Свой среди воров Хьюлик Дуглас
– От моего или своего?
– Это важно?
– Важно, если ухудшило положение. Важно, если люди считают, что мне хватило сил подвесить Урок. И что мне делать, черт побери, если они подошлют ко мне кого-нибудь еще круче, а тебя не окажется рядом? Святые Ангелы! Неужели нельзя было перерезать ей в подворотне горло и послать записку?
– После этого кто-нибудь подсылал к тебе Клинков?
– Не о том речь!
– Именно о том, – возразил Тень. – Я устранил Клинка и дал понять, что прикрываю тебя. Не кто-нибудь, а я. И тебя оставили в покое. Поэтому скажи спасибо и говори, где дневник.
– Я не подчиняюсь тебе, прикрываешь ты меня или нет, – ответил я. – А потому повторяю: зачем тебе дневник?
Рука Тени сложилась в кулак.
– Ты не такой незаменимый, как тебе мнится, Носишко.
– Нет, он именно такой, – подал голос Келлз.
Я обернулся и увидел, что он стоит со скрещенными руками и мрачным лицом.
– Дрот подчиняется мне, а не тебе, и я решаю, незаменимый он или нет. У нас с тобой договор, но это не значит, что ты можешь распоряжаться моими людьми как вздумается. Ты сам говорил, что соревнуешься в Десяти Путях с Одиночеством, и это тебе нужна моя организация. И если у тебя есть дело, ты обращаешься ко мне, иначе ничего не произойдет. То же самое и с людьми. Ты всякий раз спрашиваешь моего разрешения. Это понятно?
Я прикусил язык – не потому, что хотел расцеловать Келлза за его поступок (хотел), а потому, что он назвал имя второго Серого Принца – той, что взяла на поводок Железного Дегана и вошла в мой сон, чтобы предупредить о дневнике. Теперь я знал не только лицо и голос, но и ее имя: Одиночество.
Тень ответил не сразу. Наконец он чуть заметно кивнул:
– Разумеется. Прошу простить, если превысил полномочия.
– Ответь Дроту на его вопрос.
– Очень хорошо, – сказал Тень, поворачиваясь ко мне. – Ты хочешь знать, зачем мне книга Иокладии Неф? Потому что она нужна Одиночеству. Потому что Одиночество давно за ней охотится. И потому что если книга так важна для нее, то пусть лучше дневник окажется в моих руках, а не ее. Одиночество умна. Она знает, что если открыто сунется в Десять Путей, то другие Серые Принцы попытаются ей помешать. Этот кордон слишком важен для нас, чтобы отдать его под чей-то единоличный контроль. Именно оттуда начал свой путь Исидор. И это единственный кордон, который не подчинился никому после его падения. Обуздать Десять Путей означает совершить то, что до сих пор удалось только Королю-Тени. Ты представляешь, чем станет для Принца захват Десяти Путей?
Я кивнул. Козырные и Уличные Боссы без колебаний присягнут Замком Принцу, который сумеет объединить Десять Путей. А если в процессе она еще избавится от Никко с Келлзом? Безвластие только сыграет на руку.
– Это означает появление нового Короля-Тени, – сказал я, ничуть не греша рассудком.
– Вот именно, – сказал Тень. – А я не хочу склоняться ни перед ней, ни перед кем-то еще. Это меня и беспокоит. Одиночество знает, что кто-нибудь из нас – один или несколько – попытается остановить ее, но продолжает гнуть свою линию. А это значит, что у нее есть какой-то козырь в рукаве, гарантирующий победу в Десяти Путях. Я думаю, что это книга.
Я подавил желание отвести глаза, моргнуть, хоть чем-то отреагировать. Тень был ближе к истине, чем считал, но я не собирался его просвещать. Взамен я взглянул прямо в клобук и усилием воли выровнял голос.
– Сколько же всего Серых Принцев участвует в этом деле?
– В данный момент только мы с Одиночеством.
– Но если это настолько важно, то к чему эти игры? – спросил я. – Почему не послать своих людей? Зачем использовать меня?
– Но ты и есть «мои люди», – ответил Тень. – А также человек Одиночества, Хозяйки Танца и Пепельного Языка. Все зависит от того, кто дернет за нитку. Ты же не думаешь, что информация от людей Никко, которую ты передавал Келлзу, собиралась исключительно твоими усилиями? Не думал, что, пока ты дергал за ниточки, расшатывая организацию Никко, кто-то дергал за ниточки, ведущие к тебе? – Из-под клобука долетел зловещий смешок. – Кому, как не тебе, знать, что людьми проще манипулировать изнутри. А я – мы делаем то же самое, но на глубинном уровне.
Я часто слышал, что именно так Серые Принцы и действуют, но одно дело досужая болтовня, а другое – осознание факта. Это было сказано так буднично, что меня пробрал озноб.
Тень оперся на стол, чуть обнажив рукава дорогого темно-серого дублета.
– Теперь твоя очередь, – молвил он. – Расскажи мне о дневнике.
Я посмотрел на клубившийся мрак и ощутил соблазн выложить все как есть, и пусть у других болит голова о книге, Десяти Путях и войне. Вот расскажу, отдам Тени дневник – и все! Никакой беготни, загадок и сопоставлений подозрений со словами источников. Пусть этим привычным делом займутся Серые Принцы. Пусть Тень надует Одиночество, а я отойду в сторону и снова стану обычным Носом.
Это было заманчиво, но я знал, что не смогу так поступить. Одиночество велела не отдавать книгу никому, даже ей. Это не стыковалось с тем, что говорил Тень. Если бы книга была нужна ей позарез, Одиночество не стала бы меня предостерегать. Она заявила, что лучше бы книга Иокладии снова пропала, чем попала в плохие руки. Слишком тонкая хитрость даже для Серого Принца, так как после такого предупреждения я запросто мог уничтожить дневник.
Да, Одиночество хотела получить дневник, но не затем, о чем думали мы с Тенью. Я вспомнил слова Балдезара об Одиночестве и Ирониусе, вновь испытав озноб: «Они хотят использовать ее против империи». Тогда я не поверил, но сейчас мне показалось иначе.
– Я жду, – проговорил Тень.
Я глянул на Келлза. Тот пристально смотрел на меня. Нечем помочь? Или есть? Много ли знает Келлз? И много ли хочет знать?
Я изобразил безоговорочное смирение и сел поглубже.
– Дневник, – сказал я, нащупывая в кисете зерно, – вела женщина по имени Иокладия Неф, имперский Эталон. Она служила Стефану Дорминикосу, еще когда он был обычным человеком.
– Такая древняя книга? – удивился Келлз.
– Такая, – подтвердил я.
– Ты ее открывал? – спросил Тень.
– Разумеется! Как не открыть, когда за ней такая охота!
– И?
– Я не Рот, уверен быть не могу, но знающие люди взглянули и сказали, что речь идет о магии.
Тень хлопнул ладонью по столу, и огоньки свечей заплясали в бокалах.
– Я так и знал! А что за магия, не говорили твои люди?
– Говорили.
Я откинулся на спинку, затягивая момент и переводя взгляд с Тени на Келлза. Выждав, с хрустом раскусил зерно, и Келлз чуть не подпрыгнул. Отлично.
– Имперская, – сообщил я наконец.
– Великолепно! – возликовал Тень. – Я только наполовину…
– Что?! – взорвался Келлз, как я и надеялся. – Имперский глиммер?!
Он метнулся к Тени и чуть не вполз в капюшон.
– Ты сказал, что Белые Кушаки искали в Пустоши реликвию, а не книгу о запрещенной магии!
– Реликвии бывают самых разных размеров и форм, – заметил Тень. – А эта просто самая удобная.
