Поставить мир на кон Бульба Наталья
Я приоткрыл ему воспоминания о своем появлении в алтарате дочери, чтобы он мог осознать, за кем ему придется присматривать, и с удовлетворением отметил его вздох.
То, что это было не столько восхищение, сколько озабоченность, меня вполне устраивало.
«Смогу, – спустя несколько мгновений довольно уверенно ответил он. – Вызовешь, как только будешь готов. А сейчас не обессудь, но я покину тебя. Не уверен, что мои воины способны адекватно воспринимать гуляющего по нашему миру носителя сути Равновесия, жаждущего выяснить, как много от него скрывают».
Он вновь напомнил мне Кадинара. При всей своей кажущейся легкомысленности, тот тоже сразу осознал, насколько непредсказуема Лера. Не потому, что хитра и изворотлива, скорее, простодушна и прямолинейна. И вот это-то и делало ее сложной для понимания, мы – другие.
«Постарайся ее не разозлить, – усмехнулся я, жалея, что не увижу выражения его лица, когда произнесу следующую фразу. Не знаю отчего, но я был уверен – правительница темных эльфов для него осталась неразгаданной фигурой. – Драконом она уже оборачивалась, а берсерком еще нет. И мне не хотелось бы пропустить это зрелище».
Дожидаться его ответа не стал – если я был прав в своих догадках, мог услышать нечто весьма нетривиальное, вызывающее желание устроить небольшую перепалку.
Самым главным для меня сейчас было то, что эта женщина под защитой. Или… контролем.
– Таши, мне нужны найденные Лерой данные. И не надо убеждать меня в том, что тебе об этом ничего не известно. – Я оборачивался нарочито медленно, откинув с лица платок и давая ей возможность увидеть холод в моих глазах. И хотя в новом теле она меня не видела, не узнать этого взгляда не могла.
– Ялтар Вилдор. – Ее улыбка была одновременно и насмешливой и… уважительной. – Владыка.
– Просто Вилдор, ялтарилла, – склонил я перед ней голову, признавая, что из нас двоих власть в ее руках. – И теперь уже Защитник.
Раздумье на лице дочери меня насторожило. Магия имени действовала на столь тонком уровне, что исказить его было не по силам даже мне. Но она сомневалась в том, что я произнес.
– Она сама в состоянии справиться, – нахмурилась Таши. Но не потому, что переживала за подругу, – мой жест она посчитала позерством. Впрочем, возможно, так оно и было.
Потребовав от Закираля не вмешиваться в наш разговор, я улыбнулся:
– Мне об этом известно. Но я не уверен, что к некоторым испытаниям, которые ей предстоят, она морально готова.
Мой вкрадчивый тон подействовал именно так, как я на это рассчитывал, – сквозь внешнюю невозмутимость, которую она отточила за прошедшие два года, прорвалось недовольство. Это лучше иных слов объясняло, почему жена моего сына ввязалась в эту авантюру. Лера на протяжении многих лет доказывала свое право быть на равных среди мужчин, а ее подруга впитала эту страсть от отца и братьев.
Обстановка начала накаляться. Таши воспринимала меня как преграду на своем пути и не скрывала этого. Я же, вместо того чтобы смутиться таким отношением родственницы, лишь радовался. Она и Закираль создавали свой мир, и мое присутствие было угрозой ему, и она совершенно правильно это ощутила.
– Отец, – в отличие от ялтариллы, голос дочери был не просто спокойным, но и самую капельку участливым (а самое главное, слово «отец» прозвучало настолько непривычно, что мне пришлось приложить немало усилий, чтобы в моем взгляде, когда я посмотрел на нее, не отразилось смятение), – я хотела бы поговорить с тобой наедине. Это возможно?
– Мы оставим вас. – Мне даже не потребовалось просить об этом сына, он и сам догадался, что общение с Асией для меня сейчас было более важным. – Я буду ждать тебя в резиденции. С информацией, которая тебе нужна.
Как же он ошибался. Но я не был огорчен этим. Нужные мне данные он получит, вот только это будет не его требование, а ее решение. И хорошо, что она действовала достаточно гибко, чтобы он об этом даже не заподозрил.
Дочь дождалась, когда ее брат с женой покинут гостиную, и, как только за ними закрылась дверь, бросилась ко мне. Стоило признать, что я не ожидал подобного.
Мечтал ли я когда-нибудь о том, что смогу обнять Асию просто потому, что в моем сердце живет любовь к ней, что в ней моя кровь, мои воспоминания о ее матери?
Мечтал, пусть и запрещал себе это делать. Для Дарианы, какой она была при моем отце и мне, слабость была неприемлемой роскошью. И мои мечты не были мечтами.
Разве не стоило умереть ради того, чтобы они сбылись?!
Я прижал Асию к себе, чувствуя, как непривычное волнение окатывает меня жаркой волной. В отличие от большинства своих подданных, для которых прописанная в кодексе чести бесстрастность была высшим приоритетом, я знал, насколько богаче становится жизнь, когда ты не просто испытываешь чувства, но и делишься ими с другими.
– Я рада, что ты жив. – Она заговорила первой, хоть и продолжала подозрительно сопеть носом где-то на уровне моей груди. От этого было одновременно радостно и тревожно.
– Но ты хотела мне сказать не только это? – Я осторожно, чтобы не обидеть, отстранился от дочери и отступил на шаг назад, вглядываясь в столь знакомое лицо.
Кровь даймонов была сильнее человеческой, и в ее чертах не было ничего, что напоминало бы Тасю. Я лишь знал, что они мать и дочь. У меня до сих пор стоял перед глазами тот миг, когда первый крик ребенка породил воронку Изначального Хаоса, в которую затянуло душу моей Единственной. Я лишь видел, как потускнели ее голубые глаза, как холод коснулся ее тела, как я взял на руки свою дочь, ненавидя ее и любя. И, возможно, первое чувство навсегда взяло бы верх над вторым, если бы Тинир не поклялся, что однажды я вновь встречу ту, что была предназначена мне судьбой.
Назвав Асию – Надеждой, я подарил себе будущее, догадываясь, что в нем мне больше понадобится мужество и жесткость, чем любовь и вера.
– Я хотела спросить…
Ее взгляд сказал больше, чем могли это сделать слова. Для нее Лера была не только подругой. Она была для нее…
Я не должен был отвечать на ее вопрос, но не имел права этого не сделать. Не потому, что был виноват. По большому счету вины за собой я не чувствовал, хоть и осознавал, что ради возможности поверить в то, что мой мир может стать другим, отказался от самого дорогого.
Но для нее, в отличие от сыновей, знавших о судьбе своих матерей все, прошлое оставалось зыбким и неясным.
– Если ты о ее душе, то да, Лера – твоя мать. Но только не эта Лера. Она дала клятву другому мужчине и отказалась принять связь Единственной, отвергла возможность своего возрождения. С этим ничего поделать нельзя.
– А Тася? – Асия продолжала стоять рядом, не приближаясь и не отступая. Но, хотя наши тела не соприкасались, я продолжал чувствовать ее тепло.
Все, что я мог, – покачать головой. Ответ на этот вопрос был так прост и одновременно сложен, что, только узнав о приборах маров (работающий на Земле преобразователь вероятностей был самым впечатляющим из них), я смог понять, кем именно была моя жена.
Моя жена… И почему мне кажется, что, в отличие от меня, она знает обо всем, что происходит?
– Я пытаюсь разобраться. – Вряд ли такой вариант мог устроить Асию, но он был наиболее честным.
– Чем я могу тебе помочь?
Ее забота была неожиданно приятна. Вот только для себя я уже решил, что рисковать жизнью детей не собираюсь. Если только одной из них, но Яланир сам сделал свой выбор и пошел даже не против меня, а против той жизни, которая существовала в веере миров.
– Не мешать, – усмехнулся я, и уже серьезно закончил: – И верить в то, что у меня все получится.
Она очень знакомо закатила глаза, возвращая меня мыслями к своей подруге, которая это делала с похожим ехидством.
– О последнем можешь не переживать, а вот насчет первого… – Улыбка сошла с ее лица. – Ты знаешь, что Лера беспокоится о своих детях?
Я кивнул. Из всех проблем это была самой большой. Яланиру было все равно, кого заполучить: Леру или ее дочь. Но пока сама правительница находилась далеко от Лилеи и Земли и никто из обширной родни не делал попыток проведать малышей, я мог быть уверен в безопасности обеих. Жаль, что убедить остальных становилось все сложнее. Но я мог попробовать сделать это с помощью дочери.
– Найти неинициированного мага Равновесия в том мире, где родилась твоя подруга, практически невозможно.
– Я поняла. – Улыбка дочери была грустной. – Но ей будет спокойнее, если кто-нибудь из твоих воинов будет присматривать за ними. Отследить их невозможно, а в случае опасности…
Я был рад, что она не договорила. Я не мог потерять Леру, но… случись что с детьми, вернуть ее доверие мне не удастся никогда.
– Хорошо, – согласился я с Асией. – Я отправлю туда Кадинара и…
Мысль о младшем отпрыске повелителя была неожиданной, но весьма интересной.
Александр
Я мог не вглядываться в лица спящих детей – сердцем помнил их контуры, изгиб бровей, шелковистость ресниц, алую мягкость улыбчивых губ, ямочки на щеках Талраэля и пока еще едва заметную раздвоенность подбородка Анжи. Мне не удавалось так часто, как хотелось, бывать с ними, но если уж выпадала свободная от забот минутка, я старался провести ее в детской. Я до сих пор не мог поверить, что эти два карапуза – мои сыновья.
Впрочем, не только эта мысль терзала меня, когда я смотрел на них.
Разбудив в себе кровь даймонов, я продолжал ощущать себя человеком. Раньше я не очень-то и задумывался над тем, что значат для меня мой родной мир, Лилея, к какому роду-племени относятся те, кого я называю своими друзьями. Теперь же не мог не задаваться этим вопросом, догадываясь, что рано или поздно моим детям придется самоопределиться и сделать это будет совсем непросто. Не думаю, что в веере найдется еще кто-либо, способный похвалиться мамой полуэльфийкой-полудраконом и отцом…
Про себя мне даже вспоминать не хотелось.
– Они наши дети. – В очередной раз без труда сумев понять суть моих душевных терзаний, Альена прижалась ко мне со спины и обвила руками. – И самым главным для них будет наша любовь.
– Не уверен. – Я и сам ощутил привкус горечи в своих словах. Но так оно и было, а скрывать от жены свои сомнения я не собирался. – Им еще нет и полутора лет, а у Анжи по краешку зрачка проступает серебро, у Талраэля аура искрится золотом, и в обоих ощущается Равновесие. И не мне тебе рассказывать, насколько это рано, раз уж даже властитель в недоумении разводит руками и пытается найти учителя, который не загубит то, что им дано. Но меня волнует не это…
– А то, кем они будут себя называть? – Жена разомкнула объятия и, пройдя в центр комнаты, опустилась на пушистый ковер, подоткнув платье под босые ноги.
Не знаю, откуда у драконов этот обычай, но перед тем как войти в детские покои, она всегда разувалась. Я – тоже.
– Я не считал это важным. Но теперь…
– Теперь ты стал продолжателем рода и пытаешься осознать собственные корни. – Альена говорила спокойно, но с толикой грусти. Похоже, ее слова не были просто желанием меня успокоить.
– Наверное, ты права. – Я поправил одеяло, невольно откликнувшись на улыбку Анжи во сне. В отличие от Талраэля, в котором довольно ярко проступали черты Ксандриэля, второй мой сын был похож на мою Леру, такой же золотисто-рыженький и голубоглазый. Природа учудила так, что ему достался от даймонов блеск глаз и серебристое сияние на кончиках ресниц, а по-эльфийски белокурому брату – огонь драконов. – Но еще я боюсь заглядывать в будущее, понимая, как много сложностей добавит в их жизнь этот эксперимент.
– Я думала об этом, когда была на Земле. – Заметив мою вопросительно приподнятую бровь, она ладошкой хлопнула по ковру рядом с собой, приглашая устроиться рядом. Дождалась, когда я сяду, откинувшись спиной на стоящее рядом кресло, и легла, положив голову на мои вытянутые ноги. – Твоя бабушка для каждого из нас находила нужные слова. Ну а мы тянулись к ее теплу. И даже не вспоминали о том, что она, в отличие от нас: эльфов, драконов, оборотней, всего лишь обычная человеческая женщина, слегка разбудившая в себе магию. Вот тогда-то и пришли в мою голову те мысли. Ведь почему-то случилось так, что самое тяжелое выпало не на долю тех, кто с рождения обладал силой, а на людей. Отчего-то именно кровь землян стала тем приворотным зельем, оказавшимся способным собрать всех нас вместе.
– И ты нашла ответ? – заинтересованно уточнил я, как только она сделала паузу. Без какого-либо волнения, но с искренним любопытством. Моя жена была очень юна, но это нисколько не мешало ей находить удивительно простые ответы на очень сложные вопросы.
– Нет, – довольно легкомысленно пожала она плечами. – Но зато теперь я могу дать характеристики основных рас, проживающих на Лилее.
В ее голосе звучали игривые нотки, и я не смог отказать себе в том, чтобы не проявить настойчивость и дальше:
– Поделишься?
Я не видел устремленного в потолок взгляда Альены, но и так знал, что сейчас ее глаза лучатся весельем.
– Драконов я отнесла к сибаритам.
– К кому?! – потрясенно воскликнул я, тут же сообразив, что именно она имела в виду. Но послушать ее версию было интереснее, чем додумывать самому.
– Понимаешь, – у нее с трудом получалось сохранять серьезность, да и моя ухмылка не слишком способствовала этому, – драконы существуют сами для себя. Магия делает их практически всесильными, а чары способны привлечь любое существо, которое вызовет их интерес. У них есть все, начиная с изысканной красоты и природной утонченности, до накопленных поколениями знаний, которые в большинстве своем даются не путем длительного обучения, а через раскрытие памяти предков. Бескрайние небеса, высокие горы, неприступные крепости, мощь Порядка, весь мир под ногами, до которого им по большому счету и дела нет. Жизнь дракона созерцательна и позволяет одновременно и достигнуть мастерства, и насладиться неторопливостью бытия.
– Хотелось бы мне услышать, как оценит Тахар такую характеристику, – фыркнул я и тут же шутливо замахал руками, заметив на ее ладошке огненный шарик. – А эльфы? – Хоть ее слова и были в какой-то мере наивны, но создавали именно тот образ, который больше всего подходил крылатым. И мой интерес к ее дальнейшим рассуждениям был продиктован не только желанием ей угодить.
– Они – игроки, – с какой-то горечью и внутренним надрывом произнесла она. Похоже, в качестве объекта для изучения были избраны мои друзья, которых она одновременно и любила и жалела. – Вместо того чтобы жить, они играют со смертью, доказывая то ли ей, то ли себе, что способны выиграть. Они похожи на стрелы на натянутой тетиве. Для них существует лишь этот миг. Миг, в котором уже нет ничего, кроме жажды полета. И любовь для них тоже как схватка – бой, в котором им нужна только победа. Но как только она достигнута…
– А оборотни? – перебил я ее, уж больно мне не понравилось то, к чему она вела, пусть я и был вынужден согласиться с тем, что она права. То, что сейчас происходило с Олейором, служило для подобного вывода прекрасным примером. Лера для него была скорее целью, добычей, несмотря на то что его чувства к ней были глубокими и искренними.
– Знаешь, – осторожно улыбнулась она, вероятно догадавшись о мрачности посетивших меня мыслей, – с этими оказалось легче всего. Они не усложняют жизнь и не делают ее проще. Они просто живут, полностью отдаваясь тому, что для них существует в этот момент. Если это любовь – значит, любят. Ненасытно, словно в последний раз. Если сражаются, то полностью отдаваясь схватке. Если танцуют, то так, что невозможно не пуститься в пляс вместе с ними. И я подчас жалею, что не родилась княжеской дочерью, что лишена этой внутренней свободы, которая не противоречит у них понятиям чести и доблести.
– А люди? – подвел я ее к самому важному для себя, как только она замерла, словно растворяясь в том, о чем только что говорила. Но отложил в памяти, что надо будет деду пересказать мнение о его сородичах. Я знал, что ему будет приятно услышать подобное.
– А люди? – повторила она мой вопрос и поднялась так быстро, что я не успел ее перехватить. Пришлось подняться следом, с сожалением отмечая, что этот вечер не принес мне безмятежности. – Я не знаю, что сказать о людях. Если только то, что в вас есть все, что я перечислила, и еще много того, что я не назвала. Но…
Она вновь пожала плечами и, не дожидаясь меня, направилась к выходу из детской. Оставив меня с растревоженной ее словами душой.
Утро наступило слишком рано – правитель срочно требовал меня к себе. Правда, стоило его простить, это я поздно вечером пытался прорваться к нему, но Олейор то ли все-таки завел себе фаворитку (Гадриэль на мой прямой вопрос ответил настолько уклончиво, что я даже восхитился его умению, не разъяснив ничего, сказать так много), то ли решил залить вином свою тоску в одиночестве.
Альена вскочила меня проводить хотя бы до порога гостиной (возможно, чувствовала свою вину за то, что я всю ночь проворочался, ища ответы на вопросы, которые их не имели), но я уговорил ее остаться в постели и попробовать еще подремать. Несмотря на присутствие в детской двух нянь, Аля (она с удовольствием откликалась на это милое прозвище) большую часть времени проводила с малышами. Хорошо еще, не забывала о том, что академию магии она еще не закончила, и, как только ребятишкам исполнится два года, ей придется туда вернуться.
Таково было требование великой троицы: Тахара, Ксандриэля и Тиасаль, спорить с которой у меня даже мысли не возникло.
Коридоры дворца правителя в этот предрассветный час были почти пусты. Только воины охраны да слуги, заканчивающие уборку.
В большом холле у лестницы начальник стражи, за спиной которого стоял похожий на мраморное изваяние даймон, распекал четверку эльфов. Ничуть при этом не заботясь об их самолюбии. Присутствие в Тариконе чернокожих воинов и так нервировало стражу, а если тем удавалось еще и стать свидетелями отсутствия должного старания, последствия этого были подобны подготовке к небольшой войне местного значения.
Заметив меня, лорд не счел необходимым отвлечься от столь увлекательного действа, которому он отдавался с вдохновением, и лишь кивнул да многозначительно посмотрел на окружавших меня телохранителей. После этого взгляда подчинявшиеся мне, а не ему воины вытянулись в струнку, вызвав у меня невольное уважение к его таланту. Я-то наивно полагал, что стать еще более подтянутыми уже невозможно. Оказывается, ошибался.
У лестницы пришлось задержаться – шла смена караула. И хотя мой статус был значительно выше, я качнул головой, предлагая разводящему продолжить движение.
Я догадывался, откуда появилось желание позлить Олейора, но вряд ли бы позволил нечто подобное, если бы не понимал, что минутная задержка ничего не изменит.
Дюжина ступеней наверх размеренной походкой, стараясь не обращать внимания на то, как аромат цветов, на которых еще сверкают капельки росы, щекочет ноздри. Еще столько же, и, оставив охрану в небольшом зале, мимо расступившихся стражей, среди которых двое в набиру, я прохожу в коридор, ведущий к покоям Олейора.
И… мамы.
Об этом я предпочитаю даже не думать. Как и о том, что створки дверей открываются передо мной еще до того, как я к ним подхожу.
Эта нетерпеливость служит прекрасным индикатором настроения нашего правителя. Сейчас оно ближе к неукротимому урагану или, что более вероятно, очередной пакости.
Для меня.
– Можешь не извиняться. – Мой друг сидел, вальяжно развалившись в кресле, и, когда я вошел в гостиную, как раз отпивал из фарфоровой чашки. Судя по терпкому запаху, которым была наполнена комната, опять баловался кофе.
– Даже не собирался, – буркнул я вместо приветствия и, плюхнувшись в кресло, тут же потянулся к тарелке с крошечными бутербродами (дурное влияние обычаев Земли на тех, кто имел возможность туда наведываться). Ничто в сидящем напротив мужчине не говорило о бурно проведенной ночи с очередной красоткой.
Точнее, о бурной ночи, может, и намекало. Да только в вопросе, который мне хотелось ему задать, звучало «где», а не «с кем».
– Не вижу Гадриэля, – решил я начать издалека, заметив на столе третий прибор.
– Скоро будет, – хмыкнул тот и сделал очередной глоток.
Небрежно заправленная в бриджи наполовину застегнутая рубашка, убранные в хвост волосы, темные круги под глазами, едва заметная царапина на шее, не успевшая до конца зажить, губы, машинально складывающиеся в ехидную улыбку, запах кофе…
– Как поживает Закираль? – Я успел опустить взгляд, чтобы «не заметить», как в его глазах мелькнуло смятение. Значит, все-таки «с кем», а не «где». Ялтар был здесь, и они успели не только поговорить, но и поиграть с мечами.
– Мне показалось, ты не за этим хотел меня видеть, – ушел он от ответа, тем самым давая пищу для очередной порции размышлений.
Вот это мне уже не нравилось, как и то, что без Гадриэля объяснять что-либо он не собирался.
– У меня появились догадки, где может находиться то, что ищет Яланир.
Рука эльфа дрогнула. И это несмотря на поразительную выдержку, которую он никогда не терял.
– Похоже, я сумел не опоздать. – Ввалившийся в гостиную начальник разведки казался, в отличие от своего господина, образцом эльфийской щепетильности. Если бы не некоторая оживленность, которая не позволяла поверить в то, что Лайсе этой ночью наслаждалась присутствием мужа в своей постели.
– Продолжай, – резко бросил Олейор, заметив, что я собираюсь высказаться на совершенно иную тему.
Жаль, конечно, но узнать, какие именно сведения и из кого выбивал наш черноволосый друг, я еще успею.
– Чтобы продолжить, мне нужно побывать на Земле. – Теперь мне снова пришлось делать вид, что я «не вижу», как переглядывается эта парочка. И не обратить внимания на предчувствие, которое просто вопило о том, что меня ждет сюрприз. – Вряд ли здесь есть еще информация, которая могла бы мне помочь.
– Нет.
Ответ д’Тара был столь категоричен, что желание поспорить с ним у меня даже не возникло. Но зато появилась мысль о том, что вряд ли стоит ждать милости от дня, который не задался с самого утра.
Я кивнул, принимая его решение, и попытался расслабиться в ожидании продолжения, которое последовало, как только он сделал очередной глоток.
– Закираль нашел связь между Дарианой, Лилеей и Землей. И моя мать и брат есть в этой цепочке. Поэтому нам с тобой дорога на твою родину закрыта, слишком велика вероятность того, что за нами будут следить. Если бы это не касалось Амалии и Вэона, я бы осмелился, но дети…
Он мог не объяснять столь пространно. Но прежде чем произносить свое жесткое «нет», должен был узнать о мелькнувших у меня догадках.
– В тех записях, которые я нашел в дарианских архивах, несколько раз встречалось упоминание о центре Земли. Ты знаешь, – я попытался ехидной улыбкой хоть немного снять сгустившееся напряжение, но мне это не удалось: и Олейор и Гадриэль не отводили от меня взглядов, – что в языке даймонов я не силен, потому и просил перевести Сарката. И хотя я не сомневался в его компетентности, что-то не давало мне покоя. Тогда-то я и решил повторить перевод самостоятельно, беря во внимание ту терминологию, к которой более привычен. Вчера вечером добрался до фразы, которая меня больше всего смущала.
– Если ты еще не понял, то тебе лучше не испытывать моего терпения.
Голос Олейора был похож на шипение рассерженной змеи. Да и сам он был олицетворением той самой стрелы на натянутой тетиве, про которую говорила Альена.
– Это слово означает не только центр, но и начало, средоточие, точку отсчета. – Я подмигнул Гадриэлю, намекая на то, что еще немного, и меня начнут убивать.
Вот только он не разделил моего веселья.
– Я, конечно, не знаком настолько досконально с историей твоего мира или с его географией… – задумчиво протянул лорд, похоже, перебирая в памяти все, что ему было известно. А известно ему было очень и очень многое, пусть он и пытался сейчас представить все несколько иначе.
Закончить я ему не дал. Скрывать беспокойство за мнимым весельем больше не имело смысла, мы все были похожи на обнаженные клинки, жаждущие крови.
– Пуп Земли.
Выражение двух пар глаз было практически одинаковым.
– Пуп Земли – это символ, – я старался говорить спокойно (да только могло ли это их обмануть?!), – средоточие энергий, возможное место жительства наших богов, точка, из которой разворачивается еще не раскрывшееся пространство. Кто-то связывает его нахождение с религиозными храмами, кто-то с эпицентрами необъяснимых явлений. Но есть одно место, о котором заговорили уже на моей памяти, и находится оно не слишком далеко от города, в котором я родился. Если вы посчитаете это совпадением…
Усмешка Гадриэля послужила ответом лучше иных слов.
– Зачем?
Олейору не было нужды уточнять, что именно он хотел узнать. И так было все понятно.
– Это место стало местом паломничества. А там, где много народа, да и не всегда вполне адекватного, при желании можно скрыть все, что угодно. К тому же никто не удивится всяким непостижимым вещам, которые легко списать на аномальность этой зоны или на ту же самую неадекватность тех, кто об этом будет рассказывать. Да и появление всех этих чудес прекрасно вписывается во временные рамки, которые мы установили.
– Зря я надеялся, что ты опровергнешь версию Вилдора о том, что артефакт уже у его сына. – Вид у правителя был не только озабоченный, но и хмурый.
– Из нас троих отправиться могу только я.
Я с горечью посмотрел на Гадриэля. И хотел бы возразить, но он был прав. Конечно, я сумел бы справиться с поисками значительно лучше, но даже в личине и под щитами вполне мог привлечь внимание к городу, где жила моя бабушка и находились брат с сестрой. И хотя существовала вероятность, что за нашим черноволосым другом тоже следят, его способности обводить других вокруг пальца были несоизмеримо выше. И не только я это понимал.
– Хорошо. – Олейор раздумывал недолго, и в этом не было ничего удивительного. Ситуация требовала решений, да и обсуждали мы нечто подобное уже неоднократно. – Ты, Александр, – его взгляд заставил меня насторожиться, – рассказываешь ему обо всем, что знаешь, а после обеда отправляешься на Дариану.
– Ставить в известность Вилдора? – съязвил я.
И, судя по тому, что он никак не отреагировал на мой тон, не ошибся.
– Закираль готов провести для тебя и Леры ритуал разделения души. Твой начнется сегодня в полночь.
Глава 15
Лера
Когда я покидала алтарат подруги, там властвовала ночь, здесь же только-только наступало утро. И хотя высокие сосны за моей спиной не позволяли увидеть, как поднимается над миром дневное светило, широкая полоса света уже пролегла по невысоким холмам на другом берегу, с каждым мгновением приближаясь к воде.
Правда, открывающийся моим глазам пейзаж был не столь привлекателен. Множество блекло-желтых, возможно, песчаных, проплешин среди тусклого разнотравья да куцые рощицы лиственных деревьев, опознать которые я не смогла (слишком далеко они были, а пользоваться магией, кроме как для поиска, я не рискнула). Да и веяло оттуда Хаосом и смертью, довольно однозначно намекая на то, что когда-то там происходило.
Где-то неподалеку взбалмошно вскрикнула птица, и я, вздрогнув от неожиданности, машинально спустила с пальцев еще один веер заклинания. И вновь ничего. Не считая, конечно, кое-какого зверья, которое вряд ли могло быть для меня опасно. А вот разумных или полуразумных, к которым относили, например, хасаров, на этом острове не было. Радоваться этому или нет, я не знала. Здесь не было ничего, даже отдаленно удовлетворяющего мое любопытство, но, судя по координатам и тем данным, среди которых я их и обнаружила, это место должно было представлять для меня интерес.
Поднявшись с песка (наслаждаться окружавшей меня идиллией можно было бесконечно долго), я наглухо застегнула набиру, в очередной раз с теплом вспомнив Кадинара.
Я продолжала сравнивать его с Сашкой и про себя ласково называть «мальчиком». А он, похоже, об этом уже знал и очаровательно смущался, когда я с материнской нежностью на него поглядывала.
А еще об этом было известно Вилдору. И трудно было придумать лучший способ заставить меня поверить в опасность, чем подставить под реальную угрозу этого уже не человека, но и не даймона.
Странно, почему очевидность этого пришла мне в голову лишь теперь?! Или этот жест заботы вместо того, чтобы растрогать, приоткрыл мне еще одну сторону интриг дарианского кошмара?
Впрочем, сейчас мне было не до рефлексий. Общение с любителями усложнять другим жизнь не прошло даром: вопросы, на которые я не могла найти ответы, больше не терзали меня. Это не значило, что я предпочитала про них забыть, скорее, отложить до лучших времен, которые, по мере своих возможностей, старалась приблизить.
Несмотря на то что идиллия вокруг меня и относительная уверенность, что проблем в ближайшее время не ожидается, должны были действовать умиротворяюще, я продолжала ощущать себя как никогда собранной. А предчувствие меня никогда не подводило. А если так, мне следовало внимательнее присмотреться к тому, что я уже успела заметить.
Паутина поисковой сети мерцала вокруг переплетением сверкающих нитей, в ее ячейках я довольно отчетливо различала тянущийся до самого берега то ли моря, то ли океана исполинский лес, похожий на утыканную гигантскими стрелами пустошь. Внизу, под елями, было довольно сухо и подозрительно безжизненно.
Сравнивать с тайгой на Земле, где я однажды бывала, не стоило. Этот мир хоть и значился аналогом моего родного, но вся схожесть заканчивалась на том, что днем по небосводу гуляло солнце, а ночью – луна.
На другом берегу было еще проще. Я, конечно, не могла разобрать отблеск каждой букашки, но общая картина выглядела весьма отчетливо. И вновь ничего подозрительного, если не считать отголоска когда-то случившейся здесь бойни. Но те, кто ушел за грань жизни, покинули этот мир навечно, оставив после себя лишь свидетельство своего бытия, а не огонь неутоленной ярости.
Оставалось предположить, что то, что я ищу, находится под землей. И вот с этим оказалось все не столь просто: способное заглянуть в недра заклинание было довольно энергоемким, и воспользоваться им, не потревожив естественный магический фон, было невозможно.
– Что же ты спрятал здесь?! – в сердцах воскликнула я, нисколько не опасаясь привлечь внимание. Немного было тех, присутствие кого я могла не ощутить.
Не знаю, чего было в моем голосе больше: горечи (от того, что суть происходящего ускользала от моего понимания), грусти (Вилдор вновь вел свою игру, сделав меня одной из своих пешек) или отчаяния, но одна из нитей внезапно дрогнула, а на ее конце, словно маяк, вспыхнул огонек силы.
Это еще ни о чем не говорило, но было значительно лучше, чем ничего.
Я взобралась на пригорок, с которого и начинался привороживший меня своей мощью лес, и сделала шаг в том направлении, куда меня вел маячок. Ногой я ощутила твердость, свойственную скорее камню, чем плотной земле. Объяснение запоздало – я еще только пыталась сформулировать возникшую ассоциацию, а уже, присев на корточки, разгребала ладонью ковер из опавших игл, смешанных с принесенным сюда ветром песком.
– Я не ожидал, что вы обнаружите эту дорогу так скоро.
Два действия: принять стойку и призвать Пронзающий слились в одно ощущение готовности к бою, а на краю сознания мелькнула мысль о том, что мой личный кошмар мог бы гордиться своей ученицей. Несмотря на явную неожиданность происходящего и высокий уровень мастерства противника, внутренне я была спокойна.
– Меч вам ни к чему. – Стоявший напротив даймон был мне знаком. Я помнила и его генный маркер и свое первое впечатление, которое позже подтвердил Вилдор – он родился не на Дариане. На лице воина, как и тогда, не было платка, а набиру было расстегнуто, открывая взору форменный костюм, сияющий белизной. – Я скорее друг, чем враг. Или… проводник. – Он улыбнулся, и вокруг глаз разлетелись веером стрелы лукавых морщинок. – А может, я помогу найти вам то, что вы ищете.
– И именно для этого вы хотели меня похитить? – Я металась между ощущением, что он не опасен для меня, и необходимой осторожностью. Уже одно то, что я не почувствовала открытого им портала, говорило о многом.
– Вряд ли вы поверите мне, если я скажу, что стыжусь сделанного. Хотя и понимаю, насколько это было необходимо. – Его тон, когда он произносил эти слова, был искренним. Но даже это не смогло бы вызвать моего доверия, если бы я не ожидала чего-то подобного. Я еще не знала, какое отношение он имел к Вилдору, но догадывалась, что это только вопрос времени.
– Возможно, если узнаю об этом несколько больше, чем мне известно теперь.
– Ваш меч вам не нужен, – повторил он и откинул полы набиру, демонстрируя перевязь с двумя ножнами для кинжалов. – Я практически безоружен.
О том, что ничего подобного рохсашу у него с собой нет, мне было ясно и без доказательств. Свою магию он не скрывал, а плотность его щитов хоть и заставляла смотреть на него с уважением и осторожностью, но не была достаточной, чтобы укрыть мощный источник Хаоса.
«Ты не готова». – Голос дарианца я услышала словно наяву, хоть и понимала, что это всего лишь разыгравшееся воображение. Предупреждение оказалось весьма своевременным: этот даймон уступал тому, кого я называла своим учителем. Я так думала, но ведь могла и ошибаться.
– Я последую вашему совету, но лишь после того, как вы представитесь.
– Это что-то изменит? – улыбнулся он. Открыто и с капелькой превосходства.
– Нет. – Мою усмешку он не мог видеть, но был способен ощутить по голосу. – Считайте это моим капризом.
Он очень по-человечески пожал плечами, словно говоря, что, несмотря на нелогичность требования, он вынужден его выполнить.
– Мое имя Сартарис, его смысл – Ищущий. И я начальник управления контроля вероятностных прогнозов. Если точнее описать мою должность, то я возглавляю службу безопасности, но отвечаю не за власть, а за мир.
Под сенью разлапистых елей было достаточно сумрачно, и если бы не магия, которой я, в отличие от него, беззастенчиво пользовалась, вряд ли бы смогла разглядеть ту гамму эмоций, что отражалась в его глазах. Ситуация явно доставляла ему удовольствие, да и все, что он до сих пор делал, было похоже на завуалированный вызов. Не знаю, насколько я была права, испытывая желание его принять.
– Если я разобралась в сказанном, – Пронзающий растаял, оставив после себя ощущение легкости, – вы просчитываете потенциальные угрозы и пытаетесь их предотвратить?
– Очень похоже. – Он сделал шаг в мою сторону, но я резко выбросила руку вперед, требуя остановиться. Пусть его слова и не вызывали отторжения, мне было спокойнее, когда между нами сохранялась дистанция. Он, судя по всему, был склонен согласиться с моим пожеланием, и не только выполнил его, но и сделал даже большее – отошел чуть назад и слегка ослабил щиты. – Вы ошиблись лишь в одном: мы не пытаемся – мы делаем все возможное и невозможное для этого.
– Я представляю для этого мира опасность? – Теперь уже я позволила себе язвительный тон.
Вот только он его не принял.
– Нет. – Его ответ был четким, и он ни мгновения не сомневался, прежде чем его дать. – Скорее, наоборот. Вы являетесь той силой, которая может помочь с ней справиться. А если учесть, что в опасности не только этот мир, но и весь веер, было бы неплохо объединиться.
Его прямолинейность импонировала. Если не вспоминать ту ночь и двух берсерков, стоящих друг напротив друга.
– Тогда мне стоит вернуться к своему вопросу о похищении. – Только теперь я сочла возможным отстегнуть лицевой платок и откинуть капюшон. Он сказал достаточно для того, чтобы я не только поверила ему, но и нашла для него место во всем происходящем. И это место было не напротив, а рядом с Вилдором.
Эта мысль вызвала смех, который если бы я и хотела, не сумела бы сдержать.
Вот только смеялась я над собой. Сколько раз говорила себе, что не мне соревноваться в умении играть на таком уровне с тем, кого не удалось просчитать даже Арх’Онту и Элильяру, которые уже давно стали для меня эталоном мастерства в искусстве интриг. Но я с настойчивостью барана продолжала биться головой в эти ворота, надеясь то ли на милость судьбы, которая сжалится надо мной, непутевой, то ли на невероятное стечение обстоятельств.
– Простите. – Я с огромным трудом заставила себя остановиться. Было ли это желанием дарианского кошмара, или я все-таки добилась благосклонности ветреной особы, но я была здесь. И раз уж со мной готовы даже разговаривать, грех было этим не воспользоваться. В любом случае ни громко хлопнуть дверью, ни уйти тихо, не прощаясь, у меня не получится – фаранх практически пуст, а без его помощи выстроить межмировой портал мне не удастся. – День был слишком тяжелым, похоже, не выдержали нервы. – Я попыталась улыбнуться, но даже без зеркала поняла, что это было похоже, скорее, на оскал. Впрочем, с выдержкой у моего собеседника оказалось не хуже, чем у нашего мнимого мертвеца, так что в его глазах я не заметила даже сочувствия, не говоря о чем-то ином. – Так что там с похищением?
– Вам было небезопасно оставаться на Лилее.
– И это все?! – Я изобразила недоумение по поводу его краткости. Сама же в этот момент обдумывала совершенно иное. Если в конторе, которую возглавляет мой новый знакомый, занимаются расчетом вероятных угроз, то появление этой должны были определить задолго до того, как Вилдор разыграл комбинацию со своей смертью. И хотя выводы из этих догадок делать пока было рано, в них чувствовалось нечто, заставляющее настороженно относиться к происходящему.
– У меня есть предложение. – Он сделал вид, что не заметил моей провокации. – Давайте я провожу вас туда, куда вы так стремитесь попасть, а по дороге мы поговорим. Ну а к тому времени, как мы закончим эту экскурсию, к нам либо уже присоединится ваш самый большой кошмар, либо я провожу вас в любое место по вашему выбору.
Мне стоило присмотреться к этому мальчику, раз уж у меня возникло желание усыновить еще и его.
– Которое вы сочтете безопасным для меня. – Не усмехнуться я не могла. Уж больно это было похоже…
Нет, не на действия бывшего ялтара.
– Я думаю, что пройдет совсем немного времени, и вы сами выберете первый вариант.
– Потому что второй окажется значительно менее привлекательным, – продолжила я испытывать его терпение. Даже понимая, что это больше походит на мелкую месть или эмоциональную неуравновешенность.
– Это означает, что вы принимаете мое предложение? – Его улыбка намекала на то, что эту схватку с ним я проиграла.
– С одним условием. – Его заинтересованность была столь же непритворной, как и все, что он говорил или делал. Я даже не допустила мысли о том, что он был способен столь искусно играть. Впрочем, мой любимец, которого так напоминал Сартарис, умел с поразительной искренностью вводить всех в заблуждение. – Мы отказываемся от светского этикета, оставив лишь необходимый уровень вежливости.
Его реакция меня поразила, заставив вновь вспомнить о том, что этот мир лишь похож на Дариану. Я ожидала улыбки, кивка, высказанного словом согласия, но едва удержала возглас, когда он опустился на одно колено и склонил передо мной голову.
– Это честь для меня, правительница темных эльфов, получить право обращаться только по имени.
– Перед Вилдором ты тоже колено преклонял?! – вырвалось у меня с неожиданной злостью. Ну, никак я не могла предвидеть подобного.
Похоже, кое-что обо мне ему было известно. Когда он поднялся, его лицо выглядело отчужденно бесстрастным, а во взгляде, пусть и лишь на мгновение, мелькнула тень сожаления.
Однако его голос, когда он заговорил, был спокойным.
– Он мужчина.
– Дискриминация? – Гнев улетучился так же быстро, как и появился. Все-таки насыщенность событиями породила душевную усталость. Мне даже трудно было представить, как держался бывший ялтар две тысячи лет, претворяя в жизнь свой план.
Вздох облегчения он решил от меня не скрывать.
– У нас соотношение мужчин и женщин почти равное, но относимся мы к прекрасному полу совершенно иначе.
Смелости уточнить, что это значило, у меня не хватило. Я боялась разочароваться или не поверить, что может быть по-другому. А он не счел нужным продолжить.
– Далеко отсюда до того места? – Не нашлось у меня решимости и для того, чтобы уточнить наш путь.
– Если знать дорогу, то не больше часа пути. – Он продолжал стоять поодаль от меня, не рискуя без моего приглашения сделать тот шаг, который не мог сблизить нас, но был способен вывести на тот путь, где появлялась вероятность стать союзниками.
Впрочем, мы оба понимали, что иного выхода у нас нет. Точнее, его нет у меня, потому что для него и Вилдора уже давно все было решено.
– Тогда тебе стоит начать рассказ. И можешь подойти поближе: в то, что ты для меня не опасен, я почти поверила.
– И какой же из доводов ты сочла самым весомым?
Его улыбка была щедрой на эмоции. И легкое ехидство, и ожидание, и радость от того, что все так быстро разрешилось, и едва заметная тревога. Только теперь я четко смогла осознать, почему постоянно сравнивала его с Кадинаром и сыном. Они были похожи внутренним задором, который невозможно было скрыть за вышколенностью воина. В них было так много жажды полной и яркой жизни, что затмить это не могла даже внешняя бесстрастность.
Читать бесплатно другие книги:
