Богиня кофейного рая Леман Валерия

Глава 23

Страсти-мордасти

Первая стриптизерша, ровно в полночь с первым аккордом музыки вдруг появившаяся на площадке в луче прожектора, была действительно очень даже ничего: мускулистое эбонитовое тело, интересно задрапированное в некий воздушный, чуть искрящийся темный платок. Самое же интересное, что лицо красавицы надежно закрывала бурка, точно такая же, что скрывала личность посетительницы студии Джимми, о которой сегодня с утра на ферме было столько разговоров.

Девица в бурке знала свое дело: каждое ее движение под первые ленивые аккорды мелодии говорило о просыпающемся вулкане, словно она, не хуже меня ощущая нарастающую болезненную пульсацию между ног, легко и красиво передавала собственные нечистые ощущения в сумасшедше волнующем танце, постепенно наращивая ритм.

– О боже…

Наверное, в те мгновения на меня было больно смотреть. Я ловил ртом воздух, глазами – каждое движение чернокожей совратительницы на круглой площадке, единственном тускло освещенном пятачке всего клуба. И на этом пятачке девица выделывала фортели своим атласно блестящим телом, скидывая платок за платком под стоны и вопли переполненного зала, под финиш легко и непринужденно избавившись от лифчика и тонкого лоскутка плавок.

Когда под общий выдох чертовски возбужденных зрителей обнаженная дева замерла в интересной позе, на ней была только бурка, надежно скрывавшая лицо соблазнительницы. Звенящая пауза – и свет погас, а когда серебристый луч вновь осветил круглую площадку, на ней уже никого не было.

– Подумать только: никогда не думал, что в жаркой жуткой Африке есть что-то кроме бананов. – У бедняги Лени к этому моменту не хуже меня все в организме активно бунтовало и поднималось, а на лбу выступили бисеринки пота. – Классная телка! Клянусь, будь она на рыло хоть квазимодо, я бы по ней прошелся во всех позициях. Пока рядом нет Машки…

Пока не началось выступление очередной красотки, в зале вновь вспыхнул слегка приглушенный свет, и гул голосов заметно возрос, равно как и звон бокалов: взволнованная публика спешила охладить свой пыл прохладным пивком и прочим алкоголем.

Леня глубоко вздохнул и попытался состроить физиономию бывалого парня. Он нарочито неторопливо сделал пару глотков из своего бокала и покачал головой, расплываясь почти в блаженной пьяной улыбке.

– И все-таки, Алеха, несмотря на всех местных голозадых девок, мамой клянусь: будь моя воля, не собирая вещичек, махнул бы прямо сейчас в аэропорт и – прощай, немытая Танзания!

– Почему же не сваливаешь?

Он хмыкнул и выразительно погрозил мне пальцем.

– Чтобы ты тут без меня охмурил Машку? Не дождешься!

– Не дождусь, – согласно кивнул я, припоминая отдельные телодвижения танцовщицы. – Послушай, а когда у твоей Маши кончается командировка?

– Скоро, – кратко ответил Леня.

В этот момент в зале вновь погас свет, а на подсвеченной площадке появилась очередная красавица, невольно заставив меня вздрогнуть: дело в том, что она была не просто в бурке, но и в полном обмундировании, которое, как мне уже было известно, называлось абая.

Закутанная с головы до ног во все черное, фигурка начала неспешный танец под постепенно ускоряющийся ритм барабанов. В унисон этим барабанам заколотились и все мужские сердца сидевших в зале, во всяком случае, у меня точно. Ритм барабанов ускорялся, танцующая, словно гипнотизируя своими телодвижениями, то падала, перекатываясь по полу, теряя при этом один из рукавов своего одеяния, то изгибалась коброй, между делом вдруг оголяя свою пышную грудь; в нарастающем ритме пляски она постепенно разрывала свой черный наряд на мелкие кусочки и в конце концов, как и предыдущая искусительница, осталась абсолютно обнаженной, лишь со стыдливо закрытым буркой личиком.

– Черт-черт-черт! – прищелкнул пальчиками Леня, возбужденно подпрыгивая в кресле. – Екарный бабай, жутко волнующе все это! Особенно бурка, которую паршивки так и не снимают.

К этому моменту он был уже практически готов – Лене мало надо, чтобы ощутить полную оторванность от грубой реальности, вдохновенно взлетев над суетой. Его черные глазоньки сияли, длинные ручки-ножки трепетали, а из толстогубого ротика едва не капали слюни.

– Надо будет сподобить Машку на нечто подобное. – Он даже зажмурился. – Мы ведь с Машкой сразу по приезде отправились на местный рынок, и я прикупил точно такую же бурку с абаей на пару. Презентовал ей со словами: носи, Маша, чтобы я тебя ни к кому не ревновал.

Это был интересный факт. Я на мгновение представил себе Машу, наряженную во все эти мусульманские причиндалы, решительно встречающую Нгала в студии Джимми и со смаком всаживающую нож ему в спину. Следующая картинка: Маша в том же воинственном наряде с тем же жутковатым ножом гонится по кофейным рядкам за вопящим Мошей…

– …Э-э-э, парень! Давай кончай представлять себе мою Машу в эротических позах! По твоей физии видно, о чем ты сейчас думаешь!

Пронзительный фальцет Лени вернул меня к действительности. Я вздохнул и посмотрел на приятеля со скептической ухмылкой.

– Вижу, мой дорогой Леня, что мне давно стоило внушить тебе простой факт: твоя Маша абсолютно права, и я – великий расист. Не знаю, что там было написано на моей физии, но думал я отнюдь не на эротические темы – на криминальные. Скажи честно, как на духу: за что твоя Маша могла угрохать Нгала?

Пьяный Леня рукой погрозил то ли мне, то ли кому-то за моей спиной.

– А откуда ты узнал, что мы с Машкой знали Нгала?

Он визгливо рассмеялся.

– Хрен с тобой, господин ищейка! Знай же: твой Нгала был отпетым бабником и халявщиком. Я познакомился с ним в самый первый день в одном пивбаре недалеко отсюда. Он присел ко мне и принялся расспрашивать, отчего это я вдруг блондин. Я, недолго думая, сообщил, что родом из России, а в России все негры – блондины, такой этнический код. При этом я щедро угощал парня пивом за свой счет, и он готов был слушать что угодно и всему верить – только не забывай ему подливать добавку.

Леня был пьян: язык заплетался, глаз косил. Я подумал, что тоже ощущаю себя не совсем трезвым.

– Потом явилась Маша и потащила меня в студию Джимми – пялиться на Черную Мари. Естественно, Нгала поплелся за нами. Он просто прилип к нам как банный лист. Ха-ха! В студии он не столько пялился на Черную Мари, сколько оглядывался вокруг себя, комментируя все подслушанные фразы. А потом увязался за нами обедать в соседний ресторанчик. Вот тут и началось…

Леня тряхнул пьяной головушкой.

– Пиндюк Нгала немедленно принялся приударять за Машкой: хватал за ручки, гладил щечки и все такое. Само собой, все кончилось отчаянной дракой. В итоге мне пришлось посетить местный полицейский участок, откуда, правда, Леню Куятэ быстро отпустили: я пригрозил этим чернопопым копам, что в противном случае за них возьмется российское посольство, потому как я тружусь в штате Путина. С тех пор этого Нгала я больше не видел и, насколько мне помнится, не убивал. Хотя стоило!

По всей видимости, я тоже был пьян, поэтому с точностью до наоборот немедленно представил себе в роли убийцы именно Леню: в конце концов, он мог ничуть не хуже Маши нарядиться в заранее приобретенный черный наряд и, ни грамма не боясь быть узнанным, грохнуть целую дюжину таких вот нгал. Требовалось лишь уточнить кое-какие детали по части Моши.

– А скажи мне, мой друг, не ты ли договорился с Мошей подменить Черную Мари, щедро за это заплатив?

В ответ мой пьяный друг громко захохотал, если не сказать грубее – так ржет застоявшийся конь в стойле.

– Батенька, да вы лебон, который все видит на расстоянии! – Очередная порция гогота. – Было дело! Когда мы были в студии, где все пялились на Черную Мари, моя Машка брякнула что-то в духе: дескать, я, скромная Маша Петрова, ничуть не хуже этой куколки из эбонита. Естественно, я тут же поклялся своей возлюбленной, что я буду не я, если не перекуплю статуэтку у Джимми или у самого кюре, чтобы преподнести ей в дар. Но у меня до этого дела, как говорится, руки не дошли, увы! Но поверь мне на слово: с Мошей я о краже не договаривался и его не убивал.

Очередной приступ гогота. У меня понемногу начинали сами собой закрываться глаза.

– Между прочим, я интересовался у самого Джимми стоимостью Черной Мари. Этот засранец только посмеялся над моим вопросом. И бог с ним, мы бедный, но гордый народ, нам не по карману дорогущие подарки. Переживем. На свете много других чудненьких Черных Мари – разуй глаза, приятель!

В тот момент мне реально пришлось разуть свои глазки: под энергичные аккорды нестареющего рок-н-ролла очередная бурка уже вовсю заголялась на площадке, выделывая почти акробатические фортели. К этому моменту мы с Леней были в такой стадии подпития, что нас потянуло на подвиги. К тому же прошу учесть: жжения и мучительные уколы у меня ниже пояса и не думали прекращаться.

Я вскочил первым.

– Предлагаю отправиться за кулисы этого театра ню и познакомиться с труженицами, отплясавшими свой канкан в бурке!

– Обеими ногами за! – бойко ответил Леня, и мы с ним по-молодецки резво направились в закулисье.

Глава 24

Кошачьи коготки

Вот тут наши приключения стали напоминать какой-то блокбастер. Во-первых, для начала нам удалось незамеченными проскочить мимо двух здоровенных амбалов, на пару секунд по какой-то причине отвлекшихся от охраны прохода за кулисы сцены, где красавицы – не могу сказать переодевались-наряжались, но, во всяком случае, готовились к своим волнующим выходам.

Пару минут бестолково поблуждав по темному коридорчику, наступая друг другу на пятки, в конце концов мы толкнули нужную дверь, и в то же мгновение нас оглушил задорный девичий визг. Самое забавное, что визжали стриптизерши, будучи облачены в легкие халатики, прикрывавшие все значимые части их тел. Это в свою очередь чрезвычайно развеселило Леню.

Для начала мой приятель выпустил длиннющую фразу пятиэтажного российского ненорматива, лихо приобнял ближайшую к нему девицу, которая как причесывалась, стоя до нашего появления перед зеркалом, да так и замерла, безумно округлив дивные глазки. Леня звучно чмокнул красавицу в слегка отвисшие губки и радостно, по-лошадиному заржал.

Естественно и натурально, к этому моменту девицы слегка пришли в себя и дружно налетели на нас, что называется, с кулачками. Могу поклясться: для черных кошек это было своего рода развлечением, дивной разминкой. Они царапали нас своими коготками, мутузили коленками-кулачками по всем частям тела, а нам только и оставалось, что отчаянно вопить, закрыв свои несчастные головушки руками. Помутузив нас от души, девицы с хохотом разошлись по своим местам, и одна из них уже без лишних эмоций вызвала охрану.

Опущу подробности нашего окончательного позора: черные амбалы, широко поухмылявшись на наши расцарапанные физиономии, без напряга скрутили нечестивцам рученьки-ноженьки и выволокли в самый черный предбанник клуба, где мы и дождались прибытия доблестных полицейских, которым лично я, к тому времени вполне осознавший всю экзотику своего положения, первым делом изложил краткий вариант конвенции ООН и пригрозил военным решением конфликта со стороны нашей с Леней Родины – России.

Не очень широко мыслящие полицейские молча отвезли нас в участок, заперев в вонючей камере, слава тебе господи, без каких-либо соседей. Слегка протрезвев и более-менее придя в себя, мы с Леней только начали обсуждать наше нынешнее положение и возможный исход всего дела, как дверь камеры неожиданно со скрипом и лязгом отворилась и на пороге ее появился знакомый персонаж комиссар Мбове.

Наверное, каждый из нас не прочь предаться шалостям счастливого детства, приняв на грудь лишние сто граммов. Но все, в том числе и пьяное счастье, когда-нибудь завершается. Так и мы с Леней, увидев перед собой суровую физию полицейского офицера, поняли, что пора браться за ум.

– Добрый вечер, комиссар!

Поспешив приветствовать Мбове, я постарался выразить своим голосом спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. В ответ комиссар лишь усмехнулся и остановился перед нами, широко расставив ноги в огромных ботинках и скрестив руки на груди.

– Так-так, только появились в Аруше и сразу же задержаны за хулиганство. А ведь я вам говорил, мистер Петрухин, что у нас не хватает полицейских, чтобы бороться вот с такими хулиганами и дебоширами, – проскрипел комиссар, переводя взгляд с меня на Леню и обратно и заметно радуясь при виде замысловатого рисунка царапин на наших лицах: судя по всему, анекдоты о приключениях туристов в закулисье стриптиз-клуба уже вовсю ходили среди полицейских.

– Вы были абсолютно правы, а я каюсь: грешен, – покорно кивнул я, значительно прищурившись. – А извините, при катастрофической нехватке кадров почему же к нам явились лично вы? Откуда вам стало известно о том, что мы с Леней прохлаждаемся здесь? Ведь вы работаете в криминальном отделе, и у вас совершенно нет времени следить за мелкими драчками в ночных клубах.

Комиссар лишь усмехнулся со зловещим оттенком.

– Именно так: времени нет, полицейских не хватает. А сюда я явился, потому что мне сообщили, что объект, объявленный в розыск, был задержан в стриптиз-клубе «Бурка» и находится здесь.

Комиссар кивнул в сторону Лени, немедленно попытавшегося округлить свои припухшие от девичьих коготков глазки.

– Кстати, вас, мистер Петрухин, немедленно отпустят, только заплатите штраф. А вот ваш приятель легко не отделается…

Тут комиссар развернулся к Лене и грозно нахмурился.

– Леонид Куятэ, гражданин России, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Нгала Номо и Моши Мьянги. Следуйте за мной!

С этими убийственными словами комиссар не без торжественности развернулся и направился на выход.

– Леня, ты понял, что он сказал?

Согласен, выглядел я, произнося эти слова, наверняка не лучшим образом. Но и Леня смотрелся в тот момент далеко не молодцом: в одно мгновение остатки опьянения улетучились, он побледнел, как только может побледнеть чернокожий парень, а его тонкие длинные руки лихорадочно затряслись.

– Ничего не понимаю, – забормотал он, уставившись на меня с выражением отчаяния. – Откуда они взяли, что я кого-то убил? Сроду не убивал никаких мош да нгал! Скажи им, Алеха!..

Он еще договаривал последнюю фразу, а к нему уже подскочил полицейский и пинком направил к выходу.

Глава 25

Частное мнение лебона

Что бы вы сделали на моем месте, оказавшись среди ночи в чужом городе чужой страны, зная, что старый добрый приятель арестован по подозрению в убийстве? Естественно и натурально, я первым делом бросил взгляд на часы (было три часа ночи), поинтересовался у полицейского, выпускавшего меня на свободу, как можно вызвать такси, и, дождавшись его прибытия и продиктовав адрес, отправился спать в квартиру мамы, отложив все дела до утра.

Как правило, моими верными помощниками в любом криминальном деле, за которое я берусь, являются сны – как загадочные ребусы, они своим раскладом дают мне подсказки, обращая внимание на те или иные детали. И вот впервые за всю мою историю сыщика-любителя снов не было, словно, несмотря на мои пьяные обращения ко всем богам, включая лунную Олапу, некто заблокировал мои сновидения. Зато самые разнообразные мысли, перебивая друг друга, лихо водили хороводы в моей пьяной головушке.

…Леня, по собственному почину сообщивший о покупке бурки с абаей, успевший подраться с Нгала и при свидетелях наобещать подруге преподнести ей в дар бесценную Черную Мари… Джимми Нгума, кричавший у храма, что прибьет нечистого на руку ученика Мошу… Непонятный персонаж полковник Того, которого мы с мамой видели незадолго до первого убийства по соседству со студией Джимми, дольше всех торчавший на ферме в ночь убийства Моши…

Как говорится, подозреваются все! Вот только где связь между двумя трупами: Нгала и Моша?.. Нгала и Моша… Нгала и Моша…

В три с копейками ночи я рухнул на мамину кровать, мгновенно отключившись от действительности, а проснувшись, ощущал себя словно бы заново включенным, без тени какого-либо сна в памяти. Отчаянно зевая, я поплелся в кухню, сварил первую порцию кофе и от его волшебного аромата наконец-то улыбнулся новому дню.

Тщательно исследовав перед зеркалом в ванной многочисленные царапины на лице, я успокоил себя классической фразой «Все пройдет зимой холодной» и отзвонился маме, сообщив, что все хорошо и благополучно, если не считать того, что мой друг Леня Куятэ непонятно на каких основаниях арестован по подозрению в убийстве, а я отправляюсь его спасать. В ответ мама лишь вздохнула, пожелала мне удачи и дала отбой. Я допил свой кофе и приступил к исполнению миссии спасателя.

Для начала я отправился к стриптиз-клубу, чтобы забрать припаркованную во время ночных приключений тачку. «Опель» Томми стоял на том же месте, где я его оставил накануне. Я уже собирался усесться за руль и отправиться совершать подвиги, как вдруг из стеклянных дверей отеля прямо напротив клуба появился – угадайте кто? Естественно и натурально, лебон Акида, по жизни появляющийся в самых неожиданных местах в самое неожиданное время.

Старик в своем обычном облачении могущественного лебона появился прямо передо мной и первым делом внимательно осмотрел мое расцарапанное лицо.

– Женщины опаснее хищных львов, если их рассердить, – проговорил он своим скрипучим голосом и даже оскалил зубки – насколько я понял, дедок попросту усмехнулся на свой лад.

В ответ я вежливо улыбнулся.

– Согласен. А вы, насколько я понимаю, работаете в этом отеле?

Старик кивнул.

– У меня была ночная смена. Сейчас я отправляюсь домой.

Что ни говори, а это был неплохой шанс в очередной раз попытаться вытянуть из усталого старика максимум полезной информации. Я сделал рукой широкий приглашающий жест.

– Могу подвезти вас, ведь, насколько я в курсе, вы живете в том же доме, что и моя мама?

Старик в очередной раз с важностью кивнул и без лишних слов уселся на сиденье рядом со мной. Я неторопливо вырулил с парковки, одновременно задавая свой первый, вполне невинный вопрос:

– Извиняюсь, Акида, сколько вам лет?

Старик ничуть не удивился, многозначительно глядя перед собой на постепенно оживающие улицы просыпающегося города.

– Мне семьдесят три года, молодой человек.

Я покачала головой.

– Извиняюсь еще раз, но, насколько я уже в курсе, танзанийцы вашего возраста плохо говорят по-английски, если говорят вообще. А вы…

– Английский – мой родной язык, – важно прервал меня Акида. – Дело в том, что я родился и вырос в Англии, там же окончил школу и медицинский колледж, молодой человек. В Танзанию я приехал в двадцать семь лет и до ухода на пенсию работал в госпитале Аруши. Правда, лечил я там не только официальной медициной, но и искусством лебона. Лебоном я стал в Англии.

Проговорив свою потрясающую реплику, Акида умолк, все так же значительно глядя прямо перед собой на дорогу. Признаться, я был несколько ошарашен. В моем представлении африканский знахарь должен быть неграмотным и темным, отчаянно дурящим своих сограждан. Между тем рядом со мной сидел лебон с британским образованием.

– Позволю себе еще один вопрос, – проговорил я, бросая взгляды на необычного соседа. – Интересно, почему вы решили переехать в Танзанию, если родина для вас, как ни крути, добрая старая Англия?

Старик отвечал, все так же глядя прямо перед собой:

– Потому что в Англии мне явились древние боги моей этнической родины. Однажды я начал видеть во снах великих богов масаи: бога Энгая и его супругу, богиню Луны Олапу. Они являлись ко мне каждую ночь и рассказывали свои истории. Я понял, что должен жить здесь.

Тут Акида вдруг развернулся ко мне, и впервые на его лице отразились простые человеческие эмоции.

– А вы ведь не знаете, что Джимми Нгума – мой племянник? Он – сын моей старшей сестры, которая давно умерла, но которая встречала меня, когда я прилетел из Англии. Именно у нее я жил первые месяцы, а уж потом снял квартиру.

Он пожевал сухими черными губами.

– Джимми я помню совсем мальчишкой! Каждый раз, получив жалованье в госпитале, я первым делом направлялся в магазин и покупал ему сласти, баловал, потому что у меня не может быть детей. – Мимолетная улыбка, и тут же лебон нахмурился. – А этот неблагодарный смеялся надо мной, когда я попросил его сделать статуэтки Энгая и Олапы для моего домашнего храма. Смеялся, как над старым дураком! Словно насмехаясь надо мной, он создал бесценную статуэтку и тут же объявил, что подарит ее католическому храму!

Акида сцепил свои худые руки и потряс ими перед собой.

– Вот поэтому я уверен: сама богиня Олапа спустилась на землю и в облике простой женщины в бурке убила всех этих насмешников, чтобы статуэтка не попала в храм чужаков.

Я вежливо улыбнулся.

– Извиняюсь, Акида, но тут получается некая путаница. Зачем вашей богине было убивать Нгала, который всю свою жизнь был попросту болтуном и бездельником? И при чем тут Моша, который, если можно так сказать, украл статуэтку у католического храма? Проще было бы сразу убить Джимми, как главный источник всех бед.

Старик покачал головой.

– Э, нет. Иногда лучшее наказание – испуг, потому что неразумные дети лучше понимают смысл учения, когда напуганы. Когда на глазах Джимми был убит один бездельник, он ведь был напуган, не правда ли?

Я пожал плечами.

– Допустим. Но у меня ощущение, что ваш племянник просто по жизни трусоват. Что касается смерти Нгала, то это ведь вполне может быть местью за смерть девушки, которую Нгала однажды бросил. Вы не слышали о некрасивой истории с девушкой из стриптиз-клуба «Бурка»?

При последних словах Акида неожиданно рассмеялся – тихо, почти шепотом, с хрипловатыми нотками.

– Как раз эту историю я слышал, молодой человек! – Тут он бросил взгляд на мое расцарапанное лицо, хитро прищурившись. – Удивительно, что вы поверили в глупые фантазии бездельника Нгала. Скажите, ведь вас так красиво расцарапали в том самом клубе «Бурка», где работала девушка, которую Нгала якобы совратил?

Что ж, у старика неплохо работало логическое мышление: он видел, как я сажусь в машину, припаркованную у оного клуба, сопоставил это с моими кровавыми царапинами и общим помятым видом, сделав вывод: Ален этой ночью гулял в «Бурке», по-видимому, попытался совратить кого-то из полуголых красавиц, за что красавицы и расцарапали ему физию.

– Вы абсолютно правы.

Лебон усмехнулся.

– Ну и как, вам удалось там кого-нибудь соблазнить? – Он без малейшей паузы сам дал ответ на свой вопрос. – Уверен: не удалось! И поверьте мне: в «Бурке» работают сильные девицы, ни одну из которых бездельник Нгала не сумел бы совратить и бросить! Вся история о красавице, покончившей с собой из-за Нгала, – его собственная глупая фантазия! Если хотите, наведите справки в самом клубе: за последние десять лет никто из девушек клуба не кончал жизнь самоубийством.

Пару минут я поразмышлял над словами старика, в конце концов придя к выводу, что, скорее всего, он прав.

– Хорошо, вернемся к нашим баранам. По вашей версии, Нгала убила богиня Олапа, чтобы заставить Джимми задуматься. Полагаю, смерть Моши должна была окончательно напугать вашего племянника?

Акида кивнул.

– Не только. Каждый отвечает за свои поступки. Нгала жизнью заплатил за свой длинный язык – парень постоянно болтал, не задумываясь о собственных словах… Моша Мьянги. Он был не так глуп, но не мог понять, что не деньги правят миром. Моша попросту украл статуэтку Джимми, чтобы дорого ее продать. Поставил деньги выше богов! За это его и покарали.

Он на мгновение прикрыл глаза.

– Две смерти – урок для Джимми. Я не желаю смерти ему самому, он все-таки мой племянник и очень талантливый художник, у которого просто пока закрыты глаза души. Когда закрыты глаза нашей души, мы совершаем ужасные вещи и даже не понимаем, не видим всего ужаса. Надеюсь, что однажды Джимми все поймет – в тот день, когда откроются глаза его души…

Слова лебона невольно заставили меня вздрогнуть: «Когда откроются глаза души». Что ж, лучше не скажешь. Пожалуй, все – мелкие и крупные, житейские и международные – преступления совершаются именно по этой простой причине: у вольных или невольных преступников закрыты глаза их душ. Причем у некоторых – навеки.

В этот момент я завернул в нужный двор и притормозил у подъезда мамы.

Глава 26

Улики под кроватью

Я распрощался с Акидой, пожав ему руку с невольным уважением. Словно почувствовав перемену в моем отношении, старик усмехнулся и по-свойски потрепал меня по плечу, после чего исчез в подъезде. Ну а мне только и оставалось, что вновь расположиться за рулем и отправиться в путь – на этот раз в полицейское управление.

Полицейское управление находилось практически в центре города, в уже знакомом мне здании – из колониальных, вполне симпатичных, хотя и облупленных двухэтажных домов – с мрачноватым полицейским в хаки и малиновом берете при входе. Уставившись на меня, как на потенциального преступника, полицай почти выкрикнул вопрос, чего мне здесь надобно. Я неторопливо (поле-поле!) сообщил, что хотел бы переговорить с комиссаром Мбове по поводу недавних убийств.

– Дело Черной Мари? – еще больше нахмурился паренек и почесал за ухом. – Проходите. Дежурный проводит вас к комиссару.

Я вошел, и примерно та же сценка с тем же диалогом произошла в коридоре отделения, после чего наконец-то я попал в кабинет комиссара Мбове. Офицер, на этот раз без своих традиционных черных очков вполлица, при виде меня удивленно приподнял бровь.

– Ого! Вы уже на ногах с утра пораньше? И сразу решили сдаться полиции как соучастник Куятэ? Ну, рассказывайте, что вам там еще удалось прознать?!

Я вежливо улыбнулся, без приглашения усаживаясь на шаткий стул.

– Комиссар, вчера я дважды оказал вам услугу: сообщил о найденном автомобиле Моши и о сторожке, где он провел полночи, смоля сигарету за сигаретой. И, признаться, я был бы очень благодарен, если бы вы любезно сообщили мне…

– Без проблем! – ухмыльнулся Мбове. – Мы проверили ваши находки: и в машине, и в сторожке чисто, ничего интересного, что указало бы на возможного убийцу. Единственный результат: сигареты в сторожке действительно смолил Моша; все отпечатки пальцев в машине – его. Вот и все, что нам дала ваша «помощь».

Я натянуто улыбнулся, мимолетно подумав, что комиссар мог бы чисто из вежливости поблагодарить меня за какое-никакое, но содействие.

– Очень жаль, комиссар. Зато вы, полагаю, можете сообщить мне интересные факты. Насколько я понимаю, вчера, на ночь глядя, вы вдруг узнали нечто настолько сенсационное, что немедленно поспешили объявить Леню Куятэ в розыск. Конечно, мне хотелось бы узнать некоторые подробности. Откройте секрет, комиссар: при чем тут Леня?

Комиссар пару минут изучающе меня разглядывал, затем вздохнул и наконец широко, по-танзанийски улыбнулся.

– Я не открою вам никакого особого секрета, об этом уже пронюхали журналисты, и в ближайшие часы новость будет во всех газетах и газетенках Аруши. Дело в том, что в номере вашего приятеля вчера вечером был обнаружен окровавленный костяной кинжал, а также бурка и черный балдахин абаи.

Комиссар с довольным видом усмехнулся, заметив, что у меня от удивления едва челюсть не отвисла.

– Я заставил нашего судмедэксперта работать без передышки, и к настоящему моменту у меня имеются конкретные результаты: и на балахоне абаи, и на кинжале обнаружены следы крови обоих трупов, а форма кинжала полностью совпадает с ранами на спинах Нгала Номо и Моши Мьянги.

Я перевел дыхание и мысленно досчитал до десяти, после чего в свою очередь улыбнулся комиссару.

– Действительно, сенсация. И тут же в голову лезут разные вопросы. К примеру, каким образом вы попали в номер Лени Куятэ и на каких основаниях произвели в нем обыск? Вам что, позвонил мистер Икс и…

Комиссар Мбове в очередной раз прервал меня жизнерадостным смехом, расслабленно откидываясь на спинку кресла и, по всей видимости, от души наслаждаясь своим триумфом.

– А вы весельчак! Разумеется, никакой мистер Икс нам не звонил, все было гораздо проще. – Парень весело скалился. – Нам позвонили из отеля с сообщением, что горничная, которая пришла убираться в номер Куятэ, обнаружила окровавленный нож и в панике убежала. Ну а мы, прибыв на место, обнаружили также бурку и абаю – все валялось под кроватью в целлофановом пакете.

Я кивнул. Разумеется, все улики на руках, так что теперь следствие можно смело закрывать, свалив всю вину на российского туриста.

– Не знаю, как вы, комиссар, а лично я уверен: что бы там ни было, а все эти улики липовые и подкинул их настоящий убийца. Дождался, пока Леня покинет номер, подкинул опасные для собственной шкуры штучки и – все, можно спать спокойно! Эти надежные «улики» сослужат свою службу: полиция с радостью всему поверит, лишь бы не ломать себе голову!

Комиссар тут же перестал скалиться и грозно нахмурился, молча глядя на меня в ожидании продолжения. Разумеется, я продолжил свои безупречные логические размышления вслух.

– А между тем все совершенно очевидно: Леня Куятэ не отпетый дурак, чтобы, совершив два кровавых убийства и зная, что в его отсутствие в номере убирается горничная, легкомысленно бросить все под кровать!

Тут Мбове остановил меня движением руки.

– Стоп-стоп-стоп! Давайте я все-таки сообщу вам кое-какую интересную информацию. Вчера мы вызвали для допроса Джимми Нгума, и он сделал заявление, обвинив ученика Мошу Мьянги в подмене своей ценной статуэтки – дара католическому храму Аруши. Он понятия не имел, что Мьянги к тому времени уже был убит. А когда я сообщил ему об этом, Джимми тут же изложил мне свою версию преступления.

Тут я, не сдержавшись, хмыкнул: надо же, парень, который сам должен быть среди главных подозреваемых, делится с комиссаром «своей версией преступления»! Комиссар, не обращая внимания на мою реакцию, продолжал свою речь:

– По словам Джимми, незадолго до всех событий он слышал разговор Моши с туристом-альбиносом: альбинос уговаривал Мошу украсть для него Черную Мари, обещая хорошо заплатить. Моша усмехнулся и пригрозил рассказать об этом своему боссу. Возможно, он так отвечал, потому что заметил поблизости Джимми. А теперь отгадайте, кто был тем самым альбиносом?

Разумеется, здесь не стоило долго гадать: альбинос – это белокурый негр Леня Куятэ. Я сдержанно кивнул, мысленно обругав глупца Леню за то, что он рассказал лишь о драке с Нгала, умолчав о данном эпизоде.

Между тем комиссар продолжал, неторопливо растягивая слова, поигрывая брелком на связке ключей.

– А ведь после того разговора Моша и сам мог найти вашего приятеля и без свидетелей договориться с ним о подмене. Ну а поскольку денег, чтобы заплатить за драгоценную статуэтку, у Куятэ не было, он просто убил Мошу, а Черную Мари забрал и где-то надежно припрятал. Разве все это не похоже на правду?

Я постарался беспечно рассмеяться.

– Ничуть не похоже! Зачем в таком случае первым делом Леня прибил Нгала в студии Джимми?

Комиссар все так же весело скалился.

– Интересный факт по этому поводу обнаружился сам собой. Ко мне подошел один инспектор, сообщив, что альбинос, которого мы привезли сегодня ночью в управление, ему знаком: несколько дней назад он провел ночь в его участке за драку. Угадайте, с кем подрался ваш приятель?

Комиссар широко улыбался. Разумеется, я был в курсе драки Лени с Нгала, но промолчал, слушая веселый рассказ.

– Ваш приятель подрался с Нгала из-за того, что тот стал приставать к его девушке. Я не поленился и проверил: действительно, в восемнадцатом участке есть протокол о задержании Нгала Номо и Леонида Куятэ. Сами видите, мотив для убийства Нгала у Куятэ тоже имелся. Ну а почему он убил его именно в студии и именно в тот день, думаю, об этом нам расскажет сам Куятэ, когда проспится.

Я перевел дух. Как говорила моя любимая бабуля Варя, шило-мочало – начинай сначала. Бесполезно разъяснять комиссару вполне очевидные факты: будь Леня убийцей, он бы скорее выкинул бурку с абаей и кинжалом в мусорку, чем легкомысленно оставил у себя под кроватью, и, уж если он не прибил Нгала в той драке, не стал бы резать его средь бела дня в студии известного художника. Конечно, гораздо проще получить готового убийцу на блюдечке да закрыть дело, не ломая голову на ярком солнышке над лишними вопросами.

Я кивнул.

– В принципе вы не сообщили мне ничего нового, кроме факта, что в номер Лени Куятэ некто подбросил главные улики. Ясно, что настоящий убийца больше никого не собирается убивать, раз любезно подкинул и окровавленный кинжал. Кстати, а на кинжале обнаружены отпечатки пальцев?

Мбове покачал головой, одновременно пожимая плечами.

– На это наш эксперт сразу обратил внимание: никаких отпечатков. Это и ясно: убийца убивал в перчатках, чтобы не было лишних улик.

– Лишних улик – хорошо сказано, – усмехнулся я. – Но почему тогда вместе с кинжалом, буркой и абаей в пакете под кроватью не оказались и те самые перчатки?

Мбове на мгновение задумался и почти тут же махнул рукой.

– Какая разница! Этот вопрос лучше задать вашему приятелю Куятэ: куда он, в самом деле, закинул те самые перчатки?

– А вы сами не задавали ему этот вопрос?

– Пока не задавал, но теперь непременно задам. Хотя ваш приятель только пару раз повторил, что никого не убивал и ничего не знает, заявил, что отказывается отвечать на наши вопросы, и тут же захрапел. Обычно мы не позволяем арестованным запросто уснуть, но тут особый случай. Пусть парень выспится и наберется сил – в ближайшие часы они ему очень даже понадобятся!

Комиссар в очередной раз расхохотался и поднялся, от души потянувшись.

– Честно говоря, и я не прочь бы соснуть пару часиков! Ей-богу, я думал, эти два убийства сведут меня с ума! Сначала была проблема поймать Акиду и переговорить с ним. Когда наконец мы встретились и я стал задавать вопросы, старик смотрел на меня сверху вниз, как будто я полный дурак и задаю совершенно дурацкие вопросы. Пару раз мне хотелось просто так арестовать его и подержать пару дней в участке, чтобы не задирал нос!

Сами понимаете, при этих откровениях я немного повеселел. На память пришел наш сегодняшний разговор с лебоном, его слова о глазах души и дружеское рукопожатие при прощании. На меня он не смотрел сверху вниз.

– Осторожно, – ехидно усмехнулся я, поднимаясь вслед за комиссаром. – Вы же сами говорили, что предпочитаете не связываться с лебонами. Посадите Акиду в участок на пару суток, и тут же с вами начнут происходить ужасные вещи. На вашем месте я бы не рисковал.

Комиссар посмотрел на меня, подозрительно нахмурившись.

– Прошу не запугивать меня, мистер Петрухин. Я – добрый католик, по мере возможности всегда посещаю службы в городском храме и даже жертвую на его нужды. Да, я осторожно отношусь к лебонам и прочим, потому что, как уже рассказывал, остался без матери из-за одной ведьмы. Но…

Я поднял обе руки.

– Сдаюсь, комиссар! И все-таки послушайте меня: Леня Куятэ – не убийца. Во-первых, повторюсь: слишком уж грубо подкинуты кровавые улики. Во-вторых, я просто знаю Леню сто лет: он комара боится прихлопнуть, не то что всадить кинжал в спину живому человеку.

Комиссар снова хмыкнул.

– Хорошо. А что вы можете предложить взамен? Какова ваша версия?