– Реликвии – это личные вещи императора, – вмешался я. – А это не реликвия. Я сомневаюсь, что эта книга вообще побывала в руках воплощения.
– Там говорится об императоре, – вспылил Тень. – Так что почти реликвия!
– Реликвии не привлекают внимания имперских Эталонов, – возразил я.
Седые брови Келлза грозно сдвинулись:
– Эталонов?
– Ну да. Они ее ищут, как пить дать.
– Эталоны? – ужаснулся Келлз. – Будь ты проклят, Тень!
Тот прожег меня взглядом из-под капюшона. Я ответил улыбкой.
– Тут важно помнить, – подчеркнул Тень, – что дневник у нас. И если Дрот прав, то он превратит Никко и Одиночество в мелких надоед.
– А как быть с империей? – парировал Келлз. – Кушаки с Эталонами так просто не отстанут!
– Отстанут, – утешил Тень, – если мы выдадим им козла отпущения.
– Солидный должен быть козел, – заметил я.
– О том и речь, – кивнул Тень.
Я прикинул.
– Никко?
– Одиночество. Она рыба покрупнее и уже охотится за дневником. Нам достаточно вложить правильные слова в правильные уши. Когда придет срок, мы сдадим ее имперцам.
Я рассмеялся:
– Подставить Серого Принца? Так просто? Извини, но я сомневаюсь, что это под силу даже тебе. Но допустим, что у тебя получилось. Она все расскажет – какой ей смысл молчать?
– Мертвая – промолчит.
– Не годится, – сказал я. – Вряд ли имперские власти удовольствуются трупом без книги. Я, знаешь ли, был получателем кое-каких реликвий, за которыми они охотились, и эта книга чертовски ценнее, чем траченная молью сутана.
– Ну так дать им пару безобидных обгорелых страниц и кучку подложного пепла, – ответил Тень. – Они сложат два и два и придут к нужному нам выводу. – Он презрительно отмахнулся. – По правде говоря, ты слишком высокого мнения о властях.
– А мне сдается, что ты невысокого мнения о нас, – сказал Келлз, становясь рядом со мной. – Давно ли ты видел Башню Гониаса? Она до сих пор дымится. А Белые и Эталоны выволокли оттуда Рта еще в пятое воплощение Теодуа – триста лет назад! И если они дали себе труд подпалить кирпич, да так, чтобы он тлел веками – просто в назидание, то я держу пари, что их не устроят труп и куча горелой бумаги. Если что-то пойдет не так, ты исчезнешь, но у нас ничего не получится. Я не отправлю моих людей охотиться за Одиночеством, потому что половина поляжет, а на остальных обрушится гнев империи, и все ради того, чтобы у тебя стало соперником меньше, а магии – побольше.
Тень медленно поднялся из-за стола. Если он хотел нагнать страху, то преуспел.
– Твои желания не имеют значения, – проговорил он. – У нас договор. Одиночество участвует. Я тоже. Хочешь уцелеть – делай, что я говорю. Я знаю, как управляться с Серыми Принцами. А ты?
– Нет, но учусь, – ответил Келлз.
– Это тебе только кажется, – возразил Тень. – А сейчас…
– Я не закончил, – осадил его Келлз. Тень замер, и я на миг пожалел, что Келлз стоит так близко ко мне.
– Да, мы заключили сделку, – продолжил Келлз. – Но она не имеет отношения к империи, Белым Кушакам и имперской магии. Мы договорились о трех вещах: моя организация сохраняется, мы выдавливаем Никко из Десяти Путей, а Одиночество не закрепляется на кордоне. Это возложено на тебя, вот и делай, а я добуду тебе книгу, когда все закончится.
– Не дури, – сказал Тень. – Имея дневник, я разберусь с Никко и Одиночеством в мгновение ока.
– Возможно, – ответил Келлз. – Но ты пообещал мне поддержку до того, как всплыла тема с дневником. Черт побери – не я, а ты пришел ко мне и предложил помощь. Ты не сделал бы этого, если бы не нуждался во мне больше, чем я в тебе.
– Фантазируй сколько угодно, но я тебе нужен, Келлз, – пожал плечами Тень. – Спроси своих людей. Спроси Дрота. Без меня тебе конец. У Одиночества было больше времени на подготовку, наведение мостов, привлечение Ртов и планирование. А у тебя бардак.
Келлз шагнул вперед и скрестил руки на широкой груди. Расставив ноги, он выпрямился и плюнул на пол между собой и Тенью.
– Я коней на переправе не меняю, а трусов, которые рискнут, не держу, – заявил он. – Факт остается фактом: ты получишь книгу после того, как вытащишь меня из пекла, а не до.
Не знаю, чего я ждал – молнии в крышу, полета Келлза через комнату на манер тряпичной куклы или того, что Серый Принц преспокойно выпустит ему кишки. Но ничего подобного не случилось. Тень постоял и помолчал, после чего медленно направился к выходу.
– Мы вернемся к этому разговору, – пообещал он, – когда ты увидишь, как скверно могут обернуться дела.
Дверь за ним захлопнулась.
Келлз выдохнул.
– Вышло хуже, чем я хотел, – изрек он и, крякнув, уселся в кресло за письменным столом.
– Итак, – проговорил он, откидываясь и смеживая веки, – почему бы тебе не рассказать все, о чем ты помалкивал с тех пор, как переступил порог? Постарайся не разочаровать, иначе я принесу тебя и этот дневник в жертву Тени, чтобы загладить вину и заключить мировую.
23
Я пошатнулся и ухватился за перила. Левая нога онемела, а в правую словно вонзилась сотня иголок. Я снова провел отяжелевшей рукой по лицу – не помогло.
Сколько часов я провел у Келлза? Судя по свету в окнах этажом ниже – прилично. Неудивительно, что я чувствовал себя так, будто не спал несколько ночей, – так оно и было.
Я взялся за перила обеими руками и осторожно преодолел две последние ступеньки. На нижнюю сел и уткнулся лицом в ладони. Оказалось даже лучше, чем в кресле у Келлза. Конечно, неудобство имело другие причины.
Я рассказал Келлзу все, что знал о дневнике Иокладии: об имперской магии, копании в душах, Белых Кушаках, – все до конца. Я умолчал лишь о сне, в который пожаловала Одиночество, и о том, что дневник читал Джелем. Рассказ о сне я просто отложил, а про Джелема не сказал ради его безопасности. Привлечь к нему внимание Келлза было бы не той услугой, которой тот ждал.
Я испытывал чувство вины. Келлз поддержал меня и послал Тень далеко и надолго, когда речь зашла об использовании моей персоны. Разве не мой долг отплатить откровенностью? Я знал ответ, но не сумел себя заставить, не выяснив сперва подробностей его сделки с Тенью. Помимо того, что мы оба попали в черный список, я так и не знал места Келлза в общем замысле. Это беспокоило меня, особенно по мере уяснения ситуации.
Пока я рассказывал, Келлз сидел неподвижно, прикрыв глаза и запрокинув голову. Он почти не перебивал.
– Ты умеешь испортить человеку день, – заметил он, когда я закончил.
– Извини, не могу посочувствовать, – отозвался я. – Вхожу и вижу тебя на поводке у Тени, не говоря о том, что только Ангелы знают, как давно он меня использует.
– Нас обоих, – уточнил Келлз. – Как и я пытаюсь использовать его. Ничего удивительного. И я не на поводке.
– Ой ли? А где же, позволь спросить?
Келлз приоткрыл один глаз:
– Ты думаешь, происходящее не нравится только тебе? Мало того что я имею дело с Никко и Одиночеством – теперь мне придется ждать в Десяти Путях властей, которые ищут кощунственную магическую книгу. Вспомни, что я тебе говорил: если вмешается империя, нам всем конец.
