Архангелы: Битва за Землю Истомин Евгений

23

Вера видела подобные райские уголки только по телевизору и на картинках. Бесконечные пальмы самых разных видов, изумрудное море, бархатный песок, бунгало, ютящиеся среди зелени, и люди со счастливыми лицами, отлично сознающие, что живут в одном из прекраснейших уголков планеты. Хотелось плюхнуться в шезлонг, прикрыть глаза и остаться здесь навечно, позабыв обо всем.

Однако такси неумолимо проносило ее и Грассатора мимо этих райских уголков. Наконец они остановились рядом с воротами, за которыми возвышался впечатляющий размером и архитектурой особняк. Вера готова была биться об заклад, что другой стороной особняк обращен к морю, как и большинство зданий в бухте Дрейка. Истинно ангельское прибежище!

Чуть заметная дверца в воротах оказалась не заперта, так что они без труда проникли на территорию, прошагали по выложенной брусчаткой тропинке и остановились перед внушительными резными дверями.

— Оружие, — буркнул Грассатор, извлекая оба своих револьвера.

— Ты думаешь, что… — начала Вера, доставая пистолет.

— Кроме Креза внутри еще четыре человека. Может быть, Экзукатор тоже здесь. Помнишь, как мы договаривались? Ты держишься в стороне, если есть возможность — поможешь мне, если нет — не геройствуешь. Заметишь, что дело плохо, — немедленно уходишь, добираешься до аэропорта, забираешь из камеры хранения сумку с деньгами и…

— Я помню.

Грассатор кивнул, приоткрыл дверь и исчез в проеме. Вера двинулась следом.

За дверью им открылся приличных размеров холл с ковровой дорожкой на полу, картинами, светильниками и старинным оружием на стенах. Впереди виднелось несколько дверей и лестница на второй этаж.

Грассатор задвинул Веру за спину, сам же вытянул руки с револьверами в стороны и медленно пошел вперед.

— Крез, с каких это пор ты завел себе охрану?! Раньше, помнится, ограничивался только старичком-привратником! — Грасс заговорил неожиданно громко и по-английски, так что Вера вполне улавливала общий смысл фраз. — От кого обороняться решил? От меня или от Экзукатора?

— Если понадобится, то от обоих, — раздался голос с лестницы.

Крез на этот раз был одет в ослепительно-белый и наверняка чудовищно дорогой костюм, однако отсутствие галстука и цветастая рубаха, расстегнутая на груди, скрадывали ощущение официальности.

В целом он напоминал колумбийского наркобарона из голливудских фильмов.

Вера заметила, как из двух противоположных дверей, слева и справа, появились четверо мужчин серьезного вида с автоматами в руках. Грассатор даже головы не повернул, развел руки с револьверами в стороны и пробормотал девушке:

— Похоже, мои опасения подтвердились.

— И что теперь?

— Не переживай, он не отдаст приказа стрелять. Это же Крез, в конце концов. Не должен… — Затем он снова повысил голос: — Ты меня удивляешь, Крез! Двое из твоих ребят будут мертвы раньше, чем успеют спустить курок, да и двум другим после этого жить недолго!

— Может быть. А как у тебя получится увернуться от пулемета? — Крез поднял руку с каким-то пультом, нажал кнопку, и из потолка прямо напротив двери выдвинулся автоматический шестиствольный пулемет на кронштейне, тут же устремивший на Грассатора зловещий красный глаз-фонарь. — Шестьсот выстрелов в минуту.

— Многовато. Вот если бы пятьсот девяносто… — угрюмо сострил Грассатор. — Ловко придумано.

Еще бы, пока он отвлекается на охранников, его поливает свинцом автоматический пулемет, который не «учуешь» и не уболтаешь.

— Во всяком случае, ты попался. — Крез усмехнулся, нажал на кнопку пульта еще раз, и пулемет послушно скрылся в потолке, а охранники опустили автоматы. — Поднимайтесь ко мне.

Вера облегченно выдохнула и убрала в кобуру пистолет, казавшийся ей сейчас не опаснее воздушного шарика.

— И когда ты обзавелся всем этим добром? — поинтересовался Грассатор, оказавшись на одной ступеньке с Крезом.

— Сразу после ухода Экзукатора. На всякий случай.

— Тогда установи еще один пулемет, а лучше парочку.

Все трое поднялись на второй этаж и оказались в уютной гостиной, противоположную стену которой заменял балкон, выходивший, как и полагала Вера, на море.

— Это кто? — кивнул Крез на девушку, сам при этом суетясь у барного столика. — И на кой черт ты притащил ее сюда?

— Началось, — буркнула в ответ Вера, прогуливаясь по балкону.

Крез поднял на нее недоуменный взгляд.

— Он не говорит по-русски, — пояснил Грассатор, располагаясь в кресле. — Никогда не бывал в ваших краях.

— Ах да, как же я забыла, ведь мистер у нас — домосед.

— Она все знает и помогает мне, — объяснил Грасс теперь уже Крезу.

— Глупостями ты занимаешься, — произнес Крез, выставляя на столик перед Грассатором бокалы, бутылку бренди и фрукты, после чего сам опустился на диван.

— Я занимаюсь глупостями? И это заявляет мне тот, кто договорился с убийцей трех наших?

— А ты бы хотел, чтобы он и меня убил?

Грассатор выдержал напряженный взгляд собеседника и скептически усмехнулся:

— Так это был лишь тактический маневр, так что ли? Даже я вижу, когда ты врешь, что уж говорить о…

— Нет, мы действительно договорились, — Крез сделал глоток из бокала. — И не смотри на меня так: ох-ох-ох, ведь он убил Лекса, Нокса и Сутеки, какой злодей. Я, как и ты, никогда не прощу ему этого. Я, как и ты, очень желал бы зубами разорвать ему глотку. Но нужно быть умнее. Что за эмоции? Не уподобляйся им. — Крез покосился на Веру, стоявшую у перил балкона. Та обожгла его злобным взглядом. — Давай считать это небольшим перемирием в нашу пользу. А месть оставим на потом.

— И о какой же пользе ты толкуешь, хотелось бы узнать?

— О пользе нашему делу. О том, ради чего мы здесь. Или ты забыл, что мы воплотились не для того, чтобы лапать этих миленьких созданий? — Крез снова посмотрел на девушку, теперь уже явно враждебно.

Вера не выдержала: в конце концов, она молчит, не вмешивается в беседу и не дает никаких поводов оскорблять ее. Если у этого типчика проблемы с людьми, женщинами или кем-то еще, то это только его проблемы. Она ответила по-английски:

— Последите за языком, мистер! Это «милое создание», возможно, и не венец творения, каким вы себя считаете, но…

— Действительно, Крез, не нужно, — спокойно, однако с некоторой угрозой в голосе проговорил Грассатор.

Крез усмехнулся:

— Так-так-так. Ну что же, дружище, ты у нас всегда был недалек от Лекса с его гипертрофированной привязанностью к человечкам, но не ожидал, что все так запущено.

— И с чего же ты вдруг вспомнил про нашу миссию? — В голосе Грассатора появился лед.

— А я, в отличие от вас, никогда про нее не забывал. Я постоянно твердил вам, что их мир прогнил, что деньги окончательно превратили людей в животных. Посмотри на них! Они воюют и убивают за деньги, они возвели деньги на пьедестал, деньги дают им власть и силу. Их мир прогнил уже давно, и с этим давно пора что-то сделать.

— Старая песня, — не выдержала Вера. — Да, это хреновый мир, но это наш мир. Да, он не такой, каким бы мы хотели его видеть. И что? Разрушить все? Натравить друг на друга, чтобы люди убивали не ради денег, а ради куска хлеба или приглянувшейся соседки? Этого вы с Экзукатором хотите, разбрасываясь сказками про очищающее пламя и новый идеальный порядок на руинах старого? А может быть, вы хотите всего лишь власти, обычной такой, совершенно банальной и человеческой власти? Все это мы уже проходили. И в России — тем более.

— Я не собираюсь перед ней оправдываться, — огрызнулся Крез.

— И все же — вопрос задан, — отозвался Грассатор. — И мне тоже интересно.

— Хорошо, женщина, я отвечу. Если бы мне была нужна власть, я бы ее получил, как и любой из нас шестерых. Но мне этого не нужно. Я хочу освободить вас от цепей, которые вы на себя навесили. И речь не о людских выдумках типа коммунизма, анархизма и чего-то там еще…

— Ты действительно веришь, что можно взять и отменить деньги? — перебил его Грассатор. — Это бред. Нельзя повернуть историю вспять.

— Конечно бред. Они восстановят экономику по старому образцу рано или поздно, сколько ни разрушай.

— Тогда зачем все это?

— Чтобы расшевелить болото. Показать им, что деньги — пыль, недостойная поклонения. Сегодня есть — завтра нет. Показать на примере сегодняшних хозяев жизни, которые уже завтра окажутся на дне. Мы должны пробиться к ним в души, Грассатор, любой ценой.

— Откуда тебе знать, к чему приведет крах нынешней системы? И что дальше? Ты действительно полагаешь, что после этого люди дружно одумаются и потянутся к духовному, а не к куску хлеба с маслом?

— А иначе у них нет будущего. Но мы поможем им. Я смогу встать у руля новой возрождающейся финансовой системы, сделать ее другой, понимаешь. Но для этого нынешнюю нужно разрушить в любом случае. И вот тут-то Экзукатор пригодится нам, ох как пригодится! Сколько времени я потратил на то, чтобы придумать, как размотать этот гордиев узел на шее человечества, и все безрезультатно. Каждое неверное движение повлекло бы за собой реки крови, как в той же России в начале двадцатого века. Он же рассечет его одним хирургическим движением, потому что я покажу, где и как рубить. Те люди, что держат сейчас мир в руках, дергая за денежные ниточки, непросты, уж поверь мне. Попробуй ты или я прийти и внушить им что-то — получишь лишь усмешку в лицо. А он способен заставить их танцевать ча-ча-ча и лизать ему сапоги. Такого шанса упустить нельзя. Да, у него свои планы, скорее всего, он хочет избавиться от меня и от всех нас за ненадобностью. Но и нам он будет больше не нужен, мы остановим его на том этапе, который будет удобен, вот и все! Жертва Лекса, Нокса и Сутеки станут не напрасны.

— Подумай, Крез, — пробормотал Грассатор, — подумай! Создашь ли ты что-то действительно лучшее или окажешься убийцей дракона, который рано или поздно сам становится драконом. И почему так уверен, что нам легко удастся остановить самого Экзукатора, прежде чем тот натворит непоправимых бед? Ты хочешь открыть ящик пандоры.

— Оставь свои патетические сравнения. Я хотя бы попробую.

— Разумеется. Ведь тебе это ничем не грозит.

— Да, и поэтому я могу подойти к делу с холодной головой. В отличие от тебя.

Крез махнул рукой и снова наполнил себе бокал. Грассатор к своему даже не прикоснулся.

— Давай оставим это. В любом случае — дело сделано. Теперь все, что от тебя потребуется, — помочь в нужный момент расправиться с Экзукатором. Ведь в этом наши с тобой желания совпадают?

Крез извлек из-под столика ноутбук, раскрыл его.

— Так или иначе, Грассатор, а шоу начинается, и тебе с дамой повезло оказаться в первом ряду.

24

Экзукатор неторопливо прогуливался вдоль стен, покрытых бархатистыми обоями — пурпур с золотом, — и разглядывал небольшие картины в манере экспрессионизма, развешанные через равные промежутки по всему периметру. Тут же за длинным массивным столом из черного дерева со вставками красного, занимавшим всю центральную часть комнаты, восседали двадцать три человека — пожилые статные мужчины. Перед каждым на столе стоял ноутбук, причем ноутбуки они принесли с собой, так что различных размеров и марок здесь набралось прилично, но их объединяло то, что все они были дорогими. Впрочем, дорогим у этих людей было все — от носков до часов и запонок.

Экзукатор ожидал, что ему придется изрядно повозиться, чтобы исполнить задуманное, но оказалось достаточным найти одного, тут же, в Лондоне, а тот по неким секретным каналам связался с остальными, убедив их встретиться по весьма важным вопросам. Друг другу в таких делах эти люди доверяли, так что ждать себя не заставили. Собрались на удивление быстро и тихо — уже к вечеру в Лондоне были все, кто нужно, притом что об этом не прознал ни один журналист.

Вообще Экзукатору оставалось лишь восхищаться присутствующими — гении своего дела без страха и упрека, лишь профессионализм и точный расчет. Словно они уже переступили некую черту, отделяющую их от остального человечества.

Но тем не менее перед ним были всего лишь люди с их банальными целями и узким мышлением. Да и «обработать» их оказалось совсем не так сложно, как он думал. Вуаля — еще вчера «сильные мира сего», а теперь лишь рабы, обожающие своего хозяина и повелителя. Жалкое зрелище.

— И как у нас там дела? — поинтересовался он, нарушая тишину, которую прежде заполняла лишь энергичная дробь по клавиатурам.

Из-за стола поднялся самый старый и самый статный из всех:

— Мы делаем все, как вы сказали, господин.

— Хорошо. И побольше неразберихи. Включите фантазию. Мне нужен хаос.

— Да, конечно, господин, мы знаем, что это такое.

— Не сомневаюсь.

Экзукатор достал сотовый телефон и набрал номер Креза.

— Уже скоро. — Крез хищно улыбнулся, поглядывая в ноутбук.

— О чем ты? — Грассатор также не сводил глаз с монитора, однако во множестве окошек с таблицами не ориентировался.

— Что такое современная экономика, Грассатор? Товар — деньги — товар? Когда-то было так, но не теперь. Современная экономика витает в воздухе, как видения сумасшедшего, и с реальностью имеет столько же общего. Основная масса денежных средств сейчас — миф, мыльный пузырь, циферки на экране. Современная экономика держится не на товарах и стоимости, а на болтовне сексапильных дамочек или серьезных мужиков в галстуках с телевизионных экранов. Чувствуешь фальшь? О да, вот это она и есть — экономика.

— Не совсем понимаю, — по-английски заметила Вера, скептически приподняв бровь.

— Мировая финансовая система построена по принципу ограниченного хаоса, — с готовностью начал разъяснять Крез уже без сарказма. — Остается только снять ограничения, так чтобы хаос охватил пожаром все отрасли и долетел до рядового гражданина. Так вот, ограничения эти накладывают те самые люди, о которых я уже говорил. Элита, мозг, кукловоды системы. Четкими продуманными действиями на рынке и вне его они удерживают этот хаос от расползания. А что, если внести беспорядок в их собственные действия? Что, если они начнут совершать абсолютно нелогичные, неожиданные, бессмысленные поступки на рынке? Последний барьер рухнет, и хаос вырвется наружу. Те, кто способен хоть что-то сделать, даже не подумают исправлять ситуацию, альтруистов там нет, они лишь бросятся спасать свои денежки, что только усугубит положение. А сексапильные дамочки и серьезные мужики, сами не понимающие, что происходит, своими воплями с телевизионных экранов еще подкинут хворосту в разгорающийся пожар. Они попали в яму, которую так долго и усердно рыли для других! В дополнение я уничтожу информацию о новых владельцах активов, то есть о своих же фирмах, а значит, большая половина мирового финансового имущества теперь станет ничьей. Грядет страшный передел, во время которого оставшиеся безо львов шакалы пожрут друг друга. Им больше не выпутаться из всего этого. Ну что, ты по-прежнему недоволен, мой друг Грассатор?

— Пока причин для особой радости не вижу, — глухо отозвался тот.

Звонок мобильника застал Креза, когда тот уже собирался ответить что-то язвительное.

— Да.

— Итак, — прозвучал голос Экзукатора, — как у нас дела?

— Все отлично. Рынок вот-вот отреагирует.

— Замечательно. Мы здесь уже заканчиваем. А что думает наш общий друг об этом? Ему нравится?

Крез выразительно посмотрел на Грассатора. Тот развел руками — разумеется, мерзавец почувствовал, что он здесь.

— Он не вмешивается, — ответил наконец Крез.

— Передай ему добрые пожелания от меня, и что я с нетерпением жду новой встречи. С тобой же я свяжусь позже.

Крез спрятал телефон, помолчал.

— Господин, — старик прикрыл ноутбук и поднялся, на Экзукатора он не смотрел, смиренно склонив голову, — мы сделали все, что могли за такой короткий срок и на расстоянии.

Экзукатор отвлекся от созерцания картины, прошелся мимо сидевших мужчин.

— Отвечай, каких последствий теперь стоит ждать? Насколько они будут серьезными?

— Серьезными, господин, а насколько… зависит от множества факторов.

— Ну что же, о множестве факторов я позабочусь. Вы хорошо послужили мне.

На этот раз поднялись уже все присутствующие, но и теперь ни один не поднял глаз, мужчины сохраняли отрешенное выражение на лицах и молчали.

— Мы счастливы, господин, служить тебе.

— Вот и славно. — Экзукатор приоткрыл дверь, кивнул.

В комнату один за другим вошли четырнадцать крепких мужиков, еще недавно бывших личными телохранителями у десяти влиятельнейших людей планеты, а еще тринадцать влиятельнейших людей планеты, как оказалось, были настолько в себе уверены, что телохранителей с собой не таскали. Впрочем, имеющихся мордоворотов было вполне достаточно.

— Расстрелять, — бросил через плечо Экзукатор, выходя за дверь. — Особняк сжечь.

У замерших над столом седовласых мужчин в эксклюзивных костюмах на лице не дрогнул ни один мускул, когда их телохранители извлекли оружие, никто из них не поднял глаз, когда щелкали затворы, никто не проронил ни звука, когда раздались выстрелы.

Грассатор поднялся с кресла, прошелся по комнате.

— Хорошо, будем считать, что ты добился своего. И?… Каковы дальнейшие действия?

— Избавиться от Экзукатора.

— О да! Действительно, как же я не подумал. Избавиться от Экзукатора…

— Не суетись, дружище. Твой Экзукатор не вездесущ и собственных крыльев не имеет, ему нужно время, чтобы подготовить вторую фазу, так что не будем торопиться.

— Что ты предлагаешь? Просто сидеть и болтать ножками? Ждать у моря погоды?

— Нет, я предлагаю ждать Ареса.

— Что?

Крез ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом:

— Мне удалось связаться с ним.

— По ощущениям, он был где-то в Африке, как всегда, черт знает в каких гнилых местах.

— Так и есть. Я нанял одного шустрого человечка, дал ему примерные координаты и мобильник. Тот нашел Ареса, мы созвонились и…

— И он приедет?

— Я обещал ему хорошую заварушку, так что — должен.

— Ну разумеется.

— На самом деле он очень сожалеет, что все так вышло. Говорит, что собирался лично заняться всем этим, да никак не мог вырваться. Мы дождемся Ареса, а уж втроем упокоим этого выскочку Экзукатора раз и навсегда.

Грассатор улыбнулся, взял Веру за руку и сжал ее.

— Вот теперь у нас действительно появился неплохой шанс покончить со всем, девочка.

Глядя на искреннюю радость Грасса, Вера не смогла сдержать ответной улыбки.

— Так или иначе, — произнес Крез, поднимаясь, — но я бы не отказался от хорошего ужина. Прошу.

25

Крез явно не предполагал, что в одной из спален его особняка, где большую часть комнаты занимала громадная постель, кто-то будет смотреть телевизор, а не заниматься чем-то более соответствующим интерьеру, так что после ужина он попросил одного из охранников перенести гостям небольшой телевизор из столовой.

Ну еще бы, его просто распирало от гордости, и он думать не желал, что кто-то пропустит последние новости.

Впрочем, ни Грасс, ни Вера не были против, что и говорить, им действительно хотелось знать, во что выльется вся эта авантюра. И они не разочаровались.

Новости выходили каждые полчаса, куда ни переключи. Чтобы Вере было легче ориентироваться, она настроила спутниковый российский канал и, устроившись рядом с Грассатором, наблюдала, как дикторша, испуганно хлопая глазками, вещает о панике на биржах, обвале рынков и лебединой песне доллара. Было заметно, что она еще и сама не до конца понимает, какого черта происходит, но общее настроение уловила. Зато ужас в глазах экспертов, время от времени мелькавших на экране, читался явно неподдельный, ужас и растерянность.

На этом фоне даже сенсационная новость промелькнула, словно какое-то заурядное происшествие: в Лондоне с трудом удалось потушить особняк, в котором были обнаружены обгоревшие трупы людей, погибших еще до пожара от огнестрельных ранений. Нескольких уже удалось опознать, и их фамилии заставляли глаза дикторши становиться все круглее и больше. Тут же озвучили свеженькую версию, дескать, это месть за крах экономики. Версию подхватили и начали мусолить со всей тщательностью.

Грассатор выключил телевизор.

— Вот так, — пробормотал он. — Экзукатор на полпути не тормозит и если уж действует, то до конца. Что думаешь?

Вера не знала, что думать. Она была далека от вопросов мировой экономики и до сих пор не верила, что очередной финансовый кризис может что-то кардинально изменить в жизни человечества. В жизни отдельных людей или даже слоев — возможно. Но многим будет плевать. Очередное шоу по телевизору и не больше.

А вообще — неправильно все это. Миллионы людей, честно зарабатывающие и копящие на хотя бы отрезочек приличной жизни, останутся ни с чем. В очередной раз. Потому что некий особо рьяный ангелочек, сотни лет проживший в богатых особняках, решил, что им пора обогащаться исключительно духовно.

— Родителей жалко, — ответила наконец девушка, — у них были какие-то сбережения в банке.

Грассатор кивнул, хотя наверняка не понимал, что действительно это значит для ее родителей.

— Может, нужно было как-то помешать… — неуверенно произнес он.

— И что бы ты сделал? Застрелил его? Да и вообще, этот засранец натворил дел еще до нашего прихода, указав Экзукатору нужное направление. Правильно он сказал — мы были лишь зрителями.

Грассатор опустил глаза:

— Прости.

— Тебя-то за что? — Вера повернулась к нему и поцеловала в щеку. — Тебя прощать не за что. Знаешь, я… мне трудно осознать всю глобальную угрозу этих ваших махинаций. Я не думаю, что у них что-то серьезное получится. Так что… я в порядке. И может, все не так уж плохо, да и этого вашего «бога войны» Крез опять же разыскал. Насколько я поняла, это хорошо, правда?

— Крез думает, что все предусмотрел, но самоуверенность может довести до беды.

— Давай не будем больше об этом. У меня голова идет кругом. Крез разыскал Ареса. Это хорошо. Кто бы они ни были, на том и остановимся.

Грассатор отвел глаза:

— Не спорю, в этом он молодец. Если не считать вашей экономики…

— Что я слышу? Неужели ревность к чужим успехам?

— Вот еще! — Грассатор зарычал и цапнул ее за выглядывающее из-под одеяла обнаженное плечо.

— Я так и знала, ты врал мне про отсутствие у вас животного начала.

— Ну, раз ты меня раскрыла, то я сейчас покажу тебе животное начало…

Спустя какое-то время Грассатор лежал с закрытыми глазами и тихонько поглаживал чуть влажное от пота бедро девушки. Вера прикрыла глаза и готова была вот-вот провалиться в сон.

— Грасс, — пробормотала она, — расскажи про вашего шестого.

— Ареса?

— Да. Кто он?

— Мы называем его в честь бога войны не просто так. Он — вояка до мозга костей. Сразу после воплощения Арес угодил в самую гущу какой-то местечковой заварушки, да и втянулся в это дело. Он считает войну искусством сродни музыке и живописи. Люди воевали всегда, говорит он, и, сколько бы ни лицемерили, что, дескать, ненавидят войну, они ее обожают. Видимо, он подразумевает какое-то общее понятие, потому что, когда я бывал в местах, по которым прокатилась война, особых восторгов по этому поводу не наблюдал. В любом случае уж он-то точно ее обожает. Так и кочует по миру в поисках великих битв. Сторона его не волнует — там, где воины лучше, там и он.

— А теперь с самого начала и по годам, пожалуйста, — с полусонной хрипотцой пробормотала Вера, — а я буду засыпать.