Счастливый билет Грэхем Линн
Лиза заверила его, что ничуть не устала.
— Должна же я знать хоть что-нибудь о стране, в которой живу.
— Давайте остановимся на ужин.
Басби заехал во двор придорожной закусочной и, вылезая из машины, прихватил с собой портфель с заднего сиденья.
После того как с едой было покончено, Басби протянул Лизе рукопись.
— Сценарий «Авантюриста», — пояснил он.
— Я совсем забыла о нем, — виновато призналась она.
В конце концов, предполагалось, что именно сценарий был целью их сегодняшней встречи.
— Я тоже, и вспомнил о нем лишь на обратном пути. Ваша роль начинается на сорок третьей странице.
— А кто будет играть главного героя? — поинтересовалась Лиза. — Самого Кэхила О’Дэйли?
— Здесь мне крупно повезло, — удовлетворенно ответил Басби. — Свои услуги предложил Ральф Лейтон. Ну, а я взял и тут же согласился.
— Ральф?! — с восторгом воскликнула Лиза. — Это замечательно!
— Судя по вашим словам, вы с ним знакомы?
— Да. Господи, как хорошо будет вновь с ним увидеться!
Басби остановил автомобиль у ее дома и сказал:
— Я бы хотел встретиться с вами еще раз, Лиза, но сначала я должен сказать вам кое-что.
Она повернулась и взглянула ему прямо в глаза. Он выглядел серьезным и даже мрачным. Его глаза за стеклами очков стали суровыми.
— В чем дело? — с любопытством спросила Лиза.
— Я женат. — Прежде чем она успела что-либо ответить, Басби быстро продолжил: — Моя жена бросила меня ради другого, и сейчас она подала на развод, так что я могу считать себя женатым холостяком.
Лиза не могла представить себе женщину, которая в здравом уме согласилась бы оставить Басби ради другого мужчины. Она не знала, что сказать, и молчала так долго, что он наконец не выдержал и с тревогой спросил:
— Я расстроил вас?
— Ничуть. — Лиза накрыла его руку своей и сказала: — День был просто замечательный. Я хотела бы повторить его при случае.
Басби наклонился и привлек ее к себе. Его губы оказались мягкими и влажными. Лиза тут же начала пылко и страстно отвечать на поцелуй, молясь про себя, чтобы он предложил ей поехать к нему домой, где они могли бы заняться любовью. Но вместо этого Басби вдруг разжал объятия и погладил ее по щеке.
— Боже мой! Какая же вы красивая, — хрипло прошептал он.
Лиза почувствовала себя обманутой, почти отвергнутой. Похоже, он угадал, о чем она подумала, потому что добавил:
— Давайте отложим это до более подходящего момента.
— Хорошо, — ответила она, улыбаясь, хотя и была разочарована.
Стоя на тротуаре и глядя вслед отъезжающей машине, Лиза думала о том, что день был почти идеальным и что его омрачали лишь болезненные напоминания о прошлом.
Позже, уже лежа в постели, она вспоминала о Басби. Он казался таким легким в общении, добродушным и даже вальяжным, что Лиза не могла представить его себе властным и жестким на съемочной площадке, а ведь это — неотъемлемые качества успешного режиссера.
— Лиза, Лиза, Лиза! — заорал Басби. — И потом: — Стоп!
Он ловко и быстро спустился по каменистому обрыву на берег моря и схватил ее за плечи. Его пальцы больно впились ей в предплечья, но он, похоже, этого не заметил.
— Господи, женщина! — вопил Басби. — Твой любимый тебя бросил. БРОСИЛ! Поняла? Ты смотришь, как уплывает его лодка, и знаешь, что больше никогда не увидишь его. Твое сердце разбито. Ты думаешь, что твоя жизнь кончена. — Он с презрением оттолкнул от себя Лизу. — А у тебя такой вид, словно ты капнула мороженым себе на платье.
Кто-то из операторов захихикал. Лиза страстно желала, чтобы сию же минуту земля разверзлась у нее под ногами и поглотила ее. Пожалуй, она смогла бы изобразить сердечные муки, которые от нее требовались, если бы эпизоды снимались последовательно. Но хотя сегодня был первый съемочный день, они работали над заключительной сценой фильма. Она должна была скорбеть о потере мужчины, с которым у нее был страстный роман, но эту часть им предстояло снимать через две недели, когда они переместятся в павильон. Уединенный пляж в двадцати милях от Голливуда должен был изображать побережье Италии; это было максимальное расстояние, на которое Басби мог позволить им удалиться. Ожидалось, что съемка будет закончена к обеду и они переместятся в другое место.
Утро почти закончилось, целиком и полностью истраченное на Лизу, которая уже не сомневалась в том, что даже если она проторчит здесь целую вечность, то все равно не сможет изобразить те чувства, которые требовал Басби. Быть может, с тоской думала она, если бы сейчас к горизонту действительно уплывала какая-нибудь лодка, она могла бы сосредоточиться на ней и выдать нужные эмоции. Но простиравшийся перед ней океан был абсолютно чист. Лодку в эпизод добавят потом.
Лиза стояла неподвижно, жалея себя и с трудом сдерживая слезы, но Басби оставался неумолимым.
— Давайте повторим, — скомандовал он. — Дубль двадцать два, мотор!
Заработал ветродув, и Лиза откинула со лба прядь волос. Она почувствовала, как ее ноги облепила юбка длинного черного платья. На глаза навернулись слезы, и девушка судорожно попыталась проглотить комок в горле, чтобы не расплакаться. Оператор подъехал к ней вплотную, чтобы снять несколько кадров крупным планом. Лиза почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. «Как бы мне хотелось оказаться где-нибудь в другом месте! Где угодно, только не здесь», — с трагическим надрывом подумала Лиза. Она смахнула слезы тыльной стороной ладони, стыдясь того, что расплакалась на глазах у чужих ей людей. «Сейчас Басби опять наорет на меня, и они будут смеяться». Ее нижняя губа предательски задрожала. Слезы продолжали капать, и Лиза из последних сил сдерживалась, чтобы не закрыть лицо руками и не зарыдать.
— Стоп! — завопил Басби. — Снято. Спасибо, Лиза.
Открыв от изумления рот, она смотрела, как он вновь спускается к ней по каменистому обрыву. Но он прошел мимо, не удостоив ее даже взгляда, словно она была пустым местом.
Была почти полночь, когда Басби появился в баре, где несколько часов назад собрались актеры и съемочная труппа. Он скользнул на сиденье рядом с Лизой и сказал:
— Прошу прощения за опоздание. Я просматривал отснятый материал. Ты была бесподобна.
— Знаете, кто вы?! — с негодованием воскликнула девушка.
— Кто? — Он приподнял брови, удивленно глядя на нее.
— Проклятый Джекилл и Хайд[81], вот кто.
Кажется, Басби по-настоящему удивился.
— А что такого я сделал?
— Если вы не понимаете, это лишний раз доказывает то, что я права.
Лиза сидела в темном уголке студии, глядя, как Басби внимательно осматривает интерьер для следующей сцены. Низко пригнувшись, он напряженно рыскал по старомодной гостиной. Вдруг он замер у буфета, на котором громоздились всевозможные безделушки и фотографии в рамочках, нахмурился и поскреб подбородок. Потом на лицо Басби набежала туча, он потянулся и схватил что-то.
— Кто поставил сюда эту фотографию?! — громовым голосом проревел он. — Одежда совершенно не годится. Женщины не носили таких шляпок в двадцатые годы.
Час, его ассистент, щелкнул пальцами, и девушка в джинсах и мужской рубашке выскочила на площадку, забрала фотографию и бросилась прочь. Басби был перфекционистом. Вероятность того, что кто-нибудь из зрителей заметит фотографию за те считанные секунды, во время которых будет показан буфет, была миллион к одному, но он не сможет сосредоточиться на работе, зная, что она там.
Басби открыл дверь гостиной, закрыл ее, уселся за стол и заговорил сам с собой. Кое-кто из персонала прекратил работу и принялся с восторгом наблюдать за ним. Басби знал сценарий наизусть, и сейчас он проговаривал роли, сопровождая реплики движениями, чтобы знать, какие указания давать, когда начнется съемка.
Когда он оказывался в студии, окружающий мир переставал существовать для него. Кроме фильма, над которым он работал, больше ничто не имело значения. В двух шагах от Басби могла взорваться бомба, но он не обратил бы на нее внимания, а если бы кто-нибудь сказал ему об этом, то он пропустил бы эти слова мимо ушей.
Где-то высоко над головой раздался громкий стук, и звук гулким эхом раскатился по огромному павильону. Все испуганно вздрогнули, за исключением Басби, который продолжал разговаривать сам с собой, негромко произнося реплики актеров.
Лиза раскрыла сценарий и погрузилась в чтение. Она знала свою роль назубок, но боялась, что позабудет все на свете, как только включится камера, особенно если Басби вновь станет ужасно себя вести, хотя теперь на площадке присутствовал Ральф, который поддержит ее.
Ральф! Лиза вспомнила первый день на студии. Она вошла в павильон и сразу же увидела его — он сидел на брезентовом раскладном стуле рядом с Басби. На спинке красовалась его фамилия. Ральф сидел к ней спиной, поэтому она подкралась сзади и закрыла ему глаза ладонями.
— Угадай, кто это? — прошептала Лиза.
Он замер на несколько долгих секунд, а потом изумленно воскликнул:
— Лиза! — Ральф вскочил на ноги и заключил ее в объятия. — Моя дорогая, милая девочка, ради всего святого, как ты здесь оказалась? — Повернувшись к Басби, он сказал: — Когда я в последний раз видел свою очаровательную подружку, она преследовала симпатичного молодого блондина. Или это он преследовал тебя? Что случилось? — поинтересовался он.
— Мы настигли друг друга — но не сложилось, — быстро ответила Лиза.
Басби ревниво поглядывал на них.
— Где ты была все это время? — продолжал расспрашивать Ральф. — Я звонил и писал тебе, но Пирс сказал, что ты как сквозь землю провалилась.
— Я приехала в Голливуд, — сказала Лиза. — В конце концов, ты ведь сам столько раз приглашал меня сюда.
— Но ты не давала о себе знать! — Ральф выглядел огорченным и даже слегка уязвленным.
Лиза взяла его за руки и прижала их к своим щекам.
— Я знала, что рано или поздно мы обязательно встретимся. А до тех пор я хотела добиться чего-нибудь сама.
— Да уж, эта Лиза О’Брайен — крепкий орешек, — смеясь, заявил Ральф. — Это самая независимая молодая женщина, которую я когда-либо встречал.
— Теперь меня зовут Лиза Анжелис, — сказала она. — Мой агент решил, что О’Брайен — слишком обыденно и скучно.
Позже, когда они сделали перерыв, чтобы выпить кофе, Ральф спросил:
— И что ты думаешь об этом волшебном городе?
— Как ты и говоришь, он — волшебный, — просто ответила Лиза.
Так оно и было на самом деле. Глядя, как Басби обсуждает костюмы с Мэгги Нестор из костюмерной, Лиза подумала: «Если я останусь здесь надолго, то перестану отличать реальную жизнь от вымышленной». В фильм продолжительностью около девяноста минут вкладывалось гораздо больше усилий, чем в обычное существование, и в конце концов выдумка становилась важнее реальности.
Но главное волшебство заключалось в том, что через несколько недель Басби соберет весь готовый материал, тысячи футов пленки, отснятые вразброс, несколько секунд там, несколько секунд здесь, и запрется вместе с редактором в монтажной лаборатории. А потом в один прекрасный день выйдет оттуда, и каждый кусочек встанет на свое место, начало окажется в начале, а окончание — в конце. Неискушенный зритель и впрямь поверит, что Лиза плачет при виде настоящей лодки, уплывающей в дальние края от берегов Неаполя. В темноте кинотеатра случится настоящее чудо. Аудитория, позабыв о реальности и дав волю воображению, отправится в странствие по всему миру. Хотя на самом деле весь фильм до последнего дюйма был снят на нескольких квадратных милях калифорнийской земли.
Голливуд! Творец мечты. Модный рассказчик и выдумщик.
Лиза старалась не завидовать Глории, но у нее ничего не получалось. Глория, казалось, отлично вжилась в роль маленькой служанки из Ливерпуля, Мэри, и Басби ни разу не позволил себе повысить на нее голос на съемочной площадке. Она мгновенно понимала, чего он от нее хочет.
— Вот здесь чуточку больше чувств и экспрессии, — говорил Басби. Или: — Подчеркни это выражение. — И уже в следующем дубле Глория делала все именно так, как он того требовал.
— Прекрасно! — ворковал он. — Просто великолепно.
Как ей это удавалось? Лиза терялась в догадках и невольно восхищалась ею. Ей самой Басби ни разу не сказал «Превосходно!». В лучшем случае она удостаивалась равнодушного «Достаточно. Снято».
На второй день съемок Басби объявил, что Глория играет «просто превосходно», и Лиза решила, что с нее хватит. В промежутке между дублями она ушла со студии, уязвленная тем, что Глория оказалась такой замечательной актрисой, тогда как ее саму режиссеру приходится оскорблять, чтобы добиться от нее проявления хотя бы элементарных эмоций.
Лиза вышла из павильона через заднюю дверь и очутилась среди обветшалых зданий разных форм и размеров, в которых, среди всего прочего, находились костюмерная и гримерная, и нос к носу столкнулась с Ральфом, который только что вышел из гримерки. Его волосы вновь обрели привычный каштановый цвет и мягкими завитками ниспадали на воротник темно-синего бушлата.
— В чем дело? — поинтересовался Ральф. — Ты выглядишь расстроенной.
— Так и есть, — отозвалась Лиза. — Я только что наблюдала за Глорией. По словам Басби, она играет просто превосходно. Я никогда так не смогу.
— Не говори глупостей, — заявил Ральф. — Сцены, в которых мы с тобой участвовали вместе, получились очень хорошо. Кроме того, Глория гораздо опытнее тебя. — Он окинул девушку строгим взглядом. — Басби Ван Долен — один из лучших голливудских режиссеров. Он бы не пригласил тебя на роль, если бы думал, что ты испортишь его картину.
Лиза недовольно скривилась, и впервые на ее памяти Ральф рассердился:
— По-моему, ты недопонимаешь, какое кино мы здесь делаем, Лиза. Это — настоящее произведение искусства. Мне досталась лучшая роль, которую я когда-либо играл. Ты должна радоваться, что можешь поучиться у Глории — или у меня, если уж на то пошло, — вместо того чтобы надувать губы и ревновать.
— В таком случае я возвращаюсь, — с раскаянием в голосе сообщила Лиза. Она взяла Ральфа под руку, и они направились к главному входу в павильон. — Как поживает Майкл? — поинтересовалась она. С момента встречи у них до сих пор не было возможности спокойно поговорить.
Ральф ухмыльнулся.
— Нормально, если не считать того, что этот сукин сын изменяет мне направо и налево.
Лиза удивленно посмотрела на него.
— И тебя это не беспокоит?
— Нет, пока он возвращается ко мне каждый вечер, — ответил Ральф. — Ты обязательно должна зайти к нам в гости. И пусть тогда он ревнует меня, для разнообразия.
— Снято! — крикнул Басби. — Все, финита! Сворачиваемся. Всем спасибо. Спокойной ночи и до свидания.
Ассистенты и актеры разразились радостными криками и принялись обниматься. Кое-кто из членов съемочной группы начал укладывать оборудование.
— Басби, твой фильм тянет на «Оскара», — сказал кто-то, и его слова заглушили возгласы: — Верно!
Лиза почувствовала комок в горле. Что она будет делать теперь, когда съемки «Авантюриста» закончились? Что они все будут делать? На протяжении последних восьми недель фильм занимал все ее мысли и время, равно как и у остальных. К своему удивлению, она вдруг услышала, как кто-то сказал:
— Слава богу, все позади. Теперь я отдохну несколько дней, а потом полечу в Испанию на восемь недель, где снимается очередной триллер.
— А у меня на носу двухнедельные съемки в мыльной опере, — откликнулся чей-то голос.
Для них только что снятый фильм был уже в прошлом. Они никогда не забудут его, но только будущее имело значение, и они спешили жить дальше.
Басби тронул Лизу за плечо.
— Как насчет того, чтобы пропустить вечеринку по случаю завершения съемок и вместо этого взглянуть на мои гравюры? — прошептал он.
— Как вам не стыдно, сэр, — чопорно ответила Лиза. — За кого вы меня принимаете?
— За родственную душу. — Он обнял ее за плечи, и они направились к выходу.
Кое-кто с любопытством смотрел им вслед. Басби впервые выделил Лизу среди остальных актрис, и она почувствовала себя особенной.
Минут десять они ехали в машине в дружелюбном молчании, пока наконец Лиза не поинтересовалась:
— Куда мы направляемся?
— В Беверли-Хиллз, — ответил Басби. — Ко мне домой.
У нее перехватило дыхание. Наконец-то Басби решил, что настало «подходящее» время. Почти три месяца Лиза с нетерпением ожидала этого момента. Его бесцеремонное и равнодушное отношение больно ранило девушку, и она обнаружила, что жаждет услышать хоть одно доброе слово в свой адрес. Но чем старательнее Басби ее игнорировал, тем сильнее она в него влюблялась. Сегодня же вечером он превратился в прежнего Басби, того самого мужчину, который разыскал ее в кофейне, возил в Маленькую Венецию и другие места, довольствуясь поцелуем на прощание, когда провожал домой. Но сегодня ночью одними поцелуями дело не закончится. Сегодня ночью они займутся любовью.
Басби лежал рядом и крепко спал. Без очков он выглядел намного моложе. Раньше Лиза никогда не замечала, какие длинные у него ресницы, и сейчас они тихонько подрагивали в такт его дыханию. Он выглядел довольным и умиротворенным.
Обнаженная, Лиза тихонько встала с огромной овальной кровати. На спинке кресла валялся халат, и она накинула его, а потом босиком зашлепала в кухню, где после недолгих поисков обнаружила коробку с чайными пакетиками.
Почему она не разделяет умиротворения Басби? Вместо этого Лиза чувствовала себя взвинченной и неудовлетворенной. Он подвел ее к самой грани острого наслаждения и оставил там, отчаявшуюся и недовольную. Все случилось очень быстро. Она не сомневалась в его любви, в его желании обладать ею, но…
«Наверное, я сама во всем виновата, — размышляла Лиза. — Я ожидала слишком многого, особенно после Патрика…» Но она тут же запретила себе думать об этом, чтобы не расстраиваться еще сильнее. С Клайвом Рэндольфом и даже с Брайаном все было гораздо лучше. Но в остальном они с Басби как нельзя лучше подходили друг другу. Вспомнив мужчину, которого она встретила в отеле «Беллтауэр» — Карла Баптиста, — Лиза ощутила, как по телу прокатилась сладостная дрожь. В тот день их соединила дикая, необузданная страсть.
— Ага, вот ты где!
Она подпрыгнула на месте от неожиданности. В кухню вошел Басби. На нем были пижамные брюки.
— А я еще подумал, куда это подевался мой халат, — добавил он.
— Хочешь чаю?
Он подошел к Лизе сзади, распахнул полы ее халата и принялся ласкать грудь.
— Нет, я хочу тебя. — Уткнувшись носом ей в шею, Басби прошептал: — Все было просто замечательно. Тебе тоже понравилось?
— Еще бы, — солгала Лиза. — Со мной никогда такого не было.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Они занимались любовью уже трижды, тело Лизы покрылось испариной. И тут он начал ласкать ее вновь, исследуя пальцами самые потаенные места. Она застонала в упоении, когда он снова вошел в нее и вознес на вершину острого наслаждения, удерживая там в состоянии трепещущего, почти невыносимого предвкушения. Лиза громко закричала. И вдруг ее тело взорвалось фонтаном экстатического удовлетворения. Еще несколько минут они лежали, не разжимая объятий; оба молчали. Затем он отстранился, глубоко вздохнул и с неохотой сказал:
— Мне нужно идти.
— Мне тоже, — сказала Лиза. Она решительно отбросила влажные простыни в сторону и встала с постели. Когда она наклонилась, чтобы поднять свое нижнее белье, он потянулся к ней и начал гладить ее ягодицы, сначала одной рукой, а потом двумя. — У тебя кожа, как шелк, — пробормотал он и прижался губами к впадинке у нее на талии. Лиза негромко застонала, и он увлек ее обратно в постель.
— Если я опоздаю на самолет, мне придется заплатить чертову пропасть денег, — пожаловался он через четверть часа.
— Я отказываюсь вставать с постели, пока ты не оденешься, — заявила Лиза. — Это напрасная трата времени.
— А я отказываюсь одеваться, пока ты не вылезешь из постели, — парировал Карл Баптист.
Лиза лежала совершенно неподвижно, и спустя некоторое время он обреченно вздохнул и отбросил простыни. Из-под полуприкрытых век она наблюдала, как он облачается в изысканный шелковый костюм, затягивает ремень из шкуры ящерицы на тонкой, почти женской талии своими изящными, загорелыми руками, и мысленно восхитилась тем, что проделывали с ней эти самые руки на протяжении последних трех лет.
Расчесывая серебряные волосы, Карл заметил, что она наблюдает за ним, и улыбнулся.
— Я вернусь через шесть недель, — сказал он. — Позвонить тебе?
— Если будет желание, — ответила Лиза.
— У меня всегда есть желание, и ты знаешь об этом.
— А ты знаешь, что я всегда жду твоего звонка.
— Вопрос — это часть игры, — заявил Карл. У него был глубокий голос, он говорил с едва заметным акцентом. — Знаешь, а ведь я чуть не купил тебе подарок.
— По какому случаю? — с удивлением осведомилась Лиза.
— По случаю третьей годовщины нашего знакомства. Но потом передумал. Я решил, что это может все испортить. — Карл никак не мог справиться с запонкой на правом рукаве. — Моя жена всегда… — Он оборвал себя на полуслове. — Извини, я забыл наш уговор. Никаких подробностей из личной жизни.
— И никаких подарков, — сказала Лиза.
Карл взял со стула кашемировый пиджак, и она заметила дизайнерский ярлык на подкладке. Надев пиджак, Карл вынул из внутреннего кармана бумажник, достал оттуда банкноту и положил ее на стол.
— Один доллар, как всегда, — заметил он, а потом с любопытством посмотрел на Лизу. — Почему, кстати, всего один?
— Я получаю больше удовольствия, когда мне платят. — Она села на постели, откинула простыни и соблазнительно потянулась.
Карл жадно взглянул на нее, и его глаза сузились.
— Ты нарочно так делаешь, — хриплым голосом проговорил он.
— Как? — невинно поинтересовалась Лиза и добавила: — Тебе лучше поспешить, иначе ты опоздаешь на самолет.
— Я всегда могу улететь следующим. — Карл потянул за узел галстука.
— Нет. — Она яростно затрясла головой. — Это против правил.
— Надо установить правило, по которому ты не сможешь провоцировать меня своим обнаженным телом, когда я уже одет, — в сердцах бросил он.
— Мне очень жаль, — лукаво сказала Лиза и натянула простыню до самой шеи. — Так лучше?
Карл не ответил и принялся сердито швырять вещи в саквояж из мягкой замши. Закончив, он окинул ее холодным взглядом и обронил:
— До свидания.
— Всего доброго, Карл.
Дверь за ним закрылась. Лизу не волновало то, что он ушел в дурном расположении духа. Он уже вел себя так раньше, раздраженный ее бесстыжими попытками соблазнить его, когда она знала, что ему нужно уходить. Лиза вновь откинулась на подушки. Она не лгала, когда говорила, что ей тоже нужно скоро уходить. Через час ее ждала на студии Мэгги Нестор, чтобы примерить платье, но Лиза чувствовала себя слишком усталой, чтобы пошевелиться. Карл всегда оставлял ее в таком состоянии — опустошенной и удовлетворенной после двух или трех часов занятий любовью.
Это были почти идеальные отношения. Вскоре после того, как Лиза вышла замуж за Басби, она поняла, что он никогда не сможет удовлетворить ее — хотя она очень любила его. Она не колебалась ни секунды, принимая его предложение. Басби предложил ей руку и сердце вскоре после окончания работы над «Авантюристом», и Лиза сразу же сказала «да».
— Мой развод должен состояться перед Новым годом. Как ты смотришь на то, если мы поженимся, Лиза?
Было Рождество, и они сидели у бассейна. Вокруг шумели около сотни гостей, заглянувших к Басби, чтобы поздравить его с праздником, и у всех оказалась с собой бутылка вина или виски, равно как и свободный день, чтобы провести его в гостях у знаменитого режиссера.
Басби ничего не имел против. Он любил шумные компании. Редко бывало так, чтобы в его одноэтажном особняке в стиле модерн не собиралось бы по той или иной причине около полудюжины приятелей. Если они не говорили о кино, то спорили о политике. Именно поэтому от него и ушла жена, Шарон. Скромная, тихая девушка, с которой Басби познакомился в колледже, так и не смогла привыкнуть к тому, что ей все время приходится делить свой дом с его многочисленными друзьями. Но хуже всего было то, что она ненавидела киноиндустрию. Шарон сбежала с банковским менеджером, таким же замкнутым, необщительным человеком, как и она сама.
Лиза лежала в шезлонге, и ее мысли витали где-то далеко-далеко. Ей было нелегко привыкнуть к тому, что на Рождество можно носить бикини. Нежась на жарком солнышке, она то и дело думала о Чосер-стрит. Сейчас там уже вечер и вся семья собралась в кухне у очага. «Или нет?» — лениво размышляла она. Лиза представляла своих братьев и сестер такими, какими они были, когда она ушла из дома, но ведь с тех пор прошло одиннадцать лет; она даже не узнала Патрика. Большинство из них уже женаты и обзавелись собственными домами. Но где бы они ни были, на улицах города завывал пронизывающий ветер с Мерси.
— Что ты сказал? — Лиза открыла глаза, услышав чей-то голос, и обнаружила, что перед ней на коленях стоит Басби, облаченный в шорты.
— Я сказал, что мой развод должен состояться перед Новым годом. Как ты смотришь на то, если мы поженимся, Лиза?
Рядом кто-то нырнул в бассейн, и брызги воды окатили их обоих. Лиза взвизгнула, а Басби снял очки и вытер их.
— Да.
— Да? — Кажется, он удивился. Можно подумать, она могла бы отказать ему! Они прекрасно ладили между собой, и было бы безумием сказать «нет». Впрочем, имелся один нюанс, но, как говаривала Китти, дело мастера боится. Через некоторое время интимная близость наверняка будет приносить удовольствие им обоим.
Но этого не случилось.
Они поженились у бассейна в конце января 1958 года. Лиза даже не потрудилась сосчитать гостей, пришедших на торжество. Приглашения получили двести человек, и еще столько же явились незваными.
Супружеская жизнь принесла с собой бесконечный сумбур светского общения. За исключением завтрака, новоиспеченные супруги редко ели дома, выезжая в Голливуд на обед и ужин, чтобы отведать китайской, греческой или итальянской кухни, а потом набирали полный багажник припасов, поскольку гости торопились прийти к ним пораньше. Где бы ни появлялся Басби, его неизменно ждал радушный прием, и все новые и новые люди протискивались к их столику, а потом и возвращались с ними домой. Зачастую бывало так, что Лиза, проснувшись утром, обнаруживала, что кто-нибудь уже готовит в кухне кофе, спит на кушетке в гостиной или в шезлонге у пруда. Она ничего не имела против. Откровенно говоря, ей даже нравилась эта дружеская, клубная атмосфера, и Лиза помогала Джейкобу, чернокожему слуге Басби, пополнять запасы пива в гигантском холодильнике и следила за тем, чтобы в шкафах не иссякали закуски и сигареты. Несколько раз они летали на неделю в Нью-Йорк, где ходили в театры и встречались с друзьями Басби. Каким-то образом посреди всего этого хаоса Басби умудрялся выкроить время, чтобы, запершись в кабинете, писать сценарии, гонорары за которые и составляли его основной доход. После утомительного дня они ложились в постель и неизменно занимались любовью — но дело мастера не боялось, и частая практика не приводила к совершенству. Всякий раз Лиза чувствовала себя обманутой и разочарованной, хотя Басби был более чем удовлетворен. Она пришла к неизбежному выводу, что, несмотря на весь свой магнетизм и харизму, на все свое тепло и очарование, Басби Ван Долен оказался никудышным любовником.
Однажды утром — к тому времени они были женаты уже три месяца — Лиза проснулась, чувствуя себя раздраженной и взвинченной. Басби еще спал. Прошлой ночью она попыталась подвигнуть его на дополнительное усилие, которое доставило бы ей ощущение экстатической радости. Она так жаждала этого, но все было напрасно. Как всегда, Лиза сделала вид, что испытывает удовольствие, которого на самом деле не ощущала.
Она встала с постели, надела бикини и вышла наружу.
Вода в бассейне была теплой, несмотря на ранний час. Лиза несколько раз проплыла от бортика до бортика, яростно врезаясь в воду, словно на соревнованиях, пытаясь избавиться от разочарования. Поплавав немного, она вылезла из бассейна, закуталась в купальный халат и отправилась в кухню, чтобы приготовить себе кофе. Лиза до сих пор чувствовала себя так, словно внизу живота у нее трутся друг о друга оголенные электрические провода.
Включая чайник, она заметила, что под настенным телефоном торчит записка от Глории. Она просила Лизу перезвонить. Глория! Имя подруги натолкнуло Лизу на совершенно безумную и дерзкую мысль, отчего оголенные провода пришли в состояние невероятного возбуждения и заискрили. Она принялась перелистывать телефонный справочник, пока не нашла нужный ей номер, а потом набрала его, чувствуя, как дрожат от возбуждения пальцы и все тело.
— Доброе утро, отель «Беллтауэр», — ответил мужской голос.
— У меня посылка для мистера Баптиста. Он остановился у вас?
— Одну минуточку, мэм, не кладите трубку, я проверю. — Мужчина отсутствовал не дольше минуты. — Нет, мэм, мы ждем мистера Баптиста только на следующей неделе, в четверг.
— Благодарю вас, — сказала Лиза.
Она просто подошла к двери его номера, постучала и вошла, как сделала в первый раз. Они стали регулярно встречаться раз в месяц или полтора. Они ничего не знали друг о друге. Карл не был американцем. У него был паспорт, но какой страны, Лиза понятия не имела. Фамилия «Баптист» была вымышленной, это она тоже знала. Они редко разговаривали о чем-либо. У них не было на это времени. Каждый удовлетворял свою потребность в другом. Вне этой спальни в отеле «Беллтауэр» этот мужчина вряд ли понравился бы ей. Но это не имело значения. Карл Баптист знал лишь телефонный номер Лизы и, приезжая в Лос-Анджелес, звонил ей.
«Можете забрать свои вещи из химчистки», — таков был их пароль. Иногда трубку снимал Басби, и Лизу тревожило то, что она не испытывает ни малейших угрызений совести, когда он передавал ей сообщение. И в самом деле, это лишь привносило дополнительное приятное возбуждение в эту авантюру.
Итак, еще немного, и она рискует опоздать на примерку. Лиза с неохотой вылезла из постели и отправилась в душ, чтобы смыть следы Карла Баптиста со своего тела.
Стоя под холодной водой, она, казалось, смывала и воспоминания о нем. Лизе всегда было трудно прийти в себя после этих восхитительных часов, проведенных в постели с Карлом. Когда же мысли о нем постепенно улетучились у нее из головы, она задумалась о новом фильме и о своей первой главной роли.
За последние три с половиной года Лиза отказалась от нескольких десятков ролей, предпочитая играть только в фильмах, которые снимал Басби.
— Ты потеряла интерес к актерской работе, — заявил с упреком Дик Бродбент, позвонив, чтобы предложить ей новую роль, которую Лиза, по обыкновению, отвергла. — Ты сдалась в ту самую минуту, как только вышла замуж.
— Я снимаюсь в фильмах Басби, — сделала она вялую попытку оправдаться.
— Ха! Раз в год, и не будь Басби режиссером, ты бы не снималась и в них.
— Мне просто нравится быть женой, — ответила Лиза. Она не стала добавлять, что отчаянно надеется стать еще и матерью. — Извини, Дик. Приходи к нам в пятницу на ужин. У меня день рождения, и Басби рад будет повидаться с тобой.
Агент неохотно согласился.
— Я по-прежнему думаю, что ты можешь стать звездой первой величины, если захочешь, — быстро сказал он, прежде чем положить трубку.
Этот разговор состоялся почти год назад. Лиза вышла из душа и с чрезмерным усердием начала вытираться.
Ее тридцатый день рождения!
Сейчас она с ужасом вспоминала об этом. Она помнила, как разглядывала себя в зеркале, выискивая морщины, не находя их и думая: «И чего я добилась?» Зеркало молчало, поэтому Лиза ответила вместо него: «Ты добилась многого. Ты сыграла в трех фильмах, которые получили наивысшую оценку критиков». Лента «Авантюрист» была отмечена восторженными отзывами в прессе и получила несколько наград на зарубежных кинофестивалях. Ральф был номинирован на приз Американской киноакадемии, но уступил Берту Ланкастеру с его «Элмером Гантри», а Глория Гревилль стала кинозвездой, хотя, как обычно, фильм Басби шел ограниченным показом. Он был недостаточно коммерческим, чтобы вызвать интерес у массового зрителя, говорили дистрибьюторы, посему его крутили только в маленьких кинотеатрах «авторского кино».
Та же судьба была уготована и двум следующим проектам Басби: «Куст сирени» и «Недостойный презрения». Критики осыпали оба фильма комплиментами. Лиза удостоилась особых почестей. «Блестящая, чувственная игра, — писал один из обозревателей. — Лиза Анжелис стала настоящим открытием». Как обычно, эти кинокартины показывали лишь кинотеатры авторского кино.
«Для девушки, выросшей на Чосер-стрит, ты добилась очень многого». Она стала богатой, причем настолько, что сбылись ее самые смелые мечты. Хотя Басби зарабатывал гораздо меньше других успешных режиссеров, денег у Лизы оказалось более чем достаточно.
Почему же тогда она с тревогой и страхом всматривается в свое отражение, требуя ответа? «Потому что в отличие от других девушек с Чосер-стрит, Лиза, ты не совершила ничего выдающегося или хотя бы достойного упоминания!» Ей нечего было предъявить в качестве доказательства тридцати прожитых лет, за исключением нескольких футов целлулоидной пленки.
«Это не моя вина. Ты же знаешь, как я хочу иметь ребенка».
Лиза была замужем вот уже почти четыре года, и в том, что она до сих пор не забеременела, не было ее вины. У Басби уже было две дочери от первого брака — симпатичные и общительные маленькие девочки, которые приезжали к нему в гости раз в месяц. В последнее время Лиза все чаще ловила себя на том, что наблюдает за ними и жалеет, что они — не ее дети.
Хмуро глядя на себя в зеркало в свой день рождения, Лиза решила, что пора нанести визит гинекологу. Быть может, у нее закупорка труб или еще что-нибудь в этом роде, что не дает женщинам зачать ребенка. В медицинских вопросах Лиза была полной невеждой.
В глубине души у нее тлело подозрение, нет, даже уверенность в том, какими окажутся результаты анализов, и эти подозрения оправдались. Врач заявил, что много лет назад ее матка получила сильное повреждение, сопровождавшееся воспалением. К несчастью, повреждения оказались необратимыми.
— Нельзя же так надругаться над собственным телом, а потом ожидать, что это сойдет вам с рук, — раздраженно сказал он. — По моему твердому убеждению, это — прямое следствие того, что у вас в Англии называют «подпольным абортом».
Несмотря на предчувствия, Лиза едва не упала в обморок.
— Значит, доктор, у меня не осталось никакой надежды зачать ребенка? — прошептала она.
— Это будет настоящим чудом, — сухо отрезал он, и его лицо не выражало ни малейшего сочувствия. — Очень жаль, потому что в остальном вы — исключительно здоровая женщина.
Потрясение, которое Лиза испытала в тот день, не поблекло со временем. Она вытерлась насухо и принялась одеваться. Она в который раз ощутила приступ холодного гнева на отца из-за того, что он с ней так обошелся. Лиза никому не рассказывала о своем визите к врачу, даже Басби.
Набросив кремовую шелковую сорочку, она присела к туалетному столику и слегка подвела глаза черным карандашом, нанесла на веки золотистые тени и прошлась кисточкой по длинным ресницам, загибая их кверху. Лиза по-прежнему не пользовалась пудрой и румянами, но накрасила губы ярко-красной помадой, придав им четкий контур жесткой кисточкой. Закрепив волосы кремовой лентой, она расчесала недавно подстриженную челку, после чего встала, чтобы взглянуть на себя в полный рост в зеркале.
Сомнений не было: несмотря на отсутствие морщин и складок, она выглядела как зрелая женщина, что, впрочем, лишь добавляло очарования ее броской красоте. В глазах пряталась печаль, которая, как была уверена Лиза, появилась там только после того, как она узнала, что никогда не сможет иметь детей. Вчера Басби сказал ей:
— Ты похожа на розу, для которой наступил самый прекрасный момент цветения.
Лиза с негодованием ответила:
— Я не желаю быть похожей на розу, большое тебе спасибо. Это означает, что в любую минуту мои лепестки могут осыпаться и я превращусь в уродливый голый стебель с шипами. Уж лучше я останусь старой крапивой, которая никогда не умирает. По крайней мере я так думаю.
Читать бесплатно другие книги:
