Свой среди воров Хьюлик Дуглас
Я быстро прикинул, не вернуться ли этим путем, но сообразил, что по другую сторону ящика нас могла ждать засада.
– Слева дорожка, – сообщил я.
Мне не хватило духу сказать Дегану, что мы могли обойтись без купания в дерьме.
Я подвел его к стене и помог взобраться наверх. Потом взгромоздился сам.
– Узнаёшь что-нибудь? – спросил он, пригибаясь под сводом.
Я посмотрел по сторонам и заметил пустую скобу для факела. У того, видно, выросли ноги, и он смылся на пару с Ларриосом.
– Не особо, – ответил я. – Я так далеко не забирался.
– Ларриоса видишь?
– Нет.
– Где-то рядом должен быть выход. Я уверен, что он не стал бы здесь шариться наугад.
Я кивнул и вспомнил, что Деган меня не видит.
– Может, водосток или входной туннель.
– Тогда веди.
Я положил руку Дегана себе на плечо и пошел направо. С тем же успехом можно было и налево.
Мы то и дело оскальзывались на слизи и крысином помете. В одном месте ступенька обвалилась, и нам пришлось пробираться по краю, прижавшись к стене. Нам постоянно встречались крысы, и мне пришлось обнажить рапиру и сбрасывать самых наглых в нечистоты. Крысы негодовали, и их визг звучал резким контрапунктом хлюпанью и капели.
Немного позже, когда я согнулся над канавой, чтобы вторично извергнуть остатки содержимого желудка, Деган чуть крепче сдавил мое плечо.
– Чувствуешь? – спросил он.
Я сплюнул, разогнулся и понадежнее прислонился к стене. Проклятая вонь, никогда ее не выносил.
– Что? – просипел я, нащупывая чистой рукой кисет с травами. Слава Ангелам, масляная пропитка уберегла его от воды.
– Сквозняк, – пояснил Деган.
Я поднял голову и подождал.
– Ничего не чувствую, – сказал я.
И снова занялся кисетом, достав оттуда два пергаментных пакетика. В одном были корешки эчембера, в другом – перетертые семена мисенниуса. Я надорвал зубами первый. Половина просыпалась, пока я донес пакетик до рта. С порошком получилось легче, половину его я досыпал в рот к корешкам и принялся жевать. Эчембер был неплох, но мисенниус без вина – страшная гадость. Если повезет, желудок успокоится, а чувства притупятся достаточно, чтобы вытерпеть вонь.
– Вот опять потянуло! – сказал Деган уже веселее.
Теперь и я почувствовал легчайшее дуновение ветерка.
– Да, – согласился я.
Сквозняк означал вентиляцию. Вентиляция – выход.
Мы выяснили, что дуло из бокового туннеля. Повеяло свежестью – точнее, ее слабым подобием.
Я пошел первым. Потолок оказался низким: я сгорбился, а Деган и вовсе согнулся чуть ли не вдвое. Мы шлепали, пока я не начал различать впереди янтарное свечение поярче – полоску звездного света с толикой лунного.
– Выход у нас над головами, – проговорил я. – Решетка или какой-то отнорок.
Деган не ответил.
Через десять шагов вонь начала отступать. Еще пять – и я позволил себе облегченно улыбнуться. Да, решетка над стоком, в своде туннеля. Несмотря на зелье, я слышал уличные голоса.
– Это реше… – зашептал я, и Деган вдруг схватил меня, прижал к стене и залепил рот ладонью.
– Тсс! – прошипел он сквозь зубы.
Я замолк. Деган подержал меня так, потом отпустил. Я обернулся к нему – мол, что за дела, – но он напряженно прислушивался. Голова склонена к плечу, глаза уставлены в темноту туннеля. Спустя немного времени он раздосадованно покачал головой.
– Они близко, – прошептал Деган так тихо, что я едва расслышал, хотя нас разделяло несколько дюймов.
Мы осторожно двинулись вперед, по вязкому, хлюпающему шагу за раз. Очутившись под самой решеткой, мы снова остановились. Голоса никуда не делись.
– …Не нашли? – донесся сверху женский голос.
– Ничего стоящего, – ответил мужчина.
Судя по звуку, они стояли шагах в пяти от решетки.
– А книга?
– Ни следа.
Женщина витиевато выругалась.
– Столько денег раздали, – сказала она, – столько готовились – и опоздали буквально на минуту!
Кто-то врезал по чему-то.
– Это тоже результат, – заметил мужчина.
Голос был как ножом по стеклу.
Я посмотрел на Дегана. Тот положил мне ладонь на плечо, чтобы вообще не шевелился. У него обозначились желваки.
– Не найти книгу – не то же самое, что найти, – отозвалась женщина.
– Может, и так, – сказал мужчина. – А может, и нет. Зависит от того, кто ее увел.
– Держу пари, что это Ларриос, – пророкотала женщина.
Хватка Дегана усилилась. Я подался к свету, который сочился через решетку.
– А те двое? – снова заговорил мужчина.
– Трудно сказать, – ответила женщина.
Я неожиданно осознал, что она чуточку шепелявила, и это было по-своему соблазнительно.
– Из твоих слов следует, что они пришли не к Ларриосу, – иначе бы не схватили его. Кто-нибудь знает, кто они такие?
Голос мужчины прозвучал подчеркнуто бесстрастно:
– Один из них, возможно, Деган.
Наступила пауза. Я так и видел, как женщина сверлит мужчину взглядом в ожидании дальнейшего.
– И что? – спросила она наконец.
– Я не знаю. Меня там не было, не забывай. Уриос говорит, что видел Деганский меч. А второй был низенький, чернявый и с воровскими повадками.
– Деган и вор, – задумчиво повторила женщина.
Я вдруг испытал озноб. Она как знала, что мы под ней. Голос прозвучал слишком уверенно, осведомленно, и мне это не понравилось.
Мужчина кашлянул.
– Насчет Федима…
– Да, – очнулась женщина, – его смерть всполошит многих и спутает мне все расписание.
Она надолго замолчала.
– Приберись тут, – в конце концов приказала она. – Избавься от трупа и раздай людям денежку, чтобы не совались и помалкивали. Я не хочу иметь с этим делом ничего общего.
– Надолго ли? Рано или поздно языки развяжутся.
– На столько, на сколько мы можем себе позволить. А пока найди Ларриоса.
Я услышал удалявшиеся шаги. Они сопровождались позвякиваньем не то колокольчиков, не то украшений.
– А как быть с Деганом и вторым? – спросил мужчина громко, вдогонку.
Перезвон стих.
– Я сама этим займусь, – ответила женщина издалека. – Ищи Ларриоса и книгу.
Шаги возобновились. Затем я услышал, что и мужчина пошел прочь. Вскоре остались только капель и крысиный писк.
– Как ты узнал? – спросил я, берясь за решетку. Та прочно сидела на месте и не шелохнулась.
– О чем? – спросил Деган.
– Не беси меня.
Он подошел ближе.
– Я ничего не «знал». Я подозревал.
Я вынул из-за голенища нож и начал крошить раствор вокруг решетки.
– Черта с два! – сказал я. – Ты меня чуть по стене не размазал из-за этого якобы предчувствия.
– Тебе невдомек, что я готов был размазать тебя из-за меньшего.
– Ха-ха, – отозвался я.
Света, наверное, хватало, так как Деган вытащил из-за пояса ножик и стал помогать.
– Я решил, что нас будут искать, – проговорил он чуть погодя. – В конце концов, они знали, что мы ушли по канализации, а людей у них хватит, чтобы расставить везде.
Известковая крошка сыпалась мне в лицо, и я встряхнул головой.
– Но когда мы их услышали, – напомнил я, – ты не мог знать, что разговор шел о лавке Федима.
– Это казалось вероятным. Ты сам сказал, что товара там не было.
– Херня, – отозвался я.
Деган вытер с лица пыль, потом продолжил работу.
Я долго сверлил его взглядом.
– Значит, не скажешь?
Он толкнул решетку.
– Похоже, с этого края свободнее. А с твоего?
– Деган… – начал я.
– Мне показалось, что я узнал голос, – вдруг сказал он.
– И?.. – подстегнул я.
– И не ошибся.
– И?
– И больше я ничего не могу сказать.
Я опустил руку.
– В смысле? Что значит – не можешь?
Деган тоже опустил нож и обернулся ко мне в свете, который сочился сквозь канализационную решетку.
– Не могу. Хотел бы, но не могу.
– Не можешь или не скажешь?
– Не могу, – ответил Деган. – Если бы дело было только за дружбой, я бы сказал, но…
Он вернулся к своему занятию.
Я долго рассматривал его в полоске звездного света.
– Это как-то связано с Деганами? – спросил я.
Деган продолжал трудиться.
Я сглотнул.
– Дело в этой чертовой Клятве?
Скрежет стих. Деган понурил голову. После этого он мог и дальше молчать.
– Ну охренеть теперь! – сказал я.
9
Когда мы выбрались из канализации, улица была безлюдна. От женщины и мужчины, беседу которых мы подслушали, не осталось следа. Полоска ночного неба чернела в соседстве с янтарно-медными крышами, какими их показывало ночное зрение. Стояла луна – значит, еще не поздно.
Деган сделал глубокий вдох:
– До чего свежий воздух в Десяти Путях – кто бы мог подумать!
Я не ответил. Случившееся в туннеле не укладывалось в голове.
Клятва. Если Деган сослался на Клятву, имея дело со мной, то там, внизу, что-то изменилось. Что-то, вытекавшее из подслушанной беседы, касавшееся меня, его и Десяти Путей. И он ничего не объяснил, потому что был Деганом, равно как и не мог сказать, что из-за этого менялось.
Знай я его хуже… Но я знал хорошо. Я не понимал, что изменилось, но был уверен: он скажет, если дело коснется моей жизни и смерти. Мне приходилось верить, иначе все теряло смысл. Нужно довериться жизнью хотя бы одному человеку, так как без этого жить незачем. Деган всегда оправдывал мое доверие, и я поступал с ним так же.
Про Клятву Деган сказал мне одно: даже если бы я захотел ее дать, он бы ее не принял. Меня это устроило, благо я и не хотел – только не над трупом Дилера и при засаде в Десяти Путях. Если уж испытывать дружбу, то ставки должны быть намного выше.
Я последовал примеру Дегана и глубоко вдохнул ночные запахи – весьма недурные.
– Ладно, – сказал я, вернувшись мыслями к подслушанной беседе. – Что скажешь о книге, которую они ищут? Или об этом тоже нельзя?
– Ничего – и можно, – отозвался Деган. – Что бы это ни была за книга, кому-то она нужна позарез. Достаточно, чтобы направить к Федиму десяток Резунов.
– Возможно, они боялись, что у него ее кто-нибудь отберет.
– Об этом я не подумал, – поджал губы Деган. – Ты думаешь, что убийца тоже пришел за книгой?
– Хочешь сказать, что этот кто-то прибыл, ничего не нашел и с досады мочканул Федима? Не исключено. Но так мы мало что выясним. С другой стороны, в Круге полно придурков, которые сначала режут, а потом думают. – Я покачал головой. – Я думал, что Федима показательно пришили те, кто на него наезжал. Теперь я в этом не уверен. Здесь сошлось много дорожек, и это напоминает мне вот о чем…
Я завел руку за спину и вытащил футляр, добытый из тайника Федима в шахте. Чуть длиннее моей руки и такой же ширины, прямоугольный, с плоским дном и скругленной крышкой.
– Что это?
– У Федима нашел.
– Думаешь, это и есть товар, за которым приходил Ларриос?
– По-моему, это то, на что Ларриос хотел обменять книгу.
– А у него было книга?
– У него что-то лежало в сумке, и он не горел желанием показывать, что там такое. Возможно, книга. А может, и нет. – Я помахал футляром. – В любом случае я уверен, что этим с ним хотели расплатиться.
Деган посмотрел на футляр, потом на меня.
– Ну и чего ты ждешь?
Я положил ладонь на застежку и поднес ящичек ближе к глазам. Деган подался, заглядывая через плечо. Футляр был в грязи и слизи, но я различил палисандровую обшивку по краям и инкрустацию слоновой костью на крышке.
– Нет, – вдруг сказал я и спрятал его обратно за пояс. – Нет, это подождет, пока не выберемся из Десяти Путей. Нас еще могут искать.
Деган выпрямился и смерил меня взглядом:
– Это из-за Клятвы? Мстишь?
Но я уже пошел дальше, чтобы он не заметил ухмылки.
– Ни в коем случае!
– Да-да. Лучше молись, чтобы мы еще дюжину Резунов не встретили.
Мы двинулись прочь из Десяти Путей, настороженно озираясь. Если нас и искали, то не нашли. Что до местных лихих людей, то мы выглядели и пахли, как Черпальщики, и с нами не связывались. Золотарей не трясут.
Вернувшись на территорию Никко, мы обнаружили, что нас чурались не только члены Круга, но и Светляки. И даже городская стража куда-то свалила, стоило нам появиться.
– Хороший способ отвадить Крушаков, – заметил я, кивнув на очередной убегавший патруль в красных кушаках.
– Не. По запаху в два счета найдут.
Деган рассеянно почесал ногу. Одежда подсохла, и под ней свербело.
– К Мориарти? – предложил он.
– А что нам остается?
Деган издал смешок.
– Встретимся на месте.
Мы расстались. Я пошел домой за сменой белья.
Долгий вечер у Мориарти манил меня, подобно нескромной фантазии, когда я свернул на Уступчатую улицу. Горячая ванна – чтобы смыть грязь; холодная купальня – чтобы встряхнуться и вернуться в сравнительно нормальное состояние; дальше – теплая, дабы снова почувствовать себя человеком. А после, может быть, дойдет и до девочек Мориарти…
Да. Самое то. Потом можно будет вернуться в Десять Путей золотить ручки и проламывать черепа. Успею и слухи собрать, и Круг потеребить – включая Ларриоса.
Но сейчас мне хотелось лишь вымыться.
В аптеке было темно и наверху, и внизу. Я постоял под аркой, за которой начиналась лестница, оглядел улицу и крыши. Никого. Отлично. Если уж я не видел людей, которым платил за то, чтобы присматривали за домом, то их никак не засечь обычным зрением.
Мое белье так и лежало у подножия лестницы. Козима оставила его как есть, верная слову. Я затолкал в корзину выбившийся рукав и крадучись двинулся вверх, перешагнув через три ступени, которые нарочно расшатал до скрипа.
В итоге именно корзина спасла мне жизнь.
Я был уже наверху, когда на меня бросился ассасин. Он скользнул вдоль перил и ударил быстро, не дав мне отреагировать. Хороший ход – я стоял неудачно, спиной к пустоте, и отступать было некуда, а руки заняты. Мне оставалось смотреть, как он вонзает стилет в мою грудь, то есть в корзину с бельем, которую я держал перед собой.
Прутья корзины треснули и подались. Я ощутил за ударом вес его тела, который направил сталь в корзину, корзину – в меня, меня – в пустоту. По бесстрастному лицу я опознал бывалого Клинка – ничего личного, никаких чувств, одно умерщвление.
Он показался мне смутно знакомым.
Я отпрянул, ища ногой опору, которой не было, и тут сквозь запах нечистот пробился сладкий и стойкий аромат… Духи. Я помнил эти духи!
И это лицо.
Сестрицын курьер.
– Тамас, – проговорил я.
Корзина с бельем подпрыгнула, а я опрокинулся.
И пока летел вниз, успел напитаться темной, холодной яростью. Кристиана! Опять! Потом я ударился о ступеньки, и гнев сменился болью.
Я наполовину скатился, наполовину соскользнул. Острые углы, гулкие удары, яркие вспышки. Как минимум раз я перекувырнулся через голову. Я помню, что орал и чувствовал вкус крови.
Полет завершился тем, что я остался лежать кулем. Тамас все еще стоял наверху. Белье разлетелось по лестнице.
Я увидел, как убийца сделал первый шаг вниз.
Пора уходить, Дрот. Надо убираться отсюда на улицу, в ночь, где он меня не найдет.
Я кое-как оторвался от пола. Мир накренился. Острая боль в затылке затмила прочую: башка, пока я летел, познакомилась со ступенькой.
Шатаясь, я вывалился наружу и устремился направо. Я знал, что мне туда, но зачем? Там что-то было… что-то важное…
Теперь из лавки Эппириса доносились голоса. Кто-то плакал, кто-то кричал. За ставнями вспыхнул свет. О нет, Эппирис, только не это, не выходи с лампой. Мне нужно видеть дорогу, черт побери!..
Я нащупал рапиру, извлек. Сталь сверкнула червонным золотом. Я упер кончик в землю – сойдет за тросточку.
Вкус крови, а во рту пересохло. Я попробовал сплюнуть. Не вышло.
Направо. Шагай направо.
Новые голоса. Удары в доме. Аптекарь, не выходи! Я открыл рот, чтобы остеречь его криком, но только пискнул.
– Ты не пришел на встречу, – донеслось с лестницы.
Тамас.
– Невежливо, Нос.
Я моргнул. Встреча? Ах да, письмо Кристианы. Я забыл о вечернем свидании. Только она не сказала, что позвала меня на мое же убийство.
– Откровенно говоря, я не думал, что ты предпочтешь баронессе навозную кучу, – сказал Тамас. – Впрочем, о вкусах не спорят.
Голос звучал близко. Значит, бежать бесполезно, да и какой это бег? Я развернулся и выпрямился, держась правой стороны. Я вспомнил, зачем туда шел. Еще не рядом, но и этого хватит.
Я выставил рапиру, целясь в глаза. Кончик дрожал сильнее, чем мне хотелось.
Тамас только что выступил из арки. Плавные движения, расслабленная походка. Нервный и робкий курьер исчез. Губы насмешливо кривились. В левой руке он держал широкий обоюдоострый клинок – наполовину длинный кинжал, наполовину короткий меч. В правой было четыре фута веревки. Она была равномерно усеяна узлами, в которых скрывались лоскутки и бумажки. Он описал ею ленивый круг.
Я попал в беду.
Он двинулся вперед, и я отступил, не отводя оружия. Я лучше видел в темноте, зато он не летел с лестницы. Силы были бы равны без заговоренных узлов, которыми он размахивал.
Я услышал, как отворилась дверь. На лестнице посветлело, и Эппирис окликнул меня.
– В дом! – заорал я. – И дверь запри!
Дверь захлопнулась, свет погас.
Тамас посмотрел на аптеку, потом на меня.
– Не беспокойся, – утешил он. – Мне заплатили только за тебя.
Я отступил еще на шаг и левой рукой вытащил поясной кинжал. Теперь подходи.
– Она тебя обсчитала, – сказал я.
Тамас улыбнулся, потом пожал плечами. Веревка прибавила прыти. Как и он.
Тамас мгновенно оказался рядом и сделал выпад мечом. Я опустил свой, описал рапирой дугу, отбивая его клинок вправо, и левой ногой шагнул в открывшуюся брешь. Мое тело блокировало его правую руку, рапира отвлекала левую, и я надеялся беспрепятственно выпустить ему кишки кинжалом.
Читать бесплатно другие книги:
