Ключи от лифта Иванцова Мила
– Да я ж не художник, это так… Иногда само слетает с рук… Да и кому это нужно – мое рисование? – отмахнулась Лиза.
– А ты каталог клиентов нарисуй и шефу продай! Эксклюзив будет! – опять захохотала Кира, и ощущался в ее смехе скорее нервный надрыв, чем беззаботность веселого человека.
Ирина улыбалась, попивая чай на травах, и иногда кривилась от боли. Потом рассказала Лизе, что за годы своих странствий по ночным клубам разных стран заработала себе гастрит, который время от времени обостряется и скручивает ее до крика, но болеть-то нельзя – вот и подавляет приступы обезболивающим и все обещает себе, что когда-нибудь остановится, вернется домой, к маме и дочке, а там уж и о здоровье позаботится.
– Нужно бы посидеть на диете, нервы поберечь, но куда там! То не поешь толком, экономишь каждую копейку, то нахватаешься бегом-бегом и всухомятку – бутерброды, кофе… Да еще алкоголь с клиентами в клубе, сигареты – вот все это и делает из нас молодых инвалидов, – опять скривившись от боли, подвела она итог. – Хорошо, что ребенок у меня уже есть, а то и не знаю, какие дети будут у наших девчонок от такой жизни, да и будут ли вообще…
А еще иногда Ирина рассказывала истории, которые пришлось ей пережить раньше, в других странах, где она работала. Лиза удивлялась, сколько же горького опыта выпало на долю этой молодой красивой женщины, и думала, сможет ли та забыть когда-нибудь о своих заработках, вернувшись домой навсегда.
Однажды, когда Киры не было дома, Лиза с Ириной, уставшие от ночной работы, пили на кухне кофе, поглядывали за окно и перекидывались редкими фразами.
Вдруг Ирина заговорила о Кире, которую знала дольше, и неожиданно констатировала:
– Нужно за Кирюхой присматривать. Очень уж она реактивная, нервы словно обнажены. То смех, то слезы, то печаль, то истерика. Нехорошо это. Плохие «звоночки».
Лиза, удивившись, сказала, что ничего такого не замечала, просто думала, что у Киры характер экстраверта, не скрывает она своих эмоций. Но Ирина вздохнула, закурила и рассказала невеселую историю из своей жизни:
– В комнате нас было шестеро. Я уже добывала там последние дни контракта и собиралась покидать страну, как однажды ночью мы проснулись от запаха дыма. Одна из девушек жгла костер в центре комнаты. Огонь быстро потушили – вылили на него воду из чайника. Оказалось, у той девушки начались психические расстройства. Тихая простая блондинка из белорусской деревни в последнее время часто плакала и жаловалась, что очень скучает по дому, не знает, как доработать еще три месяца. Работой она «не горела». Хозяин был недоволен, ее постоянно ругали и штрафовали за мельчайшие проступки. Той ночью мы долго не раздумывали – виновнице дали выпить полстакана вина, связали руки, привязали к кровати и легли спать – всем завтра на работу… Хозяин клуба решил не увозить девушку в больницу – лишние расходы. И зачем ему «пятно» на клуб? Домой ей тоже ничего не сообщили. Следующей ночью повторилось почти то же самое, а потом я уехала. Со временем оказалась здесь.
– А что с той девушкой? – встревоженно спросила Лиза.
– Передавали, что три месяца до окончания контракта она провела в той нашей комнате постоянно привязанная. Установлен был график дежурства – кто будет за ней ухаживать. Хозяин «разорился» только на снотворное, чтобы по ночам она не плакала и не мешала остальным отсыпаться. На этом настояли некоторые девочки еще и потому, что другие запросто могли избить бедную девушку – «достала уже, и без нее тошно»…
Лиза, потрясенная этой историей, уже и сама не могла заснуть, все ходила и выглядывала в окно Киру. А когда та вернулась, довольная продолжением «рабочей ночи» с одним из поклонников, а также заработанной копейкой, Лиза слишком внимательно присматривалась к девушке и ее реакциям. Когда же Кирюха улеглась спать, Лиза предложила Ирине пойти прогуляться по городу.
Иногда после ночной работы девушки теряли желание спать. Пока чаевничали, разговаривали, мылись по очереди в душе, а сон уже фьюить – и нет его. Тогда отправлялись они на рынок, по магазинам или просто так прогуляться, посмотреть на городок, на туристов и местных жителей, ведь не только из ночных гуляк состояло население этой страны. Но в тот раз даже прогулка не развеяла их грустных и тревожных мыслей.
Так, может, и продолжалась бы Лизина жизнь и заработки, если бы не заехал однажды к ним дальний родственник хозяина клуба. Очень эффектный высокий мужчина среднего возраста. Этот мачо, разбалованный деньгами и вниманием женщин, появился здесь не как остальные гости, а, наверное, заехал по каким-то делам к шефу. Весь вечер он с интересом приглядывался ко всему вокруг – от новинок интерьера до девушек, или точнее – от девушек до прочих новинок. Лизины подруги, не слишком отвлекаясь от своих постоянных гостей, перемигивались, кивая друг другу, и указывали глазами на этого красавца. Вскоре хозяин послал к гостю Лизу, как оказалось, по его же просьбе.
Вакцинированная уже десятками общений с местными мужчинами, Лиза безо всяких переживаний, но с показной любезностью и вниманием присела за столик гостя. Конечно, она тоже обратила внимание на его эффектную внешность, манеру держаться и говорить, но это не слишком меняло отношение Лизы к мужчинам и к исполнению ее служебных обязанностей, но, как ни странно, гость загорелся не на шутку.
Оказалось, что он был кузеном или троюродным братом хозяина, жил в соседнем городке и также был владельцем нескольких ночных клубов, куда, конечно, тоже набирал в штат хостес красивых иностранок, которые приехали на заработки. Он приходил три дня подряд, а потом стал появляться несколько раз в неделю, заводил разговоры с Лизой, угощал ее, а в нерабочее время приглашал прогуляться по городу и где-то пообедать. Однажды даже повез в родной городок, похвастался и домом, и собственными клубами, и своим автопарком из еще двух машин и крутого мотоцикла (что, наверное, должно было впечатлить девушку, которая приехала зарабатывать себе на жизнь).
Сначала его внимание показалось Лизе просто несколько более экзальтированным, чем у других гостей, потом девушка удивлялась, почему бы такому богатому красавцу, да еще и хозяину ночных клубов, не найти себе ровню – разве же это престижно, всерьез крутиться возле иностранки-хостес? Потом у Лизы возникли подозрения, не хочет ли он просто переманить ее для работы в своем клубе, потом – еще более тревожные, поскольку недавно пронесся по городку слух, что одна их землячка наложила на себя руки, потому что задолжала работодателю большую сумму денег и никак не могла ни домой уехать, ни рассчитаться с ним. Дело замяли, тело отправили на родину, виноватых не нашлось, но среди мигрантов еще долго шептались о торговле людьми, сексуальном рабстве и о безжалостности сутенеров, как местных, так и земляков приезжих девушек.
Встревоженная активным наступлением нового знакомого, Лиза держалась любезно, но сдержанно, что, на беду, разжигало его чувства еще больше. Девушки все чаще обговаривали эту тему и в свободное время в клубе, и после работы. Лиза то отмахивалась, то сердилась, никак не собираясь ни влюбляться на этой территории, ни «дорого продаться», как в шутку советовала непосредственная Кира, которая зарабатывала и с основной работы, и с «дополнительных услуг», чертыхала тех, чьи деньги складывала на свое светлое будущее, экономила, на чем могла, но мечтала, что однажды «и на ее улице перевернется самосвал с пряниками».
Так прошло еще два месяца. Лиза однозначно отрицательно ответила на Его предложение руки и сердца, потому что сказку о Золушке видела только по телевизору, а жизнь вокруг была куда более прозаичной. Она все еще помнила о своей цели и медленно, но упрямо двигалась к ней по пунктирной траектории, на которой не был изображен красавец иностранец с кучей денег и с чуждой ментальностью, жизненными принципами и привычками.
Проглотив ее отказ стать женой (как и неоднократные отказы другого плана), Он неожиданно исчез, и подаренный Им мобильный молчал в Лизиной сумочке уже две недели. Нет, она не чувствовала себя обиженной или брошенной, ей было все равно. Или почти все равно. Конечно, у Него своя жизнь. Наверное, есть какая-то женщина, то ли невеста, то ли любовница, а Его предложение было просто шуткой… Конечно – каждый может пошутить с девушкой, за которую некому заступиться! Да и кем Он был для нее?! Разве что гостем несколько иного уровня, чем другие. Правда, в клуб Он приходил не как клиент, а исключительно увидеться с ней, часто приезжал машиной из своего городка прямо перед закрытием заведения и вез Лизу куда-нибудь ужинать или завтракать – кто точно знает, как называется еда в пять утра? Делал ей подарки, а на ее возражения отмахивался и говорил: «Это мелочи, ты достойна большего…» А теперь пропал. Да это, пожалуй, и к лучшему.
В последнее время ее особенно раздражало внимание одного «поклонника», который за свои деньги изливал ей душу на плохом английском, рассказывал о своих проблемах, жаловался на жену, на детей, на начальство и на любовниц, все заказывал крепкие коктейли и все прижимался к молодому Лизиному телу, демонстративно обнюхивая ее и так же демонстративно не касаясь руками, но раздевая глазами… Он сводил ее с ума, этот толстяк с пальчиками-сосисками и блестящими щеками… И откуда эта чума взялась на ее голову? Никто никогда раньше его не видел, а теперь появляется каждый вечер и вцепляется в Лизу как клещ…
И волей-неволей мысли девушки возвращались к более приятному поклоннику ее красоты… Она даже хотела было спросить у шефа, не случилось ли чего (все-таки его родня), но сдержалась. Когда Он перестал приезжать, девушки притихли в своих разговорах о Лизиных перспективах – кто-то с пониманием, кто-то удивленно, мол, эта девка цены себе не сложит, ведь не в любовницы к старому, косому и скупому зовут, а замуж за красивого и богатого – чего нам еще желать-то?!
Лиза не поддерживала эти разговоры, дав подругам понять, что тема не обсуждается и детали обсасыванию не подлежат. Но такова уж особенность любых женских коллективов – там обговаривается все. И когда Лиза неожиданно входила в комнату для персонала, шепот и пересуды вдруг захлебывались, кто-то начинал кашлять, кто-то напевать, а кто-то нарочито громко пересказывать затертые шутки, поправляя прическу и макияж…
Он появился в клубе в день, который был для Лизы особенным, хотя об этом не знал никто. Приехав за десять минут до начала новых суток, Он поздоровался со всеми, подошел к Лизе, сказал несколько слов, будто и не было этой паузы в их встречах, потом заглянул к хозяину клуба, после чего быстро был накрыт зарезервированный столик, а ровно в полночь ее гость взял микрофон и призвал всех к тишине и вниманию. Он поздравил Лизу с днем рождения и подарил ей огромный букет, который ему ловко подал охранник. Весь зал взорвался аплодисментами и криками. Лиза замерла от неожиданности и от красоты такого жеста, но это был еще не финал. Успокоив посетителей, Он жестом факира извлек откуда-то бархатную коробочку, еще одно движение – и в середине ее блеснули драгоценными камнями сережки с кольцом и замерли в протянутой Лизе руке. Он стал на одно колено и при всех попросил ее выйти за него замуж.
Лиза сдалась, еще не осознав, на счастье или на беду опять изменила траекторию своей жизни в день, когда ей исполнилось двадцать четыре.
Остаток ночи они праздновали за шикарно накрытым столом, угощая всех, кто подходил поздравить ее, Его, их.
28
Утром в понедельник Игоря без объяснений перевели из «одиночки» в «обезьянник» – вонючую камеру, пополнив таким образом компанию из трех человек. Соседями оказались двое наколотых парней, один из которых неподвижно сидел на полу возле лавки, а другой – на лавке над ним, ритмично покачиваясь вперед-назад, и нетрезвый избитый мужик, который лежал на лавке у другой стены и неприязненно сканировал новенького мутным взглядом. При слабоватом свете засиженной мухами лампочки под потолком воспоминания о буйстве киевского мая, пронизанного солнцем, ветерком и ароматом сирени, показались миражом.
Прошло полтора дня, как он при невероятных обстоятельствах утратил свободу. Две ночи и один день. Ничего не изменилось к лучшему. Он все-таки надеялся, что Левушка хоть что-то придумает. Или, может, появится хозяин квартиры и захочет посмотреть на злодея. И вот тогда Игорь непременно убедит его, что даже не знает, на каком этаже тот живет, что не имел намерения, не сотворил никакого зла и не собирался… И тот обязательно ему поверит! Махнет рукой, напишет какое-то заявление и заберет виски (и на черта ему столько?!). Правда, стало уже на одну бутылку меньше…
Райотдел субботним вечером не дал пропасть содержимому разбитой бутылки, всем досталось понемногу продегустировать. Общий вывод был – «И ни хрена особенного!» И еще более ироничные и удивленные взгляды и идиотские шуточки посыпались в сторону зарешеченной халабуды, где находился Игорь, пока его не перевели на ночь в «одиночку». Он удивился и даже обрадовался, что не ко вшивым бомжам и к алкашне, как рассказывали парни с работы, которым пришлось вляпаться за драку в клубе. Вот так – даже обрадовался, потому что все относительно, и тут, и на воле.
Словосочетание «на воле», выхваченное сознанием среди прочих слов, из которых складывались его мысли, заставило повести плечами и покрутить шеей, которые словно свело, и опять вернуться к обдумыванию возможных перспектив. Игорь механически зашагал по камере вдоль коридорной стены, собственно, никому не мешая. Но вдруг гневный крик заставил его подпрыгнуть от неожиданности:
– Сядь, падло, не мигай перед глазами! И без тебя тошно!
Мужик с разбитой рожей замахнулся на него здоровенным кулачищем, не поднимаясь с лавки. Два затуманенных парня тоже уставились на него, но через мгновение мизансцена обрела первичное равновесие. Игорь, конечно, мог бы поспорить и даже померяться силой с тем мурлом (тот хоть и был покрепче, но изрядно пьяный), однако целью Игоря было восстановление справедливости в очень конкретном и узком коридоре его дела, а не во всем мире вообще и в этой вонючей камере в частности. Собственно, драка могла уменьшить его шансы на скорое освобождение. Да и испорченный портрет на работе ни к чему. Он уселся на край лавки, отвернувшись от наркоманов, и опять задумался.
Вспомнив о работе, Игорь осознал, что обычно по понедельникам с утра он выходит из дому, идет на парковку, берет машину и отправляется в плотном дорожном потоке через полгорода к офису фирмы, на которую работает уже несколько лет. Контора была довольно перспективной, имела общие планы с иностранцами, и даже мировой экономический кризис не слишком пошатнул ее статус и доходы.
«Господи! А как же теперь на работе?! Хорошо, если за несколько дней разрулится, а вдруг надолго?! Может, попросить разрешения позвонить и наврать шефу о каком-то семейном форс-мажоре? Надо попросить. Пообещать денег, что ли… Йопть! И машину надо было сегодня забирать с СТО! Все в кучу!» – Игорь взлохматил волосы, потер лоб и вдруг ощутил невероятное желание, нет, даже настоятельную потребность, почистить зубы.
Какой-то внутренний, довольно злорадный голос издевался в голове: «Шефу соврать! Машину забрать! Зубы почистить! Придурок! Спасай свою задницу, а то ни шеф, ни машина, ни «Колгейт» тебе еще долго не понадобятся!»
Игорь вздрогнул, встал и направился к двери.
29
После дня рождения, который стал заодно и обручением, Лиза больше на работу не вышла. Вернувшись к утру домой, она собралась, обняла девчонок, пообещала Ирине и Кире проведывать их, смахнула слезу и спустилась с вещами во двор, где в машине ожидал Он. Лиза уже не думала, правильно ли она поступила, поддавшись моменту, слишком эмоциональному, слишком контрастировавшему с предыдущими неделями горьких и безрадостных заработков, – это случилось. Когда-то, еще в институте, она услышала от старенького преподавателя такую фразу: «Что случилось – то должно было случиться. Не должно было бы – не случилось бы!» Она уж и не помнила, по какому поводу он произнес эту сентенцию (он вообще их любил), но такая философия казалась девушке довольно мудрой и утешительной в тяжелые минуты жизни – все для чего-то человеку нужно. Все нужно пережить и сделать собственные выводы.
По дороге Лиза поймала себя на том, что мысли ее, несмотря на перемены к лучшему, как-то не слишком радостные. Не то чтобы тревожные, а просто вообще не раскрашены эмоциями. Словно она просто перелистнула еще одну страничку своей жизни, как-то буднично приняв смену статуса наемной обслуги на статус желанной женщины, а в близкой перспективе жены богатого мужчины, который вот, рядом, за рулем – радуется, добившись своего, везет ее в родной дом, готов обеспечивать, заботиться, предоставить ей невиданный ранее уровень жизни. Лиза улыбнулась в ответ на Его довольный взгляд, глубоко вздохнула, устроилась поудобней на сиденье и уснула.
Он привез Лизу в свой дом, сказав, что давно мечтал о такой хозяйке. Дом был небедный. Он со старта рассказал Лизе о распорядке своей жизни, о том, что до сих пор нанимал в помощь по хозяйству двух людей – Марию, местную жительницу лет пятидесяти, которая убирала в доме и готовила еду, и Браса, парня лет двадцати, который выполнял обязанности то садовника, то водителя, в зависимости от потребностей хозяина. Женщина приходила, управлялась по хозяйству и возвращалась к своей семье, а водитель-садовник жил в маленьком аккуратном домике для обслуги, пристроенном во дворе возле въезда на их территорию. Он был довольно молчаливым, а когда говорил, заикался, от этого смущался и сердился, потому большую часть времени молча занимался делами. Лиза так и не узнала, было ли имя «Брас» его настоящим именем или таким «ник-неймом», которым нередко прикрывается молодежь.
Дом хозяина был не дворцом, но и не торчал добавленными жилыми этажами на маленьком участке. Он был довольно широким, даже раскидистым, в сравнении с соседними домами, имел один основной этаж, один мансардный и полуподвальное помещение с кухней, кладовкой, сауной и большим гаражом, где жили Его игрушки – машины и мотоцикл.
Иногда в доме бывали гости, иногда оставались ночевать в гостевых комнатах. Тогда прибавлялось работы обслуге, да и Лизе тоже, потому что не такая уж она и госпожа, чтобы только сидеть и опиливать ногти перед телевизором: назвали хозяйкой – надо хозяйничать.
Приехала посмотреть на новую родственницу Его сестра с мужем и двумя детьми. Было ясно, что большой радости от заграничной невестки-бесприданницы у сестры не возникло, но также Лиза поняла, что права голоса та не имеет и что Он не собирается ее слушать, даже если бы что и сказала. Были установлены дипломатические отношения – и хватит. А муж сестры вообще больше слонялся по развлечениям да ночами пропадал в клубах своего родственника, чем обращал внимание на соображения жены по поводу новой родственницы. К тому же еще и бросал недвусмысленные взгляды на молодую невестку. Лиза рассматривала со стороны модель отношений этой пары, даже сочувствовала золовке, но надеялась, что в ее семье все будет иначе.
Муж показал Лизе свои клубы (или показал ее там?). Унаследовав от отца два ночных развлекательных заведения, Он удачно вел семейный бизнес, строго держал управляющих, те, в свою очередь, не цацкались со штатом, но угождали клиентам – и дела шли хорошо.
Лиза с интересом побывала в обоих и даже познакомилась с «русскими» – девушками из стран Балтии, Беларуси, Украины и даже из Молдовы и Казахстана – «экзотические бомбочки» придавали пикантности и привлекательности клубам и повышали доход собственника.
Ночные клубы по сути не слишком отличаются один от другого. Точнее, отличаются в деталях, оставаясь местом, куда с наступлением ночи идут мужчины «зажигать»: приятно провести время, купить себе порцию развлечений и радости, поднять настроение, упиться коктейлями, музыкой, ароматами, общением, близостью молодых и красивых девушек, которая словно поджигает их спрятанные до поры пороховые резервы – и вот уже бурлит настроение, взлетает ввысь тонус, летят деньги, брызжет шампанское, и ты – еще чуть-чуть и бог! Они приходят доказать себе и окружению, что могут себе это позволить, потому что они – мужчины! Мужчины с определенным уровнем свободы и достатком, и все здесь будет крутиться вокруг них и для них.
А внутри клуба кипит собственная жизнь – проблемы, интриги, заработки, ревности, влюбленности, болезни, радости, слезы, предательства, праздники, депрессии – впрочем, как и в других коллективах, потому что ведь везде люди. Они ходят на работу, чтобы зарабатывать. Им нужны деньги на жизнь. Чтобы, в свою очередь, нести куда-то и отдавать за товары или услуги бумажки, легче или тяжелее заработанные, украденные или полученные в подарок от поклонников. Правда, иногда процесс зарабатывания денег «на жизнь» становится самой жизнью, до краев наполненной только этим «процессом». Потому что жить-то вне его и некогда. Хотя кажется, что еще немножко, и вот она – вон, впереди! Настоящая, та самая жизнь, ради которой…
Поняла ли Лиза, что «процесс» закончился, а «жизнь» наконец началась, или просто сделала шаг в неизвестное, устав от ярких унизительных ночных будней и поддавшись Его натиску? А может, просто порвала черновик своих мечтаний с пунктирно прорисованным путем к цели и стала жить, «как ведет»? Да и любила ли она этого мужчину, которому доверилась? Она не искала ответов на эти вопросы, наблюдая за своей жизнью словно со стороны. Сегодня было так, а дальше – как карта ляжет. Находят же женщины свое счастье и за границей? Почему бы и не она?
30
В понедельник вечером, когда истекло двое суток пребывания Игоря в отделении милиции, а выхода из этого тупика он все еще не находил, не мог придумать, как именно нужно действовать, кого и как привлекать к этому, его неожиданно сопроводили из камеры к дежурному офицеру. Тот лаконично сообщил, что Игорь освобожден, потому что хозяин квартиры сказал, что не будет возбуждать уголовное дело, письменно отказался от претензий и забрал, согласно описи, «свое имущество». Так вопрос чудесным образом решился сам.
Игорь, потрясенный такой невероятной развязкой, стоял словно в оцепенении.
– У вас есть возражения? Может, хотите вернуться в камеру? – уставшим голосом пошутил милиционер, протягивая ему какие-то бумаги.
– Нет, конечно нет, я это… Что нужно делать? – словно опомнился Игорь, автоматически поставил подпись и получил пакет со своими вещами.
В пакете были его цифровой фотоаппарат, кошелек, пачка сигарет, зажигалка и два ключа от квартиры. Его больше не задерживали, ни о чем не спрашивали и не объясняли. Дежурный наряд как раз затолкал в помещение двух парней в наручниках, и все внимание переключилось на них.
Игорь очень хотел курить, но, выйдя на крыльцо, сначала стал распихивать по карманам свои вещи. Но еще больше он хотел оказаться подальше от этого места, в которое так неожиданно судьба ткнула его носом, будто напомнив о непредсказуемой разноцветности бытия. Игорь смял пустой пакет, бросил его в урну у входа в отделение, закурил и быстро пошел прочь от типовой серой постройки, чеканя в голове в такт шагам два слова: «Слава Богу! Слава Богу!»
Первым желанием было позвонить Левушке и спросить, не он ли убедил хозяина отказаться от претензий, но мобильного у него с собой не было. По правилам их «игры» участники имели равные шансы и минимум вещей.
– Дома, дома разберусь, – пробурчал сам себе Игорь, ощутив невероятное желание поскорее оказаться ДОМА, вымыться, почистить зубы, побриться, упасть на чистую постель и спокойно выспаться… Или еще лучше – смыть с себя запахи тех помещений, выпить водки, упасть и уснуть. И пусть неизвестно, почему именно и благодаря кому его отпустили. Он СВОБОДЕН – и этого хватит.
Вдруг волна запаха, долетевшего от «Макдоналдса», ухватила его за голодный желудок – не сказать, что это был привлекательный аромат любимой еды, но банальный мужской голод, а не изысканный аппетит повел его к стеклянным дверям. И именно перед ними Игорь резко затормозил, увидев себя со стороны – небритый, со всклокоченными волосами, в мятой одежде и с шальным выражением глаз.
«Нет, таким дяденькой только детей пугать», – подумал он, развернулся и пошел домой.
31
Левушка, несмотря на совет юной провидицы, в тот день все-таки слонялся возле дома, поглядывая, не появится ли кто-нибудь, похожий на хозяина обворованной квартиры. Он уж и поднимался, и звонил в двери, и даже перекинулся парой фраз с бдительной соседкой – хозяин все не возвращался. Поэтому Левушка слонялся по двору, ждал, сидя на лавочках, а заодно держал в поле зрения оба подъезда, надеясь увидеть также и Олю. Где-то около одиннадцати утра она вышла, но не сама, а с молодой женщиной, которая держала на руках Ясю.
За темными очками не было видно ни Олиных глаз, ни глаз ее спутницы. Остановившись на ступеньке возле дверей, Оля кивнула в сторону нового знакомого и что-то коротко сказала подруге. Это слегка удивило Левушку, но он понял, что Ясина мама уже, очевидно, была в курсе их знакомства.
Красивая, действительно красивая женщина, хоть и совсем другого типа, не похожая на Олю, с темными волосами, смуглой кожей. Держа на руках ребенка, она была похожа на Мадонну, и Левушка на мгновение залюбовался ею, как настоящий художник, а уж потом решился и пошел поздороваться.
– Добрый день! У вас чудесная девочка. Привет, Яся! – коснулся он радостно протянутых к нему детских пальчиков.
– Мама! Это же Лев! – И она засмеялась, как колокольчик.
Мама удивленно улыбнулась и так же удивленно оглянулась на Олю.
Обычно решительная девушка неожиданно смутилась, кивнула и присела перевязать шнурок на кроссовках.
Женщины направились в сторону проспекта. Левушка засомневался: ему хотелось пройтись с ними, хотя бы немного проводить, и в то же время он боялся пропустить хозяина злосчастной квартиры.
– А ты на работу разве не ходишь, вроде уже понедельник? – овладев собой, подколола его Оля. – Все гуляешь тут, что в выходные, что в будни…
– Ну, я в некотором роде свободный художник. А сегодня я все-таки решил… решил дождаться хозяина той квартиры. Он все еще не вернулся в город. Хочу попросить его не возбуждать уголовное дело против Игоря. – Левушка глянул на Лизу, в курсе ли она?
– Да, я слышала о вашей странной истории, – медленно произнесла она, внимательно вглядываясь в лицо Левушки. – Оля мне рассказывала.
– Но вы же верите, что Игорь не вор? – заволновался Левушка. – Что он не брал этих вещей? Да и вообще не входил в ту квартиру?!
– Да. Верю. Раз вы это так искренне утверждаете. Давно с ним дружите? – слегка улыбнулась она, и что-то неоднозначное промелькнуло перед цепким взглядом художника.
– С первого класса. Больше двадцати лет! Игорь не мог! Он нормальный, моральный человек! Мы просто хотели так пошутить. Адреналин, всякое такое, понимаете? Он не бандит, не какая-то там сволочь, которая посягает на чужое! Да и не надо ему… Он нормально живет, работает, – стал горячо защищать друга Левушка, будто кто-то сомневался в моральном облике его друга. – Да и украдено было что-то несусветное – семь бутылок виски!!!
– Действительно странно, – медленно произнесла Лиза. – Семь бутылок виски! Разве можно за них упечь человека в тюрьму? Тем более морального человека, который не… Стойте! Но как же те бутылки оказались у него? – наклонила голову набок Лиза.
Левушка слегка смутился, но ответил.
– Я и сам не знаю, не говорит он. Но… Говорит, что кто-то ехал с ним вместе и оставил тот чемодан, – пожал плечами Левушка.
– Фантастическая история! Знаете… Вы не теряйте здесь зря времени. Не нужно беспокоить хозяина.
– А как же?! – удивленно выдохнул Игорь.
– Послушайте меня. Идите домой или на работу. Или еще куда. У меня есть один довольно высокопоставленный знакомый, Оля мне вчера рассказала о вашей ситуации, и я его попросила замолвить слово в отделении милиции. Правда, я не знала фамилии вашего товарища, но, думаю, адреса и упоминания о виски хватит, чтоб его ни с кем не спутали.
Левушка стоял, слегка открыв рот, сведя к переносице брови, слушал ее, спокойную и уравновешенную, не верил своим ушам и не знал, действительно ли этого заступничества молодой незнакомой женщины будет достаточно, чтобы вытащить друга.
– А вдруг хозяин все-таки разгневается и будет настаивать, чтобы делу дали ход? – тревожился он.
– Ему посоветуют этого не делать, а вы можете только все испортить, – спокойно, с улыбкой в уголках рта, ответила Лиза. – Извините, нам уже пора в больницу на обследование.
Оля, которая молча наблюдала за этим разговором, махнула Левушке и решительно направилась к проезжей части. Мгновенно увидев такси, замахала рукой, в которой держала сумку. Машина притормозила возле девушки.
Лиза попрощалась кивком головы и понесла Ясю в машину. Левушка стоял как окаменелый, не зная, что говорить, делать, думать.
– А Лев с нами разве не едет? – уже из машины вскрикнула Яся.
– Нет, солнышко, – обняла ее Лиза и закрыла дверцу.
– Спасибо вам! – вдогонку крикнул Левушка и так и остался стоять на краю тротуара.
«Ничего не делай. Если не хочешь все испортить», – прозвучал в его голове голос провидицы.
32
Есть в жизни человека вещи необходимые, а есть, на первый взгляд, не очень. Трудно объяснить человеку, который не имеет хобби, зачем другому, увлеченному, эта морока. Но есть все-таки на свете немало увлеченных людей! Кто ждет дачного сезона, чтобы окутать любовью и заботой свои растения, и каждую весну уплотняет на подоконниках ящички с домашней рассадой, кто вяжет крючком или спицами, вышивает, творит из бисера или вырезает из дерева… Другие не производят сами, но упорно коллекционируют – марки, значки, открытки, пластинки, пивные кружки, предметы старины… А кому-то нравится реставрировать старую мебель, давая ей новую жизнь.
А есть еще хобби-занятия, которые не выставишь напоказ коллекцией, потому что предметность их условна или быстротечна. Например, человек пишет стихи, поет, танцует или просто радуется, готовя всевозможные блюда, которые, высоко оцененные родными и друзьями, быстро исчезают.
История, подобная легенде, рассказывает, что в старой Англии фермеры очень любили своих лошадей, даже украшали их цветами. Robbin, Dobbin и Hobbin – были самыми распространенными лошадиными именами. Имя Hobbin изменилось в Hobby, и так стали называть игрушечных деревянных лошадок на палочке, которыми очень любили играть дети, прыгая, как всадники. А через некоторое время слово «hobby» получило свое современное значение.
Словарь толкует «хобби» как «занятие, увлечение, не несущее особой материальной выгоды, которым регулярно занимаются на досуге для души». Иными словами, если мы делаем какую-то работу ради денег, то это – работа. Нравится она тебе или нет. А когда ты готов и сам доплачивать, лишь бы делать то, к чему тебя неодолимо тянет, то это оно и есть – Хобби! А если со своего любимого занятия человек может еще и прокормиться, то он просто счастливец!
Однако иногда хобби – не такая уж дешевая вещь. Например, некоторые виды спорта, к которым лежит душа у любителей, требуют немалых затрат на экипировку, оплату тренеров, инструкторов, оплату часов на корте, катке, в бассейне или за возможность поездить верхом.
Коллекционирование – это тоже далеко не всегда подбирание из-под ног того, чего другие не замечают. Некоторые коллекции требуют не только заинтересованности, последовательности и знаний в определенной сфере, но и соответствующих денежных вложений в покупку нового экземпляра. Как вот и увлечение пением, танцами, рисованием – все это обычно тоже требует времени, терпения, работы над собой и опять же финансирования.
А сколько хлопот и расходов у тех, кто держит кошек, собак, рыбок, хомячков, декоративных кроликов и птичек! Возможно, кто-то, пожав плечами, скажет: «Тогда на кой оно, когда никакой выгоды, одна морока! Кто заставляет?!»
В том-то и дело, что никто не заставляет! Беспокойная человеческая душа сама, как радаром, рыщет по нашей разноцветной реальности, и, бывает, что-то будто щелкнет внутри, приковав ваш взгляд к первому экспонату будущей собственной коллекции, или затрепещут ноздри от запаха краски в мастерской художника, или погладит ваша рука щенка, и тот миг станет началом длительной дружбы… Есть, пожалуй, в человеческих душах такие запасные, «второстепенные» резервуары, которые в течение жизни заполняются этими странными увлечениями не ради денег, а, бывает, даже наперекор здравому смыслу.
Но природа не глупа, и в ней нет ничего лишнего. Все, что она заложила, для чего-то нужно. Наверное, хобби – это то, что гармонизирует нашу жизнь, приносит радость, не дает стать просто солдатиками серого войска, которые понуро ходят на работу – с работы, едят, спят и опять на работу – с работы… Хобби индивидуализирует человека. А еще – помогает выразить себя и найти себе подобных. И оно обычно на года. То есть это не одномоментный акт, а процесс. Конечно, можно перекупить чужую коллекцию (бывает, потомки продают «родительский хлам»), но собирать собственную, охотиться за каждым ее экземпляром куда интереснее: это наполняет жизнь. И хорошо, когда кто-то, созерцая твое занятие, не крутит пальцем у виска, а понимает, разделяет и поддерживает.
А еще хобби – это признанный антидепрессант и способ достойно вынести тяжелые минуты жизни. Психотерапия, арт-терапия или просто «дырочка для выпуска пара», когда давление проблем в душе становится невыносимым. Видимо, силы небесные подсказывают человеку, что реставрировать мебель, шить бисером, рисовать, выращивать цветы, выискивать старинные утюги, писать стихи или печь торты намного лучше, чем сдаться в плен зеленому змию, спрятаться в дурмане наркотиков или лезть в петлю.
33
Лиза привыкла жить в чужом доме. Раньше она никогда не жила в частном доме – детство и юность ее прошли в киевской квартире, а почти год здесь – в тесненькой трехкомнатной с девушками, где у каждой была своя небольшая комнатка для сна, а кухня и другие удобства были общими.
Лиза ознакомилась с домом, со двором, понемногу привыкла к новому распорядку жизни. Когда Он уезжал по делам, она искала себе какое-нибудь занятие, заводила разговоры с Марией, хоть та почти не говорила по-английски, но была очень открытой, а вот с Брасом не складывалось. Этот парень занимался своим, отвечал «да» или «нет», слушал музыку из плеера и существовал как-то параллельно.
Однажды Лиза нашла в кладовке на дальней полке заброшенные акварельные краски, альбомы, рулоны бумаги, кисти и очень им обрадовалась. Она принесла все это в гостиную, разобрала и принялась рисовать. Когда Он вернулся домой, на столе лежала довольно простенькая, но искренняя акварельная работа – двое людей, обнявшись, шли куда-то вперед под зонтом. Он удивился, что, ко всем прочим «плюсам» невесты, она еще и художница. Но относиться к этому серьезно не мог, потому что краски и альбомы когда-то принадлежали его старшей сестре, которая тоже было загорелась творить, но вскоре остыла. Но если Лиза хочет так развлекаться – почему бы и нет?
У него тоже было хобби. Но, в отличие от девичьего, это было конкретно мужское хобби – Он, с подачи одного заезжего гостя, начал коллекционировать виски. Лиза с удивлением разглядывала дорогой, вмонтированный в стену стеклянный шкаф-сейф с выставленными в нем бутылками, наполненными жидкостью коньячного цвета разных оттенков. Она пробовала виски в клубе, но не могла сказать, что ей понравилось, и даже представить не могла, что этот алкоголь может быть культовым и что любители и коллекционеры будут платить по нескольку тысяч долларов за бутылку. Ведь напиток прежде всего предназначен для того, чтобы быть выпитым. Смешно представить, чтобы кто-то коллекционировал торты или конфеты! Ладно бы – украшения или автомобили. Но вот такие у богатых пацанов развлечения.
Он же считал это хобби интересным, да еще и полезным с точки зрения вложения денег. Даже как-то, проводя просветительскую работу с невестой, зачитал статью из газеты:
«На торги, которые аукционный дом Bonhams проведет 18 ноября в Эдинбурге, будет выставлено более 3 тысяч бутылок виски, собранных покойным Уиллардом Фолсомом из Сан-Франциско, бывшим сотрудником United Airlines, умершим в июне 2008 года в возрасте 64 лет. Американец, которого любовь к виски заставила переехать в Шотландию, а потом в Англию, собирал свою удивительную коллекцию в течение 18 лет. Поговаривают, что вместе с собой по миру миллионер возил всю свою семью – правда, не с целью показать красоты планеты, а чтобы те носили его чемоданы с любимой коллекцией.
Количество брендов, выставленных на торги виски, впечатляет. Среди них наиболее известные и уважаемые имена: Ardbeg, Bowmore, Dalmore, Glenfiddich, Laphroaig, Springbank, Kinclaith, Killyloch, Ben Wyvis, Glen Grant, Glenmorangie, The Glenlivet, Strathmill, Mortlach и The Macallan.
«Это самая удивительная коллекция, с которой мне когда-либо посчастливилось иметь дело, – говорит Мартин Грин, специалист Bonhams по продаже виски. – Многие из представленных в коллекции бутылок больше никогда не будут выпускаться или повторяться в индустрии виски, поэтому распродажа коллекции представляет собой возможность приобрести много перспективных предметов коллекционирования».
– Так ты решил жениться на мне, чтобы со временем было кому носить за тобой чемоданы с виски?! – расхохоталась Лиза.
– У тебя слишком острый ум, как для женщины, – изобразил на лице строгость Он, но потом улыбнулся: – Может, когда-нибудь обо мне тоже так напишут. То есть о моей коллекции.
– Если такое пишут вслед за некрологом, то лучше не надо! – махнула рукой Лиза.
После сбора всех необходимых бумаг и подготовки отгуляли свадьбу. Все состоялось в конце лета – в ресторане, солидно, пристойно, недешево.
«Не в ночном же клубе отмечать создание моей семьи?!» – провозгласил Он на старте, и дальше сам занимался процессом подготовки, чтобы было впечатляюще.
Гостей было не более тридцати человек, со стороны невесты только двое – бывшие сотрудницы Кира и Ирина. Мать отказалась прилететь на свадьбу, хоть Он и готов был оплатить перелет будущей теще. И пусть ее тревоги по поводу аморальных перспектив зарубежных заработков не оправдались, отношения после Лизиного отъезда с родины испортились окончательно, и даже зарубежный брак ничего не менял.
– Жадность – грех! Ради денег ты отреклась от Родины! Могла бы и тут жить, как все! – вычитывала Лизу мать, уже не вспоминая, какую именно родину и при каких обстоятельствах девушка покинула, как и то, что в родительском доме живет теперь чужой Лизе по крови и духу человек и что места для дочери там больше нет.
– На все воля Божья, – ответила Лиза мамиными словами, дождавшись наконец паузы в потоке упреков, и повесила трубку.
На свадьбе девушки и поздравляли подругу, и смеялись, и плакали. Непосредственная Кира отплясывала с гостями и подмигивала Лизе: «Неплохой бы жених для меня был?!» Она вполне серьезно просила подругу приглядываться – кто знает, может, и ей попадется какой-то нормальный мужчина, пусть даже и не такой красавец и богач, как Лизин. Ирина на это улыбалась, не мешая Кире мечтать и мысленно примеряться к разным вариантам возможного жизнеустройства. На прощание сказала Лизе:
– Ты, подруга, сорвала джек-пот. Многие из наших тебе откровенно завидуют, хоть и передавали поздравления. Но теперь тебе придется учиться с этим жить. Потому что, говорят, их сладкие сети, сплетенные для невесты, нередко становятся колючей проволокой для жены. Я тебе не говорила, но моя дочка – плод почти такой же сказки. Но с грустным концом. – Ирина затянулась дымом, позвала Киру и оглянулась, ища глазами Браса – он привез девушек из их городка на свадьбу и должен был теперь отвезти их обратно.
– Ирочка… Спасибо тебе за все! И тебе, Кирюха! Я вас люблю! Вдруг что будет нужно…
– Хорошо, сестренка. Ты сама смотри, если что – обращайся.
Девушки зашмыгали в сумерках носами, обнялись, и Его машина помчалась отвозить бывалых хостес в клуб (потому что еще нужно было работать до утра), а Лиза вернулась к гостям.
Через несколько месяцев сахар со «сладких сетей» действительно осыпался. Счастливый красавец жених, удовлетворившись победой, привык к молодой жене и вернулся к старым привычкам разгульной холостяцкой жизни. Он пропадал ночами в клубах, то в своих, то заезжая гостем в другие, возвращался под утро выпивший, то машиной, то на мотоцикле, пугая сонную Лизу его ревом во дворе и доводя до отчаяния хмельными ароматами и храпом на супружеском ложе. К тому же вскоре после свадьбы Лиза забеременела, не очень хорошо себя чувствовала, чаще хотела побыть дома, никуда не выезжать и предполагала, что именно из-за этого будущий отец злился от непривычного порядка жизни и дефицита адреналина.
Еще одно неприятное открытие поразило Лизу. Однажды она увидела из окна, как муж разговаривал во дворе с тем же толстяком (с пальчиками-сосисками и жирными щеками), который в том, первом ее клубе появлялся каждый вечер и изливал ей душу, пил, прижимался к ней, не касаясь руками, но всячески показывая свою сдерживаемую страсть и похоть. Это было именно в то время, когда будущий муж, после первых активных действий по завоеванию Лизиной благосклонности, исчез на долгое время без объяснений. Не исключено, что Лиза, раздраженная и измученная «вниманием» того потрепанного толстяка, недовольного женой, почувствовала разницу, когда ее герой неожиданно вернулся с букетом, дорогим подарком, поздравлениями и предложением руки и сердца.
«Неужели Он это устроил тогда нарочно? Договорился с этим типом, заплатил ему, чтобы довел меня до бешенства, чтобы потом въехать «на белом коне»?! Что же это за человек – с такими методами?» – сердилась Лиза, наблюдая через тюлевые шторы, как по-дружески весело общались мужчины возле гостевого домика.
«Неужели хватит совести еще и домой его пригласить?» – подумала Лиза.
Но толстяк, передав хозяину какие-то бумаги, попрощался и вышел через калитку. Лизе снова стало плохо, она ушла в спальню и улеглась в постель. Разговоров об увиденном решила не заводить. Чем она могла доказать свою догадку? Ходил человек, развлекался, как и все, кто ищут за свои деньги сладкого джема или острой приправы на постный супружеский пирог.
А еще через несколько дней домработница Мария сломала ногу, и все ее обязанности по кухне и уходу за домом легли на плечи Лизы. Новую домработницу муж нанимать не торопился – это вам уже не холостяцкий дом, где некому о нем позаботиться. Не то чтобы Лизу пугала работа, она и раньше охотно помогала Марии и даже не любила, когда та убирала в их спальне, складывала или стирала личные вещи, – все это молодая жена потихоньку делала сама, сохраняя контроль за «своей территорией». Но территория скоро слишком расширилась, а сил почему-то было маловато. Анализы показали анемию и нестабильность давления. Лиза пила какие-то таблетки и витамины, муж все чаще раздражался, кричал на нее, грюкал дверями и оставлял дома одну, хотя, вообще-то, был рад перспективе получить наследника.
Где-то перед Новым годом, когда прошли трудности первых месяцев и организм Лизы обрел равновесие и привык к новой маленькой жизни в нем, она повеселела, стала активней, и это не прошло незамеченным. Несколько раз супруги ездили в небольшие путешествия по стране. Лиза наслаждалась новыми впечатлениями, фотографировала пейзажи и интересные дома, радовалась подаркам, которые покупал ей муж в магазинчиках.
Однажды Он сказал, что нужно попутно с прогулкой сделать одно дело – привезти в клуб новенькую, которая переходит к нему на работу из другого городка. Лиза не возражала. Тем более что та оказалась ее землячкой. Пока Лиза ждала мужа, фотографировала странный памятник и пыталась разобрать надпись на старинном языке на камне, Он вернулся к машине не один. Высокая, худощавая девушка, блондинка с очень короткой стрижкой, безразличными глазами и шеей, перемотанной черно-белым шарфом, держала в руке небольшой рюкзачок и казалась безучастной ко всему, что происходило.
Сердце Лизы сжалось. «Наверное, новенькая, – подумала она. – Дикий, худой воробышек… Сколько же ей лет?» Она улыбнулась девушке, но та в ответ молча кивнула и скривила губы в улыбке, плохо скрывавшей скепсис.
Все сели в машину – супруги впереди, девушка сзади. Лиза, все же радуясь, что встретила землячку, оглянулась и спросила, как ее зовут. Девушка на миг уставилась серо-голубыми глазами в каштановые глаза Лизы, а потом приложила руку к горлу, точнее, к шарфу, который был намотан на шее.
– Это Лиля. Она простужена, – объяснил, оглянувшись, муж. – Не может говорить, голос пропал.
Лиза сочувственно покачала головой, посоветовала пить больше горячего, вздохнула и повернулась лицом по ходу машины. В это мгновение девушка глянула на водителя так, словно бросила ему в затылок камень. Потом она подоткнула под голову подушечку, лежавшую на сиденье, поджала под себя ноги, свернулась калачиком и уснула.
После нескольких путешествий, увидев, что Лиза чувствует себя хорошо и не против компании, муж попросил ее немного помочь в баре одного из его клубов, потому что заболел второй бармен. Лиза согласилась. Она и правда немного засиделась дома, а когда родится ребенок, будет совсем к нему привязана. Да и много там девушек-землячек из бывшего СССР, можно пообщаться. Хотя отношение к ней уже было не как к своей – это жена хозяина! Кто-то тихо завидовал, надеясь, что и им когда-нибудь может повезти, кто-то «точил зуб» и готов был при первом удобном случае подставить подножку, кто-то бросал сочувственные взгляды. Но то, что ее ожидало дальше, Лиза никак не могла предвидеть. Вскоре ей пришлось работать до четырех или пяти часов утра в клубе, да еще и без зарплаты – кто же платит жене?!
Привозил ее Брас, он же забирал утром домой уставшую женщину, которая падала с ног, ненадолго засыпала, а потом еще должна была управляться по хозяйству. Они почти никогда не разговаривали. Этот парень вообще был довольно молчаливым, будто робот, который выполнял свою работу как следует, и все. Вот к чему он относился с душой, так это к цветам на клумбах вокруг их дома. Лиза не раз незаметно наблюдала, как он хлопочет вокруг них – пушит им землю, поливает, опрыскивает, гладит руками бутоны и даже разговаривает с ними. Казалось, что к Лизе он тоже относился сочувственно, но никогда никак этого не проявлял.
По ночам она поглядывала из-за барной стойки на веселых и шумных гостей и на хостес, которые их развлекали, на мужа, который, попивая, вел разговоры с клиентами, заигрывал с девушками, и было заметно, что с иными из них отношения были давними и не только служебными. Блондинка Наташа, танцовщица из Прибалтики, откровенно висла на ее муже, стервозно ощущая свою безнаказанность. А когда Лиза, не сдержавшись, сделала ей замечание, то виноватой оказалась она, а не эта шлюшка. Муж в гневе выплеснул на Лизу из бокала шампанское и велел возвращаться в бар. Потрясенная Лиза вылетела из клуба, поймала такси и остаток ночи проплакала дома. Несколько следующих дней муж извинялся и пытался примириться при помощи цветов и подарков, говорил, что выпил лишнего, погорячился и что с Наташей ничего такого, просто Лиза не понимает шуток… А потом уговорил ее опять выйти на работу.
И опять приходил, поддерживал компании, исчезал, говорил – работа, еще один клуб, но женское сердце уже ощущало неладное. Лиза сердилась, то молчала, то выговаривала Ему дома, чтобы не устраивать семейные сцены на работе, но получала в ответ только грубость. Куда девался тот влюбленный, который мчался к ней по ночам из соседнего городка и горел желанием сделать из нее не любовницу, а жену? Добился своего и остыл. Но зачем же тогда все это было?!
Лиза ругала себя за то, что поспешила с оформлением брака, что так быстро забеременела, что бежать ей, собственно, и некуда. Как-то она позвонила Ирине и проговорила с полчаса. У нее не выходило из головы сказанное на свадьбе о московской доченьке, хотелось расспросить, как она решилась удрать от мужа, до какого предела терпела, да и, собственно, как смогла сбежать, да еще и с ребенком? Вообще-то, Лиза была довольно терпеливой. Но в минуты отчаяния за себя не ручалась. Не знала, сколько еще унижений сможет вытерпеть за теплый угол в богатом доме и за смену статуса «хостес» на «жена».
Однажды в клубе вдруг появилась с клиентом Лиля. За своими переживаниями Лиза как-то и забыла об этой девочке, от которой не услышала тогда в машине ни слова. Лиля тоже ее узнала и кивнула дружелюбнее, чем в прошлый раз. Не то чтобы Лизе хотелось общения: будучи уже в середине срока беременности, она ужасно уставала от ночной работы, шума, дыма, стояния на ногах, но почему-то захотелось расспросить, откуда эта девочка родом и как ей работается в другом клубе.
Выбрав свободную минуту, новые знакомые вышли в дамскую комнату для персонала и присели поговорить. Перекинулись общими фразами о родине, о погоде и клиентах, а когда из комнаты вышла танцовщица, которая поправляла макияж, Лиля тихо и быстро заговорила:
– Мое имя – Оля, и ни в каком я не в клубе работаю. Я живу и «работаю» в борделе твоего дорогого мужа, куда эти скоты, – она кивнула на двери, – приходят из клуба. То ли в сопровождении ваших девушек, когда кто-то из них хочет подработать, то ли просто к нам, ткнув пальцем в фото в альбоме или назвав чье-нибудь имя.
Лиза открыла рот и так и замерла, захлебнувшись тем, что хотела сказать. Она смотрела широко открытыми глазами на девушку, почти девочку, худенькую, высокую, с короткой растрепанной стрижкой, непохожей на ухоженные прически соблазнительниц, и ее начинало понемногу трясти. Сначала задергалось веко на левом глазе, потом вздрогнули плечи, по бедрам пробежали мурашки: она сидела, словно оцепеневшая, а в голове безумным калейдоскопом проносились разные события, моменты, стоп-кадры, на которые она в свое время не обратила внимания.
– Ты давно из дому? – проскрипел ее сдавленный голос.
– Без малого год.
– Сколько ж тебе лет?
– Семнадцать, – прошептала Оля, осторожно глянув на дверь.
– Но… но как же?! – Лиза еще больше округлила глаза, а потом прищурила их, задавив веками слезы, уже готовые выкатиться наружу.
Она прикусила нижнюю губу и замерла в кресле, держа руку на животе. И вдруг там, внутри, что-то шевельнулось, чуть сильнее, чем было уже несколько раз ею замечено. Женщина хватанула ртом воздух, встревоженно взглянула на Олю и положила другую руку на живот.
– Скоро тебе? – сама едва сдерживая слезы, спросила девушка.
– Да еще четыре месяца.
– Так что ж он, сволочь, тебя тут припахивает по ночам?! Богач гребаный! Пусть бы уж нас мучил – так мы тут товар, а ты ж вроде жена…
Услышав шаги за дверью, Оля одним прыжком оказалась около зеркала и начала подкрашивать губы, а Лиза так и осталась сидеть в кресле, обхватив руками уже хорошо заметный живот.
– Лилька, тебя уже клиент ищет, – сообщила, входя, одна из девушек, – сердится, говорит, зачем надо было в клуб проситься, чтобы он тут сам сидел? Выгуливает тебя, так и выгуливайся на все деньги! Иди раскрути его, пусть заказывает побольше! Не в кино пришел!
Оля вышла, а девушка взяла сигареты, потом глянула на уставшую беременную жену хозяина, вздохнула и пошла на перекур в другое место.
У Лизы голова шла кругом. Словно пелена спала с ее глаз, и все теперь выглядело иначе. Тот клуб, куда она устроилась через знакомых ее туристического шефа, действительно был ночным развлекательным заведением. Конечно, никакой престижности в работе девушек-хостес не было, но и к интиму их никто не принуждал, разве что иная сама была готова к приключениям и «подработкам» с отдельными гостями, с которыми складывались отношения. А что ж тогда это?! Где она работает на своего чудесного богатого мужа, который держит аж два ночных заведения?! А где-то на полпути между ними есть бордель, который также принадлежит ее мужу, и тянутся туда похотливые мужчины, разогретые в клубе девушками, чтобы добрать эротических впечатлений там, где им не имеют права отказать…
Лиза из последних сил продолжала в ту ночь работать, ей не стоялось на ногах, хотелось сесть, лечь, упасть, свернуться калачиком, зарыться куда-нибудь, как еж в осенние листья, и замереть, заснуть, ничего не слышать и не видеть. А потом проснуться и… чтобы все было по-старому, как когда-то – Киев, мама, папа и она еще маленькая…
Вдруг кто-то ударил ладонью по стойке ее бара.
– Хозяюшка! Мы вас уже покидаем! – громко и нетрезво произнесла Оля, то есть Лиля. – Вот вам от моего друга подарок! Ешьте, землячка, в них много витаминов! – И она протянула гроздь меленьких желтых бананов.
Лиза, словно в замедленной киносъемке, подалась всем телом к этой белокурой девочке с неуместно яркой помадой на губах, уловила нервный блеск ее стальных глаз и вдруг осознала неслучайность и невероятную значимость этой их встречи.
– Спасибо, – ответила она довольно громко и взяла подарок.
Лиза хотела было сказать еще что-нибудь, но понимала, что не нужно привлекать внимание окружающих. Любезно улыбнувшись, она добавила:
– Приходите еще!
Оля нетрезво кивнула и, подхваченная за талию своим неожиданно щедрым «другом», поплыла к выходу.
Уже в машине, когда Лиза ехала домой, вытянувшись на заднем сиденье, она ощутила голод и вспомнила о подарке. Она достала из пакета гроздь бананчиков, отломала один и начала чистить. И вдруг сердце заколотилось в ее груди и, казалось, поднялось к горлу.
На желтой кожуре банана потемневшими точечками было выдавлено то ли шпилькой, то ли зубочисткой: «Спаси меня!»
34
Они пили на кухне у Игоря и говорили, говорили. Старые друзья, одноклассники. Это с ними случалось и раньше. То коньяк, то водка, то пиво с орешками под футбол или боевичок… Разговоры о былом, о работе, планах, проблемах, о девушках и дамах – не без того. Хотя дома сидели не всегда, чаще – в мастерской у Левушки, но обычно просто бродили по харчевням, клубам, бильярдным, боулингам, выставкам, а иногда даже бывали на концертах. Вместе или по отдельности, с какими-то своими подружками или желая таковых подцепить.
В этот вечер женского общества им не хотелось. Связанные общей тайной, они пытались сложить сколько-нибудь логичную законченную картину того, что случилось за последние три дня, начиная с того мгновения, когда нечистый попутал Игоря кинуться вдогонку за той ненормальной малолеткой. Сложить картину и каким-то образом добиться «четкости изображения». Потому что если отдельные события и выглядели более-менее реальными будничными составляющими пестрой городской жизни, то некоторые «пазлы» были абсолютно из другого измерения.
Но чем больше друзья пили и говорили (а каждому было что рассказать), тем меньше становилось четкости в воспоминаниях и в видении текущего момента. Тумана в головах становилось все больше, может, из-за сигаретного дыма на кухне, может, из-за высокого градуса напитка, который был призван упростить понимание событий.
– А можно… можно я переночую у тебя? – спросил обессиленный Левушка. – Сил нет тащиться домой, что-то я ослаб от волнений.
– Ложись, друг! Хоть и на мой диван! Если бы ты знал, – Игорь хлопнул ладонью по столу, – где и как я спал последние две ночи! Если я сейчас лягу здесь на пол и усну… Если… Левка! Это будет в сто… нет! В тысячу раз лучше, чем ТАМ!
Игорь ощущал себя даже немного героем. А то! У него есть такой экстремальный опыт! Куда тому Левке! «Пацан… – думал он. – Но ведь помог! Какие-то его знакомые бабы попросили ментов… Молодцы! А та гадюка… Так подставить! Но ведь красивая…»
– Встречу – задушу! – вдруг произнес он вслух.
Левушка, который уже брел в комнату, оглянулся, уцепившись за косяк двери.
– Что? Брось! Посуду помоем завтра! – махнул он рукой.
– Да к черту! Завтра мне на работу! Левка! Блин! Я с утра пойду НА РАБОТУ! – Он еще раз хлопнул ладонью по столу. – А теперь я хочу почистить зубы! Это такой кайф – просто почистить зубы!
Когда Игорь вернулся в комнату, одетый Левушка уже спал по диагонали его разложенного дивана прямо сверху на одеяле. Игорь снял джинсы, покачиваясь, пошел и повесил их на спинку стула, стащил с себя тенниску, аккуратно повесил и ее, сдвинул в сторону ноги товарища, забрался под свободный край одеяла и мгновенно уснул.
Что снилось каждому из них, неизвестно. То ли странные их приключения, то ли что-то из общего их детства, то ли новые знакомые женщины, то ли милицейские страхи, а может, снилась малолетняя провидица, но были они оба счастливы, оттого что все закончилось и можно жить дальше, как раньше.
А может, это она и была наконец, та самая «чистая радость»? Радость возвращения к своей прежней жизни – и не нужны уже никакие приключения, адреналин, волшебные ключи и поцелуи в лифте. Как в той притче о мужике с тесной хатой: «Купи козу!» А потом: «Продай козу!» И будет тебе благо…
35
У Лизы была одна бесценная черта характера – она умела владеть собой. Не то чтобы держать все внутри и не реагировать на события, но жизнь научила, что намного полезней и умнее не выплескивать первую реакцию наружу, потому что более взвешенная «вторая» реакция может быть куда как мудрее. Наверное, эта позиция еще и совпадала с ее темпераментом, или психотипом, потому что сколько, бывало, ни учили и ни ругали Киру, удержать ее от импульсивных реакций было невозможно. Наука ей не шла впрок, а Лиза только вздыхала: «Наверное, ты, Кирюха, такой уж уродилась – петарда!»
Вот и страшные открытия той клубной ночи лучше было какое-то время сначала обдумать, а эмоции придержать в себе, как бы это ни было трудно. Хотя жить, как раньше, стало невыносимо. Оказывается, статус жены этого мужчины просто сменил одно ее унижение на другое. И даже намного усложнил возможность ее выхода из игры, о чем Лиза все чаще задумывалась. Но настроение мужа менялось, как погода, иногда он все-таки бывал весел, щедр, проявлял заботу, но теперь это скорее настораживало Лизу, чем радовало, да и ничего не меняло в ее жизни, где она из желанной невесты очень быстро превратилась в дармовую рабочую силу и в доме, и в клубе.
Кроме физической усталости, ее давила обида, что будущий отец практически не говорит о малыше, который вот-вот войдет в их жизнь, да и не считает такой рабочий график будущей матери вредным. Однажды он сказал: «Моя мать так же работала у отца в клубе, когда была беременна мной. Это нормально! Видишь, каким я вырос? Тебя же не на стройку посылают! Или ты уже забыла, как работают твои землячки?! Говорили мне, что ваши женщины неблагодарные, зря я не верил!»
Иногда Лиза все-таки срывалась и отвечала, иногда глотала слезы ненависти и составляла план решительных действий. А еще думалось, что из-за ее нетерпимости ребенок может вырасти без отца, и женщина раздумывала об общих трудностях «притирки» молодой семьи. Но после того, что рассказала ей Оля, Лиза уже не представляла себе гармоничное существование в этом доме, окруженном цветниками с розами. А когда, укладываясь в супружескую постель, ощутила аромат чужих духов и увидела на подушке русые волосы, гнев ее вскипел не на шутку.
Но все же Лиза умела владеть собой. И до того, как муж вернулся домой и она устроила ему совершенно искренний, но контролируемый скандал, у нее уже был план. Основными его пунктами было: 1. Приблизить к себе Олю. 2. Все хорошо подготовить. 3. Удирать домой вместе.
На следующий день муж был удивлен, что после такого бурного выяснения отношений жена все-таки вернулась в клуб, но кто их разберет, этих славянских женщин?!
В тот день, очевидно, из соображений безопасности, танцовщица Наташа перебралась демонстрировать свою сексапильность в другой его клуб. Лиза уже не сомневалась, что клок волос, найденный на подушке, был из ее шевелюры, да и она ли первой грела ту постель и до Лизы, и когда молодая жена ночами трудилась в баре. Но это уже не имело никакого значения. Лиза решила работать до тех пор, пока в клубе снова не появится Оля.
Это случилось примерно через неделю после прошлой встречи. Девушка вошла в сопровождении того самого ее поклонника, который годился ей в отцы и приводил ее сюда прошлый раз «за хорошее поведение». Их взгляды встретились. Оля не знала, что будет дальше, но поняла, что послание ее прочитано Лизой и что эта женщина – ее единственный шанс.
Когда девушка со своим кавалером подошла к бару, Лиза, улыбаясь, сказала ему по-английски, что в городок приехал бродячий цирк и что завтра вечером неподалеку от клуба будет представление. Оля, словно капризничая, дернула его за рукав и произнесла: «Донт андестенд!»
Она все поняла, эта девочка. Им не нужны были лишние слова и договоренности. Лиза ощутила какую-то невербальную телепатическую связь двух существ, жизненно необходимых друг другу, ибо иначе никак. Улыбнувшись гостю, она начала переводить Оле то, что говорила ему, но между прочих фраз произнесла также: «Ориентируйся по ходу, говори, что училась на медсестру и умеешь обращаться с младенцами». Это предложение по интонации никак не выбилось из рассказа о цирке и представлении, Лиза улыбалась и ловко готовила коктейли. Оля, заигрывая со своим кавалером, начала нудить о цирке, с этим они и отошли, а через несколько минут появился хозяин.
После недавних разборок Он был и сердитым, и при этом готовым загладить свою вину – хоть и не собирался менять своих привычек, но и разводиться не планировал. Он примирительно заговорил с Лизой и вдруг предложил ей прокатиться по ночному городу, как когда-то, чтобы она немного отдохнула. И жена согласилась. Она вышла в зал и направилась за мужем к двери. При этом спиной чувствовала, что Оля следит за каждым ее движением.
Покачнувшись на ходу, Лиза ухватилась за голову, потом за живот и начала оседать на пол, хватанув рукой скатерть ближайшего к ней столика. Звон разбитой посуды заставил Его оглянуться. Лиза лежала на полу, бледная и неподвижная, с закрытыми глазами. Все замерли.
И вдруг первой кинулась к бездыханной жене хозяина худенькая высокая блондинка с короткой стрижкой:
– Воды! Дайте воды! – Она упала на колени возле Лизы, брызгала воду ей на лицо и гоняла ладонью воздух. – Разойдитесь! Я училась на медсестру! Ай ноу!
Оля подняла Лизину голову и смочила губы водой, а потом на диво профессионально «взяла пульс» на запястье.
Лиза открыла глаза. Возле нее присел встревоженный муж, а Оля держала ее за руку.
– Are you o’kay? – спросил он.
Читать бесплатно другие книги:
