Третье человечество Вербер Бернард

125. Энциклопедия: Александрийская библиотека

Александрийская библиотека была основана в Египте в 288 году до Рождества Христова царем Птолемеем Соте-Ром, который был одним из генералов Александра Великого.

Перед тем как стать правителем Египта, Птолемей поставил перед собой необычную цель — превратить Александрию в столицу науки и культуры, отодвинув на задний план Афины.

Поэтому он повелел соорудить неподалеку от своего дворца обширный комплекс зданий, включавший в себя университет, академию, но самое главное — библиотеку. После чего провозгласил свой честолюбивый замысел: «Собрать в этом месте знания со всего мира».

Для начала он стал собирать тысячи «томов» (тома эти представляли собой склеенные в свиток листы пергамента; вполне естественно, что книг в переплете тогда еще не существовало). Царь поручил их покупать, а если это не удавалось, то срочно копировать.

После смерти повелителя его преемник Птолемей II тоже воспылал любовью к этому проекту и попросил всех правителей, с которыми поддерживал контакты, прислать ему работы их ученых и творцов.

После этого хранилище Александрийской библиотеки стало с каждым днем пополняться и вскоре уже составляло 500 000 «томов».

Эта сокровищница знаний автоматически стала центром притяжения.

Сей храм науки, подобно массивной планете, стал манить к себе ученых со всего средиземноморского бассейна, стекавшихся, чтобы закончить свои исследования или поделиться открытиями.

Феноменальное количество собранных рукописей было не единственной его достопримечательностью: рядом с библиотекой были оборудованы мастерские, где в распоряжение ученых предоставлялись научные инструменты, был разбит ботанический сад, создан зверинец, собраны коллекции карт, минералов, растений и скелетов животных.

Все поступавшие в Александрийскую библиотеку работы переводились на греческий, ставший языком ученых и историков. Именно так была переведена Библия (Пятикнижие). Для этого каждое из двенадцати иудейских племен выделило по шесть представителей, которые, уединившись на острове Фарос, справились с этой миссией за семьдесят два дня. Аналогичным образом в библиотеке были собраны произведения греческих философов (Аристотель, Платон) и поэтов («Одиссея» Гомера была дополнена и упрощена).

В период с III века до нашей эры по IV век нашей эры Великая Александрийская библиотека стала тиглем, в котором развивались все науки и где ученые отстаивали свои мнения в таких разных отраслях знания, как математика, астрономия, биология, физика, а также философия и поэзия. Благодаря этому храму науки все перечисленные дисциплины стали намного быстрее распространяться по свету.

Должность управителя Великой Александрийской библиотеки стала очень престижной, на этом почетном посту сменяли друг друга такие научные знаменитости той эпохи, как Зенодот Эфесский, Аристарх Самосский, Аполлоний Родосский и Теон Александрийский. На пике известности и славы Великая Александрийская библиотека включала в себя не менее 700 000 томов.

И хотя римляне впоследствии попытались создать в Пергаме большую библиотеку, способную посоперничать с Александрийской, до таких вершин успеха она так и не поднялась (в ней было не более 200 000 томов).

По всей видимости, первая попытка уничтожить Великую библиотеку была предпринята в 415 году христианскими фанатиками по указке епископа Кирилла (впоследствии канонизированного и ставшего святым Кириллом). Об этом эпизоде говорится в картине режиссера Алехандро Аменабара «Агора», в основу которой положена судьба персонажа, существовавшего в реальности: дочери библиотекаря Геона Гипатии. Обученная наукам отцом, она отличилась в таких сферах знания, как астрономия, философия и математика, которые преподавала в университете. Посчитав эту женщину язычницей и еретичкой, толпа христиан забила ее камнями.

Но окончательно Великая Александрийская библиотека была разрушена во время арабского нашествия в 642 году по приказу генерала Амр ибн аль-Аса. Когда он спросил у калифа Омара, что делать с библиотекой, тот якобы ответил: «Сожги все. Если эти книги представляют собой Коран, он у нас уже есть. Если же это не Коран, то они не содержат в себе ровным счетом никакой мудрости, которая могла бы нас заинтересовать».

Место это было разрушено с таким ожесточением, что даже сегодня точное местоположение этой Великой библиотеки остается неизвестным.

Эдмонд Уэллс, «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том VII

126

Виски полыхали огнем. Давид посреди ночи резко сел в постели. Он был весь в поту и дрожал в лихорадке.

Нускс’ия тоже проснулась.

— Что с тобой, Давид? — спросила молодая пигмейка, поглаживая его плечи.

— Мне приснился кошмар.

— Атлантида? Порой человек во сне возвращается туда, где побывал в состоянии транса. Я понимаю, подобные эксперименты далеко не безобидны.

— Нет, дело не в этом. Мне приснилась Третья мировая война.

Молодая женщина вздохнула:

— Это из-за новостей. Их для того и передают, чтобы всех пугать.

— Каждый раз, когда возникает опасность совершить роковую ошибку, человек обязательно ее совершает. И каждый раз такие люди, как мы, пытающиеся найти противоядие… обязательно не успевают. У меня такое ощущение, что я тоже продолжаю эту давнюю традицию опоздавших спасителей мира.

Нускс’ия обняла Давида.

— Знаешь, мы ведь не обязаны добиться успеха, — сказала Нускс’ия, — наш долг состоит в том, чтобы попытаться. Только попытаться.

— Но гибель людей…

— Даже если она и случится, ты не сможешь упрекнуть себя в том, что не предотвратил Третью мировую войну. Это выше наших сил. Мы всего лишь маленькие…

— …муравьи?

— Ну, например. Если с неба свалится огромный башмак и раздавит нас, мы не будем в этом виноваты. Пытаться хотя бы немного изменить ход событий — само по себе уже непомерная претензия. А ответственность за эту претензию несет Наталья, не ты. Если все сработает, то благодаря ей; если же проект закончится провалом, то это будет ее вина.

Давид встал с постели, накинул халат и босиком спустился в центральную лабораторию. Затем остановился перед небольшой, наспех оборудованной спальней Эммы. Миниатюрная девочка спала в кроватке, едва ли большей, чем коробка из-под обуви.

— Она такая крошечная… — промолвила Нускс’ия, пришедшая вместе с ним.

— И такая хрупкая.

— Подумать только, она растет в десять раз быстрее обычного ребенка.

— Что это меняет? Она все равно не успеет оказать влияния на ход истории. Ни как диверсантка, ни как первопроходец нового вида. Она, как и мы, будет вынуждена ограничиться ролью пассивного зрителя, наблюдающего за крушением цивилизации, о котором, ради развлечения публики, будут трубить в телевизионных новостях.

— Давид, хватит этих пораженческих настроений.

— Как же я жалею, что не начал раньше… как же мне хотелось бы вернуться назад и успешно завершить исследования, пока не стало слишком поздно.

Нускс’ия погладила его по шее, но он резко отстранился.

— До нас всегда доходит слишком поздно.

— Ты хочешь превратить эту аксиому в закон Мёрфи и написать на футболке, как лейтенант Жанико?

Они вернулись в коридор с миниатюрными животными и стали смотреть на карликовых слонов, поглаживавших друг друга хоботами.

— У меня еще осталась Ма’джоба. Хочешь, проведем сеанс, чтобы ты вновь вошел в контакт со своей бывшей сущностью и осознал истину, сокрытую в самых глубинах твоего естества? — тихо спросила Нускс’ия.

Давид кивнул.

— Хмм… иллюзий строить не надо. Что было, то было. Твое «я» из Атлантиды прожило жизнь, что-то в ней совершило, состарилось и умерло. Этот человек не был лучше тебя. Обстоятельства, в которых он работал, круг решаемых задач и средства отличались от тех, что есть у тебя сейчас.

Молодая пигмейка смотрела на аквариум с карликовым китом, который кружил в прозрачной воде, словно прислушиваясь к их разговору.

— Важнее всего — ты, потому что ты живешь здесь и сейчас. Ты оказываешь влияние на реальность, и никто не знает, чем все это закончится. Своими действиями и поступками ты воздействуешь на историю. «Здесь и сейчас» — вот что по-настоящему важно. Мы — не герои написанной книги. Мы сами нашим выбором определяем, какой будет не только следующая, но и последняя глава, которая ждет нас впереди…

Давид наблюдал за крохотным, не больше сардины, дельфином, который выпрыгнул из воды и перевернулся в воздухе.

— Я хочу вернуться в Атлантиду, чтобы понять, где была допущена ошибка. Определить правильную траекторию будущего можно будет тогда, когда мы поймем заблуждения прошлого.

Нускс’ия взяла его за руку и повела за собой в комнату. Зажгла свечи, открыла дорожную сумку, вытащила кожаный футляр и достала из него несколько флаконов. Давид сел, ему не терпелось отправиться в прошлую жизнь. Нускс’ия принялась растирать корешок с лианой и приготовила смесь, которую он проглотил, даже не поморщившись. Затем взяла трубку и вставила ее изогнутые наконечники Давиду в ноздри. Раскурила расположенную посередине головку и резко вдохнула дым ему в легкие. Молодой человек откинулся назад. Девушка начала обратный отсчет, от десяти до нуля, и попросила представить себе коридор с дверями по обе стороны.

Сознание Давида получило толчок.

10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1… ноль.

Он стоял в белом коридоре. Затем пошел вдоль дверей с именами, которые его душа использовала, чтобы воплощаться в разных странах и эпохах. Наконец увидел в глубине дверь, самую первую, давшую ему жизнь на земле. Давид знал, что на ней написано имя, которое он теперь умел произносить: «Аш-Коль-Лейн».

Тогда он открыл ее, прошел по веревочному мосту и ступил на остров, стоявший посреди Атлантического океана восемь тысяч лет назад.

127

Я помню.

Миниатюрная ракета «Лимфоцит-10» взмыла ввысь, в облака. Преодолела тот предел, на котором все предыдущие ракеты взрывались.

И продолжила свои полет.

Люди успешно завершили первую фазу моего проекта.

Уже на этой стадии я сказала себе, что правильно сделала, остановив свой выбор на них, а не на муравьях, дельфинах, осьминогах, свиньях, воронах или крысах.

Выведя корабль на геостационарную орбиту, они дистанционно активировали обращенные в мою сторону камеры. И тогда я, перехватив их радиоволны, смогла впервые воспринять себя в образе, а не по ощущениям.

Первая миссия, возложенная на «Лимфоцит-10», заключалась в том, чтобы стать… зеркалом.

Я была круглой.

Я была голубой.

Меня окутывал кружевной слой облаков.

Мои океаны сверкали, а континенты были бежевыми и зелеными. Вершины гор отливали перламутром. Шрамы, оставленные Тейей, видны не были — их скрывали вода и растительность.

Как планета, я показалась себе очень даже ничего.

Затем телескоп корабля развернули в другую сторону, и я, снова перехватив его радиосигналы, смогла увидеть изображения окружавшей меня Солнечной системы.

Это был их первый подарок. Благодаря людям у меня появились глаза! Точнее, один глаз: телескоп, установленный на борту «Лимфоцита-10». Направление его я, к сожалению, менять не могла.

Тем не менее я приобрела новый жизненный опыт. Как необычно было видеть все вокруг после миллиардов лет слепоты…

Я наслаждалась каждым фотоном, полученным с помощью зеркала и перехваченным в виде радиоволн. Во время изменений ориентации «Лимфоцита-10» в пространстве я случайно узнала соседние планеты — как узнают членов семьи.

Обломки Тейи, ставшие Луной.

До этого ее присутствие я ощущала лишь в виде гравитации, и вот наконец могу рассмотреть ее лицо. Моя старая обидчица была бледной, мрачной и покрытой черными кратерами, свидетельствовавшими о том, что ее поверхность тоже подвергалась астероидным бомбардировкам. Но скрыть их океанами или лесами она не могла.

Отлично.

Помимо Луны, я увидела то, что астрономы называли Юпитером, Меркурием, Сатурном, Ураном, Нептуном.

Планеты, приходившиеся мне сестрами.

Однако, когда первая волна энтузиазма прошла, я ощутила горькое разочарование. Мои сестры, которых я считала спящими, оказались мертвыми, точнее, так и не оплодотворенными духом жизни.

То, что я видела, наблюдая за Солнечной системой, представляло собой одно огромное кладбище. Все эти небесные тела были трупами, вращавшимися вокруг Солнца, которое представляло собой чистую, пылающую энергию, лишенную сознания и разума.

Эти несчастные планеты никогда не знали и не познают тех радостей, которые выпали на мою долю: вращения вокруг своей оси, обеспечивающее гравитацию, атмосферы, позволяющей жить и дышать, времен года, умеренного климата, разнообразия химических элементов на моей поверхности, чтобы сотворить жизнь, и сознания — чтобы думать, размышлять и строить планы.

Почему я не такая, как другие?

Я поняла это, наблюдая за ними. Я не такая, как все, потому что оказалась в нужное время в нужном месте, потому что мои размеры, скорость вращения и орбита были именно такими, как надо.

Я представляю собой результат удивительного стечения обстоятельств, которые сами по себе являются уникальными и практически неповторимыми.

Меня заинтересовало другое. Я возникла в результате огромного количества счастливых случайностей, но, чтобы Разрушить меня, вполне достаточно одной-единственной…

Среди вереницы изображении, передаваемых телескопом корабля «Лимфоцит-10», я разглядела нечто, очень меня напугавшее: пояс астероидов между Марсом и Юпитером. Я предположила, что они являются обломками планеты, взорвавшейся после столкновения с небесным пришельцем. И поняла, что меня ждет, если мои дорогие обитатели, люди, не помогут противостоять этой угрозе, исходящей из глубин Вселенной.

128

Это случилось неожиданно. Доктор Нефертати вдруг почувствовал непривычную усталость и подумал, что работа врача заключается в том, чтобы посещать больных, заражающих тебя своими болезнями, а сколько пациентов — столько и потенциальных источников инфекции.

Проконсультировав (а значит, и заразив) дюжину человек, ближе к 16 часам врач заявил что уйдет домой пораньше. Он чувствовал себя все хуже. Его мучили судороги и учащенное сердцебиение.

Едва переступив порог своей роскошной виллы, доктор рухнул в кресло. Кашель его становился все сильнее.

Жена приготовила ему ледяную ванну с лепестками жасмина, помассировала плечи и напоила отваром из цветков апельсина. Но температура не спадала. Он подумал, что это реакция организма на работу, которая ему совершенно не подходит. И сказал себе, что завтра же уволится и станет брать уроки танца.

Отец от него отречется, ему, вероятно, придется затянуть пояс, но зато он будет заниматься делом, соответствующим его призванию.

Перед тем как лечь спать, Али Нефертати нежно перецеловал жену и четверых детей.

Сам того не зная, он приговорил их к смерти.

На следующий день температура поднялась настолько, что он не мог встать. Он попросил дать ему поспать. И больше уже не проснулся.

Командир авиалайнера Билл Престон, в промежутке между двумя рейсами решивший отдохнуть в Каире, подхватил гастроэнтерит, отведав зажаренной на костре головы барашка, которая до этого, вероятно, покочевала по холодильникам, неоднократно подвергшись заморозке и разморозке.

Тогда он отправился в клинику Нефертати. И не обратил ни малейшего внимания на французского туриста, который безостановочно кашлял в приемной, порой забывая прикрывать ладонью рот.

Пройдя назначенный курс лечения, Билл Престон надел свой безупречный костюм командира воздушного судна, совершил взлет и направил самолет в пункт назначения — Лос-Анджелес. Во время многочасового перелета он вдруг почувствовал першение в горле, его неожиданно залихорадило. Он подумал что это побочные последствия гастроэнтерита, но температура продолжала повышаться, и он почувствовал стеснение в груди. Пилот чихнул в руку и стал искать бумажные платки. За несколько секунд система климат-контроля самолета «Боинг-787» заразила 239 пассажиров рейса Каир — Лос-Анджелес.

Престон удачно посадил самолет и незамедлительно обратился за неотложной медицинской помощью в больницу.

В этот день Кандала Хиссен, медсестра из Эфиопии, помогла принять около двух десятков пациентов каирской клиники «Нефертати». Она машинально прикладывала ко лбу больных ладонь, чтобы проверить, нет ли у них жара. Этим самым обычным жестом она передавала им инфекцию и к концу дня заразила тридцать восемь человек, хотя все они обратились в больницу по поводу незначительных недомоганий. Затем, почувствовав усталость, медсестра отправилась домой, кашляя все сильнее. Она упала прямо на улице. Полагая, что она просто напилась, никто не пришел ей на помощь. Лежа на тротуаре, женщина испустила последний вздох. Ее обнюхали и облизали бродячие собаки.

Гюнтеру Фолкману, обратившемуся по поводу венерического заболевания, выписали антибиотики. Вернувшись в отель, он не устоял перед соблазном и пригласил к себе в номер пару девочек. Он позвал двух танзаниек, которых предпочитал всем остальным, но, чтобы не подхватить новую заразу, передающуюся половым путем, натянул сразу два презерватива. Благодаря этой уловке, он и в самом деле избежал новой инфекции, но, кувыркаясь с ними в постели, заразил их сам. И поскольку каждая из них в эту ночь спала и с другими клиентами, то инфекцию подхватило свыше ста человек. Что же до Гюнтера Фолкмана, то он не мог заснуть и принял несколько таблеток снотворного. Он умер, захлебнувшись в собственной слизи.

Кавабата Морото вернулся в Японию, забежал домой и тут же отправился на завод по производству автозапчастей, чтобы вернуться к работе.

Несмотря на усталость с дороги и высокую температуру, он собрал рабочих своего цеха, чтобы сообщить им задание на месяц. Нужно было повышать рентабельность. Пока он произносил речь, брызги слюны заразили первые два ряда его подчиненных. В туалете он чихнул в руку, прикоснулся к дверной ручке, а также к кранам горячей и холодной воды на раковине. Все, кто пользовался туалетом после него, были инфицированы.

Кавабата Морото чувствовал себя изможденным, но идти домой, чтобы отдохнуть, не хотел. Он надеялся, что если проявит рвение, то ему повысят зарплату. Он хотел надеть марлевую повязку, но это показалось ему неэстетичным.

Тогда Морото решил взять себя в руки и больше не кашлять. После обеда он встретился с вышестоящим начальством и добился повышения зарплаты, которое ему уже давно обещали. Пожимая в знак благодарности руки, он, сам того не зная, вынес им приговор.

Затем, шатаясь на нетвердых ногах, вернулся домой и сообщил радостную новость семье, заразив ее во время ужина, сопровождавшегося показом по телевизору жуткого документального фильма о землетрясениях в Японии.

129

Я помню.

Научив их строить ракеты, я поделилась с ними технологией изготовления взрывчатых веществ. Я наблюдала за поверхностью Солнца и пыталась проникнуть в тайны химических процессов, происходивших в моей магме и вулканах. И придумала, как, используя имеющиеся на моей поверхности материалы, воспроизвести их в уменьшенном масштабе и сделать управляемыми.

Затем, использовав пирамиду как приемопередатчик, я вдохновила людей приступить к химическим и физическим опытам.

Так что, построив серию ракет «Лимфоцит», они создали две небольшие атомные бомбы, которые я разрешила им испытать на своей поверхности, чтобы оценить их разрушительную силу.

130

Он вздрогнул.

— Что случилось? Что ты видишь? — взволнованно спросила Нускс’ия.

— …взрыв.

— Что там взорвалось? Опять видения апокалипсиса?

Его веки дрожали все сильнее, свидетельствуя о том, что он видит происходящее как наяву. Наконец Давид ответил:

— Атомная бомба.

— Какая еще атомная бомба? Война?

— Нет… что-то другое… испытание. Мы создали атомную бомбу для небольшой ракеты… «Лимфоцит-11».

— Лимфоцит? Белую кровяную клетку?

— Нет. Это мини-ракета, построенная мини-людьми. В отличие от предыдущих, она может нести на борту экипаж и атомную бомбу.

— Это оружие?

— Средство защиты. Создать эту технологию нам велел шаман. Она предназначена для того, чтобы взрывать астероиды, которые могут упасть на нашу планету.

Давид разволновался. Его зрачки под тонкой кожей век пришли в движение.

— Что-то не так?

— Ядерный заряд, который нес на борту «Лимфоцит-11», был слишком нестабилен. Вибрация ракеты при взлете привела к повышению температуры, и на высоте 12 000 метров бомба взорвалась сгустком желто-белой энергии. Я знаю, что и космический корабль, и экипаж разметало на атомы. Это ужасно.

— Что ты делаешь сейчас?

— Вместе с Инь-Ми-Янь и членами совета нахожусь в зале управления. Мы дискутируем о том, как сделать ядерный заряд более стабильным. Кроме того, нас окружают… минилюди, которые и создали эту ракету.

— Те самые минилюди, которые вашими стараниями вылуплялись из яиц?

— Их использовали для строительства космического корабля, они же стали его экипажем.

— Каков их рост?

— 1,7 метра. Зная, что при отладке бомбы мы допустили ошибку, они глядят на нас с упреком, ведь это привело к смерти их собратьев. — Давид словно напрямую участвовал в каком-то разговоре. — Поговорив с инженерами моего роста, я начинаю обсуждать проблему с технарями из числа мини-людей. И объясняю им, что успех гарантирован далеко не всегда и что любой новый опыт может закончиться неудачей. Некоторые из них смотрят на меня со злобой. Они затаили на меня личную обиду. Кажется, я потерял их доверие. Я обещаю им сделать все возможное, чтобы подобное больше не повторилось, но при этом напоминаю, что наш проект преследует целью создание космического корабля, способного защитить Землю и…

Он умолк.

— И?..

— Дальше ничего. Я оказываюсь наедине с Инь-Ми-Янь. Она говорит мне, что вечно полагаться на мини-астронавтов нельзя, и добавляет, что хотела бы завести ребенка.

И вновь, перед тем как он продолжил, прошло некоторое время.

— Мы занимаемся любовью, и напряжение всего дня будто улетучивается. Мне передаются ее свежесть и радость жизни. И вдруг меня тоже охватывает желание произвести на свет существо, в котором что-то было бы от нее, а что-то — от меня.

— Пора возвращаться, — сказала Нускс’ия. — Визуализируй сплетенный из лиан мост, уходящий в туман. Представь дверь, ведущую в коридор. Пройди по коридору до двери с надписью «Давид Уэллс», приготовься вернуться сюда и открыть глаза. Когда я произнесу «десять», ты окажешься здесь.

Он пожалел, что ритуал путешествия в прошлую жизнь и возвращения из нее с каждым разом становился все короче.

Увидев, что молодая женщина злится, он заключил ее в свои объятия:

— Спасибо тебе, Нускс’ия, что помогла мне вспомнить, кем я был в той жизни. — Затем добавил: — И в итоге понять, кем являюсь в этой.

Он хотел ее поцеловать, но девушка отвернулась.

— Не ревнуй меня к Инь-Ми-Янь, — прошептал ей Давид. — Это же было восемь тысяч лет назад.

— Да, но ты сказал, что это была не я.

— Мир огромен, и вероятность того, что мы встретимся столько лет спустя, бесконечно мала.

Нускс’ия отступила назад:

— Напротив, она очень высока, ведь в каждой жизни души идут рука об руку.

Она взяла расческу и начала расчесывать волосы.

— Спасибо, — еще раз сказал он.

— За что?

— За все, что я узнал, побывав в прошлой жизни.

— Все сокрыто в глубинах нашего естества. Для нас уже давным-давно нет ничего неведомого. Смысл жизни в том и заключается, чтобы вспомнить, кто мы на самом деле.

— Вспомнить то, что уже известно… какое странное выражение.

— Вспомнить все, что мы уже знаем… и не допускать повторения ошибок. — Он вновь попытался ее поцеловать. — Этим я обязан тебе, Нускс’ия.

— Задача близкого человека именно в том, чтобы быть для другого зеркалом и помочь ему вспомнить, кем он является на самом деле. В один прекрасный день, Давид, я тоже попрошу тебя напомнить мне, кто я. Мне известно, что я не Инь-Ми-Янь, и у меня такое ощущение, что я тоже жила в Атлантиде. Остается только выяснить, кем в той прошлой жизни я приходилась тебе.

Если до этого она его оттолкнула, то теперь позволила себя обнять. Они занялись любовью. Он вновь вспомнил микрочеловечка Эмму, которая быстро подрастала в лаборатории внизу, и сказал себе, что в будущем на нее будет возложено решение многих проблем, как когда-то на тех микролюдей, которых он создал в прошлой жизни и которые впоследствии покорили космос.

Еще он подумал, что зря был пессимистом (вполне возможно, что из-за футболок лейтенанта Жанико). Ведь обязательно должна существовать ветвь будущего, где все устроится как нельзя лучше.

131

Испанский врач Лина Рамирес, устроившаяся на работу в Египте, встретилась в комнате отдыха с коллегами, чтобы предаться любимому занятию: заключению пари на день смерти пациентов. Для интернов клиники «Нефертати» это было что-то вроде тотализатора. Каждому тяжелобольному присваивался номер, и медики делали ставки на дату его смерти. Тому, кто угадывал правильно, доставались все деньги.

Лина Рамирес приехала в Египет, чтобы забыть любовную драму и помочь самым обездоленным, но быстро поняла, что в этой странной клинике работу лучше воспринимать как игру. Клиенты-скандалисты считали персонал своими слугами и будили медсестер в два часа ночи, требуя принести стакан воды.

Вот тогда она и пристрастилась к «смертельному тотализатору». Она даже неожиданно предложила свою помощь в приеме ставок и составлении таблиц. С присущей ей скрупулезностью она навела в этом деле порядок, обнаружив медбратьев, которые мошенничали, вводя больным яд (чтобы те умерли в нужный день). Это тут же укрепило доверие к игре и возвысило ее в глазах других врачей клиники «Нефертати».

В этот замечательный вечер самые высокие ставки были на больных из палат 24 (рак в последней стадии), 51 (удар ножом в грудь) и 13 (попытка самоубийства). Тройка лидеров на этой неделе располагалась в следующем порядке: 24, 51 и 13. Лина вдруг почувствовала, как по бронхам распространилась ноющая боль.

Она закашлялась и подумала, что пора, наверное, бросать курить. Когда приступы кашля стали следовать один за другим, один из коллег включил ее во вторую тройку фаворитов этой недели.

Но ни одному из двадцати одного сотрудника больницы, участвовавших в «смертельном тотализаторе», не удалось прожить достаточно долго, чтобы получить выигрыш, так и оставшийся лежать в стеклянной банке.

Австралийской стюардессе Шарлей Освальд были нужны деньги, чтобы оплатить услуги адвоката по бракоразводному процессу, в результате которого она надеялась оставить себе детей. Поэтому она стала все чаще работать сверхурочно.

После того как больная нога была обработана, а лодыжка перевязана, она в тот же вечер поднялась на борт самолета, спрятав рану под черными колготками.

В кабине пилотов женщина закашлялась.

Напоив кофе 235 пассажиров рейса Каир — Сидней (а заодно и заразив их), через час она отправилась обслуживать рейс Сидней — Шанхай, подхлестнув себя дозой амфетаминов, чтобы не уснуть.

В полете ее все больше разбирал кашель.

Показывая, как пользоваться маской и спасательным жилетом, она, не сумев прикрыть рот, поскольку руки ее были заняты, чихнула — достаточно сильно, чтобы брызги разлетелись по всей передней части салона. Система климат-контроля разнесла ядовитые миазмы по всему самолету, заразив пассажиров первого и бизнес-класса.

В Шанхае она отправилась в Центральную больницу. За день Шарлей, прямо или косвенно, инфицировала всех, кто находился в этом медицинском учреждении. Но задерживаться она там не стала и, приняв еще амфетаминов, чтобы взбодриться, отправилась в новый полет по маршруту Шанхай — Москва.

За несколько часов болезнь подхватили 5837 человек.

Органы санитарного контроля по-прежнему никак не реагировали.

Когда в Индонезии необъяснимым образом упал самолет и черные ящики сообщили, что весь экипаж был болен, эта информация затерялась в бюрократических лабиринтах, и никакого расследования не провели.

Когда в больницах Египта, Китая и Эфиопии резко повысился уровень смертности, этот факт остался без внимания.

В Китае около ста человек погибли в автокатастрофе после того, как, охваченный лихорадкой водитель, не справился с управлением. Тот же сценарий повторился в Австралии, Германии, Индонезии, Египте и Франции.

Тела, как обычно, убрали в большие черные мешки. Эмоции бурлили недолго и оставляли после себя лишь несколько строк в рубрике «Происшествия».

132. Энциклопедия: Чума

Страницы: «« « ... 1516171819202122 » ... »»