Свой среди воров Хьюлик Дуглас
– Знаешь, – молвил он наконец, – ты мне не нравишься. Всерьез.
– Становись в очередь.
– Смею ли я спросить, зачем он понадобился тебе?
Я помялся, потом ответил:
– Я хочу отдать дневник человеку, которому он по праву принадлежит.
– Иокладии? – удивился Деган. – Это будет непросто, учитывая… о черт! Не Иокладии. Ты хочешь отдать дневник ему.
– Угу.
Деган поразмыслил.
– Ну, это разом решит кучу проблем.
– Я так и подумал.
– Если он оставит тебя в живых, конечно.
– Да, это вопрос, – признал я.
– Как же ты передашь дневник императору?
– Пока думаю.
– То есть не знаешь.
Я лишь пожал плечами.
– Ну, одно я знаю наверняка. – Деган взял меня за локоть и повел со двора. – Где-где, а здесь императора нет.
Я не мог отказать ему в логике, а потому просто выдал Дегану шнур с боевыми цветами Келлза и повязал такой же себе.
Мы немного прошли на восток по территории Келлза и резко свернули на север. Там было логово Никко, но только так мы могли выбраться из Десяти Путей. Имперцы навряд ли успеют перекрыть Танц-Большак, но, даже если управятся, там хватит щелей и канализационных решеток.
Улицы были пусты, навстречу попадались только редкие патрули Кентов и единичные Светляки – либо отважные, либо беспечные. Мы бросили боевые шнуры на самой границе территории Келлза, чтобы не нарываться за ее пределами.
– Допустим, мы выберемся, – заговорил Деган, когда мы нырнули во тьму арочного прохода. – Но куда дальше?
Мы слышали шум битвы, которая шла в нескольких кварталах от нас.
– К Кристиане, – ответил я. – Мне нужно попасть во дворец или хотя бы передать сообщение, а у нее есть связи.
– Ты думаешь, она согласится? – Сомнение Дегана прозвучало более чем откровенно.
– С ума сошел? Она, конечно, стерва и гадина, но не откажет. Часто ли оказывают императору такие услуги? Да она достигнет небывалых высот! А заодно выручит меня из редкой передряги – я окажусь в таком долгу, что она этот шанс ни за что не упустит.
Я перехватил улыбку Дегана.
– Что?
– Подмечаю семейное сходство.
– Прикуси язык.
Но я тоже ухмыльнулся.
Бой не приближался, и мы осторожно выбрались на улицу. Еще пара перекрестков, и мы войдем на территорию Никко. Оттуда зигзагами отправимся к намеченному участку Танц-Большака. Если повезет, за час выберемся.
Мы не прошли и половины квартала, как что-то звякнуло. Миг спустя под ноги мне упала медная монетка-совушка. Она дважды перевернулась и упокоилась в луже.
О черт!
Деган прикрыл меня, пока монета еще вращалась, и обнажил меч. Я не шелохнулся. Смысл? Я смотрел мимо Дегана на пустынную улицу и ждал.
Тень как бы соткался из тьмы и выступил из субстанции, которая наделила его прозвищем. Деган расправил плечи и воздел острие, компенсируя разницу в росте. В прочем он остался неподвижен.
Тень остановился в пяти шагах. Капюшон развернулся к Дегану.
– Я пришел не к тебе, – молвил он голосом, где бархат скрывал металл.
– Я знаю, – ответил Деган.
– Тебе известно, кто я такой?
– Да.
– Дашь пройти?
– Нет.
Тень скрестил руки на груди.
– Что ж, тогда у нас возникли проблемы.
– У одного из нас, – уточнил Деган. – Второму достаточно придумать, как избавиться от тела.
Я тронул его за плечо.
– Все в порядке, – сказал я и посмотрел на Тень. – Меня невыгодно убивать прямо сейчас.
Тень не стал оспаривать мое мнение.
– Пройдемся, – пригласил он. – Нам нужно поговорить.
– О чем? – спросил я. – Я знаю, чего ты хочешь. Я знаю, что ты можешь со мной сделать. Я впечатлен. Но дневника тебе не видать, пока я не решу иначе.
– Ты решишь? – удивился Тень. – Я думал, это Келлз решает.
– Это еще обсуждается.
– Я так и предполагал. Ты слишком привык действовать самостоятельно и на сворку не хочешь.
– Молодец, – похвалил я и сделал шаг в обход Тени и Дегана.
– Если хочешь выбраться из Десяти Путей, я могу помочь, – заметил Тень. – При условии, что у нас состоится беседа. А если нет, – развел он руками, – то Танц-Большак перекрыт легионерами, а мои люди охраняют большую часть брешей по периметру. Я не сомневаюсь, что ты все равно выберешься, но кто знает, что окажется за стеной?
Я остановился. Чем дольше я буду выбираться из Десяти Путей, тем меньше шансов вовремя достучаться до императора. Если, конечно, меня выпустит Тень.
– Допустим, у нас беседа, – сказал я. – Что ты сделаешь, если я пошлю тебя к черту и не приму твоего предложения?
– Пойдешь своей дорогой, – сказал он, отступил на шаг и обвел рукой улицу. – Но хотя бы прогуляйся со мной и выслушай.
Деган вопросительно посмотрел на меня. «Убить его?» – спрашивал взгляд. Я покачал головой. Нет. Убить намного опаснее, чем разговаривать.
– Ладно, – согласился я. – Веди. Мы будем на шаг позади.
– Дегана не приглашали, – возразил Тень.
– Ладно.
Так или иначе, протокол Круга был соблюден. Если Тень идет на переговоры один, я тоже иду без спутника. Теоретически, он обращался со мной как с равным. С учетом обстоятельств я не был польщен.
– Держись позади за полквартала, – сказал я Дегану.
Тот нахмурился, но повиновался. Я последовал за Тенью.
– Ты должен знать, что без моей поддержки Келлзу конец, – сказал тот спустя какое-то время.
– У него и с ней дела не блестящие. Может, без нее будет лучше.
– Мы оба знаем, что это не так. Имперские войска окружили кордон, и Келлзу некуда отступать. Еще вчера он мог покинуть Десять Путей и оставить Никко в безвыходном положении, но не сейчас.
– Хорошо, что он обрел в тебе такого верного друга, – заметил я.
– Я могу быть полезнее, если буду вооружен.
– Ты знаешь условия, – напомнил я. – Сначала спасаешь Келлза и остальных. Потом мы отдаем дневник.
– Не ты ли ввернул, что решает не Келлз?
– Я человек Келлза.
Я не сказал больше, не доверяя себе.
– Да, причем из самых надежных. – Тень наподдал какую-то деревяшку. Она задребезжала по мостовой и остановилась у дождевой бочки. – Поэтому я не пойму, зачем он отослал тебя из кордона в такое тревожное время? Ты один знаешь, где спрятан дневник Иокладии. Это серьезный риск.
Я промолчал и только ощупал веревку Тамаса за поясом, чтобы увериться, что та на месте.
– Человек подозрительный, – продолжил Тень, – мог бы подумать, что Келлз пытается разорвать соглашение. А очень подозрительный решил бы, что Келлз послал тебя перепрятать дневник, чтобы я его не нашел. По крайней мере, пока он не добьется своего. Что скажешь?
– Скажу, что подозрительный человек слишком много думает, – отозвался я.
Под капюшоном гулко рассмеялись.
– Может быть, – произнес Тень. – Но мне уже поздно менять привычки. Поэтому я лучше поделюсь с тобой своими мыслями. Не думаю, что Келлз приказал тебе уничтожить дневник, – слишком ценная вещь. А прятать его бесконечно ты не сможешь: кто-нибудь обязательно сочтет, что лучше ему опять потеряться, чем попасть в руки врагу. Для этого проще всего убить тебя, но, если это случится, Келлз попадет в безвыходное положение. Начать торговую войну за книгу – чистой воды самоубийство. Остается одно: ты за моей спиной и по приказу Келлза пытаешься с кем-то договориться.
– Ты меня раскусил, – саркастически молвил я. – Я собираюсь продать дневник императору!
Тень снова расхохотался.
Мы свернули на боковую улочку, затем на другую, еще более узкую. Тьма подступала, словно стекая из-под карнизов и из глубоких дверных проемов. Где-то наверху заплакал ребенок. Кто-то сонно выругался, и через несколько мгновений вопли сменились тихими всхлипами. Я принюхался – слабо пахло кошачьей мочой и плесенью.
– Не выношу предательства, – бесцветно заявил Тень. – Особенно если предают меня.
– Кто ж это любит! – отозвался я. – Но это обычный риск при заключении сделки. Доверие означает возможность ошибки.
– Вот именно.
То, каким тоном Тень произнес это слово, заставило меня замереть на месте. Слишком самодовольно, слишком уверенно.
Тень прошел чуть вперед и развернулся ко мне.
– У тебя есть выбор, – объявил он.
– Между тобой и Келлзом? Тебе не понравится мой ответ.
– Нет, – покачал он головой, – между Келлзом и баронессой Сефадой. Кого из них ты готов предать?
У меня сжалось сердце, и я не сумел скрыть потрясения. Мы прятались более чем тщательно. О нас знали только мы сами, Йосеф и Деган. Откуда?..
– Ну же! – призвал Тень, налюбовавшись моим смятенным лицом. – Ты не один умеешь вынюхивать секреты. Между вами что-то есть, Дрот. Вот и смотри, насколько ты зоркий и с теми ли тенями…
Не следил ли он за мной на прошлой неделе? Но как засечь тень, не говоря о том, чтобы укрыться от тени?
– И это не шантаж, – продолжил он. – Шантажисты не настолько вхожи в дома жертв. Не знаю, кто она тебе – покровительница, дама сердца или партнер, да мне и не важно. Главное, что она тебе небезразлична. Насколько – не знаю, но можно выяснить.
Я коротко вздохнул, лихорадочно соображая. «Покровительница, дама сердца, партнер» – но не «родственница». Значит, всего он не знал. Тогда у меня еще есть шанс…
– Скажу проще, – продолжил Тень. – Если я не получу дневник, я не только причиню непоправимый вред Келлзу и его организации, но и вымещу свое неудовольствие на баронессе Кристиане Сефаде, вдове барона Нестора Сефады из Литоса. Но если получу, то все будут живы, здоровы и счастливы.
Он взмахнул плащом, как крылом, укрывая плечо.
– Думаю, что в таком изложении ты поймешь.
Это точно. Значит, у меня остался единственный выход.
Тень должен умереть. Немедленно.
24
Я вытряхнул кинжал из ножен на левом запястье и ударил наотмашь. Одновременно выхватил веревку Тамаса и распустил ее, как хлыст.
Нас с Тенью разделяло не больше шага, но он все равно сумел уйти от удара и взмахнуть плащом. Клинок не сразу соприкоснулся с тканью и наткнулся на незримое препятствие. Я быстро отдернул руку, чтобы ее не опутал плащ, и хлестнул веревкой.
Дуга была широка, я нацелился на пояс. Мне было в новинку пользоваться такой чертовщиной, а потому не до изящных приемов; достаточно поразить центр тяжести и надеяться, что сработает.
Тень уже пятился. Он встретил веревку взмахом плаща, словно выставил щит, и выплюнул странную череду звуков, как пьяный с набитым ртом. Веревка ударила по плащу, и мне почудилось, что я врезал железным ломом по кирпичной стене. Веревка словно закаменела, и я чуть не вывихнул руку от мощной вибрации. Одновременно раздались четыре щелчка – сработали руны. Тень отшатнулся и едва не упал, а я метнулся вперед, не успев понять, что он оказался вне досягаемости.
– Деган! – крикнул я, придя в себя и наступая. – Деган, давай!
Тень оказался отличным бойцом. Он выровнялся, пока я приближался. Когда я приблизился на расстояние удара, он уже размахивал перед собой полой плаща, не позволяя увидеть брешь. Тень отступил, я шагнул вперед. Мне приходилось держаться ближе, дабы поединок был ножевым; достань он меч, мне было бы несдобровать даже с ночным зрением.
Я наседал. Полосовал и колол кинжалом, хлестал веревкой и снова рассекал. Задеть Тень глиммером больше не получилось, но я с удовлетворением видел, как плащ дымился в местах, где его прижгли узлы.
Мне и нужен-то был один разрез, одна глубокая царапина. Яд действовал быстро, и если я подсеку Тень, то просто уйду в глухую оборону и подожду, когда он свалится. Но он отбивал всякое мое движение плащом, и я уже начал беспокоиться, не сотрется ли с лезвия отрава.
– Вот болван! – сказал Тень, когда я сделал финт вправо и метнулся влево. Он увернулся и убрал ногу, не успел я дотянуться веревкой.
– Сказал безоружный, – хрипло поддакнул я, бросил веревку, крутнулся и схватил его левой рукой за плащ.
Ну все, теперь ему конец.
Тень расхохотался. Он взмахнул передо мной правой рукой, когда я уже отводил кинжал для финального удара. Я успел разглядеть в его пальцах свечной огарок. Он раздавил эту штуку, и мир взорвался в агонии.
Невыносимо яркий свет пронизал ночное зрение, проникнув в голову. Все исчезло, остался огонь вместо глаз – два озера мучительной боли.
Потом я пришел в сознание и понял, что кричу. Я прижимал к лицу ладони, которые пахли метнувшейся ко мне грязной мостовой. Во рту стоял привкус крови и нечистот, и я сплюнул, чтобы избавиться от него.
Затем я услышал звон металла о металл, меча о меч. Дегана и Тени.
Я отнял руки и поморгал, проверяя, не вернулось ли зрение. Роились янтарные искры и темные пятна, вокруг переливалось радужное сияние. Перед глазами так и плавала рука в элегантной перчатке, в пальцах зажат кусочек воска с торчащим фитильком.
И боль. До сих пор жестокая.
Где-то впереди топтались и пыхтели, звенела и скрежетала сталь. Бой был не таким скорым и яростным, как я ожидал. Затем послышалось тихое угасающее шипение. Деган выругался. Еще шаги, и снова вкрадчивый звон клинков.
Начало? Или они сражались уже давно? Боль вытворяет со временем забавные штуки, но я, похоже, отключился ненадолго. Деган не затягивал дела, когда доходило до убийства. И все же чем дольше это продлится, тем хуже для меня.
Я встряхнул головой и протер кулаками глаза. Пятна и тьма.
Мне приходилось слепнуть при использовании ночного зрения, но ни разу под действием магии столь ослепительно близкой и яркой.
Шипение повторилось. Деган рыкнул, и тут же зазвенела сталь. Быстрые, частые удары: кто-то кого-то теснил, но я не видел, кто кого. Еще хуже было то, что звук приближался. Я быстро пополз назад, надеясь, что если кто и налетит на меня, то это будет Тень.
Через мгновение я услышал, как Тень охнул. Я замер, ожидая падения тела.
Деган шмыгнул носом.
– Почти достал, – произнес он.
– Почти, – согласился Тень.
Они возобновили поединок.
Проклятье! В чем дело? Почему так долго? Не иначе, у Тени в загашнике нашлась еще какая-то дрянь – но что? И что это за чертово шипение?
Я должен видеть. Мне нужно вернуться в норму. Немедленно.
Я перекатился на живот и прижал лицо к мостовой. От камней воняло грязью, дерьмом и гнилым луком. Я прикрыл руками голову, отсекая прочую ночь. Вонь невероятно усилилась, и меня чуть не вырвало, но мне приходилось держать глаза в непроглядной тьме.
Она излечила меня в ту первую ночь, когда мы с Себастьяном вернулись домой. Кристиана зажгла лампу и ждала нас на пороге, когда мы распахнули дверь и вошли. Себастьян еще не успел предупредить меня о вреде света и о том, во что он превратит ночью мои глаза. Я посмотрел прямо на лампу и взвыл от боли.
Но темнота ночного леса исцелила меня, и зрение вернулось благодаря наставлениям Себастьяна и моему усердию. Мне оставалась надеяться, что это повторится сейчас.
Я стиснул руки вокруг головы и напряженно смотрел во мрак. Глаза слезились от уличного зловония. Боль вернулась в полную силу и затопила все – глаза, голову, сознание.
Звон стали справа. Шипение. Вопль.
Боль обрела ритм, и я понял, что бьюсь головой о булыжник. Надо бы остановиться, но я не осмелился. Каждое движение и каждый удар сообщали тьме толику оранжевого цвета. Я впился пальцами в предплечья, чтобы не выцарапать себе глаза, и продолжил колотиться лбом в мостовую. Еще немного, твердил я себе. Еще один удар – и я либо прозрею, либо умру. Всего один.
И вдруг возникла цветовая волна – свет и тень, образы и формы. Я моргнул и увидел, что линии перед глазами складываются в подсвеченный янтарным сиянием рисунок цвета сандала.
Зрение! И дикая боль в орбитах, но главное и прежде всего – зрение.
Разжав пальцы, я оттолкнулся от мостовой и лихорадочно задышал, проветривая легкие.
Почти сразу я увидел Дегана и Тень. Они находились в десяти футах от меня, очерченные алым и золотым, и молча кружили с клинками наголо. Деган держал в одной руке меч, в другой шляпу краем на уровне груди и чуть на отлете. Я видел однажды, как он отвлекал шляпой противника, но то было в драке против семи человек. То, что он схватился за нее, сражаясь с одним, не предвещало добра.
В руке у Тени серебрился полумесяц – легкий, быстрый и красивый. Чуть тоньше, чем меч Дегана, и чуть длиннее. Когда клинок шевелился, лунный свет пробегал по нему плавной волной и лизал, как ночной прибой, иссиня-черную гарду. Тоже сталь Черного острова, как и у Дегана, только лучшей закалки, судя по тому, как играл на ней свет.
Другую руку Тень сжал в голый кулак, но я заметил, как между пальцами блеснул металл. Что это? Дротики? Или кастет на случай, если Деган подойдет слишком близко?
Я прищурился, подбирая ноги. Глаза немедленно заволокло туманом. Когда прояснилось, я увидел, что Тень пошел в наступление.
Он шагнул вперед, отбил выпад Дегана и вышиб его клинок с линии. И тут же взмахнул левой, швырнув в Дегана два металлических предмета. Я с удивлением узнал медные монеты-совушки.
Деган извернулся, пытаясь отбить медяки шляпой и удержать клинок на линии. Попробуй такое провернуть кто-нибудь другой, смотрелось бы смешно – но не с Деганом. Он двигался с грацией опытного танцовщика.
Мечи скрестились высоко и сбоку. В тот же миг Деган поймал медяки в шляпу и сразу перевернул ее. Влетели совушки – пролились струи расплавленного металла. Медь шлепалась на мостовую и застывала дымящимися лепешками.
Переносной глиммер; такой не засечет ни один Крушак, пока он не сработает. А самое неприятное то, что монеты можно таскать горстями, – примерно столько и было у Тени.
Я присмотрелся к Дегану. Да, правый рукав был в нескольких местах опален. Как минимум одна цепочка отметин. Я также отследил, что шляпа Дегана совсем прохудилась; еще пара бросков – и она вспыхнет или развалится.
Я оглядел улицу в поисках кинжала и увидел его по другую сторону от дуэлянтов. Прощай, стремительный удар отравленным лезвием. Зрение восстановилось не до конца, прицел сбился, обычный нож тоже не бросишь. Неверный шаг в неправильный момент – и я попаду в Дегана, а не в Тень.
Зато веревка была ближе. Она валялась в темной луже далеко за Тенью, и вокруг узлов пузырилась вскипавшая вода.
Я пригнулся, вытащил рапиру и заскользил к веревке. Мир при моем движении время с времени расплывался и собирался вновь.
Я опустился на колени около лужи. Пальцы нащупывали веревку, а взгляд не сходил с широкой спины под серым плащом в десяти шагах от меня.
Я улыбнулся. Мне не понадобятся отличное зрение, твердая рука и уверенная походка. Достаточно сделать несколько быстрых шагов вперед и хлестнуть веревкой. И все. С этим я как-нибудь справлюсь.
Я уже сомкнул на ней пальцы, как на мое запястье наступил сапог.
– Ай-ай-ай, – укоризненно сказали над головой. – Не время, Дрот, играть в игрушки, ты нарасхват.
Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это.
– Ты сильно не вовремя, – сказал я Шатуну.
– Хорошеньким все к лицу, – отозвался он.
Сапог поерзал. Я скривился. На шею легло что-то холодное и твердое.
– Брось перо, – приказал Шатун.
Я выронил рапиру на мостовую.
– Теперь, – продолжил он, – оставь в покое веревку и вставай. Медленно.
Он убрал сапог, и я прижал руку к бедру, делая вид, что мне больнее, чем было.
Я извернулся и посмотрел на него. Шею холодило прямое ребро короткого меча. На лице у Шатуна играла мрачная, самодовольная улыбка. Тут до меня дошло.
– Это твоя работа? – спросил я. – Это ты сказал Никко, что я работаю на Келлза?
Улыбка Шатуна стала шире.
– Расклад был такой, что либо я, либо ты. А ты, к счастью, накосячил достаточно, чтобы байка вышла убедительной. Откровенно говоря, я удивлен, что ты еще жив.
К счастью? Байка? Значит, Шатун не знал, что я работаю на Келлза?
Он-то считал, что все это выдумал!
О, я с удовольствием замочу этого урода!
Позади звенела сталь.
– Нам пора, – проговорил Шатун, надавив мечом. – Поднимайся.
Я повиновался, прижимая к телу якобы покалеченную левую руку. Я распрямился, Шатун сделал шаг назад, освобождая место, и в этот миг я почувствовал, что меч уже давит не так сильно. Этого-то я и ждал.
Я оттолкнулся от мостовой обоими ногами, резко распрямился и выбросил левый локоть. Шатун вытаращился на меня и распахнул глаза еще больше, когда тот со всей силы двинул его в причиндалы.
Я пригнул голову, но лезвие все же черкнуло по коже. Впрочем, это стоило того, чтобы увидеть, как Шатун повалился на мостовую. Я вытащил из сапога кинжал и поднял веревку. Шатуна начало рвать на себя.
– Я бы, конечно, хотел, чтобы ты помучился, – сказал я. – Видят Ангелы, ты мне достаточно поднасрал, но у меня есть дела поважнее.
Шатун сморгнул слезы и перекатился на бок, поджимая к груди колени. Шатун посмотрел на меня, потом за мое плечо.
– Убей суку, – процедил он.
– Убей сам, – ответил ему голос из-за моей спины. – У меня приказ.
Проклятье! С каких пор Шатун обзавелся напарником?
Я выпрямился с разворотом, стеганул веревкой и не достал – женщина стояла слишком далеко. Веревка мотнулась мимо, а эта баба вкрадчиво подступила и врезала мне по лицу. Я пошатнулся, вскинул кинжал, но его мигом выхватили. Тут я заметил на ней белый кушак.
Какого черта здесь делает Кушак? Где люди Никко? А то и Железный Деган? Если Шатун рассчитывал на защиту…
Она ударила снова. Моя башка грозила отвалиться после ее плюх и того, что сделал с моим ночным зрением Тень.
Я попятился, но она вцепилась в дублет, дернула к себе и замахнулась в третий раз.
– Стой! – крикнул я, бросая веревку, и выставил ладони. – Хватит!
Белый Кушак испепелила меня взглядом.
– Не хватит, – возразила она, – но пока достаточно.
Я посмотрел на нее, и в памяти что-то шевельнулось… Точно! Свирепая улыбка, развевающийся плащ, клинок, отбивающий меня в дождь…
– Пустошь! – выдохнул я. – Ты Кушак из засады в Пустоши!
– А ты мразь, которая убила моих братьев, – процедила она. – Теперь идем.
И подтянула меня к себе за дублет. Она была высокой, широкоплечей, с осиной талией и отменной выправкой – сплошные натренированные мускулы. Глаза напоминали медные монеты в зимнее утро, а губы привыкли к суровому недовольству. Намек на мягкость присутствовал лишь в волосах – длинной каштановой косе, переплетенной белой лентой с тонким кружевом по краям.
Я вспомнил, что в Пустоши нашел ее красивой, – так и есть. Но это была красота изящно занесенного меча или утреннего озера под свежим льдом.
Я оглянулся на Дегана. Он теснил Тень; тот отступал, нашаривая в кошеле новые монеты. Я застонал. Самое время ударить сзади…
Женщина проследила за моим взглядом.
– Это Серый Принц, – сказал я. – Тень. Подумай о пере на шлем.
Она закусила губу и покачала головой.
– У меня приказ, – ответила она и дернула меня за одежду.
– Иди в жопу, Кушак! – проговорил я, упираясь каблуками. – Я не…
Ее лицо вдруг оказалось в считаных дюймах от моего. Важнее, впрочем, было то, что мои яйца угодили в тиски.
Читать бесплатно другие книги:
