Азиатский рецепт Мур Кристофер

– Вот австралийская виза. Я уезжаю в Перт со своим австралийским бойфрендом. Это он написал текст моей сегодняшней речи.

Алиса глянула на визу, показала ее Владимиру, и тот кивнул.

– Предложи я тебе поехать со мной, ты согласилась бы? – спросил Владимир.

– В противовес чему, смерти?

– Смерть лучше Австралии. Мы ведь понимаем друг друга?

Минт и подружки еще не сдались – окружили стеллаж с «РПГ», и Поп ломиком вскрывала ящик, чтобы добыть боеприпасы для своей мини-банды.

– Минт считает, что должна была сегодня победить, – проговорил Владимир. – Ты с ней согласна?

Похоже на университетский тест или вопрос, который задавали на конкурсе красоты. Тиффани задумалась. Минт выпятила нижнюю губу, уперлась руками в бока. Ноздри трепещут, взгляд безумный – Мисс Талант ждала ответа Тиффани. Поп протянула подруге «РПГ».

Минт подняла гранатомет на плечо и прицелилась Тиффани в грудь. Дювел с Тоддом отпрянули в разные стороны. Алиса с Владимиром не шелохнулись, а их русские помощники курили и со скучающим видом потягивали пиво. Чем не наглядное проявление свободы выбора?

– Там вышла лотерея. На деле победительниц три – Минт, Поп и я.

Типичное политическое заявление по-тайски – безвредное, бессмысленное, бесполезное, полное липового дружелюбия и доброжелательности.

– Это тебе тоже австралийский бойфренд написал? – спросила Минт.

– Нет, – покачала головой Тиффани, – это от чистого сердца.

«В сердце четыре камеры, а в них пустота», – подумала Алиса. Она не подозревала, что на деле Тиффани – та еще плутовка. Шприц в сумочке, виза в паспорте, ответ на каверзный вопрос – потенциальный номер пять в команде убийц Владимира убедительно доказывала, что она ого-го какая штучка.

Пиявки дохли одна за другой, а жизнь Тиффани из тоненькой хлипкой ниточки превратилась в канат американского авианосца в Сиамском заливе. Профессиональное мастерство завораживало, спокойствие и блестящая импровизация в сложный момент доказывали: Тиффани – девушка не промах. На кураже она наносила один точный удар за другим и все больше претендовала на победу. Чем же ответит Минт?

Владимир коснулся плеча Мисс Талант.

– Сейчас ты станешь победительницей, – шепнул он.

Обещание прозвучало тихо, по-отечески, и Минт успокоилась.

– Да, но как? – спросила она, не сводя глаз с «РПГ».

Владимир снял корону с Тиффани и медленно водрузил ее на голову Минт.

– Объявляю тебя Мисс Белый Сад!

Поп и Гифт зааплодировали, за ними Владимир, за ним его помощники, за ними Тодд. Хлопала и Алиса, не выпускавшая из рук девятимиллиметровый пистолет, и даже бледный, окровавленный Дювел, который лег на пол и перевернулся на живот.

– Прекрасно выглядишь, – похвалила Алиса, а Гифт и Поп пожали ей руку.

Тиффани наблюдала за ними, завидовала их дружбе и чувствовала себя почти как Дювел.

– Минт, ты красавица, – проговорила она, выступив вперед. – Поздравляю!

«РПГ» с грохотом упал на цементный пол – Минт разрыдалась в объятиях Тиффани. Алиса опустила пистолет. Финала а-ля «Убить Билла» не получилось, но развязка Владимира устроила.

– В лошадях разбираешься? – спросил Владимир.

– Более чем. Я даже курсовую писала о заболеваниях копыт и стоматите у лошадей. Академический руководитель советовал заняться буйволами, но они скучные. Лошади куда красивее и дружелюбнее.

Дювел сидел на полу и стонал – Тодд осматривал ему раны. Казалось, Дювела пырнули ножом.

– Какую оценку тебе поставили? – поинтересовался Дювел.

– Три с минусом, – ответила Тиффани. – Но это потому, что я не захотела специализироваться на буйволах.

Владимира отметки не волновали. Тройку с минусом он считал приличным результатом. Еще он видел перспективы, которые открывали профессиональные знания Тиффани.

– Тиффани работает на меня, – объявил он.

Никто не возражал, и Владимир решил, что молчание – знак согласия.

– Никаких разногласий. Никаких ссор. Мы семья. Это касается каждого из вас.

Русские головорезы озадаченно хлопали глазами; в основном, разговоры велись на английском и изредка на тайском – когда Минт обращалась к подружкам или к Тиффани. Головорезы глянули себе на руки, потом на ноги, потом поплелись к погрузчику.

– За работу! – скомандовал Владимир и хлопнул в ладоши. Примерно такие же звуки издает тюлень, когда лает, требуя сардину.

– Он сказал «за работу»? – спросил Дювел, наклонившись к Тодду.

Тодд смотрел прямо перед собой, наблюдая, как в контейнер опускаются ящики с ракетами.

– Нужно погрузить дерьмо, про которое тебе лучше не знать. Но ты же получил Доктора Любовь. Какая тебе разница?

– Можно мне домой?

– Ты меня спрашиваешь?

Алиса швырнула Тодду ключи от фургона. Словно аутфилдер[28], он поймал их и зажал в кулаке так, что костяшки стали похожи на куриные лапки.

– Отвези Дювела к себе, а потом проследи, чтобы он на этом же фургоне поехал домой, – распорядилась Алиса. – Дювел, в багажнике пиво для Уайпорн. Закрой фургон, позвони Сиа Дому и скажи, что фургон у тебя. Не забудь добавить, что твоя мама умеет водить, ясно?

– А где моя доля? – спросил Тодд.

– В сумке. Она в фургоне за бочонками, – ответила Алиса. – Помоги Дювелу погрузить мотоцикл в фургон. Здесь его не бросайте.

Тодд кивнул и помог Дювелу встать. На миг он заскрипел зубами и схватился за живот. И тот и другой напоминали доходяг, которым всю жизнь не везет. Удачливые унижали их, оскорбляли и в итоге бросили на произвол судьбы. На глазах Владимира, двух головорезов-наемников и команды из пяти убийц они поплелись к двери. Один из головорезов взял Тодда на прицел, но Владимир заставил опустить руку.

– Не трогай их! – приказал он.

Тодд с Дювелом не оборачивались, хотя оба ждали пули в спину. Не дождались. На пороге Тодд обернулся и глянул на Алису.

– Мы еще увидимся?

– Я тебя разыщу.

Голый по пояс Дювел уже скрылся из вида. Тодд помахал рукой и двинулся следом.

Владимир подумывал убить Тодда и засунуть его труп в морозильник рядом с Макдональдом. Тогда можно было бы прикарманить долю Тодда, целых пятьдесят тысяч долларов. Или разделить ее между убийцами из своей команды – по десять штук на нос. Десять тысяч – это полугодовой запас косметики… Шальную мысль Владимир подавил в зародыше. Он спросил себя: Билл сделал бы так? Кинул бы человека, который на него работал? Никогда! Если кинет Тодда, смогут он или его команда спать спокойно? Пришлось отпустить и Тодда, и окровавленного великана. Хотя как обидеть американского здоровяка, если тот любит «Убить Билла»? Кроме того, отпустив обоих, он преподал своей команде хороший урок. Владимир продемонстрировал, что он справедливый, но за предательство карает смертью.

В пять утра три грузовика с контейнерами покинули складской комплекс. В семь утра контейнеры уже лежали в трюме, а Владимир с командой смотрели с палубы на пристань, где суетились докеры. Даже махать некому. По щеке Тиффани покатилась одинокая слеза. Минт порывисто обняла ее. Вскоре судно с тремя контейнерами, Владимиром и убийцами прошло по Сиамскому заливу мимо американских кораблей. От Паттайи остались лишь расплывчатые очертания небоскребов.

– Лучше не бывает! – провозгласил Владимир, наливая себе водки. – Четыре тайские королевы красоты и королева московского эскорта. Мой московский эскорт в одном лице.

Алиса стояла чуть поодаль и, погрузившись в раздумья, держалась за перила. Она сладко улыбнулась Владимиру. Неужели он впрямь считает ее своим эскортом? Берег исчез из вида. Они с Сиа Домом подарили друг другу шанс на спасение. Алиса задумалась о новой жизни, в которой никто не осмелится назвать ее своим эскортом. Главное – не упустить шанс. Исчезнуть со сцены прежде, чем сыгран последний акт, – умение в стиле элиты эскорта. Занавеса не ждать, лучше испариться чуть раньше, не откладывая до последней секунды – вот что Алиса вынесла из «Убить Билла». Может, шанс сбежать еще есть.

Глава 23

Каждая уважающая себя страна должна иметь пиво и авиалинию. Футбольная команда или ядерное оружие тоже очень кстати, но без пива никак.

Фрэнк Заппа

Вечер четверга.

Лэнни, Монтана и эскорт президентского сына

Вернуться в Паттайю придумала Монтана. В кают-компании она шепнула Лэнни, что уже все приготовила. Лэнни замер над подносом с едой. Мысль о возвращении в Паттайю пугала его до мозга африканских костей.

Стоящие сзади моряки его подтолкнули:

– Не соблаговолит ли Сын Президента передвинуть свою задницу?

У офицеров своя кают-компания, но Монтана чувствовала, что подкараулить Лэнни сможет только во время ланча. С тех пор, как они вернулись на корабль, Лэнни успешно от всех прятался. Командование еще не решило, наградить участников патрулирования или уволить с флота с лишением прав и привилегий.

– Сегодня возвращаемся в город, – шепнула Монтана.

– С меня Паттайи достаточно. Нас и за вчерашнее уволить могут.

– Нас медалями наградят. К тому же на этот раз мы реально повеселимся. Не вредничай, Лэнни, поехали со мной!

– Поехали со мной, Лэнни! – заржал рядом стоящий матрос. – Не одному же тебе ехать! – подначил он.

Монтана стиснула кулаки.

– Вот так чмо! Не ты, Лэнни, а он. Будь готов к семи вечера. Едем в Паттайю. Это приказ.

– Есть, сэр! – Лэнни знал, что она воспользуется старшинством. Сопротивляться бесполезно.

Увольнительная в Паттайе с офицером, офицером-женщиной, у которой жирок на талии, пухлые щеки, большие пальцы, созданные для набивания твитов, но в целом внешность привлекательная – такого Лэнни пропустить не мог, тем более что с этой молодой женщиной он пережил одну из самых тяжелых ночей в своей жизни. Морпех закрыл глаза и внушил себе, что все будет в порядке. По заверениям Монтаны, береговое патрулирование им не грозит. Они растворятся в толпе, пропустят по стаканчику, и Лэнни расспросит ее, как она платила за университет, не отслужив на флоте. Этот вопрос снедал его накануне вечером.

Накануне вечером они неплохо спелись, и Лэнни уже решил задать свой вопрос, как отряд напоролся на морпехов, один из которых ссал на «БМВ». В такой ситуации не поинтересуешься, как она платила за образование. Лэнни не сомневался, что его уволят – зачем флоту лишние расходы? – и хотел выяснить, сумеет ли раздобыть денег на колледж, как получилось у Монтаны. Увольнительная с ней – шанс прощупать варианты на случай, если его выгонят с флота. План «Б» нужен каждому. Тем паче он приказ получил… Такую байку Лэнни скармливал себе в оправдание согласия.

Он ставил еду на поднос и твердил себе, что они с Монтаной не чужие – девушка с Дикого Запада попала в один отряд с парнем из Африки. Военные моряки, оба провинциалы, в форменных теннисках, они бродили по улицам городка на побережье Таиланда и сторожили братьев – ватагу удальцов, которые совершенно не желали быть им братьями.

Монтанины френды по «Твиттеру» считали очень романтичным то, как она позвала Лэнни на свиданку, которая и свиданкой не казалась.

Едва они с Монтаной высадились на берег, Лэнни заметил трех паттайских копов, которые следовали за ними по Бенч-роуд. Копы держались в паре футов от них с Монтаной, а когда он или она оборачивались, смотрели в другую сторону. Словно клин защитной дымки, они клубились вокруг Лэнни. По следам копов шли еще трое тайцев в гражданском. Короткие стрижки, темные очки и ни тени улыбки. Не хватало лишь флага, тогда все поняли бы, что это команда. Главный коп Манит – его Лэнни с Монтаной запомнили по каверзным вопросам, которые он задавал накануне, – живо заинтересовался Лэнни после того, как подчиненные обмолвились, что Монтана тайком устанавливала прямую связь с Белым домом при помощи суперсовременного телекоммуникационного устройства, замаскированного под обычный сотовый. Спецы тайской военной разведки утверждали, что перехватили и взломали ее шифровки. Разумеется, армия не доверяла полиции, а полиция – армии. Имелись копии Монтаниных твитов, в одном из которых говорилось: «Президентский сынок = чумовая чума. Все шалавы Уокинг-стрит от него тащатся».

Лэнни охраняли тщательнее, чем американского адмирала, который сошел на берег через час после Лэнни и Монтаны. Помощник адмирала обмолвился, что тайские власти арестовали американского моряка. Из-за случившегося накануне адмирал очень болезненно реагировал на такие сплетни.

– Надеюсь, этот чужую машину не обоссал! – вырвалось у него.

– Тайцы решили, что упомянутый моряк – родственник Обамы, сэр, – чуть позднее объявил помощник со сконфуженной улыбкой. – Поэтому его охраняют, как VIP-персону.

– Это же ерунда!

– Еще какая, сэр. Молодой моряк объяснил тайской полиции, что нашему президенту не родственник, но отряд вооруженной охраны, и без того большой, растет с каждой минутой.

– Кто распустил эти сплетни? Мне нужен полный отчет о происшествии, а еще нужно выяснить, почему моряк этим сплетням попустительствует.

– Видимо, такую дезинформацию моряк распространяет не впервые. Разумеется, полностью тайцы ему не верят. Но они не верят и нам, сэр, а все отрицания воспринимают как доказательства, что моряк – сын Обамы.

– Этих азиатов не поймешь.

– Хотите, сэр, я прикажу моряку вернуться на корабль?

Адмирал покачал головой:

– Пусть отгуляет увольнительную, а как вернется на корабль, сразу ведите его ко мне. Прямо сейчас отправьте отряд следить за ним. Пусть посмотрят, чем он занимается, с кем встречается, передает ли послания.

– Есть, сэр!

– Дыма без огня не бывает, – напомнил американский адмирал.

Огня под собой Лэнни не чувствовал, но в упор не понимал, почему тайские копы в форме и штатском плюс отряд американских моряков останавливаются в то же время, что они с Монтаной, заходят в те же бары, никогда не смотрят на танцовщиц и на него как будто тоже не смотрят.

«За нами целая демонстрация чешет! У президентского сынка личная спецслужба. С таким чуваком как у Христа за пазухой. Поверить не могу, шалава только что член ему лапала!»

– Почему за нами следят? – спросил Лэнни, когда они вышли из очередного бара.

– Это «золотые кобры» тренируются, – пояснила Монтана. – Тонкостям слежки тайцев учат.

– Но почему они за нами идут?

Монтана оглянулась на мужчину, якобы глазевшего на витрину тату-студии.

– Сделать так, чтобы они исчезли?

– А ты сумеешь?

– Далеко не отходи, я покажу, как это делается в Монтане.

Монтана задумала раствориться в огромной толпе пьяных морпехов на Уокинг-стрит. Она затащила Лэнни в гоу-гоу-бар – за штору-блэкаут, мимо пяти девиц с рекламными постерами «Пиво за 70 батов целый день», мимо официанток и мама-сан, прямо в общую уборную.

– Куда это мы? – спросил Лэнни, отцепившись от девицы, которая схватила его за руку.

Монтана разыскала пустую кабинку с окном и открыла его.

– Подсади меня!

Какая она тяжелая! Лэнни поднимал Монтану, пока та не протиснулась в оконце и не прыгнула вниз. Потом сам подтянулся к окну и увидел, как она встает на ноги.

– Скорее, Лэнни!

Тот пролез в оконце, спрыгнул и удачно приземлился на асфальт. Молодые люди промчались до конца переулка, потом еще несколько переулочков, выбежали на улицу, заскочили в бат-автобус и сели на скамью. Они тяжело дышали, а автобус пробрался сквозь поток транспорта и свернул на Секонд-роуд. От хвоста они избавились.

Монтана протянула руку. Лэнни улыбнулся и пожал ее. Водитель шустро петлял в плотном транспортном потоке, направляясь к «Бильярдно-пивному бару Доктора Любовь».

Глава 24

Добрые люди пьют доброе пиво!

Хантер С. Томпсон

Четверг,

«Бильярдно-пивной бар Доктора Любовь»

Ночью кто-то пробрался в бар и поставил морозильную камеру у бильярдного стола. Ближе к полудню официантка открыла бар, со скуки взяла кий и споткнулась о морозильник. Девушка сразу позвонила Тои и спросила, зачем босс поставил морозильник у бильярдного стола. Она ударилась голенью, нога распухает, да еще и синячище темнеет. Чего ради фаранг ловушки устраивает? Как теперь ей, хромой, клиентов цеплять?

Через несколько часов появилась Тои и решила разобраться. Она подергала замок камеры, висящий на металлической накладке. Замок казался новым. Накладка крепилась к корпусу блестящими винтами.

– Где ключ?

Официантка посмотрела на кончик кия.

– Маи ру.

Тои дернула замок – не последовало ничего, кроме вздоха разочарования. Она схватила кий и попробовала его в качестве рычага. Кий треснул, на бар пролился дождь щепок. Девушкам, попавшим под «дождь», пришлось выбирать щепки, словно вшей, из волос друг у друга.

– Ты мой любимый кий сломала! – посетовала официантка, разглядывая крохотную занозу под ногтем большого пальца.

Тои лишь рукой махнула. Она потянулась за другим кием, но единодушный протест девушек заставил ее изменить планы. Морозильник она уже ненавидела. За стойкой обнаружилась отвертка. Тои вогнала ее в замок, повернула сначала по часовой стрелке, потом против часовой. Замок не открылся, а отвертка застряла. Тои пнула морозильник. На душе полегчало, а вот большой палец заболел – пришлось скакать на одной ножке.

Пока Тои звонила Тодду, официантка обернула ей стопу холодным полотенцем.

– Что морзильная камера делает у бильярдного стола?

Тодд лежал на больничной койке и шептал в трубку, прижатую к уху. На соседней койке Дювел в очках для чтения рассматривал в зеркальце повязки на многочисленных укусах пиявок.

– Морозильная камера? – переспросил Дювел, опуская зеркальце.

Со склада они с Тоддом поехали прямо в больницу. Врачи, медсестры и санитары приемного отделения встретили их, как звезд мировой величины. На борту фургона красовался логотип компании Сиа Дома, значит, эти фаранги – люди особенные. В палате у них стояли живые цветы.

Тои описала морозильник – длинный, белый, широкий, потертый, явно не первой молодости. Точь-в-точь среднестатистический фаранг – посетитель бара. Только морозильник был металлический, с серебристой полосой между крышкой и основной частью корпуса.

– Ты открывала его? – спросил Тодд. Он отвернулся от Дювела и понизил голос.

– Чертов морозильник заперт на замок. Я пробовать. Я сильно его пинать и теперь сломать мой нога.

– Больше не пробуй. Меня дождись. Морозильник в розетку включен?

Тои села на корточки и убедилась, что провод со штепселем вставлен в розетку.

– Да, он работает.

– Хорошо.

– Только пахнет странно.

– В каком смысле?

Тои задумалась.

– Запах как в новой машине. Босс, мне нужно в больницу. И Нит тоже. У нее нога зеленая. Распухшая. Страшная.

Тодд отключил сотовый, отложил в сторону и попробовал подняться на локтях. Он напрягся, но уступил силе тяжести и рухнул на подушку.

– Осторожно! – сказал Дювел, сидевший на краешке кровати.

Тодд закрыл глаза.

– У меня в баре морозильник. У бильярдного стола стоит. Не открывается. Тои, вон, ногу сломала.

– Я слышал.

– Вытащи меня отсюда. – Тодд потянулся за початым стаканом пива, который стоял на тумбочке. Бочонок охлаждался в ведерке со льдом. – Мне нужно выпить.

Дювел поднял сумку.

– Что это?

Из сумки Дювел извлек большой пластмассовый пузырек и встряхнул его. Таблетки демерола загремели, как кубики льда. Тодд подался вперед и пригляделся к пузырьку.

– Нет… Это для Джеральда.

– Как говорится, ты мне, я тебе.

Тодд поднял стакан ко рту.

– Не пей!

– Почему, черт подери?

– Вчера вечером я бросил туда пару демеролин, чтобы ты заснул.

– Поэтому у меня похмелье, – сказал Тодд. – Таких, как ты, потакателями называют.

– От пива с демеролом часто бывают галлюцинации. Моя мать…

– Дювел, твоя мать тут ни при чем. Тои впрямь звонила, мне не померещилось, – уверенно начал Тодд, а потом засомневался: был тот разговор или нет. Он разыскал сотовый и набрал номер Тои.

– В баре есть морозильник? – спросил он девушку.

– Да, у бильярдного стола.

– До моего приезда к нему не прикасайтесь.

Тодд закончил разговор, со стоном подался вперед и откинул простынь.

– Кто мог привезти морозильник ко мне в бар?

– Ты его не заказывал? – спросил Дювел.

– Не помню.

Последнее, что четко помнил Тодд, – полстакана пива, которые он выпил на больничной койке.

В палату беззвучно проскользнул доктор с медицинской картой в руке и зацокал языком, как охотник из африканского племени – их еще на телеканале «Дискавери» показывают – прежде, чем плюнуть отравленной стрелой из трубки в миниатюрного оленя, застывшего на илистом берегу.

– Спасибо, док, я уже в норме, – объявил Тодд и потянулся за рубашкой, но стиснул зубы и рухнул на койку, обливаясь потом. Доктор зацокал языком еще чаще и вонзил иглу Тодду в руку. Укол вырубил того не хуже бочонка ритуального пива. В ушах эхом раздавался выстрел Владимира – пальнул ведь он в потолок на складе?

– Тодд поправится? – спросил Дювел. – У него провал в памяти. Совсем как у моей матери.

– Ему нужен длительный отдых.

Оба смотрели на Тодда, который так и лежал с закрытыми глазами. Руки сложены на груди, одна нога свешена с койки, зато дыхание легкое и ровное, как у ребенка.

Тодду снилось, что он зажал дужку навесного замка болторезом и стиснул. Дужка толстая! От натуги даже живот заболел. В следующий миг Тодд стоял на борту грузового судна вместе с Алисой. Они обнимались, целовались, а над ними кружили чайки, разыскивая добычу в кильватере.

Очнулся Тодд в фургоне. Дювел сидел за рулем и слушал местную радиостанцию, крутившую песни для «золотых кобр» в увольнительной.

– Куда мы едем?

– За Доктором Любовь.

Глава 25

Лучше без денег, но с пивом, чем без пива, но с деньгами.

Комикс «Фабьюлос Ферри Фрик Бразерс»

Поздний вечер четверга,

«Бильярдно-пивной бар Доктора Любовь»

От погони успешно избавились – Лэнни с Монтаной, словно беглые преступники, шмыгнули из ночного мрака в «Бильярдно-пивной бар Доктора Любовь». Дювел сидел у стойки, на которой стояла клетка. Мораг качалась на жердочке.

– Даже не знаю… – начал Лэнни. – Разве после вчерашнего хочется общаться с этим типом?

– Если бы не он, Лопеса с приятелями лет на пятьдесят за решетку упрятали бы, – напомнила Монтана. – Он был на нашей стороне.

Молодые люди сели за стойку и пожали Дювелу руку. Только Лэнни еще не расставил все точки над «i».

– Лопес был на нашей стороне? – переспросил он. «Впервые об этом слышу», – говорило его серьезное лицо.

Монтана треснула Лэнни по плечу:

– Не будь кретином, как твой папаша!

Она ткнула Лэнни промеж ребер, и он поморщился.

– Не упомню, сколько раз я слышал такое от бывших жен моего отца, – вздохнул Дювел.

– Мой отец не президент США, – сказал Лэнни.

– Мой тоже не был, – отозвался Дювел.

Лэнни морщился и растирал плечо, нывшее от сильного удара. Барная девушка с колечком в носу, обезьяньими мордочками на ногтях и татуировкой-орлом глянула на Лэнни, как эстрадный артист на публику. Он, как, приватным шоу интересуется? Вот только зачем его Монтана стукнула: игриво, чтобы раззадорить, или это часть вялотекущей ссоры между фарангами, которым небольшие вспышки прилюдного насилия вполне сходят с рук? А при чем тут старый фаранг в коповской форме? Непросто в баре работать: порой посетителей не разберешь.

– Это Нок, – представил Дювел.

Нок решила, что ей дают зеленый свет – по-кошачьи плавно сползла с табурета, подошла к Лэнни и давай массировать ему плечо. Через минуту она наклонилась к нему и прошептала:

– Угостишь меня?

– Плечо болит, – пожаловался Лэнни, игнорируя Дювела и Нок. – Я сказал что-то не то?

– Не распускай ты нюни!

Монтана наблюдала, как барная девица разминает Лэнни плечи. Он даже не попробовал ее оттолкнуть. Усталый, измученный, погруженный в себя, Лэнни выглядел, как лучший воин Кении, против которого какое-то отсталое племя выдвинуло своего чемпиона.

Нок так и вцепилась Лэнни в плечо – она словно метила территорию, чтобы другие девушки не позарились.

– Дювел, спасибо за вчерашнее, – поблагодарила Монтана, глядя на Мораг. – Ваш попугай?

– Доктор Любовь принадлежит моей матери. Я приехал, чтобы забрать ее домой.

Дювел с улыбкой смотрел на Монтану, пока не перехватил взгляд Лэнни. Полицейский подмигнул ей и пожал руку.

– Значит, вы пьете в компании птицы вашей матери?

– Только по особым случаям.

Нок втиснулась между Монтаной, Лэнни и барной стойкой. Вверх-вниз, вверх-вниз – она скользила пальчиками Лэнни по руке, словно играла на флейте.

– Вчера ночью вы так быстро уехали, что мы не успели вас поблагодарить, – сказала Монтана. – Ходжес говорит, если бы не вы, Лопес с приятелями угодили бы за решетку.

– А так их просто уволили, – мрачно добавил Лэнни.

Страницы: «« ... 910111213141516 »»

Читать бесплатно другие книги:

Александр Громов давно и заслуженно пользуется репутацией одного из наиболее серьезных российских фа...
«Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. ...
Феофилакт, архиепископ Охриды в византийской провинции Болгарии (вторая пол. XI – нач. XII в.) – кру...
Мытарства – это неизбежный путь человеческой души, который она совершает при переходе от земной жизн...
так Святая Церковь свидетельствует об Иисусе Христе, Сыне Божием, пришедшем на землю спасти падшего ...