего и уже шевелившегося урода. Бутылка так и не разбилась, но хмырь затих.
– Пошли отсюда, – подхватила дрожащую Надю под локоть Василиса.
– Я их звала сначала, но никто не пошел, никто не пошел, – говорила ей Надя, пока они шли через зал, где все так же играла музыка. Лишь только некоторые из танцующих обращали внимание на окровавленную Василису, провожая ее круглыми глазами.
Девушки прошли через зал и поднялись по лестнице. За ними увязались два парня, оба обдолбанных в хлам.
– Слышь, подруга, а что случилось? – удивленно поинтересовался один из них, с крашенными в ядовитый цвет волосами.
Василиса на него даже не смотрела, пройдя в одну из комнат – кабинет жены хозяина коттеджа, как она поняла. Сюда она пришла без особой цели, хотелось просто оказаться подальше от того урода.
– Надь, давай аптечку поищем, – попросила она светловолосую, утирая кровь.
Тут второй парень, лысый, до этого молчавший, не то кашлянул, не то поперхнулся. Очень громко. Так, что все на него обернулись. Стоял парень в проходе и мог видеть, что внизу происходит. И, судя по его реакции, происходило там что-то страшное.
– А… ааа… ааааа!!! – вдруг закричал на одной ноте лысый, смотря вниз. Крик его все усиливался, даже не думая прекращаться.
26 апреля, утро
Старцев Александр, база отдыха «Красная»
– Как назвались-то? – позевывая, спросил я стоящего справа Жеку.
– Кто?
– Да все, кто. Я спать же сразу ушел.
– Так я тоже. Остался Геша да Артем, которому… все равно было. Ну и девчонки.
– Ну и что решили?
– Да хрен знает, что решили. Геш, решили что? – наклонился чуть вперед Джексон, смотря на стоявшего слева от меня Егора.
– Уааааау, – только лишь сладко зевнул во весь рот Геша.
И естественно, сразу же зазевали и мы с Жекой.
– Тихо вы, видите, сейчас наш новый папа говорить будет, – зашипел Геша, предварительно зевнув еще разок.
Мы замолчали и посмотрели на сцену. На невысоком помосте актового зала стояла трибуна с гербом СССР, на которой сейчас откашливался квадратный майор Зорин, готовясь произносить речь. За трибуной стоял длинный стол, за которым сидело прилично народа. Был доктор с двумя помощницами, в одной из которых узнал Оксану. Еще из знакомых там Николаич сидел, а нескольких человек я первый раз видел. Ну и Толстый там был, естественно, с краю стола устраивающийся. Он только что открыл собрание, пожелав всем доброго утра и рассказав все то, что я слышал уже двое суток – типа что-то произошло, но что – никто не знает. И все плохо, да. Как подтверждение этого утверждения на коленях Толстого сейчас лежал автомат Калашникова с примкнутым магазином.
Я осмотрел заполненный зал. Столы сегодня с утра уже сдвинули в угол и наставили стульев и древних скамеек. Хватило не всем, многие стояли за рядами у входа. Выглядели люди почти все одинаково взъерошенно. Не у всех девушек и женщин были причесаны волосы. От некоторых мужиков, проходивших мимо, когда все рассаживались, ощутимо тянуло несвежим телом.
Поморщившись, я еще раз мысленно поблагодарил Артема, который, оказывается, ночь почти не спал, зато мы все получили воды на помывку. Вот всего-то для счастья надо: кусок мыла да горячей воды пару ведер. Так что вся наша переночевавшая в коттедже компания выглядела на фоне остальных бодренько. Девчонок, кстати, с собой даже не брали – зачем, что важное будет, и так расскажем.
Нас четверых Толстый попросил встать вдоль стены боковой – для солидности. И, судя по замеченным взглядам, впечатление мы производили. Еще бы – все в форме и вооружены. Оттого что оружия на мне, в отличие от остальных, не видно – не держать же пистолет в руке, я немного расстраивался. Но все равно, прислонившись плечом к стене, задрав нос, лениво обозревал весь зал. Жалел я в этот момент только о том, что такой модной разгрузки, как на Толстом, у меня нет. Вообще брутальным парнем тогда бы выглядел. Хотя и так неплохо – продолжал я любоваться собой.
Наш новый папа, как обозвал его Геша, говорить все не начинал, а подозвал к себе Толстого. Спросив у него что-то тихонько, сделал пометку в блокноте.
– Ну здравствуйте, товарищи, – наконец произнес Федорович. И замолчал.
– Это не просто гениально, это конгениально, – явно кого-то пародируя, тихонько сказал Геша.
– Тсс, ну че ты, может, он речи говорить не умеет… – шепнул я ему.
– Речи я говорить не умею, поэтому скажу по-простому, – после этих слов Геша прыснул, да и мы с Жекой улыбнулись. Толстый, увидев это, показал нам кулак украдкой.
Зорин между тем продолжал говорить и излагал совсем не смешные вещи, а где-то даже и удивительные. По мере того как майор говорил, у присутствующих в зале округлялись глаза и вытягивались лица.
– В общем, так, давайте знакомиться. Зовут меня Зорин Константин Федорович, по званию ажно целый майор. Я теперь ваш царь, бог и воинский начальник. Позади меня за столом сидит исполнительная власть. Для начала всех представлю, – пока Зорин представлял присутствующих, я подмигнул Оксане и увидел в ответ теплый взгляд. Взгляд я от девушки все не отводил, да и она глаза не опускала. Непроизвольно у меня улыбка на лицо наползла.
– Ну и последний, – между тем показал Зорин на Толстого, – Александр, командир народного ополчения и одновременно начальник безопасности периметра. Теперь внимание, – повысил Федорович голос, потому как в зале начались перешептывания, – если вам что-то приказывают эти люди, значит, вам приказываю я. Невыполнение приказа можете считать самым глупым поступком в вашей жизни. Тот, кто не выполняет указания, будет просто изгнан из нашей тесной и дружной общины. Впрочем, мы не звери и оставляем вам право жаловаться… – Зорин обернулся к Толстому: – Саша, как ты вчера сказал?
– Жаловаться в ООН, Юнеско и общество прав потребителей, – крякнув, произнес тот.
– Вот именно. Можете жаловаться именно туда. Но там, за воротами. У нас же тут наступает военный коммунизм, поэтому с сегодняшнего дня считайте себя в большом колхозе. Работы не просто много, ее очень много, и всю придется работать. Кто работать не хочет, соответственно, сегодня должен очистить от себя территорию базы. Есть даже время поразмышлять до сегодняшнего вечера, когда из центра сюда прибудет автобус, на котором приедут новые постояльцы. Желающие покинуть наш санаторий могут отправиться на этом автобусе в Великополье, но там никто не гарантирует теплую пищу и ночлег.
Про трудоустройство, – откашлялся Зорин, посмотрев в блокнот украдкой, – большинство из вас уже есть в списках у Николая, и он сегодня будет целый день здесь. Именно здесь, в этом зале. Всех, кто уже у него записывался, прошу подойти по второму разу. Кто не записывался, естественно, тоже подходит и записывается в списки. Стандартно, для всех – имя, фамилия, специальность, опыт работы.
Теперь о еде. Сегодня будет последний день, когда кормили абсолютно всех. Завтра благотворительность заканчивается. Механизм пока не выработан, но, скорее всего, вечером будете подходить к Николаю, оставлять заявку на участие в кормежке на следующий день, а тот, под чьим началом вы работали, будет ее подтверждать. А может, разделим всех на бригады, и бригадиры будут подавать заявки на питание. Пока в процессе. Всех, кто служил… всех, кто служил в армии, – повторил громче Зорин, перекрывая поднявшийся гомон, – или умеет стрелять и владеть оружием, прошу подойти к Александру. Времена настают неспокойные, ведется набор в ополчение. Пока все. Это было наше с вами первое общее собрание, через два или три дня будем повторять, считайте это заменой вечерним новостям. Теперь вопросы, по возможности кратко и по существу.
– А как помыться? – раздался женский голос из зала, вопрос тут же поддержало несколько голосов.
– Сегодня вечером будут топиться все бани, на территории их две, скорее всего все помоются. Вопрос решается, ясность будет после обеда.
– А как с отоплением? Мы сегодня ночью чуть не окочурились! – опять женский голос и опять возгласы эхом: «Ну да, а что с отоплением?»
– С отоплением хорошо. Без отопления плохо. Основное здание пока не отапливается, сегодня будем стараться утеплять. Есть несколько буржуек, они будут распределены по самым большим комнатам. Ну и надеюсь, к завтрашнему дню у всех будут спальные мешки или теплые одеяла. А вообще, весна, скоро потеплеет. Надеемся и верим.
– А где брать воду, питьевую? И не питьевую тоже?
– В озере. Если пройти сто метров от крыльца, его видно. Это не питьевая. Питьевая в столовой, но, в принципе, она оттуда же, только кипяченая.
Вопросы сыпались и сыпались. На некоторые Федорович отвечал сразу, пару раз подзывал к себе Толстого или местного Глеба, уточняя у них, перед тем как ответить. Мне тоже было интересно, слушал, но тут меня толкнул в плечо Артем.
– Поехали уже, с нас и так Щербаков голову снимет, времени сколько… – прошептал сержант мне на ухо.
Я посмотрел на Толстого, поймал его взгляд, похлопал пальцами по запястью там, где часы обычно носят, и двумя пальцами изобразил бегущего человечка. Толстый кивнул понимающе и мелко нас перекрестил, криво ухмыляясь.
И сегодня рано утром, и вчера, когда тут шли, темно было, сейчас же я залюбовался. Стоящие вдоль тропы корабельные сосны стрелами взмывали ввысь. Их кроны, как и все вокруг, были в нетронутой снежной пелене. Справа между стволов невдалеке проглядывала черная гладь озера. Неба не видно, облака низкие, как вчера, так что линия горизонта виднелась совсем недалеко, волнами, – местность изобиловала холмами. Пока любовался, уже подошли к нашему домику.
«Уазик» завелся сразу. Пока бодро тарахтевший двигатель грелся, меня осенило сразу несколько идей.
– Геша, давай-ка проводницу свою буди, быстрей только! – оборвал я его треп с Жекой.
– Зачем?
– За шкафом! Давай буди быстрей и на кухню веди, – крикнул ему вслед.
Егор усвистал, а я подозвал Жеку и начал выкладывать из-под сидений еду, которую так удачно в магазине подрезали. Достал почти все, оставил только бутылку колы, несколько банок тушенки и пару пачек макарон – это можно и в котелке замутить, если вечером нас тут не будет. Мало ли. Остальное занесли на кухню, где уже был Геша и сидела заспанная проводница. При виде продуктов Егор присвистнул.
– Откуда вестимо?
– Да вот есть места. Не один же ты грамотный, – цыкнул я и обернулся к девушке: – Давай, тезка, принимай.
Разобравшись на кухне, залетел на второй этаж и полез в рюкзак. Флажок на машину, который я на Московском вокзале купил, был в одном из отстегивающихся клапанов.
– Город над вольной Невой! Здесь играет наш «Зенит» родной! – нещадно фальшивя, пел я, под комментарии и смех парней закрепляя флажок на крыше машины со стороны водительской двери.
Снега, слава богу, за ночь не нападало, и я без особого напряжения порулил по еще вчерашней колее. На переднем сиденье сейчас сидел сосредоточенный Жека, Артем и Геша дремали сзади. По дороге не встретили ни одной машины. До поворота на Великополье доехали спокойно. Повернув с трассы и уже проезжая мимо бензоколонки, я увидел стоящий на ней «лачетти универсал» и двух человек, суетившихся рядом с ларьком заправки, притом один из них что-то говорил на повышенных тонах, размахивая руками. Проезжая мимо, синхронно с Жекой проводили зрелище взглядами. Тормознул сразу же, как только заехал за забор, чтобы стоящие на заправке не увидели, что я остановился.
– Тема! Артем! – обернулся я назад.
– А? Что? – встрепенулся он.
– Там на заправке «лачетти» стоит и перец какой-то руками машет возбужденно. Посмотрим или дальше едем?
– Пошли, – сразу проснулся и полез из машины сержант, прихватив за цевье свой укорот.
– Дверьми не хлопайте, – успел сказать я за полсекунды до того, как Жека и Геша жахнули дверьми. Металлический лязг слышно было даже в Змеином, наверное.
Я поморщился, а когда вылез, увидел спины быстро двигающихся в сторону заправки парней и посеменил за ними. Достал на ходу сзади из-за ремня пистолет и сразу почувствовал себя уверенней. Все уже скрылись за воротами, так что я не особо видел, что на заправке сейчас делается, только слышал резкие выкрики Артема и Жеки. Я попытался пробежаться, но получалось плохо – ноги проскальзывали в глубоком снегу неутоптанной тропы, арафатка на шее сбивалась, налезая на лицо, и ее приходилось поправлять на ходу.
Наконец дошел и оперся плечом о ржавую стойку ворот, обозревая картину и одновременно держа в поле зрения «буханку». Мало ли что, и вообще я дверь на ключ не закрыл. На заправке между тем картина внушала – наши победили без единого выстрела и сейчас красиво стояли, стволы расставив в разные стороны. Один парень, короткостриженый светловолосый крепыш, упирался ладонями в заправочный ларек, второй, на солдата похожий, в форме-песочке, стоял раком у решетки радиатора «лачетти», руки на капот, все дела. Король бензоколонки уже рассказывал что-то Артему, яростно жестикулируя.
Геша с Жекой осмотрели между тем универсал. В машине никого не было, и парни расслабились, чуть опустив оружие. Сержант посмотрел на меня, я в ответ махнул на «уазик», типа охраняю.
Зажав пистолет под мышкой, я присел, решив перешнуроваться – опять все те же неудобства с натирающим язычком на правом ботинке начались. Сел и чуть не завалился на спину неуклюже. На корточках гусиным шагом подошел к забору, прислонившись к нему спиной, все балансируя, стараясь не выронить пистолет под мышкой.
Перевязал шнурки и поднялся, заходя обратно за угол. Как раз чтоб увидеть, как еще одно тело в черной куртке, озираясь, крадется из-за скворечника сортира, который был спрятан в кустах. Я хотел было окликнуть Артема, но тут увидел, что подкрадывающийся держит в руках автомат, длинный «калашников» черного цвета. Меня он не увидел и не оглядывался больше.
– Стоим спокойно, руки кверху! – поднял парень автомат.
Все замерли.
– Оружие в землю, – в свою очередь произнес я, поднимая пистолет и направляя ему в спину, но голос чуть дрогнул. – Ствол в землю, – напустив металлу в голос, уже уверенней повторил я.
«Вовремя я присел-то как, а?» – мелькнула мысль. Парень между тем стрельнул глазами по сторонам и как подобрался. Я тоже напрягся, сильнее сжимая рукоять пистолета. Палец на спуске слегка подрагивал.
26 апреля, ночь
Ермаков Станислав, Красный Бор
Из-за того, что Стас бродил где-то полночи, Ольга обиделась. Оправдываться, рассказывая про упырей, с которыми проторчали долго, он не стал, просто попытался обратиться к девушке разок, но натолкнулся на такой взгляд надменный, что больше заговорить с ней не пробовал.
Быстро нашептав Диму о произошедшем, Стас прихватил пару пива и пошел к лейтенанту. Через некоторое время к ним присоединился и старшина.
«Совет племени», – охарактеризовал сборище лейтенант с усмешкой. Присутствовал еще и Сеня, но он просто присутствовал. Ординарца лейтенанта сморил сон, и парень прикорнул, бросив на пол спальник. Будить его не стали – забегался боец за двое суток.
Когда пиво кончилось, Стас тоже начал носом понемногу клевать, но тут у него зуб снова разболелся. Таблетки не помогали – выпивши. И поэтому пришлось ему еще водки хлопнуть. Полегчало совсем немного, но он постепенно на боль перестал внимание обращать – свыкся.
– Как упырь-то? – поинтересовался Стас у старшины.
– Как упырь, прости господи, – даже перекрестился тот, – кровь не течет, на дырки свои внимание мало обращает. Лежит, шипит иногда, зенками водит.
– Сергеич, хер с этим упырем, делать-то что будем? – спросил его лейтенант.
– Что делать… да хер его знает, что делать. С Петровым свяжемся утром, там и решим, что делать.
– Петров, Серега. Старлей, – пояснил на вопросительный взгляд Стаса лейтенант, – утром на втором «Урале» в Великополье двинул. Надо узнать, как устроился, а то здесь в Бору нам что-то не очень рады.
– Саш, слушай, – вдруг нахмурившись, обратился Стас к лейтенанту, – а машина, которая ушла в Севастьяново предупреждать, а потом сюда… Сколько человек там было?
– Человек семь, как минимум. А что? – сморщил высокий лоб лейтенант, глянув на Стаса своими прозрачными глазами.
– Бойцов там сколько? Ты про спецов говорил?
– Человек семь точно видел. Может, и больше, там большой шарабан. И с тем бараном еще были, на «ЗИЛе» ехали. Потом гвардию изображали, когда разборки начались.
– А как они по виду?
– В смысле? Церберы реальные.
– Не, я не про то. Нормальные люди, или… если им скажут тебя в расход вывести, как ты думаешь, глазом моргнут?
– Не, не моргнут, – Савичев задумался лишь на несколько секунд.
– Да легко, – согласился с ним старшина, – ты это к чему?
– Да думаю тут, – наконец заговорил Стас, – и мне все больше и больше тут не нравится. Вот эта срань, которая сейчас пристегнутая к батарее шипит, не может быть с вашим черным шарабаном связана? Само по себе такое ведь не случается. И есть у меня мысли, что как только они поймут – не спецы, а та вся шобла, которая радостно из вашей части сваливала, что мы тут одни на острове… Особенно если молва людская пойдет, что те упыри, которые начали грызть людей, а в вашей части вы их много видели, да? Ну вот, когда они начнут, упыри в смысле, а люди от вас узнают, что эта мразь связана как раз с этим черным шарабаном и теми, кто в нем… – Стас замялся, запутавшись в мыслях и подбирая слова, но старшина уже понял.
– Тушите свет, – скривился он.
– В смысле, Сергеич? Ты чего? – переспросил его лейтенант.
– Хана котенку, Сань, не понял, что ли? Валить надо, в темпе. Нас тут на ноль могут умножить запросто. Мы тут второй день сидим, и то поняли, что дело дрянь, случилось что-то. А у тех знаний поболе будет, чем у нас. Да все равно не жить им, если народ просечет что к чему. Поднимать всех, да сваливать отсюда прямо сейчас надо. Как раз утро скоро, самое время, – старшина смотрел на Савичева, лицо которого приняло жесткое выражение.
В ответ на взгляд Сергеича лейтенант кивнул, и старшина с невиданной для его степенности прытью встал, выходя из комнаты. Через пару секунд за занавеской послышался его негромкий, но напряженный голос, поднимающий бойцов.
– Ты с нами? – посмотрел на Стаса лейтенант, сонливость которого как рукой сняло.
Читать бесплатно другие книги:
