Свой среди воров Хьюлик Дуглас

– Дела.

– Отговорка жалкая, но обычная. Но я все равно рада тебя видеть.

Я издал сухой смешок.

Кристиана наградила меня косым взглядом. Она отвернулась, и я увидел ее в профиль.

– Вижу, ты в отличном настроении.

– Всегда такое, когда меня хотят убить.

– Я думала, что для тебя это профессиональная вредность.

Голос у меня сел.

– Иногда. Но в данном случае Круг ни при чем.

Сестра, снимавшая серебряное колье с драгоценными камнями, застыла на месте, уловив перемену. Она обернулась, и на ее лице не осталось ни тени аристократизма. Взгляд стал острым. Вялая грация сменилась напряженной подозрительностью.

– Зачем ты пришел, Дрот? – спросила она низким, горловым голосом.

Я не ответил, потому что сам не знал и лишь понимал, что плавлюсь от ярости, желая мести. Я встал и пошел на нее.

– Сядь, как сидел, и мы поговорим, – сказала она.

Я покачал головой:

– Не в этот раз, Ана. Поговорим, но по-моему.

Она заломила тонкую бровь:

– Понятно.

И больше ничего не сказала. Я обогнул кровать, Кристиана принялась медленно отступать.

Я взялся за рукоять рапиры. До сестры оставалось несколько шагов.

– Пора заканчивать с этим, – проговорил я.

– Все как обычно, дорогой братец. – Уголок тонких накрашенных губ пополз вверх. – Йосеф!

Я бросился на нее прежде, чем она успела произнести второй слог, и схватил левой рукой за горло, когда договорила. Я впечатал ее в стену, перетолкнув через тумбочку. Дверь распахнулась, но я уже приставил к ее щеке запястный кинжал.

– Госпожа! – возопил Йосеф.

Судя по шуму, он прибежал не один.

Мы с Кристианой стояли впритык. Дурманящий запах духов заполнил все пространство между нами, почти затмив терпкий аромат ее тела. Я чувствовал биение жилки под пальцами; видел, как заливается горячей краской ее кожа. Мое собственное сердце гулко бухало в ушах.

– Прикажи им уйти, – прохрипел я.

Кристиана уставилась на меня своими золотисто-голубыми глазами, прижалась плечами к стене и, как могла, выпрямилась. Она не сопротивлялась. Она просто приставила мне что-то острое к животу.

– Нет.

Я посмотрел вниз и увидел в ее левой руке кинжал. Рукоятка подозрительно напоминала резное украшение с изголовья кровати. Я быстро глянул вправо – ну да, там она и прятала клинок.

Я прижал лезвие кинжала к ее щеке – не до крови, но чувствительно.

– Отошли их, Ана.

Она посмотрела на мой кинжал:

– Отравлен?

Я ответил полуулыбкой.

– Мне все же хочется, чтобы они остались, – сказала она.

Я расслышал за спиной приглушенные голоса.

– Шел бы ты отсюда, Йосеф, – проговорил я, не отводя глаз от сестры. – А то придется тебе с утра искать себе новое место.

Кристиана негромко рассмеялась.

– Ты этого не сделаешь, – заявила она. – У тебя ни разу не хватило духу.

Я сжал ее горло сильнее. Она закашлялась, но продолжала смотреть с издевкой.

– А у тебя всегда хватало, – проговорил я. – Без колебаний.

Ее плечи поднялись и опустились.

– Что мне сказать? Да, я плохая девочка. Я никогда не слушалась Себастьяна.

– Зря, – отозвался я.

– Возможно, – сказала она, и стали в ее глазах поубавилось. – Но в этот раз я была паинькой, Дрот. Думай что хочешь, но ты ошибаешься.

– Вряд ли, – сказал я увереннее, чем вдруг ощутил.

– Ладно, – сказала Кристиана. Острие убралось, и она бросила кинжал на постель. – Отлично. Хочешь убить меня? Давай. Я устала стоять и ждать. Либо делай, либо убери руки.

Она сжала зубы и вздернула подбородок. Но я чувствовал, как она дрожит. Ее стальной взгляд чуть затуманился сомнением. Она боялась. И тут я понял: Кристиана слишком хорошо умела врать, чтобы личина дала трещину, – это могла сделать только правда. Если бы она действительно подослала ко мне Тамаса, то запаслась бы оправданием получше, предвидя сегодняшнее. И всяко не потрафила бы мне демонстрацией страха.

Я посмотрел на ее кинжал, потом на сестру. Нет, это слишком просто, чересчур очевидно. Не в стиле Кристианы – в этом мы были очень похожи. И еще магия – нет, она не стала бы с ней связываться…

– Решай, Дрот, – сказала Кристиана.

Я все еще держал руку у нее на горле и хмурился, когда к моей спине приставили клинок. Я позволил оттащить себя от сестры.

Выражение ее глаз мгновенно смягчилось.

– Иногда, – проговорила она, – ты ведешь себя как полный болван, Дрот.

Мне пришлось согласиться.

– Да как ты смеешь! – заорала Кристиана.

Я поморщился – зачем так кричать? Голова, едва меня оттащили, опять разболелась, и каждое слово отзывалось пульсацией в основании черепа.

– Как ты смеешь считать меня такой примитивной, наивной… такой бездарной, чтобы прислать убийцу в моей ливрее?!

– Я уже извинился, – ответил я. – Может, хватит орать?

– Нет, не хватит!

Я ущипнул себя за переносицу, а другой рукой обхватил подлокотник, чтобы не придушить мою дорогую сестренку, и вдруг подумал, что совершенно напрасно ее не убил.

Я снова сидел в кресле с высокой спинкой. Меня разоружили, свалили все на кровать, после чего охранники – прошу прощения, сестра предпочитала называть их лакеями – буквально швырнули меня в это кресло. Затем Кристиана отпустила их. Она не хотела, чтобы прислуга слышала дальнейшее.

Йосеф знал о наших отношениях, и ему разрешили остаться. Он внимательно слушал, пока я не дошел до письма; тогда Йосеф забрал его и уединился в сторонке. Сейчас он сидел за сестриным письменным столом, уткнувшись в бумагу своим носищем.

Кристиана расхаживала по спальне. Юбки шелестели и вспархивали всякий раз, когда она резко разворачивалась и шла обратно. Мои объяснения ей не понравились.

– Клинок явился мочить меня без ливреи, – заметил я. – В ней он принес письмо.

Кристиана застыла на полушаге и вздернула подбородок в своей обычной спесивой манере.

– И ты, естественно, решил, что это моих рук дело.

Она еще имела наглость возмущаться.

Я опустил руку и поглядел ей в глаза:

– Ты, наверное, шутишь. Ливрея, письмо, западня – поставь себя на мое место! С учетом истории наших отношений…

– Мы же договорились, Дрот. Я дала тебе слово!

Я фыркнул:

– Мне известно, чего оно стоит. Не забывай, что по твоей просьбе я навещал людей, которым ты тоже «давала слово». Так что прости, Ана, но верить тебе на слово я не буду.

Кристиана отмахнулась:

– Там речь шла о шантаже и политике. А это совсем другое дело.

– Именно, – подхватил я. – Дело во мне. Это личное. Еще меньше причин тебе доверять.

– Тогда почему ты меня не убил? Возможность была.

Я чуть не сказал, что передумал, так как надеялся выйти из ее дома живым, но вместо этого выложил правду.

– Потому что, как ты и сказала, все было слишком прямолинейно, – ответил я, откинувшись на спинку кресла и бросив в рот зерно. – Курьер, письмо, убийца, ты – наглядный след, которого ты не оставила бы никогда. Я понял бы сам, если бы не устал как собака и не разозлился как черт. Но вышло иначе.

И я пожал плечами.

Кристиана надломила бровь:

– Надо же, Дрот, почти комплимент сделал. Ты и впрямь меня ценишь.

– Я ценю ответы на вопросы, – возразил я. – Потешишь свое тщеславие в другой раз, Ана. У меня без того забот полон рот.

Кристиана надула губки:

– О-о-о, бедненький Дротефолус. Я отпала, и теперь непонятно, кого убивать?

– Я всегда могу сделать исключение.

Она лишь фыркнула в ответ на угрозу.

– Насколько я понимаю, других идей насчет личности заказчика у тебя нет?

– Нет.

Я уже сам размышлял над этим вопросом. Число людей, которым я недавно перешел дорогу, было невелико. Еще меньше тех, кто мог позволить себе услуги Клинка класса Тамаса. А тех, кто имел возможность и отчаяние применить магию… ноль. Но кто-то же нанял Клинка, выдал ему глиммер и отправил по моему следу.

Я бессильно сгорбился в кресле. Задел синяком за что-то жесткое, и тот напомнил о себе. Я поморщился, сел поудобнее, но без толку.

– Дрот… – позвала Кристиана.

– Ана, – сказал я, – если ты снова про дорогую обивку…

– Плевать мне на кресло, Дрот, – ледяным тоном сказала она.

Я перестал ерзать и посмотрел на нее.

– Откуда убийца знал, что надо надеть мою ливрею? – спросила она. – Мою. Чтобы попасть к тебе.

Я заморгал, сообразив, что она имела в виду. Если они специально нарядили Тамаса в ее ливрею, то знали о нашем родстве и позаботились вручить мне письмо от имени сестры.

Я принялся мысленно выбивать себе бубну. Мало того что сам не допер, так еще уступил первенство Кристиане. Теперь она не заткнется до скончания дней.

– Дрот, кому известно о нас?

– Я… никому, – покачал я головой, размышляя. – Нам, Дегану, Йосефу. Может, кто-нибудь помнит, как мы перебрались в Илдрекку, но вряд ли. Это было давно, они бы уже воспользовались.

– Значит, у заказчика просто чпокнуло в голове и он догадался? Без твоей помощи?

Я сел прямее. Мне не понравились ее намеки.

– Не знаю, – твердо сказал я. – Это ты у нас отставная куртизанка. Тебе виднее, кого и как чпокает.

Это был удар по больному месту, и мы оба знали это. Я заслужил пинок по голени. Но это не означало, что я не увернулся.

– Ах ты сволочь! – взвыла она. – Ты прекрасно знаешь, что я не распространяюсь о своей семье! Да, я была куртизанкой! Куртизанкой, а не шлюхой, с которыми ты кувыркаешься! Я ублажала не только тело, но и душу своих клиентов! И ты не поверишь, но я ни разу, никогда не обмолвилась о моем брате-уголовнике! Неужели ты думаешь, что я рискну своим нынешним положением и сболтну про тебя?!

Я собрался сказать гадость похуже, но тут Йосеф кашлянул.

– Прошу прощения…

– Что? – спросила Кристиана, не сводя с меня гневного взгляда. Я отвечал ей тем же.

– Вы полагаете, что заказчик знает о вашем… родстве, – заговорил Йосеф и постучал пальцем по письму. – Но здесь об этом нет ни слова. И если на то пошло, письмо написано намного официальнее вашей, сударь, обычной переписки с госпожой баронессой. Это скорее повестка, а не письмо.

– Какая разница, если речь идет о моей сестре? – спросил я.

Йосеф снова деликатно кашлянул.

– Значит, они могут не знать, что мы брат и сестра, – молвила Кристиана.

– Просто деловые партнеры, – кивнул я.

– Тоже плохо для меня, но хоть поправимо…

– О, хвала за это Ангелам! – съязвил я, вставая и направляясь к письменному столу.

Я взялся за спинку кресла, где сидел Йосеф, и заглянул ему через плечо. Кристиана подплыла с другой стороны.

– А что еще интересного? – спросил я.

Перед Йосефом лежали мое письмо и два документа, написанных на чистой хрустящей бумаге.

– Я не специалист, – отозвался Йосеф, указывая на принесенное Тамасом послание, – но кто-то очень старался, подделывая эту бумагу.

– Значит, все же подделка?

– Дрот! – взъярилась Кристиана. – Сколько раз тебе повторять, что я не писала этого письма!

– Ты этого пока не отрицала, – уперся я. – К тому же курьера легко заманить в засаду и подменить письмо.

Я изучил сначала его, потом два других документа. Почерк казался одинаковым.

– Откуда ты знаешь? – спросил я Йосефа.

– По мелочам, – пояснил тот. – Отменная работа, но есть разница в написании букв. Вот здесь – «iro» и «mneios». Секундочку… ах, вот, еще и «phai». Слишком слабый нажим. Стиль похож, но каллиграфия другой школы. Не той, которой придерживается госпожа. Или я.

Я посмотрел на буквы. Может, разница и была. Тем не менее я с видом знатока покивал.

– Еще что-нибудь?

– Ну и печать с изъяном. Вернее, без изъяна.

Йосеф перевернул письмо и один документ. Там и там красовались красные восковые печати вдовствующей баронессы.

– Ваша печать поддельная, – заявил Йосеф. – На баронессиной есть небольшой скол в правом нижнем углу. А на письме – нет.

– Как, у моей сестры печать с изъяном? – переспросил я, склонившись над бумагой. – Удивительно, что тебя не выпороли, Йосеф.

– Это сделано нарочно, – сказала Кристиана. – Во избежание таких казусов.

Я чуть склонил голову – Кристиана знает, о чем говорит.

– Ну и бумага, – продолжил Йосеф. – Она… слишком хороша.

Он произнес это почти виновато.

– Слишком хороша? – переспросили мы с Кристианой едва ли не в унисон: она возмущенно, а я насмешливо.

– Для подобного письма, – быстро пояснил Йосеф. – Она чересчур хороша для… то есть, бумага не та, чтобы…

– Ну-ну? – прищурилась Кристиана.

Йосеф сделал глубокий вдох и стал объяснять:

– Это бумага не для обычной переписки. Она слишком плотная, слишком тяжелая. На такой пишут рукописи или, может быть, имперские документы. Она слишком ценная, чтобы тратить на простое приглашение.

Я пощупал чистые листы, затем письмо. Оно изрядно затрепалось, но и впрямь казалось тяжелее. Кристиана проделала то же самое и задумчиво кивнула, соглашаясь с выводом Йосефа.

Я распрямился, забрал письмо, сложил и сунул обратно в рукав.

Кристиана окинула меня испытующим взглядом.

– Ты знаешь, кто это сделал?

– Нет. Но я знаю, с кого начать.

С Балдезара, конечно, будь он проклят по-любому.

– Я хочу, чтобы они умерли, Дрот. Все до единого.

– Еще бы тебе не хотеть! – откликнулся я.

Тот, кто стоял за этим, знал обо мне и Кристиане. По крайней мере, кое-что. Если ее репутация окажется под угрозой, то пошатнется и статус. А главной угрозой был я.

– Но это не так-то легко.

Она скрестила на груди руки и насмешливо вскинула бровь:

– Да неужели? А почему?

– Потому что заказчик снабдил Тамаса глиммером. Это указывает на деньги и власть. Это значит, что они готовы рискнуть конфликтом с империей, если их человека схватят. – Я покачал головой. – Честно говоря, не та я птица, чтобы так рисковать.

– Мои мысли прочел.

– Заметь, что я и не спорю. Но дело в том, что у того, на кого я думаю, нет ни средств, ни связей, чтобы нанять человека уровня Тамаса, не говоря уже о глиммере.

Кристиана пожала плечами, всколыхнув водопад волос.

– Тогда зажми поддельщику ноги в…

Тут она осеклась, и я почти услышал, как щелкают у нее в голове кусочки головоломки.

– Да это же твой писец! Тот самый, кому ты поручил мои документы. Черт тебя побери, Дрот! Я же сказала – найди кого-нибудь почестнее!

Я только рассмеялся:

– Чтобы я, да почестнее? Ана, ты только послушай, что ты несешь. Я нашел человека надежного и умелого. Он отличный Фальшак. А поскольку он человек надежный, его будет нелегко расколоть. Он клиентов просто так не сдает.

– Но тебя-то сдал и не почесался.

Я кивнул:

– Вот именно. Это и есть самое интересное.

11

Балдезар прибыл в мастерскую, когда восток окрасился в пурпурно-розовые тона. Иные подмастерья уже час как пришли и суетились, растирая краски, раскладывая бумаги и собирая процеженный накануне яичный белок. Я караулил в тени переплетной лавки. Дважды клевал носом и разлепил глаза лишь после пригоршни зерен. Впрочем, едва я увидел писца, мое сердце удвоило частоту.

Я перешел улицу и подкрался к Балдезару сзади, когда тот открывал дверь.

– Доброутро, Фальшак, – сказал я и с силой толкнул его внутрь.

Он перелетел через порог и рухнул на колени. Я вошел следом и захлопнул за собой дверь. Подмастерья замерли и в ужасе вытаращились на меня.

Балдезар успел перевернуться на спину. Лицо его уже багровело от ярости и стыда. Рот зазиял черным оскалом.

– Как ты смеешь! – произнес он, подбирая ноги. – Что ты себе…

Я шагнул и дал ему пинка аккурат под левую мышку. Пока не сильно, чтобы ничего не сломать. Я еще только задавал тон беседе.

Балдезар опрокинулся на спину, с глухим стуком ударился головой об пол и остался лежать. Он обмяк, но не вырубился. Оглушен, но в сознании – это хорошо.

Я потянулся назад и запер дверь.

– Мастерская закрыта, – объявил я подмастерьям. – Никому не открывать, пока я тут не закончу. Понятно?

Те дружно кивнули. Я указал на угол:

– Сядьте там. Не двигайтесь.

Они чуть не попадали на бегу.

Я наклонился и вздернул Балдезара на ноги.

– Нам надо поговорить, – сообщил я писцу, пока тот тряс головой, пытаясь прийти в себя. – Наверх.

Балдезар развернулся и шатко направился к лестнице. Я шел сзади, придерживая его за спину, чтобы не упал – и чтобы не забывал.

Он повозился с засовом, отпирая кабинет. Тяжело рухнул за стол и принялся растирать затылок. Я стоял перед ним, взявшись за спинку кресла. Кто-то из подмастерьев успел к приходу хозяина распахнуть ставни, и утренний свет странно смешался с потемками.

– Должны быть серьезные основания, – изрек Балдезар, ухитрившийся вернуть себе толику царственного тона.

– Да, – откликнулся я, вынул из рукава поддельное письмо, расправил и выложил на стол. – Они и были.

Он долго смотрел на письмо. Наконец взял его – осторожно, большими и указательными пальцами.

– Понятно, – горько уронил он. – Ты думаешь, что это моих рук дело.

– Была такая мысль, не скрою.

– В таком случае она оказалась ошибочной.

Я навалился на кресло, и оно заскрипело.

– Не финти, Фальшак. Я не в том настроении.

Балдезар осторожно потрогал затылок.

– Уже понял.

Он облизнул губы и положил письмо обратно на стол.

– Поскольку я не знаю, кто и зачем это подделал, могу лишь догадываться, что цель была куда-то тебя заманить. Все это понятно из текста. Но ты пришел ко мне потому, что автор воспользовался именем, почерком и печатью некой благородной дамы, с которой ты, как нам обоим известно, ведешь дела.

– Что весьма ограничивает круг подозреваемых.

Балдезар согласно кивнул.

– Да. И то, что я работал с вами; и то, что знаком через тебя с ее почерком. – Тут он покачал головой. – Цепочка безупречная, признаю.

– Но? – подстегнул я.

– Но я не дурак. Вот в чем загвоздка. – Балдезар осторожно откинулся на спинку кресла. – Я много лет подделываю документы, Дрот. Накладные, имперские отказные, подорожные, контракты, налоговые декларации, дипломатические протоколы… Всех не упомнить, и каждый опаснее, чем простое приглашение. Если я уберегся от ноблей, послов, налоговиков и министров, то неужели ты думаешь, что я позволю тебе так легко меня вычислить? Тот, кто позволяет себе наследить, на этом свете не задерживается.

– Обычно так и бывает, – сказал я. – Но есть исключение. Так поступают, когда думают, что адресат поддельного письма умрет.

– Ах, это убийство? – Балдезар покачал головой. – Странно, что ты удовлетворился битьем. Традиционнее было бы замочить.

Страницы: «« « ... 56789101112 » ... »»