Особый район Козловский Юрий

Глава 17

Черный камень

— Артем, иди скорее сюда! — звонкий голос Ани доносился из-за густого кустарника, за которым начинался лиственничный лес. — Смотри, что я нашла!

Бестужев только что посадил аппарат на ровной галечной косе, окаймленной полосой изумрудно-зеленого луга, с пятнами буйных зарослей цветущего яркими сиреневыми метелками иван-чая. Эту косу он заметил еще вчера, пролетев вниз по течению реки, почти до границы закрытого района, и сразу понял, что она почти идеально подходит в качестве посадочной площадки.

Уже четыре дня они были вместе, и все это время не расставались ни на минуту. Они любили друг друга, гуляли в окрестностях Тоболяха, летали над всем районом. Когда у него стало кончаться топливо, Артем отправился к Атласову. Перед этим они поспорили с Аней, которая была уверена, что прижимистый хозяин поселка не выделит ему ни капли бензина. Он же уверял ее в обратном и выиграл спор. Стоило лишь правильно попросить… Артем не преминул включить «второе зрение» и увидел, что Атласова окружает разноцветное свечение, такое замысловатое, что пришлось потратить немало времени, чтобы в нем разобраться. Оказавшись далеко от своих богатств и утратив контроль над ними, «тойон» не потерял присутствия духа. Раньше всегда находился кто-то, стоящий выше его, а сейчас он торжествовал. Его распирала беспредельная радость, потому что он чувствовал себя всевластным хозяином земли, которую он считал своей, и всех населяющих ее людей. Только где-то в уголке души затаились злость и обида на того, кто помешал ему стать хозяином всего района. И уже совсем глубоко в подсознании, почти неощутимо для самого владельца, мягко мерцало что-то светлое, неопределимое даже для Артема…

…Бестужев еще осматривал шасси дельтаплана, слегка пиная колеса, а девушка убежала к лесу, который тянулся до самых предгорий и даже местами забирался почти до середины сопки. Артем оторвался наконец от аппарата и пошел на голос. Одетую в ярко-красный спортивный костюм Аню видно было издалека. Она стояла около высокого, в рост человека, куста, от верха до самой земли густо усыпанного небольшими гроздьями темно-фиолетовых ягод жимолости, которую здесь называли охтой. На фоне зелени и гор девушка была прекрасна.

— Посмотри, какое чудо! — Аня отогнула ветку куста, и Артем увидел под ним целую семью подосиновиков, великолепных красавцев с рыжими шляпками. В центре семьи красовался гигантский гриб с огромной оранжевой шляпой и толстенной ножкой.

— Вот это да! — обрадовался Бестужев. — Сегодня будем есть грибной суп! Только, чур — варю я!

Он достал нож и срезал рыжего великана. Ножка оказалась на удивление чистой, без единой червоточины. Он принялся срезать остальные грибы и вдруг почувствовал, что они с Аней не одни здесь. В глубине кустов кто-то стоял, притаившись и стараясь не дышать. Артем взял Аню за руку, приложил палец к губам и потихоньку двинулся в обход. Револьвер будто сам прыгнул ему в руку. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как кусты затрещали, из них пулей вылетел огромный грязно-бурый медведь и сломя голову помчался через лес в сторону сопок. Девушка испуганно вскрикнула, крепко вцепилась в руку Артема и прижалась к нему всем телом.

— Успокойся, глупенькая, — он погладил ее по плечу. — Он испугался сильнее, чем ты.

— Ага, — улыбнулась Аня, преодолев страх. — А если он вернется?

— Не вернется! — уверенно ответил Бестужев. — А если даже вернется, я его заломаю!

Удивительно, но он был настолько уверен в своих словах, что девушка тоже ни на минуту не усомнилась в них.

— Жалко, охту не во что собрать, — обиженно сказала Аня.

— А ты так ешь, с куста, — посоветовал ей Артем. — Так вкуснее. Но грибы я не брошу! Суп за мной, договорились?

Он снял с себя камуфляжную куртку и сложил в нее срезанные грибы.

— Пойдем, поищем еще? — предложил он, когда Аня сказала, что в нее больше не влезет ни ягодки, и вообще на охту она теперь не захочет смотреть целый месяц, а то и два.

Они пошли вдоль леса, не углубляясь в него. Артем собирал грибы, а Аня рвала какие-то травы и выдергивала из земли корешки. На вопрос, что она делает, девушка ответила:

— Это лечебные травы. Вот эта — от простуды, эту к нарывам прикладывают. А вот — золотой корень, ты, наверное, слышал про него. Сделаю настойку и буду тебе по чайной ложке в день давать! — засмеялась она.

— Кто тебя научил в травах разбираться? — удивился Бестужев. Аня ни разу не говорила ему о своем умении.

— У меня бабушка была немного колдунья, — ответила девушка, улыбнувшись. — Собирала лечебные травы, делала отвары. А еще заговаривала зубную боль, засушивала ячмени, снимала сглаз, лечила детские болезни. Даже приворот умела делать. Ну и меня кое-чему научила. Вообще, говорят, в нашем роду шаманы были…

— Все интереснее и интереснее! — сказал Артем, притянул Аню к себе и поцеловал в щеку.

Вскоре куртка наполнилась грибами. Их было уже столько, что еще немного — и больше просто не поместится. Пора возвращаться, подумал Артем, но тут спереди пахнуло леденящим ветерком. Бестужев посмотрел на небо — оно было совершенно чистым, без единого облачка, вокруг по-прежнему стояла тихая, безветренная погода. Но знобящий холодок никуда не исчез. В нем чувствовалось что-то пугающее, отталкивающее и одновременно притягательное. Но, несмотря на сумятицу в чувствах, порожденную странным явлением, у Артема даже мысли не мелькнуло о том, чтобы уйти, не узнав, что там впереди.

— Стой здесь и никуда не уходи! — шепнул он Ане. Девушка тоже почувствовала что-то неладное, побледнела и стала очень серьезной.

Он сделал несколько шагов вперед. Стало не то что холоднее, но усилилось гнетущее чувство непонятной угрозы. Это не было похоже на чувство опасности в чистом виде, хорошо знакомое Бестужеву и не раз спасавшее ему жизнь. Тут было что-то другое, незнакомое, чему Артем не мог найти аналога. На всякий случай он расстегнул клапан кобуры, хоть и был уверен — случись что, никакое оружие ему не поможет. Что-то, лежащее далеко за пределами его богатого опыта, подсказывало ему, что впереди спряталось нечто ирреальное, не имеющее отношения не только к человеческим чувствам и эмоциям, но и вообще к Божьему миру. Холодное и омерзительное.

…Огромный черный камень Артем увидел на маленькой поляне в тени лиственниц. Судя по всему, он появился здесь не так уж давно. Но это был не метеорит. Скорее камень выдавило какой-то силой из-под земли, потому что он был опоясан валиком вытолкнутого грунта, и рядом лежал вывернутый из земли засохший куст кедрового стланика с оборванными корнями. Камень был правильной овальной формы, длиной около трех метров, но каких-нибудь следов обработки Бестужев на нем не заметил. Он прикоснулся к гладкой поверхности. Она оказалась не холоднее, чем у обычных камней. Но уже на небольшом расстоянии явственно ощущался исходящий от него знобящий холод, забирающийся в самую душу.

Сзади раздался шорох, и Артем резко повернулся. Это оказалась Аня.

— Мне там было так страшно без тебя! — жалобно сказала она и, вздрогнув, спросила, показав на камень: — Что это?

— Не знаю, — медленно произнес Бестужев. — Но, кажется, что-то не очень хорошее.

— Я никогда не видела таких, — Аня осторожно протянула руку и коснулась поверхности камня. — Раньше его не было, в этом я уверена. Мы ведь совсем недалеко от села, кто-нибудь давно нашел бы его, и все бы знали. Слишком уж он необычный.

— Это точно, — Артем присел на корточки и осмотрел нижнюю часть камня, окаймленную вывернутым грунтом. — Эта штуковина вылезла из-под земли, и случилось это совсем недавно.

По нижней части невозможно было определить, какая часть камня осталась под землей. Его бока уходили вертикально вниз, и казалось, что камень — лишь верхушка огромного черного столба, основание которого таится в неимоверной глубине.

— Знаешь, когда я была маленькая, бабушка рассказывала мне страшную сказку, — задумчиво сказала Аня. — Когда-то жил на этой земле другой народ, страшно гордый, и захотел он, чтобы боги земли, воды и неба служили ему. Боги рассердились, и хозяин земли вытолкнул из глубины большой черный камень, из которого вылезли злые духи и запрыгнули в сердца людей этого народа, прогнав из них добро и разбудив зло. Люди перебили друг друга, и никого из них не осталось. А камень снова ушел под землю и дожидается, когда люди снова захотят слишком многого…

Заметив улыбку Артема, Аня упрямо добавила:

— Ты не подумай, я не язычница какая-нибудь! Я крещеная православная христианка. Но посмотри, как все сходится! Чувствуешь, каким злом тянет от этого камня?

— Я чувствую холод, — мрачно ответил Артем. — И угрозу. Как будто что-то страшное рвется оттуда наружу и не может вырваться.

— Посмотри, там точно кто-то есть! — Аня испуганно вздрогнула и показала рукой в центр камня, поверхность которого до глубины двух-трех сантиметров казалась прозрачной.

Артем вгляделся в глубину монолита, и ему показалось, что в черноте под прозрачной каменной коркой, то поднимаясь на поверхность, то снова уходя в глубину, кишат мириады каких-то созданий. Очертания их были неразличимы, неуловимо меняясь каждый миг, но что-то подсказывало ему, что лучше и не видеть их истинного облика, потому что это зрелище не предназначено для человеческих глаз.

— Пойдем отсюда! — сказал он Ане. — Больше здесь нечего смотреть.

Девушка согласно кивнула, и они пошли, не оборачиваясь, в сторону берега, где оставили свой транспорт. Оба чувствовали странную подавленность, не радовали больше красоты окружающего пейзажа, и куда-то пропало желание провести здесь весь день до самого вечера. За всю дорогу они не проронили ни слова, и, только подойдя к дельтаплану, Аня спросила:

— Что с тобой, Артем? Тебя так огорчил этот камень?

— Дело не только в нем, — мрачно ответил Бестужев. — Хотя и в нем тоже… Сама понимаешь, если я сообщу о нем, то кранты моему отпуску, а ведь у нас еще три дня… И не сообщить нельзя. Я уверен, что это очень серьезно.

— Поступай, как должен, — у Ани на глаза навернулись слезы, и она украдкой смахнула их. — А время у нас еще будет.

Подняв дельтаплан на достаточную высоту, Бестужев включил рацию.

— Ответьте Второму! Ответьте Второму! — Первым был Незванов, Третьим — Сикорский, и Артем не знал, кто откликнется раньше.

— Третий слушает! — Голос Стаса звучал чисто, потому что в эфире не было никого, кроме них двоих.

— Стас, я обнаружил странный объект. Думаю, надо передать это Страгону. Большой черный камень с полупрозрачной поверхностью. Внутри как будто что-то шевелится.

Артем подробно описал внешний вид камня и передал его координаты, после чего добавил:

— И еще скажите, что около камня становится страшно. Он поймет.

В наушниках щелкнуло, и в разговор вмешался Незванов:

— Капитан, срочно возвращайся. Хлуднев пропал. Убил охранника, захватил оружие и сбежал…

Глава 18

Изгнание бесов

— Судя по тому, что вы рассказали об этом человеке, его душа давно отдана злу. — Страгон сидел в директорском кабинете между Мюллером и Бестужевым, нервно поглаживая седую бороду. — Теперь, когда появился камень, а на самом деле закрытый пока проход в другой, нечеловеческий мир, его неудержимо тянет к нему. Точнее, их взаимно влечет друг к другу. У него сейчас одна цель — добраться до камня и открыть дверь. И по доброй воле он ни за что не свернет с этой дороги.

— Что еще за другой мир? — спросил Незванов, тяжело вздохнув.

— Про него знают ваши священники, — терпеливо ответил старик. — Я прочитал про это в ваших книгах. Этот мир существует рядом с нашим и населен невидимыми и неосязаемыми духовными сущностями. В ваших книгах они называются бесами. Иногда они проникают в наш мир — для этого им достаточно невидимого отверстия размером с прокол иглой. Разумеется, отверстия эти возникают не на физическом, а на духовном уровне. Люди часто сами создают их своими действиями. Бесы занимают место в душах людей, и количество зла на Земле увеличивается. А тут не булавочный укол, а огромные ворота, через которые они ринутся к нам. Через эти ворота их может пройти столько, что хватило бы на всю планету, а уж от вашего района и вовсе ничего не останется, они сотрут его, за несколько секунд превратят в ничто вместе со всем населением. Вашим безответственным ученым, которые своими опытами сдвинули время и пространство, сами при этом не поняв, что сотворили, просто повезло, что проход появился здесь, а не в большом мире. Там бы его открыли мгновенно…

— Господи! — поморщился Незванов. — Бесы, проходы, зло! Мистики нам только не хватало!

— Мистики? — старик метнул на него гневный взгляд. — Да что ты знаешь о мире? То, что с вами уже случилось, — разве не мистика?

Незванов прикусил язык. Страгон умел убеждать…

— Что мы можем сделать? — вопрос задал Сикорский, и все присутствующие посмотрели на Страгона, понимая, что ответить на него может только он.

— Есть два выхода, — немного подумав, ответил старик. — Первый — остановить вашего беглеца. Но это временный выход. Как я понял, его душа давно захвачена злом, а теперь и вообще не принадлежит больше к миру людей, поэтому он с легкостью может взломать запоры и открыть двери. Если мы уничтожим его, трагедия будет отодвинута. Но кто сможет поручиться, что не появится еще кто-то с испорченной душой и не пойдет на зов иного мира?

— А второй выход? — снова спросил Сикорский.

— Второй? — старик задумался ненадолго. — Второй — это отправить камень туда, откуда он появился.

— Так в чем же дело? — теперь вопрос задал Незванов.

— В том, — вздохнул Страгон, — что для этого нужны три человека с определенными способностями. А нас только два, я и Артем. Третьего в поселке нет, я бы давно почувствовал. Есть, правда, маленькая надежда, что найдется кто-то в других поселках, но вряд ли… Слишком редки такие люди.

— Я не вижу большой проблемы, — снова сказал директор. — Нужно расставить людей вокруг камня, чтобы мерзавец даже не мог приблизиться к нему, и расстрелять его ко всем чертям!

— Не получится! — покачал головой Страгон. — Рядом с камнем его не остановит целая армия, уж поверьте мне. Останавливать его нужно на дальних подходах. Кто-нибудь может мне сказать, сколько времени понадобится ему, чтобы добраться до цели?

— Валера, посмотри, — Незванов подтолкнул к Седых лежащую на столе карту, где Бестужев отметил красным фломастером местонахождение камня.

Валера долго рассматривал карту, потом сказал:

— Думаю, не меньше десяти дней. В самом лучшем для него случае — неделя. Вот тут и тут, — он показал пальцем на карту, — ему нужно будет перебираться через речки. Я там бывал и знаю, что так просто их не преодолеть, нужно подниматься вверх по течению до первого брода, а это далеко. И вообще идти там по горам очень тяжело — кругом большие насыпи камней, покрытых скользким лишайником. Ноги переломать можно запросто.

— По мере приближения к цели силы у него будут прибывать, и такие мелочи его не остановят, — сказал старик. — Боюсь, что вблизи от камня даже кости у него станут крепче железа. Тогда его не возьмет никакая пуля.

— А какие способности должны быть у человека, чтобы он стал третьим и смог присоединиться к нам? — перебил разговор до сих пор молчавший Бестужев.

— Как тебе сказать? — задумался Страгон. — У вас таких называют экстрасенсами, иногда колдунами. Главное, чтобы они не служили злу.

— Кажется, я знаю такого человека, — неуверенно сказал Артем. — Надеюсь, что это именно то… Правда, этот человек живет на Тоболяхе, но у нас еще есть время проверить.

— Значит, делаем так, — подытожил Незванов. — Завтра с утра пораньше вы летите на Тоболях и определяетесь там. Но Хлуднева ловим в любом случае. Валера, ты определи места, которые он не сможет миновать. Там выставим засады. Если у вас и на Тоболяхе мимо, — он посмотрел на Бестужева, — то грузишься бомбами и прочесываешь местность. Увидишь — бомби. Живой он нам не нужен, а ответственность я беру на себя.

— Как получится, — угрюмо сказал Артем. — Если начнет сопротивляться, буду действовать по обстановке. Но предупреждаю — я солдат, а не палач!

Незванов ничего не ответил на это, только посмотрел долгим тяжелым взглядом.

…Вылетели на заре, когда поселок еще спал, и через полчаса Артем посадил дельтаплан на взлетной полосе Тоболяха. С воздуха он заметил спешащую к аэродрому фигурку в ярко-красном спортивном костюме, и у него поднялось настроение.

— Она? — услышал он в шлемофоне голос Страгона.

— Она! — ответил Бестужев. — Не пойму только, откуда она узнала, что мы летим…

Действительно, чтобы добежать от дома до полосы, Ане нужно было не меньше десяти минут. А десять минут назад они были еще слишком далеко, чтобы она услышала звук мотора.

— Кажется, нам повезло, — довольно шепнул старик Артему, когда Аня подошла поближе.

Девушка вихрем налетела на Бестужева и бросилась ему на шею.

— Я знала, что ты прилетишь сегодня! — гордо заявила она, расцеловав Артема. — Правда, знала!

— Знакомься, Аня, — сказал Артем, — это Страгон, я тебе про него рассказывал. К нему надо обращаться только на «ты», другого обращения он не признает.

Девушка молча склонила голову перед стариком. Артем понял, что ей просто неудобно «тыкать» незнакомому пожилому человеку.

— Ничего, дочка, привыкнешь! — Страгон правильно понял ее смущение.

— Тогда пойдемте ко мне пить чай, — пригласила Аня. — Там и поговорим. Вы ведь не просто так прилетели?

Артем посмотрел на старика, и тот незаметно кивнул ему.

За чаем с вареньем из красной смородины Бестужев подробно рассказал Ане о том, что представляет собой таинственный черный камень, и о больших надеждах, возлагаемых на нее. Во время рассказа Страгон молчал, с удовольствием поглощая варенье, и кивал головой, подтверждая правильность слов Артема.

— Значит, бабушкина сказка оказалась правдой! — перебила Аня Артема. — Я ведь тебе говорила!

Страгон удивленно посмотрел на нее, и Ане пришлось рассказать слышанную в детстве от бабушки сказку и ему. Выслушав ее, старик покачал головой и сказал:

— Никогда бы не подумал, что древние знания могут сохраниться, пройдя через столько веков, пусть даже в форме сказки! Но возможен и другой вариант — это воспоминание о будущем.

— Разве такое возможно? — не поверил Артем.

— В этом мире возможно все, неужели ты еще этого не понял? — серьезно ответил Страгон и отложил ложку. — Очень вкусное варенье. Но пора нам и делами заняться.

— Да, не будем тратить время напрасно, — согласился Артем. — Что мы с Аней должны будем делать?

— Ровным счетом ничего, — ответил старик. — Вы будете просто стоять рядом и стараться ни о чем не думать, а если не будет получаться, думайте о чем-нибудь отвлеченном, приятном. Остальное я сделаю сам. Ваша задача — подпитывать меня энергией.

— А это не опасно? — спросил Артем. Почему-то только сейчас до него дошло, что это вовсе не увеселительная прогулка, и у него загорелось жаром лицо при мысли, что Аня из-за него будет рисковать жизнью.

— Если ты опасаешься за меня, — девушка сразу все поняла, — то поздно опомнился. Я уже все решила и пойду с вами в любом случае!

Страгон помолчал, потом сказал тихо, будто их могли подслушать:

— Не буду вас обманывать. Все зависит только от нас. Если выдержим — все будет нормально. Нет — погибнут все, где бы они ни находились, рядом с камнем или на другом конце района. Спрятаться не удастся никому, потому что прятаться будет просто негде. Так что выбирать нам не из чего.

— Мы справимся! — отважно заявила Аня, и у Артема защемило сердце.

— Тогда не будем тянуть! — сказал старик, поднимаясь со стула. — Сначала отвезешь меня, потом вернешься за Аней.

Камень лежал на прежнем месте. В воздухе висел запах разогретой солнцем травы, и можно было бы радоваться красоте окружающего мира, если бы не полное отсутствие птичьих голосов и вообще любых звуков, и жуткая ледяная волна отторжения всего человеческого, исходящая от камня, которая стала еще сильнее, чем вчера. Даже дышать стало труднее. Артем сказал об этом старику.

— Похоже, они встревожились, готовятся защищаться! — по обычно непроницаемому, но сейчас изменившему выражение лицу Страгона Артем понял, что тот волнуется, и снова пожалел, что втянул в это дело Аню. Но она упрямо поджала губы, показывая, что ни за что не отступится.

— Можете взяться за руки, так вам будет легче, — сказал им Страгон. Он встал около короткого края камня, а их поставил напротив. — И не забывайте — не пугаться, что бы ни происходило, и ни о чем не думать. Глаза держать открытыми. И, самое главное, не сходить с места, пока все не кончится. Ну, все, начинаем!

Он широко развел руки в стороны, потом приложил их к груди и, не произнеся ни слова, направил взгляд в самый центр камня. Артему показалось, что взгляд сурового старца материализовался, проник под поверхность и с ужасающей силой ударил по копошащимся под прозрачной поверхностью призрачным фигурам. От камня послышался низкий гул, похожий на тот, что издает потревоженное осиное гнездо, но Бестужев знал, что на самом деле тишину не нарушает ни один звук, а гул, не подчиняющийся законам акустики, звучит прямо у него в голове. Он покосился на Аню, ладонь которой держал в своей руке. Девушка держалась неплохо, только по расширенным глазам, которые она не сводила с камня, можно было заметить, как она напряжена.

Артем перевел взгляд на камень и увидел, что тени внутри него стали двигаться быстрее, закружились вокруг центра, как в водовороте и вдруг ушли в глубину, будто их всосало в воронку. Немного отпустило напряжение, тяжелым грузом давящее на плечи, и стало легче дышать, так что Бестужев подумал, что все уже кончено. Он хотел уже спросить об этом старика, но не успел. Земля под ногами задрожала мелкой дрожью, а с небольшой земляной насыпи вокруг камня посыпался песок. Артем снова посмотрел на камень и увидел, что из неимоверной, космической глубины несется прямо на него черное скопище, состоящее из миллионов, миллиардов существ, которых Страгон назвал бесами.

И вновь раздался звук, не слышимый никем, кроме них троих, звук из другого, нечеловеческого мира, и Бестужев понял, что еще никогда ему не было так жутко, даже в самые страшные моменты жизни. Аня болезненно вскрикнула. Артем сообразил, что слишком сильно сжал ее руку, и ослабил хватку. И тут грянуло. Черная туча достигла поверхности камня и ударилась об нее. Воздух помутнел, все окружающее исказилось, как в кривом зеркале, но прозрачная корка на камне выдержала удар. Похоже, Страгон тоже выдержал, обойдясь без помощи, потому что Артем не почувствовал внутри себя никаких изменений.

Удары повторялись раз за разом, с нарастающей силой, но старик не спешил прибегать к помощи своих ассистентов, Артема и Ани. После каждого удара лицо его болезненно морщилось, но он твердо стоял на ногах и не отрывал глаз от камня. После двенадцатого удара (даже ирреальность обстановки не заставила Артема изменить привычке строго фиксировать все происходящее) наступило затишье, но по напряженному лицу старика он понял, что до победы еще далеко.

…Прежние звуки, производимые нечистью, могли показаться музыкой по сравнению с тем, что Бестужев услышал сейчас. Захотелось заткнуть уши, но Артем знал — это бесполезно, звук не приходит извне, а возникает внутри него. Он потряс головой и вдруг будто ухнул в пропасть. Ощущение было, как при затяжном прыжке с парашютом, только скорость падения оказалась гораздо больше, не подчиняясь физическим законам. Голова не то чтобы закружилась, но стала пустой и звонкой. Ладошка Ани в его руке обмякла. Артем посмотрел на нее и, увидев, что она вот-вот упадет, обхватил за плечи, прижав к себе. Она благодарно кивнула.

Артем снова заглянул внутрь камня. Там назревало что-то ужасное. Человеческое сознание не в состоянии представить себе тот мрак, что сгустился в глубине этого ирреального мира. Назвать эту тьму абсолютной значит не передать и сотой доли того, что видел там Бестужев. На этот раз тьма поднималась не спеша, медленно и неотвратимо. Потом пропал звук, и наступила полная тишина, отчего стало еще жутче. Возник сильный жар в солнечном сплетении, захотелось сжаться в комок, чтобы ничего не видеть и не слышать. Желание было настолько сильным, что он с трудом удержался на ногах и сильнее прижал к себе Аню.

Удара не было. Достигнув поверхности, мрак прижался к ней и стал давить с такой силой, что она подалась и стала надуваться, как пузырь. Сам камень шевелился и раскачивался так, что между его стенками и грунтом образовались узкие провалы. Только теперь до Артема дошло, что он видит все происходящее открывшимся вторым зрением. Из глаз Страгона, казавшегося сейчас былинным богатырем, исходили два зеленых расширяющихся луча. Упираясь в камень, они не давали пузырю лопнуть, но поверхность его покрылась паутиной мелких трещинок. От Артема и Ани к старику тянулись туманные полосы, и Артем почувствовал, как от них к старику потоком уходит жизненная сила. И еще он понял, что простой подпитки старику уже недостаточно, он держится из последних сил, и пузырь может с секунды на секунду прорваться. Что за этим последует, не хотелось и думать…

Он так и не понял, что сделал. Просто посмотрел на пузырь и представил, что изо всех сил давит на него взглядом. И произошло невероятное. Пузырь вмялся внутрь, и поверхность камня разгладилась, снова став плоской.

То, что произошло потом, по силе воздействия затмило все, случившееся раньше. Казалось, что прорезавший тишину жуткий вопль должен быть слышен по всему району. В вопле слились миллиарды голосов, в которых можно было различить злобу, отчаяние, тоску по несбывшимся надеждам и ненависть, ненависть, ненависть… Звук нарастал и становился невыносимым, даже Страгон сжал голову руками и тихо застонал. Но Артем все равно понял, что они победили.

А потом тьма, будто до того она держалась за внутреннюю поверхность камня из последних сил, а теперь эти силы иссякли, оторвалась и рухнула в бездну. Вопль сразу смолк. Камень стал погружаться в землю, и через минуту на его месте осталась лишь неглубокая воронка. Страгон побледнел и мягко опустился на землю. Аня сомлела еще раньше. Артем сел прямо на землю, положив голову девушки себе на колени. Он один остался в сознании, хотя это стоило ему огромных усилий. Кто-то должен был оставаться на ногах…

Глава 19

Одержимый

Вода бежала по крутому распадку, заглушая своим шумом все другие звуки. Русло было усеяно большими камнями, о которые вода разбивалась, образовывая перекаты и водовороты. Лежи камни ближе друг к другу, можно было бы попытаться перейти на другой берег, перепрыгивая с одного на другой, но Хлуднев трезво оценивал свои возможности и понимал, что если сорвется, то уже через несколько секунд течение будет тащить его с разбитой башкой и переломанными костями. А рисковать было никак нельзя, потому что с каждой минутой он все сильнее чувствовал зов источника счастья, до которого он обязан был дойти живым.

Те, кто гонится за ним, думают, что ему понадобится неделя, чтобы достичь того места, куда он так стремится. Дурачье! Да, они подозревали, что источник укрепит его силы, но не думали, что это произойдет так быстро. Хлуднев шел почти сутки, не чувствуя усталости и не испытывая потребности в пище и сне. Шел он даже в темноте, каким-то чудом находя дорогу, и ни разу не оступился на покрытых скользким лишайником камнях. Если так пойдет и дальше, то цели он достигнет уже завтра к вечеру, вчетверо быстрее оптимистических раскладов приисковых лохов. А погоня безнадежно отстала — он знал, где она находится каждую минуту. Стоило закрыть глаза и подумать о них, и преследователи возникали, как на картинке, каждый на том месте, где находился сейчас. Ничего, дайте только добраться до места, думал он, и все вы проклянете момент, когда появились на свет!

Опасаться следовало только двоих. Первым был Бестужев с его проклятым самолетом, а вторым — старикан, невесть откуда появившийся в районе. Хлуднев не понимал, почему он должен бояться именно их, но голос приказал ему держаться от них подальше, пока не настанет момент соединения, великий миг, когда он припадет к источнику. Тогда ему не будет страшен никто. Но почему-то именно этих двоих он не видел, будто они покинули район или укрылись за непроницаемой завесой. Любого другого — пожалуйста, а этих нет. Сосредоточившись, он видел даже поганого мента Сикорского, почему-то оставшегося в поселке, видел директора Незванова, но эти двое оказались недосягаемы.

Больше полугода Хлуднев просидел в тесной камере, лишенный общения с кем-нибудь, кроме тупых охранников, из которых невозможно было вытянуть лишнее слово, и которые до дрожи в коленках боялись его. Он не знал ничего о том, что происходит за высоким забором со спиралью колючей проволоки, окружающим золотоприемную кассу, отчего двор был очень похож на зону. В одном Хлуднев был твердо уверен — район по-прежнему отделен от большого мира невидимой преградой, иначе он давно уже оказался бы в настоящей зоне.

А недавно у него в голове впервые прозвучал голос, и Хлуднев подумал, что сходит с ума. Но потом поразмыслил и решил, что настоящему дурику никогда не придет в голову мысль, что у него едет крыша. В тот же день он понял, что ему выпало счастье стать избранным…

Голос отвечал на любые вопросы, научил видеть происходящее далеко за пределами тюрьмы, знать, где находится тот или иной человек, видеть будущее. Подсказывал решения и поступки. И, главное, рассказал про источник, открыв который Хлуднев обретет такую безграничную мощь, что сможет осуществить самые заветные мечты.

Голос открывал перед ним весь мир, рисовал такие радужные перспективы, что у запертого в тесной каморке без окон Хлуднева сладко замирало сердце. Как наяву, перед ним проносились яркие картины триумфа и мести обидчикам. Чтобы грезы стали реальностью, нужно было всего лишь добраться до источника, путь к которому уже светился перед ним яркой огненной полосой, и выполнить предназначение. Голосу невозможно было не верить. Услышав его, Хлуднев стал следовать указаниям, и вот результат — он на свободе, и скоро, очень скоро все это тупое быдло — красноармейские, узкоглазые и, тем более, старатели, упадут перед ним на колени! А Бестужев, посмевший так обойтись с ним, оба мента — Сикорский и Винокуров, директор прииска и еще несколько человек узнают, что такое настоящие мучения, прежде чем умереть. Для начала он заставит каждого жрать из параши…

О побеге Хлуднев думал давно, с первого дня помещения в камеру, и даже выточил из стальной полосы, оторванной от кровати, длинную острую заточку. Останавливало только то, что бежать было некуда. Единственная мысль, которая приходила ему в голову, — это вернуться на Хатагай-Хаю и, грохнув парочку самых ретивых, вернуть себе власть. Он всерьез обдумывал эту идею, но тут появился голос, и все изменилось. Не надо было больше ничего планировать, голос все решал за него.

Вчера утром, прощупав тайным взглядом окрестности своей тюрьмы и убедившись, что вокруг нет ни одного человека, Хлуднев понял — лучшего момента не будет. Достал из нычки несколько спичек и кусочек чиркала, оторванный от коробка, сбросил на пол заранее распоротый матрас и поджег вату. Когда камера наполнилась дымом, он схватил табурет и стал колотить в дверь, с криком «Пожар! Горю!».

Если бы его караулил профессиональный дубак, то он скорее всего не поддался бы на такое дешевое разводилово. Но это был обычный мужик, которому сунули в руки «наган» и велели стеречь арестованного. Он не знал зоны и не имел понятия о повадках блатных, поэтому поступил именно так, как предполагал Хлуднев. Так, как и должен был поступить лох. Увидев дым и услышав жалобные крики (тут уж Хлуднев постарался), он первым делом открыл камеру и бросился вытаскивать погибающего в огне узника. Хороший был человек, жалостливый! — ухмыльнулся Хлуднев, вытирая лезвие от крови. Через несколько минут он был уже в лесу, который почти вплотную подступал к ограде золотоприемной кассы, а еще через два часа преодолел первый перевал и очутился в большой пологой долине. Идти по ней было легко, но так же легко его могли заметить с воздуха, и Хлуднев свернул под спасительную тень деревьев. Вскоре он почувствовал прилив сил, и голос подсказал — это источник поддерживает его, и чем ближе он будет подходить, тем больше сил будет в него вливаться. Для того, чтобы открыть проход, освободить дорогу живительному источнику, их понадобится много.

Слушая голос, Хлуднев вспоминал свою жизнь и с каждой минутой убеждался, что вся она была подготовкой к великому событию. По сути, он всегда знал, что стоит неизмеримо выше людишек, населяющих этот говенный, протухший мир, и потому с самого детства в грош не ставил такие понятия, как дружба, любовь, нежность. В детском саду для него не было большего удовольствия, чем бить или щипать исподтишка других детей, чтобы потом насладиться их плачем. В школе, если кто-нибудь приходил в новой куртке или пальто, он подкрадывался в гардероб и незаметно вспарывал одежду половинкой лезвия, которую всегда носил с собой. Делал он это вполне осознанно, потому что чужие обиды и страдания доставляли ему наслаждение.

Отца он не знал, а мать тряслась над своим ненаглядным Мишенькой, как клуша, и к восемнадцати годам так надоела ему, что он не мог смотреть на нее без чувства гадливости. Тем более что жили они в однокомнатной квартире, где невозможно было избавится от навязчивой опеки. Во сколько бы Хлуднев ни возвращался домой, хоть под утро, он каждый раз видел в окне около отодвинутой занавески ее силуэт. Пока он поднимался по лестнице, она успевала лечь в постель и сделать вид, что спит. Однажды, придя ночью в плохом настроении, он высказал ей все, что о ней думает, и ушел на кухню. Через несколько минут услышал приглушенный хрип, вернулся в комнату и включил свет. Мать лежала на кровати с посиневшим лицом и, глядя на него умоляющим взглядом, пыталась что-то сказать. Хлуднев сел на диван и завороженно замер, не сводя с нее взгляда. Он не чувствовал ни жалости, ни сострадания. Только любопытство и жадный интерес к смерти. Когда мать затихла, он, не желая оставаться в одной комнате с мертвым телом, спустился к телефону-автомату и вызвал «Скорую». После похорон он ни разу не был на ее могиле…

Наверное, от него исходило что-то такое, потому что в армии «старики» старались не трогать его, обходили стороной. Но все-таки нашелся один придурок, мордатый ефрейтор, избравший мишенью Хлуднева. До рукоприкладства дело не доходило, каждый раз ефрейтора что-то останавливало, но придирки не прекращались, пока Хлудневу это не надоело. Знал бы тот, на кого нарвался, обходил бы десятой дорогой. Произошло все на дивизионном складе ГСМ. Обидчик склонился над подземной емкостью с бензином, промеряя уровень горючего. Хлуднев быстро осмотрелся и, убедившись, что никто их не видит, подкрался к нему сзади. Резкий хлопок ладонями по ушам, оглушивший придурка, и через секунду его тело булькнуло в бензин. Хлуднев спокойно закрыл крышку емкости и несколько дней не мог забыть острое чувство, испытанное им в тот момент. Тело нашли через четыре дня и списали дело на нарушение погибшим техники безопасности. Про Хлуднева никто даже не вспомнил.

Следующий раз был на четвертом курсе института. Хлуднев с приятелем (друзей у него никогда не было) украли у одного из однокурсников паспорт, переклеили фотографию и зарегистрировали по нему общество с ограниченной ответственностью. Нашли лохов, которые под залог векселя крупного банка, мастерски изготовленного ими, отгрузили им вагон пива. Без труда найдя покупателя, за его счет перегнали вагон в соседний город, по демпинговой цене столкнули пиво за наличные, и ООО сразу перестало существовать.

Все было бы нормально, но однажды Хлуднев обнаружил, что подельник нагрел его на этой сделке не меньше, чем на несколько тысяч баксов. Он не стал ни возмущаться, ни высказывать претензии. Просто пригласил приятеля прогуляться, и тело ушло на дно реки, там, где ее глубина, как говорили, достигала пятнадцати метров. Найденный только через месяц труп никто не смог привязать к Хлудневу, но он все равно сел. У одного из облапошенных лохов нашелся крутой дядя, заместитель начальника областного УВД, и следствие по факту мошенничества провели по всем правилам…

Потом были еще трое — один в зоне и двое на севере, куда он попал, скентовавшись с людьми, занимающимися золотом. И все три раза Хлудневу удавалось вывернуться. Гибелью зэка, «случайно» разбившего себе голову, вообще никто не стал заниматься — сактировали и закопали на местном кладбище, потому что никто из родственников не выразил желания забрать тело для захоронения. Двоих охранников, погибших при налете на золотоприемный пункт одной артели, менты пытались повесить на Хлуднева, но им не удалось доказать даже само его участие в ограблении. А взяли тогда немало. Из-за непогоды вертолет целую неделю не мог вылететь за металлом, и его скопилось в кассе больше пятнадцати килограммов…

Правда, менты тогда здорово дуплили его, и одно время Хлудневу казалось, что он не выдержит и расколется. Но в самые отчаянные моменты он вспоминал ни с чем не сравнимое завораживающее чувство, которое охватывало его в момент, когда жизнь покидала убитых им людей, и это придавало ему сил для сопротивления. Менты так ничего от него и не добились…

А голос обещал: все самые счастливые моменты его жизни, сложенные вместе и умноженные в миллион раз, не пойдут ни в какое сравнение с тем, что подарит ему освобожденный источник…

Воспоминания прервала знобкая волна, пробежавшая от кончиков пальцев на ногах до корней волос, всколыхнувшая каждую мышцу. Когда волна схлынула, Хлуднев почувствовал могучую упругость своего обновленного тела и услышал голос, приказавший ему: «Вперед!» Только что он стоял на берегу неширокого, но мощного водного потока, ломая голову, как перебраться через него, готов был тащиться несколько километров вверх по распадку в поисках брода. Ему стало смешно. Напружинив ноги, он без разгона прыгнул на ближайший камень. С него — на другой, на третий, попадая на каждый со снайперской точностью. Ему было наплевать, что камни отделяли друг от друга метра по три-четыре, что вода перехлестывала через них, отчего стертые подошвы старых кроссовок скользили по их поверхности, и он каждую секунду рисковал свалиться в воду.

Оказавшись на другой стороне, он не остановился, не обернулся, чтобы посмотреть на преодоленное препятствие. Огромными прыжками он мчался к цели, ступая по огненной полосе, расстелившейся под его ногами, радостно сознавая, что окажется у источника не к завтрашнему вечеру, как думал еще недавно, а всего через несколько часов. На сопки он взлетал, совершенно не сбив дыхания и не чувствуя ни малейшей усталости, потратив сил не больше, чем при подъеме на третий этаж. Следующую попавшуюся на пути речку Хлуднев почти не заметил, преодолев ее двумя прыжками. Огненная тропа светилась все ярче, указывая на то, что цель совсем близко…

…Удар был так силен, будто он на полном ходу налетел на каменную стену. Хлуднева отбросило назад, и он упал прямо на острые камни, в беспорядке разбросанные на склоне сопки. Только чудом он ничего себе не сломал, лишь сильно оцарапался. Боли не почувствовал — ее затмил отчаянный крик, больше похожий на волчий вой. Вой вырывался из его груди, но кричал не Хлуднев. Кричал тот, кто сидел у него внутри. Могущественный повелитель, обладатель голоса, обещавшего положить к его ногам весь мир, почувствовал гибель источника. Хлуднева вдруг охватило полное опустошение, и он сел прямо на холодный камень. Спешить стало некуда, и он не собирался делать ни шагу дальше.

Но оказалось, что он рано похоронил того, кто гнал его через горы. Голос безжалостно поднял его на ноги и снова погнал вперед. Нужно было успеть застать тех, кто сорвал великий замысел и отомстить им. Поднимаясь в гору, Хлуднев убедился, что часть сил, дарованных ему погибшим источником, осталась при нем, и почувствовал себя готовым к схватке с любым противником. Слегка огорчало, что где-то в горах выпал из кармана револьвер, зато он сумел сохранить заточку и был уверен, что этого будет вполне достаточно.

Глава 20

Схватка

Шатаясь от слабости, Бестужев перенес сначала Аню, а за ней старика к дельтаплану, расстелил на траве одеяла, которыми в полете пилот и пассажир накрывали ноги, и уложил обоих, стараясь, чтобы им было удобно. Потом сбегал с котелком к реке, побрызгал водой им в лица, и вскоре они пришли в себя. Старик сразу все понял, а девушка долго удивленно хлопала глазами, пока вспомнила, что с ними произошло и как она вообще здесь оказалась.

— У нас получилось?! — полуутвердительно спросила она и тут же, вспомнив все, воскликнула ликующе: — У нас получилось! Получилось!

— Да, милая, — по-отечески улыбнулся Страгон. — Мы все сделали.

— А мне до сих пор кажется, будто это дурной сон, — признался Артем. — Слишком все оказалось просто и примитивно, как в глупом фильме ужасов. Этот дурацкий камень, вопли бесов, вообще весь этот сказочный антураж… Несерьезно все как-то… Ты вот говорил про невидимые и бесплотные сущности. Почему я их видел?

— Ты совершенно прав, — ответил Страгон. — Чтобы ввести нас в заблуждение, они обрели внешние формы, но каждый из нас видел только то, что готов был увидеть. Уверен, если сравнить наши воспоминания, то они будут сильно разниться. Но лучше этого не делать. Окажись здесь посторонний человек, он вообще ничего бы не увидел, кроме троих чудаков, стоящих друг напротив друга вокруг обыкновенного валуна. На самом деле все было гораздо сложнее и, думаю, страшнее, чем показалось нам всем. То, что видели мы, — всего лишь одна из сторон сложнейшего, а может быть, и непостижимого явления. Скорее всего никому из людей не под силу осознать то, с чем нам пришлось столкнуться. Ближе всего подошло бы выражение — разумная антиматерия, но и такое определение слишком далеко от истины. Это антижизнь. Человек не предназначен для того, через что пришлось пройти нам, и надо благодарить Создателя за то, что мы выдержали…

— Ну, что же, — сказал Бестужев. — Раз здесь у нас все, надо улетать отсюда. Сначала я заброшу тебя на Тоболях, — он взял Аню за руку, — а тебя, — он перевел взгляд на Страгона, — на Красноармеец. А я уж отдохну потом, потому что где-то еще гуляет Хлуднев.

Поднявшись в воздух, Артем связался с Незвановым и доложил об устранении угрозы. Директор не мог ничего сказать о беглеце, потому что ни одна из посланных в погоню групп еще не прислала посыльного. А это значило, что никто даже не напал на его след.

— Примерно через час я вылетаю на его поиски, — сказал Бестужев и отключился.

Приземлившись на Тоболяхском аэродроме, он, поддерживая под локоть, в сопровождении любопытных взглядов отвел Аню домой, напоил горячим чаем, уложил в кровать, поцеловал и ушел, пообещав вернуться сразу, как только справится с делами. Сам он крепился из последних сил, еле передвигая ноги от усталости. Все-таки борьба с бесами — занятие не из легких, подумал он, усмехнувшись про себя.

Вернувшись на аэродром, Артем снова поднялся в воздух. Похоже, он отдал старику всю энергию без остатка, потому что временами накатывала такая слабость, что перед глазами начинали плыть круги, и только уроки психотренинга бывшего командира Павла Шевцова помогали ему удержаться в сознании и не всадить машину на полном ходу в сопку.

На галечной косе, где Бестужев оставил Страгона, того не оказалось, и он решил, что старик пошел побродить по лесу, тем более, тот намекнул, что некоторые деревья при прикосновении к ним быстро восстанавливают утраченные силы. Он даже показал, какие именно, нарисовав на земле дубовый лист, и посетовал, что такие деревья здесь не растут.

На всякий случай Артем сделал круг над лесом, никого там не увидел и повел дельтаплан на посадку. Пока находился в воздухе, не чувствовал ничего особенного, но как только двигатель заглох, под ложечкой зашевелился червячок тревоги. Ну, не мог Страгон, услышав треск двигателя, не выйти к нему навстречу!

Бестужев выпрыгнул из гондолы, вытащил «наган» и внимательно осмотрелся. Вокруг не было заметно ни малейшего шевеления. Если кто-то и прятался где-то неподалеку, то он мог быть только за кустами жимолости, где они с Аней вчера спугнули медведя. Господи, подумал он, а кажется, что прошло уже сто лет! Артем сделал шаг к кустам, и тут оттуда раздался голос, который он сразу узнал.

— Бросай волыну! — Хлуднев больше не скрывался. Он вышел из-за куста, одной рукой держа за шею бледного, как смерть, Страгона, а другой упирая ему в шею узкий длинный нож. — Бросай поближе ко мне! Даже если ты выстрелишь в меня, я успею проткнуть ему глотку.

Но почему Хлуднев не стреляет сам? Ведь при побеге он забрал оружие убитого охранника! Или он задумал что-то хитрое?

— Артем, стреляй! — прохрипел старик. — Я прожил свое, а он не должен жить! Он уже не человек!

— Попробуй, выстрели! — бандит усилил нажатие, и из-под лезвия по шее старика стекла струйка крови.

Значит, револьвера у него нет. Бестужев понял, что если он отдаст оружие Хлудневу, то они со Страгоном проживут не больше нескольких секунд. Но он уже вошел в боевое состояние, сжал в маленький комок и отбросил в сторону усталость, просчитал сотни вариантов и принял единственное верное решение.

— Далеко, — с сомнением сказал он. — Не доброшу.

— Ты уж постарайся, — ухмыльнулся Хлуднев. Ощущение собственного могущества захлестывало его, и он был уверен, что Бестужев сдался. — А не докинешь — подберу, я не ленивый. Только оставайся на месте, иначе…

— Хорошо, лови! — и Артем метнул «наган».

Если бы он выстрелил, Хлуднев наверняка успел бы всадить нож старику в горло, пусть даже после этого пуля влетела бы ему в голову. Но такого броска он не ожидал. Наган, просвистел в воздухе, как метательный снаряд, и врезался в руку, в которой Хлуднев держал нож. Бестужев мог сразу убить бандита, направив снаряд ему в голову, но опасался, что в конвульсии тот успеет задеть ножом старика. А так тяжелый револьвер отбросил его руку в сторону. Взвыв от неожиданности и боли, Хлуднев выронил заточку, выпустил старика и на какую-то секунду потерял соображение. За это время Артем успел несколькими длинными прыжками преодолеть две трети расстояния, отделяющего его от Хлуднева. Он не экономил силы, потому что знал — схватка не продлится долго. Это в кино бойцы дерутся долго и красиво, нанося друг другу такие удары, после любого из которых противник должен бы упасть замертво, но он поднимается и продолжает бой, даже не растрепав прически. А в реальной рукопашной схватке, в которой ты обязан уничтожить противника, имеющего ту же задачу, дело решает один удар, и все кончается в считаные секунды.

Хлуднев увидел несущегося на него врага, бросил взгляд на отлетевший в сторону револьвер и, поняв, что не успеет, принял стойку. Артему хватило мгновения, чтобы определить — противник мастерски владеет всеми подлыми приемами, выработанными целыми поколениями урок, отточенными на бессловесных зоновских мужиках. Но Хлуднев не знал, что эти приемы, наравне с другими, входили в систему подготовки группы спецназа, где проходил службу Бестужев.

Артем сделал обманное движение ногой, обозначая удар в пах, и одновременно обрушил сокрушительный удар костяшками пальцев левой руки, направленный в горло противнику. Но тут произошло то, чего он меньше всего ожидал. Войдя в боевое состояние, Бестужев двигался вдвое быстрее любого другого человека, но Хлуднев сумел отреагировать и подставил под летящую со скоростью копья руку Артема свой локоть. Было полное впечатление, что рука врезалась в камень. А в следующий момент он едва успел укрыться плечом от удара, который заставил его метра три катиться по земле. На лице Хлуднева появилось торжествующее выражение. Расставив руки, он не спеша двинулся в сторону противника. Артем заглянул в его глаза, горящие фанатическим огнем, и понял, что помочь ему может только чудо. В запасе у него оставалось последнее средство, которому командир обучал даже не всех в отряде. Овладеть им, говорил он, могут только люди, способные ввести себя в особое состояние духа, которое дается далеко не каждому. Войдя в него, боец был действительно способен творить чудеса. Но пробыть в таком состоянии человек способен не больше десяти-пятнадцати секунд, а потом резко теряет силы, а часто и сознание. Не успел победить за отпущенное тебе время — значит, погиб.

Хлуднев был уже совсем рядом, когда Артем, резко отпружинив от земли, взметнулся в воздух и нанес двумя ногами сильнейший удар ему в грудь, отчего тот со всего маху хряснулся затылком о землю. Не теряя ни секунды, Артем подскочил к нему, чтобы нанести завершающий удар локтем в грудину, который должен был остановить сердце, но, зацепив краем глаза лицо Хлуднева, остановил руку в нескольких сантиметрах от цели. Глаза упавшего противника закатились, и Бестужев понял, что все кончено. Хлуднев упал головой прямо на россыпь небольших, но острых камней, и один из них проник глубоко внутрь черепа…

— Я даже не заметил его приближения, — виноватым тоном сказал Страгон, глядя на мертвого Хлуднева, как смотрят на раздавленную гадюку. — Слишком много сил потерял, не мог ничего сделать. Я не думал, что даже сквозь закрытый проход бесы смогут наделить его такой силой! Можешь себе представить, в кого бы он превратился, открыв дверь?

— Ничего, все в порядке, — устало ответил Бестужев. — Больше никаких сюрпризов не предвидится?

— Очень на это надеюсь! — рассмеялся Страгон, и они медленно пошли к дельтаплану.