Легенда ночи Лазарева Ярослава

Но я не стала интересоваться, в каком клипе, какого режиссера, и он сразу приуныл.

— Ты, наверное, устала после перелета, — заметил он, сминая остаток сигареты.

— Немного, — ответила я. — Поедем?

Дима суетливо открыл дверцу и усадил меня на переднее сиденье. Почти всю дорогу говорил в основном он. Я молча слушала, иногда вставляя ничего не значащие замечания. Но думала только о Греге. Дима высадил меня возле дома. Я поблагодарила его, сказала, что послезавтра увидимся в институте, и отправилась к подъезду. Я все еще недоумевала, зачем он меня встретил.

Дома я первым делом отправилась в ванную. Приняв душ, сразу почувствовала себя лучше. Разобрав вещи, я улеглась на диван и позвонила маме. Она обрадовалась, что Дима все-таки меня встретил и довез.

Когда мы закончили разговаривать, я призадумалась. Неужели Дима всерьез мною увлекся? Невероятно! По сравнению с остальными сокурсницами я выглядела довольно скромно, одевалась совсем не вызывающе, да и глазки ему никогда не строила.

«Только этого мне не хватало! — со вздохом подумала я. — Надо понаблюдать за ним. И если он действительно увлекся, то напрямую сказать, что у меня есть парень».

По правде говоря, меня удивило собственное равнодушие. Дима был очень интересным и достойным парнем. Раньше мне, как и любой девушке, льстило внимание. Но сейчас я была настолько поглощена Грегом, любовь так сильно захватила меня, что все остальное не имело никакого значения. Иногда меня даже пугало столь всепоглощающее чувство. Но по-другому я уже не могла жить. Я ежеминутно думала о любимом и знала, что счастье возможно лишь тогда, когда он будет рядом, я смогу видеть его глаза, слышать его голос и целовать его, как только захочу.

Вечер прошел спокойно. Когда мама вернулась с дежурства, мы посидели на кухне, я рассказала о поездке. Она внимательно слушала. Вздохнув, заявила, что по-хорошему мне завидует и что Грег — достойный молодой человек. По правде говоря, я чувствовала определенное неудобство. Я маму искренне любила, и то, что мне приходилось постоянно ей лгать, угнетало. Но не могла же я сказать всю правду? Я никому не могла открыться, никому! Мама вдруг замолчала и пристально на меня посмотрела. Я с детства боялась этого взгляда и про себя называла его «мамин рентген».

— Ты изменилась, Лада, — задумчиво произнесла она. — Даже не пойму, в чем дело. Но что-то в твоих глазах… Что-то такое, что заставляет щемить сердце. Ты случайно не поссорилась со своим мальчиком?

— С чего ты взяла? — делано рассмеялась я. — У нас все хорошо!

— Ты влюблена в него? — после паузы спросила она.

Обычно мы на такие темы не разговаривали. Но я видела, что мама напряжена. Но чему тут было удивляться? После всего, что случилось со мной в Лондоне, я не могла остаться прежней. Я сама не замечала в себе никаких изменений, но любящий взгляд матери наверняка видел многое.

— Да, я влюблена, — после паузы сказала я. — И у нас все хорошо!

— Но я вижу, что ты улыбаешься, а в глазах на самом дне какая-то печаль. Или мне это только кажется? — задумчиво добавила она. — Может, я переутомилась? Вы точно не в ссоре?

Но ответить я не успела, в дверь позвонили.

— Кто это в такое время? — пробормотала мама и пошла открывать.

Я услышала какое-то шуршание, радостные восклицания и вышла из кухни. Мама стояла посередине прихожей, ее лицо сияло. А возле ее ног на полу возвышалась огромная корзина белых роз. Их было, наверное, штук сто, не меньше.

— Это тебе принесли, — восхищенно проговорила мама. — Курьер сказал, что просили передать на словах: «От Грега с любовью».

— Ну вот видишь! — облегченно заулыбалась я. — А ты про какую-то ссору! Тебе все кажется, мама!

— Какая красота! — прошептала она, обходя корзину вокруг. — Но ведь он в Лондоне!

— И что? — засмеялась я. — Заказал по телефону, сейчас все просто!

— И верно! — улыбнулась она, нюхая цветы. — Боже, какой запах! Они великолепны! Балует он тебя! Ну сколько они стоят? Кошмар! Даже неудобно как-то!

— Мама, Грег далеко не из бедной семьи, — заметила я и прикусила губу, тут же вспомнив глубоко посаженные серые глаза Атанаса и его мрачную улыбку. Холодок пробежал по спине, на душе стало тоскливо. Я спрятала лицо в розы, вдыхая их тонкий аромат.

Весь следующий день я провела дома, просто валяясь на диване и слушая музыку. Мне не хотелось никуда идти, никого видеть. Лиза позвонила около полудня и предложила прогуляться, но я сослалась на плохое самочувствие. Я слушала ее беззаботную болтовню — она, как всегда, была увлечена очередным молодым человеком и считала, что на этот раз все у них серьезно, — но думала только о Греге. И все яснее осознавала, насколько мы далеки от цели. Когда мы жили раздельно, все казалось довольно простым. Но как только мы оказывались рядом, непреодолимая страсть туманила головы, и я видела, что Грег просто не готов к тому, что должно произойти. Да, мы наконец-то прочитали текст легенды, который и породил поверье в среде вампиров, мы видели то, что произошло с Атанасом, но к решению проблемы нас это не приблизило.

— И вот он на меня как набросится… прямо в клубе! Чуть ли не на барной стойке хотел… Лада? Ты чего молчишь-то?! Или тебе не интересно? Будто умерла там! — раздался возмущенный голос в трубке.

— Слушаю я тебя, Лиза! — тут же отозвалась я. — Просто немного устала после перелета, вот и вялая. Не обращай внимания!

— Ясно, — разочарованно проговорила она. — Ну отдыхай тогда! А то ты просто засыпаешь, я же чувствую! Редко мы стали видеться, — вздохнула она. — Почти не общаемся! Я ничего толком о тебе не знаю.

— Рассказывать особо нечего. Ты же знаешь, я на первом курсе, все время на учебу уходит. Все друзья обижаются, что я стала редко звонить, да и в компаниях не появляюсь.

— Ты всегда ботаном была, — заметила Лиза и хихикнула. — Тебе уж девятнадцать осенью будет, а ты все у нас пай-девочка. Пора любовью заниматься, а не учебой! Все принца ждешь?

— Отстань! — засмеялась я. — Никого я не жду!

— Ну и ладно! — не обиделась она. — Не хочешь, не рассказывай! Сиди все воскресенье дома! А я иду на рок-концерт! Пацан один пригласил. Его двоюродный брат на бас-гитаре играет. Сегодня выступают. Может, пойдешь?

Я задумалась. Но, представив толпу пьяных рокеров, прокуренный клуб, перевозбужденную Лизу, отказалась.

Когда мы закончили разговаривать, мое настроение испортилось. Я осознала, насколько мне стала неинтересной обычная жизнь моих сверстников. Я ведь как приехала, даже компьютер ни разу не включила. А раньше дня не могла прожить без аськи, без сайта «В контакте», без форумов и чатов. Но даже это перестало меня интересовать. Познакомившись с Грегом, я словно села в поезд и уезжаю все дальше, а Лиза, мои бывшие одноклассники и друзья остались на перроне. Хуже всего было то, что и мама будто бы там осталась.

«Господи! — с тоской подумала я. — Так я скоро окажусь в полном одиночестве!»

Грег позвонил мне около полуночи.

— Люблю тебя!

И я услышала чмоканье. Улыбнувшись, ответила, сдерживая дыхание:

— И я тебя люблю… Больше жизни… больше всего на свете!

— Но я люблю тебя больше! — упрямо произнес он и тихо засмеялся.

— Спасибо за розы! Ты поверг маму в шок своим подарком.

— Главное, чтобы тебе они понравились! — ответил Грег. — Когда ты будешь на них смотреть, помни, что каждый лепесточек этих цветов — мой поцелуй! Можешь как-нибудь на досуге посчитать, сколько раз я тебя целую, — добавил он и вновь засмеялся.

И искрящаяся радость заполнила мое сердце и прогнала тоску.

— Мне хочется, чтобы у тебя не было других занятий! — нежно проговорил Грег. — Считай мои поцелуи! Разве может быть занятие лучше?

— Но завтра у меня начинаются другие, — вздохнула я.

— Если не хочешь учиться, — быстро сказал Грег, — то брось институт!

— Знаешь, — после паузы сказала я, — я много размышляла обо всем, о нашем будущем, и вот что хочу сказать. Я уверена, что у нас все получится, уверена, что ты станешь самым обычным парнем и мы будем вместе до самой смерти! Я окончу институт, получу профессию, мы поженимся, у нас родятся дети, будем жить вместе и оба ходить на работу. Ты ведь мне говорил, что учишься на дизайнера ювелирных украшений, хорошая профессия.

Я замолчала. Мне хотелось верить, что все будет именно так.

— Ты думаешь, счастье заключается именно в такой жизни? — после паузы осторожно спросил Грег.

— Конечно! — быстро ответила я. — А тебя что-то не устраивает?

— Мои родители без конца ссорились, насколько я помню. Отец даже бил мать… когда напивался, — произнес он. — Ясно, что все семейные пары живут по-разному, но какая-то тенденция все же прослеживается.

— Что ты хочешь этим сказать? — засмеялась я. — Что ты будешь меня бить?

— Нет, Ладушка! Ну что ты! — возмущенно ответил он. — Я говорю о том, что у всех семейных пар есть лишь два врага — привычка и… скука. Мне вдруг стало страшно, пока я тебя слушал, что мы можем превратиться вот в таких смертельно наскучивших друг другу людей. Я представил, что мы живем в браке лет десять… К тому же подумал, что ты совсем меня не знаешь, ты любишь во мне лишь… вампира, тебя привлекает именно это. И когда я превращусь в обычного парня Гришу восемнадцати лет, когда лишусь всех своих сверхспособностей, ты потеряешь ко мне всякий интерес.

— Глупости! — раздраженно ответила я, хотя в душе понимала, что, возможно, в чем-то он прав. — Тогда я то же самое могу сказать и о тебе! И ты точно так же можешь разочароваться во мне.

— Глупости! — повторил за мной Грег. — Я полюбил тебя такой, какая ты есть. С тобой-то никаких метаморфоз не произойдет. Знаю, как я сейчас выгляжу, хотя ни разу не видел своего отражения ни в зеркале, ни в воде. Я молод, хорош собой, утончен, аристократичен, загадочен, опасен и безумно богат. Это ли не идеал любой девушки? Представь, каким я стану после превращения!

Грег замолчал, словно давал мне возможность увидеть. Мои глаза закрылись…

…Я очутилась на улице. Под ногами было довольно скользко. Тонкая наледь на асфальте, грязный снег, серыми островками возвышающийся по краям дороги, стылое синее небо с начинающим садиться солнцем, голые ветви деревьев — пейзаж был весьма унылый. Я стояла возле какого-то здания, показавшегося мне знакомым. Не могла отделаться от ощущения, что нахожусь возле Политехнического музея. Тогда я медленно пошла вдоль стены. Завернула за угол и оказалась возле входа. И тут же увидела афишу. «Поэтический вечер Владимира Маяковского «Чистка современной поэзии», — гласила она. Внизу заметила приписку: «Состоится 17 февраля 1922 года».

В этот момент двери распахнулись, и толпа возбужденных молодых людей вывалилась на улицу. Они размахивали руками и что-то бурно обсуждали. И тут я заметила Грега. Он шел рядом с высоким молодым мужчиной, лицо которого с крупными чертами, большими карими глазами и выступающим вперед подбородком показалось мне знакомым. Я приблизилась.

— А имажинятам [22] не место среди поэтов! — раскатисто говорил мужчина. — Так что, дорогой товарищ, пиши хорошие стихи! Понятные простым советским людям!

До меня дошло, что я вижу Владимира Маяковского. Грег смотрел на него восхищенно, потом пожал протянутую руку и остался стоять на месте, словно остолбенел от счастья. Его раскрасневшееся лицо именно это и выражало. Маяковский в окружении толпы двинулся дальше по улице.

— Ты чего, Гришаня? — спросил невысокий светловолосый парень, выбежавший из музея. — Идешь?

— Нет, — ответил очнувшийся от столбняка Грег. — Мне домой надо. У мамани сегодня именины.

— Ну, я побежал! А то товарищи поэты уже далеконько ушли. До завтра! — торопливо проговорил паренек и умчался за удаляющейся толпой.

Грег шумно вздохнул и посмотрел ему вслед. Видно было, что ему очень хочется отправиться вместе со всеми. Однако он повернул в другую сторону и медленно побрел вдоль стены музея. Перейдя дорогу, он отправился по Маросейке, затем углубился в один из переулков.

Я двигалась практически рядом с ним. Я знала по своим прошлым трансам, что не существую в этой реальности, хотя все вижу, слышу и ощущаю.

Скоро мы оказались в каком-то запущенном дворе. Грег направился к длинному дощатому дому барачного типа. Зашел в дверь под кривым ржавым козырьком, и мы очутились в длинном полутемном коридоре. Я услышала пьяные выкрики: где-то явно шумела компания. Но Грег не обратил на это внимания и быстро прошел в конец коридора. Он открыл дверь, и мы очутились в крохотной комнате. В центре стоял стол, покрытый чистой бумажной скатертью, на нем я увидела скромное угощение в виде большого квадратного пирога на щербатом блюде. Рядом громоздился чайник. В комнате была женщина, от силы лет сорока, с изможденным потускневшим лицом. Она была одета в серое платье фасона 20-х годов, с заниженной талией и укороченной до колен юбкой. У нее были черные, как у Грега, волосы.

— Мама, прости, я опоздал! — сказал Грег, целуя ее. — Отец где?

— Его срочно вызвали на завод, там какой-то аврал, — обеспокоенно ответила она. — Надеюсь, он вернется не поздно. Ты присаживайся, сынок! Может, выпьешь? — неуверенно спросила она и достала из буфета графинчик.

— Нет, ты же знаешь, я не пью, — сказал Грег и достал из кармана бумажный сверток. — Это тебе, поздравляю с именинами!

— Что там? — смущенно спросила она и взяла сверток.

Она развернула бумагу и восхищенно вскрикнула. Я увидела в ее руках маленькую изящную фарфоровую вазочку нежно-розового цвета с тонким цветочным рисунком.

— Прелесть! — прошептала она и осторожно поставила вазочку на комод в углу комнаты.

— Мне тоже понравилась, — улыбнулся Грег. — Один мой товарищ продавал. Он сказал, что родители решили избавиться от мещанских вещей. А я вот купил.

— Очень красиво! — согласилась мать Грега. — Где ты так задержался? — мягко поинтересовалась она, усаживаясь за стол и разрезая пирог.

Грег устроился напротив нее и налил чай ей, затем себе.

— На поэтическом вечере с ребятами были, — оживленно заговорил он. — Выступал поэт Маяковский. Ну ты слышала о нем, наверное! Наш, пролетарский! Говорил о том, что необходимо чистить поэтические ряды и устранять никому не нужные течения. Вот, в частности, про имажинизм много говорил.

— А что это? — равнодушно спросила она.

— «Имаж» от иностранного слова «имидж», — пояснил Грег.

И я не смогла сдержать улыбку, таким важным стало его лицо.

— Означает это слово — «образ», — продолжал он. — Есть такой крестьянский поэт Есенин. Тоже, поди, слышала?

— Нет, сыночек, не знаю даже, кто это, — мягко произнесла она. — Я ведь на фабрике целыми днями. Откуда мне?

— В общем, он придумал такое течение, чтобы образы были. Но имажинисты перегнули палку и стали какие-то мудреные стихи писать. 

продекламировал Грег.

Я видела, что его мать внимательно вслушивается в слова, ее лицо приняло недоуменное выражение. Но она промолчала.

— А вот строчки закадычного дружка Есенина Толи Мариенгофа, тоже имажиниста, — с воодушевлением сказал Грег. 

— Не пойму я ничего, сыночек, — сказала мать и вздохнула. — Не нравится мне это. Ты уж извини, ради Христа!

— Да не за что извиняться, мама! — взволнованно произнес Грег. — И правильно, что не нравится! А надо, чтобы стихи всем нравились!

И были понятны. Вот Маяковский и выступает против таких стихов и таких поэтов! — добавил он.

— Это правильно! — согласилась она. Я внимательно смотрела на него. Да, он, несомненно, сильно отличался от того Грега, которого я знала. Я видела юного эмоционального парня с подвижным румяным лицом, живыми голубыми глазами и растрепанными кудрями. Он был не таким загадочно-притягательным и отстраненно-холодным, как в нашей с ним реальности, а казался милым, наивным, чувствительным и открытым. Я подумала, что Грег после превращения будет точно таким же, но меня это не смущало. Меня вполне устраивал именно такой парень, и я, вне всякого сомнения, любила его. Я поняла, что мне в принципе все равно, в каком он облике — прекрасного холодного вампира или бедного пролетарского поэта. Я любила Грега, и мне нужен был только он, и никто другой…

Я очнулась от его голоса в трубке.

— Лада, — мягко позвал Грег.

— Да, любимый, — отозвалась я и улыбнулась.

— Все хорошо, — прошептал он. — Я все понял.

— И я все поняла, — сказала я. — Люблю тебя.

— Люблю, — ответил он.

Спала я крепко. Утром чувствовала себя прекрасно. Собравшись, отправилась в институт.

Я вошла в аудиторию и сразу увидела Иру. Она сидела за столом с весьма возбужденным видом. Заметив меня, замахала рукой. Приблизившись, я обомлела от ее внешнего вида. Ира сильно похудела. Но, видимо, из-за того, что так резко сбросила вес, выглядела она неважно. Лицо осунулось, упругая кожа обвисла и потеряла свежесть, глаза стали больше, но Ира их зачем-то ярко накрасила, что ей никогда не шло. На губы она наложила кричащую красную помаду, лишь усугубив общее отталкивающее впечатление. Когда мы поздоровались, она даже встала и начала вертеться передо мной, поглядывая по сторонам. Многие однокурсницы уже выразили ей свое удивление.

— Вот, Ладка, видишь, как я здоровски похудела! Все каникулы только этим и занималась, — тараторила она. — Рецепт мне моя бывшая одноклассница подсказала. Она сама гак двадцать килограммов сбросила! Вот!

— И что за рецепт? — поинтересовалась одна из девушек.

— Просто, как все гениальное! — с воодушевлением ответила Ира и закатила глаза от носторга. — Ежедневно принимаешь слабительное и мочегонное. Обычные таблетки, в аптеке всегда есть. И все! Видите эффект?

— Bay! — ответила та. — Супер!

— Но это вредно, — встряла я. — Так и обезноживание получить недолго, к тому же минералы вымываются. Тебе нужно минеральную воду пить и витамины принимать.

— Да? — заинтересовалась Ира. — Может, и правда? А то у меня что-то теперь голова часто кружится.

— Правда, — кивнула я. — У меня мама медработник, так что можешь мне верить. Я столько всего по поводу здоровья и лекарств с детства наслышалась.

— Ирка, ты чего такая зеленая? — спросил в этот момент один из вошедших в аудиторию парней. — Уксус, что ли, пьешь?

— Дурак! — зло ответила она и покраснела.

— Не обращай внимания. Но ты и правда бледная.

— Сейчас румяна нанесу, — озабоченно сказала она, села за стол и открыла сумочку.

— Ты бы лучше витамины приняла, — посоветовала я.

— Диму не видела? — нарочито небрежным тоном поинтересовалась она.

Я чуть не ляпнула, что он меня встретил в Домодедове, но вовремя спохватилась и промолчала. Ира, похоже, все еще была к нему неравнодушна и питала какие-то надежды.

«Бог мой! — дошло до меня. — Ведь это она из-за него так похудела! Да она влюбилась!»

И тут вошел Дима. Он поздоровался со всеми, перекинулся парой слов с парнями и направился, как обычно, к последнему столу. Но задержался возле нашего. Ира, как только он вошел в аудиторию, мгновенно убрала косметичку, выпрямилась и приняла отсутствующий вид.

— Привет, девчонки! — как ни в чем не бывало поздоровался он. — Как отдохнули?

Я поняла, что он не собирается афишировать, что встретил меня в аэропорту и подвез до дома, и вздохнула с облегчением.

— Привет, — ответила я.

— Хай! — небрежно бросила Ира и сделала равнодушное лицо.

— Хорошо отдохнули, — сказала я. — А ты как?

— Тоже неплохо, — ответил он и пошел на свое место.

Я села за стол. Ира сразу привалилась к моему плечу и жарко зашептала в ухо:

— Какой он лапочка! Ты видела, волосы сегодня распустил… Ему та-а-ак идет! Вот бы зарыться в них носом! Это та-а-ак сексуально, когда у парня длинные волосы. Я просто тащусь!

— Не в моем вкусе, — ответила я.

— Да ладно? — не поверила Ира, отодвинулась от меня и округлила глаза. — Ты мало общаешься с нашими девчонками, а я тебе говорю, что все от него без ума!

— Да мне-то что? — начала я раздражаться. — Я-то не без ума!

В этот момент в аудиторию вошел препода-ватель. Начались занятия. Но Ира никак не могла сосредоточиться на предмете. Она без конца пертелась, оглядывалась, пыталась шептать мне на ухо, как она очарована Димой и как скучала без него все каникулы, пока не получила выговор от преподавателя.

Я с трудом высидела первый день занятий. Мое настроение было сумрачным. Ира невыносимо меня раздражала, не давая думать о Греге. И когда закончилась последняя пара, я вздохнула с облегчением. На улице она догнала меня и схватила за локоть.

— Ты сейчас куда? — возбужденно спросила она. — Может, зайдем в кафе, посидим?

— С чего бы это? — недовольно сказала я. И тут увидела, что Дима идет за нами.

— И Димочку с собой возьмем! — громко продолжила Ира. — Да, Димон? — развязно спросила она, поворачиваясь к нему.

По его лицу я поняла, что он так же раздражен, как и я. И мне стало жаль Иру. Она явно ничего не замечает. Но ведь она влюблена, поэтому удивляться не приходилось. Я решила ей помочь. Повернувшись к Диме, спросила:

— Хочешь с нами выпить по чашечке кофе? Он тут же оживился и взглянул на меня с явной надеждой. Я безмятежно улыбалась. Дима кивнул, подхватил нас под руки и направился к своей машине, припаркованной неподалеку от института.

— А может, где-нибудь здесь? — предложила я. — Я ведь рядом живу, уезжать никуда не хочется. Хотя… — добавила я и украдкой подмигнула Ире, — вы можете вдвоем куда-нибудь поехать, а я — домой. Устала что-то…

Ира радостно улыбнулась и с ожиданием посмотрела на Диму. Но я видела, что эта идея ему совсем не нравится.

— Хорошо, давайте пойдем в кафешку возле метро, — наконец предложил он.

— Оки! — с не меньшим воодушевлением согласилась Ира.

Ей было все равно, куда идти, лишь бы с Димой.

Мы пришли в кафе и заняли столик. Я, по правде говоря, чувствовала себя отвратительно. Невыносимая тоска навалилась на меня, я сама не понимала причину такого резкого спада настроения и в основном молчала, Дима тоже, зато Ира заливалась соловьем. Мы взяли по чашке кофе и пирожные.

— Каникулы были ну вообще, — трещала она, — я из клубов просто не вылезала. В «Би-2» чумовой концерт был! Диджей Тузов зажигал. Просто вау! Потом еще с папкой в казино «Шангри Ла» ездили. Я пятьсот баксов выиграла, вот! — с гордостью сообщила она. — Потом себе отпадную кофточку купила.

— На пятьсот баксов? — с затаенной иронией спросил Дима.

— Ну не на все, конечно, — ответила Ира и кокетливо ему улыбнулась.

— То-то ты так исхудала, — заметил Дима, — немудрено, если все каникулы по клубам ласкалась. Ладно, я выйду покурю. Извините, девочки.

Он встал. Мне, если честно, тоже захотелось встать и под благовидным предлогом уйти. Но Ира схватила меня за руку, ее глаза лихорадочно блестели. Как только Дима отошел от столика, она возбужденно заговорила:

— Я больше не могу! Я просто без ума от него! Лада, а что, если я возьму и признаюсь ему в любви? А?

— С ума сошла! — ответила я. — Зачем спешить? Пусть он проявит инициативу.

— Ты так думаешь? — тут же поникла она. — Но ведь я ему нравлюсь? Он даже заметил, что я похудела. Я ведь только ради него стараюсь! Я и на фитнес уже записалась. Буду два раза в неделю в спортзал ходить. Даже персонального тренера оплатила.

— А вот это правильно! — поддержала я. — И не для какого-нибудь парня нужно всегда быть в форме, а для себя!

— Он вовсе не какой-нибудь! — обиделась Ира. — Дима самый лучший на свете! Я все равно его добьюсь! И пусть лучше никто не встает на моем пути!

— Удачи! — пожелала я и поднялась.

Я больше не могла выносить ее присутствия. Столь очевидная глупость раздражала, и я боялась, что наговорю грубостей.

— Ты куда? — изумилась она.

— Совсем забыла, — соврала я, — мне же домой нужно. С подружкой договорилась. Она меня уже ждет, наверное.

— Так позвони ей! — предложила Ира.

— Лучше пойду. К тому же у тебя будет возможность побыть с Димой наедине.

— Ах, так ты поэтому решила удалиться? — расплылась она в широкой улыбке. — Знаешь, я тебе даже благодарна. Ты очень чуткая!

— Вот и хорошо! До завтра! — ответила я и направилась к выходу.

Когда я вышла на улицу, Дима как раз бросил окурок в урну. Увидев меня, он нахмурился.

— Ты куда, Лада? — спросил он.

— Домой, — быстро ответила я, не сбавляя шага. — Извини, но я кое-что вспомнила, вот и ухожу. Думаю, что вы с Ирой отлично пообщаетесь.

— Не хочу я с ней общаться, — грустно ответил он и пошел рядом. — Если честно, я только из-за тебя согласился пойти в кафе.

Я остановилась и повернулась к нему. Карие глаза Димы смотрели на меня в упор, длинные загнутые ресницы практически касались бровей. Он хлопнул ими, его лицо приняло обиженное выражение.

— Знаешь, Дима, это некрасиво, — сказала я. — Мы не можем вот так оба уйти. Тем более что я уже попрощалась с Ириной. Будь добр, вернись в кафе.

— Я сам буду решать, что красиво, а что нет! — с вызовом ответил он. — А некрасиво, по моим понятиям, навязываться парню, который не хочет с тобой общаться! Так и передай той дуре!

— Не груби! — бросила я. — Иди и сам ей все скажи!

— Ну, это же твоя подруга! — зло произнес он.

Я сделала шаг к нему.

— Слушай, чего ты психуешь? — раздраженно поинтересовалась я. — Не хочешь общаться с Ириной, так ей и скажи! По-моему, это логично! А убегать вот так, даже не попрощавшись, подло! Как ты завтра в институте в глаза ей будешь смотреть?

— Знаешь, Лада, — более спокойным тоном проговорил он, — я никогда не стремился общаться с Ирой! Меня всегда привлекало твое общество. Ты совершенно не похожа на всех этих самовлюбленных куриц. Ты очень цельная, умная и явно самодостаточная личность. И загадочная, — добавил он. — А мне всегда было интересно разгадывать головоломки.

— Ты ошибаешься, — ответила я. — Среди наших сокурсниц немало достойных девушек! А может, это ты самовлюбленный? Может, потому никого вокруг не хочешь замечать?

— Мне нравишься ты! — с вызовом сказал Дима. — И я хотел бы с тобой познакомиться поближе! Думал, ты уже догадалась.

— Ничего не выйдет! — резко ответила я. — У меня есть парень, и я его люблю! Это к нему я летала в Лондон. Он скоро приедет в Москву. Делай выводы!

Я увидела, как Дима изменился в лице. Его явно неприятно поразило то, что я сказала.

— Ясно, — после паузы пробормотал он и опустил голову.

— Ты вернешься в кафе? — спросила я. — Не вынуждай меня все объяснять Ире.

— Вернусь! — сухо ответил он.

— Вот и отлично! Ира — приятная девушка, поболтаете, выпьете кофе. Пока!

Я махнула ему рукой и быстро пошла прочь.

Но, оказалось, Дима в кафе не вернулся. Когда утром я пришла в институт, Ира уже была в аудитории. К моему удивлению, она была не на своем обычном месте. Я кинула сумку на стол, за которым мы сидели, и подошла к ней. Ира разговаривала с Дашей, одной из наших сокурсниц, хорошенькой шатенкой, обожающей гламурный стиль. Они сидели за одним столом.

— Приветик! — вяло поздоровалась я. — Ир, ты чего не на месте?

— Отбила у меня Димку и еще спрашивает! — злобно ответила та.

— Ты о чем? — изумилась я.

— Какая же ты оказалась подлая! — вдруг встряла Даша. — То-то особняком держишься! Разве можно уходить с парнем, который нравится твоей подруге? Это вообще ни в какие рамки! И даже не предупредить!

Тут до меня дошло, что Дима так и не вернулся в кафе. Бедная Ира! Представляю, как она сидела в одиночестве и недоумевала, куда он подевался.

— Мы ушли в разные стороны, успокойся! — сказала я и вернулась к своему столу.

Ира так и осталась сидеть с Дашей. Я видела, что к ним периодически подходят другие девчонки, Ира что-то гневно им рассказывает, потом они косятся в мою сторону с весьма презрительным видом. Но я старалась не обращать на это внимания. Когда Ира успокоится, я ей объясню, как все было на самом деле. Однако Дима подлил масла в огонь. Он зашел в аудиторию и увидел, что я сижу одна, и быстро направился ко мне и уселся рядом. Ира и остальные девушки мгновенно перестали разговаривать и повернулись в нашу сторону.

— Слушай, уйди! — сухо сказала я. — Это место занято!

Но Дима продолжал сидеть и торжествующе посматривать по сторонам. Ира не выдержала, вскочила и ринулась к нам. Все произошло мгновенно. Она схватила меня за волосы и начала визжать, что я дрянь. Я с трудом вырвалась из ее цепких пальцев, Дима оттащил Иру. Потом на глазах всей группы дал ей пощечину и обозвал. Ира тут же перестала орать, замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами, затем вылетела из аудитории, всхлипывая и что-то бормоча. У Димы хватило ума сесть на свое прежнее место. А вокруг меня мгновенно образовался вакуум. Я и так никогда не пользовалась популярностью у однокурсников, а теперь просто физически ощущала холод и осуждение, исходящие от них.

Лекция прошла спокойно. Я прилежно записывала за преподавателем и старалась не смотреть по сторонам. Но чувствовала себя отвратительно. Все произошедшее просто не укладывалось в голове.

«Наверное, у Иры рассудок помутился от резкого похудания, — думала я. — Так издеваться над своим организмом! Ясно, что психика поехала! Но что же делать?»

Я не знала ответа на этот вопрос. К тому же сейчас я ничего не могла предпринять.

«Должна же она успокоиться, — размышляла я. — Вот тогда я и поговорю с ней. Это сделать в любом случае придется. Нужно объяснить, что я здесь совершенно ни при чем».

Я с трудом досидела до конца лекций. Дима больше ко мне не подходил. Остальные молча меня игнорировали. Ира в этот день так и не появилась. Я отправилась домой в мрачном настроении. Лекции закончились около пяти, уже начало смеркаться, но на улице было приятно. Я шла медленно, наслаждаясь свежим воздухом. Когда завернула в переулок, возле меня резко затормозила машина.

— Лада! — услышала я и обернулась.

Это был Дима. Он открыл дверцу и улыбался как ни в чем не бывало.

— Садись, подвезу! — предложил он.

Я машинально оглянулась по сторонам, но никого из однокурсников поблизости не наблюдалось. Я забралась на переднее сиденье. Дима тут же отъехал.

— Ты домой? — поинтересовался он.

— Да, — кратко ответила я.

— Могу доставить, — улыбаясь, сказал он.

— Мне тут рядом, и пешком бы дошла! — хмуро произнесла я.

Мне хотелось серьезно с ним поговорить, но в машине, на ходу, это было неудобно. И я решила, что объяснюсь, когда он высадит меня у подъезда.