Дорога к дому Браун Сандра

– Строчка из песни?

Грейс улыбнулась довольной улыбкой.

– Любите кантри?

К тому времени, когда Додж докурил сигарету, они исчерпали тему кантри. По крайней мере, Додж выдал все, что знал об этом. Пытаясь вернуть разговор к Кэролайн, он нахмурился и произнес:

– Мне кажется, у этого риелтора не будет времени на нового клиента, раз ее девчонка попала в такую передрягу.

– Даже не знаю. Но ты можешь попробовать. Миссис Кинг – деловая женщина до мозга костей. Я слышала, что она произвела переворот на рынке жилой недвижимости в Хьюстоне. А потом ушла на покой и перебралась в Меррит.

– Когда это случилось?

– Года два или три назад.

– Но на покой уйти ей не удалось?

– Кажется, нет, – рассмеялась Грейс. – Не успела она обжиться, как завязала отношения с местным застройщиком и…

– Завязала отношения? – Додж лукаво поднял бровь. – Одни из тех, о которых поется в песне про закрытые двери?

Грейс шутливо хлопнула его по руке, так что локоть Доджа как бы случайно уперся в ее внушительных размеров грудь.

– Мисс Кинг лет на двадцать старше застройщика.

– Ну, это сейчас вроде модно. Женщина постарше, мужчина помладше?

– Может, и в моде. Но у него потрясная жена и трое чудных ребятишек. Так что их союз с мисс Кинг – сугубо деловой. Он дал ей право продавать дома, которые строит. И миссис Кинг за короткий срок продала их все до одного. – Пожав плечами, Грейс бросила на тротуар второй окурок. – Она решила, что на покой ей еще рано. По крайней мере, пока. Здесь строят все больше и больше, и эта женщина становится все богаче и богаче.

– Должно быть, у нее есть мозги.

Грейс кивнула.

– И она очень много работает. Миссис Кинг завоевала здесь всеобщее уважение. По крайней мере, я ни разу не слышала, чтобы кто-то отзывался о ней дурно. Конечно, не обойтись без сплетен по поводу того, что произошло в ее доме вчера вечером. – Грейс взглянула на наручные часы. – В баре решат, что ты меня похитил.

В улыбке, которую она бросила ему, входя в дверь, мелькнула надежда.

Сделав еще одну затяжку, Додж выкинул окурок и последовал за Грейс. Она так щедро поделилась с ним информацией, что он чувствовал себя просто обязанным купить еще одно пиво.

Не успев допить его, он сделал Грейс знак, что готов рассчитаться.

– Как долго ты пробудешь в городе, Додж? – спросила она.

– Не знаю, – он сказал этой женщине чистую правду.

– Заглядывай.

– Обязательно.

– У тебя есть жена?

– Последнее время нет.

Грейс рассмеялась.

– Врешь?

– Нет.

Она протянула ему через стойку небольшую белую карточку.

– Пока ты здесь, если тебе что-нибудь понадобится – узнать куда-нибудь дорогу, выбрать ресторан, место, где покурить, – звони.

Прежде чем зайти в бар, Додж припарковал машину на параллельной улице – Боуи-стрит, выбрав стоянку со счетчиком, рядом с которой росло большое тенистое дерево. Это немного помогло, но все равно внутри машины, когда он сел за руль, было жарко, как в печке. Додж поспешил включить мотор, чтобы иметь возможность воспользоваться кондиционером.

Он закурил и вынул из кармана пиджака изящный розовый мобильный телефон. Телефон Аманды Лофланд. Телефон, который она имела неосторожность положить на столик, поглощенная разговором с незнакомцем, которому ей вдруг так захотелось излить душу. Мобильник, который Додж стащил, пока Аманда промокала салфеткой мокрые от слез глаза.

Большинство частных детективов в своих расследованиях прежде всего искали след, который может вывести на деньги, Додж Хэнли делал ставку на униженных женщин.

Додж провел пальцем по иконке, зашел в список звонков и принялся изучать его. Все звонки Аманде за вчерашний день и вечер были с одного номера. Додж набрал этот самый номер и услышал жизнерадостный голос:

– Привет, это Бен. Оставьте сообщение.

Итак. Вчера, все то время, что Бен провел с Берри, парочка была в тесном контакте. И это немного разочаровывало Доджа, поскольку почти опровергало его теорию о том, что в поисках подозреваемых прежде всего следует обращать внимание на ревнивых женщин.

Впрочем, может быть, и не опровергало. Может быть, все эти звонки жене Лофланд делал, чтобы загладить вину за то, что изменил ей. Если не телом, то душой.

В любом случае Додж продолжал считать, что Аманда Лофланд заслуживает пристального внимания.

Он принялся просматривать записную книжку мобильника, надеясь увидеть что-нибудь интересное в списке контактов.

Придерживаясь местных правил, Додж зашел в дом Кэролайн через заднюю дверь.

Кэролайн, стоя у плиты, что-то помешивала в дымящейся кастрюльке.

– Хорошо, что ты вернулся, – сказала она. – Обед почти готов.

– И что у нас на обед?

– Спагетти с мясным соусом.

– Одно из твоих коронных блюд.

Кэролайн с тревогой взглянула на дверь, ведущую из кухни внутрь дома.

– Будь осторожнее с такими заявлениями, – попросила она Доджа. – Иначе как мы объясним Берри, откуда ты знаешь про мое любимое блюдо.

– Как и то, откуда тебе знать, что я пью чай без сахара.

Задумавшись ненадолго, Кэролайн с досадой произнесла:

– Я могла это заметить, когда встречалась с тобой сегодня днем.

– Хм-м, – аргумент явно не показался Доджу убедительным. – Тяжело расставаться с привычками.

– Даже с теми, которые навлекают на тебя беду. – Белая карточка с телефоном Грейс, лежащая в кармане, вдруг показалась ему тлеющим угольком, готовым прожечь сердце.

– Тебе помочь с обедом? – поинтересовался Додж у Кэролайн.

– Нет, спасибо.

– Я мог бы накрыть на стол. Мне кажется, я еще помню, с какой стороны класть вилку.

– Стол уже накрыт. Хочешь чего-нибудь выпить?

Додж покачал головой.

– Я уже выпил пива в городе.

Кэролайн могла начать расспрашивать его, поэтому, прежде чем начался неприятный для него разговор, он быстро спросил:

– Как Берри?

– Когда я проверяла последний раз, все еще спала.

Они так и не поговорили о том, что сообщила ему Аманда Лофланд в больничном кафетерии. Сказав Кэролайн и Берри, что они беседовали друг с другом, Додж вышел покурить. А когда вернулся, Кэролайн предложила, чтобы Берри провела его по дому и показала, где что произошло. Он как раз и сам собирался попросить ее об этом.

Примерно час они ходили из комнаты в комнату, и Берри рассказывала подробно и в хронологическом порядке обо всем, что было в тот злополучный день. В ванной занавеску для душа снова прикрепили к стержню. Пропитанный кровью половичок заменили на новый. Но, несмотря на все принятые меры, в комнате витал дух разыгравшейся здесь драмы.

Додж опустился на колени рядом с тем местом, где упал Бен Лофланд, и приподнял половик, чтобы изучить кровавое пятно. Подойдя к раковине, он обернулся и оценил расстояние до пятна.

– Старкс стрелял отсюда? – спросил он.

Берри кивнула.

– Пять футов. От силы шесть. Лофланду повезло, что остался в живых.

– Должно быть, Орен плохой стрелок.

– Должно быть.

На галерее Додж исследовал дырки в стене, из которых Скай Найланд или другой полицейский извлек пули. Потом Додж попросил Берри точно указать ему место, где приземлился Старкс, упав с лестницы, и откуда он открыл беспорядочную стрельбу.

Додж лег в этом месте на спину и постарался повторить сцену, в то время как Берри пряталась за перилами на галерее, как делала это вчера. Кэролайн молча наблюдала за всем этим, обхватив себя руками за плечи.

– До сих пор не могу поверить, что ты была на волосок от смерти, – в ее голосе слышались слезы.

Додж тоже был потрясен мыслью о том, что Берри только чудом удалось избежать пули. Если бы не удалось, Кэролайн звонила бы ему прошлой ночью совсем по другому поводу. Или, может быть, не сочла бы нужным ему сообщить. Думать об этом было невыносимо тяжело.

После всех этих разговоров Берри заявила, что чудовищно устала и хотела бы отложить разговор о себе и Лофланде. Сначала ей необходимо поспать.

– Я знаю, что должна все объяснить, – сказала она. – Но это вполне может подождать.

Додж и Кэролайн смотрели, как она устало поднимается по лестнице. Оказавшись на галерее, Берри свернула в спальню для гостей. Додж подумал о том, что собственная спальня, должно быть, навевает слишком жуткие воспоминания, чтобы в ней можно было уснуть.

Как только Берри скрылась за дверью, Кэролайн повернулась к Доджу и принялась оправдываться.

– То, о чем рассказала тебе Аманда Лофланд, ко всей этой истории никакого отношения не имеет.

– А я и не говорил, что имеет.

– Но ты намекнул на это.

– Ничего подобного!

– Я понимаю ход твоих мыслей, Додж. Ты скептик по натуре. Но почему ты поверил Аманде Лофланд, а не собственной дочери?

Опасаясь, что звуки его гневного голоса достигнут ушей Берри, Додж увлек Кэролайн за собой в кухню и только там, захлопнув дверь, наклонился к ней поближе и произнес:

– Ты напоминаешь мне про мое отцовство только тогда, когда хочешь добиться от меня чего-то или намекнуть, что теперь я должен быть слепо предан Берри. Но в тот день, когда она родилась, тебя что-то не очень волновало, чья она дочь.

– Ты обвиняешь в этом меня?

– Нет, Кэролайн, и никогда не обвинял. Ты была права. А я был не прав. И всегда признавал это.

– Но этого было недостаточно.

– Если бы ты только знала, как хорошо я это понял.

Кэролайн смотрела ему прямо в глаза. Но потом что-то в лице ее дрогнуло, и она отвела взгляд. Додж испытал при этом что-то вроде злорадства.

– Думаю, тебе надо приготовиться, – тихо сказал он через несколько секунд.

– К чему?

– К тому, что Берри, возможно, не так честна с тобой, как тебе кажется.

Кэролайн молчала.

– Это ведь пугает тебя, не правда ли? – Додж рубанул рукой воздух. – То, о чем ты говорила мне в чайной.

– Я говорила…

– Я спросил тебя, в чем проблема, а ты сказала, что Берри во многом похожа на меня. Ты ведь знала, что это отличный способ заставить меня остаться. Мы ведь оба в курсе, что мои гены – не самое приятное, что может быть. Особенно когда они раскрываются во всей красе. Если девочка попала в беду, я помогу ей выпутаться, но процесс может оказаться весьма неприятным. И это еще мягко сказано.

С этими словами Додж направился к двери.

– Куда ты? – спросила Кэролайн.

– В город.

– Зачем?

– Мне надо где-то остановиться. Когда найду комнату и кину вещи, хотелось бы осмотреться. Вдруг да наберу каких-нибудь сплетен.

– Как долго тебя не будет?

– Не могу сказать.

– Возвращайся к обеду.

Додж остановился, выходя из двери, и взглянул на Кэролайн.

Она выглядела встревоженной, как будто боялась, что, несмотря на только что сказанное, Додж уходит, чтобы не вернуться. Доджа так и подмывало спросить, волнует ли ее, вернется ли он, и если да, то насколько сильно.

Но он сказал только:

– Если что-то случится, у тебя есть номер моего мобильного.

И вот он вернулся, а Кэролайн ни разу не позвонила ему за все время его отсутствия. Додж сделал из этого вывод, что она не может сообщить ему ничего нового.

Пока он отсутствовал, Кэролайн переоделась в белые бриджи и желтую футболку, через которую просвечивали контуры бюстгальтера. Кэролайн всегда считала, что у нее слишком маленькая грудь.

А Додж считал ее грудь совершенной и удивительно чувственной.

– Ты нашел комнату?

– Э-э… да. В «Сайпрес-Лодж», – с трудом оторвав взгляд от груди Кэролайн, ответил Додж.

– Можно найти и кое-что получше. Некоторые хозяева сдают свои дома на несколько месяцев, когда не пользуются ими сами. Я хотела зарезервировать один из них для тебя, но забыла… Столько всего навалилось… Но я могу прямо сейчас позвонить в офис, и…

– Меня вполне устраивает то, что я снял. Не такие уж высокие у меня требования. В комнате есть все, что нужно для жизни. Если честно, она слегка покомфортнее моего жилища в Атланте.

Кэролайн погрузила деревянную ложку в соус для спагетти, взяла немного на пробу, подула, попробовала, затем положила ложку на керамическую подставку рядом с плитой и снова накрыла крышкой дымящуюся кастрюльку. Подойдя к небольшому обеденному столу, она присела и знаком указала Доджу на стул напротив. Он послушно сел.

– Мистер Митчел плохо тебе платит? – продолжила разговор Кэролайн.

– Очень хорошо. Намного больше, чем я стою. – Он помолчал немного, затем добавил: – Но все равно не так много, как ты, продавая дома.

– Мне повезло.

– Ты работала изо всех сил.

Она согласилась, слегка улыбнувшись:

– Да, я потратила на все это немало времени. Но я люблю свою работу.

– Она сделала тебя богатой. Сначала в Хьюстоне, потом здесь.

Сложив руки на груди, Кэролайн хитро посмотрела на Доджа.

– С кем ты успел поговорить? Не отвечай – попробую догадаться сама. Куда ты заходил попить пива?

– В бар на Боуи-стрит.

– «Чат энд Чилл»?

Додж откашлялся, прижав кулак к губам.

– Кажется, так, – уклончиво ответил он.

– Грейс. Ты получил информацию от Грейс. – Кэролайн посмотрела Доджу прямо в глаза и тихо спросила: – И чего тебе это стоило?

– Два пива и две сигареты.

Кэролайн снова улыбнулась, на этот раз печально.

– Надо же, ничего не изменилось…

– Все изменилось, Кэролайн. Тридцать лет назад, пока готовился соус для спагетти, мы занимались любовью.

Додж видел по выражению ее лица, что Кэролайн помнит обо всем не хуже его. Они решили заняться любовью, пока доходит соус, но совершенно забыли о нем. И не вспомнили до тех пор, пока их внимание не привлек запах горелых томатов. Додж велел Кэролайн обхватить его за плечи, поднял их обоих с кровати и так отнес ее на кухню, где, как только Кэролайн выключила огонь под кастрюлькой со сгоревшим соусом, они тут же продолжили свое занятие.

Кровь вдруг бросилась Кэролайн в лицо, и она почувствовала, что не может смотреть Доджу в глаза.

– Мы были молодыми…

– И немного сумасшедшими. Сходили с ума от любви друг к другу.

– Не надо, Додж, – в тихом голосе Кэролайн звучали умоляющие нотки.

– Не надо – что? Не надо говорить об этом? Не надо помнить? Но я не могу не вспоминать. В тот день, когда сгорел соус для спагетти, у нас был самый потрясный секс. – Он делал вид, что шутит, но в голосе сквозило желание, проснувшееся от одних только воспоминаний о том далеком дне.

Кэролайн поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями. Додж не знал, что она прячет – смущение или восторг. Может быть, слезы. Но когда Кэролайн опустила руки, слез в ее глазах не было. А лицо казалось спокойным и безмятежным, так что невозможно было догадаться об истинных чувствах этой женщины.

– Если твой адвокат хорошо тебе платит, – сказала она, – почему ты не хочешь поселиться не в таком противном месте, как «Сайпрес-Лодж»?

– Потому что когда живешь в крысиной дыре, это накладывает меньше ответственности. А еще потому, что у меня много расходов, которые заставляют экономить, несмотря на щедрые чеки и бонусы.

Кэролайн посмотрела на него вопросительно. Додж достал из кармана рубашки пачку сигарет. Черт, как же ему хотелось курить!

– Алименты, – ответил он на незаданный вопрос Кэролайн. – Двум женщинам.

– Ты был дважды женат?

– Первый раз, чтобы доказать себе, что я могу.

– Можешь что?

– Забыть тебя. Но второй развод доказал окончательно, что нет, не могу.

Кэролайн посмотрела ему в глаза, вдруг быстро встала и подошла к кухонной раковине, включила кран, затем выключила, словно забыв, зачем ей это было надо.

– Прекрати говорить мне такие вещи, – попросила она.

– Подай на меня в суд!

Кэролайн резко повернулась к нему. В глазах ее пылал гнев.

– Не ерничай, Додж. Тебе не удастся справиться с кризисом с помощью набора своих любимых фразочек. Ситуация…

– Дурно пахнет? – Встав со стула, Додж направился в ее сторону. – Единственное, что можно сказать про эту ситуацию. Тебе стыдно?

– Стыдно?

– Почему ты не рассказала Берри, кто я?

– А почему ты ей не рассказал?

Последняя реплика застигла Доджа врасплох. Он не знал, что на это ответить.

– Черт!

Наступила долгая, напряженная пауза. Первой заговорила Кэролайн:

– Мне не следовало звать тебя. А тебе не следовало посылать мне свой номер телефона.

Несколько лет назад, будучи сильно пьяным и особенно остро чувствуя одиночество и раскаяние, в припадке сентиментальности Додж написал на почтовой открытке номер своего мобильного и «Подай на меня в суд!» – одну из набора своих любимых фразочек, как назвала это Кэролайн. Додж был уверен, что, прочитав именно эти слова, Кэролайн сразу поймет, чей именно телефон написан над ними. На открытке был домик Маргарет Митчел, так что Кэролайн поймет и то, что прислали ее из Атланты.

И сейчас его старому, изношенному сердцу было приятно узнать, что Кэролайн Кинг не кинула эту открытку в уничтожитель бумаг, не разорвала собственноручно на мелкие кусочки, не стала сжигать и развеивать пепел по ветру.

– Никто не заставлял тебя хранить мой номер телефона, Кэролайн, – тем не менее произнес он. – Я даже не знал, получила ли ты его тогда, пока ты не позвонила вчера вечером. Я ведь понятия не имел, работаешь ли ты еще в той компании. Адресовал открытку Кэролайн Кинг, но не был уверен, оставила ли ты свою девичью фамилию или взяла фамилию мужа.

– Оставила свою.

– Почему же?

– По профессиональным причинам.

– А что думал по этому поводу муж?

– Он не возражал.

Сердце Доджа вдруг словно зажало тисками, но он почувствовал, что просто обязан задать свой следующий вопрос:

– Почему ты вышла за него?

– Додж…

– Скажи мне. Почему?

– Потому что я так хотела!

– Чтобы позлить меня?

– Ты себе льстишь!

– Ты любила его?

– Да.

– Так ты любила его!

– Да.

– После меня, после того, как все это было у нас, легко ли было…

Додж осекся, потому что увидел, что Кэролайн смотрит куда-то поверх его плеча. Он резко обернулся и увидел стоявшую в дверях кухни Берри, растерянно переводившую взгляд с матери на Доджа и обратно.

– Что здесь происходит?

Первой заговорила Кэролайн.

– Выяснилось, что для нашего гостя очень важен вопрос, сколько именно должны вариться спагетти, – она улыбнулась Доджу, который вымученно улыбнулся в ответ. Вернее, попытался. Кэролайн между тем продолжала: – Теперь уже недолго. Кстати, Додж, если хочешь освежиться, здесь есть ванная, и…

Она сделала неопределенный жест, указывая в направлении ванной.

– Д-д-да, спасибо! – Пройдя мимо по-прежнему удивленной Берри, Додж покинул заполненную паром кухню.

За обедом разговор вела в основном Кэролайн. Додж старался поддерживать его, не запинаясь, так как сидевшая рядом Берри, хоть и выглядела спокойной, явно была настороже. От Доджа не укрылось, что девушка тайком разглядывает его, даже когда делает вид, что смотрит в другую сторону.

Слава богу, что Берри унаследовала внешность Кэролайн. Но она ведь была и его ребенком. И если девушке досталась хоть малая толика его способности к дедукции, обмен ничего не значащими словами вряд ли способен усыпить ее бдительность надолго. Додж подумал о том, что они с Кэролайн слишком сильно стараются не выказать своих истинных чувств к друг другу и именно этим могут себя выдать. Или у него уже просто начинается паранойя.

Кэролайн заставила его рассказать об интересных делах, над которыми приходилось работать. Он изложил подробнее, чем раньше, историю романа Дерека Митчела и его жены Джули.

– Это было по-настоящему необычно. Весьма и весьма. Ставки были слишком высоки для обоих. Но эти двое влюбились друг в друга по уши, и все остальное перестало иметь значение. Сейчас, когда у них должен родиться ребенок, они сделались просто несносны. Дерек, которого раньше трудно было застать дома, стал завзятым домоседом. Черт побери, он пользуется теперь салфетками с бахромой! Я мог бы обвинить Джули в том, что она его кастрировала, но ясно же, что ей очень даже дороги его яйца!

Берри попыталась подавить смешок, но это ей не удалось. Кэролайн, смущенно моргнув несколько раз, тоже рассмеялась. И при звуке ее смеха у Доджа вдруг перехватило горло от нахлынувших эмоций.

Однако призрак его разговора с Амандой Лофланд продолжал витать над обеденным столом, и Додж был рад возможности, закончив трапезу, выйти покурить.

– Всего одна сигарета, – сказал он, покидая сидящих за столом дам. – Потом я вернусь, и мы будем говорить о Берри и Лофланде.