Большая книга летних приключений Веркин Эдуард
Тоска проводила.
Учительская являла собой обитель уныния и отчаянья, Мэри, сжавшись, сидела в кресле, всхлипывала и иногда поглядывала вокруг перепуганными глазами. Будто встретила вживую медведя, из тех, что в изобилии гуляют по нашим улицам, играют на балалайках и сами же под эту игру пляшут. Обычная заплаканная и испуганная девчонка, и не скажешь, что племянница конгрессмена от самой великой Оклахомы! Рядом с ней стоял с посиневшим лицом гид. Гидуха. Девушка лет двадцати. С инфака какого-нибудь. Практика. И на первой же практике похищение крысы! Все, теперь карьере гида-переводчика финиш.
Кроме хозяйки Элвиса Тридцать Восьмого и переводчицы, в учительской никого не было, как сообщила гид, все остальные американцы под предводительством директора Вацлава Тимофеевича погрузились в автобус и отправились осматривать памятники деревянного зодчества по соседним деревням.
На столе красовалась клетка. Такая, портативных размеров, дорожный вариант. Однако при всей своей портативности клетка эта выглядела гламурно и дорого. Эмалированные белые прутья, розовый поддон, домик, поилка, кормушка, колесо для шейпинга, одним словом, все, что полагается крысе. И даже чуть больше – в углу клетки зеркальце, а в другом углу бархатная серебристая подушечка.
Электронный замок. С дисплеем. Никто кроме хозяина не откроет.
– Американцев сразу можно исключить, – сказал я.
– Почему? – спросил Питер обиженным тоном, будто я этим утверждением как-то дискриминировал великую американскую нацию.
– Американцы так не могут, – я указал пальцем.
Верх клетки был варварски вырезан ножницами по металлу, которые, кстати, валялись неподалеку. Похититель не стал заморачиваться вскрытием электронных замков, он пошел самым простым путем. Путем обычного русского вандала.
Я потрогал клетку пальцем, племянница сенатора Мэри что-то сказала.
– Она сказала, что Элви был очень умный, – перевела девушка.
И Мэри всхлипнула.
Ну, понятно, на нее в поисках рассчитывать не приходится. Поэтому я велел перевести, что крысу мы обязательно отыщем, а ей пока лучше не зацикливаться на своем несчастье, а пойти поспать и вообще отдохнуть. А что касается Элвиса, то с ним будет все в порядке.
Переводчица забалакала по-американски, Мэри еще немножко поплакала, потом обе удалились.
Я лег на стол и стал изучать потолок. Молча. Питер смотрел на все это с недоумением, но Тоска всем видом показывала, что меня не стоит сейчас беспокоить.
– Значит, так, – сказал я через десять минут, – пока я вижу два варианта нашего дела. Первый – крысу похитили с целью выкупа местные преступные элементы. Второй – крысу похитили знатоки с целью... Ну, тут цели могут быть самые разные.
– Какие, например? – тихо спросила Тоска.
– Ну как какие? Разные. Трудно проникнуть в психологию страстного обожателя. Может, он хочет боготворить эту крысу, может, он хочет ей поклоняться. Поселить ее в золотую клетку, кормить черной икрой, делать массаж, купать в розовом масле, называть ее «хозяин». Или наоборот.
– Что наоборот?
– Наоборот. Ну, например, есть же фанаты, которые ненавидят своего кумира, которым кажется, что он украл у них славу...
– Типа Марка Чепмэна[19], – вставила Тоска.
– Ну да, типа. И они хотят выместить всю злость на любимце великого человека! Мучить его, лишать питания или просто перчатки из него сшить! Перчатку.
Тоска вздрогнула.
– А что, такой вариант возможен, – сказал я. – Так что... можно много предположить. Но пока нет фактов, предполагать ничего не будем. Поэтому начнем факты собирать. Вопрос первый – кто знал про эту крысу? Вы когда приехали?
– Позавчера... – ответил Питер.
– Так... И все время Мэри бродила по нашему городу с Элвисом вот в этой... – я кивнул, – клетке?
– Ну да...
– И всем объясняла, что это за знаменитая крыса?
– Не всем. Только тем, кто интересовался.
– Молодцы, – кивнул я, – вы просто молодцы. Теперь об особо ценной крысе знают полгорода. А выкрасть ее из школы – это вообще раз плюнуть. Дверь в учительскую была закрыта?
Конечно же, таких тонких деталей никто не знал. Тоска сказала, что обычно она закрывается, если внутри никого нет, но в этот раз все могло быть и по-другому, в суматохе дверь могли и не закрыть. Но на всякий случай проверить было надо.
– Антонина, сбегай вниз, спроси у вахтерши – брал кто-нибудь ключ от учительской? Ну и про посторонних расспроси.
Тоска вздохнула и удалилась.
Я продолжил думать.
– Послушай, Феликс, – сказал Питер, – а вот этот, похититель – он что, наказания не боится? Это ведь частная собственность.
Я мысленно хохотнул. Россия и частная собственность – две вещи несовместные.
– Крыса у нас не частная собственность, крыса у нас вообще ничто, – ответил я.
– Но это особая крыса...
– В нашем суде не докажешь – особая не особая. Да до суда дело и не дойдет, похищение крысы – это не преступление.
– То есть похититель останется безнаказанным?
– Угу. Да и вообще...
Появилась Тоска.
– Ну что? – Я поднялся со стола. – Успехи есть?
– Ключ от учительской не брали. Про посторонних ничего сказать нельзя – в последние три дня посторонние все время шастают.
– Я так и думал, – поморщился я.
Почему мне никогда не приходится расследовать «закрытую комнату»? Почему я всегда расследую «открытый стадион»?
– Сразу скажу, что есть вариант номер три. – Я влез на подоконник. – Если реализован именно он, то шансов нет.
– Что за вариант номер три? – спросила Тоска.
– Заказное похищение. Если Элвиса похитили специально, если это спланировано, то скорее всего мы ее не найдем.
– Что значит заказное? – нахмурился Питер.
– Ну сейчас объясню. Вот если кто-то крадет из музея «Подсолнухи» Ван Гога, то скорее всего крадет он их по заказу. Продать такую картину нельзя, купить ее тоже нельзя. А в какой-нибудь там Японии пожилой японский миллиардер мечтает, чтобы «Подсолнухи» украшали его чайный домик. Он мечтает ими обладать в одиночку, мечтает унести их с собой в могилу... Вот такой миллиардер и нанимает похитителей. И картины исчезают бесследно. Так и тут. Может, кто-то втайне мечтал обладать крысой Элвиса?
– Но зачем городить такие сложности? – спросила Тоска. – Зачем красть здесь, если можно купить там? Прямо в Америке?
– Да, – согласился Питер. – Десять тысяч для ценителя – это не так уж и много. К тому же можно записаться в очередь, так еще дешевле получится, правда, ждать надо полтора года. Зачем тогда похищать?
Я согласно покивал, затем сказал:
– А если такая ситуация. Есть Некто – настоящий фанат Элвиса, не крысы, а певца, просто-таки маньяк Элвиса! Элвисоман. И этот Некто хочет обладать эксклюзивной крысой из потомства Элвиса. Что он делает? Он вполне легально покупает потомка, ну, какого-нибудь там Элвиса Пятьдесят Третьего. После чего начинает втихаря избавляться от всех остальных Элвисов. И когда у него останется единственный – цена его и его потомства резко возрастет! Так что вполне может быть, что нашего Элвиса не просто похитили, а вообще... с летальным исходом.
Я выдержал драматическую паузу, затем сказал:
– Кстати, надо проверить – не идет ли по миру серия похищений. Может, кто-то не хочет ограничиться одной перчаткой, может, кто-то хочет манто себе сшить? Или шубку? Знаете, есть всякие... Оригиналы.
– Но тогда мы ничего не найдем, – сказал Питер. – Тогда поиски вообще бесполезны...
– Стоп-стоп, – тормознул его я, – не надо пессимизма! Это только версия, не более. Надо искать...
– Надо искать! – с энтузиазмом пискнула Тоска. – С чего начнем?
«Энтузиазм – дело хорошее», – подумал я. И сказал:
– Давайте просмотрим запись видеонаблюдения – а вдруг повезет? Где тут у вас хоум видео?
– Там, – указала Тоска. – Рядом с кабинетом директора.
И мы отправились смотреть.
Служба видеонаблюдения помещалась в небольшой каморке, и не рядом с кабинетом директора, а скорее рядом со спортзалом. В каморке сидел сторож, охранника не было, летом охранник не полагался. Сторож принялся неумело елозить мышью, на экране компьютера начался беспорядок, пришлось Тоске взять управление на себя.
– Давай за сегодняшний день, – сказал я. – Вестибюль. Просмотрим.
Мы стали просматривать записи. Ничего интересного. Кто-то входил, кто-то выходил. Камера была расположена крайне бестолково, высоко и под дурацким углом. К тому же разрешение камеры оставляло желать лучшего. Для минимального контроля она подходила – ну, курильщиков гонять, хулиганов. Но даже различить лицо было почти нельзя.
Я велел увеличить скорость воспроизведения до шести. По экрану замелькали человеческие фигурки. Потом на экране появился Питер, и Тоска затормозила. Вошли мы, стали болтать, после чего со второго этажа набежала толпа.
– Ну вот! – воскликнула Тоска и нажала на паузу. – Похититель среди них! Давайте смотреть внимательнее!
– Бесполезное занятие, – сказал я. – Который из них?!
Я ткнул пальцем в экран.
– Кто? Этот? Этот? Этот? А может быть, вот этот?
Я указал на грузного высокого мужика.
– Это же Вацлав Тимофеевич! – с уважением сказала Тоска.
– Его тоже нельзя сбрасывать со счетов, – сказал я.
Тоска крякнула от неожиданности.
– А что? – продолжал я. – Вацлав Тимофеевич – фигура вполне демоническая. Организует встречи с американскими школьниками и потихонечку тырит всякие приятные мелочи...
Ноздри Тоски так раздулись от ярости, что я даже испугался. А вдруг ее сейчас удар хватит? Интересно, у молоденьких девушек бывают апоплексические удары?
– Ладно, Вацлава Тимофеевича оставим, – успокоил я. – Его положение в обществе, его заслуги перед отечеством позволяют нам исключить его из перечня подозреваемых в краже крысы. Гуд бай, Элвис. Что дальше? Кто из этих?
Я постучал по монитору ногтем.
– Но ведь это легко вычислить! – перебила меня Тоска.
– И как же?
– Очень просто! Надо рассуждать логически!
Питер поглядел на Тоску, пожалуй, с несколько излишним восхищением.
– Как говорят наши друзья американцы, би май гэст! – И я сердечнейше улыбнулся.
Тоска собралась с умственными силами и принялась рассуждать логически:
– Крысу похитили, пока все были в актовом зале, – Тоска нахмурила лоб, – значит, тот, кто ее похитил, должен был выходить из школы в одиночку. И этот одиночка и должен запечатлеться на камере наблюдения.
Я ехидно похлопал в ладоши.
– Должен был, – сказал я. – Но не запечатлелся. Там только Питер.
– Я не крал! – заволновался Питер.
– Да понятно, что ты не крал. Но где тогда на записи похититель?
– Похититель стер файл, – выдала Тоска. – В том месте, где он выходит.
– Как?
– Ну как, как, выманил сторожа, проник в будку, стер, затем преспокойненько удалился...
Я похлопал еще ехиднее.
– Что? – Тоска надула губки. – Что не так? Почему этот вариант тебе не подходит?
– Нет, мне-то он вполне подходит, – сказал я. – Не подходит здравому смыслу.
– И чем же я погрешила против здравого смысла?!
– Похититель вошел в будку и стер то, как он выходит из школы? Когда же он вышел – до того, как стер, или после? А почему же тогда он не записался снова? Он бы записался – и ему бы пришлось идти снова себя стирать! Это как? Это же замкнутый круг! К тому же, Антонина, избыточностью ты погрешила изрядно. Твой вариант слишком объемен, слишком киношен. Выманивать из будки, стирать, выбегать – чересчур сложно. Эту задачу можно решить гораздо проще и изящнее.
– И как же?
– Просто. Что бы сделал я, если бы хотел стащить эту крысу...
– Просвети нас, о Великий!
Теперь пришла пора ехидничать Тоске.
– Охотно, – я заложил руки за голову. – Если бы я хотел стащить крысу, я бы действовал следующим образом. Дождался бы, пока все не отправятся в актовый зал смотреть кино про одноэтажную Америку, под шумок покинул бы зал и спустился в учительскую. Дверь была скорее всего открыта, я бы зашел внутрь, разрезал клетку и достал Элвиса. Чтобы он не верещал, я капнул бы ему на морду хлороформа, а затем попросту спрятал бы его в карман. Вернулся бы в актовый зал, дождался окончания праздника, затем вместе со всеми спустился в вестибюль. И безо всяких проблем удалился. Из школы выходили десятки людей. Определить, кто вынес крысу, невозможно.
Я поклонился.
– А если...
– Мы не успеем просчитать всех, кто фигурирует на записи, – ответил я. – К тому же половина из них повернута к нам спиной. Так что от видеозаписи нет никакого толка. Мы можем идти.
– Но... – Тоска была растеряна.
– Предлагаю пойти на скамейку, – сказал я и удалился из каморки охранника, вышел на улицу и устроился на скамейке. На свежем воздухе. Через минуту подвалили Тоска и американский Питер.
– Так что нам делать-то?! – спросил Питер.
– Спокойно, Питер Пэн, спокойно, – сказал я. – Вам пока надо сидеть и слушать, что скажу я. А я скажу следующее. Механизм похищения нам известен. Осталось одно – выяснить, кто похитил и зачем. То есть определить субъекта преступления и мотив.
– Что? – не въехал Питер.
– Не заморачивайся, Питер, – сказала Тоска. – Это понты.
– Что? – еще глубже не въехал князь оклахомский, видимо, его прабабушка таким словам не обучила.
– Это...
Тоска не смогла объяснить, что такое понты.
– Минуточку внимания, – сказал я. – Давайте из лингвистических дебрей вернемся к прозе. То бишь к зловещему похищению из учительской. Исходя из вышесказанного, можно заключить, что наш новый друг-похититель человек умный. Во всяком случае, расчетливый.
– И что это нам дает? – спросила Тоска мерзким голосом.
– Резко сужает круг подозреваемых, – ответил я. – Большинство людей не могут спланировать похищение десятки из родительского кармана. Например, я могу сказать, что...
Я с сомнением взглянул на Антонину. Она скрипнула зубами.
– Что, к примеру, наш старый добрый Буханкин не смог бы похитить крысу. Кстати о Буханкине...
– Нет! – простонала Тоска. – Только не Буханкин! Слушай, Куропяткин, я надеюсь, ты не собираешься привлекать этого маньяка?!
– Маньяка? – заинтересовался Питер. – Настоящего русского маньяка?!
– О! – Тоска закатила глаза. – Самого настоящего! Первосортного! Знаешь, просто...
– Милая Тоска, – сказал я. – Я следую твоим же заветам – я рассуждаю логически. Вряд ли нормальный, в здравом уме и трезвой памяти человек стал бы похищать крысу, пусть даже и крысу самого Элвиса...
– А если ее все-таки из-за выкупа похитили? – возразила Тоска.
Это было возможно. Конечно, возможно. Но только на первый взгляд. Тоска, при всей ее продвинутости, успела бросить только первый взгляд, я же, размышляя, успел бросить и второй, и даже полтретьего.
– Это только на первый взгляд, – сказал я. – Более глубокий анализ позволяет сказать, что вряд ли похищение имеет своей целью выкуп.
– Обоснуй! – потребовала Тоска.
Я стал обосновывать:
– Тут все просто. Если бы Элвиса похитили с целью выкупа, то скорее всего с нами бы уже связались. Похититель наверняка знает, что вы уезжаете завтра. Он, вероятно, знает, что цена Элвиса – где-то десять тысяч долларов. То есть реально имеет смысл требовать тысяч пять – не более. Пять тысяч – не слишком большая сумма для племянницы конгрессмена, но и не такая маленькая. Ее надо собрать. Если в наличии не найдется, то следует срочно переслать... Одним словом, потребуется время. А времени нет. Вряд ли Мэри и вся американская делегация задержится из-за крысы. Так что если не позвонили в ближайшие часы после похищения, то не позвонят, наверное, никогда. А это означает, что разворачивается второй сценарий – Элвиса выкрали фанаты.
Питер глядел на меня... ну, примерно так доктор Ватсон глядел на Шерлока Холмса.
Я сказал:
– Вы меня, конечно, извините, но я повторюсь – мне кажется, что человек, способный похитить крысу Элвиса для себя, не совсем нормален. А значит, нам нужен тот, кто знает всех местных сумасшедших.
Тоска скептически щелкнула языком.
Я утверждающе кивнул. Где самая густая концентрация сумасшедших, как не в добровольческой ассоциации по отлову пришельцев, оборотней и прочих гоминидов «Русский Розуэлл»? А кто безумный предводитель «Русского Розуэлла»? Правильно, Гелий Буханкин.
Я достал телефон и позвонил.
– Буханкин, – сказал я, – ты сейчас не занят?
Буханкин сказал, что он безумно занят, и тут же принялся рассказывать о подготовке к экспедиции в заброшенную деревню Фуфыри, где совсем недавно видели странное свечение и отмечалась повышенная экзоплазматическая активность...
– Буханкин, тут у меня американцы из Америки, – зевнул я. – В восемнадцатой школе. Они осматривают достопримечательности.
– И что?
– Хотят с тобой встретиться.
– Я что, достопримечательность? – насторожился Буханкин.
– Ты – открыватель клеща. Ты – международная знаменитость. Про тебя есть сообщение в «Вестнике Колумбийского университета»! Они хотят взять интервью...
Буханкин клюнул.
– Буду через двадцать минут, – сообщил он и разъединился.
Тоска непонимающе смотрела на меня.
– Ты думаешь, эта сво... – я покосился на Питера и исправился, – личность будет нам помогать просто так? Нет. Сначала его надо заманить и обезвредить. – Я повернулся к Питеру: – Пит, ты должен нам подыграть.
– Да, конечно, – согласился Питер. – Я подыграю. Как надо?
– У тебя фотоаппарат есть?
– Конечно. «Лейка»...
– Это очень хорошо. Сейчас сюда прибежит один при... человек, одним словом. Гелий Буханкин. Ты у него как бы возьмешь интервью для «Вестника Колумбийского университета»...
– Но ведь я не учусь...
– Да какая разница, – махнул рукой я. – Это совсем не важно, учишься – не учишься... Скажешь ему, что для тебя большая честь говорить с известным энтомологом...
Тоска прыснула.
– Скажешь про клеща. Попросишь рассказать о научной работе. Возьмешь адрес. Сфотографируешь. Ясно?
– Ясно. – Питер достал из заднего кармана штанов тоненький блестящий фотоаппарат.
– И сделай такой акцент – посильнее. Ты говоришь почти как мы с Антониной, а ты должен походить на настоящего американца, Буханкин от американцев тащится... Уважает их, сильно, до глубины души. А потом, когда возьмешь интервью, скажешь, что желаешь сотрудничать...
Послышались шаги. Я их почему-то издалека услышал. И сразу узнал, такими дебильными шагами обладал только один человек в нашем городе – Гелий Буханкин. Гэ Бэ. Кстати, неплохая для него кликуха.
– Буханкин прет, – сказал я. – Не оборачиваемся!
– Ого! – удивилась Тоска. – За четыре минуты подтянулся...
– Рядом, наверное, был... Все приготовились, Пит, не забывай про акцент!
Глава 4
Элвис живет в нас
Буханкин шагал громко и вызывающе, как и подобало шагать мистеру «Зеленые Человечки». Когда бряканье стало уже совсем наглым и раздражающим, я оглянулся.
И чуть сквозь скамейку не просел – Буханкин был в костюме!
– Добрый день, – сказал он.
Каким-то просто импозантным голосом.
– Добрый, – я пожал буханкинскую руку. – Познакомьтесь, это Гелий Буханкин, специалист широкого профиля, это Питер Паркер, он учится на подготовительном отделении Колумбийского университета и пишет статьи для «Вестника». У него к тебе, Буханкин, несколько вопросов.
Буханкин протянул руку Питеру, тот пожал.
– Мы с Антониной отойдем в сторонку, – сказал я, – не будем вам мешать...
Я подхватил Тоску под руку и потащил ее обратно к школе, надо было все-таки в Интернет заглянуть.
Интернет в школе № 18 был славный, ну, в смысле, высокоскоростной. Я погрузился в серф, Тоска сидела рядом.
– Зачем весь этот цирк? – спросила она вдруг. – С Буханкиным?
– Нужен. Буханкин нам нужен... И это... надо было наедине поговорить.
– Что?
– То. Видишь ли, Антонина, мне кажется, что... Короче, это пролетное дело. Зря ты в него ввязалась.
– Я?!
– Ну не я же...
– Да ты тут целую лекцию прочитал! Про то, как бы ты украл крысу...
– Да, как я бы украл. Но куда бы я ее после этого спрятал, я не сказал.
– Но ты же сказал...
– Я вообще никаких перспектив не вижу, – оборвал ее я. – Никаких. Сразу тебя предупреждаю.
– А что ты сейчас в Интернете ищешь?
– Не знаю!
Я и в самом деле не знал. Но надо было что-то делать. Нельзя сидеть, надо делать. Надо делать. Начинаешь делать, и... И что-то получается.
– В скольких городах до нас побывала эта экспедиция?
– В трех. Или четырех...
– Хорошо.
Я быстро нашел краткие заметки в местной печати о визитах американских школьников, в двух случаях даже с фотографиями. Одна фотография была на фоне памятника лохматому мужику, приглядевшись, я обнаружил, что это какой-то Георги Димитров. Второе фото было сделано на фоне стены. На обеих фотографиях присутствовала американская делегация, я узнал Питера и Мэри.
Больше ничего интересного обнаружить не удалось. Вышел на российский сайт поклонников Элвиса, но там про Элвис-крысоведение никто ничего не знал. Вообще русскоязычный Интернет молчал о крысах – потомках крысы Элвиса.
Интернет молчал. Ничего удивительного. Вот если бы сдохла любимая креветка Пэрис Хилтон, то весь Интернет стоял бы на ушах, похищение же любимой крысы Элвиса всех оставило равнодушными.
Как бессердечен мир. Как быстро сбрасываются былые кумиры с теплохода современности.
– Мне кажется, кто-то из своих спер, – сказал я.
– Из американцев? – переспросила Тоска.
– Нет, из наших.
– Кто в школе нашей учится?
– Это вряд ли. Я говорил, что похититель умный. А умный бы не стал тянуть там, где учится. Все равно засветишься рано или поздно. Нет, он не здешний... Гастролер скорее всего. Хотя, может, он действовал в сговоре с кем-то... Знаешь, Антонина, я тут кое-что распечатаю, а ты давай...
– Что давать?
– Сбегай в учительскую, будь другом. Там эта, клетка, возьми ее...