Письмо из Италии (сборник) Владмели Владимир

– Принимай постриг, дочь моя, тогда, как любимую тёщу я устрою тебя в лучший монастырь и ты станешь первой блядью, которая попадёт туда прямо из публичного дома.

– Не первой, святой отец, – вмешалась Нина, скромно потупив глаза, – далеко не первой.

– А ты жена молчи, тебя не спрашивают, – оборвал её Сергей.

– Какая я тебе жена, я тебе сестра во Христе, я же монашенка.

– Из тебя монашенка, как…

– Не спорьте, дети мои, – сказала Лиза, – всё равно я в монастырь не пойду, я буду жить на воле, с полковником.

– Так вы ведь не женаты, ма.

– Я их сейчас обвенчаю, – сказал Сергей, – Илья, иди сюда, становись на колени.

– Какой ты быстрый, батюшка, может, я не хочу.

– Молчать! – повысил голос Сергей, – а то я на тебя епитимью наложу и будешь ты у меня целый год ходить трезвый, как стёклышко.

– Ты мне не грози.

– Становись и отвечай на вопросы. Согласен ли ты, раб божий Илья, взять в жёны рабу божию Лизавету?

– Она же блядь, ты сам говорил.

– Я тебя не спрашиваю, кто она, я тебя спрашиваю, согласен ли ты взять её в жёны.

– Нет, – ответил Илья.

– Я не расслышал, сын, мой, – сказал Сергей, поднимая тяжёлый медный крест над его головой.

– Дай мне хоть кипу одеть, – попросил Илья, опасливо косясь на крест.

– Во время христианского обряда не положено.

– Так я же еврей, хочешь докажу, – Илья стал расстёгивать ширинку.

– Не надо, – остановил его Сергей, – я тебе и так верю.

– Тогда давай кипу.

Сережа снял с головы Ильи кипу, протянул ему камилавку и невозмутимо продолжал:

– Согласна ли ты, покаявшаяся грешница Лизавета, взять в мужья раба божьего Илью?

– Согласна.

– Тогда объявляю вас законными мужем и женой, живите в любви и мире. Аминь.

Он широко перекрестил их, помог встать на ноги и объявил венчание законченным. Затем он подошёл к столу, помолился и разрешил начинать трапезу.

Когда гости заморили червячка и несколько ослабили атаку на еду, Серёжа через весь стол спросил хозяина:

– Ну, что Захар Борисович, видели вы когда-нибудь столько крещёных евреев в одном месте?

Захар засмеялся и огромная искусственная грудь стала колыхаться на нём, как волны на море, её не мог удержать даже железный каркас.

– Какой у вас размер, мадам Грицацуева? – спросила Лиза, завистливо глядя на его бюст.

– Она у меня безразмерная, – ответил Захар.

* * *

К концу вечера Лиза была в том блаженном состоянии, когда все люди кажутся приветливыми, мир доброжелательным, а мечты осуществимыми. Захотела она увидеться с дочерью и пожалуйста, Нина здесь. Правда, приехала она, потому что зятя послали сюда в командировку, да и с матерью провела не так уж много времени, но это неважно. Они побыли вместе, поговорили по душам. Жалко, что дети завтра днём уезжают. Самое неудобное время.

– О чём задумалась? – спросил Илья.

– О том, можешь ли ты вести машину.

– Конечно, могу, мне главное до руля доползти и ключом в дырку попасть, а там я доставлю тебя домой в целкости и сохранности.

– Меня ты уже в целкости не доставишь, доставь хотя бы свой Мерседес.

– Слушаюсь, ваше куртизанское величество.

Они вышли на улицу, Илья с любовью обошёл машину, похлопал её по бамперу, открыл Лизе заднюю дверь и сел за руль. Лиза удобно расположилась на сиденье и почти сразу же заснула. Радио, гремевшее на полную громкость, ей не мешало. У Ильи тоже глаза слипались и чтобы отогнать сон, он начал читать стихи. После двух стихотворений его знания иссякли и он попытался сосредоточиться на музыке, но его отвлекли короткие гудки. Хмель и сон прошли.

– Аварийный сигнал, – подумал он, – что бы это могло быть? И зачем вообще в машине сделали звуковую тревогу. Лучше бы на приборной доске показали красной лампочкой, что именно вышло из строя. Дизайнеры называется.

– Лиз, ты ничего не слышишь? – спросил он громко.

– Что-то пищит, – спросонья ответила Лиза.

– Машина-то новая, что в ней могло сломаться?

Илья свернул к бензоколонке, въехал под ярко освещённый навес и вышел из машины. Убедившись, что колёса не спустили и никаких внешних следов повреждения нет, он поднял капот и подёргал провода. Всё нормально, только уровень масла был немного ниже нормы. Илья зашёл в магазин и объяснил, что ему нужно. Кассирша, которую звали Мелисса, испугавшаяся незнакомой военной формы и тяжёлого акцента, заперлась в кассе. Она как маленькая девочка, очертившая мелом круг, считала, что это её домик и по правилам игры внутри него она неуязвима. Илья взял масло, заплатил и уже собрался уходить, но подумал, что без воронки может весь перепачкаться. Как будет воронка по-английски он забыл и для того чтобы его поняли, стал показывать процесс доливания масла. Мелисса проверила, надёжно ли закрыта дверь кассы. Ей было всего шестнадцать лет, она приехала сюда из Теннеси и по вечерам подрабатывала на бензоколонке. У неё был сильный южный акцент и когда сверстники в школе подтрунивали над этим, она начинала волноваться, речь её ускорялась и понять её вообще становилось невозможно.

– Я ничего не знаю, – выпалила она.

– Ну, такая, – говорил Илья, злясь на самого себя, – чтобы масло наливать.

– Воронка, – сообразила, наконец, Мелисса и слова стали вылетать из неё, как пули, – она лежит по проходу, третий поворот налево, с правой стороны на второй полке.

Илья поморщился, приставил руку к уху и попросил повторить. Она повторила, но это не помогло.

– А не могли бы вы мне её дать, – сказал он.

– Нет, после 11 вечера нам запрещено выходить из кассы.

– Вы должны мне помочь, это ваша работа.

– Я не могу нарушать правила, посмотрите сами ещё раз.

– Где?

– Идите по проходу, третий поворот налево, с правой стороны на второй полке.

– На второй полке снизу или сверху?

– Там всего три полки.

Илья ничего не нашёл.

– Наверно, я никогда я не выучу этот язык, – подумал он, – даже после стольких лет жизни в Америке, не могу объяснить, что мне надо. Он разбудил Лизу, она потянулась, зевнула и пошла в магазин. Там она нашла воронку, дала её Илье и сказала, что скоро придёт. Илья залил масло и прислушался. Сигналы продолжались.

– Лиз, откуда этот звук, – спросил он, когда она вернулась.

– Это мне с работы звонят, – ответила Лиза, вынимая биппер из сумочки, – я совсем забыла о дежурстве.

Она подошла к Мелиссе и попросила разрешения воспользоваться её телефоном.

– На улице есть платный, – ответила девушка.

Лиза вышла, но через минуту вернулась:

– Платный не работает, а в госпитале барахлит компьютер и мне нужно срочно узнать, в чём дело. От этого зависит жизнь больных, можно я позвоню по вашему.

– Нет.

– Да что ты с ней разговариваешь, – сказал Илья, взял телефон из-под носа у кассирши и дал его Лизе.

Линия была занята.

– Плохи дела, – сказала Лиза, – наверно они пытаются найти других программистов, едем домой, я должна связаться с шефом.

У самого выезда на главную дорогу их догнала полицейская машина и стала мигать всеми фонарями. Илья съехал на обочину и открыл дверь, но ему велели сесть обратно. Он, чертыхаясь, подчинился. Вскоре подъехала ещё одна полицейская машина, встала впереди и только после этого к ним подошёл сержант и потребовал документы. Мельком взглянув на фотографии, он по рации продиктовал все данные нарушителей, а отдавая права, спросил Илью, в каких войсках он служит.

– Я инженер, а сегодня одел советскую военную форму, потому что мы отмечали Хэллоуин.

– Праздник-то уже прошёл.

– Мы всегда отмечаем позже, чтобы костюмы можно было купить на распродаже.

– Разумно.

– Русские эмигранты этим отличаются.

– Вы пили?

– Немного [15] .

– Выйдите из машины.

– Когда я хотел выйти, меня не пускали, когда не хочу, меня заставляют, – проворчал Илья.

– Пройдите вдоль этой линии, – сказал полицейский, нарисовав мелом прямую на асфальте.

Илья прошёл, но не очень уверенно.

– А теперь подышите сюда, – он протянул Илье прибор, весьма похожий на свой советский аналог.

Когда-то давно Илья занимался йогой, и теперь, используя нижнюю диафрагму, задержал дыхание. Аппарат показал допустимый уровень алкоголя.

– Зачем вы отняли телефон у кассирши?

– Моя жена – программист, сегодня она на дежурстве и должна срочно позвонить в госпиталь.

– Надо же, – подумал полицейский, – теперь их уже называют программистами и вызывают по бипперу.

– Что вы на меня так смотрите? – спросила его Лиза.

– Я должен вас задержать.

– Почему?

– Губернатор недавно издал закон о задержании всех подозрительных.

– По-вашему я подозрительна?

– В такой одежде в час ночи, через неделю после Хэллоуина – да. Вы совсем не похожи на программиста.

– А на кого, по-вашему, я похожа?

– На девочку из района красных фонарей, а у нас в штате проституция запрещена по закону.

– Никакой справедливости, – сказала Лиза, – ни дочь, ни boy-friend не верили, что я смогу так натурально сыграть проститутку, а вы сразу сочли меня подозрительной. Я уж теперь и не знаю, чем мне лучше заниматься, программированием или… – она сделала паузу, глядя на полицейского.

В это время ему что-то передали по рации, он внимательно выслушал сообщение, посмотрел на Илью, потом на Лизу, подумал немного и махнул рукой, разрешая им ехать.

Поездка в Россию

1. Новости

– Алё.

– Илья, мне пришёл факс из Москвы.

– Отец умер?

– Да. Я уже был в Российском консульстве, мне обещали к вечеру сделать визы.

– Ты билеты на самолёт заказал?

– Тебе – да.

– А себе?

– Я приеду позже, сейчас у меня важная встреча в Вашингтоне.

– Какая ещё встреча к чёртовой матери.

– Важная, Илюша, если я уеду, конкуренты сожрут меня с потрохами.

– Правильно сделают.

– Илюша, я сейчас очень близок к тому, чтобы заключить договор с Дженерал Электрик. Это всё равно, что завоевать золотую медаль на олимпиаде.

– Получишь её в следующий раз.

– Следующего раза не будет. Такая возможность представляется раз в жизни. Не стал чемпионом и всё, поезд ушёл, а рельсы остыли. Никого не интересует, почему ты не попал на соревнования, правительство не пустило, террористы взяли заложником или нажрался допинга. Важен конечный результат.

– Не оправдывайся.

– Я и не оправдываюсь, я объясняю, – сказал Захар.

– Когда вылет?

– Завтра утром.

– По какому маршруту?

– Сент. Луис – Нью-Йорк – Амстердам – Москва.

– Почему ты не мог взять билеты прямо из Миннеаполиса в Нью-Йорк?

– На этот рейс всё продано. Тебе придётся ехать на перекладных. Визу тебе отдаст мой курьер в Ла Гвардии [16] у выхода на московский самолёт.

Илья выехал в аэропорт с большим запасом, но из-за плохой погоды все рейсы задерживались. Он подошёл к диспетчеру. Тот, пощёлкав на клавишах компьютера, сказал, что успеть Илья может только если полетит в Нью-Йорк напрямик, но билетов на этот рейс нет.

– Что же делать?

– Если хотите я могу узнать, не посадят ли вас на служебное место. Правда, оно находится около туалета и отдохнуть на нём практически невозможно, но в данной ситуации…

– Я согласен, – перебил его Илья.

– Бегите, я им сейчас позвоню.

В самолёт Илья Окунь зашёл последний, а когда двери за ним закрылись, командир корабля объявил, что по техническим причинам вылет задерживается. Илья посмотрел на часы, он всегда делал это, когда нервничал. Скорее всего, на Московский рейс он уже опоздал, но теперь он думал о том, как перехватить курьера. Илья подозвал стюардессу. Она внимательно выслушала его и сказала:

– Я поговорю с командиром.

– Что он может сделать?

– Не знаю, посмотрим. Вы пока отдыхайте.

– Хорош отдых, – подумал Илья и закрыл глаза.

2. Отец

Завод, на котором отец был начальником отдела, как и большинство других военных заводов, для конспирации называли почтовым ящиком. Когда Илья был маленьким, он любил повторять фразу Захара: «Моя мама работает в банке, а папа – в ящике». Руководил заводом потомственный инженер, академик Крылов. Его держали как музейный экспонат: беспартийный, порядочный, из дворян, переживший все сталинские чистки, он был таким же редким явлением в советской военной промышленности как уцелевший динозавр. Начальник Первого отдела всё время пытался втянуть его в партию, но академик успешно отбивался.

– Я не могу выучить Устав, – говорил он чекисту, – все выходные сижу и учу, а в понедельник пытаюсь повторить – и ничего не помню. Я уж до дыр его зачитал и всё никак.

– А мы вам скажем, какие вопросы будем задавать.

– Нет, это нехорошо. Я ведь сам в институте преподаю и за жульничество студентов с экзаменов выгоняю. Кажется, в уставе вашей партии тоже что-то говорится про честь и совесть, а?

– Конечно, говорится, но есть ведь и неуставные отношения и вас можно принять по совокупности заслуг.

– Нет, я не хочу выделяться.

– Вы и так выделяетесь.

– Чем?

– Тем, что у вас отделами руководят одни Рабиновичи.

– Ну и что?

– Вы и сами должны понимать. Я лично против них ничего не имею, но лучше пусть работают на других должностях, пониже.

– Это почему? – разыгрывая из себя святую простоту, удивлялся академик.

– Потому что они в любой момент могут смотаться в Израиль.

– Никуда они не смотаются, у них допуск и ваши же люди их отсюда не выпустят.

– Конечно, не выпустят, но всё равно должен быть порядок.

– У меня и так порядок, можете справиться в министерстве.

Крылов прекрасно знал, что министр прикрывался успехами его завода как красным знаменем и разрешал ему любые вольности в подборе кадров. Сам же Крылов менять своих помощников не собирался. Многих он принял ещё молодыми людьми во время кампании «врачей-вредителей» и «безродных космополитов», когда они оказались на улице без средств к существованию. Он говорил друзьям, что эти евреи хотели сыграть в его ящик, а он вместо этого взял их под своё крыло. Когда же он наберёт достаточное их количество, то откроет на своём заводе филиал синагоги.

После развала Советского Союза, академика Крылова отправили на пенсию, а завод распродали по частям. Бывшие сотрудники Окуня-старшего стали приспосабливаться к новой действительности, некоторые смирились с падением своего социального статуса, другие переквалифицировались в фермеров и жили на своих дачах натуральным хозяйством, а третьи, шагая по трупам, лезли вверх. Борис Яковлевич Окунь очень быстро из физически здорового пожилого человека превратился в старика.

Его старший сын, Захар приехал тогда в Россию, чтобы прощупать почву для создания бизнеса. Перемены, произошедшие в стране, казались ему невероятными. Он как Александр Иванович Корейко почувствовал, что нужно ловить момент и вместо двух недель пробыл в Москве несколько месяцев. За это время он оформил отцу гостевую визу в Америку. В Миннеаполис они прилетели вместе и Борис Яковлевич поселился у старшего сына, а к младшему, Илье приезжал, чтобы поиграть с внуком. Он вообще очень много общался с внуками и с сожалением думал, что в молодости пренебрегал своими родительскими обязанностями. Тогда у него не хватало времени на детей и теперь он с большим опозданием испытывал чувства, которые раньше прошли мимо него. Внукам тоже было с ним интересно, для них его рассказы были историями из другого мира и другого времени.

* * *

Недели через две после приезда отца Илья повёз его на экскурсию по Миннеаполису.

– Ты знаешь, что у нас находится самый большой торгово-развлекательный центр в мире, – спросил он Бориса Яковлевича.

– Нет.

– Он называется Mall of America. Там есть магазины, кинотеатры, кафе, аквариум с акулами и детский городок с разными аттракционами.

– Почему же ты не взял детей?

– Они уже там были.

– Всё равно.

– Я им предлагал, они не захотели.

– А меня ты даже не спрашивал.

– Я и так знаю, что тебе понравится.

Они начали осмотр с прогулки по детскому городку. Это был Диснейленд в миниатюре и Борис Яковлевич захотел попробовать несколько аттракционов. Илья с удовольствием составил ему компанию и очень скоро седой старик и его великовозрастный сын с удовольствием пытались струёй воды попасть в плавающего гуся, крючком выловить игрушку из стеклянного ящика, а потом выбраться из лабиринта, в котором поминутно визжали и охали все известные представители нечистой силы. Побывали они и в аквариуме, где их особое внимание привлекли акулы. Эти хищницы плавали с такой грацией, что ими нельзя было не любоваться.

– Пара Окуней пришла в восторг от акул, – заключил Илья, выводя отца наверх. Закончили они развлечения тем, что прокатились на монорельсе. Как и остальные пассажиры, они кричали, когда вагон проваливался вниз, на зимний сад с тропическими деревьями, или взлетал вверх, к прозрачной крыше, сквозь которую было видно небо и солнце. После этой поездки они зашли в кафе. Окунь-старший молча смотрел на детский городок.

– Нравится тебе здесь? – спросил Илья.

Борис Яковлевич ничего не ответил, он вспомнил, как он обиделся на сыновей, когда они решили эмигрировать. Тогда он был ещё полон сил и очень много работал. Это единственное, что у него осталось после смерти жены. По-настоящему работа была его первой и самой большой любовью. Из-за неё он и продал душу дьяволу. Он прекрасно понимал, что создаваемое им оружие служит тёмным силам, но ехать с Захаром и Ильёй он не мог, всё равно его бы никто не выпустил из Советского Союза, да и что он мог бы делать в Америке?

– Нравится тебе здесь? – повторил Илья.

– Да, – ответил Борис Яковлевич.

– Так оставайся.

– А на что я жить буду?

– Тебе дадут пособие.

– Я же здесь ни одного дня не проработал. Я не имею морального права.

– Имеешь. Знаешь, какие я налоги плачу.

– Все платят.

– Но не такие. По статистике первое поколение эмигрантов живёт лучше среднего американца, а стало быть и налогов платит больше.

– А второе?

– Ещё лучше.

– А третье?

– Третье как средний американец.

– К какому же поколению, по-твоему, отношусь я?

– К нулевому.

– И что говорит статистика обо мне?

– Про статистику не знаю, а практика показывает, что ты здесь будешь как сыр в масле. Конечно, Америка уже не та, что раньше, но на твой век хватит.

– Интересно, какой же она была раньше?

– В 50-х годах она лопалась от изобилия, женщины здесь не работали, предприятия платили служащим пенсию, а хозяева переманивали работников друг у друга. Теперь совсем другое дело. Я должен вкалывать гораздо больше положенных восьми часов в день, да ещё и выглядеть моложе своих лет. Вот мне и приходится зарядку каждый день делать, диету соблюдать и волосы красить.

– Ну, от диеты и зарядки хуже не будет, – усмехнулся Борис Яковлевич, – а волосы мог бы оставить в покое.

– Нет, папа. Я уверен, что только благодаря этому меня приняли на работу… на зарплату молодого специалиста.

– Большой успех для сорокапятилетнего юнца, – согласился Борис Яковлевич, – но на жизнь-то тебе хватает?

– Как сказать, – ответил Илья.

– Понимаю, – протянул Борис Яковлевич, – денег всегда мало, мне даже Захар на это жаловался.

3. Лас Вегас

Захар планировал полететь в Лас Вегас, чтобы встретиться на очередной выставке с клиентами. Заодно он хотел показать город отцу.

– Мне гораздо приятнее пообщаться с внуками, – возражал Борис Яковлевич.

– Они от тебя не убегут, ты у нас надолго, а в Вегасе будешь всего несколько дней.

– Езжай один.

– Один не могу, только с тобой. Ты там отдохнёшь, посмотришь на кактусы с пальмами, поплаваешь в открытом бассейне.

– Я и здесь отдыхаю, – сказал Борис Яковлевич, – тем более что в рулетку играть я всё равно не умею.

– Теперь Лас Вегас – место семейного отдыха. Там самые лучшие шоу и полно всяких выставок.

– Не интересует меня это.

– А ещё там официально разрешена проституция, так что если захочешь можно девочку в номер заказать, – сказал Захар, подмигивая отцу.

* * *

Остановились они в гостинице «Аладдин». Огромные залы были уставлены игральными автоматами. Около них сидели люди всех возрастов, они бросали монеты, нажимали кнопки и ждали, пока вращающийся барабан остановится. Если выпадал счастливый номер, то из машины со звоном высыпались деньги. Звук этот по мысли дизайнеров должен был вызывать азарт у игроков, но Бориса Яковлевича он только раздражал. Всё выглядело очень буднично, никакой романтики. Официантки в коротеньких юбочках и открытых платьях разносили напитки. Они были не очень молоды и совсем не симпатичны. Наверно, те, кто покрасивее и помоложе зарабатывали на жизнь другим, официально разрешённым здесь способом.

– Что это? – спросил Борис Яковлевич, показывая на огромный циферблат с одной стрелкой.

– Это барометр, на нём написано, что по данным метеослужбы в начале каждого часа над озером в северной части гостиницы проходит гроза с молниями и проливным дождём. Пойдём, посмотрим.

Они пошли по длинному коридору, убранному под восточный базар, заглянули во дворец шаха, осмотрели гарем, посочувствовали участи евнуха, охранявшего жён владыки и поглядели, как женщины в ярких восточных одеждах исполняли танец живота. На озере они оказались всего за минуту до обещанной грозы. На искусственное небо набежали искусственные тучи, засверкали молнии, загрохотал гром и точно в назначенное время полил проливной дождь. Шёл он так, что ни одна капля не попала на мраморный берег, где столпились зрители. Вскоре гроза кончилась и засияло искусственное солнце. Стрелка огромного барометра, точной копии того, который они видели при входе, установилась на «ясно».

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Хотите изменить внешний вид своего жилища, но не знаете как? Начните со стен! Это главный элемент, о...
Если вы хотите самостоятельно отремонтировать балкон или лоджию, возвести террасу, беседку, гараж ил...
Хотели бы вы научиться читать мысли, чтобы узнать о человеке буквально все, не донимая его нескромны...
Иллюстрации художника Льва Токмакова на библейские темы являются попыткой проникнуть в духовную суть...
Странный человек прибыл в аэропорт Шереметьево. Раскосые глаза его смотрели на столичную суету без э...
Настоящий сборник документов содержит рассекреченные СВР России архивные материалы по Польше, включа...