Азиатский рецепт Мур Кристофер

– По Алисиным словам, доктора велели тебе ехать домой. Что-то ты бледноват. Как себя чувствуешь?

Тодд покачал головой.

– Высади меня у «Сентрал фестивал». Оттуда я сам домой приеду.

Волонтер Дювел глянул на своего пассажира и вскинул брови.

– Тебе нужно что-то купить?

– Да, кое-что. Потом такси поймаю.

– Как хочешь. Извини, если донимаю вопросами. Просто жертвы поножовщины обычно в большие магазины не торопятся.

– Значит, я необычный. Обожаю шопинг.

– Очень по-американски. Духу придает, настроение поднимает – мне все ясно.

По торговому залу Тодд передвигался медленно: один робкий шаг, потом еще один. Застывшие мышцы ныли и требовали болеутоляющих. Тодд остановился у фонтанчика для питья, сунул в рот сразу две таблетки и запил водой. Волонтер Дювел держался неподалеку, представляя, как его отец и Джеральд пристроились бы за Тоддом, чтобы дождаться своей очереди, проглотить таблетки и минут через тридцать радоваться жизни.

– Ты сделал для меня достаточно, – сказал ему Тодд. – Более чем. Считай, что мы квиты, – он протянул руку, показывая, что прощается.

Дювел не пожал ему руку.

– Я обещал Алисе отвезти тебя домой.

У Тодда болели даже глаза – не закатишь. Можно подумать, Алисе не наплевать. Либо он заставит добродушного великана, считающего его героем, отвалить, либо сдастся и позволит ему преследовать себя эдаким Святочным духом Прошлых лет[17].

– Дювел… – начал Тодд, но осекся.

– Что, дружище?

– Ничего, пошли телики посмотрим.

Тодд заметил Алису, поднял руку, веля Дювелу остановиться, и приложил палец к губам.

– Не лезь ей на глаза; сперва посмотрим, в чем там дело, – предложил он.

«В женщинах парень вообще не рубит, – отметил про себя Дювел. – Подкрадываться и шпионить за ними – до добра это вряд ли доведет».

Алиса стояла перед телевизором «Сони» с диагональю сто восемь дюймов и разговаривала с немолодым фарангом, который не отводил взгляд от экрана. Показывали «Убить Билла. Фильм 1» – Ума Турман умело рубила и кромсала самурайским мечом японских бандитов в смешных черных костюмах с белыми рубашками и узкими черными галстуками. Кровь то брызгала, то лилась сильной струей, то слабой на пол и стены изысканного токийского ресторана.

Разговаривала Алиса с Владимиром. Даже на пороге пятого десятка тот сохранил хорошую физическую форму – плечи мощные, шея, как у быка. На груди Владимира красовалась толстая золотая цепь с подвеской – золотым же долларовым знаком размером с теннисный мяч. В вырезе рубашки курчавились черные волосы. Владимир широко улыбнулся: Ума махнула мечом и отсекла бандиту ногу. Обрубок упал в лужу крови: Владимир осклабился. Русские не подозревали, что за ними наблюдают Тодд с Дювелом – они завороженно следили, как Ума методично набивает обеденный зал трупами.

Взгляд Владимира метнулся к Алисе и снова уперся в экран.

– Ты похожа на нее, только рубишь не ноги, а яйца, – отметил он, наблюдая, как Ума отсекает японцу руку.

Определенное сходство впрямь имелось – Алиса и Ума были одного возраста, роста, с одинаковым цветом волос и вытянутым лицом, выдававшим любительницу запугивать и причинять боль. Порой Алиса гадала, не из-за сходства ли Владимир привлек к работе именно ее. В фильме, безостановочно прокручивающемся у него в голове, Алиса играла главную роль. Поэтому ответила она не сразу.

– Я пользуюсь не мечом, а девятимиллиметровым пистолетом. Да и отстреливать яйца куда эффективнее, чем отрубать ноги, согласен?

– Я имел в виду не сложение и не любимое оружие. Сила – в ней суть. Тебя не подавить и не приручить. Но то, что делает сильнее, может и ослабить.

Воцарилась тишина. Тодд воспользовался паузой – бросился к Алисе и тронул ее за плечо.

– Так и знал, что найду тебя в отделе телевизоров, – заявил он и, зажав живот, стал смотреть, как Ума Турман пронзает мечом японского гангстера.

Алиса вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она таким тоном, словно ее засекли за ковырянием в носу. Удивленное неодобрение и гадливость – вот что читалось у нее в лице. – Шпионишь за мной?

«Видишь, парень, я был прав», – сказал себе Дювел.

– Почему ты смотришь «Убить Билла» в «Пауэр бай», а не везешь меня домой?

Владимир не удостоил вниманием ни Тодда, ни Дювела – он смотрел фильм. Алиса справится, тем более что началась ключевая сцена «Убить Билла». Ума Турман замахнулась, держа меч двумя руками, и отсекла макушку Люси Лью. У той отлетела волосистая часть головы, обнажился мозг.

– Обожаю этот эпизод, – сказал Владимир.

Тодд пытался сосредоточиться на движении меча, но таблетки подавляли активность мозга, и Умино фехтование расплывалось в невнятицу.

– Почему они не кричат, когда их колют мечом?

Тодд кричал, когда жена пырнула его ножом. Разве крик не естественная реакция на боль? Он вспомнил, как лезвие вонзалось ему в живот, вспомнил свою боль и содрогнулся. Казалось, его колют снова и снова. Тодд заметно обмяк, но Дювел не позволил ему упасть.

– Дружище, ты как, ничего?

– Угу. Отпусти меня. Просто в глазах потемнело, а так все нормально.

Алиса смотрела на Тодда и качала головой.

– Зря вы его сюда привезли.

– Тодд сказал, что переговорит с вами, а потом ему нужно что-то купить, – объяснил Дювел, откашлявшись.

– Я разве сказала «встречаемся в Сентрал фестивал»? – спросила она Тодда.

– Дома есть нечего, – пожаловался тот.

– Отвезите его домой, – велела Алиса Дювелу.

«Эти двое постоянно ссорятся, – подумал Дювел. – Почему бы им не пожениться?» По детскому опыту он знал, что лучший способ замять семейную ссору – притвориться, что ее нет. Посмотреть на часы, зевнуть. Главное – не сосредоточивать внимание на конфликте. Так учил отец, переживший превеликое множество подобных конфликтов.

К телевизору подошел продавец и защелкал пультом, перематывая фильм до следующего мочилова. Заодно он и громкость увеличил.

– Все понятно. Умываю руки и уезжаю, – с обидой проговорил Дювел. Он старался, а его виноватым сделали. Алиса с Тоддом уже казались ему семьей.

Алиса, по мнению Дювела, невероятно похожая на Уму Турман, подтолкнула Тодда к нему.

– Езжай с Дювелом!

– Не поеду.

– Заставить я его не могу, – проговорил Дювел.

Тодд поморщился и схватил его за руку:

– Подожди пару минут.

– Алиса рассказала мне, что с тобой стряслось, – вмешался Владимир. – Она уверяет, что ранение ерундовое и ты скоро поправишься. Так и есть, Тодд?

Владимир едва оторвал взгляд от телевизора и сунул сто батов продавцу, который загрузил его любимый фильм в систему. Продавец протянул ему пульт.

– В деле участвовать смогу, если ты об этом спрашиваешь, – ответил Тодд.

– Закругляйся с полицией, тогда и поболтаем, – сказал Владимир, рассматривая бейджи у Дювела на форме. – Ну, если все в порядке.

– Все в порядке.

– Отлично. Не знал, что ты дружишь с полицией.

– Тодда вчера ночью ножом пырнули, – пояснил Дювел.

– Вспоротый живот – это очень больно, – заметил Владимир. По телевизору Ума Турман как раз вспарывала живот бандиту.

– Повреждение мягких тканей, – уточнил Тодд, которого поддерживал Дювел. Чистая правда, если учесть, что живот – сплошные мягкие ткани. – Считаю себя готовым к работе.

– Мне нравится твой настрой. Очень позитивно. Очень по-американски. – Владимир улыбнулся, задрал рубашку и продемонстрировал старый шрам, уродливую кривую выпуклость. Казалось, на груди у него окаменела древняя многоножка. – Московский сувенир пятилетней давности. Видишь, заживает как на собаке. – Владимир опустил рубашку.

В ответ Тодд поднял свою и оттянул повязку. Владимир кивнул, засопел и зачмокал губами.

Два фаранга козыряли друг перед другом колотыми ранами, и Дювел вспомнил, за что полюбил Паттайю. Где еще не стыдятся ран? Где еще в магазине электроники собираются перед телевизором, работающим так, что каждый звук в отделе микроволновых печей слышно? При этом других покупателей ничуть не интересовало то, что «телезрители» демонстрируют друг другу вспоротые животы. «Отца бы сюда сейчас, – с тоской подумал Дювел. – Он бы тоже им свой шрам продемонстрировал».

– Однажды моего отца жена в живот пырнула, – объявил он.

– А меня пырнула бывшая жена, – сказал Тодд.

– На свете мало нового и оригинального, – посетовала Алиса.

– Меня пырнул бывший деловой партнер. В живых его уже нет, – вздохнул Владимир.

– Ребята, да что это с вами? – покачала головой Алиса, возвращая их к реальности.

– Мне пора, – проговорил Дювел. – Сиделка уволилась, за мамой присматривать некому.

– Тодд, зачем ты полицию приволок? – спросил Владимир, рассматривая Дювела.

– Он не настоящий коп, а волонтер. К тому же я спас его мать. Алиса подтвердит.

– Ты настоящий коп? – поинтересовался Владимир.

– Я волонтер. Мы помогаем полиции. – Дювел перевел дыхание. – Некоторые коллеги считают, что при определенных обстоятельствах мы имеем право на арест. Но в основном мы помогаем тайской полиции.

– Аресты, аресты… Понятно, у вас полный беспредел. Совсем как в России.

– Чаще всего я перевожу для иностранцев, которые попали в беду.

– Это хорошо. А еще?

– Еще отвечаю на вопросы иностранцев о том, как связаться с посольством, семьей, адвокатами и так далее.

Тодд заправил рубашку, и Владимир успокоился.

– По больницам тоже развозите?

– Да, если требуется медицинская помощь. Это часть моих обязанностей, – ответил Дювел.

На глазах у русских и Тодда волонтер Дювел пересек телевизионный отдел, прошел мимо стеллажей с DVD и свернул за угол, где продавали сотовые.

– Алиса, этот Дювел тебя не тревожит? – спросил Владимир. – Ты же не веришь в его «просто помогаю копам»? Нутром чувствую, он предан им душой и телом.

– Меня тревожишь ты, Владимир, – отозвалась Алиса. – А Дювел может нам пригодиться.

– Пригодиться? Объясни, как он может нам пригодиться? Не представляю, как это слово применимо к полицейскому. Он коп, а волонтер или нет, значения не имеет.

– Со временем Дювел мог бы «просто помогать» нам. Он мог бы нам понадобиться.

Раскатистый хохот Владимира заглушил киношную перестрелку.

– Это вряд ли. Видеть его больше не желаю, поняла? Я так решил, и точка.

Алиса спросила себя, почему мужчины, начисто лишенные деликатности, волнуются, что их не поймут. Владимир подмигнул ей. Алиса ненавидела, когда он подмигивает.

– Сменим тему, – предложил Владимир. – Раз Тодд здесь, я объясню суть этой небольшой услуги.

Русские, как и тайцы, вечно выпрашивают небольшие услуги. У таких, как Владимир, все услуги небольшие – следовательно, опасные.

– Да, объясни, – кивнул Тодд.

– Что-то ты бледноват, – проговорил Владимир. – Давай мы тебя покормим. Ты ешь нормальную еду?

«Русская еда как раз не нормальная», – подумал Тодд, но показывать слабость не решился.

– Я ем все, – ответил он.

– Вот это правильный настрой, – похвалил Владимир и нажал кнопку на пульте. Умин меч замер в дюйме от шейки девушки в школьной форме.

Владимир повел их в русский ресторанчик неподалеку от торгового центра. Владел им украинец, некогда служивший в российских танковых войсках. Хозяин проводил их за уединенный столик, вручил меню и ушел.

Подали кофе, и Владимир пригляделся к Алисе и Тодду, которые сидели у стены, завешанной городскими пейзажами Москвы и Санкт-Петербурга. Сели они не рядом, а, наоборот, на приличном расстоянии друг от друга. Алисины руки лежали на столе, Тодд держал ладони на животе. «Алиса – сама невозмутимость», – подумал Владимир. В среду начинался конкурс красоты, и он рассказал, что его нынешняя пассия решила участвовать. Две ее подружки тоже подали заявку.

– Минт мечтает о титуле Мисс Белый Сад, – сказал Владимир и передал напарникам фотографию тайки в открытом платье. Широкая улыбка, выпирающий кадык, большие уши – Минт смотрела в объектив, словно ее снимал коп. Инъекции ботокса превратили ее губы в резиновые заглушки для бампера. Для тайца самое неприятное, если его считают скучным. Если судить по внешнему виду, эта девушка скучной точно не была.

– Титул у нее в кармане, – заверил Тодд. – Это ведь конкурс красоты для катои?

Многие фаранги ошибочно считают катои настоящими женщинами. Тодд не думал, что Владимир из их числа, и насторожился, сам не понимая, почему. Необычные вкусы бизнесмену ни к чему. Самые успешные преступники подчеркнуто консервативны. Они натуралы и обожают существующий общественный уклад. Преступления позволяют им вписываться в этот уклад, а не ломать его. Мужчины, которым нравятся необычные еда, пиво, спорт, женщины, становятся преступниками-лузерами. Их сторонятся даже бандиты самого последнего пошиба.

Владимир вглядывался Тодду в лицо: он стебется над его подружкой или просто спрашивает? Американцев ведь не разберешь. В итоге вопрос Тодда он проигнорировал и продолжил:

– Она твердо решила завоевать корону Мисс Белый Сад.

– Тебя не волнует, что она родилась мужчиной?

Владимир перегнулся через стол:

– А тебя волнует?

Тодд откинулся на спинку стула.

– Все, что тебе в кайф, меня полностью устраивает.

– Та, что была в кайф тебе, ножом тебя пырнула.

Тодд пожал плечами. Ему хотелось, чтобы операция прошла гладко, а повышенный интерес к сексуальным предпочтениям Владимира гладкости явно не способствовал. Тодд растянул губы в улыбке.

– Сейчас мне больше в кайф наше дело. Мне подробности нужны: кто, что, куда и зачем.

– Придет время, и мы все тебе объясним, – пообещал Владимир.

– Оно еще не пришло?

– Тебя ножом пырнули. Готов ли ты к работе?

– Готов. Целиком и полностью, – ответил Тодд, по мнению Владимира, чересчур поспешно.

– Может, да, может, нет. В любом случае, эта встреча только для Алисы и меня. Тебя и твоей роли в операции она не касалась и сейчас не касается. Тебя не приглашали. Один раз ножом тебя пырнули, но, чувствую, никаких выводов ты не сделал. Поэтому скажу прямым текстом: пока не позову, не являйся, понял?

Тодд хотел ответить, но прикусил язык. Вялый кивок, по сути, был белым флагом капитуляции. Владимира это устроило.

Алиса с Тоддом переглянулись: Владимир достал портфель из-под стула и медленно придвинул через стол к Алисе. Вот он откинулся назад и залпом допил вторую чашку кофе.

– Проследи, чтобы все срослось, – сказал он и чуть слышно добавил: – Не напортачь.

Владимир встал, схватился за спинку стула и посмотрел на Алису. Тодду он сказал:

– Слушайся Алису. Когда она велит что-то сделать, то велит от моего имени. Даю тебе задание. Выполни его, выполни на совесть, и все будет в порядке.

Владимир ушел, оставив после себя запах французского парфюма вперемешку с ароматом растворимого «Нескафе». Алиса забарабанила ноготками по портфелю.

Тодда прошиб пот. Он сунул в рот еще одну таблетку обезболивающего и, запрокинув голову, запил ее водой.

Алиса заплатила по счету. Когда они выходили из ресторана, хозяин-украинец придерживал дверь.

– Владимир – говнюк, – сказал Тодд, когда они брели по улице.

– А ты думал, он тебя расцелует?

– Что в портфеле?

– Тебя не касается, – объявила Алиса и, держа портфель в правой руке, зашагала дальше, эдакая бизнес-леди на пути к офису.

Тодд схватил ее за руку, остановил и развернул лицом к себе.

– Хорош мозги сушить! Там деньги. Вот почему ты бросила меня в больнице. Не хочешь, чтобы я при передаче присутствовал.

Алиса вырвала руку и покачала головой.

– Ты как ребенок. Это дело касается только Владимира и меня. – Алиса свернула за угол: там она припарковала «БМВ» Пива.

– Мы ведь партнеры, так? В выручке у каждого своя доля. Значит, то, что в портфеле, принадлежит и Пиву, и мне.

Алиса засмеялась, нажала на кнопку брелока и открыла дверцу «бэхи».

– Пырнули тебя в живот, а повредили мозг. Наша операция к содержимому портфеля совершенно не относится. Поехали, Тодд. Садись в машину, я отвезу тебя домой.

Тодд прислонился к «БМВ» и, прижав руки к груди, обдумывал следующий шаг. Жара мучила его. Нужно сесть, не то он упадет. Тодд устроился на пассажирском сиденье и закрыл дверцу.

– Никуда не поеду, пока не объяснишь, что за делишки у тебя с этим вампиром.

Главное – спасти репутацию…

Алиса покатила прочь и, набирая скорость, влилась в поток транспорта.

– Мы с Владимиром знакомы давно, и дела у нас давние. К налету на склад они никак не относятся.

– Очень даже относятся. Они – часть нашего «проекта». Не скажешь, сколько денег в портфеле?

– Пятнадцать тысяч, – ответила Алиса. – Вообще-то тебя это не касается. Владимир голову тебе прострелит, если поймет, что я проболталась. Теперь ты в курсе. Будешь плохо себя вести, и я скажу Владимиру, что у тебя любопытство зашкаливает. Владимир любопытных не жалует. Они его нервируют. Меня тоже, – процедила Алиса и тут же об этом пожалела. Тодд с перекошенным от боли лицом откинулся на спинку сиденья.

– Русские – очень нервные люди. Для чего эти деньги? Кого вам убивать? Японских бандитов с самурайскими мечами?

Алиса улыбнулась, представив, как это весело.

– Деньги – гарантия победы в конкурсе красоты.

– Не стоит одновременно вести несколько проектов. Тут хочешь не хочешь, а занервничаешь.

Алиса медленно покачала головой, опустилась на водительское сиденье, потянулась к Тодду и сжала ему руки.

– Услуга небольшая. Минт выиграет конкурс красоты для катои, потому что так захотел Владимир.

– Раз он интересуется этим собачьим забегом, значит, от дела отвлекается. Владимир должен думать о складе и о том, как сбыть краденое оружие. А не переживать из-за собаки по кличке Минт.

Алиса кивнула:

– Собака она или нет, ты сам слышал: Владимир хочет, чтобы Минт победила.

– Понятно, вы с Пивом договорились. Он ведь за конкурсом стоит. Он главный судья? Да, конечно! Вы с ним заключили побочную сделку. А с Тоддом как? Небось, об этом никто не подумал.

– Никто тебя из игры не выводит. Твое дело – склад, остальное тебя не касается. Выброси из головы, и точка. Еще один момент: Минт и две ее подружки будут нам помогать.

Лицо Тодда красноречиво говорило: ничего он из головы не выбросит. Он заерзал на своем месте, при каждом движении чувствуя швы.

– Я знал, что мне говорят не всё. Теперь над ограблением работают три красотки-катои. Операция катится к черту.

Катои нравятся не всем. Кто-то боится их, кто-то презирает.

Тодд, если засекал катои в своем баре, гнал взашей. Те, которые не шифруются, мешают бизнесу – вызывают у натуралов непроизвольное желание одним ловким движением выхватить счет из коробки с чеками и бумажник Тодда из его заднего кармана. Все дело в укоренившейся подозрительности: мужчина, который обменял своего дружка и причиндалы на вагину, накачался гормонами и вставил силиконовые имплантаты, для одних – воплощение мечты, для других – кошмар. Страх перед кастрацией пронизывает все кабаки и пивнушки.

– А что с моей долей? Мы ведь партнеры, так?

Алиса отодвинулась от руля и прильнула губами ко лбу Тодда. Поцелуй продлился буквально секунду, потом она вернулась к обычной водительской позе.

– Мало на твою долю выпало вчера ночью? По-моему, к добавке ты не готов.

Тодд хотел услышать совсем не это. Остаток пути проехали в тишине. Тодд пытался представить, как будет готовить ограбление с тремя катои.