– Я помню, – отозвался я. – Но ты не ответил на мой вопрос.
– Нет, не ответил. Наверно, потому что уже не знаю как. До твоего прихода мне были понятны мои отношения с Тенью, но теперь… – Он покачал головой. – Сейчас ему нужна не только Одиночество.
– Я уверен, что так было и раньше.
– Вполне возможно. – Келлз принялся рассеянно поглаживать усы. – Ты думаешь, он хочет того же, что и она? Стать новым Королем-Тенью?
– Черт его знает. Теперь я даже не уверен, что этого хочется ей, но Тени – да, похоже на то.
– Дневник в надежном месте? – спросил Келлз.
– Пока – да.
– Это хорошо. – Он снова взялся за усы. – Нам, знаешь ли, надо избавиться от него.
– Неужели?
Келлз вперил в меня взгляд.
– Что значит твое «неужели»? Это не книга, а какой-то магнит.
– А также предмет, благодаря которому я еще жив, – подхватил я. – Пока дневник Иокладии лежит в тайнике, меня не тронут ни Одиночество, ни Тень.
– Ты так думаешь? – Келлз скрестил руки на груди. – Как ты поступаешь с людьми, которые от тебя что-то утаивают? Что ты сделал с Ателем? А это Серые Принцы, Дрот. И империя. Они шутить не будут.
– Я понимаю, но пока не вижу другого выхода. Власти запрут меня за одно только знание об этой книге, и я не удивлюсь, если Тень и Одиночество замочат меня чисто из принципа, когда она окажется у них в руках. Пока книга спрятана, моя жизнь имеет хоть какую-то ценность. Мне это по душе.
– А мне нет, – возразил Келлз. – Она нужна слишком многим, и рано или поздно тебя выследят, а поскольку ты мой человек, они доберутся и до меня. И плохо придется не только мне, но и всей организации, а я этого не потерплю.
Я сглотнул и сел прямо.
– Это тебя не касается, – сказал я.
– Прошу прощения?
– Дневник у меня, и от меня же все неприятности. Я не говорю, что тебе не достанется, но основной удар приму я. Мне и решать.
Келлз оставил усы в покое.
– Кто ты такой, мать твою растак? – Он встал. – Ты кто, расперемать, такой, чтобы решать, что будет лучше для моей организации? Я проигрываю клановую войну, а ты говоришь, что меня это не касается? Ты работаешь на меня и будешь, черт побери, делать то, что я прикажу!
– Что делать-то? – откликнулся я. – Отдать дневник Тени, чтобы он вломил Одиночеству? Что после этого будет с нами? Под его пятой? На него уже не найдешь управы. Или ты хочешь купить Одиночество? Выдать ей на блюдечке и книгу, и Тень? О ней мы знаем еще меньше!
– С Тенью мы хотя бы общаемся, – пожал плечами Келлз. – Он будет благодарен.
– Ты сам-то себя слышишь? Вот это самое, – я указал на дверь, – ты хочешь сделать Королем-Тенью?
– Сволочь, зато своя, – ответил Келлз.
– Прости, но разве не ты послал его к черту? И очень разумно растолковал, почему ему не видать книги!
– Тогда ты наверняка слышал и заключение. Я отдам книгу не раньше, чем он спасет мою задницу!
– Твою, – поддакнул я. – Не мою. И не Круга.
Келлз положил руки на стол и сделал глубокий вдох.
– Подумай хорошенько, – наконец сказал он. – Поставь себя на мое место, Дрот. Если Тень может спасти мою задницу, я не могу ему отказать. Моя организация еще существует только благодаря ему. И я сдержу слово. Если он победит, я отдам ему книгу.
– А как насчет властей? Что будем делать, когда они явятся?
– Он крупная рыба, – проговорил Келлз. – Все бросятся за ним. А кроме того, Тень вовсе не обязательно повторит судьбу Исидора. Быть может, он еще тебя удивит.
Я понял, что так и будет. И это меня беспокоило.
«Не отдавай ее никому. Даже мне…»
Келлз говорил разумно, но не по делу. Он видел в дневнике товар – сбыл и забыл. Я думал иначе. Нет, люди так просто не забудут о дневнике Иокладии, как и о тех, у кого он побывал. О нас, например.
– Ты понимаешь, что мы с тобой и станем главными козлами отпущения? – спросил я. – Независимо от посулов Тени?
– Понимаю, – кивнул Келлз. – Но он сначала разберется с Никко и Одиночеством, и это займет время, а мы успеем придумать, как спихнуть ее кому-нибудь другому.
Я несогласно засопел, но Келлз сделал вид, что не слышит. Он не ждал, что я мгновенно приму его сторону, но рассудил, что в конечном счете я его поддержу. Так было всегда. Только прошлое казалось сейчас бесконечно далеким.
Потом мы принялись обсуждать Никко, Десять Путей и стратегию. Но нас хватило ненадолго: я очень устал, и Келлз отправил меня отсыпаться. Я даже не подозревал, насколько измучен, пока не вышел из комнаты.
Застонав, я поднял голову. Внизу стояли кровати… я знал это. Целые ряды кроватей… Двумя пролетами ниже… Мягкие постели…
Я все думал о тех кроватях, когда улегся на пол и свернулся калачиком, будучи рад провалился во тьму.
Я проснулся от тычка в ногу.
Перекатившись на спину, я обнаружил над собой Дегана. Тот держал короткую трость и методично тыкал ею в мою подошву. Еще я заметил, что лежу в постели в отдельной комнате. Я не стал выяснять ни того, как я здесь очутился, ни того, как прорвался сюда Деган.
– Выкладывай, – буркнул я. – Ты ведешь себя по-скотски, только если принес плохие новости.
Деган заложил трость под мышку.
– Имперские войска обложили кордон.
Да, это плохо. Я сел и сморщился от боли в спине.
– Рассказывай.
– Вояки поставлены у всех ворот Десяти Путей, – сообщил Деган. – Числом примерно в легион. Никого не впускают и не выпускают – конечно, кроме Белых Кушаков.
– Регулярная армия плюс Белые Кушаки?
– Говорят, что они начали рейды внутрь кордона.
– Зачем?
– А ты как думаешь?
Я сразу подумал о дневнике, но в этом не было смысла. Да, императору книга нужна, но окружением кордона ничего не добиться. Кроме того, это привлекло бы излишнее внимание к предмету, существование которого желательно было скрыть.
– Война, – сказал я. – Императору надоело, что ребята Никко каждый вечер играют в «Мочи Крушака». Он хочет напомнить, кто на кордоне хозяин.
А заодно и сровнять его с землей. Маркино был стар и утратил способность к пониманию и терпению.
– Давно они нас окружили?
– Часа три назад. Я слышал, что только что было спокойно, и вдруг – раз, повсюду Черные Кушаки. Они перекрыли входы и выходы за четверть часа. Никто не успел улизнуть.
Деган вздохнул, и я понял, что он сожалел об упущенной возможности взглянуть на операцию лично.
– Три часа назад? – повторил я. – Почему ты меня не разбудил?
– Я же сказал – кордон перекрыт. Куда ты собрался? Да и Келлз велел дать тебе выспаться.
– Кстати, о Келлзе. Что от него слышно?
– Осматривается на местах.
– Значит, не нравится, – заключил я, вставая.
Нога гнулась плохо, но далеко не так, как я ожидал. Я приятно удивился почти нормальной походке, когда Деган вывел меня из комнаты в коридор. Проклятый Джелем все-таки знал свое дело.
Снаружи смеркалось. В коридоре горели свечи, в жаровне у ворот разожгли небольшой костер.
Люди Келлза суетились, как бывает только в отчаянии. Никто не говорил, но я угадывал их мысли по глазам и учащенному дыханию: «Имперцы здесь. Мы схватимся с Кушаками, как Исидор». А о судьбе Короля-Тени и его Кентов помнили все. Пленных не брали, пощады не давали и переговоров не вели.
Теперь будет то же самое, если не хуже.
– Послушай, – сказал я, – мне нужно…
И застыл посреди двора.
Переговоры. Император не вел их, но лишь потому, что ни у кого не было достойных предложений. Что дал бы ему Круг? Ничего.
А нынче?
– Что тебе нужно? – спросил Деган.
Я поднял руку – помолчи и дай подумать.
Тогда Кругу было нечего предложить, зато сейчас у нас появилась книга Иокладии. Если что-то могло заинтересовать императора и побудить его отступиться от кордона и Круга, то это был дневник покойного Эталона.
Правда, могло и ожесточить. Возможно, он предпочтет уничтожить всех, кто видел ее хотя бы издали. Но список вышел бы чертовски длинным; вдобавок император был близок к этому, коль скоро Кушаки уже орудовали в кордоне.
Рискованная затея, способная быть спасительной. Всего-то и нужно было предать Келлза. И Круг. И в некотором смысле себя.
Ибо наш главный закон гласил, что Круг не водится с империей, ему плевать на империю. Мы смеялись властям в лицо и делали вид, что не боимся. Мы были Кругом. Мы жили не по закону, потому что были умнее закона. А империя – что империя? Нужно избегать столкновений, не попадать под ее тяжелую руку. В карман лезть – но не часто. И никогда не верить ей, не набиваться в друзья.
А Братья, которые все-таки к ней ладились, теряли наше доверие. Стать крысой означало подвергнуться остракизму со стороны тех, кто недавно называл тебя родней. Если я сделаю то, что планирую, передо мной захлопнутся все двери и отвернутся все друзья. Я буду мертв для Круга. Всем будет наплевать на мои мотивы, зачтется только факт. Я пойду дальше организации, дальше многочисленной семьи Круга и обращусь к империи. До этого не додумался даже Келлз, а он рисковал больше, чем я.
Меня не просто изгонят – Круг откроет на меня охоту. Так почему я вообще об этом думаю?
Потому что прочие варианты были хуже: Тень станет Королем, Келлз – его лакеем, а я – их шестеркой; или еще неприятнее: победит Одиночество, а Никко станет ее левой рукой. Оба сценария меня не устраивали, и мне не найти покоя, даже когда уляжется пыль. Либо работать на сломленного человека, либо остаток жизни скрываться от Клинков Никко, которых тот будет посылать толпами. А в итоге империя все равно сокрушит Круг.
Нет, лучше некоему Носу проникнуть в логово императора и спасти Круг или хотя бы попытаться. Меня не забудут, даже если отвернутся. Как-нибудь переживу.
Одна беда – придется предать Келлза, но он все равно не дал бы мне добро. Он уже решил лечь под Тень, а я не мог позволить ему избрать этот путь.
– Так что тебе нужно? – повторил Деган.
– Я должен выбраться отсюда, – сказал я.
– Не возражаю, но зачем?
Я отошел в сторону – мимо проходил какой-то Кент.
– Келлз хочет отдать дневник Тени, – сообщил я.
Деган отшатнулся:
– Тени?! Но как…
– Просто имей в виду, – оборвал его я.
– И это, как я понимаю, тебя не устраивает?
– Нет. И Одиночеству я тоже его не отдам.
Деган пристально посмотрел на меня.
– Одиночеству… Значит, она и есть второй Серый Принц?
– Да. Та, что приходила в мой сон.
Деган все изучал меня.
Читать бесплатно другие книги:
