Азиатский рецепт Мур Кристофер

«Ч-ч-черт! – подумал он. – У дамочки, мать ее, мозги набекрень».

Дамочка не так чтобы игнорировала забавы Лопеса, а болтала по телефону, поглядывая на него. Ни злости, ни досады у нее на лице не было, словно такое происходит ежедневно: морпех залезает на багажник и низвергается фонтаном переработанного пива.

– Погнали отсюда, – предложил Арнольд, но было уже поздно.

Через стоянку отеля спешили три стройных молодых тайца в нарядах для лучшего вечера в жизни и девушка в короне. Тайцы смеялись и болтали, не подозревая, что сейчас увидят. Двое из той компании принялись в шутку тузить друг друга. Даже во тьме пехотинцы заметили, как странно у тайцев уложены волосы – не шипами, а целыми замками с башнями, шпилями и колокольнями.

– Только гляньте, какие у того хлыща волосы! – заржал Крюгер. «Гражданские частенько не замечают, кто посягает на их территорию, и платят за это жизнью, – подумал он. – А такие волосы делают идеальной мишенью: снайпер не промахнется, даже если сидит за целую милю».

Арнольд схватил Лопеса за ногу и попробовал стащить его с машины.

– Нам пора. Миссия выполнена.

Одной рукой Лопес отбивался, другой отшвырнул бутылку «Сингхи».

Звон бьющегося стекла привлек внимание компании, вторгшейся на территорию стоянки. Болтовня, шутки и дурачества оборвались, улыбки померкли. Один из тайцев что-то крикнул пехотинцам.

– Какого хрена ему надо? – спросил Арнольд.

– А он, часом, не спрашивает, сколько должен за мытье машины? – подначил Крюгер.

– Заткнись! Я все утрясу, – пообещал Лопес.

Поздно спохватились: тайцы уже подошли. Девушка с ними была длинноногая, с целым водопадом кудрей, на высоченных каблуках, в обтягивающей мини-юбке. А еще на добрых четыре дюйма выше любого из парней. На голове у нее красовалась корона, синяя лента охватывала правое плечо, грудь и исчезала на талии.

– Вы знаете этих фарангов? – спросила Тиффани, поправив корону.

– Детка, я хочу узнать тебя поближе… Хочу обвязать ноги твоей лентой… – пролепетал Лопес. – Гони этих пидоров, и мы с тобой оторвемся.

Алиса, русская блондинка, открыла окно «БМВ». Лопес был живой, заведенной дальнобойно-ссущей машиной с компактными мускулами, а от ссор уходить не умел. Одну ногу он так и держал на «БМВ», руки на поясе.

– Эй, у тебя проблемы? – проорал Лопес.

Молодые тайцы явно пересмотрели боевиков – рванули к пехотинцам, осыпая их ругательствами на родном языке. В переводе с тайского ругательства означали, что матери пехотинцев отсасывали у варанов и ложились под буйволов за мешочек красного риса, кишащего паразитами. Впрочем, американцы и без переводчика понимали: молодые люди не рады, что Лопес обоссал их машину.

Чек вырвали из чековой книжки и вложили в коробочку с чеками. Пришло время платить.

Пехотинцы приготовились к бою.

– Полный абзац гарантирован, – проговорил Крюгер.

– Не на тех напали, – сквозь зубы процедил Лопес. – А с волосами у вас что? Ребята, вы как жертвы цунами! Смотри, Крюгер, смотри! Видал такие причесоны?

Лопес спрыгнул с машины, удачно приземлился и не дрогнул, когда главный таец (судя по тому, как держались он сам и его спутники) заорал на него. Когда Лопес показал средний палец, таец остановился под фонарем и вытащил из поясной кобуры девятимиллиметровый пистолет.

«Крюгер прав, – подумал Лопес. – Полный абзац гарантирован». Таец стоял метрах в пяти от Лопеса и держал его на мушке. Лопес немного пожалел, что так резко высказался о тайских прическах: пожалуй, он усугубил и без того непростую ситуацию.

Блондинка выбралась из салона. Неужели это она нанимала Лопеса в баре? Гламурная киса превратилась в ниндзя, сосредоточенного, просчитывающего каждое движение. Она подошла к тайцам.

– Пиво, да плюнь ты на них! Дурачки же малолетние.

– Лопес, тебя назвали дураком, – пожаловался Крюгер.

– Тут она права, – заметил Арнольд, глянув на Лопеса.

– Дамочка, этот тайский хлыщ вам друг или нет? – спросил Лопес. Он не сводил глаз с пистолета и сжимал кулаки.

Судя по внешности и поведению Алисы, слово «друг» не отражало сути ее отношений с Пивом.

– Скажите ему, пусть не наживает проблем на свою задницу и спрячет пушку.

– Если кто и наживет проблемы, так это ты, говнюк, – сказал Пиво. Тиффани хлопала глазами и таращилась на большой пистолет в руке у приятеля.

– Оно говорит по-английски, – отметил Лопес.

– Офигеть! Лопеса хочет замочить тайский хлыщ по имени Пиво, – заржал Арнольд. – Что на это скажет твоя мамаша?

– Не просто хлыщ, а хлыщ с помадой на губах, – уточнил Крюгер, присмотревшись к Пиву, который стоял в островке света. – Лопес, твоей репутации конец. Ты не украсишь себе биографию, если на стоянке отеля нарвешься на пулю азиатишки с красной помадой, подведенными глазами и укладкой а-ля пчелиный улей.

Волосы Пива напоминали не то шипы, не то перья черного лебедя, потрепанного ураганом, и игнорировали земное притяжение благодаря тюбику геля для укладки. Ворот светло-зеленой шелковой рубашки стильно поднят; поверх рубашки дорогой, ладно скроенный пиджак цвета бронзы, к нему брюки в тон, на ногах туфли из крокодиловой кожи – по крайней мере, при слабом освещении стоянки казалось, что они из кожи какой-то болотной твари.

– Крюгер, что за чушь ты несешь?

– Приколов в жизни хватает, – с улыбкой ответил тот, глядя на пистолет. – У людей вопросы возникнут. Вдруг ты отсасывал у Пива, да неудачно? Пиф-паф, и трындец герою-десантнику. Вот я о чем.

По правую руку от Пива стоял Пиано в очках с толстыми стеклами и черной оправой, по левую – Банк, на шее котрого болталась золотая цепь с пятью амулетами. В общем, римских легионеров они напоминали не больше, чем модели, дефилирующие по «языку». Прозвища молодых тайцев наводили на мысль, что тонкостям рукопашного боя их не обучали.

Пиво отвернулся от Тиффани, тело которой, затянутое в красное платье с блестками, да еще на каблуках, напоминало песочные часы, искажавшие пространство и время. В общем, фигура не трансвеститская, а женственнее, чем у любой женщины. Тиффани улыбалась Крюгеру, и тот принимал ее авансы за чистую монету. Мало кто понимает, сколь ловко катои обращаются с оружием. Отчасти поэтому Пиву нравилось брать ее в тир. Никто из его подчиненных – ни в прошлом, ни в настоящем – не умел так быстро перезаряжать пистолет. Тиффани училась на ветеринара, уже на четвертом курсе, и мозгами не была обделена. За курсовую о половых органах лошадей, крокодилов и слонов она получила высший балл.

– Что вы задумали? – орал Пиво, стиснув рукоять пистолета.

Дрожащими руками он прицелился в огорошенных морпехов, которые медленно приближались к машине. На стрельбище Тиффани замечала, как волнуется Пиво, когда вытаскивает пушку. Разумеется, он знал, что нужно успокоить сердце и душу, но все увещевания были как об стенку горох.

У морпехов включился «автопилот». С Пивом они разобрались как организованный боевой отряд. Скорость, своевременность, фактор неожиданности слились в едином порыве. Лопес выхватил у Пива пистолет и ударил его по лицу – не сильно, хотя вполне достаточно, чтобы сбить с ног; Арнольд врезал Пиано, который тотчас упал, Крюгер повалил Банка. Как и большинство операций по физическому подавлению, эта получилась молниеносной. Полуослепший Пиано на четвереньках нащупывал очки, амулеты Банка гремели, как игральные кости. Стояла теперь одна Тиффани и, подбоченившись, наблюдала, как копошатся Пиво с адъютантами.

– Они нас убьют, – проговорил Банк, наклонив голову, как Рей Чарльз[8] в ожидании реакции публики.

– Если бы мы этого хотели, ты был бы уже мертв, – заявил Лопес, крепко держа чужой пистолет. Банк заморгал, решив поверить фарангу на слово и подняться.

Алиса закурила, оценивая ущерб.

– Пиво, ты как тойтерьер, задирающий ротвейлера. Возможностей своих не знаешь.

– Его зовут Пиво? – спросил Лопес.

– Для друзей Пивасик, – подначил Арнольд.

– Для врагов Лагер, – добавил Крюгер.

– Вы знакомы? – спросил Лопес, глянув сперва на Алису, потом на Пиво.

– Мы вместе ведем дела, если ты это имеешь в виду, – ответила Алиса.

– Пивные дела, – широко улыбнулся Лопес.

Пиво с ухмылкой поднялся и отряхнул льняной пиджак от грязи. Он глаз не сводил со своего пистолета, который Лопес зажал в руке – твердой и уверенной руке.

Лопес прицелился Пиву в лоб:

– Спокойно, ребятки. У вас ведь запасной ствол не припрятан?

Пиво покачал головой. Тиффани тоже покачала головой. Хлюпики, вроде Пиано и Банка, пушек не носят, но со счетов их сбрасывать не стоит.

Алиса подошла к Лопесу и медленно опустила ему руку с пистолетом.

– Еще кого поранишь, – проговорила она.

Тиффани восхитилась ее отвагой. «Яиц нет, а крутая! Почти как я до операции», – подумала она.

– Верни Пиву пистолет, – отчеканила Алиса с русским акцентом.

Лопес залился краской. Лишь мрак мешал другим увидеть пунцовый оттенок его щек. Лопес не умел ни врать, ни хранить секреты: щеки, как неоновая вывеска, выдавали его с потрохами.

– Нет, не могу.

– Вам крышка, всем вам! – надрывно заорал Пиво. Банк и Пиано успели оклематься и стояли рядом с ним.

– Похоже, ты в ситуации не разобрался, – проговорил Лопес. – Пушку я тебе не отдам.

Тут показался береговой патруль, точнее, Ходжес. Он вел свой отряд через юго-западный угол стоянки. Ходжес и следовавший за ним Дювел увидели у Лопеса пистолет.

– По-моему, тут проблемы, – сказал Дювел.

На инструктаже Сэндлер предупреждал, что проблемы пойдут целыми косяками и что, мол, нужно разбираться и решать их в зависимости от категории. Есть простые проблемы, есть серьезные, а есть такие, что лучше не ввязываться. Лопес, пехотинец ВМС США, держащий на прицеле мирных тайцев, относился к последней категории. Это же Паттайя, стоянка отеля, а не засада боевиков в Ираке. На мирной тайке корона… Ходжес, как старший по чину, взял командование на себя.

– Бросай оружие! – закричал он, приближаясь к пехотинцам и горстке тайцев, которые в боевых стойках застыли у «БМВ». Машина воняла, как отхожее место неподалеку от Кандагара, метрах в пятидесяти от шоссе А1, которым он однажды воспользовался.

– Джай йен[9], – сказал Дювел тайцам. – Мы вам поможем.

Дювел узнал Пиво, его адъютантов и решил, что его присутствие восстановит порядок. Неверно решил.

– Никакого тебе джай йен, Дювел! – заорал Пиво.

– Вы знакомы? – спросил Дювела Ходжес.

– Паттайя – город маленький, а они…

– Я разберусь, – перебил его Ходжес.

Дювел пожал плечами:

– Вам стоит понять психологию тайцев.

Порой он сомневался, что понимает тайцев сам, и, вообще, что их понимает хоть кто-нибудь, включая самих тайцев.

«На мушке гражданские, значит, рассуждать не след», – подумал Ходжес и, проигнорировав совет Дювела, остановился футах в шести от Лопеса.

– Какого хрена вы тут творите? – прошипел он.

– Сэр, таец прицелился в меня. Я защищался.

– Но тайцы не вооружены, – заметил Ходжес.

– Сэр, пистолет принадлежит этому тайцу, – Лопес показал стволом на Пиво. – Я конфисковал оружие ради его собственной безопасности и ради безопасности моих сослуживцев.

Арнольд и Крюгер закивали, подтверждая слова Лопеса.

– Сэр, стараниями Лопеса ситуация не вышла из-под контроля, – добавил Крюгер. – Тайцы угрожали нам пистолетом и хотели ограбить. Мы защищались, сэр.

Ходжес глянул на Пиво: тот стоял рядом с Тиффани и утирал текущую из носа кровь.

– Вот он, – Пиво показал на Лопеса, – влез на мою машину и ссал на нее.

– Это правда? – спросил Ходжес пехотинца. – Ты мочился на машину этого человека?

– Никак нет, сэр.

– Хочешь сказать, что он лжет? – Ходжес принюхался. – Пахнет мочой.

– Сэр, мы же в тропиках, – напомнил Арнольд. – Так пахнут гнилые кокосы.

Пиво хотел провести Лопесу удар арсенала из муай-тай – пнуть ногой по почкам. Лопес увернулся, но Ходжес рывком поставил его на место.

– Хорош, – проговорил он, схватил Лопеса за руку и отнял пистолет. – Никаких больше драк. Сейчас мы тут разберемся, и все разойдутся по домам.

Ходжес проанализировал факты и решил, что ситуация попадает под категорию обычной проблемы. Для любого офицера ВМС существует предел обычного, о котором Сэндлер на инструктаже не рассказывал. Дювел качал головой, наблюдая за блондинкой: та стояла у машины и шепталась с Лопесом. Она напоминала ему отцовскую жену номер пять: те же грустные голубые глаза, пухлые губы, по-змеиному острые зубки, то же умение драться.

Тиффани не сводила глаз с Алисиной сумочки: наверняка и впрямь Гуччи, а не фейк. Мечта любой катои увидеть, как из обоссанной бэхи появляется по-настоящему стильная женщина. Но как эта русская связана с другими фарангами, Тиффани не понимала. Определенно фаранги положили глаз на «БМВ» Пива, и блондинка им помогает.

– Они угоняют тачку Пива, – сказала Тиффани вслух.

С тех пор, как подоспел патрульный отряд, она заговорила впервые. Ее голос, похожий на баритон, звучал спокойно, словно ее спросили, как сделать, чтобы детям всего мира жилось лучше. Ходжес прищурился и разобрал надпись на ленте: «Мисс Белый Сад. 1 место». Он склонил голову набок и зацокал языком.

– Конкурс красоты?

– Тиффани победила, – ответил Дювел. – Она в университете учится. Рад знакомству, Тиффани. Пиво рассказывал мне про твою учебу.

– Дювел, сейчас не время обсуждать ее учебу, – заметил Ходжес.

Пиво притянул Тиффани к себе, отодвинув ее от Дювела.

– Этот тип непристойно перед ней обнажался, – он показал на Лопеса.

– Ерунда, – парировал тот.

Монтана, стоявшая чуть поодаль, твитнула: «Трансвестит – королева красоты презрительно смотрит на пехотинца с пушкой. Так мы потеряли Ирак».

Пиво сбросил Ходжеса со счетов и двинулся прямиком к фарангу, донимавшему его джай йен, единственному вменяемому типу в форме.

– Объясни им, кто мой отец, – велел он.

– Я знаю его семью.

– Чудесно, – отозвался Ходжес. – Значит, можно расходиться. Скажите им, что мы извиняемся.

– Извиняетесь? – заржал Пиво. – Извиняетесь, мать вашу? – Он оглядел Дювела, словно проверял, не мятая ли у него форма, не рваная ли, не висят ли нитки. – Арестуй их всех, – велел он, точно считал Дювела подчиненным, обязанным выполнять его приказы.

Прежде Пиво не требовал, чтобы в его собственной стране один фаранг арестовывал другого фаранга. На Уокинг-стрит русские держат целую сеть баров и не пускают тайскую полицию на верхние этажи. Что стало с Таиландом? Появились запретные зоны. А сейчас на стоянке отцовского отеля его оскорбляют в присутствии подруги и деловых партнеров. Разве можно терпеть побои, унижения, да еще умолять фаранга сделать то, чем ни один тайский коп не пренебрежет, – выцарапать нал у преступников?

Монтана осветила салон «БМВ» фонариком и заглянула внутрь – пахло пивом, мотор не заглушили, кондер работал. Она села на пассажирское сиденье, дверцу не закрыла и, не отключаясь от происходящего на стоянке, настучала твит: «Три урода-морпеха, которые даже подружек завести не могут, дерутся из-за трансвестита. Нули никчемные».

– Эти парни ничего противозаконного не совершили, – сказала Алиса Дювелу.

– Похоже, тут недоразумение, – проговорил Ходжес. Получилось очень по-тайски.

– Она врет! – заявил Пиво.

– Зачем ей врать? – спросил Ходжес.

– Она говорит, что пехотинцы ничего противозаконного не совершали, – вставил Дювел.

– Дювел, ты на чьей стороне? – вскинулся Пиво.

– Ни на чьей. Я лишь повторяю Алисины слова.

– Вы тоже знаете русскую? – осведомился Ходжес.

– Да, знаю, – со вздохом кивнул Дювел. – Нам доводилось сталкиваться.

– Она склонна ко лжи?

– Я волонтер-полицейский, а не волонтер-судья. Откуда мне знать, соврет она в такой ситуации или нет?

Вопросы пошли мерзкие. У мужчин всегда так – это Монтана твердо усвоила за четыре года обучения в техническом колледже. Усвоила – и бесилась, не переставая.

– Вы должны верить мне. Я таец, – напирал Пиво.

– Может, врешь именно ты, – пробормотала Монтана, закатив глаза.

– Алиса сидела в машине. Зачем ей врать о том, что произошло? – спросил Дювел.

Монтана нажала на кнопку «Отправить» и подняла голову.

Пиво свирепо смотрел на Дювела, который не помогал прищучить фарангов, а задавал дурацкие вопросы, словно имел какой-то вес. Словно не считал себя нулем на палочке. «Нужно выяснить, кто именно решил выдавать форму фарангам», – отметил про себя Пиво. Он потолкует об этом с отцом: тот наверняка в курсе, он же местных портных опекает.

«Не стоит удивляться позиции Дювела, – думал Пиво. – Копы вечно друг друга выгораживают». Сильно разочаровало, что легавых поддержала Алиса, – она же в доле, на треть навара претендует.

– Московская шлюха! – шепнул он Тиффани и дважды прыснул в рот мятным освежителем полости рта.

Тиффани стиснула ему ладонь.

– У нее классная прическа. Как у кинозвезды, Умы… Не помню, как дальше.

Еще в отеле Тиффани заметила Уму в толпе. У бедной катои аж пульс участился: Ума Турман прилетела из Голливуда, чтобы увидеть, как она, Тиффани, завоевывает корону Мисс Белый Сад. По крайней мере, так показалось Тиффани.

Все выжидающе смотрели на Пиво: позвонит или нет, отпустит пехотинцев или велит задержать? Пиво сам не знал, на что решиться. Он кивнул Алисе, чтобы подошла ближе, но та не удостоила его вниманием, и Пиво подмигнул Тиффани.

– Роскошно выглядишь! – прошептала она.

– Что вы решили, хун Пиво? – спросил Дювел, подался вперед и чуть слышно добавил: – Плюнь на них, они тебя не стоят.

Дювел искренне желал Пиву добра и надеялся, что тот образумится и поймет: обвинения выдвигать глупо.

«Эта русская хочет поссориться? – думал Пиво. – Я покажу ей мастер-класс. Хочет проблем? Она их получит».

– Пойдемте в участок, – сказал он вслух. – Американец отнял у меня пистолет и мне же им угрожал.

Ходжес взглянул на Пиво, потом на Лопеса. Что разумнее, позвонить Сэндлеру или убедить тайцев сменить гнев на милость? Тут одновременно заговорили Тиффани, блондинка из «БМВ», три пехотинца и три тайца.

– Ладно, пошли в участок! – крикнул Дювел, обнял Пиво за плечо и зашептал: – Запомни, что потом врач должен осмотреть Доктора Любовь.

– Доктора Любовь? Что за имя такое? – удивился Пиво.

– Шотландское.

В глазах Ходжеса читалось раздраженное удивление: он смотрел на Дювела так же, как на афганских селян, которые после чашки чая клянчат воду и электричество, вечно бормочут себе под нос и перешептываются. Но еще хуже бородачей-селян переводчики: эти толкутся поодаль, курят ворованные сигареты и ждут, когда их позовут допрашивать пленного или подозреваемого. Ходжес еще не решил, селянин для него Дювел или переводчик.

– Звоню Сэндлеру, – заявил Ходжес. – Ситуация выходит из-под контроля.

Иначе говоря, разрулить ее он не мог.

– Думаю, со звонком следует повременить, – вмешался Дювел. – Уверяю вас, пока ситуация под контролем. После вашего звонка она из-под контроля выйдет. Кто от этого выиграет?

«Звонок», о котором говорил Ходжес, Дювел расценил по-своему. Настоящих полномочий у него не было, и он даже не представлял, что инициативность уже выходила Ходжесу боком.

– Пятнадцать минут в участке, и мы разойдемся. – Дювел жил в Таиланде достаточно долго, чтобы относиться ко времени на местный лад. – Проявите немного пиетета по отношению к этому человеку.

Пиву понравилось слово «пиетет», и он решил занести его в список «умных» слов и выражений, которые записывал в блокнотик, спрятанный у кровати. Пиетет – да, пожалуйста, и побольше. Две порции, а лучше сразу четыре.

Ходжес оглядел собравшихся на стоянке. Целая стая пехотинцев и гражданских. Дювел прав: если позвонить Сэндлеру, не попробовав уладить проблему, он превратится в уклониста-перестраховщика. Такое в личное дело занесут.

– Ладно, – кивнул Ходжес. – Пятнадцать минут в участке, и мы мирно расходимся, договорились?

– Я позвоню отцу. Через пару минут он будет в участке.

– Я так и предполагал, – кивнул Дювел.

– Эти фаранги завтра уедут, а ты останешься, – сказал ему Пиво. – Помни об этом.

– Не зарывайся, – посоветовал Дювел, думая о том, как сильно запекшаяся кровь на лице Пива напоминает кольца, оставленные муравьиными НЛО.

– Что-то не так? – спросил подошедший к ним Ходжес.

– Нет, лейтенант, мы решаем организационные вопросы.

– Верните мне пушку, – потребовал Пиво.

– В участке верну, – отозвался Ходжес.

Он не угрожал, но давал понять, что не прогнется. Пиво знал таких фарангов. В «БМВ» он садился с пустой кобурой и притихшими адъютантами.

Тиффани села за руль своего серебристого «Камри», завела мотор и положила руку на бедро Лэнни. Монтана втиснулась на заднее сиденье между Арнольдом и Крюгером. Жутко неудобно, но она сумела твитнуть: «Скучаю по Монтане. Давно не сидела между двумя парнями, которым не отшибло последние мозги».

Глава 04

Будучи трезвым, претворите в жизнь все свои пьяные обещания – это научит вас держать язык за зубами.

Эрнест Хемингуэй

Среда, 22:38

Главное управление полиции Паттайи

Монтана с айфоном на коленях сидела на жестком пластмассовом стуле лицом к письменным столам. За столами копы занимались бумажной работой – перебирали, копировали, подшивали. Один хлебнул кофе из картонного стаканчика и поднял голову ровно настолько, чтобы посмотреть, много ли народу ждет на пластмассовых стульях и много ли документов нужно обработать до конца смены.

Монтана активировала дисплей айфона и большими пальцами, как автоматическими молоточками, настучала твит. Она то и дело оглядывалась по сторонам и улыбалась Лэнни. Тот немного расслабился – уровень бешенства упал ниже взрывоопасной отметки. Порой твит в сто сорок знаков напоминает камеру, в которой тесно всем наблюдениям, мыслям и чувствам, озаряющим разум Монтаны будто фейерверк в День независимости. Она написала:

«Присутствуют: тайский гангстер по кличке Пиво. Весит он не больше 120 фунтов, выглядит не старше 13 лет, хотя, наверное, мой ровесник. Ухоженные волосы, «ролексы», туфли за пятьсот баксов; впрочем, тут чистые догадки. Почему у этих тайцев нет нормальных имен? В подружках у Пива катои по кличке Тиффани. Катои – парень, который отрезал себе член и яйца, чтобы освободить девушку, теснившуюся в коконе мужского обличия.

Пиано и Банку, телохранителям Пива, судя по их виду, члены тоже обрезали под корень. Арнольд, Крюгер и Лопес, наши морпехи, надрали им задницы. Кроме меня, в нашем патрульном отряде Ходжес и Лэнни. Еще к нам приставили старпера по имени Дювел. В форме он точь-в-точь как коп из старого фильма про чикагских гангстеров. В морскую пехоту я пошла, чтобы увидеть мир. За восемнадцать дней перевидала столько, что до конца жизни впечатлений хватит. Хоть сейчас в Монтану вернулась бы. Если бы щелкнуть каблуками и закрыть глаза…»

Дювел обрадовал Ходжеса: проигрывать тот инцидент не нужно. Лопесу не нужно влезать на «БМВ» Пива и ссать на лобовое стекло. Правильно – зачем, кому это интересно? К тому же еще неясно, что случилось, кто что сделал, кто что видел, кто сидел в машине. И это только начало. Кто ссал? Кто вытащил пушку? Кто украл пушку? Что та русская делала в салоне? В общем, вопрос на вопросе, а Дювел пообещал Ходжесу разобраться за четверть часа. Плюс-минус пара минут, разумеется.

Монтана добавила еще один эпизод: «Я объяснила дежурному копу, что Лэнни – родственник президента США. Мол, такое родство круче, чем у Пива, папаша которого держит под колпаком Паттайю. Хотя еще не факт, что круче. Отец Пива жутко популярен, и он здесь, в городе. А Обама далеко и никому не нравится. В общем, у нас тут мексиканская ничья, патовая ситуация».

Дювел объяснил Ходжесу, что к чему, и ждал ответа.

– Лопес не настоящий мексиканец, – заметил Ходжес.

– Он был пьян, – напомнил Дювел, проигнорировав это замечание. – К пьяным тайцы очень снисходительны. Им сочувствуют, как детям-аутистам. В Таиланде это один из случаев, когда действует золотое правило. Копы к пьяным всегда лояльны, поверьте мне на слово.

Дювел подсел к Лопесу, глаза у которого покраснели и набрякли, а костяшки пальцев ободрались до крови. Сзади на пластмассовом стульчике устроилась Тиффани и массировала Лопесу шею. Пиво, Пиано и Банк беседовали с начальством в зале для допросов.

– Скажите полиции, что были пьяны, – посоветовал Дювел. – Дескать, весь вечер как в дымке, вы ничего не помните, но извиняетесь за каждый поступок, который не можете вспомнить.

– Но ведь я помню все, – проговорил Лопес, глянув на Дювела.

– Вы лишь думаете, что помните. «Сингха» замещает истинные воспоминания фальшивыми, и разница не чувствуется. Поэтому она так популярна.

Мае Лек с Ким Ханг нередко напивались домашним китайским пивом до полного беспамятства. Дювел собственными ушами слышал, как после очередной попойки его тайская мать говорит с призраками в саду.

Тайским копам известно, что, с одной стороны, выпивка губит мужчину, как красивая женщина – мужчина жаждет ее, хоть она подтачивает его эмоционально, физически и финансово; с другой, она отгоняет досаду, горечь и отчаяние. От культурного уровня зависит, сколько пива выпьет человек, чтобы почувствовать себя счастливым.

Никто не погиб. Никого не ранили. Ни из одного пистолета не выстрелили. Сложная операция по спасению лица Пива достигла второго этапа.

Дювел оглядел фойе управления полиции Паттайи и быстренько прикинул, кто в лидерах: трезвенники или выпивохи? Последние лидировали с большим отрывом. Напиваться – это нормально. Совершенно ожидаемо. Пьяным простительно говорить или делать глупости и подлости. В Паттайе напиться до поросячьего визга – отличный способ забыть обо всем, и тебя еще пожалеют. А кто из рядовых граждан не хочет забыться? В рядовой ситуации процедура элементарна: пропойца платит небольшой штраф, извиняется, и его отпускают с обещанием стать паинькой. Дювел без чужих подсказок понимал, что эта ситуация не рядовая.

Все копы управления переминались с ноги на ногу, прятали глаза и делали вид, что заняты рядовыми пропойцами. Дежурные связались с начальником полиции, начальник – с генералом, генерал – с сенатором, тот – с Сиа Домом, отцом Пива, который сильно расстроился и уже приехал в управление. Теперь вызволить Лопеса из управления полиции и переправить на корабль стало сложнейшей проблемой. Дювел все больше убеждался, что человека видно по двум признакам: умеет ли он контролировать противоречия, не впадая в пагубную зависимость, и умеет ли устранять сложные проблемы, оставаясь трезвым, как стеклышко.

Участие отца Пива, влиятельнейшего гангстера, уже означало, что потребуется больше привычных пятнадцати минут и компенсации в три тысячи батов, прежде чем морпехов отпустят с миром. По словам высокопоставленного чиновника, который приехал в управление, отец-гангстер требовал, чтобы пехотинцев заковали в кандалы, поколотили и под звон цепей заперли в кишащую тараканами тюрьму лет на десять. «Стартовая позиция ясна, будем торговаться», – подумал Дювел.

– Это не пустая угроза, – сказал он, отозвав высокопоставленного чиновника на тет-а-тет. – Помешать ее исполнению может лишь то, что тайская армия не желает огорчать американцев.

В общем, Дювел затронул деликатный вопрос: кто в Таиланде хозяин, армия или копы. На деле вопрос так даже не стоит, но условности соблюдать нужно. Одного разбитого лица уже достаточно, несколько – сделают проблему неразрешимой.

Дювел оглядел американцев, сидящих на пластмассовых стульях, и глубоко вдохнул. Он почти на фут выше любого из присутствующих тайцев, и те, прикрыв рты ладонями, шептали: «Йук. Соонг мак». Йук – великан из мифов и легенд, которого тайцы боятся. «Соонг мак» подчеркивало, что Дювел высок даже для великана. Как бы то ни было, великан в полицейской форме уже не раз выручал полицию. Копы обожали Дювела, потому что стоило ему войти в зал для допросов, подозреваемый немедленно признавался в любом преступлении по выбору полиции.

Ходжес подсел к Лопесу и негромко с ним заговорил. Монтана воспользовалась моментом и давай тереться бедром о колено Лэнни. Он отодвинулся. Глаза у него вылезали из орбит, словно к нему льнул хищник. Девушка не отлипала. Подобное случалось и раньше, но Лэнни так и не решил, как вести себя с женщиной – офицером морской пехоты, которая упорно массирует ему ногу, а то, что ниже пояса, игнорирует. Прерывалась Монтана лишь для того, чтобы набить твит. Она словно объявляла Лэнни своей собственностью. Того это коробило, но ведь Монтана старше по званию. Он догадывался, о чем она думает: земляк Обамы в вонючую тайскую тюрьму не загремит. Она и твит на эту тему запостила. Арнольд с Крюгером очень напоминали военнопленных, которых ради пропаганды показывают враги.

ВМФ США высадил в Паттайе пять тысяч мужчин и женщин. С появлением моряков огромные деньги волшебной пылью посыпались на пивбары, дискотеки, рестораны, караоке-бары, отели, торговцев и лоточников. Кормили американцев всем городом, то есть каждый из местных урывал кусок пирога. А вот у Сиа Дома, отца Пива, возникла проблема. Американцы совершили преступление против его мальчика. Сиа Дом профессионально занимался крышеванием. При мысли о портных, владельцах баров, китайских храмов и складов, которые ежемесячно отстегивают ему деньги, у него голова болела. Пиво, первого наследника империи Сиа Дома и секретного рецепта, сильно обидели и, если не защитить сына, пострадает бизнес, репутация Сиа Дома в настоящем и Пива в будущем.

– Помогите нам, – попросил Сиа Дома главный коп по имени Манит.

Лицо у Манита круглое, мясистое, зубы потемнели от табака, голова формой как лампочка, а напомаженные волосы на ней как нефтяное пятно на поверхности моря. Короче говоря, китайское лицо, украшенное тайской улыбкой.

Сиа Дом перехватил Алисин взгляд, и то, что сходило у него за улыбку, превратилось в выражение уязвленного самолюбия. Он взял со стола листок, написал сумму, аккуратно сложил и протянул главному копу. «Разумное решение, – подумал старик. – И копы свою треть получат». Репутация спасена, проблема уладится. Сиа Дом посмотрел на Алису и снова расплылся в улыбке.

Главный коп развернул листок. Сиа Дом чувствовал, что все ждут вердикта.

– Я человек здравомыслящий, поэтому 199 999 батов, – объявил Сиа Дом, глядя на сына.

– Сумма небольшая, с учетом случившегося, вполне справедливая, а число и вовсе счастливое, – объявил главный коп, оторвав глаза от листочка. Он умолчал о том, что примерно столько обычно платят задавившие крестьянина, а за непредумышленное убийство кхмера или бирманца – и того меньше. В общем, цена абсолютно приемлемая, ведь речь идет о спасении репутации важного человека.

Дювел прикинул, сколько это в долларах. Отец Пива запросил семь штук. Лопес, как рядовой срочной службы, получает столько месяцев за восемь.

– Сколько это в переводе на нормальные деньги? – спросил Лопес.

– Около семи штук, – ответил Дювел.

– Мать вашу, вы, что, издеваетесь? – вырвалось у Крюгера.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Александр Громов давно и заслуженно пользуется репутацией одного из наиболее серьезных российских фа...
«Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. ...
Феофилакт, архиепископ Охриды в византийской провинции Болгарии (вторая пол. XI – нач. XII в.) – кру...
Мытарства – это неизбежный путь человеческой души, который она совершает при переходе от земной жизн...
так Святая Церковь свидетельствует об Иисусе Христе, Сыне Божием, пришедшем на землю спасти падшего ...